Текст книги "Императрица и время (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Чурсина Мария Александровна.
Императрица и время

Пролог

– Так. Я её убила.

Она стояла на краю крыши, и серое свинцовое небо висело так низко, что штыки антенн протыкали его насквозь. Скомканная, испачканная кровью вата свежевыпавшего снега растекалась грязной жижей под ногами. Внизу, там, очень далеко, сверкали фарами машины, неслись и радостно взвизгивали на повороте, как будто кто-то выпустил стаю блестящих жуков, и они разлетелись в разные стороны по хмурому зимнему городу.

В соседнем доме загорались окна – тёплым, оранжевым светом. До них хотелось дотянуться и согреть руки. Руки от холода и ветра онемели.

Орлана стояла на краю крыши, уперевшись коленками в толстую, промёрзшую насквозь проволоку, натянутую вместо ограждения – чтобы никто не упал – и ветер нёс солёный запах крови. Кровь – горячие капли – падали ей за шиворот, текли по шее, застывали под пронизывающим ветром. Она стояла на краю крыши и не могла оторвать взгляда от чёрной изломанной фигуры, распластавшейся на тротуаре перед домом.

Снег на тротуаре подтаял – видно, под ним шла труба отопления, – и кровь на асфальте была плохо видна. Только разметавшиеся полы чёрного пальто, только тёмные, растрёпанные волосы. Орлана была рада, что Виола упала лицом вниз. Она бы не хотела ещё раз смотреть в эти глаза.

Она шевельнулась.

– Нужно уходить, – шепнула Орлана сама себе. – Уходить отсюда скорее.

Зажигались окна в соседнем доме. Скоро фигуру с неестественно подвёрнутыми ногами заметят, скоро вызовут врачей и полицию, скоро её возьмут за плечо и перевернут лицом к небу. А Орлана не хотела ещё раз видеть это лицо.

– Нужно уходить, – шепнула Орлана и села в снег, спиной привалившись в кирпичному столбику вентиляционной шахты.

Она прижала холодные пальцы к холодным губам.

– Значит, так. Я убила её.

Глава 1

Но ты, как всегда, ничего не поймёшь.

Идрис

Свет утреннего солнца лился в приоткрытую дверь и ложился на забрызганный водой пол. Над ванной висел всего один шар белого пламени, но блики света, плясавшие на изумрудных стенах, превращались в сотни маленьких огоньков, уводя далеко в зелёные глубины.

Откинув голову на бортик ванной, Орлана читала книгу. Она осторожно перевернула страницу сухой рукой, и от тяжёлого вздоха императрицы разноцветные пенные пузырьки на её груди с тихим шёпотом полопались: она услышала шаги.

– Любимая? – Дверь открылась шире, и в комнату заглянул Луксор. Отороченные красными лентами рукава преподавательской мантии мазнули по пенному гребню, когда он решил тронуть Орлану за плечо. – Ты здесь ещё надолго?

Она нехотя отвернулась от книжки. Капля воды упала на страницу и растеклась аккуратным солнышком.

– У меня есть ещё двадцать минут без Совета, без Аластара и без детей. Хорошо?

Очарование момента потускнело, как свет белого пламени, разбавленный солнечным. Орлана опустила руку на бортик ванной, позволяя ветру из открытого в спальне окна шевелить страницы, и закрыла глаза.

– Хорошо, вздохнул над ней Луксор. – Я скажу Аластару, что у тебя есть ещё двадцать минут без него. Но если что он ждёт тебя в приёмной.

Закрылась дверь, и в комнату вернулся приятный сумрак, сладкий яблочный запах пены. Орлана собрала её свободной рукой у груди. Читать больше не хотелось, подступающий к самому порогу очередной день дышал в шею городским летом.

Она послушала, как ходит по спальне Луксор, собираясь в академию. За привычным шумом просыпающегося замка проступали странные, нервные нотки окриков, они доносились будто бы из сада, из раскрытого в летнее утро окна, а может быть, и из галерей.

Орлана приподнялась в ванной, потянулась к двери и кончиками пальцев толкнула её, чтобы увидеть мужа, поправляющего перед зеркалом застёжку на профессорской мантии.

– А с чего это Аластару не спится?

