Текст книги "Обманутая"

Автор книги: Мария Баррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2

Назойливо звонил будильник. Ливви повернулась в кровати, пытаясь оторваться от изумительного сна. Она протянула руку к Джеймсу, чтобы разбудить его, но почувствовала, что рядом никого нет.

Открыв глаза и пытаясь рассмотреть циферблат, она заставила себя проснуться. Запах свежесваренного кофе доносился из кухни, в комнате было довольно светло для ноябрьского утра. Джеймс, очевидно, давно встал. Она села, спустила с кровати свои длинные стройные ноги. На ходу падевая халат, она вышла из спальни. Джеймс читал «Таймс» на ярко освещенной кухне.

– Доброе утро, дорогой, – приветствовала она его.

Джеймс даже не посмотрел па нее. Стараясь не замечать этого, Ливви наклонилась и поцеловала его в макушку.

Она налила себе кофе, добавила молока, сахару и стала ждать, когда он соизволит обратить на нее внимание. Через несколько минут Джеймс перевернул страницу и, все еще не глядя на нее, спросил: – Хочешь кофе?

– Я уже налила себе, – холодно ответила Ливви.

Наконец он поднял на нее глаза и пожал плечами и сказал с одной из своих обаятельных улыбок:

– Ах да! Ты о себе уже позаботилась.

Пытаясь скрыть злость, Ливви, как всегда, улыбнулась в ответ:

– Ты сегодня рано поднялся.

Джеймс сложил газету и, просматривая последнюю страницу, пробурчал что-то невразумительное на замечание Ливви. Но Ливви не сдавалась:

– Там есть что-нибудь, имеющее отношение к твоей работе?

Джеймс наконец расправился с газетой, встал и впервые с тех пор, как она появилась в кухне, задержал на ней взгляд.

– Ты ничего не понимаешь в делах нашего международного отдела, Ливви, – сказал он назидательно.

– Куда уж мне. – Ливви с усилием растянула губы в улыбке. – Так ты из-за работы встал так рано?

– Да, позанимался кое-чем, – солгал он. Потом, пытаясь уйти от ее глаз, он отнес в раковину остатки своего завтрака. – А сейчас прошу извинить меня, мисс Любопытство, но я должен одеться. Кстати, ты не видела мой новый крем для бритья? – Считая беседу оконченной и не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел к двери.

– Видела. Я убрала его. Он… – Ливви остановилась. Черт возьми! Как за эти дни ей надоели эти тупые разговоры! Она почти не видела его, а когда они встречались, то говорили только о бытовых мелочах или работе. – …Он в ванной, в шкафу.

Взяв «Таймс» и кофе, она прошла в гостиную и опустилась па один из длинных диванов, обтянутых кожей кремового цвета. Положив ноги на низкий столик, она несколько минут внимательно смотрела в окно. Люди механически, подобно роботам, сплошным потоком продвигались к высокому стеклянному зданию банка, пересекая Кэдогэн-сквер. Представив себя в этой целеустремленной людской лавине, она вздрогнула. Выпив глоток сладкого кофе с молоком, Ливви откинулась на диванные подушки, поудобней устроилась, развернула газету и принялась за чтение.

Через двадцать минут она стояла в дверях спальни и смотрела, как Джеймс, крутясь у зеркала, заканчивает одеваться. На нем была потрясающая хлопковая рубашка в полоску, заправленная в темно-серые полосатые брюки, Он набросил галстук. Длинные тонкие пальцы завязали совершенный по форме шелковый узел. Потом он поправил воротничок рубашки и, убедившись, что он без единой морщинки, потянулся к пиджаку. Шелковая подкладка клетчатого пиджака совпадала по цвету с галстуком, что Джеймс еще раз с удовлетворением отметил. Надев пиджак, он взял с комода одну из своих щеток и пригладил волосы, зачесав назад. Ливви вошла в комнату и, взяв с кровати брошенную Джеймсом рубашку, повесила ее снова в шкаф.

– Что тебе в ней не понравилось? – спросила она. Джеймс повернулся перед зеркалом.

– Она сюда не подходит.

– Понимаю, – сказала Ливви, но на самом деле она ничего не понимала. Ливви обладала врожденным вкусом и элегантностью. Недаром один из журналистов сказал про нее: «Убийственно шикарна!» Она никогда не придавала значения своей одежде, возможно, потому что обладала всегда небольшим гардеробом. Но даже завернутая в старую выцветшую занавеску – она бы все равно выглядела не хуже, чем всегда.

