Текст книги "Монстром буду я (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Господин так переживает за вас, Хатун, нельзя расстраивать мужа, – приговаривает она, с явным для нас подтекстом.
Наконец, взяв меня за руку снизу, она принялась свободной рукой смачивать шелковые салфетки в воде и смывать кровь и грязь с ладони. Для первого раза, справлялась она неплохо, боли я почти и не чувствовала. Маратик же, как наблюдатель стоял за решеткой и не вмешивался в процесс и, кажется, старательно пытался не смотреть на соседнюю камеру. Причем его старания именно не смотреть туда были очень заметны, по тому, как неестественно высоко он поднял подбородок и склонил голову в бок. Руки при этом сцепил в замок за спиной с нейтральным выражением лица, смотря то ли на нас с Айгуль, то ли в никуда. Кошка что ли между ними пробежала? Так, я снова слишком романтизирую их непонятные отношения.
– Ваше платье так же испорчено, – приговаривает ледвижка после того, как очистила мою руку от запекшейся крови.
Пока она с усилием открывает маленькую коричневую баночку, осматриваю свою руку. Теперь там должен красоваться порез в виде креста, но его там нет, только одна вертикальная линия свежего пореза. Почти заживший рубец от маленького кинжала монстра исчез, словно и не было его никогда. Нахожу взглядом Маратика, но не могу понять, о чем он сейчас думает. В их разговоре с монстром упоминалось подобное, только вместо слова шрам использовалось отметина. Возможно это что-то на подобии колец в нашем мире? Неспроста же один шрам пропал, стоило поранить руку такой же Гардой, только чужой. У нас так же кольца меняют в случае второго брака, после смерти первой пары.
– Эй! – звонко с воинственными нотками в голосе выкрикивает Настасья, а затем слышу, как громко громыхают ее кандалы о решетку. – Ты!
Ни капли не сомневаюсь, к кому моя подруга обращается, но все же поворачиваюсь, чтобы посмотреть на лицо Маратика. Смотрите, какой невозмутимый на лицо, а уши то лиловые!
– Я к тебе обращаюсь! – Настасья поднялась на ноги и протянула руку сквозь решетку, маня серенького к себе. – Иди сюда.
И ведь Маратик взял и подошёл к ней, почти к самой решетке подошёл. От такого поворота я слегка оторопела, да ещё Айгуль что-то с лекарством медлит, то ли открыть баночку с мазью не может, то ли что ещё.
– А не слишком ли много себе позволяешь, пленница? – нагнал суровости Маратик, так что я даже вздрогнула от звука его голоса.
– Ты кандалы мои сними, и я тебе покажу, что себе позволяю, – с угрожающим весельем заявила Настасья и моя больная фантазия восприняла эту фразу как флирт от магессы.
– Для той, что проиграла, ты слишком много машешь кулаками после драки, – иронично ухмыляется Маратик, но от решетки не отходит.
Пожалуй, судя по его самодовольному тону, и что он не отрывает взгляда от Настасьи, впервые могу признать его мужиком. Так никудышно флиртовать могут только мужики, отвечаю. Нет, чтобы комплимент сделать, злит ее.
– После честной драки кулаками не машут, но эта не была честной! Ты зашел со спины и оглушил меня заклятием, пока я дралась с вашим монстром! – срывается на крик Настасья и даже как-то умудряется ухватить его через решетку за одежду и притянусь к ней.
Зашел? Похоже Настасья теперь в курсе, что Маратик мужик, теперь понятно, чего он на нее так усердно не смотрел – обиделся. Спаситель, он даже обижается по-женски.
– На войне нет правил боя, женщинам там делать нечего, – явно оскорбляет он Настасью, даже не понимая этого. – Радуйся, что ещё жива, женщина.
В этот момент Настасья опять резко хватает серенького, но в этот раз чуть ли не прикладывает головой о решетку, а затем шепчет что-то на ухо. Я дернулась к решетке, чтобы услышать, но Айгуль схватила меня за руку и потянула назад. Оборачиваюсь на нее, понимая, что она специально мне помешала. Она уже открыла баночку и на куске шелка у нее какая-то темно-зеленая жижа из трав. Даже несмотря на то, что человек она неоднозначный, могу понять, почему она на стороне сереньких. Ледвижских женщин учат с детства подстраиваться под мужчину, по-другому у них не принято. Понимаю, что другого момента не будет, потому наклоняюсь к Айгуль.