Он поймал её взгляд, улыбнулся знакомой, чуть виноватой улыбкой и снова подошёл к порогу ванной.

– Он сказал, что в Альмарейне началась эпидемия.

Книжка упала на мокрый пол. Поднимая вал брызг, таких, что досталось даже профессорской мантии Луксора, Орлана вскочила на ноги. И так, стоя в воде, она тряхнула руками, с которых на пол тут же полетели ошмётки пены.

– Какая ещё эпидемия? За ночь началась?

Поминая самых жутких демонов, Орлана выпрыгнула на изумрудный пол и схватила лежащее в нише полотенце.

– Аластар ждёт тебя в приёмной, повторил Луксор, сосредоточенно отряхивая брызги пены с нашивки на мантии.

У неё не было времени, чтобы сушить волосы, а книжка так и осталась лежать, собирая страницами воду из пахнущих яблоками луж. О ней Орлана вспомнила, уже застёгивая брошь на чёрной императорской мантии. Никогда раньше она не одевалась так быстро.

Собирая шпильками ещё влажные волосы, она вспоминала вчерашний день: никаких новостей из провинций, никаких особенных проблем в Альмарейне. Прошедший месяц выдался на редкость спокойным. Летнюю яблочную идиллию нарушали разве что крики птиц, прикормленных садовником, и очередная размолвка за ужином, впрочем, к этому Орлана уже привыкла.

И вот теперь – эпидемия. Начальник тайной полиции не ждал бы её в приёмной с самого раннего утра, будь проблема хоть на вздох меньше.

... Надеюсь, целители уже там. И что они говорят?

В зале, где сквозь стеклянный потолок было видно озарённое солнцем небо, уже установили портал. Двое стражей у входа в залу склонили головы при появлении Орланы. Сегодня капюшоны их алых мантий были откинуты, и блестели в солнечном свете обручи, которыми маги-воины перехватывали волосы.

– Есть подозрение, что это вовсе и не болезнь.

Этим утром пять магов умерли, когда солнце ещё не поднялось над Альмарейном.

На полшага сзади неё шёл Аластар. Зала крала звук его шагов, превращая в едва различимый шёпот, и звучали только удары каблуков Орланы. Солнечный свет струился сквозь витражные окна и лежал на полу разноцветными бликами.

Орлана остановилась, когда до портала остался шаг или два.

– Вы сказали, что эпидемией охвачен только квартал касты учёных? Больше никто не пострадал, это точно?

Стальной взгляд Аластара замер на ней. Одна шпилька в волосах и так кололась немилосердно, а от его взгляда чуть с ума не свела.

– Мои подчинённые сейчас проверяют это, отозвался начальник тайной полиции, и кривая улыбка дёрнула его губы.

Блики света дрогнули, и в притихшей зале пронёсся то ли шёпот ветра, то ли отзвук шагов в далёких галереях. Орлана сузила глаза.

– Так, и что ещё случилось?

Аластар отступил на шаг, пряча улыбку и взгляд в церемонном поклоне.

– Я собирался рассказать. К вам был ещё один посетитель. Но я объяснил ему, что вряд ли императрица примет его сейчас.

– Кто? – перебила его Орлана.

И в это время в дальних галереях зазвучал вполне отчётливый тоскливый напев флейты Идриса.

...Маги времени редко приходили в столицу. Если точнее, последний раз это случилось пятнадцать лет назад – Орлана отчётливо помнила тот день даже этим утром, когда колола пальцы шпильками, пытаясь собрать влажные волосы на затылке. Последний раз Идрис явился в замок точно за день до смерти её отца.

Тогда пахнущий полынью туман заполнял дорожки сада, пробирался в галереи и залы, а на одной из пыльных лестниц в восточном крыле сидел Идрис и наигрывал на флейте унылый мотив. Края его накидки трепал ветер, и звенели золотые цепочки, вплетённые в белые волосы мага времени.

Магии времени приходили в столицу, только если должно было произойти что-то по-настоящему страшное.

Сжав разом похолодевшие пальцы в кулак, Орлана прислушалась: пение флейты затихло.

– Идрис сказал, зачем пришёл?

Аластар глянул мимо неё, туда, где, зиял выход из залы, залитый утренним светом, и Орлана обернулась.

