Текст книги "Императрица и время (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ты винишь меня в этом? – спросила она, и поняла, как фальшиво звучит её голос.

– Ты могла бы и ей запретить, как сейчас запрещаешь мне.

Орлана опустилась в кресло, не сводя глаз с сына, но и не зная, что сказать ему на это. Виски ломило так, что во рту стало солоно, точно от крови.

– Понимаешь, ты в другой ситуации, чем Эйрин. Пройдёт не так много времени, и к тебе все будут почтительно обращаться 'ваше величество', а правду в лицо тебе скажу только я. Да, ты натворил глупостей, и да, ты не сможешь всё уладить сам. Позволь мне помочь.

– Мама! – возмущённо воскликнул он.

Орлана мотнула головой.

– Всё, Риан, иди. Я надеюсь, ты примешь правильное решение.

Он постоял ещё с полминуты, пока Орлана выстукивала кончиками пальцев нервный ритм, как будто собирался что-то сказать, но не решился – вышел. Дверь хлопнула, порывом ветра зашевелив брошенные на столе бумаги. Орлана успокаивала отчаянно колотящееся сердце – сегодня ей ещё предстояло заседание Совета.

***

Эйрин и не думала, что сможет так искренне радоваться одобрению. Учителя часто хвалили её, но всё это было скорее в дань её положению, чем взаправду, за настоящие успехи. Сейчас она чувствовала, как горячая волна краски поднимается вверх, заливает шею, потом щёки, потом даже лоб, и поэтому шла, глядя в землю.

Идрис шагал рядом. Сегодня он не убегал вперёд, чтобы оборачиваться и то и дело насмешливо окликать её. Ещё он, кажется, улыбался, это было слышно по голосу, но Эйрин очень боялась поднять взгляд: Идрис увидит её щёки цвета заката над Альмарейном и засмеёт.

А сказал-то он всего ничего.

– Слушай, выдал он, разглядывая выведенные корявым почерком её записи, сейчас я первый раз не жалею, что взял тебя в ученицы. Голова-то у тебя на месте.

Он сложил листок вчетверо и затолкал его в сумку, висевшую у него на плече. Идрис шагал легко и радостно, как будто не было у него за плечами целого вчерашнего дня. Эйрин тоже на минуту забыла об усталости.

– Долго нам ещё? – грубовато спросила она, чтобы даже голосом не выдать своего удовольствия. Пусть идёт и думает, что она видеть его больше не хочет, вот и смотрит только под ноги.

– Долго, радостно оповестил Идрис, звеня золотыми цепочками. – Я специально в обход пошёл, чтобы нам с тобой побольше поболтать можно было.

Эйрин подавилась заготовленной наперёд фразой. Пока она стояла, пытаясь то ли откашляться, то ли отдышаться, Идрис ушёл вперёд. На горизонте, в том месте, где из-за края поля выползал уже раскалённый солнечный диск, фигура мага времени потерялась в высокой траве.

– Эй! – Она швырнула сумку за землю, до смерти напугав притаившуюся в траве мышь полёвку, и сама села рядом. Земля была прохладной и сырой. – Я никуда больше не пойду.

Минутной эйфории как не бывало. Эйрин свела брови на переносице, рассматривая поросшую колокольчиками кочку прямо перед собой, и даже мысленно не могла подобрать подходящих слов.

– Я... да я назад пойду!

Как он возник рядом, она заметить не успела, только высокая трава за её спиной зашелестела, и послышалось тактичное покашливание.

– А в какую сторону пойдёшь, позволь поинтересоваться?

Эйрин обернулась: Идрис озадаченно чесал в затылке и оглядывался по сторонам, словно и сам забыл, где столица, и тоненько звенели цепочки, как будто поддакивая своему хозяину.

– Мне всё равно уже, буркнула она, чем вызвала новый приступ кривляний у мага времени. – Куда-нибудь выйду.

Она подтянула колени к груди и обхватила их, спряталась лицом в подол платья, позеленевший от травы. Ноги и правда гудели просто чудовищно, и непонятно было, то ли от усталости, то ли от досады.

– Эй, императрица...

