Текст книги "Монстром буду я (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 19. Жив
Почему у меня в ушах играет грустная музыка с похорон? Возможно, в этом виноват монстр за моей спиной, или целая армия таких же впереди? Предательски дрожат коленки, нарочно еле передвигаю ногами по полю. Просто чувствую, что вперед не надо идти, но ничего не могу поделать.
Толчок придает ускорение моей ленивой заднице на несколько шагов, но затем снова еле двигаюсь.
Надо что-то сделать, а то мне так и правда придёт конец. Какие есть у меня варианты? Поверить монстру на слово, что он меня не убьет? А что ему мешает кому-то другому это приказать сделать? Или вообще, что ему мешает? Как вариант можно косить под дурочку, деревенскую простачку, вряд ли пройдет с монстром, но на других может и подействовать.
Ой, как же плохи у меня дела! Кушать хочу!!! Живот призывно заурчал, как-то очень громко, чем вызвал моё недовольство. Я так от язвы умру быстрее, чем от серых этих. Оборачиваюсь, чтобы проверить, идет ли за мной монстр, и недовольно кривлюсь. Глаз от меня не отрывает, как тут вообще сбежать?
Ладно, ничего, в плену как-то выкарабкалась и сейчас справлюсь. Мы дошли до первого часового, который очень сильно старался на нас не смотреть и поклонился в след монстру. Я понимаю, на монстра не смотрел, он же страшный, а я чем обязана? Неужели так плохо выгляжу?
Перед пепелищем, столпотворение сереньких. Они, похоже, колдуют, пытаясь потушить пожар, пока он не добрался до поля за замком. Чёрт, зря, что ли старики жирными помоями поле поливали? Лишить врага пропитания, это же святое дело! Кстати о стариках, как скоро монстр или серенькие найдут их? Мне нужно как-то их защитить, но как? Что я могу для них сделать?
Останавливаюсь и судорожно соображаю, что делать дальше и сразу получаю толчок в спину. В этот раз не молчу, разворачиваюсь и угрожающе выставляю кулак.
– Если ты ещё раз…
Мою пламенную речь перебивает резкое движение монстра, который вытаскивает меч из ножен. Получаю ещё одно ускорение уже без толчка и бегу к толпе сереньких, чувствуя, что почему-то улыбаюсь. Что за глупость то? С чего бы?
Стараюсь придать лицу озабоченное и напуганное выражение лица, что совсем нетрудно в данной ситуации. Врываюсь в толпу сереньких и пробираюсь к догорающему замку.
– Спаситель мой, что здесь случилось? – кричу так громко, чтобы абсолютно все услышали.
Главное, казаться совсем простой и перепуганной девчонкой, мол, моя хата крайняя ничего не знаю!
Серенькие растерянно смотрят на меня, видать моя актерская игра подкачала. Несколько из них что-то шипят и даже бросаются ко мне, но я с криком падаю на колени. Не счесть сколько раз мне приходилось помогать отцу на похоронах, так что я прекрасно знаю, как ведут себя горем убитые люди. Зажимаю ладонями рот, заставляю руки и плечи дрожать, громко икаю и шмыгаю носом.
– Что, что здесь произошло? – кричу, заливаясь рыданиями, и смотря на всех и ни на кого конкретно. – Где бабушки и дедушки? Они же не там, да? Они не сгорели?
Мне никто не отвечает, серенькие шипят непонятно что друг другу. Когда так много их голосов слышно, кажется, что шипят змеи. Мне нужны слёзы, но я никак не могу заставить себя заплакать. Даже перед серенькими, чтобы защитить стариков. Так что может меня заставить заплакать? Казалось бы, у меня и так плачевная ситуация. Я целовалась с монстром, два раза причем! Он говорит, что его жена и это... отвратительно само по себе. Скорее всего, меня сейчас будут пытать и убивать, но до слёз меня довела совсем другая вещь.
КАК ЖЕ ХОЧЕТСЯ ЖРАТЬ!!!
Именно жрать, а не есть! Я словно не день голодала, а целую вечность, чувствую, как желудок сам себя переваривает. Выкрикиваю и заливаюсь слезами, чувствуя, как крутит живот от голода.
