Текст книги "Когда падают звезды (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Ответом ему был кивок. А вот когда он подошел к Соне, ее сестра уже скрылась за дверью. Ну что ж, в прятки они уже давно не играли.
*****
Как сказать шестнадцатилетней девушке о том, что ее надежды напрасны? Что воздушные замки так и останутся только воздушными замками? Без причины, которая была бы достаточно близка к истине. Дэррек прекрасно понимал, что просто воспользовался ей, изначально даже не утруждая себя поиском повода, просто из-за своей прихоти. А теперь... А теперь она стояла напротив, слушала и улыбка пропадала с губ, как и блеск из глаз. Все что он смог, попытаться сделать это так, чтобы его отворот не стал известен всем сразу. А только тогда, когда она сама решит. Так, как она сама решит. Ему ведь не важно, кто по официальной версии станет виновником конца так и не начавшихся отношений. Ему важно было, чтоб та, другая, получила желаемое и хоть на миг, хоть на грамм успокоилась.
– Почему сейчас? – не свойственная этой девушке серьезность только еще раз подтвердила, что ей этот разговор дается совсем не просто.
– Соня, ведь я вижу, что мое к вам отношение может трактоваться не так, как оно есть на самом деле. А чем дольше это будет продолжаться, тем больнее будет потом.
– А как же та игра, ведь вы сказали, что среди присутствующих есть та, кто занимает ваши мысли, неужели...
– Я не врал, – Соня прищурилась, принимая еще один удар. Идя за герцогом, проходя через сад, заходя в беседку, она была уверенна, что сегодня солнце светит только для нее, что сейчас, он обязательно признается ей в своих чувствах, а она в своих. Но вышло совсем не так.
– И кто она? – Соня спросила не из простого любопытства, казалось, эта избранница станет для нее первым, но самым настоящим врагом, ведь кто, как не враг отбирает у тебя то, что только стало дорогим?
– Всему свое время, – он не собирался врать и сейчас, а вот скажи он правду, даже сложно представить, что бы было. – Но, Соня, я ведь остаюсь вам другом.
Девушка не смогла сдержать ироничный смешок.
– Хороши же друзья! Вы водили меня за нос все это время! Не надо считать меня настолько глупой. Я умею отличать дружеское отношение от того... От того, чем вы пытались казаться для меня, – вслед за растерянностью пришел гнев.
– Я никогда не считал вас глупой.
– Тогда что же во мне не так?! Почему друг? – ей правда важно было понять как так? Почему вдруг так?
– Проблема не в вас. Это лишь мое решение.
– Ах, вот оно как, лишь ваше решение? – непрошеные слезы обиды стояли комом в горле. Но Соня собиралась приложить все усилия, лишь бы не расплакаться. – А я имею право решать? Меня кто-то спросил?
– Так будет лучше.
Он был так спокоен, что его хотелось, если понадобится даже силой, но растормошить. Пусть бы хоть что-то в нем возникло, хоть злорадство, хоть раздражение, хоть что-то, но не эта всепоглощающая безразличное сожаление. Так сожалению о смерти любимого питомца далекого знакомого.
– Кому лучше? Вам? Откуда вы можете знать, что лучше для меня? – одна слезинка все-таки не удержалась.
– Соня... – он протянул к ней руку, даже сам пока не зная, что собирается сделать.
– Нет, – девушка провела по щеке, смахивая признак своей слабости, встала, сделала реверанс. – Становится холодно. Не хочу больше здесь находиться, – не желала она больше слушать его. Ложь, все ложь.
Дорога до дома показалась ей длинною в день, а молчаливое сопровождение герцога – худшей обузой.
*****
Почему в молодости чувства так заострены? Почему мимолетное увлечение отрочества оставляет рану в душе более глубокую, чем сознательное взрослое чувство? Роль "первого" для человека неоспорима. Мы запоминаем все первое, возносим на уровень образца и на него ровняем. Первый поцелуй, первый танец, первый стих, рисунок, первое предательство – мерила наших дальнейших взлетов и падений.
