Текст книги "Принцесса (СИ)"
Автор книги: Мария Степанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Мам, а помнишь, – нарушила молчание Лерка, – как мы с Севкой подожгли сторожку?
– Помню. – Юлька кивнула, – дед Лёша потом всю ночь сидел с флягой и ковшом, сторожил, чтобы не затлело заново. А мы с Севкиной матерью искали вас по всей деревне!
– Севке потом попало, – улыбнулась Лерка, – мать его выдрала и отправила помогать в храме. А он там из свечек танчики лепил.
– Танчики? – Юлька захлебнулась смехом.
– Ага! – вторила ей Лерка.
Они еще долго сидели и со смехом вспоминали проделки Севки. Так хорошо и уютно Юльке не было очень давно.
А на следующий день хозяйничать предстояло уже Юльке. Хотя, семейный сбор предполагал, посиделки без церемоний, но в этот раз она волновалась.
19
По случаю Леркиного дня рождения Юлька была дома уже в обед. Сама именинница домой не торопилась, потому что знала, что время подарков и поздравлений наступит только вечером, а сейчас придется чистить овощи и резать салаты. Юлька неплохо управлялась и сама, тем более, что основную массу угощений готовили в доме Осиповых, и приносили уже в готовом виде. Илька привозил торт, а ей оставалось изображать радушную хозяйку.
Татьяна Петровна готовила отменно. Юлька поначалу переживала, ей казалось, что свекровь осуждает ее за недостаточную хозяйственность, но вскоре поняла, что меньше всего ее свекровь переживала за то, умеет ли Юлька варить борщ или нет. Она ничего не говорила, но в сезон заготовок на зиму работала на два дома, и Юлькина кладовая была так же заполнена "под завязку", как и ее собственная. После того, как Юлька перебралась в свой дом, и они со свекровью начали заново мало-мальски общаться, Татьяна Петровна ненавязчиво интересовалась:
– Юля, что вы сегодня будете кушать на ужин?
Учитывая, что после вечерних посиделок у Осиповых, ужинать уже не хотелось, Юлька честно говорила, что ужинать они будут чай. После чего, кроме стремительно тяжелеющей Лерки, тащила домой еще и сумку с провизией. Ну, а когда Юлька стала работать, то Татьяна Петровна уже и не спрашивала, что они будут "кушать" на ужин, она просто готовила и приносила, готовила и приносила.
Хлопнула внешняя дверь. Юлька прислушалась – Гаврила молчал, значит свои. Лерка ворвалась в дом, впустив вместе с собой воздух, пахнущий весной.
– Я пришла! – крикнула она, и тут же послышался двойной стук отлетевших к двери ботинок.
– Лера, обувь! – привычно крикнула Юлька. Лерка что-то пробурчала, но поставила ботинки на газету.
– Мам!
Юлька стояла спиной и на видела дочку, а та как-то странно топталась, не торопясь войти в кухню.
– Что? – Юлька сосредоточенно резала соленые огурцы, время от времени отправляя кусочки в рот.
– Мам! – повторила Лерка, – ну смотри!
Юлька обернулась и ахнула – в руках Лерки был изумительной красоты букет.
– От кого?!
– Угадай! – Лерка хитро улыбалась.
– От Севы?
– Нет!
– От Мити?
– Ой, ну мам! – Лерка нахмурила бровки, – ты сейчас всех пацанов перечислять будешь?! Ни от кого из класса.
– Ну, я тогда не знаю… – Юлька растерянно посмотрела, и вдруг ее прожгла догадка.
– От Андрея?.. Александровича?…
– Мам, ну ты даешь! – Лерка устала ждать, пока мать догадается, прошла в кухню и уже рылась в столе в поисках вазы, – он же учитель!
Юлька незаметно выдохнула.
– А от кого тогда?
– Намекаю – от Де-е-е-е…
Юлька смотрела непонимающе.
– Де-е-е… – Тянула Лерка, – … ниса! – закончила она, видя, что Юлька даже не пытается понять.
– От кого?!
– Ну от Дениса же!
– От какого Дениса?
– Мам… – Лерка плюхнулась на диван и изобразила озабоченность, – альцгеймер не дремлет! Пора лечиться, ты уже людей вспомнить не можешь! Денис! Ну системщик, который компы в школе настраивал! Он сегодня приезжал, когда ты уже ушла, и вот… – Лерка довольно посмотрела на цветы.
