Текст книги "Красота внутри (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
– Ну ты даешь, эльфийского принца отшила! Красотка просто! Так их, длинноухих оккупантов! – выдает это чудо, заставляя даже меня невольно улыбнуться.
Сказать такое об эльфах, тех, кто только что спасли ее жизнь, да еще и особах королевской крови… Она или сумасшедшая и бесстрашная, или тупая и обнаглевшая. Чёрт, она мне в любом случае начинает нравиться! Улыбаюсь, вроде бы теперь знаю, как ее использую в своем побеге. Незаметно начинаю скатывать правую перчатку с руки, совсем скоро мне она понадобится.
– Милочка, а вы не забываетесь? – выкрикивает обозленная эльфийка взамен, так что ее даже муж останавливает.
– Ничуть, это похоже вы забываете, кто перед вами такие. Мы же в карцер не за ворованные ложки в моей сумке попали. Я чуть не убила министра этой страны, а ее братец укокошил короля. Странная же компания вашего идеального сыночка, не так ли? – медово пою, давя на женщину, как на самое слабое звено.
Вот это глазки забегали, явно хочет поднять скандал, но, похоже, муж и сын ее усмирили совсем. Интересно, чем они ее? Ладно, тогда нужно использовать козырь. Отклоняюсь на спинку и, пряча руку, которую почти лишила перчатки за спину, готовлюсь к финальной фразе. Хочу сказать о ребенке, но в последний момент передумываю.
– Ну, в таком случае, я думаю, что вы будете не против загрязнения своей крови? – слегка склоняю голову на бок.
– В смысле? – все-таки выдает женщина, не удержавшись.
– Как же будет прискорбно иметь внуков от невестки наполовину гнома, – шепчу вкрадчиво, подмигивая женщине.
Ох, как ее задергало, словно ошпарило. Гномов эльфы давно не любят, и никто не знает отчего. Но королевской семье иметь в роду наполовину гнома – это не просто моветон, а преступление.
– Нальнар! – слышу ее громкое заявление и улыбаюсь.
– Мама! – рычит сквозь зубы парень.
– Эльф, я не поняла, что это вообще значит? Насколько помню, совсем недавно ты меня гориллой обзывал, а теперь тащишь под венец? – говорю, не смотря на него, но гордо, точно в прошлом меня совсем не задели его слова.
– Я извинился за это, – отвечает спокойно, как будто это пустяк.
– И за свадьбу, я так понимаю, потом тоже извинишься? – не скрываю сарказма от всего происходящего.
– Извинюсь, – соглашается эльф, словно это мелочь для него.
Улыбаюсь криво, вот теперь я ему нужна, да? Смотрю в окно, теперь никого не волнует моё мнение, нет? Вся эта охрана эльфов не для того, чтобы вытащить меня из тюрьмы, а для того чтобы снова не убежала. Как же все-таки слабы мужчины, что окружают меня. Удержать возле себя могут только силой и то, когда я совсем ослаблена и не вырываюсь. Возможно, эльф еще не понимает, но я не хочу быть его женой, даже не из-за его позорного поступка. А потому, что в моем сердце просто не осталось места, а быть чьей-то женой без чувств, не хочу. Для счастья мне хватит и ребенка, моей крошки. Уже хватает.
– Нальнар, – вздыхаю, незаметно содрав перчатку с руки, – я не хочу быть твоей женой. Ничто не изменит моего решения.
Эльф резко разворачивается ко мне и пытается ухватить за руку, чтобы второй надеть проклятущий брачный браслет, даже помимо моей воли. Вот совсем уже обнаглел от моего бессилия! Хорошего леща заслуживает, длинноухий осёл! Машину резко заносит, так что Серафиму сбивает со мной в кучу, именно тогда натягиваю на ее руку свою перчатку и подсовываю эльфу. Машина не перестает резко двигаться, а я уже победно смеюсь, как самый настоящий некромант.
– О нет! – кричат оба моих соседа, пытаясь содрать с одной женской руки в перчатке брачный браслет, хотя все прекрасно знают – он не снимется до самой смерти ее носительницы.
Видимо Нальнар об этом вспомнил, когда в его руке блеснул кинжал. Или он ей руку собрался отрезать? Серафима завизжала, а затем начала нести какой-то несусветный бред:
– Нас ничего не связывает, и связать не может,
Но стоит тебе подойти и смерть твоя так же подходит,
Так что или уйди, пока смерть сама не приходит,
Или скажи, что тебе подходит.