– Никто не рад меня видеть, с напускной горечью изрёк маг времени, который уже был здесь и стоял, привалившись спиной к стене. Он улыбнулся ей, ей одной – словно в комнате не было никого больше. – А я так торопился.

С момента их последней встречи Идрис ни капли не изменился. Не изменилась и его фиолетовая, пропахшая дорожной пылью накидка. Он поднёс к губам флейту и извлёк из неё ещё один звук, отчаянный и жалобный, как вой раненого демона.

– Зачем ты пришёл? – оборвала его Орлана. Она знала, как надолго могут растянуться речи Идриса, сплетённые из ветреного безумия и цветастой патетики.

Он продолжал улыбаться, и от этой гримасы у неё снова по шее побежал холод, будто она как была, так и осталась девчонкой, только что потерявшей отца, а он вот – перед ней, великий маг времени, способный мановением руки изменить ход истории.

– Я буду говорить с императрицей. Только с ней. Можно?

– Это так срочно? – вздохнула она.

Аластар вопросительно взглянул на неё, но Орлана только покачала головой.

Разноцветные блики света на полу дрогнули. На самом деле она не собиралась уходить в квартал учёных, Аластар прекрасно разобрался бы там и без неё.

– Моя императрица, я оставлю вас, шепнул начальник тайной полиции за её правым плечом. – И сообщу, если появятся новости.

Орлана кивнула, не оборачиваясь, и услышала, как закрылся портал за спиной Аластара. Идрис оторвался от дверного косяка и сделал шаг к ней, осторожно, будто бы боялся, что на чёрном мраморе пола притаилась смертельно опасная ловушка. Орлана сложила руки на груди и посмотрела в сторону: за цветными окнами залы трепетали на ветру листья вечноосенних деревьев.

Ветер. Северный ветер возвращался в Альмарейн каждый раз, когда сюда приходил Идрис. Орлана так боялась, что этот момент, наконец, настанет. Что Идрис вернётся.

– Ну хорошо. Пойдём в мой кабинет, если то, ради чего ты явился, и правда важно, сказала она.

– Обещаю, ты не разочаруешься. Идрис хитро сощурился.

Орлана умолчала о том, что никогда им и не очаровывалась.

В приёмной, превращённой сегодня в гулкую серебряную залу, её дожидался секретарь. Как обычно, не поднимая взгляда от записной книжки, он встал Орлане навстречу.

– Будут ли на сегодня указания, ваше величество?

Идрис, замерший у двери в её кабинета, обернулся и состроил скучающую гримасу.

– Да, пригласите ко мне лорда Анна. Когда... они разберутся с эпидемией в квартале учёных.

Кому, как не главе касты, лучше других знать, что же произошло этой ночью.

– Брось дёргаться! – заявил Идрис, как только оказался в кабинете императрицы, и тут же уселся на край её стола, забросив ногу на ногу. – Никакая это не эпидемия, а просто кто-то отравил пару колодцев. Те, кто выпили поменьше воды, выживут.

Орлана распахнула окно и подставила ладони солнечным лучам. Отсюда было видно, как сменяется караул замка, как расходятся по своим постам воины в красных мантиях, и как северный ветер роняет на дорожки сада большие вечножёлтые листья.

– И откуда тебе это известно?

– Брось, засмеялся за её спиной Идрис и зашуршал бумагами, теми, на которые Орлана потратила вчера весь вечер, я всё-таки маг времени. Подсмотрел в прошлое.

Она обернулась и увидела, как Идрис походя листает её записи, хмыкает и переворачивает следующую страницу ежедневника.

– Ты мог бы сказать об этом раньше. Хотя, кого я пытаюсь устыдить. Орлана потянулась к своему кристаллу связи, чтобы рассказать обо всём Аластару.

Она не верила Идрису так беспредельно, как пятнадцать лет назад. Знала, что соврать он мог так же легко, как влезть в её кабинет и прочитать личные записи. Но ещё знала, что вся его хитрость безобидна, как стайка чёрных пичуг, прилетающих к ней на подоконник, если бросить туда горсть хлебных крошек.