– Серая с рыжими волосами, опасайся ее, – шепчу так тихо как могу, – она хочет нашей смерти.
Айгуль замирает, ткань с жижей падает на ее платье, но она этого не замечает.
– Та, что прибыла сегодня с Повелителем и его свитой? – шепчет как-то сильно напугано девушка.
– Она его невеста, – рассеянно оглядываюсь на замершего Маратика, – и мягко говоря, не в восторге от двух его жен.
– Заканчивай, мы уходим! – резко командует Маратик, отстранившись от соседней камеры и отвернувшись к выходу из подземелья.
Айгуль поспешно отстранилась от меня и трясущимися руками убрала все грязные тряпки на поднос. Мазь из трав она так и не нанесла, всучила мне бинт и как ужаленная выбралась из камеры, побледнев почти до состояния сереньких. Звякнул ключ в замке, и они ушли так же внезапно, как и появились.
– И что это было? – спросила, перевязывая кое-как руку бинтом.
– Я достала ключ от кандалов, – сообщила, почти ликуя магесса.
– Как? – вырвалось у меня от недоверия.
Скрипнул замок, звякнули кандалы, упав на пол, и девушка просунула бледные и худощавые руки с синими запястьями, чтобы продемонстрировать свою частичную свободу.
– Он носит его с собой, пришлось подобраться поближе, чтобы достать его.
– То есть мы сейчас сможем убежать? – просто просияла я от счастья.
– Нет, сделаем это вечером, мой магический резерв должен восполниться, сейчас я не смогу даже взломать решетку.
– И как восполнить этот резерв? – заставляю себя закатать раскатанную губу.
– Время и сон, мне надо немного поспать без кандалов, – слышу, как она ложится на свой лежак, перед этим отбросив кандалы подальше от себя.
Замолкаю, чувствуя себя не очень хорошо от того, что я всего лишь балласт в ее плане побега. Скорее всего, она его давно продумывала, раз так спокойно освободив руки ложится дальше спать. Меня же распирает от неоткуда взявшейся энергии, и сделать как она, я просто не смогу. Голова чугунная от мыслей, и мне никак не успокоиться. Может, не надо было пугать Айгуль? Во как ее трясло от страха, бедняжку. Хотя лучше уж предупреждение, чем неведенье. С этой ночной гостьей надо быть на стороже.
– Любава, – позвала неожиданно Настасья, – скажи, что мы выберемся отсюда и вернемся домой.
Ее голос слегка дрожит, показывая, насколько она сама хочет верить в эти слова. Протягиваю руку через решетку и касаюсь ее головы, чтобы поддержать.
– Мы вернемся домой, и все будет как раньше, – вру ей и себе, прячась в надежде от реальности.
Часть 30. Му Ре
Как раньше уже не будет, больше никогда. Ледвига пала и за ней очередь Антанты, и мы совсем никак не сможем ей противопоставить. Возможно, понадобится время, чтобы монстры дошли до нашей богом забытой деревушки или даже до ледяной пустоши, но война доберется. Чем больше думаю о будущем, тем больше не понимаю, зачем вообще напали на нас серенькие? В стране ходили слухи, что это из-за работорговли, и все захваченные территории почти безлюдны, люди просто исчезли. Да и с женщинами они поступают очень жестоко, не трогают только совсем детей и стариков. Они сильнее, опытнее наших воинов, мы легкая добыча для таких завоевателей. Самое прискорбное что, появившись здесь, серенькие не просто поставили перед собой цель захватить власть на всем континенте, они будто истребляют нас как расу. В таком свете становится понятно, из-за чего они массово отдают в жертву наших молодых и способных рожать женщин. Нет женщин – нет и людей, мы просто вымрем.