Какая-то красная дымка, окутавшая мою новую знакомую, исчезла, заставив нас с эльфом замереть. Это магия ее такая?
– Ты что меня прокляла? – выдал Нальнар, впервые глядя на еще одну женщину кроме меня с такой ненавистью.
Прокляла? Слышала я о проклятиях, да только они на меня не действуют, почти что всегда. Мне даже завидно стало, но только на мгновение, а затем я просто пустила все на самотек.
– Нет, то есть да, – призналась она, прижимаясь ко мне все ближе, вроде как я ее защищать от него буду.
– ТЫ МЕНЯ ПРОКЛЯЛА?! – взвыл Нальнар и в следующе мгновение его отец уже сам утащил горе жениха, а теперь уже мужа, к ним на диванчик.
– Не пойму, кто из них твоя невеста? – запоздалая реакция эльфийской матушки.
Серьёзно, что они с ней сделали? Успокоительным перекачали?
– Она! – кричим мы с этой бабой вместе, тыкая в друг друга пальцем.
– Нет, она! – снова кричим вместе.
– Браслет-то на ее руке, так что она! – решительно ее перекрикиваю и все опускаем взгляд на ее руку.
– КЛАРА!
Вот чего так орать, да еще всем вместе?
– Что? Я же сказала замуж не пойду, что здесь не понятного? – нагло заявляю им, все ещё защищая драгоценное пузо руками.
Часть 3. Быть человеком.
Игнат
Много лет назад.
Дыхание сбилось, в боку колет, но я все равно бегу. Сердце норовит вырваться из груди, пока я несусь, не разбирая дороги. В ушах гул и крики, слышу их и ускоряю бег, даже зная, что сбежать не могу. В ловушке, в чертовой ловушке! Знала бы мама, как я сейчас ругаюсь, получил бы от нее по ушам: за злословие и за то, что посмел сбежать с дома.Нет, ну а что она хотела? Чтобы я все время сидел в нашем мрачном замке? Да там же скучно до одури! Что я там не видел? Старые книги, пыльные помещения и надоедливые няньки-скелеты, с которыми не то что поговорить, поиграть нельзя. «Но вот в деревне, – думал я, – в деревне дети и куча веселья». Точно уж поинтересней поднятого волка грызущего самого себя – ну и мерзость. И что я могу по этому поводу сказать сейчас, когда меня преследует «добродушная» детвора с палками и камнями в руках? Все равно веселее, чем дома! Что бы там мама не говорила, здесь даже дышится свободой от ее тоталитарного гнета! Я эту фразу, между прочим, целый день учил, собираясь вставить во время разговора с матерью. И обязательно скажу ей, и много ещё чего сообщу, что за все восемь лет моей жизни накипело. Женщины, особенно матери – такие страшные, у меня от них голова болит. Небольшие улочки и дома, укрытые желтой черепицей, кончаются. Дальше идет только извилистая, почти заросшая тропа куда-то на холм. Выбора у меня особо нет, бегу по ней и через пол сотню метров обессиленно падаю на колени перед металлическим забором.
Грудь раздирает от боли, кашляю сильно, упираясь руками о пожухлую траву. Топот и крики приближаются, знаю, что должен убегать, но правда в том, что сил больше нет. Физические нагрузки – явно не моё.
– Что, выдохся дохляк? – первым ко мне подбегает высокий и худой парень с волосами цвета какашки.
Эта скотина с разбега дает ногой мне в живот. Ощущения неприятные, я даже крикнуть не могу, весь воздух словно выбили с меня. С открытым ртом заваливаюсь на бок, держась за живот руками. У него нет ни палки, ни камня, потому он бьет ногами, пока я пытаюсь защититься руками.
– Мелкий засранец! – вопит, когда я кусаю его на щиколотку и пытаюсь оттолкнуть.
Сколько ему? Четырнадцать? Здоровый какой, а не знает, что младших обижать нельзя! Мама так говорит, а потом прибавляет, что если очень сильный, то можно. Но разве этот парень, с волосами цвета какашки, такой? На гору взбираются ещё и его дружки, такие же большие и обнаглевшие. У меня в голове возникает стойкое сравнение с поросятами. В грязи, злые и здоровые по сравнению со мной. Отползаю к воротам, но они закрыты – бежать некуда.
