Текст книги "Монстром буду я (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 8. Баба или мужик?
Это что было? Звук был громкий, как будто где-то за стенкой шкаф упал. Ноги у меня онемели от сидения на толчке, так что к двери я двигалась долго, попутно отмечая, что там явно что-то происходит. Бум, бах, кряк! Как будто драка в нашем сельском клубе, вот только музыки и криков не хватает.
Остановилась возле двери и тихонько ее приоткрыла, смотря только в щель.
Мое дыхание сбилось, по спине прошли мурашки – я такого в жизни не видела. То, что они не люди, я поняла сразу. Какой человек может так быстро двигаться, что длинные волосы кажутся шлейфом. Они летают, как какие-то плащи, при каждой попытке одного из оппонентов нанести удар. Их было пятеро, четыре против одного – не честно. Правда, похоже, этот пятый совсем не разделял мою точку зрения. Он сражался один, легко орудуя своим огромным мечом с такой скоростью, что казался одной сплошной черной дымкой. Остальные по сравнению с ним двигались как мухи, он то и дело отталкивал их от себя, как будто играя, как будто убивать их сразу было слишком скучно для него. Четверо других одеты в темно-коричные одежды со шлемами на голове. В пылу драки они что-то шипели друг другу, пытаясь нападать организовано.
Похоже, через какое-то время черному вихрю надоела эта драка, так что он одним ударом отсек одному из нападающих голову, второму же отсек руку и ранил в плечо третьего. Из трупа без головы хлынула кровища, заляпав потолок и стены. Тот, которому отрубили руку, попытался бежать, чем еще больше забрызгал все окружающее пространство. Ой, не завидую я тому, кто будет убирать эту кровищу. Присмотрелась, а рука то серенькая, как и башка, валяющаяся в крови. Мне даже дурно не стало от вида такого количества кровищи. Все дело в том, что я как повар и деревенская девочка не брезгливая. Папаня мой жрецом все время был, а им скотину и животных убивать нельзя – так что вся черная работа всегда была на мне. С ножом я управляюсь хорошо, скотину освежевать могу любую, как-то раз даже волка зарезала, когда тот на меня в лесу напал. Но что мои кулинарные заслуги по сравнению с настоящим мастером меча?
Черный вихрь крутанулся, увернувшись теперь уже от двух противников. Тот, которому руку отрезали, нашел радикальный выход, судя по звуку разбившегося стекла – окно. Взмах мечом и раненного противника тоже лишают головы, еще больше усложняя уборку кровищей. Весомая голова в какой-то тряпке катится по полу и останавливается почти у самой двери в ванную. Что я там говорила о брезгливости? Беру свои слова обратно, ибо от вида торчащей кости на месте позвоночника свело посильнее, чем от той травки фиолетовой.
Так, дышим, дышим… Просто дышим! Сейчас он с последним разберётся, прислугу убирать позовет, я под шумок в толпе бабушек затеряюсь и свалю. Вот только чего он тянет? Последний остался, и они стоят друг напротив друга и шипят – разговаривают.
Стоят, шипят и шипят, шипят и шипят… Желание кашлянуть и закончить этот их непонятный разговор все больше и больше одолевает меня. Сколько можно, из отрубленной головы уже кровушка натекла под самую дверь. Я уже и скрываться устала и, дабы занять себя хоть чем-то, решила присмотреться к оставшемуся болванчику и тому самому чёрному вихрю.
Какой мужик то, огромный, высокий, вот только лицо все в шрамах и серое как пепел в камине. Волосы черные, длинные. Это из-за этого, его монстром обозвали? Или потому что мудак и дерется страшно? Странно, что второй по сравнению с ним какой-то мелкий и щуплый. Да и голос у него на женский похож.
