Текст книги "Принцесса (СИ)"

Автор книги: Мария Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

С улицы раздался голос Гаврилы, и Юлька вспомнила, что Андрей собирался прийти. Она вдруг заволновалась.

– Кто там? – удивленно проговорила Лерка.

– Я посмотрю, – Юлька встала, накинула куртку и вышла.

Андрей сидел на крыльце. Он ничего не делал, только держал в руках что-то, похоже на кусок каната и кусок колбасы в пакетике. Гаврила, настороженно смотрящий на незваного гостя, не лаял, но, завидев Юльку, сорвался с места, заголосил, натянул цепь до предела, заставив Андрея подняться на ступеньку выше.

– Ну, чего выбежала? – голос Андрея отдавал недовольством, – мы разговариваем, а ты сбиваешь.

– Я посмотреть… – растерянно ответила Юлька.

– Посмотрела? Ну иди в дом, – почти приказал Андрей.

Она вошла в сени, но любопытство взяло верх, и она замерла у двери.

– Не лай! – дружелюбно, но твердо сказал мужчина собаке, – я свой. Свой.

Гаврила еще несколько раз гавкнул, потом цепь зазвенела и Юлька догадалась, что пес ушел в будку.

– На! – произнес Андрей. Цепь снова зазвенела, Гаврила вышел посмотреть, что предложил ему незнакомец.

Юлька улыбнулась и ушла в дом.

– Кто там, мам? – Лерка убирала посуду.

– Андрей, – ответила Юлька и вдруг опомнилась, что не назвала его по отчеству.

– И где он? – Лерка не выразила недовольства, это было уже хорошо.

– Там, – махнула рукой Юлька, – с Гаврилой разговаривает.

– Зачем?! – изумилась девочка.

– Хочет приручить.

– Ничего себе! – это прозвучало почти с восхищением, – не боится, что Гав ему руку откусит?

– Наверное не боится, – пожала плечами Юлька, – у него отец – кинолог, – добавила она.

– Ого! Откуда знаешь? – Леркины глаза загорелись любопытством.

– Он сам рассказывал, – ответила Юлька покраснев, вспомнила, при каких условиях она узнала про родителей Андрея.

Дверь хлопнула и мужчина вошел в дом.

– Хороший пес, – предвосхитил вопросы Андрей, – диковатый и обиженный на весь свет, но хороший, с ним можно работать.

– Чай будете? – Лерка выражала благодушие.

– Буду, – согласился Андрей, – только дайте руки вымыть.

Юлька наблюдала, как ее дочь и ее мужчина налаживают отношения. Ей было волнительно, но эти двое, похоже, нашли общий язык. Юлька выспрашивала про отца-кинолога, Андрей с видимым удовольствием рассказывал, и по теплоте его голоса было понятно, как он любит и дорожит семьей.

22

– Он прикольный, – Лерка возила утюгом по своей блузке, одновременно поглядывая, как Юлька играет с поросенком.

– Фунтик? – Юлька щекотала розовое с черными пятнышками пузико, Фунтик весело повизгивал, – очень прикольный.

– Да не-ет! – Лерка поставила утюг, встряхнула блузку, придирчиво осмотрела на предмет складок, – Андрей!

Юлька напряглась. Это происходило независимо от ее желания каждый раз, когда речь заходила об Андрее.

– Да? – она постаралась, чтобы голос прозвучал как можно равнодушнее.

– Ага! – Лерка выдернула шнур, повесила блузку на спинку стула и плюхнулась рядом с Юлькой на диван, – я думала он зануда, а он ничего такой… Только мам… А если папа вернется?

Лерка посмотрела на мать, и Юлька вдруг поняла, что дочь тревожится не за то, что она "изменяла" ее отцу, а за то, как мать будет выбираться из этой ситуации.

– Лерусь… – Юлька помедлила…мне кажется, он не вернется.

– Почему ты так думаешь? – Лерка смотрела внимательно.

– Думаю, у него была масса возможностей вернуться. Но он не вернулся. Знаешь, – Юлька притянула дочку, обняла ее и чмокнула в висок, – сколько я его ждала! Сначала мне казалось, что вот-вот откроется дверь и он войдет. Потом я ставила себе временные рубежи, после которых он точно должен был вернуться. Например, когда ты в четыре года заболела, и тебя положили в больницу, а меня не пустили. Мне было так страшно и тяжело, что я просто молилась, чтобы он вернулся и поддержал меня. Но его не было.