– Нет, пан, ты никуда не убежишь! Мы тебя сейчас так уделаем, что твоя чокнутая мамка не узнает! – подает голос паренек с веснушками.
– А что я такого собственно сделал? – говорю с улыбкой, хотя и напуган.Их много, а я один и перевес силы явно не на моей стороне. Да ещё и мама родовой огонь так не вовремя запечатала!
«Наказание, наказание… бла-бла-бла…» – что-то говорила она, ставя печать у меня на шее. А за что было так со мной поступать? Подумаешь, залез в лабораторию дедушки и что-то там взорвал? Откуда же мне было знать, что для смешивания разноцветных жидкостей в колбах нужно знать эту... как ее? Химию! Я же клятвенно обещал, что ее выучу и в следующий раз постараюсь не взрывать «единственную память о больном на всю голову дедушке». Похоже, нелюбовь к родителям у нас передается вместе с кровью и угрюмостью. Был бы у меня сейчас мой родовой огонь, я бы им задницы поджарил, вот ух и ах и вообще – показал кто здесь главный! Но огня нет, благодаря некой вредной женщине, так что меня просто побьют ни за что!
– Ты сломал наши качели! – кричит кто-то из толпы в ответ.
– Разорвал наш мяч! – бросает в меня камнем какой-то босой мальчик.
– Забрал и сломал мою игрушку! – кричит тот, что ростом с меня.
– Задрал мне юбку! – возмущенно визжит какая-то девчонка с кривыми косичками и в коротком, явно маленьком для ее возраста, платье.
– Столкнул нас яму для перегноя! – вопит самый большой и толстый из них.
При перечислении всех моих заслуг я скривился только на заявлении о задранной юбке, вот чего не делал, того не делал. А что я виноват, что их игры показались мне скучными? С ними только гоняться интересней, чем со скелетами – они же не видят меня.
– Парни, но весело же было, не так ли? Может, вы меня отпустите, и ещё побегаем? – предлагаю, пытаясь подняться на ноги.
Детвора замолчала, злобно зыркая на меня глазами.
– Бей его! – крикнула девчонка, и они навалились на меня всем скопом.
Били больно, со всей силы, не остановились даже когда я начал плеваться кровью и перестал кричать. Остановились только потому, что устали. Боль была адской, такой нестерпимой, которую я не ощущал никогда. Мне казалось, я скоро умру от рук взбешенной детворы и это было плачевно. Мама бы никогда не одобрила такого поведения, но мне страшно. Безумно страшно, если быть честным. Мои обидчики сидели на траве или просто тяжело дышали, готовясь к новой попытке забить меня до смерти. Они ненавидят меня не за то, что я пришел в их деревню и сломал игрушки. Сначала мы нормально играли, все было хорошо, но как только они задали один вопрос, все изменилось.
– Откуда ты? Где живешь? – спросил кто-то с них.
– Да вот с того замка, что на горе, – с гордостью указал я на вырубленный в скале дворец.
Мрачный и величественный он является наследственной резиденцией Графа Зеленого Огня больше трех столетий. Мама как-то в наказание заставила выучить все наше родовое дерево, так я выучил только до Вильзепупа Трута Первого – дальше учить не смог в силу комичности имени пра-пра-пра-пра… и ещё немного прадедушки. Похоже я не единственный в своем роду с глупым именем.
После моего признания их отношение изменилось. Кажется, я вспомнил, что это за девочка, это она первая закричала: некромант! Я тогда даже, как идиот, огляделся, подумал она это не про меня. Вот после этого меня попытались в первый раз побить. Убегая от них, я и натворил все те проступки, в которых меня обвиняли.
– Гребаный некромант, папа говорил о вас! Вы едите младенцев по ночам, и из-за вас болеют дети! Вы – корень зла! А твоя мама настоящая ведьма, ездит в колеснице из костей ночью и страшно смеется.
Тот парень с пахучего цвета волосами так уверенно говорил, что его уставшие дружки воспряли духом праведного гнева, снова поднимаясь на ноги. Сдавленно простонал, когда первый из них бросил мне в голову камнем и попал в ухо.
«Пощады просят только слабаки», – помню слова матери и потому не смею просить их остановиться.
