Текст книги "Сердце Волка (СИ)"

Автор книги: Мария Бурбовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4. Нож

После того, как закончилась смена в пекарне, Лера поспешно вышла на улицу. Холод мгновенно пробрался до костей, задувающий со всех сторон ветер здорово поспособствовал получению простуды, но это не было важно. Хотя, если во время возможной схватки с оборотнем Лера вдруг чихнет, это будет просто смешно.

Она медленным бегом направилась к лесу. Этой ночью не было видно луны, ее полностью скрыли тучи. Лес напоминал скорее сплошное черное пятно, тянущееся ветвями деревьев к ней… Лера выбросила эту мысль из головы и в нерешительности остановилась. Лишь напомнив себе о том, что ее сестра где-то одна, возможно, в месте куда похуже обыкновенного леса, она смогла справиться со страхом и шагнуть под бесконечный кров темноты.

Лера пыталась нащупать путь. В какой-то момент ей это удалось, и она пошла увереннее. Здесь царила страшная тишина. Вот знакомые следы… но они едва видны при таком освещении. Телефон разрядился, поэтому фонариком не воспользоваться. Лера перешагнула через корягу, которая в ее воображении могла запросто оказаться змеей.

Наконец впереди показался домик Пашки, в окнах которого еще горел свет. Камень свалился с плеч Леры, она сразу кинулась к нему, даже не смотря под ноги. А это было зря.

Лера должна была догадаться, что Пашка довольно предусмотрителен, а живя по соседству с оборотнями и волками-переростками, он точно не будет орать на всю округу и размахивать флагом с надписью «Я вкусный! Съешьте меня!». И кроме того, она ведь сама, своими глазами видела, как работали его ловушки. Соответственно, они были, и были повсюду.

Лера теперь болталась вниз головой, подвешенная к дереву.

За секунду до этого раздался треск – ловушка сработала.

Лера безвольно повисла, не соображая. Эта ловушка предназначалась для волка, а попалась в итоге она. Если ничего не предпринять, то есть шанс, что утром ее тело уже будут рассматривать полицейские. Надо было отдать должное Пашке: узел был настолько крепкий, что уже через некоторое время Лера едва могла пошевелить пальцами ноги, веревка без труда удерживала человеческий вес, а ветка, на которой была закреплена конструкция, только слегка покачалась. Домик все еще был далеко, даже если закричать, не услышит. Но тут она увидела какое-то движение впереди. Дверь открылась, и оттуда бесшумной поступью высокая фигура направилась к ней. На миг ей стало жутко, но вдруг Лера поняла – это же Пашка!

– Освободи меня, пожалуйста.

Послышался сдавленный изумленный вздох, и в следующую секунду в лицо Леры ударил яркий свет – ее друг использовал фонарик. Голова уже начинала болеть от крови, которая прилила к мозгу.

– Какого… Почему ты ходишь по лесу в такой поздний час?

– Мне надо кое-что тебе рассказать. Срочно.

– И ты для этого решила…

– Ага.

Пашка заворчал что-то о том, что можно было прийти утром, обменяться номерами телефонов, но «нет блин, тебе понадобилось становиться пиньятой», кладя фонарик в карман и развязывая тугой узел, стянувшийся на лодыжке Леры. Но прежде чем растянуть его окончательно, он сказал:

– Так. Если я развяжу его, ты упадешь и сломаешь себе шею. Поэтому, когда я скажу «три», постарайся упасть на живот, ладно?

– Легко сказать, – мрачно ответила Лера. Кровь уже пульсировала. Голова с каждым мигом, казалось, становилась все тяжелее и могла отвалиться в любой момент, или еще хуже, взорваться. А уж при мысли о том, какое это будет красочное зрелище…

– Раз…

Лера приготовилась.

– Два…

А вдруг не получится?.

– Три!

Пашка резко потянул за веревку, Лера напрягла мышцы живота и дернулась вверх, тут же почувствовав, что теперь ее ничто не удерживает от падения. Через секунду она уже лежала на животе, а веревка болталась в воздухе. Получилось! Приземление хоть и было не самым приятным, но все же лучше, чем висеть на высоте двух метров.