Тяжело вздыхаю, понимая, как скверны наши дела. В голову ничего не приходит, но я все равно надеюсь на лучшее. Я что-нибудь придумаю, генералы же что-нибудь придумают и спасут нашу страну. Поворачиваюсь к решетке, Настасья мирно сопит, мне бы тоже надо, но не могу. Стоит закрыть глаза, чувствую себя опять в той душной коморке, в руках монстра. Стоит ли говорить, что испытываю при этом не только страх?
Что-то здесь не вяжется, вот чувствую, что что-то не так во всей этой истории. Настасья, то какая она холоднокровная и решительна, даже пугает. Так выглядели те шпионы, которые отправлялись на смерть. Есть что-то такое обреченное в ее взгляде, наверное, то же самое можно увидеть и в моем взгляде. Даже если мы выберемся из Ледвижской столицы и переберемся за линию фронта, не факт, что нас не убьют свои же, посчитав за изменниц родины. За генералами не заржавеет устроить такую подлянку за поддельные планы. Но я смогу, справлюсь со всем, просто потому что у меня нет выбора. Закрываю глаза, стараюсь ни о чем не думать, но непослушное сердце то и дело скачет в груди, выдавая моё беспокойство. Последнее время только и делаю что бегу, потому что сражаться нет сил, условия изначально неравные, и я проигрываю. И это я имею в виду совсем не войну, точнее не ту войну, о которой могу говорить в голос. Мне бы очнутся и наконец, прийти в себя, то, что я чувствую не просто неправильно и постыдно – это предательство моей семьи, страны и родины.
– Любава! – вскрикивает Настасья и трясет меня за плечо.
Поспешно открываю глаза и сажусь, впервые четко разглядывая свою подругу. Настасья в малиновой мантии, помятой, но не грязной. От нее пахнет чем-то знакомым, но не могу понять, чем. Действительно на лице следы изнеможения, кожа бледная, мешки под глазами и запястья почти черные от синяков. Но при этом есть какое-то ощущение неправильности. Ну не выглядят так люди, которых пытали несколько дней, морили голодом и не давали никаких благ цивилизации. Или может она уже это, магией себя в порядок привела? Слишком мало ее видела, чтобы сравнить до и после. Решетка в мою камеру выломана, как я не проснулась, когда она с ней разбиралась?
– Ты в порядке? – обеспокоенно оглядела она меня с головы до ног. – Я звала тебя, ты не отвечала, даже на взрыв не отреагировала.
– Какой взрыв? – ошарашенно поднимаюсь на ноги.
– Пришлось немного пошуметь, чтобы выломать дверь, на ней была магическая защита, – тоже поднялась она на ноги, неловко оглядываясь на коридор. – Странно, что защита была только на твоей камере, а не на моей.
А меня вот присутствие магической защиты ничуть не удивило, все-таки я столько раз сбегала, что дополнительные меры защиты не помешают.
– К тому же защита почему-то запрещала кому-то войти, а не тебе выйти, – протянула, задумавшись, магесса и я невольно удивилась.
Интересно, а это кто придумал? Неужто результат собственнических замашек монстра? Настасья двинулась вперед по коридору и жестом указала мне молчать и двигаться тихо. Она остановилась в нескольких метрах от дверей и стала делать пасы руками и что-то неразборчиво шептать.
– Жди, – отдала она мне приказ, а затем открыла дверь из подземелья и исчезла за ней.
Такого поворота я как-то не ожидала, но посметь спорить с магессой не нашла в себе желания. Ее не было от силы минут пять, и уже когда я собралась ослушаться, она вернулась и приказала ей помочь. С опаской пошла за ней по лестнице и, оказавшись в коридоре, увидела два тела сереньких стражников лежащих на полу.
– Ты что их убила? – вырвалось у меня слишком эмоционально.
Настасья в тот момент как раз схватила одного из них за ногу и от удивления выронила ее.
– Любава! Они наши враги! – осуждающе выдала она, разгневавшись. – Лучше помоги их спрятать!
Что это со мной? Нет жалости врагам и захватчикам! Скрипя зубами, схватила стражника за вторую ногу и потащила к той самой злополучной кладовой. Настасья открыла дверь, и я дернулась, будто ожидая там увидеть монстра. Его там не оказалось, что не удивительно. Затащив одного, мы взялись за следующего, явно пытаясь сделать невозможное. Пыхтя и натужно кряхтя, затолкали второе безвольное тело в кладовку.