– Откуда Денис – системщик знает о твоем дне рождения? – все так же непонимающе смотрела Юлька.
– Ну-у.. – Лерка почесала висок, понимая, что сболтнула лишнее, – мы… как бы… в соцсетях общаемся.
– Да ты что? Надо же, какая новость! – Юлька вдруг подумала, что она со своими проблемами перестала замечать, что творится вокруг. Вот уже и дочь, оказывается, вовсю переписывается со взрослым мужчиной, а она об этому узнает случайно походя, – а он в курсе, что тебе всего шестнадцать?!
– Мам, – Лерка вдруг пододвинулась, прижалась к предплечью щекой, – ты чего бледнеешь? Конечно знает! Ну просто он интересный, и мы общаемся, болтаем, и больше ничего, честное слово!
– Ну извини, – Юлькин голос помягчел, – я правда что-то… А букет красивый!
Лерка мгновенно отвлеклась и что-то стрекотала по поводу сегодняшних посиделок, а Юлька все думала о том, что дочь взрослеет, и скоро достигнет возраста, когда она, Юлька, возможно сделала самую большую ошибку в своей жизни. Но после этого произвела на свет самое большое счастье своей жизни. И все было так противоречиво, что ей не хотелось забивать этим голову сегодня.
Главный мужчина в жизни Лерки приехал позже. Как всегда, на звук его автомобиля отозвался хриплым лаем Гаврила, который не переносил запах выхлопных газов и одеколона Ильки. Лерка сама выскочила встречать, а Юлька и пришедшие уже Осиповы, дружно повернули головы ко входу.
– Всем привет! – Илька вошел сияющий, одетый с иголочки и благоухающий. На одной его руке висла счастливая Лерка, в другой он держал коробку с тортом, подарочный пакет и охапку тюльпанов.
Юлька вскочила, неловко потянулась к щеке друга – поцеловать, потом перехватила цветы и торт. Лерка перестала пищать и замерла в ожидании.
– Это тебе! – протянул ей пакет Илька, – для свиньи!
Лерка не стала утруждать себя вытаскиванием предметов по одному и вывалила все на стул. Ворох разноцветной одежды маленького размера действительно был для Фунтика.
– Ну ты же просила! – ответил улыбающийся Илька на вопросительный взгляд девочки. – А, да! Забыл! Это тебе! – он засунул руку в карман и протянул Лерке что-то плоское.
Присмотревшись, она сначала обмерла, не поверив глазам, а потом заскакала на месте и бросилась обнимать Ильку, и всех, кто был рядом.
– Лютик, я тебя обожаю! Обожаю, обожаю, обожаю! – тараторила Лерка, – это же то, что я хотела! Обожаю, обожаю, обожаю!
Пустив подарок по кругу, Лерка поясняла всем, что это смартфон самой популярной марки, самый новый, и, разумеется, ни у кого в школе такого нет.
– Конечно, – вставил между восторженными визгами слово дядя Леша, – куда уж нам, крестьянам, до твоего Лютика! Он поди по миллиону в месяц получат, раз такие подарки дарит!
– Дед, не завидуй! – парировала довольная и сияющая Лерка, – я тебе свой старый телефон отдам!
– Да на что он мне, – взялся было отказываться дядя Леша, – я там и не разберусь…
– Разберешься! – махнула рукой Лерка, – я тебя научу!
Они наконец-то снова расселись, Татьяна Петровна взялась обихаживать Ильку, который с удовольствием принимал заботу, Лерка вдруг потеряла всякий интерес к еде и уткнулась в подарок. Дядя Леша заинтересованно поглядывал на коньяк, сиротливо стоявший рядом с бутылкой шампанского. Илька поднялся, шумно, как и полагается, открыл шампанское, разлил по бокалам, не обделив и Лерку. Откупорил коньяк и наполнил стопку повеселевшего дяди Леши.
– Ну что, за именинницу? – произнес он, и бокалы зазвенели, вторя заздравным словам.
Прошло уже два круга шампанского и третья стопка коньяка деда, когда дверь открылась и вошел припозднившийся гость.
– Добрый вечер! – Андрей улыбался, глядя на порозовевшую Юльку, – Лера, – обратился он к девочке, – с днем рождения!