– Вот же ироды, как вы так могли? – кричу, громко шмыгая носом. – Им же еще жить да жить, а вы…
Вою пронзительно, так что серенькие от меня отпрыгивают назад. Слышно их громкий шепот, больше похожий на шум деревьев в лесу в ветряную погоду. Заливаюсь слезами, время от времени выкрикивая в меру провокационные фразы в сторону сереньких, старательно изображая убитую горем.
– Да как так-то? Все погибли? – хватаюсь за руку самого растерянно серенького и делаю большие заплаканные глаза щеночка.
Заставляю губы дрожать, а грудь часто вздыматься, словно истерика не дает мне спросить сразу, хотя на самом деле даю серенькому налюбоваться своими несомненными достоинствами. Так, когда его взгляд твердо приклеивается не к моему заплаканному лицу, а к декольте начинаю действовать.
– Скажите мне, они же все не погибли в этом жутком кошмаре, да? – делаю голос ломким и полным надежды, подкрепляя слова слезами.
Серенький дергается в попытке освободить руку, но не понимает, что уже попал. Дергаюсь за ним вперед и, будто случайно, зажимаю его руку между грудей, искренне радуясь, что он в обычной одежде, а не в амуниции. Беглый взгляд серенького на моё заплаканное лицо, фиксация на груди, неразборчивый шепот на их языке и попытка сбежать, оттолкнув меня от себя. Ага, сейчас он от меня уйдет, от меня еще ни один целым не уходил. Резко приподнимаюсь и с ревом бросаюсь с объятиями на свою жертву. Вот такого он не ожидал.
– Они все умерли, один пепел от них остался, – повторяю несколько раз, ревя на плече перепуганного солдатика.
Чем больше повторяю эту версию, тем больше она осядет в головах сереньких. Еще немного и они поверят, что старики умерли при пожаре, главное направить их мыслями к такому объяснению.
– Как мне теперь без них жить? – завываю в плечо участливой тряпки, нагнетая свое мнимое горе.
– И правда, – слышу знакомый слегка шипящий голос полный злорадства, – как?
«Твою же мать, он жив!» – вырывается у меня, видя вполне себе живого Маратика.
Глава 20. Лиловые синяки.
Огромная фигура закрыла меня от созерцания пепелища и доверчивой публики. Амуниция вся та же, шлем в форме совиной головы. Кажется, я попала…
Спокойно, спокойно! Может это не он? Ну, мало ли кто напялил шлем в форме совы на голову? Мало ли кто…
– Похоже, ты не очень рада меня видеть живым, – подметил с иронией Марат и дернул меня за плечо, поднимая с земли.
Сейчас он всем расскажет о нашем ночном свидании и тогда мне точно конец. Только одна попытка убийства Маратика все равно, что смертный приговор. Спиной чувствую взгляд красных щелей, возможно из-за этого не могу встать на ноги. Они подкашиваются, и Марат подхватывает под руки, исцарапав мой подбородок до крови. Сзади слышится шипение, и затем Марат резко убирает руки от меня, позволяя, упасть. Но я не падаю, потому что публика ещё моя, он ещё не поведал свою версию событий. Отталкиваюсь от земли, так и не упав, и буквально вешаюсь на шею Марату. Чешуйки царапают кожу, кровь течет по щеке, и я медлю только секунду, чтобы судорожно выдохнуть и истошно зареветь. Боли от ран мало, дабы мне поверили, и я позволяю себе подумать о Настасье. Ее смерть была бессмысленной и виноват в ней не только монстр, но и я. Слезы смывают грязь с лица, и я судорожно выдыхаю, словно от удара в живот. Убийца Настасьи, поработитель моего народа назвал меня своей женой. Может он сделал это для того чтобы я почувствовала себя предателем своей родины? Это мерзкое ощущение, которое давит к земле, безысходность от которой нечем дышать.
Соберись Любава, сейчас это неважно! Я реву на плече у Марата не для того чтобы пожалеть себя, а чтоб поверили мне, а не ему, хоть на мгновение. Серенький не отталкивает меня, прибывая в шоке, но он скоро пройдет, у меня мало времени. Чтобы эмоции были правдоподобными, вспоминаю проповедь отца о самих больших грехах и чувствую, что должна изобразить, чтоб мне поверили.
– Живой, – выдыхаю с таким счастьем и облегчением, на которое вообще способна.