– А заклятия, чтобы их не тащить, не существует? – тяжело дышу, чувствуя, как болит спина.
– Есть, но мой резерв не восстановился ещё, – прорычала Настасья, боком пытаясь закрыть дверь.
– Да, когда же он у тебя восстановится то? – бухчу, становясь за ней, и надавливая всем весом, чтобы дверь наконец-то закрылась.
Мы выдохнули, когда чертова дверь все же закрылась и, подпирая ее, тяжело задышали.
– Тебе надо переодеться, – выдала задумчиво магесса, – слишком выделяешься.
– Кто бы говорил, – язвительно вздыхаю, оглядывая ее помпезную мантию.
– Мы слишком много внимания привлечем в этой одежде, – нехотя соглашается магесса. – Может, их амуницию наденем?
– Нет, ты что, они же ее не снимают, – с отвращением поморщилась, – явно с гигиеной не знакомы.
– И что тогда делать? – растерянно спросила магесса, поворачивая за угол.
– А ты того, наколдовать не можешь? – осторожно повторяю за ней.
– Мой магический резерв...
– Ещё не восстановился, – договариваю за нее таким же самоуверенным тоном.
– Не паясничай, – получаю хлопок по пятой точке, пока мы пробираемся к главному залу. В этот раз толпы там нет, всего пара стражников возле дверей, и две ледвижки, моющие пол и вытирающие пыль.
– Настасья, а ты ледвижский знаешь? – спрашиваю тихо, радуясь, что лестница не дает разглядеть нас стражникам.
– Думаю, я и без этого разберусь, – как-то кровожадно улыбается магесса, потирая ладони, которые начали искрить.
Она прошептала какие-то слова, странно потирая руки, а затем раскрыла ладонь, показывая мне увесистую мышь. В ответ на моё удивление, она опустила мишку на пол и довольно улыбнулась. Маленький пушистый комочек, прячась по углам, побежал к ничего не подозревающим ледвижкам. Они не заметили ее, потому после небольшого пасса рукой от Настасьи мышка подкралась к одной из женщин и залезла ей под подол платья. Несколько секунд ничего не происходило, затем женщина выронила тряпку и закричала, задирая юбку. Вторая женщина, увидев мышку, бросила в нее тряпкой, но не попала.
– Городские, – вздохнули мы вместе с Настасьей с легким призрением.
Мыши всегда водятся там, где люди, избавиться от них очень сложно, лучше котов пока ничего не придумали. Наши три кошки всегда спят в подвале, защищают мешки с зерном от этих мелких вредителей. Стража отреагировала на шум и засуетилась, но женщины уже в испуге бросились бежать, причем в нашу сторону. Тонкие и хрупкие ледвижки явно неприспособленны к таким страшным зверям, как обычные мыши. Настасья вышла к ним на встречу, подняв руки вверх. Она коснулась их голов ладонями, после чего те упали на землю, потеряв сознание.
– Настасья, – испуганно зову ее, когда нас замечает стража.
– Бежим! – кричит она, обернувшись, и бежит назад, оставив меня одну перед стражами.
Запоздало почти добегаю до поворота, как в меня чуть не прилетает горшок с тем священным фиолетовым растением. Благо он в конечном итоге попал в стража, что бежал за мной. Второй был изворотливее и схватил меня за подол платья, уже почти дотянулся до меча, как получил от меня горшком. Словом, стоим мы с Настасьей запыхавшиеся, сил даже говорить нет и, молча поглядываем, то на тела в коридоре, то на дверь кладовки. В общем, с кладовкой у меня теперь ассоциируется склад тел, а не один наглый монстр. Переодевшись и заработав себе грыжу, затаскивая и раскладывая всех наших жертв, мы были готовы уйти в закат. Хотя уже давно стемнело, но людей в самом дворце было как-то мало, раз никто не заметил, как мы, матерясь, затаскивали сереньких и тощих ледвижек в кладовую.
– Платок повяжи, – подала тряпку подруга, и сама повязала себе платок.