– Но он же шлет деньги, – задумчиво проговорила Лерка.

– Шлет, – кивнула Юлька, – это самое странное во всей этой ситуации.

– Мам, а ты любишь его? Ну… папу?

– Не знаю, – Юлька произнесла это и вдруг поняла, что только что призналась вслух не только дочери, но и себе, – я ужасно любила Сережу. Это было как наваждение, как болезнь. Но от болезни или умираешь или выздоравливаешь. Я, наверное, выздоровела.

Она не стала признаваться Лерке, что было время, когда она чувствовала, что умирает. Ни к чему девчонке знать такие подробности.

– Мам, я себе не представляю.

– Чего, котик?

– Ну, что ты была всего на два года старше меня. – Лерка легла к матери на колени и теперь смотрела ей в лицо, – я ни разу не чувствовала ничего подобного. Интересно, это всем дано, так сильно влюбляться, или только избранным?

– Ах ты мой философ! – Юлька наклонилась и чмокнула дочку в кончик носа, – все у тебя будет! Но, ты же у меня умница, поэтому учись на моих ошибках. Любовь любовью, но голова должна быть на месте! И отношения с мальчиками… Ну, те самые отношения… Должны быть безопасными!

– Фу, мам! Ты что, хочешь мне про секс рассказать?! – Лерка сморщилась, – я и так все знаю! И про презервативы, и про раннюю беременность.

Юлька смущенно улыбалась.

– Ну, тогда я за тебя спокойна, – произнесла она, – но раз уж мы заговорили на такую щепетильную тему, я бы хотела спросить еще кое-что.

– Что? – Лерка не выглядела ни испуганной, ни растерянной, это уже было хорошо.

Юлька собралась с духом.

– С кем и куда ты ездила, когда гостила у бабушки? – выпалила она одним духом.

Лерка скривилась.

– Бабуля сдала? – спросила она, но ответа ей было не нужно, – так и знала, что она проболтается. Это Денис был!

Юлька укоризненно покачала головой.

– Лера, он старше тебя, причем намного! Что у вас за отношения?

– Мама, да ты все неправильно поняла! Он хочет к Нине подкатить! Мы ездили подарок ей выбирать.

– К Нине?! – вот это была действительно неожиданность.

– Ага! Он и писал-то мне, все спрашивал про нее. Не знает, как подкатить, она ж у нас как дикарь, от мужиков шарахается. Может она лесбиянка?

– Лера, ну что ты несешь?! – возмутилась Юлька, – это все-таки твоя тетя!

– Ну а что? – Лерка нисколечко не смутилась, – тети разные бывают!

– Она не лесбиянка! – уверила Юлька дочь, – и давай ты не будешь так говорить. И думать! – добавила она.

– Ну, ладно, ладно! В общем, он купил ей цепочку, красивенькую такую, наверное, скоро приедет. Как думаешь, надо ее предупредить, или пусть сюрпризом будет?

– Лера, – Юлька решила охладить пыл юной свахи, – давай пусть Денис, если у него серьезные намерения, сам как-нибудь разберется. А ты не лезь.

Лерка, подумав, согласилась, что она уже сделала все, что могла, и теперь дело за ним.

– Эх, – мечтательно произнесла она, – все влюбляются… Вот бы и в меня кто-нибудь влюбился!

– Ну, – Юлька улыбнулась широко, – думаю, это скоро случится.

Дни, когда ждали проверяющих из управления, выдались очень теплыми. Настолько теплыми, что капель с крыш не давала учителям возможности собрать внимание истосковавшихся по теплу школьников. Солнце жарило из окон, птицы шумели на все голоса. Однако, коллектив был собран и сосредоточен. Юлька давно объявила о проверке, пояснила почему все это происходит с ними, и честно призналась, что проверяющие будут копать под нее. Она ждала всякого – порицания и слов о том, что она сама виновата, но оказалось, что учителя на ее стороне. И пожилые, заслуженные, и молодые, все как один твердили, что встанут горой за своего директора. Юлька не знала, чем она заслужила такое отношение, но пообещала сама себе, что ни за что не позволит пострадать сплоченному коллективу. Они ждали.

