Текст книги "Сердце Волка (СИ)"

Автор книги: Мария Бурбовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– С этими твоими ощущениями все стабильно?

– Абсолютно. Единственное – так это я не выспался, но тут я сам виноват, поздно спать лег… неважно. Еслиэто все-таки правда, я настоятельно рекомендую тебе принять во внимание его совет о крыше, – заметил Пашка. – Раз это отличное укрытие, значит, тебе хорошо бы ее изучить.

– Он сказал «лучшее» укрытие, а не отличное, – проворчала Лера. – Но его лапы явно не дружат с благоразумием.

Этим она и объясняла его слова о Пашке. Но ему по этому поводу ничего не сказала. Благо, он и не заметил фальши в голосе.

Тот посмотрел на наручные часы, а потом зачем-то задрал голову наверх, упершись взглядом в потолок. Они стояли на втором этаже отеля и обсуждали недавний сон Леры. Все десять часов на работе она повторяла про себя этот диалог и пыталась сохранить все его детали в памяти. «Какой красивый потолок, не правда ли?» – подумала Лера.

– Дождались, – прошептал он. – Пошли.

Снова то темный, то светлый лабиринт коридоров, дверей и стен отеля. Затем лестница, и вот они уже стоят на крыше.

– Смотри, – Пашка указал пальцем вверх. – Сегодня особенно хорошо видно созвездие Весов.

Небо было темно-синим, местами черным и усеяно белыми и голубоватыми яркими точками разной величины. Некоторые скопления были больше, некоторые меньше… но во всей этой россыпи сверкающих белых «снежинок» Лера не могла найти даже Полярную звезду, не говоря уж о каком-либо созвездии.

Отель находился довольно-таки далеко от города, поэтому до него почти не доходило облако смога, висящее над улицами. В основном жители Миткорда занимались промышленностью – в этих местах был хороший лес и богатые рудой земли. Потому и строительство, в общем-то, процветало. Но все же находились люди, держащие гостиницы (как, например, тот же Воронежко), поскольку приезжие все же были, от этого никуда не деться. А что же может привлечь их лучше, чем «отдых на свежем воздухе среди леса»? Что же может быть лучше, чем заснуть с целями завтра сходить в магазин за новой сумкой, а утром не проснуться из-за раны в животе? Хотя принижать «Вулфиан» из-за единичного случая было совершенно непростительно.

Воздух здесь был действительно прохладный, и дышалось хорошо. Но одна мысль о нынешнем плачевном положении Миткорда все портила. Как, впрочем, и о том, что от этого прекрасного леса через пару десятков лет не останется и следа.

– Я даже не знаю, как мне теперь убить Волка, – сказала Лера.

– Ты справишься.

– Просто… ведь он не хотел никого убивать. Это было совершено его руками, но против его воли. И так подумать… он не безумец, и вполне нормальный человек. А все считают его таким ужасным… да и я думала, он не лучше. По сути, Волк и не виновен!

– Я понимаю. Но он сам просит об этом, хочет смерти… возможно, потом, со временем, что-то прояснится. Лера, ты не станешь похожей на него после того, как убьешь.

Лера опустила голову и покачала ею. Пашка вообще не выглядел опасным. Выше всех вокруг на голову, он хоть и был похож на ходячее пугало с огорода (из-за длинных рук и ног и рыжих волос, как тыква), то пока признаков агрессии не проявлял, ассоциировался лишь со словом «друг». Но Лера попросту забыла о «беги куда угодно», поэтому снова вела себя непринужденно.

– Но даже так… я все равно сомневаюсь. Может, все гораздо проще. Может, я просто настолько слепа, что уже не вижу этого? – ее голос задрожал. – Я… просто не знаю. И как мне это сделать, зная, что Волк, возможно, хороший человек?..

Так прошло полминуты. Пашка покрутил головой, будто ища что-то, затем вдруг наклонил голову так, чтобы видеть глаза Леры, но из-за своего роста это ему не удалось. И вдруг осторожным движением, словно боялся чего-то, он приподнял голову Леры пальцами. В ее глазах стояли слезы.

– Я в тебя верю, – уже более уверенно он взял ее за руку. – Кто бы что ни говорил.

Лера улыбнулась сквозь пелену слез. Такого друга, как Пашка, еще поискать надо… Глядя на него, нельзя было поверить, что именно этот человек умел угрожать и разговаривать совершенно по-другому, как будто не своим голосом. И что именно этого человека Волк называл опасным, тем, кто может навредить. Сейчас он выглядел так, как будто неделю назад выиграл в лотерею жизни, найдя нового друга и теперь был счастлив до слез. Она покачала головой, затем улыбнулась еще шире и обняла его, не обращая внимания на сдавленный вздох, как будто она его кинжалом проткнула.