Вот чаще бы она его носила, так она больше на женщину похожа. Все время оглядываясь, мы пробрались до черного хода, прошмыгнули к крылу прислуги. Вот здесь людей полно, через главный ход было опасно идти, так что решили срезать через кухню. Вот здесь я зависла от всего этого великолепия. Кухня большая, просторная с множеством столов, кипящих казанов и большой жаровней, на которой медленно вертится жирный поросенок. Поваров много, все в белой одежде, с поварскими колпаками и только мужчины, ни одной женщины. Ножей у них куда больше чем на любой кухне, на которой я готовила, все разной формы и из хорошей стали, а как рыбу разделывают просто загляденье. В животе даже заурчало только от одного вида ещё не приготовленных блюд. Ну и за что монстру и его змее такое счастье? Не сомневаюсь, что вот ради одной ложечки вон того божественно пахнущего супа можно и умереть.
– Любава! – резкий разгневанный окрик Настасьи настиг меня вместе со злой тарабарщиной от местного главного повара.
С болью и разочарованием посмотрела на аппетитную ложку супа в своей руке, а затем на злого ледвижского повара с половником в руке и не менее злую Настасью уже возле выхода на улицу. Повар отдаляет меня от Настасьи и супа.
Гори оно все огнем, если я не попробую этот шедевр, никто не попробует. С разворота толкнула ногой казан с супом, который перевернуться не перевернулся, но залил все стоящие рядом. Повар бросился спасать оставшиеся блюда, и я прослезилась от горя, что столько вкусностей пропало из-за меня. Не дело это продукты переводить, особенно когда люди голодают! Возле дверей Настасья сама схватила меня за руку, и вытащила на улицу, подперев дверь шваброй.
– Как ты вообще планы то достала?! – гневно кричит она, но мы знаем, что не хочет знать, как я их достала.
Опустив глаза в пол, словно обычные ледвижки, под ручку топаем мимо пол десятка стражников во дворе. Руки тряслись, не знаю, как добрались до ворот и выбрались из замка, повезло, что несколько стражников отвлеклись на площадь. Шумно, на площади много людей. Неужели снова в жертву своему богу женщин отдают изверги? Сердце набивает бешеный темп, оглядываюсь, ищу взглядом лошадь или хоть что-то на чем можно будет добраться до дома. Уже собираюсь свернуть в сторону безлюдной улочки, когда Настасья тащит меня обратно, к толпе.
– Что ты делаешь? – испуганно спрашиваю останавливаясь. – Нужно выбираться отсюда!
– Выбираться куда, Люба? – зло шепчет Настасья, оглядываясь, как и я по сторонам. – Ледвига пала, черед Антанты скоро настанет.
– Но дома…
– «Но дома» что?! – разъярённо перебивает она, и я вижу на ее лице дорожки от слёз и полный отчаянья взгляд. – Даже если случится чудо, и мы сквозь всю страну попадем домой, как долго нам ждать, пока монстры доберутся до дома? Неделю? Пару дней? Их армия уже наступает на столицу! Мы обречены, Любава! Обречены!
Она всхлипывает, совсем не как опытный закаленными боями маг, а как просто женщина. Знаю и понимаю ее неуверенность, то, что я не задаю себе этих же вопросов, не значит, что я о них не думала.
– Есть же ещё Ледяная пустошь, другие континенты, в конце концов! – пытаюсь ее успокоить.
– Да? – магесса насмешливо улыбается, а затем задает вопрос, который я боялась услышать. – А кто сказал тебе, что они остановятся только на нашем континенте?
Не знаю, что ей ответить. Уверенности в этом нет, как и в том, что мы выберемся отсюда живыми, но я предпочту надеяться на лучшее. Это все, что я могу прямо здесь и сейчас.
– Им и мира нашего мало, – шепчет тихо Настасья, прикрыв глаза.
Мира нашего мало? Странная фраза, что-то в ней есть такое особенное. Мимо нас проходят ледвижки, ещё совсем девчонки и отчего-то смеются, что выглядит странно в нынешних реалиях.
– Настасья, давай пойдем, пока нас не заметили, – то ли прошу, то ли требую от нее.
– Разве ты не понимаешь?! – хватает она меня за руку и сдавливает ее, делая мне больно. – Мы должны это сделать!