Я ведь действительно чувствую облегчение, что не взяла грех на душу, и Маратик оказался жив. Просто мне бы хотелось, чтобы он оказался жив, а я бы никогда об этом не узнала. Чувствую, как напрягся заместитель главнокомандующего и прежде чем он что-то сделал, отпускаю его и пячусь назад, старательно делая вид, что сама от себя такого не ожидала. Натыкаюсь спиной на кого-то уже на расстоянии несколько шагов и отпрыгиваю в сторону, увидев красные щели и уродливый шлем главнокомандующего у себя за спиной. Прячусь за спину Марата, показывая монстру монстров, что у меня есть защитник, но держусь на расстоянии, чтобы сам защитник об этом не догадался. Монстр что-то шикнул, и Марат только слегка повернул голову в мою сторону.
Главнокомандующий что-то прошипел и тот ему ответил коротким шипящим звуком, который из-за шлема было сложно расслышать. Не зная смысла их языка, только по интонации сложно понять, о чем они говорят, но ясное дело обо мне. Хотя…
– Так ты что, по девочкам? – с легким наездом поинтересовался монстр монстров в моей фантазии совсем не вовремя для моего мозга.
– Нет, – испуганно и поспешно начал оправдываться Маратик.
Вот просто вижу, как его глазки испуганно забегали, сейчас оправдываться начнет. А ведь начал, по крайней мере, мне так показалось.
– Это все она, пришла ко мне в спальню и начала вытворять такое…
– Не смей! – резкий шик от монстра.
Удивленно моргаю, чувствуя, как все остальные наблюдатели их перепалки навострили серые ушки, даже забывая делать вид, что не подслушивают. Завидую им, они то понимают, что те говорят, а мне приходится обходиться непристойной версией своей фантазии.
– Я не хочу слышать, чем вы там занимались, – главный монстр поднимает руку и по-братски хлопает Маратика по плечу, – покажи мне!
Вырвавшийся смешок посреди почти что полной тишины не остался незамеченным, пришлось в срочном порядке имитировать сильный кашель, тихонько отступая подальше от опасной парочки. Мой смех совсем не остался незамеченным, оба страшненьких сереньких в шлемах уставились на меня, явно не с одобрением во взгляде из щелей. Главнокомандующий кивнул своему заместителю и тот развернулся и пошел в сторону огромного шатра из странной ткани, который стоял в поле на небольшом расстоянии от замка. Сам же монстр на удивление не приказал мне последовать за ним, а сам подошел и слегка наклонившись, прошептал что-то по-своему, явно обращаясь ко мне лично. Это было настолько странно, что, когда меня под руки схватили два сереньких, я не сопротивлялась. Даже когда они потащили меня в противоположную сторону от огромного шатра и военачальников. Фантазия сама заменила его слова, вот только не для развлечения. Интуиция говорит мне, что именно это он сказал, но не понимаю, откуда перевод этого шипения взялся моей голове.
– Ты подходишь даже лучше, чем он предполагал, – со слегка довольным урчанием сказал он, заставляя почувствовать волну мурашек по всему телу.
Все, я доигралась, теперь уж точно конец. Не хочу идти, куда меня ведут, потому спокойно терплю, пока меня буквально тащат под руки два сереньких. Мы проходим через толпу солдат, они смотрят на меня так же, как смотрели люди в нашем штабе, когда меня тащили к кораблю. Боюсь, в этот раз будет что-то похуже. Вот и длинная палатка впереди, туда меня и ведут. Упираюсь ногами в землю, но это только слегка стопорит солдат, прежде чем впихнуть меня в палатку и резко отпустить. Теряю равновесие и еле удерживаюсь на ногах, прежде чем оглядеться. Это же кухня, полевая кухня! Я в похожей целый год работала при штабе. Только не говорите, что кухня и готовка моё пожизненное наказание?! Да какого чёрта?! Оглядываюсь на солдатиков, что меня притащили, кроме них здесь больше никого нет.
– И что теперь? – задаю резонный вопрос, туго соображая, как отсюда буду выбираться.
Один из солдатиков протянул мне баночку, очень знакомую баночку. Кажется, Марат мне такую же давал, эта мазь заживляет раны. Зачем он дал мне ее? Я что ли так плохо выгляжу? Мой план сработал и им меня жалко? В любом случае полевая кухня плохо похожа на пыточную, по крайней мере, сейчас, когда на ней не заставляют работать. Солдаты не отвечают, один из них успел выйти, пока я не остановила второго вопросом.