Здешний главнокомандующий вдруг сделал шаг к щуплому и сорвал с его головы странную маску. Длинные медные волосы распластались по плечам щуплого, и отчего-то мне показалось, что это женщина. Одета она была в брюки и какую-то странную рубаху коричневого цвета. У нас женщины не носят штанов, только в армии разрешают иногда, или тем же магам. Не дело это, женщине в мужской одежде ходить. Скользнула взглядом по фигуре незнакомки. Да где там грудь, даже бедра не наблюдаются – фигура как у мальчика подростка. Тем не менее, этот монстр монстров смотрит своими глазищами страшными на нее, не отрываясь, словно собака на кость. Словно это не она тут с дружками своими пришла его зарубить.
Мне снова стало скучно, так что, совсем обнаглев, чуть больше приоткрыла дверь и решила развеселить себя, придумывая, о чем они там вообще шипят друг на друга.
Вот этот монстр монстров опирается на свой огромный меч и шипит:
– Ты баба или мужик, я не понял?
В ответ она возмущается, поднимает свое оружие и шипит:
– Ты что не видишь?! Смотри, какой у меня голос писклявый? Кем еще я могу быть?
– Может ты подросток? Ты посмотри у тебя же все плоско, как доска! Никакого рельефа!
После этой фразы, ну или не совсем этой, монстр монстров получил совсем не по-бабски кулаком в челюсть. И монстр хорош, даже не увернулся, как будто не ожидал или просто разрешил этому «нечто» бить себя. Он что-то зашипел, так что я предложила свою версию:
– И сиськи у тебя как два прыща.
После этой фразы сказанной с каменным лицом это «нечто» попыталось снова ударить нашего монстра, вот только в этот раз он красиво отбросил её в стенку за своей спиной. Теперь я могла рассмотреть ее лицо, и, правда, не такое красивое как у Маратика. Не знаю красивее ли ее, но когда она так злобно шипит, показывая белые зубы, кажется очень страшненькой. Глаза у нее такие же черные, как у монстра, вот только узкие, как у коренного народа Ледвиги. Нос узкий и длинный, губы неестественно полные, скулы низкие, лицо овальное. Ну, по нашим меркам на лицо она все еще ничего, если не его серый цвет. А может и правда мужик, подросток какой?
Представление продолжалось, монстр повернулся ко мне спиной, слегка загораживая мне обзор. Ну, что встал? Добей его уже, спать давно пора! Торчу тут в туалете как дура, от скуки бред под их шипение подставляю.
– Уверен, что не мужик?
– Уверен!
– Так докажи!
– Докажу! – после шипения, эта, предположительно, девушка бросается на монстра и целует в затяжной засос.
Меня так проняла мысль, что возможно это не баба вовсе, а парнишка подросток и такие «отношения» в их расе норма (ибо богу своему баб наших они приносят в жертву), что я издала что-то похожее на «фу». Именно этой звук отвлек монстра от сосания (не поцелуй, а гадость) в тот момент, когда эта подняла кинжал для удара, по ничего не подозревающему идиоту. Именно идиоту, ибо не надо целовать баб, которые еще мгновение до этого пытались тебя убить!
Кто же знал, что потом он повторит ту же ошибку уже со мной? Жалко только у этой пигалицы был запасной план, не то, что у меня.
Так вот, монстр хватает ее за руку, она пытается вырваться и рвет какой-то пакетик с красным порошком. Порошок тут же разлетается в воздухе, и монстр начинает оседать на пол. Хватает бабу за шею, но задавить не успевает. Ох, как бы было хорошо, если бы они друг друга поубивали! Я бы смылась по-тихому. Но меня баба эта не разочаровала, прошипев что-то (я припустила, что это было что-то как будто «есть у меня сиськи») она с кривой рожей всадила свой кинжал монстру в брюхо. Дальше был злобный смех плохого героя и нелепый отход через выбитое окно с помощью каната из простыней.
Когда все стихло я открыла дверь ванной, отфутболив тем самым голову в другую часть комнаты. Аккуратно переступая лужи крови, подошла к тельцу их монстра монстров.
– А кровь то у нас одинаковая… – произнесла вслух, смотря на торчащий клинок и лужу крови под ним. – Красная.
Мне бы уйти, но я почему-то нагнулась и посмотрела на изуродованное шрамами лицо.