– Спасибо, – прошептала Лера.

Пашка в растерянности приподнял руки, как будто защищался от кого-то. Этого он явно не ожидал. Затем неловко опустил их на плечи Леры.

В этот момент ей было так хорошо просто знать, что, пусть все самое сложное еще впереди, ее друг рядом с ней. А там – будь что будет. Вместе ни один шторм не страшен. Время летело быстро, прошло минут пять или шесть. В груди разлилось приятное ощущение тепла и защищенности. Ноги устали стоять в одном положении, но Лере было все равно.

– Когда я впервые тебя увидела, то подумала, что ты нахал, – голос от слез немного изменился, как будто просел.

– Что? – Пашка резко посмотрел на Леру: с усмешкой, удивленно. – А… я вспомнил. Мне кажется, если бы я посмотрел на себя самого со стороны, мне бы и не такое подумалось.

Лера тоже вспомнила свою фееричную фразу: «Допустим, я гуляю» и не сдержала широкой улыбки. Да и зачем? Все равно нет сил сопротивляться счастью. А затем прыснула. Слезы покатились из глаз, а Лера не могла остановиться, и в этой ситуации это казалось таким странным и ненормальным. Миткорд в опасности, Волк беспомощен, а она стоит здесь и смеется, как дурочка…

– Ну все, перестань. У меня сейчас вся рубашка в твоих соплях будет, – беззлобно проворчал Пашка спустя полминуты, пряча улыбку. Лера снова проиграла раунд своему организму и засмеялась еще сильнее.

– Хватит поднимать мне настроение. Может, я поплакать хочу.

– Да ладно тебе, не унывай. Просто представь, что было, если бы на моем месте сейчас оказался бы Ник. Тебя бы просто разорвало от хохота. Одной из его любимых остается шутка про нас. Про нас с тобой, представляешь? Вот придурок.

– И что он там придумал? – через некоторое время, поуспокоившись, спросила Лера.

– Э-э-э… я, пожалуй, тактично промолчу.

– А если нетактично сказать?

– С этим уже к нему обращайся. Я не буду этого делать, нет. Ты меня не уговоришь.

– Ну и ладно. Я все равно спрошу. Сам же сказал.

– Не надо, я же не всерьез, – Пашка выразительно посмотрел на Леру. – Если он узнает, что я тебе об этом рассказал, все станет только хуже, поверь мне.

– Хуже – это то, что Ник просто мне расскажет эту шутку?

– Нет. Он придумает другую. И не одну. А затем он будет, уже не скрываясь, рассказывать их нам. Чертов придурок.

– Ты его за это обожаешь?

– Я его, конечно, люблю, но точно не за это.

– А за что тогда?

– Это риторический вопрос?

– Нет.

– Тогда я сделаю его риторическим.

– Я все еще хочу услышать ответ.

– Тебе-то это зачем?

– Узнать, в чем секрет.

– Секрет чего?

– Секрет вашей братской любви.

– И что тут непонятного? Придурок придурка издалека видит, иначе он бы меня не подобрал.

– Нет, почему вы так долго живете вместе. Обычно братья и сестры расходятся, как только появляется возможность, но вы…

– Господи, Лера! Только не говори мне, что ты думаешь, будто мы…

– Любую возможность надо допускать, даже самую абсурдную.

– Да я бы ни за что…

– Все, я поняла, спасибо. Я же знаю, что Ник тогда вернулся со свидания. Ну, в смысле, когда мы только познакомились.

– Как… – Пашка выпучил глаза. – Как ты узнала?

– Я ведь тоже умная, – пробормотала Лера. Было уже совсем не холодно, Пашка походил на живую печь. Слезы тоже высохли, но ей хотелось еще постоять. Кто знает, когда еще выпадет такая возможность? – Красивый костюм, парфюм… это их первое свидание?

– Я откуда знаю? Я в чужие отношения не лезу.

– И правильно. А кто она?

– Она? А чем вызван интерес?

– Ничего плохого. Это чистое любопытство. Так кто же?

– Ну, как бы сказать… – Пашка мялся, оттягивая время. Было ясно, что лучше оставить этот вопрос в покое.

– Ладно, если ты не хочешь говорить, не буду допытываться.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что подумала, я нахал?

– Ну, знаешь, «что вы здесь делаете» не звучало дружелюбно. Скорее нахально.