Трава зашуршала у Эйрин прямо над ухом, и накидка лизнула по плечу – Идрис прошёл рядом и уселся перед ней, так близко, что коленом задел её ноги.

– Я принцесса, неохотно буркнула Эйрин, подглядывая за учителем одним глазом.

Он сидел, скрестив ноги, и рассматривал её, словно неизвестного науке жука, пристально, только что пальцем не тыкал.

– И имя у тебя какое-то не императорское, поддакнул Идрис и вдруг воодушевлённо протянул: Слу-ушай, а можешь мне ещё кое-что придумать?

Эйрин, как ни обещала себе, что больше не заговорит с ним, и вообще больше не обратит на него внимания, всё же заинтересованно подняла взгляд. Сидящий перед ней маг времени выглядел довольным, как демон, объевшийся чистейших душ. Он снял с пояса флейту и наиграл короткую, резкую мелодию, как будто попробовал на вкус ветер. Ветер вышел холодным, злым, с колючими снежинками.

– А что надо? – не выдержала Эйрин.

Идрис перебрал в воздухе пальцами, будто трогая этот самый ветер, поглаживая его по мохнатой спине.

– Примерно то же, что ты сотворила в прошлый раз. Только ещё поинтереснее. Ты сможешь поинтереснее?

Она ощутила себя гордой, ощутила себя большой и сильной, и даже губы дёрнулись в покровительственной улыбке.

– Ну, можно попробовать.

Ледяной ветер дохнул ей в лицо диким запахом севера и тут же растаял под солнечными лучами. Идрис деловито цеплял флейту на пояс. Золотые нити, вотканные в накидку, сверкали, и Эйрин поймала себя на том, что любуется, сощурившись, и улыбается.

– М... Идрис!

Она до сих пор не решила даже для себя, как называть его. Учителем? Не слишком ли много почестей магу, который, судя по виду, годится ей в старшие братья. Лордом? Но какие лорды сидят прямо на прохладной земле, скрестив ноги и выдувая из флейты странные потусторонние звуки. Так и вышло, что Эйрин решила назвать его по имени – если обидится, сам поправит.

Но маг времени в ответ только дёрнул плечом.

– Почему у тебя шерстяные нитки на руке? – спросила Эйрин, озорно пародируя маленькую несмышлёную девочку, которой родители ещё не объяснили, как некрасиво лезть в чужую душу.

– А, это... Идрис уже отвернулся и зашагал к выползающему из-за горизонта солнечному диску. – Это чтобы рука не отвалилась.

***

Солнце грело руки, опущенные на подоконник. Орлана, сузив глаза, смотрела прямо перед собой и ничего не видела. В лицо дышал прохладой ветер, отбрасывая с её лба глупую, выбившуюся из плена шпилек прядь.

Она врала сама себе, когда говорила, что виделась с Идрисом последний раз пятнадцать лет назад, когда умер её отец, и маг времени пришёл в столицу как всегда, влекомый зовом большой беды. Он приходил потом ещё раз. Тогда Орлана, уже аккуратно постриженная после того, как обрезала отросшие волосы мечом, уже спокойная и не впадающая в истерику каждый раз, как вспоминала о пережитом ужасе, встретила его в тех самых руинах на берегу реки.

Луксор ничего не знал о его приходе, да и никто не знал, разве что только Аластар, потому что ему-то всегда и до всего было дело. Но начальник тайной полиции молчал и только ухмылялся, не насмешливо, а скорее, потому что привык отзываться так на любую новость.

Орлана продрогла там под холодным ветром с реки, Идрис обижено тряс рукой, которой в порыве доказать свою правоту стукнулся о дерево, и они молчали. Потом он вдруг подозвал её к себе поближе и достал из потайного кармана кусок ярко-синей шерстяной нитки.

Нитка была жёсткой на ощупь, неприятной, колючей. Орлана непонимающе мяла её в руках. Идрис предложил завязать нить у него на запястье. Сказал, что это последняя просьба и уж тогда он наверняка больше не устроит ей сцены, больше не придёт в замок и не вспомнит, как мерзко предала его молодая императрица.

Её предательство, по мнению Идриса, состояло в случайно брошенных словах. В словах-обвинениях.

