Текст книги "Боги крошечных миров (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 17. Руны на правой руке

Он запрокинул голову – светлые волосы Амира и хищная улыбка Ордена – подставил лицо солнечному свету.

– Всё-таки жаль Риана. Из него мог бы выйти толк. А помнишь, как умерла та девчонка, которую ты подобрала на улице?

– Да, – кивнула Орлана, выведенная из оцепенения, и поняла, что сжимает пешку так, что вот-вот переломит её пополам. – Савия умерла.

Её Орлана нашла после переворота. Девочка жила в большом старом доме, доставшемся ей от родителей. Бросить ребёнка на произвол Вселенского Разума Орлана не сумела, и Савия ответила преданностью, но вскоре стало ясно, что это ненадолго.

Она умерла через полтора года, в замке, под взглядами целителей, которые уже ничего не могли сделать. Говорили – разыгралась старая болезнь, которую девочка запустила, пока жила одна, потом же она стала и вовсе неизлечима.

Три последних ночи Орлана сидела с ней, слушая хриплое дыхание. Ни на что не надеялась, просто не могла оставить Савию одну. Савия приходила в себя и просила рассказать о лете. Орлана говорила что-то, не помня себя от усталости. Не дослушав очередную историю, девочка умерла.

– Не получается у тебя с детьми, пора бы уже смириться, – подытожил Орден, с удобством расположившийся в кресле напротив. Ноги, заброшенные на подлокотник, были перекрещены в коленях, и верхняя покачивалась, так что солнечный блик играл в серебристой пряжке сапога.

Орлана подняла на него взгляд и поняла вдруг, что уже очень давно не видела самого Амира, не слышала его голоса. И даже привычные его телу жесты превратились в жесты Ордена. Утром она застала его за отработкой приёмов фехтования. Орден злился: новое тело было недостаточно тренированным для сложных ударов. Орлану он предпочёл не замечать, и странно, что заговорил сейчас.

– Вот и твоя девчонка. Удивляюсь, как ты её терпишь. Может, пора бы заканчивать с детьми? У тебя от них одни проблемы. И у меня тоже, как следствие.

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – вздохнула Орлана, бездумно глядя на шахматную доску. Чёрная пешка давно стала чёрным конём, и белой армии пришлось отступить. Отступить – но не сдаться. Вот только что делать дальше, никто из них не знал.

– Тебе нужен хороший наследник. Не истеричка вроде твоей доченьки, не идиот какой-нибудь. Умный правитель и сильный маг, чтобы продолжить дело предков.

– Я всё равно не понимаю, – покачала головой Орлана, поправляя сползшую с плеча накидку с вытканной птицей.

Странно, Орден не обозвал её дурой, даже не застонал, изображая из себя мученика. Он улыбнулся, и внутри Орланы всё похолодело.

– У нас есть выход. Тебе нужен наследник, а мне нужно тело получше. Чтобы были способности к магии и возможность развиваться. Это, – он неприязненным взглядом окинул грудь Амира, мимоходом одёргивая полы алой рубашки. – Не совсем то, что мне нужно. Я хочу большего.

– Орден, – глухо произнесла Орлана, запоздало осознавая, что впервые за долгое время назвала его по имени. Мгновенно пересохло в горле. Не сразу она поняла, что творилось в мыслях дяди. Какие планы он уже выстроил, а осталась сущая малость – поставить в известность её. – Не смей. Не прикасайся к моему ребёнку. Если я только узнаю… Орден, клянусь, тебе не жить.

– Ладно-ладно, перестань кудахтать. – Он примирительно протянул ей руку. – Ещё не дослушала, а уже грозишься убить, как это в твоём стиле.

Орден снова запрокинул голову, щурясь, как ящерица на нагретом солнцем камне, и Орлана увидела, как бьётся жилка на его горле. Тонкая синяя жилка. Почему-то она не могла оторвать от неё взгляда. Ей бы нож в руки.

– Думаешь, выгоду от этого получу только я? – снова заговорил Орден заговорщицки-приглушённым тоном. – Ты лучше о себе подумай, императрица. У тебя наследники мрут, как мухи, а то ещё похуже. – И кивнул в сторону старого крыла замка, явно имея в виду Эйрин. – А я могу пообещать, что твой ребёнок выживет. И, ты знаешь, я редко даю обещания, но всегда их выполняю. Не торопись, подумай. Я понимаю, что так сразу сложные решения не принимаются.

Орлана втянула воздух сквозь сжатые зубы.