Когда к крыльцу подъехали несколько автомобилей, Юлька перестала заламывать руки, нервно расхаживая по кабинету, и вышла встречать. Дверь распахнулась, и вошли совсем другие люди. Девушка в тонкой курточке огляделась и, заметив Юльку, подошла.

– Вы – директор? Мы от Колесникова.

Юлька выдохнула. Значит все-таки получилось…. Владимир Павлович Колесников, или как звал его папа – Палыч, был ни больше ни меньше как главным редактором на местном телевидении. Именно с его подачи тогда, в первый раз приезжали к ним телевизионщики, будоража любопытную ребятню и нервируя учителей. Девушка, которая представилась Дашей, очевидно, была главным организатором. Она быстро распределила своих, одни снимали интерьеры школы, другие брали интервью у учеников, третьи потащили громоздкую аппаратуру в кабинет информатики. Юлька и хотела бы помочь, но ее не просили, только время от времени подзывали, чтобы она, в свою очередь, организовала приток желающих сказать на камеру. За два часа телевизионщики управились, так же оперативно свернулись и уехали.

Вечером все смотрели новости. Юлька, волнуясь, сидела, поджав ноги, и ждала, когда же покажут про них. То, что она увидела, превзошло все ожидания. Все-таки, Колесников был гениален. Ребята, смонтировавшие ролик, преподнесли все так, что история с турниром была не преступлением, а победой Юльки. Ее называли прогрессивным руководителем, новатором и директором будущего. Андрея тоже показали, в окружении учеников. Шумные старшеклассники на все лады расхваливали молодого учителя и его методику преподавания.

– Мам, ну круто же, да?! – Лерка тоже смотрела, и когда увидела себя, пискнула от радости.

А на следующий день… На следующий день не случилось ничего. К обеду Юлька поняла, что комиссии в этот день не будет. Не было ее и через день. И после тоже не было. Про них словно забыли. Она размышляла, стоит ли ей позвонить в управление, чтобы спросить насчет проверки. Поразмыслив, она отказалась от этой идеи. А спустя месяц узнала, что Звягинцев, получив новое назначение, перешел в другое управление, мало соприкасающееся с педагогикой. Это было странно, она не могла понять, наказание ли это, или повышение. Но, в общем, вздохнула с облегчением.

Весна наступала семимильными шагами, по традиции нарушая привычный уклад селян тем, что делала непроходимыми дороги, совершенно предсказуемо, но неизбежно заливая огороды и подполья. Радуясь приходу тепла, Юлька вдруг поняла, что никакие рабочие, и все остальные моменты, не помешают ей наслаждаться жизнью. Осталось одно "но" – она никак не могла решиться поговорить со свекровью.

Шила в мешке не утаишь, в деревне все давно знали, что у "директрисы роман с информатиком". Ну то есть не знали, догадывались. Следуя давней привычке, Юлька старалась не давать односельчанам повода для сплетен, но заставить их прекратить фантазировать было не в ее власти. И, все же, было заметно добродушное и благосклонное отношение людей к Юльке, не было ни одного косого взгляда, ни одной как бы невзначай брошенной реплики. Все знали, но никто не уличал. Лерка зачастила в город, мотивируя это тем, что вдруг "потом не получится", позволяя матери наслаждаться своим тихим счастьем. Андрей не ухаживал в открытую, но входил в дом без стука, тем более, что он окончательно подружился с нелюдимым Гаврилой.

История приручения Гаврилы, по мнению Юльки, должна была войти в учебники кинологии. Она с любопытством и восхищением наблюдала, как терпеливо и ненавязчиво действовал Андрей. Не прошло и двух недель, как пес молча впустил во двор молодого человека, и даже не отвернулся от него, когда Андрей заговорил с бдительным стражем. Андрей ни разу не пришел с пустыми руками, каждый раз он приносил Гавриле угощения, причем с некоторых пор отдавал лакомства только с руки. Юлька предлагала вынести псу домашнюю еду, но Андрей каждый раз отказывался.

– Он должен понимать, что это от меня! – убеждал он Юльку, – понимаешь? Что Я хочу угостить его!

Гаврила понимал. Он великодушно подходил, аккуратно брал с протянутой ладони кусочки и съедал неподалеку, не пряча, как раньше, еду в дальнем углу двора. А спустя некоторое время он позволил Андрею коснуться своей головы. У Юльки радостно трепыхнулось сердце, когда она увидела это.