– Эй, а как вы женитесь?
Он завис, по шлему вообще не было понятно, о чем этот серенький думает, но он оставил меня без ответа. Поспешно развернулся и вышел, заставив меня податься следом, но стоило мне высунуться из палатки и уже двое других сереньких возле ее входа скрестили мечи, красноречивей любого запрета. Ясно, выходить мне нельзя, попятилась назад в палатку. Почему он мне не ответил? Может, у них нет вообще такого понятия как замужество? Монстр монстров мог и наврать! У них вообще женщины есть? Ну, кроме стерв, которые только мечтают раскроить им грудь? Хотя, побыв немного наедине с монстром, я начала понимать, от чего та рыжая так сильно прибить его хочет. Я и сама хочу, вот только мои шансы мизерны. Все что умею – это готовить, а он, словно зная, мою еду не ест. Хрен его отравишь!
Открыла баночку, понюхала и закрыла назад. Вдруг они меня так решили отравить? Лучше не рисковать, по старинке умылась в бочке с водой и вытерла грязь и кровь с лица. Как же все болит, словно сейчас осень и я несколько дней не спала, собирая урожай картошки. Присаживаюсь на лавку, обнимаю себя за плечи и позволяю себе только раз тяжело вздохнуть, прежде чем собраться и решить, что буду делать дальше. Моя жизнь все ещё в моих руках, я нужна сестрам и отцу и пока это так я буду жить!
Зря это они так оставили меня одну, без надзирателей, да еще и в помещении, где есть столько ножей. С блаженной улыбкой прячу нож для хлеба в кармане кожаных штанов. В этот раз нож у меня найдется, он то точно вскроет горло монстру, не то, что дурацкая серьга! Оглядываюсь на вход в палатку, затем беру ещё парочку ножей, чтобы наверняка, прячу их под одеждой. Последний, большой нож для нарезки зелени еле запихиваю за шиворот, холодным лезвием обжигая кожу на шее. Толстую ручку прикрывают волосы, хоть какой-то от них толк, а то заплести их нечем. Как только перестала взлохмачивать и так лохматую голову, в палатку вошел мой судья. Ну, так-то вошел Маратик в своем дурацком шлеме, но что-то мне подсказало, что он мой судья и палач в одном лице. Вместо того чтобы сразу схватится за ножи испугано отшатываюсь назад. Ничего не подумайте, просто пока на нем шлем и амуниция, шансов у меня с ним справится, совсем нет. В какой-то момент отходить уже некуда, ощущаю спиной ненадёжную опору с тяжелой ткани и выставляю руку вперед, в надежде отвлечь его внимание, пока из-за пазухи достану нож для чистки лука.
– Что? – слегка заикаюсь, делая вид, будто не понимаю, что происходит. – Что тебе от меня надо?
Он делает несколько резких шагов ко мне, но так быстро, что чисто инстинктивно поддаюсь назад и почти падаю. Почти, потому что одетая в металл рука больно хватает за запястье и заставляет встать ровно. Ожидаю, что меня сразу отпустят, но он не отпускает. Чешуйки впиваются в кожу, не двигаюсь, дабы руки остались целы. Заместитель главнокомандующего так близко, что незаметно достать нож хоть откуда-то очень тяжело. В отличие от брони главного монстра красных щелей нет, просто в прорези на глазах с жёлтыми стёклами. Слышу, как тяжело он дышит, моё лицо даже обдает потоком воздуха с импровизированного клюва совы.
– Что? Что тебе от меня надо? – очень противно передразнил он меня, словно мы в младшей школе дети малые.
– Что? Что? – всецело делаю вид, будто не расслышала его. – Говори громче или хотя бы кастрюлю с головы сними что ли.
Шутки Маратик как-то не оценил, или не понял, ибо в следующее мгновение отпустил меня, чтобы яростным движением скинуть с себя шлем, запустив куда-то в сторону.
– А теперь? – прорычал он.
Встал ко мне впритык и сжал мой подбородок так, чтобы смотрела ему в лицо:
– Теперь ты меня слышишь?!