– Постой, Идрис поймал её за запястье и сжал сильнее, чем если бы просто хотел удержать, не торопись звать своего цепного пса. Ты же ещё не знаешь, что я хотел тебе сказать.

– Ты увидел в прошлом того, кто отравил колодцы?

– Нет, протянул маг времени, отцепляясь от её руки, чтобы поправить на плече фиолетовую накидку. – Скучное отравление. Не хочу об этом разговаривать.

Он задумчиво уставился в пространство, теребя в руках бахрому накидки, и вдруг улыбнулся своим мыслям.

– Я хочу взять себе наследника. Ученика. Хочу передать ему всё, что знаю. Я чувствую, что пришло время.

В распахнутое окно влетел ветер, и тоненько зазвенели цепочки, вплетённые в белые волосы Идриса. Ветер принёс в комнату голоса, запах цветущих фруктовых деревьев и горстку дорожной пыли, тут же осевшей на подоконнике.

– Ты хочешь заручиться моим согласием? – приподняла брови Орлана.

Идрис обернулся к ней, и блеснули искорками смеха его тёмные глаза.

– Разумеется, ведь это будет твоя дочь.

***

Адальберто, своего придворного целителя, Орлана нашла там же, где и всегда – в комнате, окна которой выходили на зимний сад.

– Эйрин на занятиях?

Он оторвался от книжки и посмотрел на неё чуть исподлобья, как будто поверх очков, хоть очков не носил уже очень давно.

– Нет, она в замке. Утром она пожаловалась на головную боль, и я решил, что можно и пропустить один день. А что случилось?

Орлана обессилено опустилась на подлокотник его кресла и невидяще уставилась в угол комнаты. Кого винить? Себя за то, что дала распоясаться сумасшедшему магу времени? Адальберто, у которого 'можно и пропустить один день' превращалось в недели каникул? Каникулы Эйрин устраивала себе регулярно, она уже давно научилась врать. А может быть, обвинить того, кто отравил колодцы в квартале учёных, чтобы сегодня утром она не успела уделить внимание дочери и распознать её хитрость?

– Она обещала позаниматься дома, успокаивающе погладил Орлану по руке Адальберто.

Та рассеянно кивнула, барабаня пальцами по собственной коленке.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался он, откладывая книгу на подлокотник кресла. Орлана бездумно скользнула взглядом по обложке.

Адальберто Орлана могла рассказать всё, что угодно.

– Да. Идрис сказал, что хочет взять её к себе ученицей.

Они оба знали, что это значит.

Много лет назад, когда Орлана ещё не была императрицей, маг времени Азир взял к себе в ученики паренька из касты учёных, особо не спрашивая разрешения ни у него самого, ни у его родителей. И когда Азира убили, Альмарейну явился новый маг времени – Идрис. Мальчишка, который мог повернуть вспять время и жутко ненавидел свою судьбу за это.

Адальберто упёрся локтями в колени и склонил голову. Взъерошенные волосы на его затылке делали целителя похожим на одну из тех пичуг, что прыгают по дорожкам императорского сада, не обращая внимания на стражу.

– И ты не можешь ему запретить? – Он обернулся к Орлане.

Она медленно покачала головой.

Маги времени не имели права заводить семью, детей, и их выбор ученика считался священным. Почти таким же священным, как и вопрос наследования трона.

– Ты думаешь, Идрис и правда хочет сделать её своей наследницей или просто пытается разозлить тебя?

За высокими окнами мерно шумел фонтан с солёной водой, дух моря долетал и до комнаты. Было видно, как покачиваются на водной глади резные лепестки жёлтых цветов. Блики солнца резвились в комнате. Казалось, протяни руку, и поймаешь один из них. Орлана устало прикрыла глаза.

– Я не знаю, но это худшее, что он мог придумать. Лучше бы устраивал скандалы на собраниях Совета, как в старые времена.

Адальберто поднялся из кресла, привычно охая, и потянул её за руку.

– Пойдём.

– Я должна подумать.

– Нет, пойдём-пойдём. Поговорим с ней. Если она откажется, силой он её не потащит.

В одной из галерей, которую насквозь пронзало солнце, Орлана остановилась у окна и сжала пальцами край подоконника. Отсюда были видны окна библиотеки, и даже то самое, за которым стоял любимый стол Эйрин. Она часто приходила сюда с кипой учебников, клала на колени журнал, из тех, что девочки в школе передают друг дружке, пряча от учителей, и от испуга роняла его на пол всякий раз, когда слышала шаги.