Мне страшно, страх заставляет испуганно закрыть глаза и быстро дышать. Хочется, чтобы все скорее закончилось, но оно всё не кончается. Зато я чувствую жизнь, живую энергию, как ее мама называет. Эта энергия исходит не от малышни, а от совсем другой толпы. Они открывают ворота изнутри своими костлявыми пальцами. Скелеты, не те, что у нас дома, другие. Пожолклые, старые, в рваной одежде. Но не только они здесь, есть и более свежие мертвецы.
– Бабушка? – испугано шепчет девчонка в странном наряде.
Самый «свежий» мертвец открывает калитку, это пожилая женщина в платке и темном платье протягивает руки к девочке. На ее маленьком лице появляется настоящий испуг, да и не только на ее.
– Бежим! Спасайтесь, кто может! Некромант! – кричат дети невпопад. Некоторые из них так быстро бежали, что скатились с горки, а затем побежали дальше в деревню и все это под мой смех. Раз уж моя мать страшно смеется то и я должен, ведь я все-таки страшный некромант! И плевать мне, что еле живой! Что кровь хлещет из носа и все болит, главное – это ощущение силы и то, что меня боятся! Вот это круто, а не те глупые тренировки, о которых говорит мне мама. То не делай, туда не ходи, это не взрывай… плевать! Теперь я знаю, как мне стать крутым!
Мой восторг не прекращается даже тогда, когда та самая бабулька берет меня за руку и пытается укусить. Отмахиваюсь от нее, не особо понимая, почему мои же трупы обступили меня со всех сторон. Мой страшный смех сам по себе переходит в крик, когда один из скелетов пытается содрать с меня кожу с мясом.
– Игнарешнар! – слышу злой мамин крик и мечтаю спрятаться за трупами, чтобы она меня не нашла.
Закрываю руками голову, потому что вслед за маминым криком идет громадная волна огня, которая сбивает всех оживших мертвецов и сжигает их полностью.
– Что я тебе ради дохлых эльфов говорила, сын? НЕ ПОДНИМАТЬ МЕРТВЫХ! Сколько раз я тебе это говорила? Ну хотя бы в этом месяце? Вспомни! – раскричалась матушка, пока я думал, как мне сбежать от нее.
– Не знаю, может два? – бросаю наугад, чтобы она не заметила, как готовлюсь уползти куда подальше.
– Двенадцать! Двенадцать раз, сын! Мало того, что ты зверьков всяких поднимаешь, так теперь все деревенское кладбище поднял! Что я скажу родным этих людей? Я уничтожила их родственников, потому что мой сын дурью маялся? Ты хоть понимаешь, что теперь из-за этого будет?
– Внеочередной парад под стенами замка? – предполагаю, поднявшись и вжав голову в плечи.
– Парад? Это так называешь их ежегодную попытку поджечь наш дом? – фыркает зло женщина, уперев руки в бока.
Мама говорит, что настоящий некромант должен ходить в плаще, весь в черном, но сама предпочитает зеленый цвет нашего огня. Он повсюду в нашем доме, да и в нашей одежде.
– Но у них же ни разу не получилось! – говорю с улыбкой и немного гордо. Все-таки бросаться в них шариками с водой – одно из любимых моих развлечений. Тот день, когда они нападают, у меня в календаре отмечен как праздник.
– Какая разница, подумай, что вообще значит этот факт! Мало ли что этим тупицам взбредет в голову в следующий раз? Может им удастся придумать нормальный план по нашему истреблению.
– Но так ведь даже лучше, какая им разница лежат кости их родных под землей, или стали пеплом и разлетелись? Если нет, то зачем было закапывать своих родных? Оставили бы дома, как мы поступили с Косточкой.
Косточка – наша собака, когда была живой, я ее обожал. Когда умерла от старости, я тоже обожаю, просто слегка побаиваюсь.
– Им важно не это, а то, что ты нарушил покой их родных.
– Какой покой, они же умерли?! Им и так все равно! – возмущаюсь, пока мама берет меня за руку и ведет к нашей карете. Обычной, между прочим, просто заправленной скелетами лошадей.
Мама вздыхает, садясь вместе со мной на бархатное сиденье и глядя мне в глаза.
– Когда ты повзрослеешь, обязательно появится кто-то, настолько важный для тебя, что ты не сможешь без него жить, вот только тогда тебе захочется знать, что он всегда в безопасности. Даже после смерти.
Смотрю на нее скептически.
