Текст книги "Обманутая"
Автор книги: Мария Баррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Мария Баррет
Обманутая
Оксфорд, июль 1984 года
– Ливви! Эй, Ливви! Сюда! – кричала Люси Дикон. Ее пронзительный вопль легко перекрывал плывущий над площадью гомон. Она так усердно махала рукой, что шапочка слетела с ее головы.
Ее мать наклонилась и подняла шапочку. – Люси, пожалуйста! – с укором сказала она. – Веди себя хоть чуточку приличней – это же твой выпуск!
Но ее слова повисли в воздухе: появилась Оливия Дэвис. Пяти футов с восемью дюймами роста, с длинными и загорелыми ногами, слегка прикрытыми мантией и узенькой полоской черной бархатной юбки.
– Люси! – закричала она, пробираясь через толпу других черных мантий, слегка смахивающую на стаю черных ворон.
Девушки кинулись друг-другу в объятия и театрально расцеловались.
– Мой Бог! Ты выглядишь чертовски восхитительно! Какой загар!
Ливви лизнула палец и потерла им свою щеку:
– Не смывается!
Мать Люси смущенно отвернулась от этой картины, размышляя заодно, чем бы отвлечь внимание своего супруга от ног Оливии.
– Послушай-ка. – Улыбка Люси погасла. – Целых шесть месяцев ты была с Джеймсом на Дальнем Востоке – и только две открытки! И это – не свинство?
Ливви взяла ее под руку.
– Я действительно виновата. Прости меня, – серьезно сказала она.
Люси искоса взглянула на подругу. Неподдельное раскаяние проступило в лице Оливии. Устоять перед обаянием Ливви было невозможно, и Люси отбросила все обиды.
– Ладно, проехали! Только расскажи мне все. Большая любовь и непреодолимая страсть?
Ливви задумалась, потом воскликнула:
– Сплошное волшебство!
Да, слово «страсть» лучше не произносить. Джеймс что-то очень быстро для молодого мужа перешел к дружеским отношениям. Ливви же была слишком горда, чтобы выражать неудовольствие. И вот сейчас она лгала и изворачивалась.
Решив сменить тему разговора, она посмотрела на родителей Люси и вежливо улыбнулась:
– Вы разрешите мне похитить Люси на несколько минут? Здесь с моей мамой находится Дэвид. Он обещал сделать несколько снимков нашей компании!
Дафна Дикон впервые с момента встречи соизволила вернуть улыбку. Если принимать во внимание связи Оливии, то это вполне мог быть Дэвид Бэйли. Она решила проверить свое предположение и нерешительно спросила.
– Это… Дэвид?..
Но Ливви проигнорировала вопрос. Дафна получила возможность предполагать все что угодно.
– Иди, Люси! Не заставляй ждать знакомых Оливии! Удачи, дорогая! – поторопила она, думая, как будет рассказывать о выпуске дочери в Бридж-клубе.
Люси изумленно смотрела на мать, но Ливви уже тащила подругу за собой. Оглянувшись на Дафну и видя искры надежды в ее глазах, Ливви небрежно сказала:
– Вы же знаете, как он занят. Поэтому мы должны поторопиться. Я не представляю, как он мог выбрать время, чтобы приехать сюда!
Дафна попыталась последовать за ними, но Ливви остановила ее:
– Обещаю, что не задержу долго Люси, миссис Дикон! Он сделает изумительные фотографии. Я пришлю их вам.
Когда они торопились через сквер к главному входу театра Шелдона; Люси нерешительно спросила:
– Это же не Дэвид?..
– Конечно, нет! – Ливви рассмеялась. – Дэвид Шнейдер – агент моей матери! Но зачем же разочаровывать человека в праздник?
– Ох, Ливви!
– Что Ливви? Ты хочешь, чтобы у нас были памятные фотографии о трех лучших годах жизни или нет?
– Да, но…
– Никаких «по»! Мне понадобится двадцать пять минут, чтобы собрать всю нашу команду. Посему успокойся и иди за мной.
Люси бросила быстрый взгляд на совершенный профиль Ливви и почувствовала, что не в состоянии противиться ей. Так было всегда. С самой первой встречи в колледже она никогда ни в чем не могла противиться Оливии Дэвис, но, возможно, и не хотела.
Ливви и се жизнь были необыкновенны, и единственное, что Люси могла сделать, – это следовать за ней и наслаждаться блеском и светом, окружающим подругу.