– Спасибо, – Лера едва смогла улыбнуться. Пашка помог ей подняться, они вместе вошли в дом.

Острые снежинки резали лицо, глаза, он задыхался в них.

– П-пожалуйста… прекрати…

Говорил он вслух, потому что на мысли сил уже не осталось. Да и голос сдавался – стал похож на жалкое блеяние простудившегося козла.

– Я прекращу, если ты дашь мне то, что я хочу, – ответил ему беспечный и безмятежный, полный сил голос в голове, который был похож на могучее рычание льва.

– Но я… я не могу…

Он сидел на коленях, схватившись обмороженными руками за лицо и похолодевшие волосы.

– Наоборот. Ведь сдаться куда проще, чем бороться, верно? Если ты прекратишь свое сопротивление, я, быть может, даже дам тебе посмотреть на свою деятельность.

– Это н-неправильно…

Он заикался. Давно не чувствовал конечностей, которые покрылись мраморным узором. Это продолжалось всего несколько минут, но было мучительно. Голова разрывалась от боли, лицо покрылось пунцовыми пятнами. Как бы сильно ему ни хотелось сдаться, он пытался… продолжал бороться, гнать паразита разума прочь. Он и подозревать не мог, как далеко все зайдет – эти приступы участились, а сейчас, когда тот потерял сознание от последнего из них, оказался здесь.

– Когда-то мы были друзьями, – невесело усмехнулся голос. – Но теперь ты меня ненавидишь. Я это чувствую. Самое сильное из чувств человека – это ненависть ко всему, что его не устраивает. И ты такой же человек. Жалкий, убежденный в своей правоте, надменный. Знаешь ли ты, каково было мне, когда ты меня прятал в глубь сознания? Я задыхалсяв твоей самовлюбленности. Теперь я намерен сделать то же с тобой.

Он замер. В памяти стали проступать нечеткие события… которые лишь подтверждали слова голоса.

– Помнишь ли ты хоть один раз, чтобы я поступал правильно по отношению к кому-то другому? К тебе? А поступал ли тытак? Нет, нет, нет!

Несмотря на разговор с голосом в голове, он все еще не понимал, что тому нужно. От холода он уже не мог ничем пошевелить и чувствовал, что вот-вот покачнется и упадет. Волосы его побелели, покрылись тонким слоем снежной пыли.

– Знаю, что ты хочешь спросить: зачем я тебя сюда притащил? Но происходит это в твоей голове, и только. Я могу заставить тебя почувствовать что угодно и увидеть что захочу. Я долго выбирал между раскаленной пустыней и этой ледяной глушью. А еще я нашел твое слабое место, и знаешь что? Ты легко сосредотачиваешься на одном деле и совершенно забываешь про другое. Этим самым ты пропускаешь меня в самые нежные части твоего разума. Что-что? Будешь впредь внимательнее? Не смеши меня, чудила! Я изучил твой мозг вдоль и поперек. И знаю, на какие места стоит надавить, чтобы подчинить тебя себе. Ты только представь, что ты будешь чувствовать, когда наконец поймешь, что я сделал твоими руками уже и что я ими сделаю потом?

«О нет,» – пронеслось в его голове.

– О да, – голос потянул гласные, услышав его мысль и показывая, что имеет здесь любую власть, какую только пожелает, а затем перешел на мягкий, убаюкивающий шепот. – Засыпай. Ведь я уже не один раз проделывал такое с тобой? Знаю, переход неприятный, но затем тебе будет легче. Я обещаю. Больше никто тебя не тронет. Я разберусь со всеми твоими проблемами. Тебе больше не придется беспокоиться за друзей…

Он чувствовал, что дыхание на исходе. Морозный воздух резал легкие, казалось, в этот орган кто-то засыпал целый мешок мелких льдинок, которые теперь то и дело ранили мягкие стенки.

Он был парализован. Не мог сдвинуться с места. Ресницы покрылись тонкой коркой и слиплись, глаза щипало, и из них вот-вот были готовы политься слезы.