От рокотания его голоса заболели уши, так что невольно зажмурилась и схватилась за него, с целью снова не упасть. Ничего себе, язык у них шипящий, но на нашем кричат ещё как громко. Когда же глаза открыла, то невольно прыснула слюной ему прямо в лицо. На всем когда-то миловидном бабском лице лиловые пятна, на щеках и лбу какая-то липкая грязь. Волосы… Что это такое с волосами? Раньше были такие, прям зависть берет, а сейчас… Клоки темные, с одной стороны короче плеча даже, спутанные настолько, что голова похожа на гнездо неведанной птицы. После моего вырвавшегося смешка, по боли на подбородке поняла, что смеяться не стоит, Маратик на взводе. Усиленно прикусила губу, стараясь не смеяться, но дрожащие плечи сдают меня с головой.
– Это кто же тебя так разукрасил? – немного издеваюсь еле, сдерживая смех.
– ТЫ!!! – резкий крик дал по ушам.
Честно говоря, я думала, в большем бешенстве он быть не может, но оказалась, может. Нож из-за пазухи вытащить успела, вот только он выпал из руки, как только серенький толкнул меня на один из обеденных столов. Стол опасно хрустнул, или это были мои кости? Судя по тому, что следом Маратик одним ударом разнёс соседний стол и лавки, решила, что мне еще повезло. Зло сопит, сжимая крепко кулаки, слышу шипящие звуки, словно он матерится или колдует. Похоже, я его довела. Он встречается со мной взглядом и медленно тянется к мечу, закончив шептать на их языке. Так, теперь надо что-то делать, а то меня сейчас точно убьют.
– Да ладно тебе, нашёл из-за чего расстраиваться, – начала я, пытаясь достать до ножа в кармане.
Нервный какой, ужас просто! Да главный монстр по сравнению с ним глыба льда.
– Я вот вообще как-то замуж вышла за монстра – вот это горе, а это так… Ничего не поправимого!
– Ничего не поправимого?! – повторил за мной бывший красавец, наполовину вынув меч из ножен.
Со страху свалилась со стола на лавку, похоже пора уже перестать его бесить, но у меня как-то не получается.
– Да ладно, есть же свои плюсы даже в этом! – начала быстро бубнить со страху. – Ты просто смотришь на ситуацию в негативном свете.
– Плюсы? – прошипел на грани бешенства Маратик. – Какие ещё плюсы?!
– Ну, например, – поддакиваю, совсем не понимая, что говорю, – так ты хоть меня точно не забудешь в отличие от тех тысяч и миллионов девчонок и женщин, что вы в жертву своему богу принесли.
Он резко останавливается, в отличие от меня. От нервов мой язык развязался, не могу заставить себя замолчать. Зачем я это сказала? Вот как у серенького лицо вытянулось. Какая деревенская девка может знать такие подробности? Дура, дура! Надо его отвлечь!
– К тому же ты, наконец, перестал походить на девчонку – чем не плюс? – добавляю, чтобы он не обратил на предыдущую фразу много внимания.
Кажется, я перестаралась, черные глазки бывшего красавца снова загорелись, он так быстро достал меч из ножен и замахнулся, что я и пискнуть не успела. Меч воткнулся в лавку в нескольких сантиметрах от моего лица, а затем Маратик навалился на меня всем телом. Сердце пляшет в ушах, дыхание сбилось от страха. Даже ляпнуть ничего не могу, ибо одной рукой он упирается в рукоять меча, который медленно протыкает лавку, словно нож масло, а вторая рука что-то ищет в районе завязок штанов. Он же не…
Марат что-то зашипел, а затем улыбнулся так нагло и многообещающе, что заставил вспомнить, как он заслужил от меня этих лиловых синяков. Похоже, серенький решил продолжить с того, на чём мы в прошлый раз остановились. Вот только он не учел одного факта.
– А! НАСИЛУЮТ!!! – кричу со всех сил.
Маратик с закрытием моего рта рукой помедлил только на несколько секунд, но этого хватило. На улице поднялся шум голосов, а затем в палатке появились те самые серенькие стражники. На их лицах читалась нерешительность, они даже застыли, смотря на Маратика все ещё сжимающего мой рот, а второй рукой держащего завязки моих штанов. Он попытался шикнуть, чтобы горе спасители ушли, но уже было поздно, те сами отпрыгнули в стороны, с целью пропустить моего муженька.