*****
Майя стояла у окна не желая упустить возвращения сестры. Как бы не повлияло на нее сказанное, Майя знала сестру достаточно хорошо, чтоб быть уверенной – поддержка той понадобится в любом случае, ведь она не умела лицемерить, герцог запал ей в душу. Не прошло и получаса, все по той же дорожке, Соня направилась уже к крыльцу. Может кому-то могло показаться, что ничего в ней не изменилось, да вот только уж больно ровно она держалась, уж слишком спокойно выглядело ее лицо, не способное на такое безразличие.
Переждав десять ударов сердца (ровно столько, по мнению Майи, было нужно, чтобы пара успела дойти до дверей), девушка резко развернулась. Видимо, сердце у нее билось слишком медленно, когда она оказалась в холле, Соня уже поднималась по лестнице, все так же ровно держа спину. А вот герцог стоял у двери, провожая беглянку тяжелым взглядом. Заметив ее в проходе, он оглянулся. Наверное, ее вид радовал его еще меньше, так как складка между бровей залегла глубже, и на миг перед девичьими глазами стало воспоминание, когда она изучала это лицо своими пальцами, разглаживая эту самую складку. Опомнившись, Майя направилась за сестрой к лестнице, ругая себя за то, что позволила так пялиться на него, и за то, что щеки предательски запылали.
– Майя, – он окликнул ее не громко, не властно, вот только даже эта просьба, не приказ, заставила остановиться. Стоя спиной к мужчине, Майя поняла, что даже сестрины шаги успели затихнуть, вот только остановиться, оказалось намного легче, чем повернуться, румянец не собирался оставлять щеки, а посмотри она на него еще раз, неизвестно что встанет у нее перед глазами.
Правда он и не стал ждать, подошел вплотную, опять, как утром притянул к себе. Майю просто парализовало, от страха, от мысли о том, что в любой момент может кто-то выйти из комнаты, от неспособности управлять свои телом и мыслями.
– Мне нужно уехать. На три дня. Пожалуйста, не нужно делать глупостей, – Дэррек вздохнул, вот дурочка, опять не дышит, да что ж ты с ней будешь делать. – И не решай ничего впопыхах. Я дал указания, до моего приезда вас все равно никуда не отпустят отсюда, – он разжал руку, вдохнул еще раз ее запах, от которого, как оказалось сегодня ночью, можно было просто потерять голову, и не оставляя себе шанса передумать, направился в противоположную сторону. Рано или поздно, ему нужно было совершить объезд владений, проверить отдаленные территории, дать распоряжения на сезон урожая. Это могло занять три-четыре дня. И вот, время пришло. Видеть этот страх в ее глазах, дрожь еще даже до того, как он к ней прикоснется, было невыносимо. Хотелось посильнее встряхнуть ее, как куклу, чтобы из головы вылетели все лишние мысли. Но вот только это не поможет. Ей нужно время, и ему оно тоже нужно. Ведь и на свои вопросы он хотел найти ответы. Заполучив ее, он не успокоился, как думал, обязательно случится, а лишь еще меньше стал понимать, что же им движет.
*****
Майя стояла, не двигаясь, подсчитывая удаляющиеся шаги. Зачем он ей это сказал? А впрочем, какая разница... Как только Соня скажет, что готова, они уедут, никакая сила их тут не удержит. Если нужно будет – пойдут пешком до города, но тут больше не останутся. Подхватив юбки, Майя помчалась вслед за сестрой, заставляя сердце биться еще быстрее, чем только что там, под лестницей.
Девушка вошла без стука. Соня лежала на кровати, подушка заглушала душераздирающие всхлипы, и лишь сотрясающаяся спина не оставляла сомнений, она плакала. Бережно закрыв дверь, так, чтобы не испугать сестру, Майя подошла к кровати, присела. Всхлипы прекратились. Не разворачиваясь, Соня чуть посторонилась, уступая место. Майя легла, и лишь потом сестра к ней обернулась. Мокрые от слез ресницы, примятая челка, красная сеточка на чуть желтоватых белках, и даже такой она была самой красивой в мире, самой достойной.