Но больше всего он боялся. Боялся этой твари, боялся, что она овладеет им, заставит делать то, чего он совершать не хочет, станет творить ужасные поступки…

И сил совсем не осталось. Хотелось просто свалиться в зыбкую тягучую темноту, которая проглотит его с головой, и совсем неважно, что там происходит снаружи, что там происходит без него…

Сердце билось. Нехотя, лениво. Как будто и ему уже надоели все эти трудности, с которыми приходилось жить, с которыми приходилось бороться.

А сознание… оно угасало. Тонуло в этой вязкой, пугающей мгле, барахтаясь над ее поверхностью, зная, что одно неверное движение – и ты пойдешь ко дну, к далекому, несуществующему дну.

Губы ссохлись. Теперь их было не разлепить. Глотку раздирала жажда. Хотелось взвыть от отчаяния, животного желания найти этого паразита и прибить его на месте, беспомощного ужаса и невыносимой тоски от осознания того, что ты бессилен. Твое тело – марионетка, которой обрезали нитки, а ты – кукловод, не добровольно отошедший от дел.

Ему хотелось сдаться. Так просто.

Но что сказали бы его друзья? Знакомые?

Не придется… беспокоиться за друзей?!

– Нет, нет, пожалуйста, не надо, – перед глазами появилась картинка. Картинка, не дающая ему покоя вот уже несколько дней. Он умолял, тихо, робко, постепенно его голос крепчал, но не получал уверенности в успехе. – Не делай этого…

Голос не глуп. Говорит про слабые, нежные места разума. Но в то же время о друзьях. Выходит, он знает о нем не все, иначе даже не заикнулся бы о том, что заставляло его таять от счастья. Надежда… она есть!

Он чувствовал себя так, словно над ним нависла грозовая туча, а у него в руках была ценная вещь, и необходимо было всеми силами ее спрятать, укрыть. И вещь эта была – мысли, частичка души.

Голова запульсировала жгучим огнем. Ее заполонили странные мысли, шипящие о том, что он сделал неправильный выбор, о том, что все могло быть иначе…

Чужиемысли.

Внутри как будто кто-то вился, тугим клубком сжимал разум, раскалывая череп и стуча по нему.

Боль была такой сильной и навязчивой, что игнорировать ее уже было невозможно, да и не имело смысла. По телу волной прошлась судорога, но не холодная, как от волнения или мороза, а горячая, будто кто-то провел раскаленным утюгом по шее, груди, спине, рукам и ногам.

Он дернулся и выдавил хриплый стон.

На крик не хватало силы слабого, сиплого и тихого, как мышь, голоса. Это был предел его возможностей на данный момент, но он упрямо пытался ухватиться хотя бы за одну из этих чертовых мыслей, которые и принадлежали не ему.

Но они только заносились быстрее и суматошнее.

Вторая волна выбила из него новый хрип:

– Не-не надо…

Ужас сдавил горло.

Пальцы задергались. Он дрожал, то и дело кидаясь то в одну, то в другую сторону. От холода все чувства давно исчезли, а уж контролировать себя вообще не представлялось реальным.

Слишком поздно он понял, что рвался не он. А тот, другой. Вторая, рассвирепевшая от стойкости двойника половинка разума в бешенстве жгла мысли. И так жестоко, легко и быстро, как если бы огонь пожирал лес…

Агония заставила его разогнуться. Она ужалила в спину, резко и неожиданно, пересчитала позвонки и оставила печать боли на его лице.

Сознание снова угасало. Оно тонуло.

И он боялся тоже утонуть.

Он боролся. Но вот побороть не сумел.

«Простите,» – только и успел подумать он и рухнул без сил на снег. А в следующую секунду все это исчезло, и он открыл глаза, поменявшие цвет, уже у себя дома.

– Получается, в твоем сне у меня был какой-то черный блокнот в кожаной обложке, – подвел итог Пашка, когда выслушал подробный пересказ обоих снов.

Лера кивнула. Он встал и подошел к столу. Несколько минут рылся там, но в конце концов развел руками и снова сел на диван.

– У меня нет ни одного черного блокнота, а деревянного сундука и подавно. Кроме того, я ненавижу беспорядок, – продолжал Пашка. – И не улыбаюсь так кошмарно.