– Сделать что? – делаю попытку вырвать руку, но она сильнее.
Не нравится мне ее взгляд, да и слова тоже. Так фанатики сумасшедшие говорят, или солдаты, которым нужно во что бы то ни стало выполнить приказ. Настасья резко обнимает меня, но только чтобы прошептать на ухо то, что не должен больше никто услышать.
– Мы должны убить их короля, – говорит она уверенно шепотом.
– Ты что рехнулась? – выкрикиваю, чем невольно привлекаю лишнее внимание.
Настасья тащит меня за собой в безлюдный переулок, но уже не для того чтобы сбежать. Вот что меня беспокоило меня с самого начала, она была слишком спокойна, словно солдат, ждущий подходящей возможности, а не попавшая в плен девушка. Она ведь не просто Настасья из моей деревни, а главный маг на фронте.
– Чтобы я убила их короля, мне нужна помощь, – жестко признается она. – Тебе нужно взять на себя главнокомандующего.
– Как я, по-твоему, это сделаю? – все оглядываюсь на безлюдную сторону улицы, там, где маячит свобода. – Настасья очнись, там охрана, мы ничего не сможем сделать!
– Сможем! – уверенно заявляет она. – Если ты мне поможешь, я доберусь до короля и убью его.
– Но нас же тоже сразу убьют! – кричу на нее в истерике.
Может плюнуть на эту сумасшедшею и уйти? Эта мысль такая соблазнительная, если мне повезет, то через неделю буду дома с сестрами. Как же я хочу их увидеть!
– За то Антанта будет свободна, весь наш народ, все наши родные останутся живы! Как же сестры, ты не боишься, что их тоже отдадут в дар их богу?
Она трясёт меня, словно игрушку, платок спал с моей головы, и волосы закрывают лицо. Сестры моё слабое место, но я не дамся.
– Даже если мы его убьем, его место займет другой! У этого короля точно есть наследник, и он будет мстить за своего отца! Разве тогда наши смерти не будут напрасны?
– Если ты убьешь главнокомандующего, этого не случится, – с уверенностью произносит она, заставляя меня вздрогнуть. – Следующим королем станет наш человек, и война закончится.
Убить монстра? Как он связан с королем, зачем убивать? Тогда, в кабинете, Маратик говорил об отце. Король отец монстра? Убить короля, убить его наследника – невозможно. Сама мысль меня пугает и тревожит.
– Настасья, – выдыхаю, отступая от нее на шаг, – это безумие, очнись уже, наконец!
– Это ты очнись! – толкает она меня, повышая голос. – Мы последняя надежда этого драного мира и нашей страны!
– Две женщины? Серьёзно? – смеюсь горько. – Меня ждут сестры, если ты готова погибнуть здесь, то оставайся, а я отправляюсь домой!
Я бы ушла, честно, но она уже схватила меня за руку.
– Слушай, – приказывает она и нажимает рукой на метку, которую сама же и оставила на моем запястье, прямо под укусом Наяны.
Рука жжет огнем, как раньше было, когда магесса выходила на связь, только теперь она стоит напротив меня и смотри в глаза так, словно хочет что-то сказать, но не решается.
– Любава, зайка моя, ты там, похоже, решила сопротивляться приказам? – прощебетал у меня в голове голос Ферера.
– Какого чёрта? – спрашиваю у резко опустившей глаза Настасьи.
– Того самого, моя дорогая, – довольно расслабленного смеется Ферер. – Я так понимаю, у нашей дорогой магессы не получилось уговорить тебя сотрудничать на благо своей страны?
– Откуда он знает? Это его приказ? – спрашиваю в подруги, но она не отвечает. – Это безумие, чтобы он там не говорил!
– Но – но, – поучительным тоном влезает мне в голову Ферер, – безумием можно назвать только то, для чего нет веской причины, а у вас обеих есть причины пойти и убить короля и его страшного сынка.
Его сладкий и издевательский тон бесит до чертиков, по пустому взгляду Настасьи не могу понять слышит ли она этого мерзавца. Метка жжет, я пытаюсь содрать ее ногтями, но пока не получается.
– Если тебе надо, то иди и убивай его сам! – кричу, раздирая ногтями запястье и почти зажившие шрамы от зубов Наяны.