– Мам, я ничего не понял, в твоих словах слишком много требований. Давай я сделаю только первое из них – выросту? – предлагаю ей с улыбкой.
Мама отвечает мне на это тоже улыбкой и гладит по волосам. К этому моменту все мои раны уже зажили и исчезли, в отличие от памяти.
– Жду не дождусь, может хоть тогда, ты перестанешь делать глупости.
***
Машина мчится по улицам города, виды за окном совсем не трогают мою душу. Повсюду плакаты террориста номер один, но они даже не вызывают у меня улыбку. Пустота внутри отдает снова мерзким звуком, от которого ноет в висках. Болит голова и что-то внутри колется, словно там зашили колючий кактус.
Сбежала с эльфом? С тем самым эльфом?!
Колется там, где сердце. Вспыхивает правая рука, я смотрю на огонь, он слегка успокаивает меня. Тушу огонь, сжав руку в кулак, пламя вспыхивает сильнее, а затем гаснет.
– Тебе не стоит так горячиться, – говорит, сидящий на соседнем сиденье голос разума.
– Я не горячусь, – отвечаю несколько резковато, явно понимая, что это ложь.
Поворачиваюсь к истерично хихикнувшему попутчику. Сидит расслабленно, попивает из бокала, похоже, новая должность добавляет ему наглости пить не со мной, а при мне. Ладно, воспользуюсь этим моментом, чтобы получить от него то, что хочу.
– Объяви…
– Нет! – резко вскрикивает Серж, разлив какую-то жидкость. – Никакой войны с Западным лесом!
– Наместник, – шиплю сквозь зубы, как издевательство, – а не слишком ли вы стали уверены в себе? Это я тебя поставил на должность, думаешь не смогу с нее снять?
– Чтобы объявить войну эльфам? Из-за страшной бабы? Ты вообще в своем уме?! – кричит Серж в порыве злости.
Нам обоим нужна минута, чтобы остановить желание разбить друг другу лицо.
– Она не страшная.
– Страшная, если рискнула пойти против тебя. К тому же полностью не в себе, если сбежала от тебя… уже в третий раз? – Серж улыбается так, что еще больше хочется съездить ему по физиономии.
Какая разница, в какой раз она сбегает? Я до сих пор не могу понять, зачем пытаюсь ее поймать. Чтобы наказать, достаточно наконец подписать приказ. Но он опять сгорит быстрее, чем я возьмусь за ручку. Может, мне просто хочется увидеть ее? Нет, бред же! Чего я там не видел? Красивые ноги, сексуальная попка, плоскость вместо груди, да и лицо у нее… что я там увижу нового? В квартале красных фонарей найдутся куда сексуальней, красивей, да и сговорчивей, чем одна наглая великанша. Наведаться что ли туда, чтобы отвлечься? Вот только боюсь, что разнесет там все под чистую одна ревнивая великанша. Как она одним ударом сносит целое здание! Я знаю, это прозвучит странно, но какая же она, черт побери, сексуальная в этот момент.
– Чего улыбаешься? Представляешь, каким способом будешь убивать эльфа? – спрашивает Серж, совсем сбив меня с мысли.
– Эльфа? – повторяю немного запоздало, не понимая его.
Улыбаюсь? Я? С чего бы мне… Чёрт, опять глупостями страдаю. Уж лучше бы была снова пустота, вспоминать о ней помимо воли куда хуже, чем стараться не думать. Кажется, все напоминает о ней, от кителя, что так роскошно сидел на ней голой, до заднего сиденья автомобиля, где мы сидели рядом по дороге в ресторан. Возможно, из-за последнего сажусь теперь всегда на другое сиденье, напротив Сержа. Надо покончить с этим, надо покончить с ней, подписать указ. Если бы это был указ на объявление войны этим жалким ослам, ни секунды бы не сомневался. Сомневаюсь? Подходящее ли это слово? Нет, во всей видимости, нет.
– О, я так понимаю, ты вспоминал что-то очень пикантное, раз уж сидишь теперь с таким глупым выражением лица? – иронизирует Серж, заставляя в который раз пожалеть о своем выборе.
Вот закончится все это, обязательно его в обычного солдата разжалую, гада болтливого.
– Глупое выражение лица только у тебя, как и полагается послушной марионетке. Будь добр, скажи водителю поторопиться, мне ещё собирать совет для снятия тебя с должности Наместника.