– Не могу с этим согласиться, – возразила Лера.

– Ладно, допустим, я как-то странно улыбнулся, и что с того? Лампа у меня не светит так тускло, да и кто вообще может меня ранить? В смысле, кому это вообще надо? – добавил Пашка. – К тому же это просто сон.

– Слушай, а где ты работаешь? – вдруг спросила она.

– В отеле неподалеку, – ответил растерявшийся Пашка. – А что?

– Нет, ничего, – пробормотала Лера и сменила тему. – Если этих оборотней можно убить только серебром, в смысле, из всего нам доступного, значит, нужно какое-нибудь оружие.

Они замолчали. Денег на оружие не было ни у кого, с этими бешеными ценами им просто не совладать. Несмотря на то, что Пашка, вероятно был не так уж и беден (раз уж он живет в частном доме), его дохода все равно не хватало. Несколько секунд продлилось это молчание, но Пашка вдруг прервал его, громко щелкнув пальцами и быстро проговорив:

– Столовое серебро.

– Ты гений, – выдохнула Лера. Пашка принес ноутбук и забил в поисковик: «Столовое серебро».

– Ты уж определись, – проворчал Пашка, но Лера не ответила.

Так они просидели, наверное, с полчаса, посещая разные сайты и изумляясь ценам.

– Во всяком случае, за хранение платить не придется, – пробормотала Лера.

– А времени на то, чтобы ждать, пока заказ придет, нет. Нам придется купить какие-нибудь ножи прямо здесь, в Миткорде, – вздохнул Пашка.

В ближайшие выходные они отправились вместе по Миткорду в поисках подходящего магазина. Все-таки хорошо, когда город немаленький. В нем можно найти что угодно.

Но, как оказалось, это не так просто.

С самого раннего утра, когда открываются все магазины, они вышли на прохладный июльский воздух. Лера проверяла маршрут по Интернет-картам, все же им удалось найти сайт какого-то магазина в городе. Там был указан адрес.

Несколько часов они кружили по быстро заполняющимся улицам Миткорда, постоянно сбиваясь с курса. Пашка ругал этот электронный навигатор на чем свет стоит, а Лера все пыталась найти правильный путь.

Спустя несколько больших кругов по городу они наконец достигли того магазинчика, из-за которого и началась эта беготня. На входе громко звякнул колокольчик, Пашка пробормотал последнее ругательство, Лера спрятала телефон в карман куртки. Вообще-то, было лето, но даже в это время года в Миткорде понадобится куртка (или хотя бы кофта какая-нибудь). Немолодой человек с бородавкой на подбородке широко улыбался, по всей видимости, редким покупателям. За его спиной высились полки с коробками и ценниками. На стене красовалась большая надпись: «Серебро от мастеров». Лера подошла к прилавку и сказала:

– Это здесь продается столовое серебро?

Продавец моментально засуетился и ответил, что да, а потом предложил им с десяток подстаканников и кувшинов. Лера решительно отказывалась от всего этого, а когда подобные реплики ей окончательно надоели, она перебила продавца:

– Да нет же! Нам нужны два ножа, серебро как можно качественнее.

Стоящий за прилавком мужчина покосился на Пашку, как на зверя, затем, уже без былой пылкости, спросил:

– Этот молодой человек с вами?

Лера закатила глаза. Завидев ее реакцию, продавец поспешил войти в соседнее помещение, которое, как догадалась по собственному опыту Лера, было складом. Оттуда он принес с десяток маленьких коробочек, на каждом из которых красовалась фотография изделия.

– Вот, посмотрите. Это девятьсот двадцать пятая проба, нож для масла. А это для сыра… – продавец начал перечислять всевозможные ножи, каждый описывая примерно как «самый лучший выбор» и «лучше не найдете нигде». Лера дождалась, когда он закончит и ответила:

– Боюсь, нам нужно чистое серебро, – она уставила глаза в пол, почему-то чувствуя себя виноватой.

Продавец посмотрел на нее, как на ненормальную, затем перевел взгляд на Пашку. Тот все еще стоял в стороне, угрюмо разглядывая помещение и держа руки в карманах, как будто чувствовал себя лишним. В конце концов стоящий за прилавком сказал:

– Н-но у нас нет чистого серебра!