– А когда, ты, моя дорогая Ливви, сегодня вернешься домой? – лениво спросил Джеймс, выдвинув ящик комода. Теперь он выбирал носовой платок.

– О, я не знаю, наверное, ближе к вечеру. Я забегу на час на работу и поработаю над интервью, которые брала на прошлой неделе. А потом Люси сказала, что, если сумеет вырваться, мы с ней разделим ленч у Зины. – Ливви выдержала паузу. Ты знаешь, что нас ждут на уик-энд? Если бы ты захотел, мы могли бы вечером уехать вместе.

Джеймс положил в карман носовой платок.

– Ливви! – раздраженно протянул он. – Мы уже говорили об этих обременительных поездках. Ты же знаешь, что мне не нравятся семейные уик-энды.

– Я тоже отбываю их без особой охоты.

– Да, но в отличие от тебя я не обязан туда ехать!

– Ты бы поехал, если бы на уик-энде был тот, кто интересует тебя.

– Да, но, к сожалению, там ничего подобного не предвидится. Я прав?

Ливви согласно кивнула головой. Только ее мать, Питер и сводный брат Гил будут в доме. Она ненавидела эти поездки в Сассекс почти так же, как Джеймс, но не хотела давать матери повод для грандиозного скандала. Джеймс подошел к ней и обнял за талию, положив голову ей на плечо.

– Мы так много времени проводим врозь, – тихо сказала она.

– Цена успеха, – ответил он, подняв голову. – Такой стремительный взлет в мире телевидения, как у тебя, моя любовь, требует жертв.

Его руки соскользнули вниз, и, обняв за ягодицы, он сильнее притянул ее к себе.

– Ты сама понимаешь, что добилась очень высокой ставки. Но тебе платят не за твою привлекательность – в наши дни это мало ценится!

Она улыбнулась, и он наклонил голову, чтобы коснуться ее губ. Ливви неожиданно прижалась к нему и, погрузив пальцы в его волосы, крепко прижала свой рот к его губам. Она ощутила, как его язык проник внутрь, а потом мгновенно отпрянул от нее.

– Ты задерживаешь меня, – прошептал он, снимая ее пальцы и улыбаясь той легкой, извиняющейся улыбкой, которую она уже хорошо знала. Потом он поцеловал ее. – Ты меня соблазняешь, но… Она кивнула и закончила его фразу:

– Дела зовут.

Через секунду он пошел к двери, одернув пиджак и поправив галстук. Он послал ей воздушный поцелуй:

– Чудесного уик-энда тебе, дорогая. Передай мои горячие приветы Мойре и Питеру. Гила поцелуй в макушку.

– Джеймс!

– Только по-сестрински! Пока, дорогая.

Она вернула ему воздушный поцелуй, но он уже исчез. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и вдруг поняла, что он ушел до того, как она успела попрощаться с ним. Она обреченно пожала плечами и пошла в ванную. Отсутствие страсти между ней и Джеймсом не удивило ее; фактически, все эти годы проходили, как это утро.

В отделанной серым мрамором ванной Ливви щелкнула выключателем у двери. Большая элегантная комната залилась сиянием. Она встала перед высоким зеркалом над раковиной и, освещенная светом двух светильников, укрепленных по обе стороны зеркала, посмотрела на свое отражение. Спустив халат на пол, она изучала каждый сантиметр своего длинного изящного тела, загорелого до самого треугольника светлых волос между ее бедрами. Она провела пальцем по ключице, по полным округлостям груди, по мягкому животу и, наконец, по крутым изгибам бедер.

– Неплохо для женщины моих лет, – сказала она негромко. – Это стоит семи сотен фунтов в год в Холмс Плас.

Она улыбнулась себе, но улыбка получилась несколько печальной. Что-то подсказывало ей, что она стоит сейчас на пути к собственному разрушению и опустошению. Последний раз она занималась любовью с Джеймсом… Она попыталась вспомнить… Она ездила в Прагу, где пробыла почти месяц. Потом заканчивала новую программу – и все часы были посвящены этому, потом была поездка в Париж с Джеймсом… Ливви вздохнула и тряхнула головой. Как она ни пыталась вспомнить, но одно было ясно – все это происходило чертовски давно!

Она повернулась, сияла с горячей сушилки пушистое мохнатое полотенце и открыла дверь в душевую кабинку. Повернув кран, она отрегулировала теплую воду, повесила полотенце на дверь и ступила под поток воды. Наслаждаясь ласкающей ее водой, она отбросила в сторону все проблемы, связанные с Джеймсом.