– Он сказал, что я неправильно все поняла, – хриплый от слез голос. – Почему, Майя? Почему? – прекратившийся несколько секунд назад поток слез, хлынул с новой силой. Все, что могла сделать Майя, обнять сестру посильнее, ведь ответа на этот вопрос не было и у нее. Почему их мир так жесток, причем, как оказалось, не только к тем, кого он считает изгоями?
Откуда, у ее младшей сестры взялось столько слез, насколько же глубоким было ее отчаянье, Майя не знала. Ее собственные слезы высохли еще утром, оставив после себя лишь пустоту и брезгливость по отношению к себе и страх перед тем, из-за кого это все произошло. Страх перед своей реакцией, когда захватывает дух, перед его силой, властью влиять на ее судьбу, теперь-то эта власть действительно была. На этой кровати они встретили закат, первую звезду, возвращение сообщницы-луны, лишь изредка прекращая потоки слез словами.
– Он сказал, что не лгал, что среди присутствующих есть та, другая. Клянусь, Майя, если я узнаю, кто это, я сделаю все, лишь бы она почувствовала то, что я. Клянусь тебе.
И этих слов Май испугалась, вот только не потому, что подумала о другой, как о себе... Нет, этой мысли она не допускала, лишь прихоть, лишь небольшая прихоть вельможи. А потому, что ее Соня не могла такого сказать и так думать. Какой бы не была обида, не могла она проникнуть так глубоко, задеть то, что заставляло любить девушку и ценить ее.
– Не надо, Соня, мы уедем, как только ты успокоишься, обязательно уедем, я скажу начинать собирать наши вещи и...
– Нет, – Соня отстранилась от сестры, вытерла мокрые щеки, – нет. Я не собираюсь убегать. Пусть он предпочел не меня, но это пока. Ты только представь ликование на лице этих сплетниц. Ведь такого не скроешь. Не буду я страдать дома, думая, как они тут злорадствуют. Пусть попробуют сказать что-то мне в лицо.
И это была правда, сбежать – значит признать, что ей больно и обидно, и она не могла этого допустить. А Майя спорить с ней не могла тем более.
– Я не доставлю им такого удовольствия, – и в подтверждения своих слов, девушка еще раз провела руками по щекам, оставляя на них полную сушу. А Майя, она могла лишь соглашаться, и на то, чтобы остаться, и на то, чтобы делать вид, что ничего не произошло, причем и за себя и за сестру.
*****
Ночь Майя провела с сестрой, просыпаясь каждый час от ее всхлипов, или просьб о помощи в очередном тревожном сновидении. Не выспались обе, но, не смотря на это, в новый день и вправду стало легче. Первые сказанные Соней утром слова не смогли не обрадовать сестру:
– Плевать. Ведь не один же герцог на земле. Тебе же он еще с самого знакомства не нравился...
Эх, если бы так, если бы еще с того вечера, три года назад, Майя имела хоть малейшее понятие о том, что этот человек из себя представляет, не проводила бы ночи и дни идеализируя его, а потом, ее идеалы не разбились бы на такие мелкие кусочки.
– Мне не нравится, когда ты грустишь, а с остальным я готова свыкнуться, – теперь обнимаясь, девушки уже смеялись.
*****
Темой утренних разговоров стал отъезд герцога. Темой почти скандальной, ведь, во-первых, герцог покидал имение спешно, без предварительных предупреждений кого бы то ни было. Конечно, он и не обязан отчитываться, но незнание причин и направлений отъезда заставляло эти самые причины и направления с жадностью предполагать. А во-вторых, посвященные в "приезд Розы", который было не так-то и мало, многозначительно переглядывались, уверовав в тесную связь этих двух событий. Майя боялась лишь того, что к этим двум темам, который пережевывались до косточек, присоединилась еще одна, касающаяся расставания ее сестры с герцогом. Но, с другой стороны, тогда вряд ли бы возникли мысли приплетать сюда еще и ее. А пока, на нее смотрели с надеждой, что Соня прольет свет на тайны загадочного герцога. Вот только она не спешила. Сама искала ту, кто знает не меньше нее.