– Я не собираюсь даже воображать себе такое. Найди любую другую женщину и издевайся над ней. Мало тебе беременных в Альмарейне?

– Мало, – сладко пропел Орден. – Я хочу лучшее тело. Которое унаследует твои способности и здоровье Хршасского волка. Слышала, они ведь считаются долгожителями.

Поглощённая страшными мыслями, Орлана не сразу сообразила, что речь идёт об Аластаре.

– Раньше он был для тебя крысой, а теперь – волк? Орден, давай сделаем вид, что этого разговора не было. Я не хочу ссориться с тобой, но, кажется, начинаю закипать.

Он взглянул на неё, сузив глаза, и Орлана поняла, что в лице Амира не осталось уже ничего от него самого. Бедный мальчик.

– Успокойся, – чуть жёстче произнёс Орден. – Я же сказал – не надо отвечать сразу. Поживи с этой мыслью.

Он отвернулся. Бессильная унять дрожь в пальцах, Орлана поднялась, краем накидки смахнув с шахматной доски чёрного ферзя, и даже не подумала о том, чтобы поднять. Стукнулась о стол его жемчужная корона.

– А я сказала – только посмей дотронуться до моего ребёнка. – Она ощутила, как боль вступила в затылок, и тут же огнём обожгло правую щёку. Ногти впились в ладони.

Орден обернулся с выражением сдержанной скуки на лице. На пальцах Амира были надеты перстни Ордена. Один – с прозрачным голубым камнем, второй – с алым. Чуть великоватые для пальцев юноши, они тускло поблёскивали в солнечном свете. Внутри них как будто пересыпался песок.

– В чём дело, по какому поводу истерика? Девчонка тебя уже довела? Понимаю. Но знаешь, ты сама виновата. Кто же эту паршивку родил и вырастил. Придушить надо было в колыбели.

– Не смей так говорить о моей дочери. – Орлана попыталась выровнять дыхание, но щека пылала, как будто по ней провели раскалённым железом. От боли хотелось завыть. Чужой голос бился внутри неё.

– Замолкни, – устало бросил он и отвернулся.

У неё всё поплыло перед глазами. Орлана не раз выслушивала оскорбления от Ордена, и не раз пропускала их мимо ушей. Она прекрасно знала дядю, он и раньше был невыносим, а с течением времени его характер ещё сильнее испортился, и легче было его убить, чем заставить вести себя повежливее. Орлана не сдержалась на этот раз. Чужой голос твердил.

«Убей. Их. Всех».

Под её пальцами затрещала алая ткань. Взвыли от напряжения мышцы. От удивления Орден даже не сопротивлялся, когда Орлана за шиворот стащила его с кресла и швырнула, так что услышала глухой удар головы о мрамор.

«Предатели! Убей».

– Не смей. Говорить так. О моей дочери. – Сбившееся дыхание не позволяло выговаривать длинные фразы. Теперь отчаянно заныло внизу живота, но это отвлекло её от боли в щеке. Стало чуть легче. Орлана запрокинула голову и судорожно втянула воздух. Ярость проходила, а на её место волной хлынул страх.

Орден приподнялся на локте. Тряхнул головой, отбрасывая с лица пряди светлых волос, и в его глазах Орлана увидела давно забытое выражение холодной ненависти.

– Ну вот и всё, императрица, ты своего добилась.

Медленно сев на полу, он одёрнул рубашку, и растопыренными пальцами забросил назад волосы. Орлана не шевелилась, стоя в трёх шагах от него. У неё онемели кончики пальцев.

– Беги, – сказал Орден, поднимаясь на ноги. – Мой тебе дружеский совет. И не попадайся мне на глаза хотя бы до завтра.

Она развернулась и зашагала к выходу из библиотеки, чувствуя, как внизу живота больно колотится сердце. Ногти бессмысленно проскребли по чёрному бархату платья в том месте. Мутная пелена перед глазами медленно таяла, а сзади стоял Орден и смотрел Орлане в спину. Молча смотрел.

Она пришла в его комнаты уже вечером, когда стемнело. Постояла в галерее, не решаясь постучать, потом дёрнула дверь – та оказалась не заперта – и вошла без разрешения. В кабинете горело белое пламя, правда, всего один шар. В его свете она различила фигуру Амира у шкафа.

Маг стоял, ткнувшись лбом в сложенные на дверцах руки, как будто очень долго выбирал книгу и невозможно от этого устал. Орлана замерла на пороге комнаты.