Хьюго Говард стоял немного в стороне от небольшой компании Ливви. Сливки… Отвернувшись на мгновение от фотокамеры, он взглянул на сияющие лица собравшихся. Они смеялись под лучами послеполуденного солнца. Даже величественная красота театрального здания на заднем плане не затмевала их. Лучшие в Оксфорде, они были собраны Оливией, и все входили в сферу ее притяжения.
Его плечи напряглись от знакомого чувства зависти и ненависти к ней. Когда он взглянул на Джеймса, его затошнило от самодовольного лица юноши. Безрадостные мысли снова вернулись к Хьюго. Его использовали. Он по-глупому отдал самого себя, всю свою наивную пылкую страсть, свою любовь, а затем его выбросили как ненужный хлам. За что? Хьюго с трудом проглотил комок в горле и повернулся к камере, так как фотограф призывал всех улыбнуться.
Конечно, он в какой-то мере имеет отношение к этой компании, является ее частью, но… Он не их поля ягода. И он никогда не простит этого некоторым из них. Одни деньги и никаких мозгов, думал Хьюго, слушая, как Джек Вилкокс кричит что-то глупое в ответ на команду парня с камерой. И ему захотелось, чтобы хоть на мгновение Джеймс посмотрел на него и подарил ему улыбку. Это бы снова оживило его тайное чувство, утвердило в знании, что оно принадлежит им, где бы они не находились, и уносит их далеко-далеко от остальных.
– Хьюго, ради Бога, ты будешь улыбаться? – Джеймс бросил на него косой взгляд, и Хьюго ощутил его злость. – Я думаю, что он еще пытается перевести латинское приветствие! – сказал Джеймс, и Ливви рассмеялась. – Не учу тебя жить, Хьюго, – продолжал Джеймс, – но единственная вещь, которую тебе нужно теперь помнить – это две волшебные буквы МА и замечательные слова: бывший студент!
Все, включая Хьюго, рассмеялись. Смех Джека Вилкокса был резок и груб – он был уже пьян в доску.
– Забудь все, чему учился в течение этого времени здесь. Представь, как название твоего колледжа будет звучать в твоих будущих разговорах, и весь мир будет принадлежать тебе! – Джеймс взял руку Ливви, поднес ее к губам и театрально поцеловал. Фрейзер Стюарт вздрогнул как от удара. – Да, и скрывай все мысли, с которыми ты спишь, так как если в них есть намек на извращенность, то это гарантия того, что они в конце концов приведут тебя в публичный дом!
Хьюго побагровел, но никто не заметил этого.
– Джеймс, уймись! – рассерженно закричала Ливви. – Мы должны отснять всю пленку!
– Ладно, ладно, перестали смеяться и возвращаемся к съемке. – Джеймс отпустил руку Ливви, обнял ее и притянул к себе. Золотое июльское солнце освещало эту радостную, прекрасную пару, подчеркивая их загар, приобретенный в поездке на Дальний Восток. Эта чета была совершенна.
Фрейзер Стюарт отвел от них взгляд, удивленный тем, что Ливви ни о чем не догадывалась. Он отвернулся в тот момент, когда Дэвид Шнейдер объявил, что осталось всего несколько кадров. Юноша постарался не думать о Ливви и Джеймсе, о двух годах ожидания и надежды. Он попытался вспомнить об Абердине, но впервые воспоминания не принесли ему радости и не вызвали восторга. Вместо этого его давило тяжелое чувство утраты – расставания с колледжем. Вздохнув, он постарался выбросить все из головы и повернулся к камере, сосредоточившись на том, чтобы улыбнуться как можно естественнее.
Фрейзер Стюарт знал, что должен быстрее уехать отсюда, чтобы снова обрести уверенность в себе и способность трезво мыслить. Шотландия и станет тем местом, в котором он так сейчас нуждался. Через год он уже не будет таким беспомощным и несчастным, как сегодня. Но все же он иногда будет ей звонить из Абердина, чтобы узнать, как у нее идут дела, – и ничего больше. Он возьмет себя в руки и с головой окунется в работу над газетой. Тем более сейчас есть Джеймс. При мысли о Джеймсе у него снова сжались кулаки, но он все же сумел себя заставить улыбнуться в камеру – для последнего снимка. Он улыбался двадцать секунд, не обращая внимания на бессмысленные реплики Джека Вилкокса.
Наконец съемка закончилась.
Через секунду компания распалась. Распрощавшись, они пошли разыскивать своих близких, унося воспоминания и думая о тех жизненных путях, которые лежали перед ними. Свой перед каждым.