После завтрака, гости решили развлечь себя походом на речку. Тут такая тоже имелась. Особо мужественные молодые люди даже несколько раз рисковали своим бесценным здоровьем и решались в ней искупаться, девушки же снисходили лишь до того, чтобы ополоснуть в воде руки, и то, сильно боясь за платья, подолы которых так и норовили промокнуть и доставить хозяйкам всяческие неудобства. Майя лишь еще раз вздохнула от досады. День выдался жарким, корсет и многочисленные юбки мешали дышать, а особенно сейчас, когда воздух раскалился, и если бы они с Соней были на берегу одни, она с радостью зашла, хотя бы по щиколотки, оставив туфельки и чулки на берегу, как они делали дома. Но нет, им предстояло чинно сидеть на покрывале и наслаждаться лишь долетающими до них брызгами свежести, исходящей от речки.
На вопрос сестры, почему она не взяла с собой рисовальный набор, Майя соврала, что забыла. С рисованием оно покончила раз и навсегда, и не только потому, что наказывала себя таким образом, она сомневалась, что сможет выдавить из себя что-то стоящее. Боялась того, что не сможет, и выбирала незнание.
Майя оглянулась на сестру, та была сосредоточена на своих мыслях, смотрела перед собой, даже не моргая. Майя протянула руку, коснулась плеча. Соня встрепенулась, сфокусировала взгляд на сестре, улыбнулась, как бы обещая, что больше никаких грустных мыслей и опять принялась за свою вышивку.
Сама Майя открыла принесенную с собой книгу. Теперь уже не из той библиотеке, а самый обычный роман, каких сотни, о девушке, сбежавшей из-за измены своего возлюбленного, хотя как оказалось, измены никакой не было. Но узнала она об этом через долгих пять лет, побывав замужем за врачом, которого сама прозвала для себя вторым отцом, усыновив девочку-сироту, и похоронив ее, но главное, что эта история имела счастливый конец. Именно то, что нужно было сейчас Майе, вера в счастливый конец.
Она была благодарна герцогу за то, что он решил уехать. Хоть и надеялась, что они с Соней не дождутся его возвращения, возможность передышки хоть на три дня, была тоже очень важной. Майя просто напросто не знала как себя вести, в этом и была вся причина ее страхов и волнений. А так, у нее появился запас времени на то, чтобы определиться.
Заметив несколько раз, что кто-то перешептывается, у нее падало сердце, наверняка о ней. Наверняка все уже знают, а значит, и Соня. И вот тут-то сердце и обрывалось. Не потому, что ее осудит общество, не потому, что будут бросать косые взгляды, этого предостаточно и такой жизни, а вот осуждения сестры она боялась, что не вынесет.
– Граф Ланской сказал, что он поехал по делам, да вот только что-то я сомневаюсь... Не мог же слух о его любовнице зря пройти... Наверное отправился опять ссориться или мириться, – говорившие захихикали. – А как же ... – Майя не сомневалась, они кивнули в сторону сидящей к ним спиной Соне.
– Ну а что, ведь Кэрри тогда правду сказала, нечего тягаться с его пассией, не зря ведь так долго она никого к нему не подпускает. Значит, знала, как подойти самой.
– Но ведь не женила на себе до сих пор.
– Ну, моя мама тоже отца долго обхаживала, пока понял бедненький, чего от него надобно. А как понял, то уж поздно, сваты на пороге, – снова захихикали.