– Ты ненормальный, выговаривала Орлана хмурому Идрису. – Ты обвинил меня в убийстве отца. Я себя чуть не убила из-за этого. Ты моего сына чуть не оставил сиротой. Хватит. Мы с тобой уже наговорились.

– Лицемерная предательница, нарёк её Идрис, и Орлане захотелось рыдать от обиды.

Тогда она ждала второго ребёнка, и так сильно разнервничалась из-за разговора, что дышать приходилось ртом, и ей легче было завязать уже проклятую нитку, чем спорить.

Она не помнила никаких заклинаний, чтобы с помощью этой нитки Идрис мог причинить ей вред, и поэтому почти не боялась. Продрогшие пальцы не слушались, нитка трижды из них выскальзывала, Орлана нагибалась и искала её в сырой траве. Наконец, всё закончилось.

Идрис ушёл в лес, но не в сторону замка. Она же ещё несколько минут просидела, начиная ощутимо дрожать от холода, но от него же и успокаиваясь, и смотрела на тёмно-серые волны Сантарина.

– Прекрати. Это не приведёт ни к чему хорошему. – Ишханди пришла за ней и с минуту простояла, просто сложив руки, под вечноосенним деревом.

– Что? – Орлана вздрогнула.

– Ты даёшь ему надежду, безжалостно заключила мачеха и нервно провела кончиками пальцев по и без того идеальной причёске – привычным жестом.

Орлана вскочила с поваленного дерева и принялась одёргивать платье, отряхивать его, будто на подоле могли остаться следы недавнего разговора с Идрисом.

– Я? Я никогда... да я даже в самом страшном сне... задыхаясь от снова нахлынувшей злости, выговорила она.

Ишханди сжала губы в подобии укоризненной гримасы, заинтересованно глянула на молодую императрицу и даже, кажется, улыбнулась ей.

– Тогда ты должна быть рада, что он ушёл.

– Он меня опять вывел из себя, призналась Орлана. – Не могу даже находиться рядом с ним. Что ему вообще от меня нужно! Не рассказывай Луксору, ладно?

Вместо ответа Ишханди протянула ей руку.

– Орлана, что случилось?

Погружённая в воспоминания, она вздрогнула, когда Ишханди тронула её за плечо.

Это было невесомое прикосновение – и в то же время льдисто-холодное.

– Я бы спросила тебя ещё позавчера вечером, но ты так быстро ушла с ужина, что я, признаться, не решалась тебя трогать. Так что произошло?

Ишханди стояла рядом, как всегда, выверено-красивая: чёрное платье, прическа – волосок к волоску и драгоценные алые серьги. Словно не живая женщина – портрет из галереи императоров. Вторая жена отца Орланы.

– Хочешь спросить, почему я отпустила Эйрин? – Орлана грустно улыбнулась и перевела взгляд в окно.

Ишханди сильно сдала после смерти императора Зорга. Орлана даже и не сразу заметила это, она сама после его смерти долго не могла прийти в себя. А когда пришла, поняла, что всё уже не станет так, как раньше. Ишханди было, наверное, в два раза хуже. После смерти мужа она постепенно отошла от политики, всю власть над кастой хаоса передав младшему брату. В Совете она принимала лишь символическое участие, ни с кем не споря и никогда не отстаивая свою точки зрения.

Орлана видела всё это, но не решалась её винить. В конце концов, откуда Орлана знала, как сама будет вести себя, например, через десять лет. Может, совсем свихнётся.

До заседания Совета осталось не так много времени, и она в кои-то веки позволила себе поддаться чувствам и снова возродить в себе память. Глупое решение: раздражение и ярость не забывались и даже не меркли.

– На счёт Эйрин, – повторила Орлана после небольшой паузы. – Давай будем считать, что я сдалась.

– Ты? удивлённо приподняла брови Ишханди. – Не смеши меня.

Так уже было. Когда погиб её отец, Орлана обещала, что найдёт убийцу и не сдалась до конца, не смотря на все просьбы Ишханди оставить всё, как есть, не смотря на упрямое противостояние Совета. Она и нашла. Императора убила богиня смерти, скрывшаяся в теле няни, потом холодные щупальца тумана потянулись и к Орлане, а она знала, что призвала богиню смерти сама – своими мыслями, своими постоянными походами в склеп к мёртвому брату и мёртвой лучшей подруге. Чтобы спасти сына от богини, Орлана едва не принесла в жертву себя.