– Знаешь, – говорила она, прижавшись тесно к плечу Андрея, – я его взяла потому, что если бы не взяла, его бы попросту пристрелили. Откуда он тут взялся, никто не знал, думаю, какие-то сволочи вывезли его в лес и бросили. Он рычал на всех, и на меня тоже, но, почему-то, пошел за мной, и остался, не убежал.

– Ты не представляешь, сколько собачьих искалеченных судеб видел мой отец. Он с детства мне внушал, что нужно быть ответственным за животное. У меня никогда не было ни крыс, ни рыбок, потому что я был безответственный балбес, и если бы мне завели кого-то, то ухаживать за ним в конечном итоге пришлось бы маме. И первый кот у меня появился в четырнадцать лет. Я подобрал его на улице, грязного, больного, с перебитым хвостом и гноящимися глазами. И принес к клинику, где работала мама. Мама сказала, что у них лечить дорого, тогда я заплатил в кассу из своих карманных денег, которые, кстати, мне давали не так уж часто. Я не собирался приручать его, но кот сам приручил меня. Он жил в клинике почти год, и я платил за его проживание и еду. А он, когда я приходил, выбегал ко мне и просился на руки. Мама предупреждала, что лучше не брать, а то кот привыкнет. Но привык я. Сейчас думаю, она специально меня сдерживала, чтобы я сам понял, что полюбил кота.

– И что теперь с ним? – Юлька заглядывала Андрею в глаза, он отвечал ей своим теплым взглядом и обнимал свободной от собаки рукой.

– С ним все нормально, живет у родителей.

– Живой?!

– Ага, чего с ним сделается-то? Постарел, конечно, но держится.

Следующим этапом введения Гаврилы в нормальное общество была прогулка за воротами. Юлька возражала, боясь что пес не выдержит такого объема информации и откатится назад, бросаясь на прохожих. Но Андрей настаивал. В один из дней он принес ошейник и поводок.

– Ну, иди сюда, кусака! – мужчина притянул к себе слегка сопротивляющегося и глухо ворчащего кобеля, – примерим обновку!

Он надел на Гаврилу новый ошейник, потом расстегнул старый.

– Ну, смотри, какой красавец! – причмокнул Андрей, – хоть сейчас жениться!

Юлька смеялась, глядя как Гаврила недоуменно косит глазами, пытаясь рассмотреть новую вещь. Андрей пристегнул поводок и подтолкнул пса к воротам.

– Ну, пошли, лишенец, посмотрим, скольких ты сегодня загрызешь!

Лерка, стояла рядом, обнимая поросенка, и раздумывала, идти ли ей в этой странной компании. Потом все-таки надумала и шагнула вслед за всеми. Их процессия – Андрей с Гаврилой на поводке, Юлька, старательно отворачивающаяся от приветливо здоровающихся соседей, и Лерка с Фунтиком, очень привлекала внимание. Фунтик похрюкивал, любопытно выглядывая из ворота куртки, и просился на землю, но Лерка не отпускала его.

– Сиди, говорю тебе! – засовывала он поросенка, который не хотел сидеть в куртке и сопротивлялся, – Гаврила передумает быть добрым и сожрет тебя, дурачок!

Но Гаврила, понимая всю ответственность, возложенную на него, вел себя хорошо, хотя был заметно напряжен. Разнокалиберные собачонки из близлежащих дворов откровенно провоцировали, гавкая на Гаврилу и его свиту, но пес держался, за что и заслужил множественные похвалы.

С того дня прогулки стали регулярными, и уже мало кто удивлялся, встречая Юльку в сопровождении Андрея и собаки. Здоровались и проходили мимо.

День рождения в этом году Юлька решила не отмечать, о чем и уведомила всех родственников. Зато пообещала, что на день "Д" приедет точно. Если бы она пропустила этот праздник, то навлекла бы на себя обиженные взгляды мамы и упреки Ильки, которому бы пришлось отдуваться за двоих.