– Зачем явилась? – хмуро бросил Орден. – Я же сказал – не раньше завтрашнего утра. Видеть тебя не желаю.

Он даже не обернулся, и Орлана шагнула вперёд, в лужицу света от белого пламени, переступая через брошенные на пол книги. Опустилась в кресло.

– Прости. Я больше не могу. Я пришла к тебе за помощью.

Орден выпрямился, откинув назад непослушные светлые пряди, и скривил губы в презрительную ухмылку.

– Помощь? Ты не слишком ли многого хочешь? Сначала вытираешь мной пол в своей библиотеке, потом требуешь помощи. Ты ошиблась дверью, императрица. У тебя полно слуг, но не в этой комнате.

Казалось, он никогда больше не станет называть её по-другому. Ни эфемерно-дружелюбное «дорогая», ни горько-сладкое «племянница», только прохладно звучащий титул, как выжженное клеймо на лбу, «императрица». Возможно, он обращался вообще не к ней, и чем больше Орлана жила с этой мыслью, тем больше убеждалась – не к ней, ведь и правда.

– Я много хочу, но я многим и жертвую. – Она сидела, сложив руки на коленях. Усесться на его кресло – огромная вольность. Прикоснуться к чему-нибудь на столе Ордена – смерти подобно. Впрочем, она уже и так балансировала на тонкой грани. Ещё немного, и он бы не совладал с собой, тогда – держись, императрица. – Я больше не в состоянии с ней бороться.

Она зажмурилась, шепнула: «замолчи!» и прикусила губу. Орден неслышно встал рядом, взял Орлану за запястье, рванув манжету платья, так что едва не отлетели пуговицы. Он долго смотрел на её ладонь, освещённую белым пламенем, заставил поднять руку выше, так что хрустнули кости. Заныли судорожно распрямленные пальцы.

– Прекрати трястись, ты меня сбиваешь. – Минута пытки, и он выпустил её руку. – Да, ты впуталась. И я тебя предупреждал.

Орлана бездумно расправляла складки на подоле платья, слушая его шаги. Из угла в угол, от письменного стола, заваленного старыми записями, к двери, обратно. Он замер у кресла и взял Орлану за подбородок, заставляя её поднять голову. Осторожно коснулся правой щеки.

– Больно?

По его лицу метались отсветы белого пламени, и глаза ей резало ярким светом. Орлана слабо попыталась вывернуться.

– Да.

Орден выпустил её, раздражённо отряхивая руки одну о другую. Пересыпался драгоценный песок в камнях его перстней.

– Почему ты не предупредила меня раньше?

Она закрылась рукой от яркого света. Своды комнаты уходили в темноту, но шар белого пламени висел совсем низко над креслом, и о, как Орлане хотелось убраться отсюда, в свою спальню, в спасительный сумрак. Но это значило бы – снова оттянуть решение проблемы на неопределённый срок. Испугаться, проще говоря.

– Я думала, всё обойдётся, – сдавленно выдохнула она.

Орден усмехнулся, давая ей минуту, чтобы прочувствовать глупость своего оправдания.

– Ну и как, обошлось? – приторно поинтересовался он.

Ей предстояло вытерпеть его иронию. Иначе – зачем вообще явилась?

– Нет. – Орлана тяжело вздохнула – боль проснулась и затянула мерзкую песенку внизу живота. – Раньше обходилось, потому что я была сильнее. А сейчас, из-за Эйрин, из-за Олриска с его интригами, и демоны знают, из-за чего ещё, мои силы подточены. Понимаешь же, если бы я не была в отчаянии, я бы к тебе не пришла.

– Вот и дура, – с чувством произнёс Орден, как будто только и ждал этого момента. Как будто для него и родился. – Глупо приползать к целителю, когда пора на кладбище.

Орлана сжала подлокотники кресла.

– Так ты мне поможешь?

– Попытаюсь, если очень попросишь. Ну а если не выйдет – провожу в семейный склеп, так уж и быть. – Он ушёл в дальний угол комнаты и камнем из перстня открыл замок ниши. Скрипнула давно никем не тревожимая дверца. Орден подманил к себе белое пламя и с полминуты смотрел туда, задумчиво сузив глаза. – Начинай, я что-то до сих пор не слышу слёзной мольбы.

– Орден, а если я её не удержу, что будет? – слабо отозвалась Орлана. Она сдавила переносицу и зажмурилась так крепко, что перед глазами поплыли цветные круги.