– Ну да, бывает со мной такое. Когда вроде настроение хорошее, грубить некому и незачем, но просто очень хочется с кем-то поссориться или подраться, да так сильно, что я иду на поводу у этих чувств.

Вот тут Лера и вспомнила про слова Волка. Может, в магазине и после первой встречи с Волком именно это с Пашкой и произошло?

– Ты пробовал сопротивляться? – прощупывая почву, спросила она.

– Осознанно – нет. Мне и делать-то ничего такого… злого… не хочется, но иногда я даже не замечаю, как слова срываются с губ, или как я уже держу кого-то за грудки, прижав к стене и что-то рыча.

– А теперь будешь сопротивляться?

– Попробую.

– Обязательно?

– Ага.

– Не очень уверенно.

– Это как сон. Граница между реальностью и дремой стирается, ты теряешь момент, когда засыпаешь. Если ты очнешься до того, как полностью заснешь, то кошмар тебе не приснится. И если я попытаюсь сдержаться до того, как начну действовать, то ничего и не случится. Это очень сложно, вот и все.

– И много раз у тебя это случалось?

– Ты со мной знакома несколько недель. Посчитай, сколько раз за все это время я срывался.

– Много.

– На самом деле не очень, но теперь их, наверное, будет меньше. Во всяком случае, я верю, что мне удастся их сдерживать.

– Надеюсь, у тебя получится. Потому что это жутковато.

– Когда я кому-то угрожаю?

– Нет, когда ты веселый и общительный, а через две секунды разговариваешь со мной так, как будто я твой заклятый враг. И уже не похож на себя самого.

– Скажи честно: в такие моменты ты думаешь, не сделаю ли я чего-то неправильного?

– Да.

– Потому что не доверяешь мне?

– Потому что не знаю, могу ли я на тебя положиться.

Они ненадолго замолчали. Лера давно потеряла счет времени, проведенному здесь, но уходить совсем не хотелось.

– Я бы себе тоже не доверял, – тихо пробормотал Пашка. Лера пыталась бороться с усталостью, но глаза все-таки слипались. Коса за спиной как будто стала в три раза тяжелее, ноги налились свинцом, и Лера почувствовала себя так, словно только вчера ее оставили делать лишнюю работу на стройке. Пашка убрал одну руку с ее спины, посмотрел на часы и охнул. – Надо закругляться. Пошли, поздно уже.

Лера медленно отстранилась, и как только Пашка оказался на расстоянии полуметра от нее, холодный ветер тут же вонзил свои невидимые иголки в плоть. Лера устало улыбнулась ему и поплелась к выходу с крыши. Пашка последовал за ней, держась довольно близко.

Лера еще долго надеялась на новую беседу с «настоящим» Волком.

Если все его слова – действительно правда, то определенно стоит узнать больше. К примеру то, почему он до сих пор не сделал ничего толкового, чтобы остановить вторую личность. И почему это Лера должна его жалеть… Слишком много вопросов.

И если его сознание может самостоятельно действовать днем, то почему до сих пор не сказало Лере? Чем дольше он тянет, тем больше невинных людей погибнет.

Обещание, данное Пашке, не особенно тяготило Леру. Она думала, что действительно не станет так хвататься за этот сон, будто это был знак свыше. Но, как оказалось, это немного сложнее.

– Ты что, всерьез взяла здесь номер? – удивился Пашка. – Зачем?

– Все странности происходят именно здесь, – пожала плечами Лера. – Первое, второе, массовые убийства, Диана… все это почему-то случается поблизости или вовсе внутри. Скорее всего, следующий удар тоже будет тут, а мне не придется бегать. И еще, Волк сказал, что он как-то связан с «Вулфианом». Это значит, что он здесь, возможно бывает, в смысле, когда не под действием Ога.

– Ты Огненного Глаза так называешь? Странно, что ты раньше до этого не додумалась. Но следующего удара может и не быть. Много раз так случалось, что убийца не решался продолжать свое дело и сбегал.

– И ты об этом знаешь, – уточнила Лера. – Отлично.

– Я немного покопался в Интернете по этому поводу, ну, может, что-то полезное найду. Как видишь, пока без вестей, – в ответ пожал плечами Пашка.

Они свернули направо. Лера, как всегда, не удержалась и провела рукой по гладкой поверхности стены. Здесь можно было не бояться получить занозу – все было сделано аккуратно, и отшлифован каждый квадратный миллиметр.

– Ну, мы пришли, – они остановились у темной, прохладной двери. Лера вставила ключ в замок и повернула его там. – Располагайся.