Ей нужно было посоветоваться. Как назло, Илька в последнее время почти не появлялся, а если приезжал, то забирал Лерку и убывал в этот же день. Нина как советчик не подходила, потому что тема разговора была самая что ни на есть животрепещущая – развод. Юльке было ужасно некомфортно оттого, что придется вываливать это все на Татьяну Петровну. Она даже подумывала втайне ото всех пойти в суд и написать заявление, но потом отказалась от этого.

Лерка опять засобиралась к городской бабушке. То ли весна на нее так действовала, то ли желание поддержать мать, но она в последнее время прямо-таки сама подталкивала Юльку к Андрею. Юлька радовалась и боялась одновременно, памятуя, как нестабильна психика подростка, особенно, когда дело касается отношений любовных. Илька приехал уставший и раздраженный. Он скомандовал Лерке собираться, а сам, отказавшись от еды, упал на диван и прикрыл глаза.

– Ты чего такой замученный? – Юлька присела рядышком и коснулась его плеча.

Илька вздохнул, устроился поудобнее.

– Что-то аврал в последнее время, – ответил он, – контракты с иностранцами, новые поставки. Я всю неделю в командировке был, только сегодня ночью прилетел…

– Так почему же ты не сказал?! – возмутилась Юлька, – что это за жертвенность такая?! Не умерла бы она, доехала на рейсовом автобусе, если уж так сильно хочется в город.

– Кто бы говорил о жертвенности, – поддел ее Илька.

– Я серьезно! – наставила она на него указательный палец, – не смей больше так делать!

– Ну ладно, ладно, – смиренно согласился Илька и снова прикрыл глаза.

– Я развожусь, – тихо произнесла Юлька, и он тут же распахнул глаза, уставившись на нее.

Они глядели друг на друга, пытаясь понять мысли, которые крутились в голове другого. Илька был серьезен, как никогда, а Юлька в очередной раз осознала, как хорошо, что у нее есть такой друг.

– Давно решила? – спросил Илька.

– Нет, – коротко ответила она. – Надо как-то Осиповым сказать, – добавила виновато, – ой, как же мне не хочется!

– Не тяни, – посоветовал Илька. Юлька кивнула, и, поддавшись мгновенному порыву, наклонилась и обняла Ильку, прижавшись щекой к груди. Он на мгновение задержался, потом обнял ее. Юлька слышала, как стучит его сердце, громко и слегка учащенно.

– Иль, мне тебя так не хватает иногда, – призналась Юлька.

– И мне тебя, – ответил он глухо.

Когда она вечером вошла в дом свекрови, то в очередной раз ощутила что-то, что возвращало ее на шестнадцать лет назад. То ли запах, домашний, простой, то ли звуки – тиканья стареньких часов, скрип половицы в кухне или кукареканье петуха за окном. Сегодня эти ощущения приносили боль.

– О, привет! – из комнаты вышла заспанная Нина. – Ты чего так поздно?

Юлька сняла саноги, аккуратно поставила их на клеенку у входа.

– Татьяна Петровна где? – спросила она, проигнорировав вопрос.

– Там, – растерянно указала Нина на двери, – телевизор смотрит…

Юлька сняла куртку и платок, повесила все на крючок, прибитый к стене, и вошла в комнату.

– Добрый вечер, – смущенно проговорила она и улыбнулась.

Татьяна Петровна взглянула на нее и Юлька тут же поняла, что та все знает. Ну или догадывается. Юлька присела, Нина хозяйничала в кухне, гремела чашками.

– Татьяна Петровна, – Юлька долго откашливалась, прежде чем начать говорить, – я хотела вам сказать… В общем… Я собираюсь подать на развод с Сережей…

Звякнули чашки – в дверном проеме застыла Нина, тревожно глядя на мать. Татьяна Петровна встала из глубокого кресла, Юлька тоже встала.

– Замуж собралась? – глухим безжизненным голосом спросила свекровь, и Юлька помотала головой.

– Нет конечно! – слишком жарко ответила она, – но… Но… Так дальше не может продолжаться, Татьяна Петровна!

– Ты права, – кивнула свекровь, – ты права. Не может.

Юлька топталась на месте, не зная, что ей теперь делать. Нина так и стояла в дверях, и Юлька не могла понять, что чувствует девушка, слишком уж хорошо Нина умела скрывать эмоции.

– Подожди еще неделю, – попросила вдруг Татьяна Петровна.