Часть I
Глава 1
Оксфорд, октябрь 1992 года
Хьюго Говард с маленькой группой туристов шел к театру Шелдона. Слушая вполуха пояснения гида, он страшно хотел поправить ее. Она раздражала его резким безапелляционным тоном и своим зонтиком. Размахивая последним, она указывала дорогу. Бедные ублюдки, думал он, крайне утомленный долгой прогулкой по городу. Окинув взглядом окружавшую его красоту, ради которой он присоединился к группе туристов и терпел назойливого гида, Хьюго решил отстать.
Он оставил их в сквере напротив театра. Уходя, он обернулся и улыбнулся, увидев в группе туристов юношу, на лице которого была написана беспредельная скука. Юноша обреченно стоял и тупо кивал, в ответ на монотонную речь женщины.
Хьюго долго бродил среди зданий. Волшебное очарование Оксфорда всколыхнуло все его чувства, несколько остывшие за восемь лет. Воспоминания оживали.
Хьюго не должен был возвращаться сюда. Никогда. Оксфорд не дал ему ничего, кроме боли, ярости и разбитого, сердца. Он мучился годы, перебирая в памяти романтические подробности своей любви. А сейчас он вспомнил все так ясно, как будто это происходило вчера. Все чувства, которые он испытывал, каждое сказанное ему слово, каждый поцелуй. Он отошел от холодного каменного здания. Теплое октябрьское солнце коснулось его лица. И он снова вернулся в сегодняшний день. Все ушло. Это было много лет назад и теперь не имеет никакого значения. Хьюго все забыл. Почти.
Но сейчас, стоя здесь, он вдруг услышал голос Ливви, принесенный ветром. Чувство предстоящей победы охватило его. Он может позволить себе эту небольшую радость, так как много и усердно трудился, чтобы приблизить долгожданный триумф. Он расплатится за всю боль и страдания, которые испытал. Уже половина того, что было задумано, претворена в жизнь. И скоро он насладится восхитительной местью. Принято считать, что вкус мщения сладок. Что ж, он будет смаковать каждый глоток, пока в полной мере не распробует, справедливо ли избитое мнение.
Собираясь уходить, он повернулся, чтобы посмотреть на место, где фотографировался с остальными выпускниками. Эти фотографии он отослал своим родителям – своего рода компенсация за то, что не пригласил их на выпуск. Их присутствие было бы слишком обременительным. Но и отосланные фотографии сумели отравить жизнь. Если бы их можно было уничтожить! Но сейчас он очень далек от растерянного юного выпускника, который запечатлен на снимке. Сейчас он кое-что собой представляет и знает это. И он уже не раз сметал тех, кто пробовал встать па его дороге.
Услышав, как башенные часы пробили одиннадцать, Хьюго посмотрел на свои часы, а потом поправил манжеты – так, чтобы хорошо были видны запонки. Черпая эмаль… Эти запонки вполне соответствовали его вкусу богатого выскочки. Одернув жилет из итальянской шелковой парчи, привезенный из деловой поездки во Флоренцию, он повернул к Холму. Венчание Элизы и Генри должно состояться в двенадцать тридцать в церкви, находящейся в пятнадцати милях отсюда. В его распоряжении было больше часа. Более чем достаточно, чтобы нанести визит краснеющей невесте, подумал он, улыбаясь своему отражению в витринах магазинов. Хьюго преподнесет ей подарок, который будет очень приятен ее будущему мужу: что-нибудь шикарное и сексуальное из белья, что-нибудь от Вайва. Потом, размышлял Хьюго, в течение года он продумает, как отблагодарить Элизу. Ее приглашение на свадьбу было очень кстати для исполнения кое-каких его планов.
Хьюго припарковал свой сияющий красный «Порш-911» на стоянке Чард Хаус, рядом с «бентли», украшенным белыми лентами и ждущим невесту, чтобы отвезти ее в церковь. Когда он вылез из машины, то увидел юношу, заглядывающего внутрь. Хьюго улыбнулся. Не иначе братец невесты.
– Привет. Ты не можешь..?
– Филипп, брат Лизы. – Юноша эффектно откинул светлый локон со лба и продолжал смотреть на автомобиль Хьюго.
Рука Хьюго скользнула в карман брюк.
– Слушай, Филипп, я хочу ненадолго увидеть Элизу. Где ее комната?