– Не демон, а человек, которого можно убить. Не монстр, а всего лишь еще один глупый мужчина, – хихикнула и ушла, старательно не задевая кровавых пятен.
Глава 9. Может, это чей-то план?
Мне казалось, я человек добрый, где-то глубоко внутри, по крайней мере. Трое захватчиков убивших друг друга, во время своей разборки – это для меня, как оказалось, самая лучшая новость за весь день. Спать я отправлялась довольная, на душе расцвели цветочки, временные трудности и бредовое задание отошли на второй план. Казалось, что вечер ничто не сможет испортить.
Ага, казалось…
Вышла я из покоев уже усопшего, сделала несколько шагов к лестнице и меня заметили.
– ТЫ! – Крикнули мне в спину так громко, что я подпрыгнула на месте.
Обернулась и увидела, милую сердцу моему, картину – Маратика еле живого, белого как мел. Одна его рука держалась за перила лестницы, вторая же за живот. О причине заболевания спорить не приходилось, это все мои великолепные блюда сделали. Монстр выглядел как покойник, хоть сейчас в могилку. Такими белыми люди не бывают, приведения чистые. Язык даже щекочет, так сильно хочется предложить ему полежать в ближайшем кладбище.
– ТЫ!!! – Зло закричал ни то баба, ни то мужик и бросился ко мне.
Видимо в предсмертной агонии, ибо споткнулся и упал на колени. Моя нога сама по себе поднялась, от желания добить бедолагу, а не для того чтобы помочь уменьшить страдания. Грех не воспользоваться такой прекрасной возможностью, избавить целую армию в один день от главнокомандующего и его заместителя. Главное, потом в комнату его затащить, как будто они сами друг друга порешили. В армии начнется паника, мы с бабульками и дедами под шумок сбежим, а потом, даст Спаситель, всех их перебьем, оккупантов этих.
Видимо, вселенной мой глобальный план не понравился. За ним по лестнице поднимались солдаты, судя по всему вполне здоровые. Мне пришлось ногу опустить, правда, на пальцы помощника главнокомандующего. Со всех сторон раздалось шипение, я ногу быстро отдернула и сама упала на колени.
– Что это с вами, господин? Что болит? Совсем плохо? – глаза сделала побольше, даже губы заставила задрожать. Ручки на груди сложила, мол, помочь хочу, но такую бяку как он трогать не могу.
Маратик поднял на меня очень тяжелый взгляд, примерно, такой как очередной солдат, получивший по голове черпаком от меня, за очередную пошлую шутку. Он что-то зашипел, и стража меня тут же подняла на ножки и взяла под руки, так что стало слегка страшновато.
– Ты…
– Я? – перебила, смотря на него большими глазами петуха, которому собираются отсечь голову.
– ТЫ! Это твоя идея, не так ли? Чем, чем ты всех отравила?! – его лицо приобрело такое выражение, что я впервые подумала, что он и правда мужик.
– О чем вы господин? Мне так живот скрутило, что я еле в кустики дошла, облегчиться! – Глаза сделала большие, голос тихий и пискливый, что у самой уши в трубочку скрутились. Жаль, монстра совсем не впечатлила.
– Чем ты всех отравила, дрянь?! – ожидала удара, мужчины в своей ярости так и поступают, но его не было. В свою очередь, даже стражники руки сильнее не сдавили, что слегка меня насторожило. Неужели у них есть для меня наказание похуже? Какому там они богу в жертву женщин приносят? Нервно сглотнула, что-то я даже узнавать не хочу.
– Ничем. Я все, как всегда, готовила, разве что приправку эту вашу добавляла и все. – Заговорила быстро, перспектива весомого наказания меня не радовала.
– Какую еще приправку? – сузил глаза Маратик, так что спина похолодела сразу.
– Так вот эту! Вон она повсюду здесь расставлена. Вот и подумала я, что это ваша приправка такая, на наш салат похожая. Мне вон как живот скрутило, от нее что ли? – делаем на лице недоумение, глазами хлоп-хлоп.