В том, что всё вышло так, императрицу никто не обвинил, и она сама не любила вспоминать, но глубоко внутри жила святая уверенность – именно она виновата в смерти отца. Иначе Орлана не злилась бы так на слова, брошенные Эйрин за ужином.

– Ты не умеешь сдаваться, негромко продолжила Ишханди.

– Хорошо. Тогда так – я поддалась. Эйрин так сильно хотела уйти, что не брезговала ничем.

Не сговариваясь, они медленно пошли по галерее. Освещённый ярким солнцем мрамор блестел под ногами тысячей искр, и вызолоченные колонны только притронься – казались живыми на ощупь, до того тёплые. Отсюда, с самой высокой башни замка, Альмарейнский лес выглядел искусно вытканным ковром, а над ним висело близкое солнце.

– Ты не хочешь говорить, кивнула Ишханди.

– Я не знаю, что сказать, призналась Орлана. – И не знаю, что говорить на Совете. Мне неспокойно.

'Мне неспокойно, мне неспокойно', холодели пальцы, и не хватало воздуха.

'Как там Риан?' в волнении раздумывала Орлана. Сидит в своей комнате и смотрит в книгу, не в силах прочитать ни строчки, или давно уже ушёл творить справедливость? Я зря дала ему полную свободу действий'.

Она просто хотела, чтобы он принял правильное решение сам.

– Ты волнуешься не только из-за Эйрин. – Ишханди обернулась, и зазвенели драгоценные серьги.

– Да, ты права. Орлана отозвалась, наверное, слишком рассеянно, и тут же наткнулась на испытывающий взгляд. Меня беспокоит это странное самоубийство Дритана.

– А я считала, что его отравили, чуть удивлённо заявила Ишханди.

В зале советов как обычно, было солнечно и просторно. Огромные окна – от пола до потолка с обеих сторон делали залу похожей на зимний сад. Здесь все уже были в сборе.

Проходя на своё место во главе стола, Орлана подумала, что состав Совета мало изменился за эти пятнадцать лет. Только каста учёных успела сменить главу – и вместо седого и вечно глядящего обиженно лорда Герольда место в противоположном конце стола занял его младший брат Анн. Сам Герольд умер тихо и безболезненно: вечером он попрощался со всеми близкими и даже успел отправить письмо Орлане, а на утро он уже не проснулся.

Глава целителей – лорд Линкей – поседел, и сеточка морщин появилась вокруг его внимательных глаз. Он занимал своё обычное место по левую руку императрицы. Сцепленные в замок, его пальцы закрывали нижнюю часть лица, целитель покашливал, и можно было подумать – посмеивался, только Орлана знала, что это не так.

Дальше, за ним, расправив плечи, а на плечах – изумрудную, расшитую золотом мантию сидел Эрвин, глава магов природы. Глава касты воинов Конрад и демонолог Аграэль как обычно, расположились друг напротив друга, и показательно друг друга не замечали. Это была их излюбленная тактика.

В общем, среди них всех новичок Анн, одетый в снежно-белую мантию, выглядел и чувствовал себя слегка неловко – его выдавали ни на секунду не замирающие пальцы и слишком сильные эмоции, с которыми он реагировал на каждое сказанное слово. Как только ему надоедало теребить воротник камзола, руки тут же перебирались на край стола и ощупывали, оглаживали, исследовали его. Тонкая и прочная паутинка столешницы казалась золотистой от солнечного света.

– Лорды и леди, произнесла Орлана, опускаясь на свой стул. Голос не охрип, не сбился. Она давно уже не чувствовала дрожи внутри, когда выходила под испытывающие взгляды высших магов, – Я собрала вас тут, чтобы рассказать то, о чём вы и так уже наслышаны благодаря городским сплетням.

Орлана не удержалась от иронии, и дёрнулись в улыбке губы Эрвина. Все остальные остались пронзительно-серьёзными.