И опять, как и каждый раз, услышав об этой самой Розе, Майе нестерпимо хотелось ее увидеть. Зачем? Сложно ответить, может, чтобы понять, какой должна быть женщина, способная вить из герцога веревки, выдерживающая его всепоглощающее присутствие, выбивающее из легких весь воздух. А может, так выглядит ревность? Может, Майе просто хотелось сравнить ее с собой, но вряд ли результат сравнений был бы в ее пользу. Уж больно все, кому доводилось ее видеть, растекаются в комплиментах ее красоте, уму и воспитанию. Но вот только почему же тогда она до сих пор не герцогиня? И сколько еще подобных ей, стали... Были... Были с ним, не смотря на предъявленные ею права.
Тент был сооружен, желающие перебрались под него, любители жары остались на солнце. Тут же, гости устроили обеденные пикник. Не мучай Майя себя сменяющими одна другую тяжелыми мыслями, она могла бы сказать, что день получился хорошим. В голову пришла фраза, сказанная герцогом: "Майя, ты слишком много думаешь", наверное, он прав.
*****
Следующий день принес и очередные разочарования, и надежды. Сегодня Майя выспалась. Не смотря на протесты сестры, Соня выпроводила ее из своей комнаты, как только часы пробили девять. Не маленькая ведь она девочка, чтоб Майе приходилось проводить с ней каждую ночь. Оказавшись в своей кровати, уже привычной за столько времени, Майя искренне обрадовалась. Каким счастьем может стать родная подушка, знакомая перина. На смену покрывалу, в которое она завернула ошметки своих работ, горничная принесла новое. Оставленное тут же, на полу платье скрылось в шкафу, не без помощи ее же заботливых рук. Предусмотрительно задернув шторы, чтоб не встретиться ночью с пристальным взглядом луны, Майя легла спать. Спокойно, без сновидений, не просыпаясь посреди ночи. Впервые за три последних дня. Единственное, она опять замерзла, но с этим мириться было не так уж и сложно.
А вот утро преподнесло уже не такой приятный сюрприз – на лестнице, ее поймал Витор.
– Это правда? – он был возбужден, глаза блестели впервые с момента их встречи.
– Что? – Майя не могла не улыбаться ему, видя, в каком он чудесном расположении духа, даже не смотря на то, что не понимала о чем идет речь.
– Соня? Она действительно объяснилась с герцогом и на том все? – девушка не ожидала, что Соня так скоро решит посвятить в это кого-то "по большому секрету". Да еще и в таком свете. Она не собиралась лгать, выставляя себя разборчивой леди, а герцога неудачником, которому разбили сердце. Это было слишком низко.
– Откуда вы взяли такую глупость?
– Весь дом только об этом и гудит.
– О Ях, что может быть хуже?
– Хуже чего? Ведь новость-то отличная! – он радовался как мальчик, Майя даже на секунду подумала, что он скорее похож на младшего брата, а не старшего товарища.
– А в исполнении острых язычков некоторых присутствующих, она станет просто неподражаемой. – Майя покачала головой.
– Ну а какая, в сущности, разница? Ведь главное в том, что он больше не будет пудрить мозги Соне... – за все время общения с Витором, он ни разу не отзывался лестно о герцоге, а сейчас, Майе стало интересно понять почему?
– Витор, а почему вы так настороженно относитесь к Мэйденстеру? – скептический взгляд собеседника заставил Майю чуточку уточнить вопрос, – если не касаться вашей общей заинтересованности Соней. Ведь вы изначально, если говорить мягко, не слишком радовались каждой встрече. Почему?
Вчера Майя вспоминала совсем недавний их разговор, о том, что мотивы герцога невозможно отгадать, что в его действиях всегда есть подноготная, вот только тогда Витор не сказал ничего конкретного, не сказал, почему сомневается и чего опасается.
– Мы знакомы достаточно давно. Еще с детства. Никогда не водились в одной компании, конечно, но часто пересекались, – он говорил нехотя, за разговорами молодые люди спустились по лестнице, преодолели холл, вышли на террасу.
– И что же? – Майя села в кресло, Витор подошел к белым деревянным перилам напротив.