– Эту? – переспросил, со странной интонацией Маратик, оборачиваясь, чтобы посмотреть на этот салатик.
Как оказалось, не только он, поскольку стражи так же с открытым ртом смотрели на эту, не побоюсь этого слова, отраву.
– Ну да, а что нельзя было брать? – уточнила, смотря, как вытягиваются их лица.
– Это же священная трава Мирна!!! Ее даже касаться нельзя, не то, что есть! – невыносимо повысил голос Маратик, а я ему подыграла.
– А что она такая заразная? Может мне руки теперь помыть надо? – Ну а что, мало ли что за травка фиолетовая такая.
На меня смотрели долго, как будто решая, что со мной такой делать дальше. Пришлось сделать глупое лицо и большие невинные глаза. Правда что-то мне подсказывает в то, что я глупая сельская девочка, уже мало кто верит.
Может, стоит тогда не прикидываться ею? Нет, ну это уж совсем глупость. Особенно если учесть что за стенкой трупы, а я на этом этаже не должна находиться. Скосила взгляд за спину Марату, и чуть не выругалась. Я даже дверь не прикрыла! Какое палево! Мой взгляд заметили, помощник главнокомандующего обернулся и как-то странно посмотрел на открытую дверь. Повернулся к стражникам и что-то зло зашипел, на что второй в ответ тоже что-то виновато зашипел. Мне этот их язык так надоел, что я автоматом подставила их речь.
– Почему дверь открыта? А если наш монстр простудиться?!
– Так окна уже выбиты, а монстр уже точно не простудиться.
– Откуда знаешь?
– Да какой мужик, после нескольких минут с ней в одной комнате, целым оставался? – стражники схватили меня и подняли над землей, так что мне оставалось только угадывать, в какую степь они клонят.
– Что ты здесь делала? – прошипел мерзко Марат.
Меня не удивил вопрос, он был логичен для данной ситуации. Меня другое удивило, никто из них не бросился проверять, как там их главный поживает. Если проанализировать их действия, сразу заметна оплошность. Мы с бабушками и дедушками – военнопленные, но нас назначили на довольно важную работу. К тому же наши передвижения по замку не ограничили. Здесь есть два варианта: либо они совсем тупые и верят в нашу покорность, либо это часть гадкого плана. То, что они захватили большую часть страны, говорит о том, что они не глупы. Вывод: убийство главнокомандующего явно входило в этот план. Нас с дедушками и бабушками сделают виноватыми, как будто это мы бунт подняли и сначала отравили, а потом и прирезали их главного монстра. Дальше как военнопленных нас быстро казнят, даже не выслушав и все, конец!
– Туалет искала, – отвечаю, слегка испугано.
– Ну и как, нашли? – В голосе явно издевка, о чем этот мужик думает?!
– Нашла. Кустики во дворе. А вы, с какой целью интересуетесь? – язык мой, враг мой.
Маратик так зашипел, что один из стражников отпустил меня и бросился в покои монстра. Через секунду послышался рев, так что я невольно удивилась. Оказывается, в их языке есть не только шипящие, удивительно. Вот только все это меркло от осознания, что мои проблемы все увеличиваются в масштабах.
Глава 10. Живучий, гад!
Хочу домой, очень хочу. Почему именно я? Я никак не пойму, почему я? Все этот козел, Ферер! Вот бы я ему голову оторвала, если бы сейчас увидела! Но, похоже, сейчас головушку мне оторвут, и я так и не смогу отомстить этому гаду.
Марат бросился на рев в покои, второй стражник за ним. Меня они одну не оставили, так же затащили в те комнаты. Заместитель двигался быстро, так что я и не заметила, как он оказался в спальне возле тела главнокомандующего. Меня тоже сюда завели, и оставили стоять у дверей одну. Стражники разошлись по комнате, зачем-то заглянули даже в ванную, затем выглянули через разбитые окна на улицу. Они шипели, переговаривались друг с другом, но я ничего в который раз не понимала, так что пришлось снова придумывать.
– Мужик или баба? – подал голос один из стражников, ощупывая тела остальных.