– Понятия не имею, – с напускной весёлостью заявил Орден. – И иметь не хочу. А она сама что тебе говорит?

– Я не знаю, я стараюсь не слушать. Пью снотворное, чтобы не видеть её во сне. – Орлана услышала его шаги – теперь они приближались, потом звон хрусталя, журчание воды.

Нет, не воды. Орден вложил ей в руку прохладную ножку бокала, насильно сжал пальцы.

– Пей.

Орлана открыла глаза: вино наполняло бокал до краёв, и багровая гладь подрагивала в такт её дрожащим рукам. Если пить его, как воду, то и пяти огромных глотков не хватит. Терпко пахнущая капля скатилась по пальцам и впиталась в рукав. Ей пришлось опустить руку на подлокотник кресла, чтобы не расплескать вино окончательно.

– Мне нельзя.

– Пей, тебя говорят. Я лучше знаю. – Орден отвернулся к столу, разворачивая на нём тонкую белую салфетку, почти прозрачную в свете белого пламени, и делая вид, что больше не замечает Орлану – какие мелочи в такой приятный вечер.

Орлана закрыла глаза и вылила в себя вино, почти не ощутив вкуса. Закашлялась только на последнем глотке, закрыла рот рукой и едва сдержала подступившую к горлу тошноту. Привычный сладковатый вкус вина показался ей отвратительным.

– Готова? – Орден беспардонно вынул бокал из её рук. Жалобно звякнул тонкий хрустальный краешек, и как будто в полусне Орлана видела, как вытекает на белый платок последняя капля, красит его в цвет крови.

Сонная, она беспрекословно позволила Ордену расстегнуть пуговицы на манжете и закатать рукав бархатного платья почти до локтя. По рукам и ногам растеклось тёплое онемение, голова потяжелела, и Орлана ощутила себя почти счастливой, потому что впервые за последние дни прошла боль в затылке и тошнотворное ощущение чужого присутствия в мыслях.

Орден сжал её пальцы, заставляя выгнуть кисть дугой, поднял в салфетки кинжал с янтарной рукоятью. Наблюдая за ним из-под ресниц, Орлана всё равно внутренне вздрогнула, хоть и видела этот кинжал не впервые. Ложью было бы сказать, что она не боялась боли. Она отчаянно трепетала от блеска стального лезвия, но Руану она боялась в разы больше.

Оставалось только зажмуриться посильнее и надеяться, что от вина и вправду станет легче. Орден делал всё спокойно и быстро, не тратя времени на какие-то ни было слова, кроме заклинаний. Он крепко сжимал её руку, не давая вывернуться. Хотя к середине ритуала Орлана уже дёргалась, потому что боль почти затмевала разум. К концу она обессилено затихала.

Кровь стекла в бокал из-под вина. Орлана приоткрыла глаза: больше багровой мазни на хрустальных стенках, чем самой крови на дне. Порезы на её ладони уже едва сочились.

– Временная мера, – бросил Орден, пока она пыталась разогнать туман перед глазами, а вырезанные на ладони руны всё равно не могла прочитать – мир плыл вокруг. – Она всё равно вернётся. Нужно думать о том, как прогнать её навсегда. Что смотришь? Я за тебя ещё и думать должен? Нет, не дождёшься, императрица.

Снова повеяло холодом от его зло поджатых губ. Она перевела взгляд на стол. Бокал на столе со стекающими по стенкам каплями крови вызвал в Орлане новый приступ тошнотворной боли. Орден бросил ей чистый платок, а тем, который лежал на столе, тщательно вытер кинжал.

Вздрагивая, она долго пыталась перемотать раненую ладонь, но края платка выскальзывали из пальцев, и кровь сочилась на подол платья. Злополучные несколько капель размазались по обивке кресла, и это не укрылось от Ордена.

– Иди уже, – пробормотал он, отворачиваясь, чтобы тяжело вздохнуть. – Не хватало ещё, чтобы ты здесь свалилась.

Хлопнув дверцей ниши, Орден ушёл в соседнюю комнату, благородно оставив Орлане шар белого пламени. Сама бы она сейчас не смогла зажечь ни искры, а блуждая в темноте, наверняка бы свернула что-нибудь в его драгоценном кабинете.

Кое-как перевязав руку, Орлана поднялась. Она понятия не имела, как дошла до спальни, а там, не раздеваясь, легла на кровать и провалилась в темноту.