Эйрин была там и сейчас. Приняв сосредоточенный вид, она смотрела в чистый лист, а на краю стола сидел, закинув ногу на ногу, маг с фиолетовой накидкой на плечах.

– Пойдём... Адальберто взял её за плечо и тут же замер сам, увидев эту картину за окном библиотеки.

'Нет, это я дам тебе время', вспомнила Орлана слова Идриса, которые он бросил ей в лицо, когда он вот так же, покачивая ногами, сидел на краю стола в её кабинете. – 'Чтобы ты смирилась с этим'.

'И сколько же времени?' поинтересовалась она тогда, будто бы речь шла о подписании очередного договора с провинциями. Впрочем, даже тогда она выказывала какие-то эмоции.

'До завтрашнего утра. Люблю утро птицы просыпаются'. Идрис вернул на лицо мечтательную улыбку.

– Я должна рассказать обо всём Луксору, тяжело сглотнув, решила Орлана.

Она тронула волосы: собранные на затылке пряди никак не высыхали.

В коридорах Высшей Альмарейнской Академии стоял обычный приглушённый гул. 'Души отчисленных студентов страдают', обычно вздыхал Луксор, никогда, впрочем, не объясняя, с чего бы вдруг отчисленным студентам умирать.

Из-за распахнутых дверей доносились голоса преподавателей, и было очень светло. Полотна света лежали на белом полу.

Орлана поднялась вверх по крутой винтовой лестнице. Она это не любила, но в Академии запретили использовать высшую магию ещё во времена, когда правил дед Орланы.

Лаборатория Луксора находилась на втором этаже, и окна её выходили во двор Академии. Орлана прикрывала глаза, пока шла к ней, и представляла себе этот двор, оборудованный тренировочной площадкой. Кажется, там была и обсерватория, окружённая зелёной лужайкой. Орлана плохо помнила, какие еще здания протыкают шпилями голубое небо над Академией, она была здесь всего несколько раз. Кажется, ещё до рождения Эйрин.

Она постучала, хоть дверь лаборатории и была приоткрыта. Никто не ответил. Тогда вошла, придерживая край мантии. За высоким стеллажом с химическим инвентарём приглушённо звучал голос её мужа. Вот между пузатыми колбами мелькнул край его рукава. Её стука, скорее всего, он даже не расслышал: слишком увлёкшийся своими рассуждениями Луксор часто не замечал ничего извне.

– Вынуждена вас прервать. Орлана прошла к краю стеллажа и опёрлась на него плечом.

Девушка в студенческой мантии резко обернулась на неё, мазнула заинтересованным взглядом и медленно отступила в сторону как сжимала в руке солнечное перо и тетрадь, так и не выпустила. Луксор поднял глаза от тонких пробирок, и брови его тут же сошлись на переносице.

– Что... случилось? – запнувшись, спросил он и положил на стол стеклянную трубку дозатора.

– Могу я поговорить с тобой? – Она улыбнулась студентке, указав той глазами на выход. Орлане совсем не хотелось улыбаться, но горечь, поселившаяся внутри, заставляла кривить губы в странной гримасе.

Зашуршав листками, едва не вывалившимися из тетрадки, студентка выскользнула в коридор, не забыв напоследок бросить ещё один взгляд на императрицу. Орлана вздохнула и снова тронула волосы, уже почти машинально: всё ещё сырые.

Солнечные лучи осторожно коснулись её рук.

– Не знаю, слышал ты или нет. Сегодня в Альмарейн пришёл Идрис.

Ей показалось, что пробирки на его рабочем столе осуждающе задребезжали.

– Не слышал, нахмурился Луксор. Он всегда очень смешно хмурился, как Риан, собирая на лбу сеточку морщин. – Что он, опять...

– Он хочет забрать Эйрин.

Луксор тряхнул собранными на затылке волосами и непонимающе посмотрел на неё.

– Сделать её своей наследницей. Магом времени. Орлана задёрнула бы штору, будь тут штора; она сделала бы шаг назад, если бы у неё было право отступать. Но она терпела то, как лезут в глаза настырные солнечные лучи.