Глава 21. Пламя и глаза
Какая еще женитьба?! Какой муж?! Нет, нет, нет! Такого позора я не вынесу! Такого бреда со мной произойти не могло! Это все дурацкий развод монстра. Шутка и изощренное издевательство, точно такая же, как оскорбление моей готовки. Вот же гнусный таракашка! Не люблю таких как он, которые манипулируют людьми, вводят их самих и их чувства в заблуждение. Самое противное, что волей судьбы я занимаюсь от части тем же, но я не виновата, меня заставили!
Тяжело вздыхаю, протираю уставшие от недосыпа глаза, а затем замечаю, что все пялятся только на меня. Причем эти все – это Маратик и монстр, всех остальных почтенных зрителей разогнали.
– Что? Я что-то пропустила? – зеваю, разминая шею, переводя взгляд с одного на другого.
Маратик комично приподнял одну бровь, словно я пропустила что-то очень важное. В принципе, что я могла пропустить? Они же на своем болтают, что там можно услышать? Шу-шу, ша-ша, су-су… Честно, в их языке одни шипящие звуки, это так нерационально и глупо! И женщин богу в жертву приносить – тоже глупо. Глупые они и жестокие, как и вся моя жизнь.
Что-то мне уже и реплики их выдумывать не хочется. Я просто устала, слишком много всего навалилось на меня и силы на пределе. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. Это только у сереньких получается неделями не есть и сутками не спать, а мы люди существа ранимые, нам спать хочется иногда. Зеваю, подперев локтем голову с самым скучающим видом, на который способна. Плевать, что рука под щекой болит от раны, а острый нож впивается в ладонь. Шансов, укоротить хотелку Маратика, пока нет, а монстр сам ее укорачивать, видимо, не собирается.
– Встань, – говорит сквозь зубы Маратик, таким тоном, словно я просто обязана подчиняться.
Даже не думаю двигаться и взглядом говорю об этом серенькому. Судя по тому, как он нахмурился, мне сейчас влетит, но при монстре стесняется руки распускать. Боится его, да? Позволила себе иронично ухмыльнуться, замечает и шепчет проклятие на своем языке.
– ВСТАЛА! – резкий рокот на удивление молчавшего до этого монстра.
Вот здесь вскочила и застыла, решая за чьей спиной должна спрятаться. По идее за монстром, он же вроде меня тут «спас», но что-то взгляд у него отнюдь не хороший. За Маратика прятаться не резонно, я же звала на помощь. Жаль «спасителя» боюсь куда больше потенциального насильника. Тяжела замужняя доля, ничего не скажешь. Остаюсь стоять возле стола, между серенькими, пряча руки за спиной. Вот бы обоим глотку вспороть, да не судьба.
– Я спросил, что здесь происходит? – грохочет под уродливым шлемом главный монстр. – Отвечай!
Вот это приказной тон, Маратик ему в подметки не годится! Странно вообще, что у меня спрашивают мою версию событий. Маратик, наверное, уже поведал свою версию. Что-то сомневаюсь, что после нашего близкого знакомства, главный монстр поверит хоть в одно моё слово. Я бы не поверила, и до сих пор не верю ни одному слову этих монстров.
Муж… Окидываю его с ног до головы презрительным взглядом. Фи! Какой к чёрту муж?! Отвратительный монстр!
– У нас принято в помещении снимать головной убор, – бормочу вместо ответа, полностью игнорируя его вопрос.
– Мы в палатке, – отвечает вместо монстра Маратик, поднимает с пола свой шлем и надевает его.
Это он мне так мстит? Я вообще не с ним говорила, змеёнышем подколодным! Шансы укоротить хотелочку Маратику резко уменьшились, мне бы с такими темпами хотя бы живой остаться.
– Отвечай, – прогрохотало из-под уродливого шлема монстра.
– Ладно, – протягиваю со вздохом, понимая, что буду делать очередную глупость.
Я вас эти шлемы снять заставлю! Отрываю свой зад от стола, прячу нож в рукаве и направляюсь в сторону монстра. Тот даже не сдвинулся, когда прошла мимо до самой полевой кухни. Судя по всему, здесь работает очень аккуратный повар, все вещи разложены на своих местах, на столах и утвари ни пятнышка. У меня такой порядок на кухне только при больших проверках был. Кастрюли сложены по размеру, та, что мне нужна где-то посередине. С удовольствием шумлю кастрюлями, нарушаю чей-то идеальный порядок. Не понимаю, если у них есть такие полевые кухни, почему нам с бабушками проходилось так много готовить?