– Отравленный колодец в квартале учёных.

Анн вскинул на неё вопросительный взгляд: он как будто собирался что-то сказать, но Орлана едва заметным кивком остановила его речь.

– Ведётся следствие, но злоумышленник до сих пор не найден. Поэтому я увеличила охрану улиц, и не снижу мер предосторожности, пока лично не удостоверюсь, что подобное больше не повториться.

Она обвела присутствующих взглядом: лица были бесстрастными. Мечтательно возвёл глаза к полотку только Эрвин, словно подсчитывая, сколько времени и денег уйдёт на это дознание. Вот уж кого не брали года – русые волосы не тронуло инеем, улыбка, как и прежде, чаровала. Взгляд раскосых глаз был чуть хитроват, чуть высокомерен, чуть снисходителен – как раз таким и должен быть взгляд высшего мага.

– Самоубийство первого помощника фариха Арджаны, лорда Дритана. Да, она предупредила повисший в воздухе вопрос, сейчас все сходятся на версии, что это было именно самоубийство.

– Что же у него произошло? – не выдержал Анн.

Орлана подняла на него взгляд и, прежде чем ответить, вдохнула этого искреннего недоумения. Почему-то она, когда узнала, что Дритан мёртв, не смогла испытать настоящей горечи. Она всего лишь пожалела, что теперь ей придётся находить общий язык с фанатичным фарихом. Ей стало жаль: бедняга Дритан мог превратиться в её друга.

– Причины до сих пор не выяснены. – Она развела руками. – Но и это ещё не все. Как мне стало известно, этой ночью был убит довольно влиятельный маг из Ситрита – лорд Кленис. Его закололи в собственной постели.

Приглушённо охнул Анн, а Ишханди приподняла тонкие брови, глядя при этом на Орлану, только на неё. Догадалась она обо всём, или просто заметила непривычную бледность на щеках падчерицы – Орлане об этом оставалось только догадываться.

– Если я не ошибаюсь, в Ситрите вчера праздновали день всеобщего Благоденствия, произнёс, кашлянув ещё раз, Линкей. – Тогда это мог сделать кто угодно. На праздник в Ситрит съезжаются маги и из соседних провинций.

Орлана поймала себя на том, что собирается опустить глаза.

– Да, это верно. Итак, я думаю, мы сделаем всё, чтобы найти убийцу.

Ишханди чуть слышно постучала длинными ногтями по столу, как делала всегда, погружаясь в раздумья.

– У Ситрита велись дела с Арджаной, вдруг вступил в разговор Аграэль. Он редко говорил, и на заседании Совета предпочитал отмалчиваться, изредка бросая короткие фразы, если обстановка накалялась. Орлана подняла на него взгляд: Аграэль вряд ли в чём-то изменился с тех пор, как она взошла на престол. Даже его рычащий акцент остался на месте – демонолог не утруждал себя тем, чтобы пытаться его скрыть. – Дела. Не торговля. Кленис часто ехал в горную страну.

Он выразительно глянул на Орлану из-под густых чёрных бровей, и она обошлась без вопросов. Какие дела могли быть у главы демонологов и с убитым Кленисом, и с Дританом тоже, она представляла себе. Существа из нижнего мира, без которых не обходились ни в Арджане, ни в Ситрите, не допускались в мир магов без особого разрешения. Орлана просто отметила на будущее – выяснить наверняка.

После заявления Аграэля как будто бы рухнула стена тишины. Даже Конрад откинулся на спинку стула, явно обдумывая всё услышанное.

– Мне же думается, проговорил Анн торопливо, как будто боялся, что его перебьют и не дослушают, эти события никак не связаны. Сейчас важнее всего выяснить, кто же покушался на жизни жителей столицы, потому что посягательства могут повториться.

Он поднял указательный палец к потолку.

– А вам не кажется, что это именно Дритан и устроил отравление? – промурлыкала Ишханди, вогнав лорда учёного в краску. – А когда оно провалилось, решил наложить на себя руки.

Анн схватился за сердце.