Она стояла и смотрела Луксору в глаза, и старалась, чтобы не дрожали губы.

– Завтра утром он уведёт её к себе. Вот и всё, что она смогла себе позволить – сухой план на будущее. Такими планами был наполнен её ежедневник под самую завязку. Ещё немного, и посыплются оттуда планы прямо на мягкий ковёр кабинета.

Луксор толкнул штатив с пробирками в сторону так, что они зазвенели жалобно и обиженно, а вязкая жидкость снова лизнула их стенки. Дёрнулись в судорогах блики света на столе.

– Что... что ты собираешься делать?

Она не улыбалась. Она кривила губы в неподвластной ей самой гримасе.

– Ничего. Я ничего не могу сделать. Он имеет полное право.

Орлана опустила глаза: на гладком кафельном полу виднелось её отражение. Влажная прядь волос выбилась из тюрьмы шпилек и пощекотала висок. Она опустила голову ещё ниже и зажмурилась, чтобы не видеть своего отражения.

– Сделай что-нибудь, попросила Орлана.

Луксор не подошёл к ней. Два шага – расстояние достаточное, чтобы поговорить, – и он не стремился сократить его, взять её за плечи. Хотя бы взять за плечи, чтобы ей было не так трудно удерживать дрожь.

– Что я должен сделать?

Орлана не поднимала глаз, но она знала, что сейчас он в беспомощности тряхнёт руками. Осторожно, чтобы не сбить на пол пузатую колбу.

– Что я должен сделать, если даже императрица не может ему запретить?

Она покачала головой. Отражение в начищенном кафеле покачало головой в ответ, и Орлана решила, что пора надевать на лицо непроницаемую маску императрицы.

– Хорошо, кивнула Орлана, тогда я пойду.

Луксор шагнул к ней, порывисто решив сократить эти холодные два шага между ними, и замер, так и не коснувшись плеч.

– Любимая, постой. Послушай, может быть, ей и правда было бы неплохо пойти с Идрисом? Поживёт вдали от замка, поймёт, что её жизнь здесь была не так уж отвратительна.

Маска спокойствия пошла трещинами.

– Как ей казалось, добавил он дрогнувшим голосом.

– Да, ты прав, холодно откликнулась Орлана. – Только ты забыл, что маг времени – это не работа, которую можно бросить. Это призвание на всю жизнь. Она больше никогда не вернётся, если уйдёт.

Он растерянно обернулся к окну, покусал губы, собирая по кусочкам самый правильный ответ, но солнечные лучи стали ещё настырнее, и бледный кафель подмигивал яркими бликами, как будто говорил: ну хватит уже тянуть демона за хвост. Решай.

– У меня через час лекция с целым потоком, а мы должны ещё успеть поставить эксперимент. Давай поговорим после лекции, хорошо?

Из коридора долетел мелодичный перезвон – закончилось занятие.

– Да, повторила Орлана тем же тоном, каким это сказала бы каменная стена, если бы умела говорить. Каменной стене, в общем-то, безразлично, когда и зачем в столицу империи явился маг времени.

...Оллера стояла на середине улицы, чувствуя, как согретые солнцем камни мостовой обжигают голые ступни. Её толкнули в плечо, девушка машинально обернулась, даже не ожидая извинений, и невидящим взглядом скользнула по алой мантии.

Кричащие птицы носились почти над головами магов, одна чиркнула крылом по щеке Оллеры. Та не шевельнулась.

– Пойдём. – На порог низенького дома вышла её мать – как была с самого утра – в цветастом платье, из-под которого выглядывали кружева ночной сорочки. Она сжимала ворот, будто боялась, что утренний ветер разметает его, обнажит голые, беззащитные ключицы. – Я хочу, чтобы ты зашла.

Оллера оглянулась на неё и медленно покачала головой – нет. Она ощущала, как трясутся коленки, и, наконец, позволила себе опуститься на корточки там же, где и стояла, прямо посреди дороги, и стала наблюдать, как неторопливая муха ползает по лужице мутной воды. Холодный ветер облизывал голые коленки.