– Хорошо, – растерянно кивнула Юлька, не понимая, к чему эта отсрочка. Но свекровь попросила, значит она просто обязана исполнить просьбу. Тем более, что это неважно, неделей раньше, неделей позже.

23

Тем более, что в школе наступила горячая пора – экзамены. Юлька смотрела на Лерку и завидовала. Беспечная десятиклассница жила в свое удовольствие, не задумываясь о том, каким трудным будет для нее следующий год. Впрочем, выпускные экзамены в девятом классе она сдала на отлично, и Юлька, которая волновалась больше дочери, выдохнула с облегчением. Вообще, она с легкой завистью наблюдала за тем, как спокойно, в хорошем смысле слова, Лерка относится к учебе. Ее никогда не нужно было заставлять делать уроки. С начальной школы было заведено, что уроки делались сразу, как говорил дед Леша, «на свежие дрожжи». После этого с легкой душой и чистой совестью ученица шла гулять. Ее не утруждали творческие проекты, Лерка всегда была публичным ребенком и никогда не отказывалась выступить перед классом. А проверочные и экзамены не становились поводом для стресса. И этим качеством дочь получилась явно не в нее, потому что Юлька была жуткой истеричкой. «Медвежья болезнь» поражала ее всякий раз, когда приходилось что-то сдавать, и справиться с волнением она не могла.

Неизбежное приближение экзаменов нервировало учителей не меньше, чем учеников. Уже прошли все подготовительные мероприятия, и родительское собрание тоже было проведено. Юльку бесконечно дергали в управление, она подписала сотни бумаг и, вместе со всеми ждала, когда же закончится это испытание. Это был первый экзамен с момента ее назначения директором, и она очень волновалась. На прошлой неделе приезжали из города техники, настраивали камеры. Весь год камеры слепо смотрели на школьную жизнь, и только с конца мая им позволяли оживать и фиксировать происходящее вокруг. В этот день монтировали металлорамку. Юлька, перебиравшая документацию в компании завуча Татьяны Викторовны, прислушивалась, как расходился по коридорам эхом визгливый звук шуруповерта.

– Татьяна Викторовна, почему нет подписи Ромовой? – она вынула из пачки несколько листов, скрепленных степлером. – И Кобзевой тоже… Надо с ними связаться, пусть придут подпишут, это важно!

Шум распахнувшейся двери заставил обеих повернуться к выходу. В дверях, с совершенно обезумевшим взглядом, стояла Лерка. Она тяжело дышала, было ясно, что только в помещении она перешла на шаг

– Лера, что случилось?! – Юлька как-то разом испугалась, в голове пронеслись все ужасы разом, она вспомнила и про больное сердце свекрови, и про Ильку, не вылезавшего из машины, и про Фунтика, которого могли сожрать хищные звери или свой, вполне домашний пес.

Лерка хваталась за грудь, пытаясь продышаться.

– Да что такое?! – Юлька быстрым шагом приблизилась, Лерка вдруг обхватила ее за шею и прижалась. Юлька почувствовала, что дочь дрожит.

– Лерочка, что случилось? – Юлька заглянула в глаза дочери и Лерка, проглотив, наконец, комок в горле, прохрипела:

– Там… Он… Приехал… Отец!

Первую секунду Юлька недоуменно смотрела в вытаращенные Леркины глаза. За спиной послышался и тут же затих шорох – завуч замерла, боясь пропустить хоть слово. Не было в деревне человека, кто бы не знал Юлькиной истории. Кто-то восхищался ее стойкостью, кто-то удивлялся, как это она, горожанка, столько выдержала. Были и такие, кто сомневался в Юлькиной стойкости. Эти немногие, радостно приняв информацию, передаваемую из уха в ухо про Юльку и нового учителя, теперь ликовали, поднимая палец и заявляя: "Я же говорила!"

– Извините, – Юлька, подхватив дочь, вышла из кабинета, плотно прикрыв дверь.

– Кто приехал? – переспросила она у дочери, уверенная, что все неправильно поняла.

– Отец! – Лерка наконец-то успокоила дыхание, но по расширенным зрачкам было понятно, что душевное равновесие к ней придет нескоро, – Папа!

– Куда приехал?! – Юлька почувствовала слабость, ей захотелось присесть, а лучше прилечь. К голове прилил жар, она покачнулась, оперлась на подоконник и на секунду прикрыла глаза.