– Этот человек рано потерял отца, рано ему пришлось взять на себя слишком много, и титул герцога, и управление огромными владениями, и заботу о своей матери и сестрах. Вы знаете, что у герцога две сестры? Старшая, уже давно замужем, ее собственная дочь почти ровесница младшей сестры герцога. Когда ему было шестнадцать старший герцог погиб. На охоте, но это другая история. А вот я похороны помню. Наши отцы дружили, мой был тогда с ним, когда это произошло. Но не в этом суть. Просто Дэрреку пришлось взять все заботы на свои плечи в шестнадцать лет. Его отец не раз говорил, что он ответственен за своих женщин, и он воспринимал это буквально. Вместо того чтоб прожигать жизнь, он занялся устроением оставленного отцом наследия. Это длилось четыре года, в которые его старшая сестра тоже вышла замуж, мама оправлялась от утраты в дальнем имении, вместе с совсем маленькой на тот момент сестренкой, а вот он крутился как белка. За это, я его уважаю, не надо думать, что я настолько беспринципен, что всего лишь завидую. Нет, вот только не могло такое сказаться положительно на человеке. Слишком рано повзрослев, он стал циником, жестоким циником. Нельзя во всем искать свою выгоду, точнее нельзя во всем ее находить, а он находит. Нельзя перечеркнуть то хорошее, во что верил твой отец и дорожил, а он перечеркнул. – Витор замолк.
– Перечеркнул что? – закончив, Витор так и не ответил на вопрос, который ее интересовал.
– Мой брат, они когда-то дружили, все втроем, Дэррек, Дамиан и Роб. Роберт. Так вот, Роб собирался жениться, на Лили. Ты не могла слышать об этой истории, наверняка была слишком мала, а много шуму от нее не было. Он постарался. Роб доверял ему всецело, еще до того, как представить невесту родителям, познакомил с герцогом. Им тогда было по двадцать лет. Чистые чувства, чистые помысли. Но только не у рано повзрослевшего Дэррека. Он решил сыграть другу службу, проверить искренность девушки. Думаю понятно, что проверку она не прошла. Оказалось, что герцог предпочтительней графа, да вот только не стоило оно того. Роб пытался покончить с собой. Об этом-то узнали все, в отличие от причин такого его поведения. А самое важное, что когда узнавший обо всем отец приехал к Дэрреку, угадайте, что же он сказал? Это была никакая не благородная проверка, это была месть, за то, что его отца не спасли. Он свято верил в то, что могли, но не спасли. – Витор отвернулся, на лице у него застыла гримаса гнева. Видно, эта история не давала ему покоя по сей день.
– И что стало с вашим братом? – Майя задала вопрос не сразу, выждав, как ей показалось, достаточно времени.
– Он жив, счастлив в браке, растит двоих детей, – на немой вопрос Майи, в чем же тогда проблема, Витор тоже ответил. – Вот только поседел он за ночь, в двадцать, и долго еще не улыбался. Майя, предательство не прощают, уж поверьте мне.
Ох, лучше б она не спрашивала, только еще больше запуталась. Конечно, она верила Витору, и его рассказу, и тому, что такое могло иметь место. Несомненно, могло, ведь с ней произошло что-то очень похожее. Вот только не смотря на гнев, играющий на лице Витора, Майя подумала о другом. О том мальчике, которому в шестнадцать сообщают, что его отец погиб, что его больше нет, зато есть груз, который теперь должен лечь на его плечи. Не предательство ее поразило, а одиночество того, кто предал. А может, и не предавал...
– Это правда, – Майя опять посмотрела на Витора. Она понимала и его, видя то, как герцог ухаживает за ее сестрой, перед глазами друга становилось лицо брата, у которого отобрали чистое чувство и втоптали его в грязь, какими бы ни были намерения. – Герцог больше не имеет видов на Соню, и она тоже скоро успокоится. Просто будьте рядом в этот момент. Будьте рядом, – черты мужчины смягчились, видения прошлого отступили.