С этими словами он протянул ей пять шикарных изящных роз на длинных стеблях. Лерка церемонно приняла цветы. Все, кто был за столом, молча смотрели на Андрея. Пауза затянулась.
– Знакомьтесь, кто не знаком, – Лерка взяла учителя за локоть, – это Андрей Александрович, мой учитель информатики и друг семьи.
– Знаем, знаем, – подал голос дядя Леша, – ну проходи, учитель! Коньяк пьешь?
– Господи, ты все о своем! – заворчала Татьяна Петровна, – проходите, Андрей Александрович, садитесь! Лерочка, принеси тарелку и вилочку!
Лерка убежала в кухню, Андрея усадили рядом с Ниной.
– Лерка-та говорила, как ты Фунтика ейного от Гаврилы спас, – сообщил дядя Леша, – молодец, герой! Наш Гаврила чужих не жалует, да и своих-то не сильно, как он тебе руку-то не отгрыз, вот странно!
– А я слово знаю заветное, – хитро улыбнулся Андрей, – меня все собаки слушаются.
– Ну-ну, – покивал головой дядя Леша, – держи стопку-то, чего руки на коленях сложил?!
Юлька перестала волноваться. Андрей вел себя настолько естественно, что ни у кого даже мыслей не было заподозрить его в чем-то. Ее только удивляла странная молчаливость Ильки, который вдруг перестал пить с ней и Ниной шампанское, и перешел на коньяк. Одну бутылку уже унесли, а он каждый раз пододвигал стопку под горлышко и пил наравне с дядей Лешей. Андрей же, наоборот, часто пропускал, отговариваясь усталостью и длинным рабочим днем, за что получил от дяди Леши характеристику слабака.
– Вон, бери пример с Илюхи, – размахивал он рукой, – пьет как мужик! А ты…
Татьяна Петровна тоже заметила странное Илькино поведение, и подкладывала ему в тарелку кусочки побольше и повкуснее.
– Илюша, кушай, – повторяла она.
Илька послушно брал вилку и ел, но все равно, пьянел на глазах, и, вскоре, было заметно, что он не соображает совсем.
Юльке стало стыдно, она чувствовала свою вину за друга, и ей уже хотелось, чтобы гости разошлись. Лерка давно убежала к подружкам, хвастаться подарками, и это было хорошо, потому что она ни разу в жизни не видела Ильку пьяным.
Илька резко, покачиваясь, встал со стула, постоял, держась за спинку, и двинулся в сторону выхода. Нина дернулась, но осталась сидеть, глядя на Ильку круглыми и обеспокоенными глазами.
– Иль, ты куда? – бросилась к нему Юлька, подхватила под руку.
Илька оттолкнул ее и потянулся за своим пальто.
– Иль, куда ты? – жалобно проговорила Юлька, она не знала, что ей делать.
– Ну чего ты к нему прицепилась? – выкрикнул дядя Леша, – может ему в сортир надо! Мне, кстати, тоже! – он было поднялся, но Татьяна Петровна одернула мужа:
– Сиди! – и он послушно плюхнулся на стул.
– Я помогу, – Андрей встал, вытер руки полотенцем, лежащим на коленях.
Юлька глянула на него с благодарностью.
Илька долго топтался, надевая пальто, потом вышел, Андрей за ним, прикрывая дверь. Настроение было испорчено. Татьяна Петровна встала, начала хлопотать, убирая со стола, носила все из комнаты в кухню, перекладывала в контейнеры, шумно складывала посуду в раковину. Дядя Леша тихонько захрапел, откинувшись на стуле. Нина так и сидела, поглядывая на дверь. Наконец она не выдержала.
– Пойдем поглядим, а? – робко спросила она Юльку, и обе не сговариваясь, поторопились к выходу.
И очень вовремя. Точнее сказать, они опоздали на пару секунд, иначе увидели бы, как Илька, неловко размахнувшись, попытался ударить Андрея. Конечно, ему это не удалось, и он, теряя равновесие, упал на рыхлый тающий снег. Андрей пытался удержать Ильку, пуговицы на пальто затрещали, и одна все же отлетела куда-то в грязь.
– Я тебя убю, – бормотал Илька, барахтаясь в руках соперника, – убю! – губы его не слушались, и он сопел от злости.