Такую её, свернувшуюся клубком в обнимку с подушкой, и нашёл Аластар. Опустившись на колени возле кровати, он бережно взял её за перевязанную руку – на платке расцветали багровые розы. Орлана вздрогнула и проснулась. И тут же зажмурилась от света белого огня.

– Что с вами случилось? – Аластар отогнал пламенный шар в сторону.

– Ничего страшного, – сонно пробормотала она, облизывая пересохшие губы. Подтянула руку к себе. – Больно же.

– Простите. Моя императрица, это нужно хотя бы перевязать по-хорошему. Пригласить целителя?

– Нет, я же говорю, ничего страшного. – Орлана попробовала сжать пальцы в кулак, но снова поморщилась от боли.

От всех этих экспериментов только съехал вниз неплотно завязанный платок, открыв порезы багрового цвета. Опираясь на здоровую руку, она села и принялась вытаскивать шпильки их растрёпанных волос. Дёрнула верхнюю пуговицу на платье.

Аластар ощутил слабый запах вина, исходящий от неё, сел рядом на кровать и взял Орлану за плечи.

– Что произошло?

Она отстранилась, насколько возможно.

– Вы не хотите говорить?

– Да нет же. – Орлана отвела глаза. На её щеках ему почудились высохшие слёзы. Или это была просто игра белого пламени, Аластар не успел рассмотреть: она тряхнула головой. – Это Руана. Я вам не рассказывала раньше, но она никуда не исчезла.

Орлана замолчала и прикрыла глаза, всё ещё сонная, положила голову ему в плечо.

– Вы не говорили мне, – вздохнул Аластар, чувствуя на шее её тёплое дыхание.

– Да. Раньше это были мелочи. Она иногда появлялась, если я слишком уставала или волновалась. В общем, стоило мне только ослабить оборону. Но я научилась её прогонять. Несколько раз я была вынуждена просить помощи у Ордена, и всё получалось неплохо. Сейчас же то ли я слабею, то ли она становится сильнее. Я не знаю. По-моему, у нас не вышло.

Она вытянула перед собой правую руку, кое-как перетянутую платком – ладонью вверх. В свете белого пламени пятна крови казались чёрными, а пальцы, пожалуй, ещё бледнее, чем обычно. Аластар взглянул Орлане в лицо.

– С этим нужно что-то делать, кроме как вспарывать себе руки.

– Знаю, что нужно, – виновато протянула она. – Не знаю, что. Помните, мы же разрушили восточное крыло, где жил призрак Руаны, но от этого было мало толку. Мы накладывали на замок оборонные заклинания, но она всегда находит лазейку. Она слишком привязана ко мне, чтобы просто исчезнуть.

В том пожаре башни восточного крыла таяли, как фигурки из воска. Там, в уже начавших разрушаться галереях вспыхивали груды сухих листьев, мгновенно превращались в золу ползучие растения на потолках. В восточном крыле очень давно никто не жил. Но теперь оно и вовсе лежало в руинах, заросшее крапивой и мхом. Туда не любили ходить. От Руаны всегда старались держаться подальше.

– Вы сердитесь на меня? – спросила вдруг Орлана.

Она выглядела совсем измученной, с перевязанной рукой, с остатками слёз на щеках.

– Нет. Но мне странно, что я впервые за последние годы слышу о Руане. Почему вы не сказали мне раньше?

Орлана помолчала, наблюдая за тем, как сползают по складке платья искры белого пламени и гаснут, стоит им докатиться до пола.

– Я думала, что справлюсь. И ещё при упоминании её имени у всех вокруг просто начинаются припадки. Готовы бегать по городу кругами и кричать: Руана, Руана. Я не хочу всеобщей истерии. К вам это, конечно, не относится, но… – Она вздохнула, левой рукой неловко пытаясь расстегнуть на платье ещё одну пуговицу. – Я не хотела вас волновать по этому поводу.

Аластар закрыл глаза, наблюдая за отпечатками белого пламени в темноте сомкнутых век. Потом снова опустился на пол, обхватил её под коленями.

– Давайте договоримся, что будем волновать друг друга по любому поводу. По поводу Руаны или забытых перчаток. Или шестого легиона. Всё равно.

Орлана слабо улыбнулась – видимо, всё, на что хватило сил – и кивнула.

– Как вы думаете, возможно ли, что Руане кто-то помог? Вместо того чтобы запереть её в шестиугольной зале, сделал её сильнее.

– Кто-то из Совета? Демоны знают что, – пробормотал Аластар в сторону.