Недалеко от их дома, почти в то же самое время, Джеймс вошел в телефонную будку на Слаун-сквер, достал из верхнего кармана пиджака листок бумаги, сверился с ним и набрал номер. Джеймс нервничал. Его рука, которой он сжимал трубку, была мокрой от пота. Он ждал, пока произойдет соединение линий, и в сотый раз за утро удивлялся, на кой дьявол ему это все нужно! Он услышал гудки, потом паузу и наконец голос, от которого у него замерло сердце.

– Привет, Хьюго! Это Джеймс, – сказал он и в этот же момент вдруг понял, ради чего он пошел на этот опасный звонок. Джеймс рассмеялся. Впервые за эти годы он почувствовал себя живым, и впервые за эти годы он ощутил, как в нем разгорается страсть. Счастливый, он продолжил: – Хьюго, у меня сегодня свободный ленч. Извини, что звоню так поздно, но, может быть, у тебя есть возможность разделить его со мной?

Хьюго повесил трубку после разговора с Джеймсом и торжествующе улыбнулся. Это начало исполнения его мечты.

– Твоя улыбка означает, что тебе уже все известно? Хьюго взглянул на Пауля Робсона, главного страховщика, которого в свое время сделал младшим партнером. Пауль, как всегда, незаметно вошел в кабинет.

– Известно – что? – Хьюго мгновенно разъярился. Робсон был хорошим специалистом и хорошим партнером, но слишком любил говорить загадками.

– «ИМАКО»!

Хьюго расслабился. По его губам скользнула быстрая улыбка.

– Конечно, я в курсе! – резко бросил он. – Я знаю, ты – младший партнер, но компанией руковожу все-таки я!

Робсон положил па стол две папки. Он не обращал внимания на манеры Хьюго. Робсон получал хорошие деньги не за то, чтобы Хьюго был любезен с ним.

– Здесь все, – сказал Пауль, указывая на папки. – «ИМАКО» предлагает нам намного больше того, что мы раньше брали с их страховок. Это все есть в папках.

Хьюго взял со стола папки и перелистал ту, которая лежала сверху.

– Это уже обсуждалось.

– В самом деле? – Робсон был удивлен. Он очень внимательно работал с «ИМАКО», стараясь быть предельно осторожным с каждой их страховкой. Его идея вторичной страховки принесла в прошлом году хорошие деньги страховой компании «Говард». Хьюго повернулся к нему спиной, и Робсон почувствовал себя раздавленным.

– Ну и на какую тогда сумму мы возьмем у них страховок?

– Мы возьмем все!

Пауль улыбнулся, думая, что Хьюго шутит. Но улыбка увяла на его губах, когда он понял, что ошибся.

– Так вы не шутите? Хьюго приподнял одну бровь.

– Но это же пятнадцать миллионов фунтов! – воскликнул Пауль.

– Проблема в этом?

Робсон кивнул.

– Да, проблема в этом. – В голосе его звучало сомнение. – Дьявольски трудно найти желающих заняться вторичной страховкой на такую сумму. Мы каждый раз брали немного: на два-три миллиона и вдруг – сразу пятнадцать миллионов! Это слишком большая разница!

Хьюго пожал плечами.

– Это хорошая возможность сделать деньги, – холодно уронил он.

– А что делать мне? Где, по-вашему, я возьму желающих на вторичную страховку?

Хьюго перебил его:

– Вы ничего не должны. Я уже все сделал.

– Вы?! – Робсон в изумлении уставился на Хьюго.

– Да, это было одним из условий моих сделок.

– С кем?

Хьюго шумно выдохнул воздух, неожиданно разъярившись.

– С небольшими страховыми компаниями, которые я нашел. – Он поднял папки и швырнул их через стол. – Я не хочу быть грубым, Пауль, но я решаю сам, как работать компании. И имею право не обсуждать свои решения. Вам это ясно?

Робсон собрал папки и пошел к двери, стараясь сдержать себя.

– Да, Хьюго, мне все ясно. – Круто повернувшись на каблуках, он исчез в дверях.

Хьюго откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Он знал, каким дотошным был Робсон, и это его очень беспокоило. Бухгалтеры делали так, как он говорил. Он платил им достаточно, а больше никто ничего не знал. Но вот Робсон был настолько честен, что мог создать проблему; единственный, кто мог разобраться в том, что Хьюго не собирался заниматься страховками «ИМАКО». И что у него не было никаких желающих взять на себя вторичное страхование.