*****
Вот уже второй день Майя играла сама с собой в странную игру. Она все искала оправдания. Чем больше узнавала, тем с большим рвением искала оправдания поступкам герцога. Почему, зачем? Вопрос слишком сложный. И каждый раз она натыкалась на полную несуразицу, ведь жалеть его было невозможно. Представлять мальчика, ровесника Сони, копающегося в многочисленных счетах, борющегося с последствиями неурожая и сопоставлять его с теперешним герцогом у нее не получалось. Слишком он был уверенным, слишком подходил своему статусу, слишком плечи казались способными удержать на себе этот груз. А на один вопрос, она и не пыталась больше искать ответы, зачем ему понадобилась она? Это, Майя хотела оставить тайной и для себя, ведь хоть она и не взлетала высоко, падать, когда он высмеет ее наивные предположения о своей значимости, все равно будет больно.
Слушая уже сотый раз о том, что герцог наверняка отправился к своей любовнице, Майе хотелось взвыть. Ее и без того не железные нервы, как оказалось не так давно, обещали лопнуть как струны гитары. Как будто нет других тем для разговоров. Но вот когда наступило время других тем, ее терпение все-таки лопнуло.
Написанное еще два дня назад письмо, наконец-то было готово к отправке, запечатав конверт, Соня постучалась к сестре, та без великого сожаления отложила книгу, согласившись найти дворецкого вместе. Если они поторопятся, успеют передать письмо еще с сегодняшней корреспонденцией, что позволит не терять один лишний день.
Чтобы скрасить поиски, девушки договорились сыграть в игру, по очереди, они ставили ставки, будет ли следующая комната, которую они пересекут, пуста или многолюдна. Знаком победы было переходящее из рук в руки письмо. Пусть и детская забава, но Майя восприняла ее с огромной радость, ведь в глазах сестры опять зарождался привычный задор.
Трижды верх брала Соня, когда они подошли к комнате с роялем, пришла очередь Майи угадывать.
– Наверняка кто-то есть, здесь не бывает пусто никогда, – Майя подошла на цыпочках к двери, приоткрыла, чтобы убедиться в своей правоте или опять, как и трижды до этого, разочарованно покачать головой.
– Я уверенна, ему просто напросто она наскучила. Ну, подумайте, ведь ничего особенного. Миленькая, но ведь таких тут много. А о том, что умом не блещет, я вообще молчу, – сомнений в том кто говорил и о чем, не осталось. И самое ужасное, что не только у Майи, а и у Сони, чье лицо опять стало серьезным.
– А почему же они тогда до сих пор не уехали? Рыбка не клюнула... Может это и вправду она решила надуть губки, чтоб показать, кто тут главный, – за сказанным последовал тихий смех.
– Ну уж нет, – Кэрри, казалось, готова лечь костьми, лишь бы доказать, что кто-то в этом доме более неудачлив, чем она сама. – Надувание губок подействует на кого-то попроще, но только не на его светлость. Нет, несомненно, она ему совсем надоела, своей навязчивостью, – не будь Майя так растеряна, она обязательно бы рассмеялась, кому, как не Кэрри говорить о надоедливости... – А главное, пытается теперь делать вид, что ее это совсем не задевает, да вот только кто же ей поверит... – следящая все это время за сестрой Майя, сменила растерянность на праведный гнев. Соня лишь покачала головой, и выбежала из комнаты. Она была еще не готова отвечать обидчикам, слишком было больно. Но вот в Майе эти силы откуда-то взялись.
Открыв дверь, она вошла в комнату. Впервые, не делая вид, что она всего лишь сквозняк, привидение. Она хотела, чтоб на нее обратили внимание.
– Кэрри, почему же вы, в такой погожий денек сидите в этой унылой комнате, да еще и не в компании достойного кавалера? – непривыкшие к тому, что обычно молчаливая Майя что-то говорит, все до единой девушки обернулись. Только что такая красноречивая Кэрри даже не сразу нашлась в ответе, и Майя этим воспользовалась.