– Что тут происходит?! – пронзительно выкрикнула Юлька, а Нина подбежала к Ильке и подхватила его со свободной стороны, недобро поглядывая на Андрея.
– Поскользнулся вот, – извиняющимся тоном ответил Андрей и попытался отпустить Ильку, но тот начал заваливаться на Нину, и Андрей снова ухватил его за рукав. Илька дернулся, вырываясь, оперся на Нину, и они медленно побрели к крыльцу, долго взбирались на три ступени, и, наконец, исчезли за дверью.
– Извини, – она не знала что сказать, – ума не приложу, чего это он! Он ведь совсем не пьет!
– Ну, видимо, повод нашелся, – кривовато ухмыльнулся Андрей, – я пойду. Спасибо за гостеприимство…
Андрей застегнул замок куртки, натянул на голову капюшон и двинулся к воротам.
– Андрей! – Юлька окликнула его и молодой мужчина обернулся. – Спасибо, что пришел!
– Спасибо, что пригласили, – отозвался он, – Лере спасибо.
Юлька подошла ближе.
– Мне правда неудобно, – пробормотала она.
– Да все нормально, – Андрей шагнул к ней, наклонился и легко прикоснулся к губам, – не переживай, все хорошо!
Он махнул на прощание рукой и вышел за ворота.
Юлька постояла еще, вдыхая сырой мартовский аромат. Она любила весну. Может быть потому, что сама родилась весной, и для нее весна это всегда обновление. Ее не пугали ни талые ручьи по всей деревне, ни скользкая грязь, но переменчивая погода. Она радовалась весне, как радуются чему-то новому и неизведанному.
Гаврила глухо гавкнул в будке, напоминая о себе, Юлька подошла и открыла заслонку будки.
– Выходи, арестант, – улыбнулась она и погладила пса по макушке. Гаврила любил эту ласку, и растекся по ее ноге, прижимая сапог могучим телом. – Сейчас тебе вкусненького принесу! – пообещала Юлька и пошла в дом.
В прихожей было тесно – Татьяна Петровна придерживала за локоть дядю Лешу, который, мотаясь из стороны в сторону, натягивал сапог.
– Ю-у-у-лька, дай обниму тебя, сношка! – дядя Леша потянулся к ней, но Татьяна Петровна держала его крепко, и дядя Леша только звонко хлопнул в ладоши, не дотянувшись до Юльки. – Танька, отпусти!
Дядя Леша рванулся из крепких рук жены, но Татьяна Петровна была наготове и мужа не выпустила.
– Пойдем мы, – тихо произнесла она, – хватит уж ему праздновать. Там в холодильнике все сложила, завтра… – она понизила голос еще, – Илью покормишь на дорожку.
Юлька кивала. Из кухни, где на разложенном диване лежало распластанное Илькино тело, вышла Нина. Она взглянула на Юльку, щеки ее порозовели.
– Его рвать будет, – предупредила она, – я там таз поставила. Поить надо побольше. Утром приду гляну, как вы тут.
Нина обулась, подхватила отца под другой локоть, и они вышли, толкая друг друга. Дядя Леша пытался то петь, то ссориться с Татьяной Петровной, но потом замолчал и позволил себя вести.
Юлька осталась одна в темной прихожей. Было слышно, как на диване стонет и возится Илька, но ей совсем не хотелось идти и ухаживать за ним. Взглянув на часы, Юлька достала из кармана телефон и набрала Леркин номер.
– Привет, – проговорила она, когда дочь на том конце откликнулась, – ты где? С кем? Хорошо, долго не задерживайся, я буду волноваться.
Она отключилась, сунула телефон в задний карман. Вспомнив, что пообещала покормить Гаврилу, Юлька все же вошла в кухню. Илька лежал в форме морской звезды, одеяло сбилось, приоткрыв голубые "боксеры". Теперь понятно, почему Нинины щеки пылали, ей пришлось раздевать это почти бездыханное тело.
В эмалированной миске лежали объедки, оставленные специально для собаки. Тут была и селедка под шубой и кусок торта, но Гаврила как раз любил подобные пищевые попурри. Она накинула старую куртку, вышла в темноту мартовского вечера.