– У тебя Любава, причин выполнить приказ даже больше чем у Настасьи, – все так же самодовольно заявляет Ферер. – Хочешь их услышать?
Сердце испуганно сжалось, и я замерла в страхе, смотря на полные решимости, но мокрые от слёз глаза Настасьи.
– Девочки, поприветствуйте свою сестру, – довольно произносит генерал под девичий вскрик.
– Любава? – испуганно и неуверенно произносит Орыся сиплым голосом.
Моё сердце падает куда-то вниз, а ноги не держат, только Настасья подхватила под руку не давая упасть на землю. Смешно, она же и затоптала меня в эту вязкую канаву.
– Маленькая моя, – шепчу, закрыв глаза.
– Любава! Сестра! – кричат уже хором сестры, мой смысл жизни.
– Мава, куда ты пропала? – по привычке коверкает моё имя Сара, судя по всему заливаясь слезами. – Эти дяди забрали папу! Мне страшно!
– Сестренка, где ты? – так же плачет София, но куда сильнее старшей сестры.
– Не хнычь, Сара! – отчитывает сестер Орыся, куда взрослее, чем я привыкла ее слышать. – И ты не переживай София, скоро сестра вернется, и мы поедем домой.
– Правда? – с такой надеждой спрашивает София, что зажмуриваюсь, стараясь не издавать и звука, пока слезы градом текут по щекам.
Мне нужно время, чтобы голос не дрожал, но времени нет.
– Правда, – отвечает за меня Ферер, – конечно же, ваша сестра вернется, как только кое-что сделает для своей страны, она ведь так сильно любит вас и желает, чтобы вы были в безопасности.
– Ферер! – кричу в гневе, отталкивая от себя Настасью.
– Тише, тише, не пугай девочек, – ухмыляется эта тварь. – Девочки не хнычте, вот Пауль сидит тихо, не плачет – настоящий мужчина, будущий доблестный солдат нашей армии! Достойный брат героя нашей армии магов!
– Брат, – шепчет убитым голосом Настасья, так словно она знала, что мальчик и девочки у него. – Береги девочек и бабушку.
Ее голос решителен, а руки сжаты в кулаки, она прощается с ним и мне тоже следует попрощаться.
– Любава! – испуганно зовет меня София.
– Все хорошо, мои девочки, – справляюсь с голосом, и стараюсь говорить спокойно и убедительно.
– Сейчас вас накормят, а затем совсем скоро приду к вам и вместе с папой мы поедем домой.
– Правда? – обрадовали мои младшие, только Орыся промолчала.
– Орысь, – зову ее, как старшую. – Позаботишься о девочках? Я надеюсь на тебя, ты ведь у меня умница?
– Да, сестренка, – испуганным голосом повторяет моя последняя надежда.
– Ну, все, хватит лирики, уберите с рук детей метки, – приказывает тем временем Ферер. – У вас время до рассвета.
Боль в запястье проходит, словно и не было ее, но голос генерала все ещё резонирует в голове. Он не опускался до прямых угроз, но то, что девочки уже там и есть угроза. Смотрю на Настасью взглядом полным ненависти. Даже если ее брат там, откуда он у них? Она ведь знала, что они в плену, но ничего не сказала мне до последнего! Как же так?! Она же отослала письмо! А может это письмо совсем не спасало наших односельчан? Может она и сдала их Фереру? У меня нет слов, какими можно назвать ее, и гнева не хватает, дабы убить на месте.
– Предательница, – самое мягкое имя, которое могу ей дать, но магесса принимает его стойко с каменным лицом.
– Держи! – вручает мне что-то, завернутое в белый платок.
Только сжав по инерции рукоятку с металлической ручкой, понимаю, что это нож или даже кинжал. Ткань сползает с острия и замечаю на толстом лезвие руны, какой-то странной он формы, похожий на те, что были у ночной гостьи.
– Что это?
– Оружие, которое может их ранить.