Хьюго интересовала земельная сделка в Южной Америке. Если это дело выгорит, понадобится вносить это в отчеты компании «Говард» и тогда «ИМАКО» будет хорошим прикрытием. Хьюго нужно было доказать Мануэлло, что он очень могущественный союзник. Эдакий сказочный Мидас, одним своим прикосновением превращающий все в золото. Если, конечно, Мануэлло вообще слышал о Мидасе. Хьюго нужно было доказать также, что он достоин доверия. К тому же производство минеральных удобрений было надежным делом – здесь не было слишком большого риска. Другие компании, да и он сам, были бы удивлены такой суммой страховки – но не «ИМАКО». «Удобрения, о Боже! – думал он, Доставая сигареты из ящика и закуривая одну из них. Потом глубоко затянулся и расслабился. – Удобрения, – размышлял он – был ли здесь какой-либо риск?»

– Доброе утро, Рон! – Ливви шагнула в черно-желтый стеклянный холл городского телевидения и приветствовала охранника за стойкой.

– Доброе утро, Ливви. У тебя как всегда – все прекрасно?

– Ну разумеется! – Она стала подниматься по лестнице. Рон не отрывал глаз от нее. Чертовски заманчива, подумал он. Его окатило жаром при виде изумительных бедер, обтянутых черными лайкровыми легинсами. Короткий красный жакет не скрывал их великолепия. Он не мог отвести глаз, пока она поднималась по лестнице, отмечая каждое движение ее совершенных округлостей. Но, не дойдя до конца лестницы, она неожиданно повернулась.

– Я думаю, что в следующий раз мне надо надеть более длинный жакет, чтобы прикрыть задницу. Ты тоже так считаешь, Рон? – Рассмеявшись над его смущением, она завернула за угол и исчезла из виду.

– Доброе утро, Ливви!

– Привет, Билл! Доброе утро, Сэм! – Ливви бросила сумку на стол и подошла к кофеварке. – Сэм, с обновкой! Прелестные очки!

Сэм, помощник режиссера, сняла очки в розовой оправе, обильно украшенные стразами, и улыбнулась.

– Это подарок. И ты знаешь, от кого? – Она подмигнула, и Ливви расхохоталась. – От этого же лица можно заполучить детское платьице и букет гладиолусов. Тебе не нужно?

– Нет, пока я еще в своем уме, Саманта!

– Ха, это всего лишь моя младшая сестра. Но я шокировала Ливви Дэвис! Представляешь, Билл? Я шокировала Ливви Дэвис!

– О, Сэм, пожалуйста! – Ливви высунула свой язычок и стала крутить им, до тех пор пока Билл не взглянул на нее. Тогда она оставила Сэм, содрогающуюся от смеха, и чинно повернулась к кофеварке. – Могу я предложить кофе своему режиссеру, Билл?

– Приму с превеликой благодарностью.

– Сэм? Тебе черного или с молоком, большую или маленькую?

Сэм мотнула головой и снова затряслась от смеха.

– Ливви, ты здесь по каким-то важным причинам? – поинтересовался Билл. – Я думал, что ты будешь отсутствовать весь день.

– Я собиралась уехать на уик-энд в Сассекс, но, перед тем как уехать, хотела бы ознакомиться с интервью, которое взяли Мик и Вик. Они артисты в своем деле, но им чертовски трудно связывать предложения! А еще я собиралась провести ленч со своей подругой и…

– О, Ливви, это случайно не Люси Дикон? – вмешалась Сэм.

– Да, она. А почему ты спрашиваешь?

Сэм дотянулась до желтого рекламного плаката, который лежал среди ее материалов, и стала разбирать то, что сама же там нацарапала:

– Люси Дикон звонила утром в восемь тридцать и сказала, что у нее назначена встреча в Шеффилде и что она приносит свои извинения за невозможность присутствовать на ленче. Она позвонит вам домой во время уик-энда. Все!

– О, дьявол! Терпеть не могу, когда что-то срывается в последнюю минуту! Спасибо, Сэм!

Билл поднял голову. Вид у него был довольно смущенный.

– Да, насчет интервью… Видишь ли, оно у меня дома, в моей гостиной, Ливви. Я оставил дома все материалы, которые подготовил этой ночью, так как в уик-энд собирался поработать с ними. Извини.

Ливви добавила горячей воды в кофеварку и постаралась сдержать раздражение. Почувствовав аромат свежего кофе, она сделала маленький глоток из своей чашки, прежде чем добавить молока в чашку Билла. Все ее планы на утро неожиданно рухнули. Теперь придется катить в Сассекс раньше, чем она рассчитывала. Она отнесла чашку Биллу и села на свое место.