– К бабушке! – Лерка, как индикатор из мультика про Алису Селезневу, от волнения почти меняла цвет, – я после уроков пошла к бабушке, а там он! Я сразу поняла, кто это, потому что бабушка совершенно не в себе, а он на меня так посмотрел! Мам, тебе плохо что ли?

Лерка начала было метаться в поисках стула, но Юлька махнула рукой, взяла себя в руки и переспросила:

– У бабушки?…

– Ага! У ворот стоят две машины, в одной мужики сидят какие-то, а другая пустая. Я вошла в дом, а там он! Бабушка побледнела вся, я думала ей с сердцем плохо, а потом она ему сказала: "Это Лера". Он обернулся на меня, я прям растерялась! А потом бабуля говорит "Скажи маме, чтобы зашла после работы". Ну я к тебе и побежала.

Мысли метались из стороны в сторону как мячики для пинг-понга. Юлька старательно концентрировалась, но ничего не выходило, вместо разумных размышлений в голове была какая-то каша. Он приехал! Но зачем?! Она не ждала его, и не хотела, чтобы он приезжал!…

… Нет! Что за глупости?! Это же Сережа! Ее Сережа! И он приехал! Она так долго ждала этого, и, наконец-то, это случилось! Он приехал!…

… Но почему сейчас? Сейчас, когда она, спустя столько лет, позволила себе снять "пояс верности" и позволить себе влюбиться… Неужели?… Татьяна Петровна… Она знала, где он! Иначе это какое-то сумасшедшее совпадение! Она просила неделю, неделя прошла и он объявился! Но это нечестно! Нечестно!

… Как теперь быть?…Как же Андрей?…

– Мам! Мам! – в голове будто улей гудел, и Юлька не слышала, что Лерка в панике трясет ее и кричит на всю рекреацию.

Юлька очнулась, открыла глаза. Она лежала на диванчике в своем кабинете, над ней нависали три головы с одинаковым обеспокоенным выражением лица – зареванная Лерка, испуганная Алла Петровна и Андрей. Она завозилась чтобы сесть, Андрей придержал за плечи и помог устроиться удобней, Алла Петровна протянула стакан воды, Лерка влажную салфетку.

– Мамуля, ты как? – Лерка сопела носом, она уже успела поплакать, поэтому выглядела сейчас не как шестнадцатилетняя девушка, а как обиженный ребенок.

– Все хорошо, зай, все хорошо, – Юлька отпила воды, почувствовала, как светлеет в голове.

– Юлечка Вячеславовна, – причитала секретарша, – ну разве так можно? Заработалась совсем, иди-ка домой, отдохни!

Домой… Юлька взглянула на Аллу Петровну, улыбнулась уголками губ.

– Да, конечно, тем более, мы уже закончили. Алла Петровна, обзвоните, пожалуйста, организаторов, завтра едем в город на инструктаж, чтобы никто не опаздывал.

– Хорошо, Юлечка Вячеславовна, сделаю! – Алла Петровна тут же унеслась выполнять поручение.

– Ну ты как? – Андрей присел рядом, – что случилось?

– Папа приехал! – выпалила Лерка.

Андрей посмотрел сначала на нее, потом повернулся к Юльке. Юлька кивнула.

– С тобой пойти? – Андрей выглядел так, словно его совершенно не волновало то, что законный муж наконец-то объявился, и Юльке предстояло вскоре встретиться с ним.

– Нет, спасибо, – Юлька была благодарна молодому человеку за то, что он был так спокоен и уверен в себе. Сама она была совсем не спокойна и абсолютно не уверена ни в чем, а в себе больше всего. – Ну, ты же понимаешь…

– Да, – Андрей успокаивающе взял ее руку в свою, – все хорошо, ничего не изменилось, я по-прежнему люблю тебя.

В комнате повисла тишина. Лерка громко вздохнула, Андрей поднял голову на звук и улыбнулся.

– Да, Лера, придется с этим жить. Я люблю твою маму.

– Я что, против что ли? – насупившись, грубовато ответила девочка.

– Хорошо, что ты не против, – Андрей подмигнул Лерке, и та, сначала нехотя, потом расслабившись, заулыбалась.

– Так, девочки, – Андрей встал, помог подняться Юльке, – вы держитесь, чтобы больше никаких обмороков! Лера, следи за мамой!