Филипп взглянул на Хьюго и продолжал молчать, изучая его. Хьюго достал приготовленные десять фунтов и положил их в нагрудный карман пиджака Филиппа, откуда выглядывал шелковый носовой платок.
– За выдачу военных секретов, – добавил Хьюго. Филипп снова откинул со лба непослушную прядь волос и кивнул в сторону лестницы.
– Ладно, четвертая справа. В конце коридора. Если пройдете через кухню, то можете воспользоваться черным ходом.
– Спасибо.
Филипп пожал плечами и отступил в сторону, когда Хьюго проходил мимо, а потом сказал вслед ему:
– Генри купил «сааб-турбо» с мягким верхом!
– Бедный Генри, – пробормотал Хьюго, направляясь в кухню. Он поднялся по черной лестнице, нашел четвертую дверь справа и, быстро повернув ручку, вошел без стука в комнату. Несколько минут он молча стоял, наблюдая за Элизой.
Элиза Нэш выдавила на ладонь побольше крема и стала осторожно наносить его на свою полную грудь. Затем взяла флакон духов, вынула пробку и дотронулась ею до каждого соска. Оставив на груди аромат духов, она закрыла пробкой флакон и поставила на туалетный столик. Потом подняла на плечи узкие ленточки шелковой сорочки и наклонилась, чтобы поправить чулки. Выпрямившись, она повернулась, чтобы снять с вешалки платье, и вздрогнула от неожиданности, увидев Хьюго Говарда. Великолепно выглядевший, он небрежно прислонился к дверям спальни и с самодовольной усмешкой наблюдал за каждым ее движением.
– Ну, ты и ублюдок, Хьюго! – возмущенно воскликнула Элиза.
Его ухмылка стала шире. Он вытащил из-за спины блестящий белый сверток с зелеными надписями и протянул ей.
– Я прощен?
Она улыбнулась, подошла к нему и нехотя взяла сверток.
– Я видела тебя уже дважды с тех пор, как послала тебе приглашение на свадьбу. Но мы не встречались до этого почти девять лет после окончания колледжа. И вот теперь ты неожиданно появляешься в моей комнате, чтобы понаблюдать, как я одеваюсь к свадьбе! У тебя стальные нервы, Хьюго Говард!
Хьюго притянул ее к себе и грубо поцеловал в губы.
– Но ты не считаешь себя мученицей. Я знаю! сказал он и отстранился от нее.
– Да, я не мученица, – вдруг рассмеялась Элиза. Вернувшись к туалетному столику, она положила сверток рядом с косметикой. – Однако все это выглядит очень эротично.
Хьюго закатил глаза:
– Элиза, моя дорогая, ты через час выхолишь замуж. Что подумает Генри, если услышит такие рискованные выражения?
– Не очень много. Генри не думает, вот почему я выхожу за него замуж.
Теперь пришла очередь смеяться Хьюго. Он прошел через комнату к стулу и сел, все еще улыбаясь.
– Продолжай в том же духе, моя сладкая. Не позволяй мне перебивать тебя.
Элиза подняла бровь. Потом подошла к нему, опустила с плеч узкие ленточки сорочки и обнажила свою пышную розовую грудь.
– Почему нет?
Хьюго наклонился и нежно лизнул ее сосок. Услышав ее стоп, он выпрямился и легко вернул бретельки на место.
– Прекрасные духи, Элиза!
Она посмотрела па пего весьма разочарованно:
– Ты всегда был таким одиноким, Хьюго.
– Скорее разборчивым. Она пожала плечами.
– Ох, ладно. Но я думаю, что к брачной ночи весь запах улетучится. – Она посмотрела на свои соски все еще возбужденные – и улыбнулась.
– А каков в постели наш дорогой старина Генри?
Элиза снова пожала плечами и отвернулась.
– Оборудован он неплохо, но не очень хорошо управляется с тем, что имеет.
Хьюго рассмеялся:
– О, бедная Элиза!
Она обернулась.
– Совсем не бедная. У Генри куча денег, и он меня безумно любит. Кому нужен еще и секс в такой комбинации? Этого добра везде найдешь навалом. – Она взяла со столика тюбик губной помады и, повернувшись к зеркалу, поднесла его ко рту. Крася губы, Элиза спросила: – А сейчас скажи, зачем ты явился сюда, если не собираешься отправить меня в церковь с улыбкой на лице? Боже! Только не говори, что это снова из-за Джеймса Варда и Ливви Дэвис?
Хьюго усмехнулся.