– Не нужно строить догадки, прервала всех сразу Орлана. – Это дело тайной полиции, а не наше с вами. Мы же обязаны принять все меры предосторожности. Этого будет вполне достаточно, чтобы не допустить волнений. И все же прекрасно понимают, что эти сведения не для обсуждения на улицах города.

Конрад красноречиво хмыкнул – так он обычно выражал своё согласие.

– Леди Орлана, кашлянув, произнёс Линкей после небольшой паузы. – Мы решили собраться этим утром, чтобы обсудить ещё один вопрос, а точнее, вернуться к одной очень старой проблеме...

Он смотрел мимо всех и сжимал ладони под подбородком в подобии молитвенного жеста.

– К старой проблеме? – Орлана сузила глаза, оборачиваясь на целителя. Признаться, сегодня, после разговора с секретарём, в её голове промелькнула мысль, что простым обсуждением новостей заседание Совета не завершится, но Орлана прогнала неприятное предчувствие, а потом появились другие дела, и мысль благополучно забылась.

– К тому указу, который запрещает применять боевую магию всем, кроме действующих войск.

Говорил Линкей, а все остальные молча внимали. В лице одной только Ишханди Орлана читала некоторое удивление. Остальные – будто договорились заранее – едва ли не кивали в знак полного согласия. Хотя с чего она взяла, что они и правда не договорились. Скорее всего, так и было, скорее всего, заседание Совета назначили как раз для этого.

Она сохранила на лице спокойствие, не позволив дрогнуть ни единому мускулу.

– Да, я прекрасно помню, что это за указ, и почему он был принял. Что же вы хотите мне предложить?

– Понимаете. Он развёл руки, чтобы глухо хлопнуть в ладоши. – В колониях становится неспокойно. Право использовать свои способности было у ваших подданных испокон веков, и они не слишком рады тому, что это право у них отобрали.

– Я прекрасно понимаю это, произнесла Орлана, чуть прикрывая глаза: от яркого солнечного света они начинали болеть. – И потом, я понимаю, что всегда найдутся те, кто начнёт использовать свою силу не в благих целях.

Спокойный тон в этот раз давался труднее, чем обычно. Мысли скатывались на Риана, и Орлана беспокойно покусывала губу.

– Помните убийство троих беззащитных учёных? И ведь это был не первый случай. Я принимала это решения, прекрасно осознавая, какие последствия это повлечёт. И к тому же, не вы ли первый проголосовали за то, чтобы принять этот указ?

– Да, Линкей едва ли не перебил её и кашлянул, извиняясь. – Но сейчас настало другое время. Мы полагаем...

Он многозначительно окинул взглядом всех собравшихся, и никто не опустил глаз, только Аграэль, как обычно, смотрел прямо перед собой – жёстко и решительно, будто видел заклятого врага.

– Мы полагаем, что все эти убийства... отравления, прежде всего, ну и остальные инциденты связаны, так или иначе, с указом.

Орлана коснулась пальцами ноющего виска. В тишине стало слышно, как пищат птицы, которые носились за окнами туда и обратно, вокруг башни замка.

– Я поняла вашу позицию, лорд. Что же вы предлагаете? Отменить указ? – Орлана хмурилась, потому что ход разговора ей совершенно не нравится – почти весь Совет был против неё сейчас, а поэтому удержать свою позицию ей будет ох как непросто.

– Возможно, не отменить, а несколько ослабить его действие. – Линкей повёл рукой, как будто поглаживая спокойную гладь воды. – Скажем, в нескольких провинциях.

Ему никто не стал противоречить, и даже высказывать ещё одного мнения никто не собирался – похоже, Линкей сказал за всех, и Орлане предстоит им всем отказать. Что ещё ей остаётся делать?

– Сожалею, но я не могу согласиться с вашим предложением, лорд. – Орлана скрестила руки на столе перед собой. – И вы сами прекрасно понимаете, почему.

Опять стало слышно, как пищат птицы, а значит – молчание выдалось тяжёлым. А значит, ей придётся говорить дальше.

– Стоит дать нескольким колониям послабления, остальные тут же устроят нам сколько угодно демаршей, лишь бы им эти послабления были сделаны в двукратном объёме. И потом, я не хочу давать повод думать, что на нас с вами можно давить. Тем более, с помощью таких варварских способов.