– Ах, я знаю, в чем причина, ведь этого самого кавалера-то и нет... – она поднесла палец к губам, поцокала языком, как бы сожалея. Лицо бедняги начало покрываться красными пятнами. – Прошел уж месяц, а никто, так и не соизволил выказать свою заинтересованность так умело выставленному на показ товару... – Майя скользнула взглядом по достаточно пышному декольте, усеянному розочками.
Почувствовав, что надвигается шторм, многие перестали делать вид, что заняты слишком важным разглаживанием складок на платье или выглядыванию кого-то в окне, а уставились на Майю.
– Мой вам совет, когда в следующий раз решите так обильно поливать кого-то своей желчью, проверьте, что на горизонте нет даже тех представителей сильного пола, который еще не отчаялись найти в вас крупицу такта, – невольно подтверждая ее слова, в комнату вошел Дамиан. Но это девушку уже не интересовало, она прошла мимо ошарашенной компании и скрылась за дверью.
Лишь тут Майя позволила себе сделать маленькую передышку, опершись рукой о стену, девушка пару раз глубоко вдохнула и выдохнула. Ях, что она только что себе позволила? Слышала б ее Соня, не поверила, что ее сестра на такое способна... А мама, она наверное выглядела бы как те удивленные до одурения барышни. И эта мысль ее радовала, она рассмеялась, только тихо, чтоб за дверью не услышали. Пока что, ее храбрости на это не хватало. Несомненно, Кэрри не спустит ей этого просто так. Теперь ей предстоит ждать подколов или даже прямых нападок, но сейчас это не имело никакого значения.
*****
Сегодня Майя заметила, что сестра больше не разрешает себе грустить при ней. Все чаще она просит оставить ее наедине под разными предлогами, и Майя соглашается.
А после обеда, когда сестра все так же наедине с собой собиралась прогуляться, Майя ей не стала мешать. Но вот встретившемуся Витору намекнула, где ее можно будет найти. Хоть сестре и не нужны сейчас новые переживания, такие же сильные, как из-за встречи и расставания с герцогом, надежное дружеское плечо ей не сможет помешать. Вернулись они вдвоем, позабыв про утренний инцидент, Соня улыбалась. Лучшего лекарства Майе и не нужно было.
К затронутой тогда на террасе теме, Майя больше не возвращалась. Она решила, что ее это не касается, кроме того, взгляд с другой стороны она оценить не сможет, вряд ли кто-то в этом доме в этом поможет. Разве что Дамиан, но не станет он распространяться о друге, тем более ей, той, с которой не обмолвился и десятком слов за все время ее пребывания тут. Ну, или сам герцог, что еще более невероятно...
*****
Этой ночью, Майя уже не закрывала плотно шторы. Луна перестала так ее пугать. Бояться нужно людей. День был слишком насыщенный, и сны пришли тоже странные. Они с Соней сидели на берегу реки, босиком, ощущая ступнями каждую травинку. Сзади к ним кто-то подкрался, Майя не могла развернуться, чтобы увидеть, кто же это был, но вот испуганное лицо сестры видела отлично. Потом Соня куда-то пропала. А вот человек за спиной остался. Незаметно для себя самой Майя оказалась на ногах, но все так же спиной к незнакомцу. Но вот когда его рука обвила ее талию, ощущения тревоги пропало. Это был он, и он не вселял страх, только надежность, опору, в которой она так нуждалась. Сколько это длилось, трудно сказать, но когда Майя проснулась, девушка почему-то пожалела, что сон закончился.
Последний день призрачной безопасности, в отдалении от терзающего память лица.
– Знаешь, Витор сказал мне вчера, что мечтает о такое сестре как ты, – Соня плела еще одну косичку, чтобы уложить потом ее в красивую прическу, она любила заниматься волосами сестры. Посмотрев на отражение Сони в зеркале, Майя улыбнулась.
– Что он еще говорил? – Майя подала сестре шпильку.