– Нет, не из-за них. Ты рассказала мне все, что я хотел знать. Ты очень опасная грязная сплетница!
Элиза рассмеялась и нечаянно испачкалась помадой. Потянувшись за бумажной салфеткой, она прошипела Хьюго:
– Засранец!
– Меня интересует Джек Вилкокс, – невозмутимо продолжал Хьюго. – Ты не занималась для него инвестиционными вкладами?
Хьюго очень нужна была эта информация. Если он собирался использовать Джека, то должен был точно знать, сколько тот стоит.
Элиза, старательно прикалывая вторую гвоздику, повернулась к Хьюго:
– Если бы я не оставила работу и если бы ты не преподнес такой экстравагантный подарок, то, Хьюго, моя любовь, я бы, возможно, не ответила на твой вопрос.
– Но?..
– Но я обнаружила, что это страшно дорогой подарок. Наверное, из этого замечательного магазина Вайва, не так ли?
Он кивнул, и она рассмеялась.
– О, ладно, мне всегда не очень нравился Джек! – И, сняв платье с вешалки, Элиза стала посвящать Хьюго в инвестиционные вложения Джека со всеми восхитительными и мельчайшими подробностями.
Около двух часов дня Хьюго подъехал к Чард Хаусу во второй раз. Он вырулил на лужайку, отведенную для парковки, и втиснул свой «порш» между «рэнджровером» и «мерседесом». Затем вылез из машины, стараясь не коснуться блестящими лакированными туфлями грязной травы. Он застегнул пиджак, поправил галстук и направился к громадному высокому шатру, который был разбит позади дома. Он хотел занять место в обслуживаемом буфете, так как не желал толкаться среди других гостей и дожидаться минут сорок, пока не принесут что-нибудь выпить. Единственное, что Хьюго ненавидел на свадьбах – это смертельно долгое ожидание выпивки.
Войдя в длинный коридор, образованный белыми шелковыми полотнищами, он пошел на шум голосов и, вежливо улыбнувшись паре, стоящей перед ним, присоединился к гостям, проходящим в шатер.
Белый высокий шатер был украшен цветочными гирляндами из лилий и роз. Шатер был заполнен дамами в умопомрачительных шляпках и нарядных туалетах и мужчинами, одетыми традиционней и строже. Он увидел Элизу, целующую престарелую тетушку, и Генри рядом с ней. Жених нервничал, изумленно смотрел на окружающих и выглядел глупо. Хьюго улыбнулся и обвел взглядом шатер. И вот тогда он увидел Джеймса.
Джеймс Вард стоял рядом с Ливви Дэвис, которая выглядела ошеломляюще. Джеймс с непроницаемым лицом слушал, что говорила ему маленькая, на редкость безобразная блондинка. Он элегантно курил длинную тонкую сигару и кивал головой в ответ на разглагольствования блондинки, не забывая наблюдать за присутствующими. Он был безукоризненно и дорого одет: превосходно скроенный костюм, а жилет из шелка в красную, зеленую, серебряную полоску привлекал внимание своей экстравагантностью. Он выглядел настоящим дипломатом. Хьюго всегда представлял его таким и, увидев Джеймса, понял, насколько оказался прав в своих предположениях. Но вот лицо Джеймса совершенно не изменилось.
Увидев его, Хьюго снова вспомнил того мальчика, с которым они встретились в первый день в колледже. Неуловимый очаровательный мальчик, неуверенный в себе, но нашедший силы, чтобы помочь освоиться такому робкому, неуклюжему мальчику, каким был тогда Хьюго Говард. Глядя на Джеймса сейчас, Хьюго понял, что ничего не забыл. Неважно, какие он строил планы, что замышлял! При виде Джеймса Варда ушла вся боль, все мучения, осталось только острое, нестерпимое желание, которое он ощущал с первой встречи.
Хьюго просто стоял и смотрел на Джеймса, не зная, что делать дальше. Нет, он слишком долго шел к своей цели, слишком тяжело работал во имя своей мечты и слишком долго охотился за этим человеком. Он слишком много поставил на карту, чтобы отбросить все в момент слабости. Джеймс Вард будет в его власти! Одна только мысль об этом возбуждала его. Пусть месть будет не так сладка, но он возьмет то, чего втайне хотел все эти годы. Он хорошо воспользуется той властью, которую приобретет! Решив так, Хьюго сделал несколько шагов по шатру, не отрывая глаз от Джеймса. Он наблюдал, как уродливая блондинка уходит, и ждал, когда Джеймс повернется. Через секунду их глаза встретились.