– На, ешь, – ералаш из праздничной снеди со смачным шлепком вывалился в миску. Гаврила нетерпеливо ждал, и тут же начал есть, жадно хватая куски. Юлька села на крыльцо и стала смотреть, как ест пес. В деревне была тишина, какой никогда не бывает в городе. За шестнадцать лет Юлька очень привыкла к прозрачному небу, ночной тишине и людям, которым интересна ее жизнь, хотя иногда это было слишком навязчиво.
Ворота брякнули, вошла Лерка. В руках светился новенький телефон.
– Ой, – испугалась она, – ты чего тут сидишь?
– Воздухом дышу, – улыбнулась Юлька и похлопала рядом с собой.
– Лютик где? – спросила Лерка рассеянно, то и дело посматривая в смартфон.
– Спит, – коротко ответила Юлька.
– Устал что ли?
– Ага, типа того.
Они еще посидели, потом вдруг подул ветер, и загнал их в тепло. Мать и дочь вошли, закрыли дверь на защелку. Навстречу из комнаты вышел заспанный, качающийся на тонких ножках, Фунтик. Лерка засюсюкала, подхватила любимца и утащила его в спальню. Она еще недолго возилась, потом выключился свет и только белое свечение экрана свидетельствовало о том, что Лерка еще не спит. Юлька расстелила кровать, переоделась, умылась. Заглянула в кухню – Илька по-прежнему лежал раскинувшись, но теперь дышал ровно. Она выключила свет и легла.
Утро субботы началось с топтания Ильки. Юлька сквозь сон услышала, как он пытается на цыпочках выйти из дома. Илька долго мучил щеколду, наконец откинул и вышел. Она встала, накинула халат. Илькино пальто висело на крючке. Значит он вышел раздетый. Юлька надела куртку, взяла пальто и вышла вслед за другом. Илька стоял на крыльце, скукоженный, трясущийся и бледный, хватая полной грудью утренний воздух.
– Привет, алкаш! – Юлька улыбнулась, протягивая Ильке пальто. Он взглянул на нее и тут же отвернулся, взял пальто, надел. Пальцы нащупали нитки, торчащие из ткани – место потерянной пуговицы, Илька засопел, запахнул пальто на груди.
– Ну как ты? – Юльке было жаль на него смотреть.
– Нормально, – проскрипел Илька.
– Угу, я вижу… – она скептически кивнула. – Хватит тут мерзнуть, пошли в дом.
– Иди, я сейчас приду, – ответил Илька, – хотя… Закрой пса.
Да, Гаврилу нужно было запереть, иначе дорога к туалету была перекрыта. Юлька взяла собаку за ошейник, втолкнула в будку и опустила заслонку.
Пока Илька пытался прийти в себя, Юлька вскипятила чайник, достала остатки вчерашнего торжества. Лерка спала, уткнувшись носом в стену, Юлька, справедливо решив, что Илька сегодня очухается не раньше обеда, прикрыла дверь в детскую, позволив Лерке спать сколько ей хочется.
Илька вошел тяжело дыша. Юлька догадалась, что его рвало. Она поставила перед другом кружку со свежезаваренным чаем и тарелочку с тортом. На торт он даже смотреть не стал, а за кружку схватился, как утопающий за соломинку.
– Поешь чего-нибудь? – Юлька не знала чем помочь, опыта выведения из похмелья у нее не было.
– Не хочу, – буркнул он и снова начал пить.
– Что на тебя вчера нашло? – наконец спросила Юлька.
Илька неопределенно пожал плечами, стараясь поглубже погрузиться в кружку, желательно так, чтобы не было видно глаз.
Хлопнула дверь.
– Эй, есть живые? – раздался веселый Нинин голос, и Юлька выскочила в коридор, прижав палец к губам.
Нина прикрыла рот ладошкой. В другой руке у нее было нечто, завернутое в платок.
– Мама передала, – протянула она Юльке сверток. Юлька развернула – в платке оказался контейнер с горячим куриным супом. Из-под крышки вырвался пахучий пар, в янтарной жидкости плавали мелкие лапшички, кусочки мяса и кружки моркови.
– На, это тебе, – Юлька поставила контейнер перед Илькой, он осторожно понюхал, попросил ложку, и вдруг начал есть. Лицо его выражало изумление и облегчение одновременно.