– Что ты делаешь? – интересуется Марат, пока монстр стоит, как стоял, беспечно открыв мне спину.
Если бы не его броня…
Обнимаю кастрюлю, возвращаюсь к сереньким, все так же ставая между ними, только уже с другой стороны, там, где мне не мешает стол.
– Отвечай, – повторил монстр в третий раз, так что поняла, что больше ждать он не будет.
– Секундочку, – мило улыбаюсь и натягиваю кастрюлю себе на голову.
Как же стыдно то!
– И тас, Марсяка меся домасался! Я осбивалась, какс смосяся, а он се посволял ай-ся-сяй! – грозно грожу пальцем в сторону Маратика, хотя почти ничего не вижу.
– Что? – хоровое заявление от сереньких после небольшого ступора.
Маратик прошипел что-то похожее на «она что, правда такая дура» на своем шипящем и, судя по всему, монстр с ним согласился. Вот же…
– Муссцины, просси госспоси, не посли фы в сцаку?! – все цело пользуюсь тем, что они разобрать мою речь не смогли.
Мне ничего больше в голову не пришло, честное слово. Давно не чувствовала себя так глупо. Хотя учитывая, как я монстра пытались убить – это максимум креатива от обычной кухарки. Слегка стыдно за себя, но что уж тут скрывать я делала вещи и похуже: например, разводила монстра монстров на поцелуй. Кастрюля на голове по сравнению с этим это выходка профессора, не меньше.
– Что ты сейчас сказала? – с легкой угрозой в голосе поинтересовался монстр и даже слегка подался вперед.
– Какого черта ты кастрюлю на голову надела, дура? – в свою очередь Маратик даже потянулся «помочь» мне, но вовремя увернулась.
– Исо я сем хосела скасать, – шепелявлю со всей силы, чуть не прокусывая себе язык в попытке подразнить сереньких поделкой на их акцент. – Фы все сосете Монсяку гавным, а я не сосу! Марсяка се гавней! Смосите, смосите он се и в слеме гавней! Гавней же!
Машу так руками в сторону Маратика, даже через шлем, чувствуя его недовольство, потому улыбаюсь.
– Снимай кастрюлю немедленно! – в этот раз монстр выдал даже больше одного слова команды, просто целое достижение от него.
Приподнимаю край кастрюли, так чтобы рот был открытым, словно это мне раньше мешало говорить нормально.
– Только после вас! – заявляю твердо, затем опускаю кастрюлю обратно и складываю руки на груди.
Жаль только не видно, как кипят головы в этих сереньких, это они ещё перемены настроения женщины во время беременности не испытывали. Вот же точно не испытывали, вряд ли у кого-то из них есть жена и дети. Я вот бы точно никогда за таких самовлюбленных оболтусов не пошла! По спине мурашки идут, мне же пытаются всучить сказочку о том, что я уже замужем за их монстром. Мне даже от этой мысли живот сводит, хотя нет, это все ещё от голода.
– Больная на всю голову… – довольно грубо выразился Маратик и, судя по голосу, шлем он снял.
Невольно расплылась в улыбке и выглянула посмотреть на монстра, но тот, как скала даже не двинулся. Ладно, тогда пойдем с другой стороны, снимаю кастрюлю, но все еще держу ее в руках.
– Да ладно тебе монстр, чего ты стесняешься? – наигранно сюсюкаюсь с ним, явно задевая больную тему. – Ты ещё страшный – страшный монстр! Правда – правда!
Его рука только слегка касается рукояти меча, а у меня уже коленки от страха подрагивают так, что из руки нож в кастрюлю выпал. Перед глазами все ещё мелькает сцена с полем боя, которую как-то показал мне монстр, от того начинает подташнивать. Боже, чем я собралась блевать на голодный желудок? Святым духом?
– Женщина, – пророкотало под шлемом монстра, так словно это величайшее оскорбление.
Он сделал шаг ко мне, от чего я вжалась в тент, стараясь отодвинуться. Что-то уже вижу прекрасное место за спиной у Маратика, где можно спрятаться, на один удар по крайней мере точно. Главное, чтобы заместитель главнокомандующего вовремя от шока не отошел.