Потом он, невзирая на слабое сопротивление – «я сама», помог ей расстегнуть пуговицы на платье и уложил в постель. Было поздно, но ещё не так поздно, как она ложилась обычно, и в небе даже успел зародиться тонкий месяц, не сожранный тучами.

Высших магов должно быть семеро, чтобы в шестиугольной зале каждый из них, передавая другому горячее зарождающееся заклятье, прошёл мимо одной из стен и остался в углу. Чтобы не прерывался ритуал. Чтобы замкнулся контур.

Их и было семеро, если сосчитать вместе с высшими магами всех каст – ещё и Орлану. И охранное заклинание произносилось год от года, каждый раз, с тех самых пор, как умерла Руана, и её призрак начал являться всем, кому хотел явиться.

Даже потом, когда Орлана поняла, что ни демона эти заклинания не работают, она всё равно проводила ритуал, потому что все вздыхали с облегчением, прочертив защитным контуром шестиугольную залу. Даже Аливера вздыхала, хотя она-то, кажется, совершенно ничего не понимала.

В последний раз всё было точно так же, как обычно. Кто из них мог бы пожелать, чтобы Руана стала сильнее? Все ведь боялись её, боялись так бездумно, как дети боятся темноты под кроватью.

Возвращаясь во сне к тому дню, Орлана через дымку магии пыталась разглядеть, кто решился не исполнять свою часть заклинания. Ведь был тот, благодаря кому защитный контур не просто истончился, его не стало. Кто кормил Руану своей кровью. Она не могла стать настолько сильной просто так, ни с того, ни с сего. Кому могло понадобиться, чтобы Руана вернулась в мир живых?

Картина: шестиугольная зала, и выложенные мозаикой колонны терялись в тумане сводов. Здесь всегда было туманно, пахло сладкими цветами, а хрупкая мозаика под ногами чуть звенела в такт шагам.

– Благодарю вас, лорд Олриск. Я вижу, вы не зря носите звание высшего мага.

Он коротко по-военному кивнул, и в его лице Орлана различила усталую гордость. Вероятно, самый сильный из них всех, Олриск не кичился своей силой, он просто знал, что и когда нужно сделать. Он был именно тем, на ком защитный держался контур.

Без него Аливера, вполне вероятно, рухнула бы в обморок к середине своего пути. Она и так была бесцветнее стёкол молочно-белой мозаики. Тяжело дышала, и опустилась прямо на пол, как только кончился ритуал.

– Вы тоже, – произнёс он в ответ – то ли дежурная вежливость, то ли вправду хотел сказать приятное.

Орлана улыбнулась, вытирая с виска каплю пота. Орден на её месте справился бы гораздо лучше, если бы захотел, конечно. Но что за недостойное великого мага дело – совершать ежегодные ритуалы. Занятие для плебеев, так сказать.

Свеин прытко шмыгнул мимо них, забыв попрощаться. Он взбежал по лестнице, замерев на самом верху, чтобы поставить лицо солнечному свету. В шестиугольную залу не проникали солнечные лучи – молочного цвета стёкла пропускали бледный, рассеянный свет, и горело белое пламя.

– Солнца над вашим домом, леди Орлана.

Орлана обернулась и кивнула Аграэлю.

– Всего хорошего.

К Аливере привели придворного целителя, и тот опустился рядом с ней на колени, на мозаичный пол в том месте, где распускались лилии, выложенные фиолетовыми стёклами. Тут же к ним шагнул Хэкон, остановившись, впрочем, в двух шагах.

– Видите ли, неплохо было бы внести в сам ритуал небольшие исправления.

Орлана резко обернулась: справа, чуть сзади стоял лорд Ллар, по-стариковски беспомощно улыбался и тёр руки, как будто никак не мог согреться.

– Я подозреваю, что можно сделать его проще и эффективнее.

– Если вы так считаете, я жду от вас обоснованных предложений, – отозвалась Орлана, стараясь сделать тон как можно мягче, но вышло всё равно вызывающе.

Но он как будто и не заметил.

– Конечно-конечно, я займусь этим, как только закончу с некоторыми делами в академии.

Она кивнула.

– До свидания, лорд Ллар. Была безмерно рада видеть вас.

Аливера поднялась, всё ещё бледная, но уже твёрдо намеренная уйти отсюда на своих ногах. Следом за ней поднялись по лестнице Хэкон и Ллар. Орлана наблюдала за их фигурами, которые казались чёрными на фоне яркого солнца, бездумно поглаживала брошь на мантии.

И в полусне думала: кто из них, ну кто же?