– Отец еще пиво предлагал взять, – улыбнулась Нина, – но вам же ехать сегодня…
Илька закивал, черпая из контейнера животворящий суп и вливая его в свой измученный организм. Нина любовалась Илькой, тем, как он ест, как он вытирает вспотевший лоб и как смущаясь, посматривает то на нее, то на Юльку.
– Будешь торт? – спросила Юлька. Нина кивнула. Они расселись на табуретки с мягкими сиденьями, Юлька разлила чай, придвинула Нине торт, сама взяла ложку и попробовала.
– М-м-м, вкусный! – пробурчала она с полным ртом, – я вчера не успела попробовать!
К пробуждению Лерки Илька уже ожил, начал улыбаться, а к послеобеденному времени объявил, что вполне способен управлять автомобилем.
– Ты точно можешь? – с подозрением уточнила Юлька, – ты вообще-то моего ребенка повезешь!
Илька лицом изобразил обиду.
– Ладно, – кивнула Юлька, только аккуратно! Лера, как приедете, обязательно позвони!
Лерка была давно собрана. Сумка с личными вещами уже стояла в машине, на руках беспокойно трепыхался поросенок. Они вышли за ворота. Юлька еще раз напомнила дочери все указания, которые Лерка знала наизусть, поцеловала дочку.
– Бабушку и дедушку слушайся, – повторяла она как заведенная, – вечером на улицу не выходи…
– Мама! – Лерка обняла ее за шею, – еще скажи "не забудь почистить зубы!"
– Да, кстати, не забудь!
– Не забуду, – Лерка наклонилась к ее уху, – а ты, знаешь что… Ну, в общем, не скучай тут… Не сиди в одиночестве! Найди себе хорошую компанию!
Они еще раз обнялись, Лерка плюхнулась на переднее сидение, Юлька жестом напомнила пристегнуть ремень. Они долго махали вслед уезжающей машине. Потом Нина попрощалась и ушла, а Юлька медленно двинулась к воротам. Что там Лерка сказала? Компанию найти?…
20
Остаток дня она слонялась по дому, перебирала какие-то вещи, навытаскивала отовсюду кучу стирки, долго сортировала и запустила машинку. Пару раз хваталась за телефон, чтобы поговорить с Леркой, но одергивала себя и откладывала аппарат. Пусть дочь почувствует свободу. Правда, с Илькой тоже особо не расслабишься, он следил за любимицей еще побольше матери, но, почему-то, Лерка воспринимала его заботу с пониманием, в то время как от Юльки просила, нет, даже требовала, отпустить вожжи и дать ей возможность взрослеть.
Иногда Юлька смотрела на дочь и думала, какая же она взрослая не по годам. И размышляла, заслуга ли это ее воспитания, или генетический пасьянс так удачно сложился. Она вспоминала себя в пятнадцать-шестнадцать лет, и признавала, что сама она была полнейшим ребенком, глупым, неразумным и зависимым от родителей. Мама всегда следила, чтобы она вовремя встала, поела или не забыла пойти на английский. Она проверяла домашние задания аж до самого одиннадцатого класса, плела ей косы и выговаривала, когда Юлька засиживалась с книжкой допоздна. Лерка же сама могла кого хочешь воспитать. Она помнила все до мелочей, начиная от дат, заканчивая списком покупок, если было нужно, вставала за пять минут до будильника, ела быстро, изысков не просила и, в целом, была всегда всем довольна. Но при этом обладала взрывным характером, склонности к ворчанию и поучала всех, включая мать.
Найти компанию… Найти компанию… Напутствие дочери крутилось в голове, и Юльке все больше хотелось поддаться искушению. она понимала, что пора делать очередной шаг вперед. И этот шаг должна сделать она. Опыта первых шагов в отношениях у Юльки не было. Как-то так сложилось, что мужчины сами шли навстречу, а ей просто нужно было сказать "да" или "нет". Поэтому сейчас она находилась в легком ступоре, не зная, как себя вести. Андрей ей нравился все больше своей легкостью и простотой, он был ненавязчив, и, в то же время, притягивал к себе. Юльке нравилось, что он очень аккуратно вписался в коллектив, не заигрывая с молодыми преподавателями и не заискивая перед пожилыми. Но, самое главное, он не афишировал свои чувства к ней. Понимая, что она охраняет свою жизнь, он интуитивно придерживался неписанного правила.