Джеймс был вымотан разговором с оставившей его блондинкой. Он был вежлив так долго, как мог, но потом грубо зевнул. Как и следовало ожидать, она поспешно ретировалась. Он оглядел шатер, чтобы увидеть какого-нибудь более интересного собеседника, и мгновенно увидел Хьюго Говарда. Тот стоял спокойно, глядя прямо ему в лицо ледяными серыми глазами. Все тело Джеймса вздрогнуло от возбуждения, которого он не испытывал уже более десяти лет. Джеймс долго не мог оторваться от глаз Хьюго, но вдруг все волшебство исчезло.
Ливви увидела Хьюго, и се лицо осветилось радостной улыбкой. Она окликнула его:
– Хьюго? Я не верю своим глазам!
Ливви сразу стала пробираться к Хьюго, не замечая, что Джеймс сильно покраснел, а Хьюго двусмысленно улыбнулся. Он не забыл ощущения тепла, исходящего от Оливии, особое чувство, вызываемое се присутствием. И когда она появилась перед ним, он увидел прекрасную женщину, ошеломляющую своей женственностью. На ней был бледно-розовый шелковый костюм от Джорджа Армани и подобранная к нему соломенная шляпка от Герберта Джонсона, шифоновая вуаль которой спускалась на глаза Ливви подошла к Хьюго и, придерживая шляпку рукой, поцеловала его в щеку. Облако аромата окутало их.
– Хьюго! Ты выглядишь неотразимо! Уже годы – нет, больше, чем годы – столетия прошли с тех пор, как мы виделись в последний раз. – Она отступила на шаг, с восхищением осмотрела его и рассмеялась.
Боже! Она прелестна, думал Хьюго, но сразу же возненавидел себя за слабость, за то, что он снова ощутил ее очарование. Он взял себя в руки.
– Ливви, ты нисколько не изменилась! – Склонившись над ней, он приложился к се рукам. Он так мастерски лгал, делая вид, что безумно удивлен и восхищен их встречей. – Я даже не думал, что встречу здесь тебя и Джеймса, я… – Хьюго замолчал, так как Джеймс присоединился к ним. – Джеймс! Как замечательно снова увидеть тебя. – Он протянул руку и уловил ироничный блеск в глазах Джеймса. Тот же самый взгляд, который Хьюго помнил уже десять лет, и ему, как всегда, захотелось громко рассмеяться.
Сдержав себя, Хьюго повернулся к Ливви:
– А где другие? Фрейзер Стюарт, Люси Дикон? Все они прячутся в окружающем нас лесу?
Ливви сердито нахмурилась:
– Нет, как это ни грустно. Люси страшно разъярится, когда узнает, что пропустила возможность встретиться с тобой. Она занята очень важной работой в Штатах, что-то связанное с инвестициями. Она занимает значительный пост в своем банке.
– А где Фрейзер?
– Грязный ублюдок! – заметил Джеймс.
– Джеймс!
– Хорошо, но он таков и есть. Вечно звонит нам домой в уверенности, что я могу тратить на него свое время.
– Не говори плохо о Фрейзере, – сказала Ливви, бросив на Джеймса взгляд полушутливый-полусердитый. – Он владелец небольшой газеты в Абердине. По-видимому, не смог выбрать время, чтобы приехать сюда.
Хьюго увидел кривую ухмылку Джеймса в ответ на слова Ливви. И Ливви вконец рассердилась:
– Джеймс находит смешной мысль о том, что Фрейзер может руководить газетой. Я только не пойму почему.
Но Хьюго знал. Он понимал, черт возьми, чем Фрейзер Стюарт так досаждал Джеймсу – он был слишком недосягаем для Джеймса. Подумав об этом, он рассмеялся. Ливви вернула ему улыбку.
– А что с Джеком Вилкоксом?
Выражение лиц у Джеймса и Ливви стало одинаковым.
– О, со стариной Джеком все в порядке! – сказал Джеймс. – Где-то через час ты сможешь сам услышать его.
Ливви перебила Джеймса:
– А может быть, через полтора часа. Это зависит от того, как быстро он успеет накачаться шампанским.
Они оба рассмеялись, и Хьюго удовлетворенно улыбнулся.
Итак, Джек Вилкокс такой же безмозглый скот, каким был всегда, подумал он. Потом закурил сигарету, взял у проходящего официанта бокал шампанского и решил, что еще никогда так не наслаждался свадебным приемом.