Кажется, он ищет какие-то улики, а может, щупает их, чтобы понять баба это или мужик? А то, правда, как они сами понимают кто из них, кто? По лицам не поймешь, а других половых признаков у той бабенки я не заметила. Вдруг, у них все женщины такие? Вот правда, не понятно, от чего они наших-то женщин богу своему жертвуют? Мы же и красивее, да и пофигуристей, подержаться есть за что. Может, чтобы их бабы на нашем фоне не комплексовали? Или может у них это мода такая, быть похожими на мальчиков подростков? Ну ладно с модой, но как с такой комплекцией детей рожать? Бедра уже чем у мужчины, она же разродиться не сможет, я то знаю, часто на родах повитухе помогала. После этого, кстати, решила, что материнство – это не моё. По крайней мере, еще несколько лет так точно, да и в мужья мне никто пока не набивался. Только солдаты предложения непристойные делали, но я их быстро обламывала.
Еще до войны, папа говорил мне, что я выйду замуж только, когда сестры подрастут, тогда я очень злилась на него. Мне было обидно от того, что все мои подруги повыскакивали замуж, как только им исполнилось шестнадцать. Вот тогда отец и приставил меня помощницей повитухи. После увиденного ужаса, мне замуж расхотелось, но деткам на свет появляться, я все так же помогала. Есть что-то трепетное, в том, чтобы держать на руках это маленькое беззащитное создание. Мой отец, очень хитрый старец, добился того, что я осталась с ним и смотрела за девочками. У меня три сестры, самая старшая после меня – Орися, ей недавно должно было исполниться десять лет. Она у нас в семье самая умная и самостоятельная, большая моя помощница. На ней и осталось две младшие задиры. Сара, ей как раз восемь, та еще жучка и София, ей исполнилось шесть уже. С Софией у меня всегда было много проблем. Можно сказать, я заменила ей мать, и от того она любила помыкать мной, как ей вздумается. Меня это раздражало, особенно потому что стоило мне ее наказать за проступок, она бежала к отцу жаловаться. Отец ее баловал безмерно, и как-то даже одержимо. Вспомнила о семье и так грустно стало, что на глазах слезы выступили. Как там без меня сестрички? Тяжело им, ведь от отца в хозяйстве всегда толку было мало. Шмыгнула носом и отвернулась, чтобы никто ни заметил слезы.
– Эй! Подойди сюда! – крикнул Марат, так что пришлось повернуться к нему. Он стоял над телом главнокомандующего, в луже его крови. Чувствуя подставу, осталась стоять на месте.
Стражники тем временем разделились, один из них побежал на выход, что-то прошипев. Я хотела смыться за ним, но мне не дали.
– Что я тебе сказал?! Живо сюда, девка! – мне пришлось повиноваться, медленно и без особого энтузиазма, обходя каждую лужу крови, остановилась в шаге от тела главнокомандующего. Ну, до чего глупая смерть, не правда ли?
– Помоги мне! – скомандовал он, беря тело главнокомандующего за плечи. Что это он собрался с ним делать?
– Я? А может лучше он? – кивнула на другого стражника, обыскивающего еще одно тело.
– Живо! – только и рыкнул на меня этот гад. Мне не осталось ничего иного, как наступить в лужу чужой крови, и с перекошенным лицом, ждать дальнейших указаний.
– Подержишь его, – приказал он, и поднял монстра монстров, заставляя сесть.
Мне не осталось ничего другого, как схватить его за плечи. А плечи эти, кстати, были совсем ничего, широкие, крепкие, на таких было бы хорошо просыпаться по утрам. Дальше этого фантазия не пошла, мне слишком сильно хотелось спать после долго трудового дня. Не знаю, что там делал Марат, но длилось это долго. Что-то шипел, то ли с умершим прощался, то ли его проклинал. От всего этого я подустала. Притулившись к еще теплому телу умершего, положила голову ему на плечо, стараясь не думать о том, что его рана сквозная и моё платье с фартуком превратились в непонятное нечто. Может у них такой посмертный ритуал? Откуда мне знать?