– То есть по поводу войны ты не придумал? Как тебя с таким мировоззрением взяли в советники короля? Да и вообще в политику?
– Знаешь, когда единолично уничтожаешь всю Вторую Луговую армию эльфов, не задают лишних вопросов, – напоминаю ему с легким желанием прибить во взгляде.
– О, давно же ты не хвастался этим фактом… Видишь в небе облако летит? Так вот, небо, по которому оно летит только приблизительно, очень приблизительно, сравнится с раздутым эго военного министра Игнарешнара Трута.
– Серж, может, чтобы ты так не восхищался моими достоинствами, мне укоротить единственное твоё достоинство? Головушку отрубить? – предлагаю сквозь зубы.
Мы обмениваемся взглядами, и в конечном итоге Серж проигрывает. Кашлянув и обозвав меня себе под нос «напыщенным индюком», выполнил мою просьбу.
– В центре пробка, что прикажете делать? Ехать по окружной? – отозвался водитель со слегка озабоченным видом.
– С каких это пор в центре столицы пробки? – бормочет Серж с недовольным видом.
– Доберись к резиденции эльфов Западного Леса быстрее, а то моё терпение далеко не безгранично.
– Слушаюсь, господин министр, – испугано отозвался водитель, и машина начала сворачивать.
– Мы что по тротуару едем? – прокомментировал вид за окном Наместник с долей негодования.
– Получай удовольствие от нарушения правил, тебе уже недолго осталось быть Наместником, – замечаю с саркастичной улыбкой.
– Знаешь, я бы на твоем месте не радовался, – бормочет недовольно генерал, отставив бокал в сторону.
– А я и не радуюсь, – откидываюсь на спинку сиденья.
– После нападения о тебе такие слухи ходят, что совсем неудивительно, что все служащие боятся тебя как огня. В данном случае больше, чем нарушения правил дорожного движения.
Серж хмурится, недовольно и поучительно сверлит меня взглядом, чем только веселит. Что плохого в том, что подчинённые меня боятся, как огня? Это же просто удовольствие одно видеть, с какой самоотдачей и быстротой они стремятся выполнить моё поручение и свалить от меня куда подальше.
– Завидуешь? Тебе то они кланяются и стремятся угодить в собственных корыстных целях, – улыбаюсь с иронией.
– Знаешь, – наклоняется вперед и заставляет меня сделать то же самое, говоря шепотом, – а ты оживился, как только речь зашла о ней, неужели, наконец, решился подписать указ?
Смотрю ему в глаза и молчу некоторое время, пока сам Наместник откидывается на сиденье, сделав какие-то свои выводы из моего молчания. На его лице улыбка, вроде как он рад и думает, что нашел мою слабость.
– Почему мы остановились? – спрашиваю, заметив отсутствие движения.
– Господин министр… там, там впереди лес, я не могу проехать, – испуганно затараторил водитель.
– Что за бред? Откуда в центре города лес? – возмущаюсь, пока не замечаю удивленное лицо друга.
Серж открывает дверь и выбирается наружу, не скрывая все увеличивающегося удивления. Мне не остается ничего иного, как выбраться следом и так же изумлённо застыть.
– Ты тоже это видишь? – переспрашивает Наместник у меня, смотря на лес посреди главной улицы, в самом сердце столицы.
Откуда взялась эта куча деревьев в центре столицы, посреди проезжей части? Деревья не простые, настолько большие, что не охватить руками, с мощным стволом и широкой листвой, такие есть только в Западном эльфийским лесу. Их так много, что темно, словно не день, а ночь. Ещё утром этого леса само собой здесь не было, как иначе объяснить наличие перевёрнутых машин и вопящих людей в них. Все время звучит клаксон автомобилей, это делают те «счастливчики», которые во время применения магии короля Западного леса оказались поднятыми на приличную высоту.
– По-моему в мирном договоре был пункт, касательно применения королевской магии на территории нашей страны, и он гласит, что эти действия можно воспринимать, как объявление войны.
На моем лице улыбка, при виде которой Серж не просто кривится, а зло прищуривается.
– Игнарешнар, – повторяет моё имя с угрозой, так что делает мою улыбку ещё больше, – я думаю, у этого явления есть объективные объяснения.