Что же все-таки делать… Юлька присела на стул, потом вдруг резко встала, накинула куртку и вышла на улицу. Проходя мимо собаки она автоматически провела по серой спине. В темноте предбанника было прохладно. Юлька щелкнула светом, вошла, огляделась. Когда она переехала в этот дом, банька тут уже была, но очень старая, покосившаяся, и первые два года они ходили мыться к Осиповым. А потом дядя Леша вместе ее отцом вдруг развили бурную деятельность, и за лето возвели отличную просторную баню с электрическим отоплением. Папа, приезжая, всегда топил баню, и парился долго, с наслаждением, с непременными свежими вениками и квасным паром. Юлька жар не любила, поэтому электрокотел пришелся как нельзя кстати. Баня подогревалась практически круглосуточно, и они уже давно привыкли умываться с утра и совершать вечерние омовения именно здесь, а не в маленькой ванной в доме. Сейчас баня была выключена, но по щелчку выключателя котел дружелюбно загудел. В ожидании она бегала туда-сюда, принесла пару полотенец, махровый халат и разноцветные бутылочки с ароматным содержимым для волос и тела, которыми запасалась каждый раз, когда выезжала в город. Когда предбанник нагрелся, Юлька вышагнула из просторных коротких резиновых сапог с войлочным носком, прошла к широкой лавке и скинула ставшую жаркой куртку. Она медленно разделась, распустила волосы и, повинуясь мгновенному желанию, встала напротив узкого длинного зеркала. Глядя на себя, она видела кучу недостатков, которые портили настроение и навевали мысль о приближающейся старости. Талия была уже не такая точеная, живот не столь подтянут, и грудь, выкормившая любимую дочь, перестала быть округлой и манящей. Юлька приблизила лицо, рассматривая малозаметные морщинки. И чем дольше она смотрела, тем больше и глубже они ей казались. Отступив от вредного зеркала, Юлька кинула на него полотенце, наказывая за жестокую правду, и вошла в баню. Нежное ненавязчивое тепло охватило ее, тут же расслабив все тело. Юлька налила воду сразу в три таза, села и начала поливать себя, наслаждаясь ощущениями. Все-таки баня – это что-то восхитительное, совершенно несравнимое с мытьем в ванне, правильно говорил персонаж из "Иронии судьбы". Она наклонилась и намочила волосы. Дотянувшись вслепую, налила в ладонь шампунь и долго массировала голову. Волосы были одним из ее украшений, густые, чуть вьющиеся, они безо всякой укладки ложились волнами, стоило только отпустить их из тугого узла, в которой они обычно были скручены ежедневно. Вымыв голову, Юлька легла на полок и прикрыла глаза. Интересно, что бы сказал Андрей, если бы застал ее здесь, такую… доступную? Она чуть повернула голову набок, согнула ногу и слегка развела колени, положила руку на грудь и прикусила губу. Представив себя со стороны, она дорисовала в воображении мужчину, жадно глядящего на нее, как он скинет одежду, ляжет рядом, положит ладонь на грудь и сожмет пальцами сосок… Картина была столь возбуждающей, что Юлька почувствовала горячий прилив внизу живота, и тут же выпала из грез, резко открыв глаза. Она сжала ноги, села. Жаркое ощущение она уже испытывала, и, как оказалось, тело ничего не забыло за такой длительный срок. Удивительно, что до сих пор она совсем не испытывала необходимости в мужчине, очевидно, в ней произошло какое-то замещение эмоций, а теперь чувственность проснулась, и это была уже не чувственность юной девушки, а желание зрелой женщины. Ну что ж, она имеет на это право… Юлька решительно поставила ногу на нижнюю полку и, потянувшись, достала из запасов крем для депиляции.
Потом она еще долго намазывалась кремами, сушила волосы. Увидела Леркины разделители для пальцев и еще полчаса провозилась, делая педикюр. Наконец, удовлетворившись проделанной работой, накинула халат, кое-как, боясь размазать лак, всунула ноги в сапоги, и рысцой побежала к дому.
Перерыв ящик с нижним бельем, Юлька вдруг поняла, что ей совершенно нечего надеть. То есть, белья у нее достаточно, но такого, которое можно позволить снять мужской рукой, у нее нет. Даже приличного комплекта нет. Раздосадовавшись, она надела розовые трусики и белый бюстгальтер, подумала, и сменила трусики на белые. Потом еще подумала, достала черные трусы, надела, откопала в глубине ящика черный лифчик с плотными чашечками, надела и обрадовалась, увидев, как красиво выглядит грудь в белье с эффектом "рush-up".