В этот момент Пашка подался вперед и утробно прорычал:

– Вы лжете. А я ненавижу лжецов.

Лера застыла. Именно таким она и боялась увидеть друга, учитывая его состояние во сне. Конечно, наверняка это был обыкновенный кошмар, вот только странные сны она видела теперь почти каждую ночь после первой встречи с ним и волком. Глаза горят безумной решительностью, на губах играет скорее оскал, нежели улыбка сумасшедшего. В голосе ни следа доброжелательности, которая так и блистала в момент, когда Пашка предлагал искать новую работу вместе. И самое неприятное – в этот момент он был настолько похож на себя во сне, что Леру аж передернуло. Пашка сделал всего шаг в сторону прилавка, но стоящий за ним человек тут же прикрылся руками и слегка присел, дрожа от страха. Он быстро проговорил:

– Есть чистое серебро! Есть, – продавец говорил отрывисто и часто дышал. – Я… я продам вам нож из чистого серебра.

Пашка тут же отошел назад. Мужчина выпрямился, но руки так и не опустил. Стоило ему отвернуться, друг Леры тут же взглянул на нее и ярко ухмыльнулся во все тридцать два зуба. Но эта решительность из глаз так и не исчезла, что снова заставило вздрогнуть Леру. Она постаралась не подавать виду и успокоиться. Продавец выскользнул из склада с коробочкой в руках. Она была несколько больше, чем все остальные, на ней не было ни надписи, ни фотографии. Цвет картона сначала показался темно-синим, но когда коробка оказалась в нормальном освещении, выяснилось, что она черная.

И как он это делает?..

Пашка напрягся. Сегодня он вообще странно себя ведет… Казалось, всякий раз, когда продавец доставал очередное изделие и вертел его в руках, нахваливая, Пашка нервничал, едва скрывая чувства. Может, какие-то неприятные воспоминания, связанные с чем-то в этом месте. Возможно…

Детская травма.

Продавец бережно опустил коробку на прилавок. Все так же аккуратно снял крышку и вытащил на свет старый нож.

Сразу видно – делали его мастера. Серебро было в отличном состоянии, хоть и немного порозовело. Длиной нож был сравним с боевым, а рукоять украшали замысловатые узоры, нанесенные отдельными полосками серебра. В любом случае, выглядел этот прибор просто потрясающе. Пашка подошел ближе и дрожащими руками взял с прилавка изделие. Несколько секунд он смотрел на него, затем перевел взгляд на Леру.

– Это… насколько я понимаю, это был обычный нож, в последствии покрытый серебром. В любом случае, думаю, он вам подходит, – сказал продавец, уперев руки в бока, словно напрочь забыл, как только что дрожал.

Точно. Детская травма. Причем серьезная, сразу видно. Лера никогда не разбиралась в психологии, но сейчас это было настолько очевидно, что не догадаться – уже почти что грех.

Она молча кивнула. Пашка всеми силами старался скрыть свою дрожь в голосе, но выходило неважно:

– Есть еще?

– Нет, это единственный экземпляр чистого серебра. Но вы все еще можете взять девятьсот двадцать пятую пробу! – тут же заверил продавец.

– Где вы его взяли? – это прозвучало очень грубо. Даже слишком.

– Эм… извините, я не обязан это говорить. Что такое?

Казалось, сейчас Пашка произнесет что-то очень важное. Он уже открыл было рот, чтобы сказать это что-то, но в последний момент передумал и ответил:

– Нет, ничего. Назовите цену.

– Десять тысяч двести. Но для вас, как для первых покупателей в этом месяце, я могу сделать скидку – этот нож вам обойдется в семь тысяч шестьсот пятьдесят. Скидка гигантская, заметьте.

Пашка замешкался. Лера увидела его замешательство и тут же произнесла:

– Вы очень щедры. Спасибо большое, мы покупаем, – а сама подумала, что с быстрым счетом у этого мужчины все отлично. Выходит, это… двадцать пять процентов?!