– Ну не мужчина же! – развожу руками, натянуто улыбаясь. – Хотя насчёт Маратика я до сих пор не уверена, ваши чертовы планы не дали проверить. Выше пояса вроде, как и баба, а ниже…
Жаль конечно, что шлем монстр так и не снял, но за то достаточно разозлить смогла. Вынимает меч из ножен за долю секунды, как только бросаю в него нож. Реакция у монстра все-таки дай бог каждому. Вот только он не учел, что это палатка, а не замок. Увы, одного удара не хватило, чтобы снести опорные палки палатки. Избавляюсь от кастрюли, бросив ее в Маратика, благо ему за мечом к лавке тянуться вот и получил чугунной по хребту. Где там мой тесак для зелени? Вытаскиваю тесак из-за шиворота, бросаю его в монстра. С ножами у меня куда лучше обстоят дела, чем с мечами. Монстру приходится сделать замах, дабы отбить его и тогда он перерубает основную балку палатки и плотную ткань. В отличие от сереньких, я этого и ждала. Хотя изначально хотела просто прирезать этих двоих, но когда мои планы работали как надо? Секунда, в надежде понять в которую сторону бежать и перевести дух. Замечаю столпившихся удивленных солдат, прежде чем меч прорубает воздух где-то очень близко от моей головы. Слышу музыку для своих ушей – мат главного монстра и его заместителя, их палаткой завалило. Даже без перевода понимаю, что кричит Марат солдатам, срываюсь и бегу в сторону сгоревшего замка. В спину слышны крики, несколько солдат преграждают мне путь к замку, но мне туда и не надо. Использую нож, спрятанный за завязками штанов, чтобы спугнуть корову у себя на пути. Под испуганное «му» животное сносит парочку магов, которые вместо тушения развалин решило поучаствовать в поимке беглянки. Ныряю в поле кукурузы и выбираю направление подальше от шума набегу, мысленно окрестив эту попытку побега последней надеждой. В груди надрывно бьётся сердце, в боку колит, но это мелочи по сравнению со свободой.
Над головой пролетает какая-то вспышка и, запоздало понимаю, что маги мне коровы не простили. Ещё вспышка с грохотом и в нос ударила горелая вонь, даже больше чем после пожара и звуки взрывающейся кукурузы. Нет, я, конечно, хотела лишить их провианта, подпалив поля, но не когда же я в этом поле убегаю! Пожар разрастается, огонь повсюду, не знаю куда бегу, но отчётливо чувствую запах собственных подожжённых волос.
Почему это чертово поле все не заканчивается?!
Уже еле двигаюсь, легкие жжет при каждом вдохе, голова кружится. Ну же, собралась! Уговариваю себя, что совсем скоро выберусь из этого ада, и у меня получается. Падаю в ров с водой между полями, больше похожий на небольшое болото. Вода с тиной, но я использую ее, чтобы намочить волосы и спрятать их за шиворот, а затем умыть лицо и руки. Вряд ли пожар надолго задержит моих преследователей, но понятия не имею, куда идти дальше, и в какую сторону. Позади полыхает огонь, даже до рва начал добираться, пожирая зеленую траву. Два варианта идти через следующее поле или по рву с водой, выбираю последнее. Окунаюсь в воду, чтобы было хоть немного не так жарко, а затем бегу по неровному дну с водой по колено. Так продолжается, кажется, целую вечность, пока не понимаю, что зашла в ловушку. Ров закончился, дальше воды нет, и огню ничего не помешало перебраться на второе поле. Нужно идти назад, огонь словно повсюду, гортань обжигает при каждом вдохе. Поворачиваюсь назад, с целью увидеть, как объятые огнем початки кукурузы падают в ров, загораживая путь к отступлению. Вот теперь я действительно в ловушке, почти в эпицентре пожара. Сгореть заживо явно не та смерть, которую хоть кому-то хочется пожелать – теперь это понимаю. Падаю на землю, зарываюсь в грязную воду, понимая, что воздуха и так уже не хватает. Зажмуриваюсь, вдох обжигающий легкие и ныряю головой в мутную воду. Вода дает прохладу, по сравнению с раскалённым воздухом, но она на самом деле теплая, а не холодная, как должна быть.