Номер оказался очень даже уютным. Хоть и маленький, поскольку на хоромы денег разумеется, не было. Но стиль был искусно сохранен. Стены были из того же темного дерева, а из окна открывался вид на кутающийся в тумане лес. Занавески тяжелые, красные и мягкие. Кровать стояла в левом углу, ближайшем к окну, справа находился шкаф и проход в другую комнату. Там была ванная и туалет.

Лера поблагодарила Пашку, но когда тот уже собирался уйти, она окликнула его и попросила войти.

– Чертов рост, – выругался он, когда, заходя в номер, ударился головой о дверной проем. Пашка нагнулся и вошел. Вытянув руку, он с легкостью мог достать до потолка. – Вымахал, каланча. Давно надо было попросить кого-нибудь, чтоб через меня переступил.

Сама Лера была неожиданно низкой для себя. Сто пятьдесят три сантиметра– маловато. Это было уже на грани нормы, поэтому по сравнению с Пашкой она вечно чувствовала себя букашкой. Она тихо усмехнулась и вдруг заметила: тот исподлобья глянул на ее выражение лица, и заметив на нем улыбку, словно посветлел. Тут Лера поняла одну простую вещь: Пашка просто пытается поднять ей настроение. Опять. Его шутки были глупыми, не смешными и пустяковыми, но почему-то именно они действовали на Леру лучше всяких других слов. Ей вдруг захотелось отблагодарить его – даже сильнее, чем перед тем, как они нашли пекарню.

– Смотри, – она достала телефон, стараясь не подавать виду. Пальцы застучалипо клавиатуре, и скоро на экране появился экстренный выпуск новостей.

Еще с того момента, как Кристина пропала, Лера решила выставить напоминание о каждой новости в городе. Возле двери она почувствовала вибрацию и тихий звук – уведомление было получено.

– Прямо сейчас в центре Миткорда собрался большой парад людей, которые собираются уехать из Миткорда и призывают власти города сделать хоть что-то против убийцы, – заговорила ведущая без представления.

Лера и Пашка увидели, пожалуй, сотню протестующих против такой жизни. Они потрясали плакатами и скандировали:

– Скажите «нет» страху!

На плакатах были надписи: «Нам конец», «Он нас перебьет», «Бог бессилен» и другие.

– Мне вот что-то интересно, как они представляют себе борьбу с тем, о чем понятия не имеют, – пробормотал Пашка. – А еще у меня нехорошее предчувствие насчет этих отъездов.

– У меня тоже, – согласилась Лера. – Что-то здесь не так. И я уверена, на этот раз Волк очень даже при чем. Он не даст так просто взять и уйти… что-то наверняка подстроил. Но в чем смысл этого парада?.. Они просто кричат, но ничего не делают, чтобы покинуть город…

– Кстати, хотел тебе сказать… это ощущение… оно начинает как-то… будто пробуждаться к ночам. Мне трудно засыпать, – сказал Пашка. – И… я даже боюсьзасыпать. Потому что понимаю, что может что-то случиться, меня не будет рядом, и все такое… То есть днем я практически ничего не чувствую, но к вечеру… все мои инстинкты обостряются. Я начинаю видеть по-другому, ощущать мир по-другому. Словами это… не передать.

Лера тронула рукоятку ножа. От Пашки это едва заметное движение не ускользнуло.

– Думаешь, все это сделал я? – просто спросил он.

И Лера застыла. Он так легко догадался о ее чувствах и переживаниях, что аж дыхание перехватило.

– Прости. Но да, я так думаю, хоть это и невозможно, – произнесла она, осторожно подбирая слова.

– А утром, – продолжал Пашка. – Я понимаю, что что-то упустил. Как будто какая-то моя часть стерлась с лица Земли с частичкой памяти, но при этом я сам не пострадал. Какие-то образы в памяти, но ни один из них не выглядит четким. Один туман в голове.

Пальцы Леры готовы были сомкнуться на рукоятке, но что-то вдруг их удержало.

– Убей меня! А потом проверь, исчезнет ли Волк. Все просто. И если это был я, лучше сожги тело.

Лера опустила руку. Пашка коснулся рукоятки ножа и вытащил его из ножен. Немного покрутил перед лицом, потом вложил в руку Леры.

– Я не знаю, что мне делать с этим. Просто убей. И забудь.

– Что ты такое говоришь? Это же просто невозможно… ты рыжий, а Волк… ну, черный. И характерами вы отличаетесь совершенно. А как же история с осколком в руке? Ведь мы уже доказали… И у меня есть предположение, что ты сам не знаешь, кто ты такой.