– Прелестные сообщения, одно другого приятнее, – сказала она зло и решила позвонить Джеймсу. Если он свободен, можно провести с ним ленч. Они редко встречались в течение дня, но вдруг он сможет выкроить время для ленча. Все одно лучше, чем провести почти весь день в саду со своей матерью, говорящей только о Питере и Гиле, как будто отца Ливви никогда не существовало. Она подняла трубку и набрала номер Джеймса. Ливви улыбнулась, услышав его ровный, глубокий голос.

– Джеймс, это я.

– Привет, Ливви. Ты забыла что-нибудь?

Она заметила эти противные покровительственные нотки в его тоне, но решила не обращать внимания.

– Нет, все в порядке, но было бы чудесно, если бы мы провели ленч вместе.

– Когда, сегодня?

– Да. – Ливви старалась скрыть раздражение.

– Боюсь, что не смогу. У меня уже назначена встреча.

– О! – Она воскликнула, ожидая его объяснений, но он молчал. – Ладно, не бери в голову, я просто освободилась раньше, чем рассчитывала.

– Ничего не поделаешь.

Ливви подумала, что Джеймс ведет себя как чужой человек. Но не по рабочему же телефону ему об этом говорить. К тому же и Сэм обязательно сделает такой разговор достоянием гласности.

– Хорошо, тогда увидимся в воскресенье вечером.

– Да, увидимся в воскресенье. – Через короткую паузу Джеймс добавил: – И желаю хорошо провести время, дорогая.

– Спасибо.

– Ну пока. – Телефон отключился.

Ливви села и минуту подержала в руках трубку, прежде чем положить ее на место. «Да, увидимся в воскресенье». Она взяла кипу конвертов и несколько фотографий, пришедших за неделю, и бросила их в свою сумку. – Я просмотрю почту, Билл. Увидимся в понедельник утром.

Она встала. Сэм смотрела на нее с явным любопытством. Плевать. Повернувшись, она подняла свой рюкзачок от Армани, надела на плечо и прошла мимо своего стола к двери.

– Увидимся в понедельник, Сэм. Не делай того, что должна сделать я!

Сэм фыркнула:

– Хорошей дороги, Ливви!

Ливви с трудом улыбнулась и уронила на ходу: «Пока».

Сэм обернулась к Биллу:

– Джеймс, или уик-энд в Сассексе? Билл театрально закатил глаза:

– Я думаю, что это немного из-за ее дружка, а потом еще воспоминания о Брайане.

Сэм согласно кивнула. Они оба знали, что уик-энд дома напоминал Ливви о ее отце, и даже через двенадцать лет после его смерти ей было все еще больно. Билл пожал плечами, и Сэм в ответ снова кивнула. Каждый из них знал, как много для Ливви значил ее муж и что Джеймс был полным ничтожеством. Но ни Билл, ни Сэм не находили мужества сказать ей об этом. Да и какое, строго говоря, у них было право вмешиваться?

Спустившись на автомобильную стоянку, Ливви нажала на кнопку электронного ключа. Охранная система отключилась, и БМВ гостеприимно раскрыл двери. Она села на пассажирское место, бросила свою сумку на заднее сиденье, а затем передвинулась на место водителя, включила двигатель и стереосистему. Голос Дины Кэррол зазвучал в приемнике. Ливви подала машину назад, повернула руль и посмотрела через плечо. Она быстро взглянула на мягкий верх и на минуту остановилась, вспомнив разговор с Фрейзером Стюартом. Это было несколько месяцев назад, когда она покупала машину. «Мягкий верх, Ливви? У тебя чертовски размякли мозги, я думаю, – ворчал он. – И сколько времени ты собираешься ездить по городу?»

– Около шестнадцати часов, Фрейзер! – сказала Ливви молчаливой машине и улыбнулась. Крыша была смята в первую же ночь, когда она купила машину, и еще дважды после этого. Но она не призналась в этом Фрейзеру. Черт возьми! Должна же девушка иметь гордость. Она выбралась с места парковки, подъехала к воротам и посигналила красным огнем охраннику. Ворота раскрылись, и она выехала со стоянки. Может быть, я позвоню ему сегодня вечером, думала она, крутя ручку приемника. Прошли века с тех пор, как мы говорили. Потом она вспомнила, что никогда не могла нормально поговорить по телефону в присутствии своей матери и Питера. Идея улетучилась из головы, сопровождаемая сожалением.

Она нашла нужную музыку и усилила звук. Захотелось скорее вырваться на открытое шоссе. Может быть сама поездка принесет хоть какую-то разрядку. Особенно при хорошей скорости.