Линкей вскинул брови, ни сколько не отступая от своих убеждений.

– Но разве не всё ли равно, отчего будут гибнуть ваши подданные? От боевых заклинаний или от яда?

– Есть большая разница, лорд. Уверяю вас, большая. – Виски уже не просто ныли, их пронзало болью, и пока Орлана терпела и старалась не морщиться, птицы как будто издевались над ней. – Одно дело – заклинание, чтобы направить его на соседа нужно всего несколько минут. А другое дело – продумать и спланировать такую акцию с отравлением.

Её аргументы их не убеждали – совсем нет. Орлана видела это точно, когда окидывала взглядом лица советников. Даже странно было, что до сих пор все молчали. Они могли бы просто задавить её, и когда она растеряется и сдастся, тут же объявить вето на указ, но почему-то медлили.

– Леди Орлана, произнёс Линкей, глядя в стол, как будто на его паутинной поверхности лежали подсказки – что говорить и когда. – Задумайтесь над всем этим, и не стоит тянуть с решением. Вы сами очень долго жили в мире людей, и вы прекрасно понимаете, что лишение магии не сделает мир добрее.

Может быть, он и нашёл способ тактично указать Орлане на то, что она слишком долго жила среди людей, чтобы правильно оценить ситуацию, но она предпочла не замечать слишком прозрачного намёка. Хватало проблем и без того. Семнадцать лет – по ним, не достаточный срок, чтобы понять новый мир. Орлана постигала его по частям, охотно прислушиваясь к советникам. Сейчас же ей показалось – в его голосе прозвучало не поучение – надменность.

'Довольно уже ломать комедию, разрывай указ, императрица, а когда они придут к тебе со следующей просьбой, скажем, восстановить непроходимые границы между кварталами, ты уже не сможешь отказать'.

– Хорошо, лорд. Вы первый узнаете, если моё решение изменится. Тогда, если нет больше желающих высказаться, то предлагаю считать заседание совета закрытым, заключила она. У меня всё.

Никто не стал брать слова. Перед выходом из залы только Ишханди перекинулась парой фраз с Линкеем, да ещё раз хмыкнул Конрад, видимо, принимая для себя какое-то решение. К задержавшейся Орлане подошёл Эрвин.

– А у меня есть ещё один вопрос, произнёс маг природы, стряхивая невидимые пылинки с отворота зелёной мантии. – Я слышал, что в Альмарейн приходил маг времени. Что-то произошло?

У Эрвина была такая судьба – когда в столице становилось неспокойно, он обязательно оказывался в центре событий, сам того не желая. То террористы задумывали убить его дочь, то самого Эрвина отравили – по воле случая он оказывался в неподходящее время в неподходящем месте, и вместо Орланы попадал в переплёт. Так выходило само собой, без чьего-либо злого умысла.

– Нет. Орлана покачала головой. Идрис приходил только по личным вопросам.

Она не знала, насколько слухи о маге времени и её дочери успели разойтись по городу, но не питала особых надежд. Всё равно рано или поздно маги узнают о случившемся, будь то торжественное наделение Эйрин магией времени или её позорное бегство от учителя.

– Не хочу вас задерживать, только я немного слышал о том, как наш маг времени решил взять себе ученика пару лет назад. – Эрвин развёл руками, как будто извиняясь. – Грустная история вышла.

'Ну да, они всё знают', с отстранённым равнодушием подумала Орлана.

– Да, я слышала, он погиб, произнесла она вслух. Орлана не взглянула Эрвину в глаза – она усилием воли возрождала на лице механическую улыбку и смотрела на мочку его уха – вполне достаточно для светской беседы.

– Если вы знаете, то почему... Он замолчал, изобразив руками в воздухе непонятный жест.

– Я знаю, подтвердила она. – И у меня всё в порядке, правда. Не волнуйтесь, лорд. Спасибо за заботу.

Орлана со всеми распрощалась, когда её нашёл секретарь. Подождав немного в дверном проёме, пока Орлана делала вид, что любуется видом из окна, он шагнул ближе. Солнце, уже поднявшееся в зенит, палило, что есть сил, и она провела рукой по лбу, стирая бисеринки пота.