В его окнах горел свет. Идти было недалеко, и Юлька дошла намного быстрее, чем планировала, несколько раз порываясь развернуться и вернуться домой. Улица была пуста, окна светились электрическим светом и сиянием плазменных экранов, которыми теперь никого не удивишь. У ворот она остановилась, огляделась, и, дернув за шнурок, тихо надавила на ворота. Приоткрыв их, Юлька почти вошла, но вдруг остановилась. Все сомнения разом навалились на нее, и она застряла, раздираемая ими. Убежать хотелось так же сильно, как и войти. Кто-то где-то кашлянул, и она испуганно отскочила назад, успевая придержать створку ворот, чтобы она не хлопнула. Сильная рука, появившаяся из-за правого плеча, остановила ворота, и Юлька испуганно оглянулась.
– Что, даже не войдешь? – Андрей смотрел насмешливо.
– Я… – она не знала, что сказать, и радовалась, что в темноте не видно, каким малиновым цветом налилось ее лицо. – А ты где был?
– Хлеб кончился, – Андрей приподнял тряпичную сумку, – а магазин еще открыт.
– А-а, – растерянно протянула Юлька.
– Ну так что, зайдешь? – он стоял так, что если бы она захотела уйти, пришлось бы попросить мужчину отойти в сторону.
Поняв, что глупо было бы говорить, что шла мимо, Юлька кивнула, и Андрей надавил на ворота, впуская ее во двор. Они поднялись по невысокому крыльцу, Андрей достал ключ и отпер наружную дверь. В сенях было темно.
– Осторожно, – он в темноте придержал ее за локоть, – не ударься.
Юлька помнила, как выбирала этот дом для молодого специалиста. Думала ли она, что окажется здесь снова, да еще и с определенной целью. Дом хоть и стал жилым, но уюта, какой присущ семейному гнезду, не приобрел. Мебели было по-прежнему по минимуму, как и посуды. В маленькой кухне не было ничего кроме стола, стула и двухкомфорочной плиты. Комнату занимал новый диван, диссонирующий с общей обстановкой, на табуретке стоял ноутбук. Бельевого шкафа не было, вещи висели где попало – на спинках стульев, на ручке двери и даже на вбитом в стену гвозде. Общее впечатление было удручающее, и оно как-то повлияло на Юлькин романтический настрой, ей вдруг захотелось уйти.
– Не обживаешься совсем, – грустно констатировала она.
– Да все времени нет, – равнодушно ответил Андрей, – целыми днями в школе, сюда только спать прихожу, поэтому смысла в покупке мебели нет.
Юльке стало жалко его. Стало понятно, что мужчина весь отдается работе потому, что в одиночестве ему совершенно невыносимо. Однако, он не выглядел запущенным, от него всегда хорошо пахло, и одежда была простая, но чистая, аккуратная и не изношенная. Она вспомнила, что долгое время ее терзал вопрос, какие такие перипетии занесли городского человека в их глубинку.
– Да ты не переживай так, – Андрей подошел к ней, взял лицо в ладони, заставил посмотреть на себя, – у меня же здесь родственники есть! Грушевины, помнишь? Это дядька мой двоюродный, брат отца. Они заботятся обо мне, иногда даже слишком! Тетя Катя постоянно тут ходит, еду приносит, Динку, сестру, отправляет убирать, заодно следить. Такие смешные! Тетя Катя мне все уши прожужжала, что жениться надо, Динка подружек приводит, знакомит. Так что я тут очень даже востребованный жених!
Он улыбался, и Юльку отпустило. Она расслабилась, позволила снять с себя куртку, присела на краешек дивана. Андрей чем-то шуршал в кухне, она услышала, как зашумел чайник. Он вошел, внес еще одну табуретку, на которой как на подносе стояли две чашки и лежал пакет, в котором просматривались шоколадные конфеты. Андрей поставил табуретку у края дивана, сам встал на колени возле Юлькиных ног, оперся обеими руками в диван с двух сторон ее бедер.
– Чай пить будем? – прошептал он, наклоняясь к ней, и Юлька почувствовала мурашки по позвоночнику.