Настасья разворачивается и идет в сторону толпы, мне ничего не остается, как спрятать нож в карман и следовать за ней. Мы пробираемся сквозь толпу кажется целую вечность, останавливаемся только у самой сцены. Что это, театральная постановка? На сцене нет актеров, только тени, которые рисуют историю на белом полотне. Те, кого мы ищем чуть в стороне, в заснеженной крытой беседке, украшенной еловыми ветками, сидят на искусных креслах и смотрят представление. Сидят, но не все, рядом с ними куча охраны, какие-то роскошно одетые ледвижские семьи, такая толпа, что затеряться не будет проблем. Мы двинулись в ту сторону, но сразу остановились, перед беседкой куча стражи, они здесь, чтобы защитить их повелителя и так просто не пропустят.
– Нам не попасть туда, – шепчу растерянно Настасье на ухо.
– Тебе нужно попасть туда, – с нажимом поправляет магесса и отходит от меня в сторону.
Она показывает ладонь одному из стражников, что-то шепнув перед этим и тот ее пропускает. Мне кажется, или на ее ладони был свежий порез? Это что пропуск такой? Ну так у меня тоже ес… Где он? Размотала повязку и смотрю на абсолютно нормальную ладонь. Ни одного пореза, вообще ни одного! Это что за мистика? Или это Айгуль какой-то водичкой, заколдованной смочила руку? Чёрт, мне же теперь не попасть, как Настасья! Если руку сейчас пораню, они сразу поймут, что это обманка. Ну и что мне делать? А где вообще монстр? Что-то его в беседке не видно, и той змеи тоже не видно. Они что ли опять за старое? Сейчас, наверное, где-то валяется кровью залитый и подыхает, тварь пошлая! А мне тут его, между прочим, убить надо срочно! Пробираюсь сквозь толпу, обходя стражников по кругу. Они даже этот жуткий круг чёрной воды не убрали, все стоит там же, лунный свет отражает. И это в нескольких метрах от беседки, не бояться, что ли упасть туда? Большая тень мелькнула на фоне замка, и чисто по длинной шее узнала в ней Наяну. Может она почувствовала, что ее хозяин подыхает, и пошла его выручать? Странно это как-то, я же убить его должна, а не эта змея подколодная. Проскальзываю мимо стражи, пользуясь тем, что как раз вносили за сцену часть реквизита. Коленки трясутся, пока крадусь мимо актеров мужчин в сторону кустов, где совсем недавно видела хвост зловредной твари. Кусты густые, не разглядеть, но монстра найти надо, так что пробираюсь сквозь них, и чуть не врезалась в саму Наяну. Кроме нее в кустах никого не оказалось, ну и облом. Оса размером со слова зашипела, и угрожающе выставив язык, заставила попятиться назад. Разворачиваюсь, чтобы убежать и вижу возле круга из воды три силуэта. Монстр о чем-то громко на их языке спорящий с ночной гостьей. Рядом стоит Айгуль с видом перепуганной овечки, опустив глаза в землю. Так, половина дела сделано, я нашла монстра, осталось убить его раньше этой рыжей, что будет, судя по всему, труднее. Меня колотит мелкой дрожью, ноги вообще ватные, пока иду к ним, сжимая рукоять в кармане, так что костяшки пальцев болят. Сердце бешено колотится в груди, а я натягиваю улыбку, но она больше похожа на оскал. Он первый замечает меня. Без понятия как заметила это, все же он в броне, и должно быть непонятно куда он смотрит. Кстати, как мне его убить, когда он во всей этой амуниции? Что мне делать?
– Какого чёрта она все ещё жива? – спрашиваю у монстра, обмениваясь со змеей взглядом.
Ночная гостья что-то прошипела, явно с требовательным контекстом. Монстр на нее нарычал, явно, чтобы отвязалась.
– Что ты здесь делаешь? – рявкнул он на меня. – Ты должна быть…
– И где должна быть твоя первая жена, как не рядом с тобой и второй женой? Айгуль же такая лапочка, страшно ее оставлять со змеей подколодной и монстром озабоченным.
Серенькие почему-то сразу перевели взгляд на молчаливую Айгуль, та еще больше впилась в землю взглядом, так что пришлось заслонить ее от них. Змея что-то громко и требовательно прошипела, но монстр ее проигнорировал. Кожа на лице чешется, чувствую, что он смотрит только на меня.