– Что вы хотели? – чуть резко спросила Орлана, оборачиваясь.

Сама она думала только о том, чтобы сбросить чёрную мантию и провести пару часов с сыном, но Вселенский Разум опять всё решил за неё. Орлана тут же пожалела о своей резкости, потому что секретарь опустил голову ещё ниже.

Она не знала почему – он её опасался. Старался не попадаться на глаза лишний раз, а если без появления было не обойтись – приходил, сгорбившись, будто неся на плечах весь неподъёмный груз имперских проблем.

– Ваше величество, в замок пришёл маг из Хршаса. Граф Ледвиг. Он сказал, что вы захотите с ним поговорить.

Орлана попробовала прикинуть, чем она успела заинтересовать графа из далёкой провинции на самом севере страны, но не смогла вспомнить, когда уже встречалась с ним.

– С чем он пришёл? – поинтересовалась она, уже чувствуя неладное. – Я никого не приглашала на сегодня.

После визита Клениса Орлана запретила пускать к ней в приёмную любого забравшегося повыше чиновника, пусть даже и попробовавшего доказать охране, что от его визита зависит судьба всей империи.

– О теме визита он не хочет говорить, глухо отозвался секретарь. – Утверждает только, что это очень личное и вряд ли вам захочется, чтобы вся охрана знала об этом.

Орлана сердито сжала губы – надо же, какая наглость. В таком неожиданном визите она, может быть, и не почувствовала бы чьих-то происков, но после вчерашних событий веры в хорошее почти не осталось. Первым её порывом было отослать графа обратно в заметённый снегом Хршас, но Орлана быстро взяла себя в руки.

– Хорошо, я поговорю с ним. Зовите его в приёмную.

Она отвернулась к окну, за которым весь Альмарейнский лес, залитый солнечным светом, казался чуть менее мрачным, чем обычно. Жаль, в высокой башне замка не было окна, которое выходило бы на степи. Будь оно, Орлана понаблюдала бы за тем, как уходят Идрис и Эйрин.

'Только сейчас, наверное, они уже очень далеко'.

***

– Вот тебе! И ещё вот! – матушка Греиг гоняла Нута полотенцем. – Чтоб ты здоров был! Я тебя просила чего принести с рынка? Корень дересля. А ты чего приволок? Чего это за сорняк такой?

Седой сухонький дед, уже ко всему привыкший, вяло отмахивался от полотенца, забившись в угол. Он был явно недоволен, когда матушка Греиг вырвала его на пару часов из приятного мира грёз и снов. А вот матушку его недовольство ни разу не устраивало, потому что сегодня она намеревалась приготовить для жильцов свой фирменный суп, а без корня этого нельзя было сделать ну никак. Время зашло уже далеко, и в котле кипели все остальные ингредиенты. Она отшвырнула полотенце в сторону, зачерпнула из котла, помешала и тут же намахнулась на деда, только теперь уже половником.

– А ну быстро побёг за дереслем! Часу времени тебе даю, чтоб одна нога тут, а другая уже давно там!

Но никуда побежать Нут не успел, потому что дверь кухни открылась, и щель просунулась голова с всклокоченной бородой. Опасливо оглядевшись – не прогонят ли – и втащила своё субтильное тельце в кухню. А был это ни кто иной, как местная достопримечательность, и даже известный на три ближайших деревни сплетник, известный на каждом углу как дядюшка Мыр.

– Матушка, – протянул он высоким голосом. – Матушка, где ты? Душа горит, выручай.

Носом он втянул чарующий запах готовящегося супчика.

Матушка вытерла руки фартуком и сунула в рот свою привычную трубку. Попыхивая ей, она смерила гостя оценивающим взглядом, прямо с ног до головы.

– Тута я, куда ж мне деться по такой жаре. Тебя-то чего демоны принесли? Тут не банки столичные тебе, крэдитов не выдаю.

– Кормилица, – прогундосил дядюшка Мыр дурным голосом. – Разве ж я чего прошу? Мне бы только горло смочить, маленько. Я ж пришёл такую новостю рассказать! Ужас! Жуть несусветная. Веришь, с утра маковой росинки во рту не было!