Лера прекрасно понимала, что это довольно большая покупка для нее за раз. Но без скидки было бы еще хуже. Для такой суммы двадцать пять процентов это очень много… две тысячи с лишним. Она поспешно достала карту и приложила к тут же оказавшемуся благодаря продавцу терминалу у нее под рукой, затем вбила пин-код. На его экранчике появилась надпись «Жду ответа… Ответ получен… Успешно! Спасибо за покупку!» Лера вернула карту и кошелек на их место и положила нож обратно в коробку, выхватив его из рук не сопротивляющегося Пашки и закрыла крышкой. Все эти движения были произведены быстро, как если бы от этого зависела чья-либо жизнь. Лера засунула коробку с новым ножом в рюкзак и потащила Пашку к выходу, схватив его за рукав. Только на свежем воздухе она остановилась и перевела дух. Как оказалось, вся эта серебряная атмосфера и на нее надавила. Здесь она почувствовала себя гораздо лучше. Особенно странным казалось внезапное предложение продавца о скидке. Сначала врал, затем продал, как будто пытался избавиться…

– Вот черт, – пробормотал Пашка. – Один нож…

– … из чистого серебра, – закончила Лера. – Другого выхода у нас нет. Идем, надо решить, что с ним теперь делать. И как ты вообще догадался?

– Предчувствие, интуиция, или как ты это там называешь. Этот продавец врать вообще не умеет, я все вижу. А насчет ножа… думаю, я уже решил, – заявил Пашка, догоняя Леру, уже шагающую в задумчивости. – Мне он не понадобится. Оставь себе.

Она моментально остановилась. Пашка уже мог без особого труда читать ее эмоции – Лера редко сдерживалась.

– Ты что, с ума сошел? Без защиты, на переростка? Или даже на оборотня?..

– Я умею о себе позаботиться, – Пашка говорил уже без улыбки. – Это действительно так.

Лера решила не допытываться. Вместо этого она нехотя признала поражение, и они распрощались. Лера все же надеялась, что у ее друга окажется какой-нибудь бедовый рояль, который можно скинуть на оборотня. Она повернулась к дому и припустила по старой асфальтированной дороге, которая в некоторых местах была покрыта вереницей ям и впадин.

В тепле, дома, Лера долго рассматривала новый нож. Почему же Пашка так нервничал? Что заставило его задать этот вопрос? Одна мысль уже закралась в уставшее сознание Леры, но она тут же вспомнила о благоразумии и отогнала эту глупую идею. Чепуха. Этого просто не может быть.

А вот нож явно таит в себе какую-то тайну… Что-то ужасное произошло тогда, когда продавец магазина серебряных изделий обнаружил его. Именно обнаружил, поскольку он явно не был уверен в своих словах. Ну, в крайнем случае, украл, но надо надеяться на лучшее. И это был именно клинок, поскольку по форме он мало чем отличался от боевого ножа. Посмотришь так – боевой клинок, посмотришь чуть по-другому – уже столовое серебро.

Острый с двух сторон, отточен идеально, баланс отличный… Еще он был неожиданно тяжелым для своего размера. Нож уже получил розоватый цвет. Значит, с момента его изготовления прошло немало времени. А зная свойства серебра, оно чернеет, если его долго не брать в руки. Должно быть, продавец очень гордился своей находкой, раз частенько доставал его. Тот, кто изготавливал его, определенно знал толк в ножах. А так – даже не оружие. Просто «кухонный нож».

Лера крутанула нож в руке и испугалась сама себе. В этот момент она его случайно выпустила из рук, поэтому нож проделал сальто в воздухе и успешно приземлился в ее руки. Засунув его в коробку, она решила больше играть с этим прибором. Опасная штука, однако.

Ночью ей снился тот же бред. Дом Пашки. Опять же тусклое освещение, однако на этот раз ясно виден источник света – свеча, живое пламя которой играло и танцевало в хрупком зале из воска, переливаясь сотнями оттенков от светло-желтого до ярко-красного. Пашка снова пишет в блокноте. На этот раз он выглядит даже напугано, та же рана на руке, но волосы растрепаны еще сильнее, а петухам на голове счета нет. И снова повторяется та же сцена – Пашка предугадывает чье-то появление, закрывает блокнот и кладет его в сундук.