Улеглась суматоха, накрывшая квартал, когда солнце стояло чуть ниже, и от этого Оллере вдруг стало спокойнее.

Сначала, когда она бежала за целителем, когда чувствовала, как пятки бьются о камни мостовой, когда стоны брата всё ещё звучали в её ушах, когда видела, как стражники в алых мантиях оцепляют квартал, как они обшаривают каждый дом, тогда сердце колотилось сильно-сильно, норовя пробить грудную клетку. Теперь Оллера почти успокоилась. Отец догадался набросить ей на плечи плащ, иначе Оллера так и стояла бы на дороге в одном домашнем халатике.

Мама подошла ближе и положила руку ей на плечо.

– Пойдём. Я хочу, чтобы ты его увидела. Не бойся. Он как будто спит.

Оллера медленно кивнула, глядя в одну точку – вглубь опустевшей вдруг улицы, в зыбкое рассветное марево...

– Можно с тобой поговорить?

Ковёр с длинным ворсом скрадывал звук шагов, поэтому Эйрин вздрогнула, когда ей на плечо легла рука. С её колен тут же с характерным хлопком упал журнал, и под рукой Орланы плечо дочери напряглось ещё больше.

Эйрин не ответила. Упрямо глядя перед собой – в перевёрнутый вверх ногами учебник по истории – она царапала ногтем краешек столешницы, белой от солнечных бликов. Орлана обошла стол и села в кресло напротив, уперевшись подбородком сцепленные пальцы.

– Знаю, что ты обижена за вчерашнее, но забудь об этом на полчаса.

Эйрин подобрала закатившееся за стопку тетрадей солнечное перо и провела им линию посреди страницы. Её рука нервно дрогнула, и линия ушла вправо. Девушка глухо зарычала и провела ещё раз, уже ровнее.

– Послушай, Орлана отобрала у неё перо: тонкое стекло едва не хрустнуло под их пальцами, хватит. Прости меня.

Эйрин вскинула на неё глаза – тёмные, злые.

– Можно мне уйти с Идрисом? – выпалила она, цедя слова сквозь зубы.

– Нет, я тебе не позволю, опустив взгляд на испачканные чернилами пальцы дочери, откликнулась Орлана.

Зашелестели страницы тетрадей: ворвавшийся через приоткрытое окно ветер поиграл ими и улетел, мазнув по лицу цветочной прохладой сада и горьким запахом Сантарина.

Эйрин могла бы оставаться на домашнем обучении, как и положено принцессе. Она и сама желала этого, как величайшего чуда, но Орлана была против. Она не раз и не два замечала в дочери эту черту: не просто уходить в себя, если ей не нравилось что-то в окружающем мире. Ненавидеть весь мир.

Эйрин не поладила со своим учителем, и первый раз устроила настоящий скандал, когда ей было десять – тот заставлял её писать сочинение, а сочинений Эйрин не любила. Как она кричала! В один момент Орлана поняла, что сама страстно желает забиться в угол и закрыть голову руками. Тогда она и решила отдать дочь в обычную школу. Подумала, что там Эйрин научится уважать окружающих и начнёт, наконец, разговаривать со сверстниками, а не рычать на них свысока.

Впрочем, всё оказалось куда не так просто. Школу Эйрин возненавидела ещё больше, чем сочинения, и делала всё возможное, чтобы ходить туда реже. Однажды она выпрыгнула из окна на втором этаже и сломала ногу. Эйрин говорила потом, что выпала случайно, но Орлана хорошо понимала, когда её дочь лжёт. В ход шли любые уловки, а Адальберто играл Эйрин на руку. По его мнению, лучше уж устроить ребёнку лишний выходной, чем не поверить, пусть даже самый лучший целитель не видит никаких признаков болезни.

Так что Орлана иногда готова была поднять руки и признаться, что не справляется с дочерью. Совершенно не справляется. И что делать – даже не предполагает.

– Он сказал, что ты не можешь запретить, бросила Эйрин с вызовом, от которого её щёки залились нездоровым румянцем.

Орлана ощутила, как горло перехватывает знакомая судорога.

– Не торопись так, выслушай меня, произнесла она негромко, не отрывая взгляда от чернильных пятен на бледных пальцах.

Учебник полетел в сторону.