Не удерживаю смешка, но наш любопытный разговор приходится прекратить. На другой стороне улицы комиссары пытаются навести порядок, но похоже люди с ближайших домов, владельцы побитых машин, да и просто зеваки превышают блюстителей порядка числом и готовы вот-вот их самих сжечь на костре.
– Объективное объяснение? – не скрываю иронии в голосе.
Чуть дальше по дороге был перекресток с огромной статуей покойной королевы, судя по оторванной руке, на капоте одной из машин. Большинство ближайших к дороге домов с выбитыми окнами, в некоторых даже трещины по фасаду прошлись. И это все при том, что улица центральная, здесь одна квартира стоит состояние, не то что жилой дом.
– Министр, затевать глупую войну с Западным лесом из-за какой-то бабы я не стану! – зло поднимает на меня голос Серж, не понимая, что я этого и добивался.
– Наместник, – я так же говорю громче, – вы ничего не собираетесь делать с этой проблемой?
Прежде чем Серж успел вставить хоть слово, нас уже не только услышали, но и заметили ближайшие водители.
«Наместник! Сам Наместник здесь!» – раздались голоса повсюду и нашу машину начали обступать люди. Одна бабка, размахивая сумкой, вопила что-то о ведьмах и сворованной собаке, перекрикивая остальных людей. В этой шумихе, окруженный со всех сторон Серж выглядел по крайней мере глупо.
– Если я правильно вас понял, то в этом инциденте вы не будете никого наказывать? – официальным тоном обращаюсь к нему, так чтобы подогретая толпа не только расслышала, но и сделала выводы.
– Игнарешнар! – кричит Наместник на меня зло, но его голос и мой откровенный смех исчезает в шуме толпы.
Меня отделяют от наместника, но я не особо стараюсь противостоять этому, наоборот направляюсь прямиком в лес, подальше от всех. Стоило зайти глубже, как наткнулся на разрушенную статую королевы, ее словно разорвало, или же снесло силой одной вредной великанши. Она поссорилась с тем длинноухим ослом?
– Даже не сомневался, что ты будешь здесь, – слышу совсем рядом знакомый голос. Его обладатель в неприметной серой одежде и ярким зелёным шарфом на шее подошел поближе к статуе.
– Впервые ты появился, когда мне действительно нужен, – не скрывая укора в своих словах слегка поворачиваясь к собеседнику. – У меня для тебя задание.
– Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я нашел Клару? – этот шалопай улыбается, будто бы имеет право так со мной разговаривать, заставляя пожалеть о том дне, когда дал ему свободу.
– Нет, – отзываюсь снова, – для тебя у меня другое задание.
– Уверен? – снисходительно улыбается, точно знает меня лучше, чем я сам.
– Уверен, Отто, – отвечаю, не пряча своего раздражения. – Найди Вальтера и его жёнушку. Что-то подсказывает, что он знает больше, чем я о сложившейся ситуации.
– И зачем мне это? Я же свободный человек, зачем мне тебя слушаться? – насмехается этот глупый подросток.
– Свободный, но уже не человек. Мне ничего не стоит сделать из тебя просто кучу гниющего мяса, так что не забывайся.
Мальчишка опускает взгляд и улыбается.
– А я и забыл, – говорит, прожигая меня взглядом, – что ты не знаешь, что такое на самом деле быть человеком.
Это он так пытается играть на моей совести? Ее у меня нет и никогда не было. Сколько бы лет он не служил мне, как юн не был при жизни, по-прежнему не больше тени когда-то жившего человека. Не только Отто, все они, поднятые моей проклятой силой.
– Давай без сентиментальности, делай, что тебе велят, – отзываюсь холодно, осматривая разрушенную статую.
– Хорошо, – наконец соглашается, будто бы делая мне одолжение.
Совсем скоро он поймет, все поймут, что без моей силы никому из поднятых мной не жить. Почти никому.
– Но ты уверен, что так для нее будет лучше?
– В смысле? – немного рассеянно переспрашиваю, замечая на верхушке одного из деревьев автомобиль с номерами Западного леса.
– Тот человек, он нашёл ее.
Его слова имеют какой-то подтекст, смысл которого я не понимаю. Оборачиваюсь, ищу его взглядом, но из-за стволов деревьев не вижу.
– Отто? – зову, чувствуя себя странно.
Сердце не на месте, что-то было в его словах такое, что не дает покоя. О ком он говорил, да и зачем это сделал?