Но на этот раз сон не оборвался. У Леры бывало такое, когда она видела как бы «продолжение» ее сна. Похоже, это случилось в очередной раз, только уж очень странно.

Незнакомец пригладил волосы всей пятерней как после удачного дня и вдруг в ужасе замер, завидев Пашку. Леры здесь не было, но даже если бы была, она не смогла бы продохнуть от изумления – человеком в черном оказался Пашка!

И точно такой же Пашка сидел за столом с запуганным и затравленным видом. Оба были самыми настоящими двойниками. Казалось, сидящий за столом ничуть не удивился, а вот вошедшего это очень даже смутило. Лера видела, как тот слегка отшатнулся назад в испуге и что-то пробормотал, но она не услышала ни слова. Первый Пашка встал из-за стола. Стройный, высокий, бледный, как мел, с кругами под глазами и растрепанными волосами, он был похож на персонажа из какой-то видеоигры-хоррора. Не хватало только тесака. Кроме того, стали заметнее скулы. Что-то было странным и неправильным, но в то же время мелким и неуловимым в его глазах, поэтому Лера так и не смогла понять, что. Слабое, ненадежное освещение от пламени вдруг стало казаться диким, необузданным и жутким.

Второй Пашка попятился и столкнулся с дверью. Поскольку дом был небольшой, прихожая и гостиная не разделялись стенами. Пашка-безумец все подходил к нему, а Пашка-нормальный, казалось, испугался больше, чем мог испугаться при встрече с оборотнем. Двойник изо всех сил вжимался в дверь, не в силах что-либо предпринять. И Лера могла понять его испуг – прийти домой после работы и вдруг увидеть самого себя, еще и раненого! Вдруг безумец улыбнулся под стать своему прозвищу и протянул руку с длинными пальцами и со словами:

– Куда собрался?..

Лера уже который раз просыпалась от этого кошмара. Он все повторялся, а уснуть без сновидений ей не удавалось. И этот ужас она испытывала каждый раз, волнуясь за судьбу того вжавшегося в дверь и перепуганного бедолаги, ведь тот Пашка, которого она знала, и был вторым! Только один раз ей довелось увидеть безумца в действии – тогда в магазине, но это, похоже, была лишь простая манипуляция подчинения.

Страшно подумать, на что еще был способен Пашка из ее сна.

Детская травма. Серебро. Забытый нож… Легенды Миткорда.

Картинка упорно пыталась сложиться в ее мозгу, но ей не хватало до полной синхронизации лишь одной детали – одной! Если бы она у нее была… Тогда все встало бы на свои места. И что значат ее странные и частые сны, и почему вдруг Пашка так странно себя ведет, а особенно – кто этот загадочный бурый оборотень из ее второго сна. Лера села в кровати и задумалась. Спать больше не хотелось. Она вышла на балкон. Кажется, сейчас где-то около четырех утра… во всяком случае, так подсказывала интуиция.

Небо было голуба-серым, как всегда в июле по утрам, но все еще оставалось относительно темным. На балконе было холодно, но можно и привыкнуть. Лера села на табурет, стоящий рядом. Так она провела несколько минут в раздумье. Но тут удивительное зрелище захватило ее.

Она за всю свою жизнь не встретила ни одного рассвета. Но этот был прекраснее всех, которые Лера видела в Интернете и на картинах, потому что этот был живым. На ее глазах из далекой призрачной дымки, душащей смогом весь город показался яркий краешек солнца, озаряя все небо вокруг светом. Оно вокруг порозовело и стало переливаться нежными оттенками, а облака пронзили золотые нити. Может, это просто воображение Леры разыгралось, но она словно почувствовала прикосновение еще холодных лучей звезды. Все тревоги ее сна быстро забылись, предавая себя ощущениям.

У Леры слов не находилось, чтобы описать эти ощущения. Но почему-то ее внутреннее предчувствие бешено вопило, что это будет последний рассвет, который она встретит вот так… в безопасности. Лера сидела несколько минут как в тумане, а затем ее внимание резко привлекла темная и быстрая фигура, движущаяся среди домов.