– За мной бы кто последил! – Лерка достала из упаковки влажную салфетку, подошла к маленькому круглому зеркалу и, намотав салфетку на палец, начала подтирать размазавшийся макияж, – я чуть инфаркт не схватила, когда увидела его! Он вообще не такой, как я себе представляла.

– Зато с отцом познакомишься! – голос мужчины был нарочито бодр. – Иди, подыши воздухом пару минут.

Лерка закатила глаза и вышла.

– Ты не говорил мне, что любишь, – подала голос Юлька.

Андрей подошел близко, обнял, прижал к себе несколько крепче, чем обычно. Она уткнулась ему в грудь, вдохнула запах тела. Андрей отпустил ее, но только за тем, чтобы взять ладонями лицо и прикоснуться губами к губам.

– Ну вот, сказал, – ответил он с улыбкой.

– Я не знаю, что мне делать, – Юлька посмотрела беспомощно.

– Ты, главное, не переживай, – Андрей обнял ее снова, поцеловал в висок, в ухо, в уголок глаза, – все же хорошо.

– Я не знаю, что ему говорить…

– Ну, вообще-то, он должен говорить, а ты слушать, – резонно заметил Андрей.

– Ладно, – Юлька вздохнула, – надо идти.

– Иди, – Андрей расцепил руки и выпустил ее из объятий, – я попозже зайду, прогуляю Гаврилу. И дождусь тебя, – настороженно добавил он.

– Хорошо, – Юлька протянула руку, провела пальцами по его щеке. Андрей успел коснуться губами пальцев.

– Надеюсь, до примирительного секса у вас не дойдет? – нахмурил он брови.

Юлька прыснула.

– Боишься? – она кокетливо склонила голову.

– Опасаюсь! – ответил он в тон, но Юлька почувствовала, что он не так спокоен, каким кажется.

Лерка нервно топталась на крыльце.

– Ну чего так долго?! – недовольно спросила она, – вся молодость прошла, пока вы там прощались!

Они пошли по тропинке, Лерка чересчур спешила, а Юлька наоборот, шла слишком медленно.

– Какой он? – спросила она дочь.

– Не знаю, – пожала плечами Лерка, – старый.

– Старый?!

– Ну, может и не старый, но такой… С бородой.

– Лютик тоже с бородой, – Юлька улыбнулась.

– Не знаю, – дернула плечом Лерка, – я думала, он другой будет.

У ворот и правда, стояли два автомобиля. Около одного курил мужчина в костюме. Он хмуро проводил Юльку взглядом. Во дворе она остановилась.

– Мам, ну ты чего? – Лерка подхватила ее за руку, – пойдем!

– Пошли, – Юлька набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и вошла в дом.

Мужчина сидел на табурете, и когда она вошла, он поднялся.

– Здравствуйте, Юля…

Из дальней комнаты вышла Татьяна Петровна. Она словно постарела на десяток лет.

– Юля, – Татьяна Петровна помолчала, потом продолжила, – познакомься, это Костя.

Мужчина молча разглядывал ее.

– Где Сережа? – Юлька оглядывалась, ожидая, что Сергей вот-вот выйдет из комнаты вслед за матерью. – А?

– Сережи нет, – прошелестела Татьяна Петровна одними губами и протянула Юльке бумагу.

Юлька как во сне взяла документ в руки. Она пробежала глазами по строчкам и в недоумении наморщила лоб.

– Но… Тут…

В двери вошла Нина. Взгляд ее был обеспокоенный.

– Мама? – тревожно позвала она, – что происходит?

– Тут написано, – Юлька вдруг все поняла, и губы ее задрожали, – что Сережа умер в две тысячи третьем году…

– Да, – кивнула свекровь.

– Но… – Юлька теребила потертое свидетельство о смерти в дрожащих руках, – вы…

– Знала, – ответила Татьяна Петровна неожиданно сильным голосом, – я все знала. Сережа – мой сын, и я сама лично похоронила его и получила эту бумагу!

– Это было… – Юльке казалось, что все происходящее – кошмарный сон, – тогда?

– Да, – свекровь ухватилась за край стола, – это было тогда. Этого бы не случилось, если бы ты не заставила его уехать, если бы ты не была такой… принцессой, если бы ты…