– Это твое «ты рыжий» не железобетонно.

Пашка посмотрел в окно. Тучи на небе были такие же хмурые, как и он сам. Он не верил даже самому себе. Лера не сказала: «ты можешь сам себя убить», но поняла это достаточно поздно и очень обрадовалась. Инстинкт. Категорические нежелание потерять его завязало ей язык. Да оно и лучше…

– Одного я не могу понять… если я действительно Волк, что, если верить тебе, очень маловероятно, то почему до сих пор не убил тебя? – Пашка опустил голову.

– Потому что ты мой друг. А Волк – оборотень, который не справился с собственным телом. Твои ощущения – определенно что-то другое. Нечто, чего мы пока не понимаем.

– И теперь я чувствую себя монстром, – пробормотал Пашка. – Так ты собираешься меня убивать или как?

Он говорил абсолютно спокойно, в его голосе не было и тени сарказма.

– Нет, – твердо ответила Лера. – Мы будем выжидать. И я остановлю Волка… иди, потому что я боюсь… передумать. И не будь таким придурком, пожалуйста. Не хочу, чтобы я тебе поверила и совершила чудовищную ошибку.

Пашка словно расстроенно кивнул, затем вышел, аккуратно нагнувшись.

– Ой, прости! – с усмешкой съязвил Панов. – Какой я неуклюжий!

Толстые тяжелые книги посыпались из сумки девочки. Она тяжело вздохнула и опустилась на пол рядом с ними. Толпа безуспешно пыталась ее обойти. Мальчик молча наблюдал все это, стоя в углу лестничного пролета у окна.

«Я должен помочь ей»

– Верно.

– Но почему я медлю?

– Ты сомневаешься, правильно ли поступаешь.

– Но ведь это не должно мешать мне!

– Снова верно!

Мальчик медленно, лавируя между другими учениками, начал спуск с лестницы, на пути к девочке. Учебники и тетради ее были смешаны с библиотечными книгами.

Она в испуге шарахнулась от мальчика, когда мальчик осторожно поднял одну из ее книг. Затем еще одну. Та аккуратно складывала их в сумку, собирая с пола все новые. Казалось, они никогда не кончатся.

Кажется, однажды он уже видел ее – как раз-таки в школьной библиотеке. Ей доверяли даже самые старые книги, поскольку она была проверена многими годами чтения и всегда возвращала произведения в целости и сохранности, чиня переплеты и аккуратно вклеивая выпавшие страницы.

– Зря я это затеял.

– Нет.

– Почему это?

– Посмотри на нее! Она такая же, как мы! И ей тоже нужна помощь. Но у нее нет друга, как у тебя.

Девочка встала, повесила сумку на плечо и смущенно улыбнулась мальчику. Он оторопело ее разглядывал.

«Она… она… улыбнулась мне…»

Кто-то схватил мальчика за шиворот, да так, что тот едва не упал и поволок прочь. Девочка ахнула и попятилась.

Панов!

– Ты мне все веселье портишь! – прошипел он, отойдя от толпы на приличное расстояние.

– Но это неправильно!

– По-настоящему неправильно – перечить мне.

Из-за его спины вышел Луженко, какой-то толстяк, крепко сбитый пацан и щуплый мальчишка. Пятеро против одного.

Панов замахнулся для удара в голову, но мальчик уклонился и вывернул ему руку. Кирилл охнул и отошел в сторону. Луженко тут же подоспел ему на помощь, вцепившись зубами в плечо противника. Он ударил того по голове кулаком, и Илья отступил.

С остальными справиться было сложнее. Толстяк толкнул мальчика животом, заставив вжаться в стену, а тот крепкий пацан уже метил кулаком ему в голову. Момент – и рука второго впечаталась в стену. Он завопил от боли и схватил мальчика за горло другой рукой.

– Мне… не помешает помощь…

– Нет проблем.

Мальчик зажмурился, пнул соперника в грудь и освободился. Глубокий вдох.

Щуплый мальчишка, собиравшийся бить сзади, вдруг в ужасе бросился прочь. Панов изумленно обернулся. А затем, посмотрев на мальчика, вздрогнул и попятился назад, не в силах вымолвить ни слова.

Тот схватил его за рубашку и предотвратил отступление, подняв в воздух на уровень своих глаз. Кирилл снова испуганно охнул, поглядев на свои болтающиеся над полом ноги.

– Пошел прочь, – низким голосом, достойным старшеклассника, прорычал мальчик и рывком поставил Панова на ноги.

Ему не нужно было дважды повторять.