– Еще долго? – глаза почему-то сами собой закрываются, что-то я устала как собака.
– Еще немного, – он делает какие-то странные пасы руками, мне не видно, что именно. За спиной главнокомандующего вообще ничего не видно, уж больно он крупный.
Закрываю глаза, слабость во всем теле подталкивает уснуть, но я держусь.
– А вы не слишком-то боитесь мертвецов, – проговорил помощник со странной интонацией в голосе, смеется что ли? Нашел повод, тут его начальника убили, а он смеется. Тфу! Ну что за урод, а?
– А чего их бояться? Надо живых бояться, – равнодушно бубню под нос, а потом слегка дергаю плечом, прислонившись спиной к спине мертвого главнокомандующего. – К тому же нет ничего страшнее мертвых детей.
Поджала губы, кажется, лишнего взболтнула.
– У вас есть дети? – спросил почти сразу Марат странным голосом.
Я что так старо выгляжу? В каком-то роде у меня есть дети, сестры, все-таки я их вырастила. Зевнув, я еле слышно согласилась, не имея ни сил, ни желания уточнять.
– Сколько?
– Трое, – бормочу, закрыв глаза плотнее, от чего-то мне показалось, что моя импровизированная подушка становится теплее, мне же в свою очередь становилось все холоднее.
– Дайте руку, – протягиваю свою конечность, её хватают и тянут на себя, почти заставив меня перегнутся через тело.
Теперь-то я увидела какие-то странные символы, вычерченные вокруг огромной раны на мужской груди, они светились легким голубым свечением. Моя же рука была на рукоятке кинжала, которым главнокомандующего и зарезали. Он меня подставить собрался?! Мои глаза увеличились вдвое, я попыталась вырвать свою руку, но Марат зажал ее своей. Он зловеще шипел какую-то тарабарщину, при этом его серая кожа странно мерцала. До жуткой боли сжав мои пальцы, он выдернул кинжал из груди главнокомандующего.
Меня подставили! Подставили! Все моё платье в крови, в руке этот кинжал, все – теперь я убийца! От злости я закричала, но мой крик заглушил другой, который совсем не ожидала услышать. Главнокомандующий дернулся и ожил! При этом меня так сильно качнуло от его движения, что я улетела за спину. Все тело ужасно болело, я почти не чувствовала ног, но все равно сжимала этот чертов кинжал. От страха, от ужаса, от злости. Я многое в этом мире повидала, но вот ходячих мертвецов… Мне казалось, с каждым вздохом этого монстра мне становится все хуже, как будто это чудовище забирает мои силы, мою жизнь.
Он шипел что-то, хотел подняться, но Марат не давал. Символы, мерцание… это их магия? Неужели этот урод с бабским лицом вытянул жизнь из меня и даровал ее этому идиоту?! Желание забрать хоть одного из них на тот свет с собой, было невыносимым, но не совпадало с возможностями. Тело совсем не слушалось, да и спать хотелось неимоверно. Они шипели, разговаривали друг с другом, пока Марат не шикнул кому-то еще и меня подняли на руки, а потом забросили на плечо. Кажется, стражник, куда он меня несет, судя по всему вниз. Закопать, что ли решили? Почти на полдороги нас догнал советник и силой вырвал из моих рук кинжал, мне удалось только слегка поцарапать эту гадину, прежде чем он это сделал.
Мы спустились в подвал, здесь было сыро и темно. Прошли вглубь и остановились перед решетками.
– Любава! – Закричала одна из бабушек, так, как будто меня мертвую им принесли. Открыв решетку, меня внесли в камеру, забитую бабушками и дедушками. Меня даже положить было негде, толь на руки им.
– Ой, деточка, – завыла баба Люба, обнимая меня и вытирая мои щёки от крови.
– Да жива она, жива! Смотри, чтоб ни задушила! – причитал рядом староста и мне, наконец, стало легче. От этого «жива», наверное, я закрыла глаза и позволила себе уснуть, чтобы отогнать усталость. Они мне за все заплатят, эти серые гады!