Теперь рассвет уступил место тревоге. Незаметно для себя Лера крепко сжала рукоятку ножа, с изумлением на него взирая. И как это она умудрилась прихватить его с собой на балкон? Чего-чего, а этого она точно не помнила. Похоже, Лера быстро привыкает к новому средству защиты и нападения.

Она вернулась к фигуре. Этот силуэт мелькал среди домов практически со скоростью молнии, постоянно меняя направление, словно никак не мог определиться, куда двигаться и подозрительно смахивая на «кое-кого», знакомого Лере. В один момент она вскочила от неожиданности и чуть не уронила табурет.

Фигура, похоже, двигалась к ней.

В один миг силуэт застыл, это было лишь краткое мгновение, но его оказалось достаточно, чтобы развеять последние сомнения Леры.

Она отчетливо увидела, как полыхнули мощью огненно-желтые глаза, и ощутила на себе тяжелый и иронично-холодный взгляд.

Лера отошла на несколько шагов назад и бросилась одеваться. Если придется бежать, то не в пижаме и босиком. Она спрятала небольшой и легко вместимый нож в карман куртки, порадовавшись, что это не тяжелый меч времен Римской империи. Быстро обувшись, она вылетела на улицу пулей, на всякий случай держа руку у левого бока.

Фигуры не было видно.

Лера огляделась в поисках угрозы. Она была здесь… и учитывая ее скорость, она могла скрыться очень и очень быстро. Но даже если так, то зачем ей появляться в такую рань посреди города?.. Или это не живое существо?

Ее сковал страх. Она могла двигаться и мыслить вполне ясно, но дыхание сбилось, а ноги дрожали от адреналина. Таких монстров Лера не видела еще никогда. И один из них сейчас разгуливает по Миткорду… он был похож на того оборотня из сна. Во всяком случае, если ей не показалось, то оба были покрыты шерстью. Но что, если это один и тот же оборотень?

И тут Лера снова ощутила на себе этот пристальный и внимательный взгляд, которым изучает цель шпион и наблюдает за жертвой снайпер. Сердце тяжело ухнуло, когда она убедилась в том, что это – то самое чувство. Затем Лера медленно обернулась, не делая резких движений и просто надеясь, что ей хватит выдержки не броситься наутек. Оборотень. Определенно, он. Волк-человек стоял во весь рост, выпрямившись. Лера застыла в ожидании, не накинется ли. Но тот стоял так же неподвижно.

От волка здесь, похоже, было даже чуть больше, чем от человека. Все тело (человеческоетело, представьте!) покрывала смоляно-черная и влажная от воды шерсть, не короткая, но и не такая длинная, как у медведя. На его загривке она была особенно густой, что создавало зрительный обман сильной бычьей шеи, каковой она не являлась. Поджарое, мускулистое тело с широкими плечами, стальными челюстями, выгнутыми вперед коленями и пятью пальцами на руках и ногах. Но стоял он на носках, поскольку, попытайся тот встать на всю стопу, он обязательно упал бы. Большая вытянутая вперед голова, словно принадлежащая настоящему волку, черные изогнутые когти смертоносной остроты длиной семь-восемь сантиметров. Высокие, рваные волчьи уши, стоящие на макушке и готовые улавливать малейший шорох, и волчий хвост, покрытый чуть более густым мехом. И даже Пашка не мог равняться в росте с этим оборотнем – он был ниже того почти на метр! На первый взгляд Лера дала оборотню метра три, не меньше. Самой же пришлось задрать голову настолько, насколько позволяла шея, чтобы посмотреть ему в глаза.

И самое странное – на существе была одежда! Гигантских размеров грязно-серая футболка с короткими рукавами, побуревшая от грязи и времени и черные, ободранные примерно до колен, джинсы. Ткань была покрыта всевозможными пятнами, а его штаны казались даже темно-серыми на фоне черноты шерсти. Оборотень стоял уверенно, гордо расправив плечи, по всей видимости, не имея проблем с самооценкой и умудряясь при этом выглядеть расслабленным. А если уж на нем есть одежда (не трещащая по швам, как после превращения), наверняка он разумный.