– Я буду магом времени, самым сильным магом! – Эйрин вскочила на ноги и склонилась над столом, так, что Орлана совсем близко увидела её лицо и то, как истерично пульсируют синие жилки на висках.

– Конечно, зачем самому сильному магу история, пробормотала она, подцепила учебник за корешок и открыла на первой попавшейся странице.

Как раз на той, где описывалось присоединение к империи последней, десятой колонии. На следующей странице убили Руану, и на престол взошёл Эртериг. До Орланы осталось всего одно поколение.

– Зачем я тебе вообще нужна? – Эйрин тряхнула руками в воздухе, так что широкие рукава домашнего платья подняли ветер. И он не пах Сантарином. – У тебя есть Риан. Я уйду, и всё станет ещё лучше.

В моменты, когда она сама терялась и не находила, что ответить, Орлана думала, как бы поступил на её месте отец. Он, конечно, нашёл бы правильные слова и произнёс их. И его бы выслушали – его нельзя было не выслушать.

– Эйрин, ты сердишься и ревнуешь. Просто послушай меня, я знаю, что тебя ждёт там... с Идрисом.

Напрасно она старалась говорить спокойнее, всё равно каждая фраза вызывала в девушке ураган негодования.

– Ты считаешь, что я маленькая и глупая и без тебя не выживу?

Орлана сжала двумя пальцами переносицу и на секунду закрыла глаза. Обычно это помогало восстановить внутри тёплое спокойствие, но сейчас в темноте закрытых век только и прыгали цветные пятна.

– Нет, просто я не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Мне не будет плохо. Мне не будет хуже, чем здесь! – Голос Эйрин сорвался на высокие ноты.

Она тяжело задышала, как бывало всегда, когда злилась, и грудь часто и сильно вздымалась под чрезмерно просторным платьем. Эйрин всегда носила только такие платья, считая, что они скрывают её фигуру. И переубеждать её, говорить, что для девушки-подростка не страшно быть чуть полнее, чем её сверстницы, конечно, оказывалось бесполезно.

– Пожалуйста, не говори такие вещи. Эйрин, я...

Но Эйрин уже не слушала, и старательно накопленная внутри девушки злость грозила выплеснуться наружу и перерасти в настоящую истерику с криками и бросанием вещей на пол. Орлана знала это, потому что такое уже случалось.

– Я люблю тебя, я не хочу, чтобы ты уходила.

Она дотронулась до пальцев дочери, побелевших от напряжения.

– Не прикасайся ко мне! – взвизгнула та и отдёрнула руку.

В секундной напряжённой тишине Орлана услышала, как шёпот за стеной, тихие шаги в галерее. Никто не крался, просто комнаты воровали звук шагов, и Аластар передвигался почти бесшумно. Он возник под аркой входа через секунду и сразу же поймал её взгляд.

Орлана качнула головой, и серый с красным подбоем плащ Аластара взметнулся – начальник тайной полиции всё понял и исчез в галерее. Но её едва заметный жест словно разрубил последнюю цепь, сдерживающую демона.

– Ты... ты так говоришь, только чтобы я не уходила! Тебе просто будет стыдно перед всеми, что твоя дочь ушла. Думаешь, я не знаю? Если бы не Идрис, ты бы сейчас даже не подошла ко мне, сидела бы со своим Аластаром, и всё...

Она выдохлась, села и, закрыв дрожащими руками лицо, начала всхлипывать. Сейчас было самое время сесть рядом и обнять, не обращая внимания на отчаянное сопротивление. Но, как будто окаменев, Орлана не шевелилась и продолжала заворожено смотреть в одну точку, туда, где минуту назад сжимала краешек стола её дочь – бледными пальцами, испачканными чернилами.

– Ты же и сейчас уйдёшь. Уйдёшь, да? – Через растопыренные пальцы Эйрин глянула на неё одним глазом. Наверное, сквозь пелену слёз.

Орлана подошла и опустилась на колени рядом с ней. Взяла за локоть, но даже не попыталась удержать, когда дочь дёрнулась.

– Я знаю, что тебе сложно, родная. Знаю, что я почти всегда занята, что ты ссоришься с подругами, что тебе тяжело даётся учёба. И я не считаю тебя маленькой и глупой.