Текст книги "Нерушимые обеты (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

– Времени мало, Барза! Сколько еще ждать?

– Родник открыт, мой вождь, но его тропы еще не сплелись в узор Макты…

– Сколько? – сквозь зубы спросил Хараз, переводя взгляд от сияния в центре поляны на живую стену из огромных деревьев из-за которых выныривали урлах.

– Когда солнце встанет в зенит, узор будет завершен, мой вождь, – скрипуче ответил старый шаман, устремив колючий взгляд на Хараза.

Поляна внутри круга дубов-исполинов была так велика, что с легкостью вместила в себя не только несколько сотен женщин, стариков и детей, но и все двадцать телег вместе с волами. Охотники и зверобои, уцелевшие в бою с людьми, редкой цепью окружили свое племя, угрюмо вглядываясь в проемы между деревьями. Рукояти оружия и щитов поскрипывали в крепко сжатых пальцах.

Вождь Хараз глянул наверх, где кольцо из крон открывало кусочек неба. Солнце было близко к полудню, его лучи уже освещали западную сторону верхушек деревьев. Еще совсем немного. Но враг уже стоит у подножия холма.

Хараз тяжело вздохнул и, с шумом выпустив воздух из легких, повернул взгляд на шамана.

– Нам не успеть уйти, Барза, долговязые идут к Роднику прямо сейчас! Охотников почти не осталось! Делай ритуал Черного Солнца! Немедленно!

Шаман слезящимися глазами посмотрел на вождя.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Хараз! – проскрежетал он.

– Я сам поведу Теней и прикрою исход. Выбора нет! Наше наследие… – Хараз кивком указал на жмущихся к матерям и бабкам детей. – … должно уцелеть! Любой ценой! Слышишь?

– Слышу, мой вождь, – ответил Барза, глядя прямо в горящие глаза Хараза. – Черное Солнце сожжет дотла души урлах! Макта не сможет…

Хараз застриг длинными острыми ушами и, кипя от ярости, схватил шамана за грудки, сжав кулаки так, что побелели костяшки.

– Наше племя должно жить, Барза! Тьма тебя поглоти! Макта разберется! Макта – бог! – прошипел он в лицо шамана.

Пару мгновений они сверлили друг друга испепеляющими взорами, а потом Хараз, гневно дернув краем рта, отпустил уже трещавшее одеяние Барзы. Издав несколько щелкающих звуков, он отвернулся от шамана.

– Я твой вождь, великий шаман, не забывай заветы предков, – около вождя возникли десять безликих силуэтов, словно размывающихся при прямом взгляде на них.

– Я помню заветы, Хараз, – Барза с кряхтением воткнул посох в каменистую землю. – Я сам тебя им научил.

– Тогда делай ритуал Черного Солнца, великий шаман! И уводи всех отсюда.

– Да… мой вождь.

Барза взялся за посох обеими руками и быстро забубнил какой-то речитатив. Слова становились все быстрее и громче и, уже перейдя на крик, шаман внезапно замолчал. Одной рукой держась за воткнутый в землю посох, Барза выхватил из сумы потрескавшийся каменный амулет, испещренный сложным орнаментом, и вскинул его вверх.

Все звуки будто бы умерли. Гоблины в ужасе кричали что-то друг другу и не могли докричаться. Дети, зажимая уши руками, беззвучно кривили рты в плаче, еще сильнее вжимаясь в матерей, старики, побелев как мел, смотрели на своего шамана и бросившегося к нему вождя.

Хараз подхватил Барзу, помог устоять на ногах прежде, чем тот рухнул на землю, сжимая рассыпающийся в прах посох.

Шаман протянул каменный амулет вождю и, когда тот его взял, на языке жестов сказал.

«Ключ. Когда урлах уйдут. Сломай»

Хараз кивнул и, опустив взгляд, спрятал амулет за пазуху. Внезапно он ощутил легкость и пустоту в руке, которой поддерживал Барзу – в ней остался только подбитый волчьим мехом балахон, с сыплющимся из него пеплом.

– Прощай, великий шаман, – одними губами прошептал вождь, не слыша даже собственных слов. – Прощай, дед.

А потом звуки обрушились лавиной. И сквозь плач детей и крики женщин, Хараз услышал, что долговязые на склонах истошно завопили, источая ауру леденящего ужаса.

Жестом приказав Теням следовать за ним, вождь устремился к стене дубов, на ходу доставая из ножен меч.

***

Рёв раздавался практически со всех сторон. Люди суматошно заозирались по сторонам, когда в задних рядах заорали, указывая в противоположном холму направлении.

Жуткими ломаными движениями убитые гоблины поднимались. Пронзенные стрелами, изрубленные мечами и топорами, заколотые копьями. Прямо перед Дагной на склоне заскреб когтями по жухлой опавшей листве бурый со стрелой в глазнице. Дварф, не долго думая, быстрым ударом топора разрубил ему голову, и тот снова затих.

По рядам воинов разнеслись приказы развернуть строй в сторону нового противника. Солдаты судорожно меняли формацию, разворачивая щитоносцев на внешнюю сторону, ощетиниваясь оружием.

Там, где поднимались трупы, трава на глазах чернела и рассыпалась в прах, а деревья с треском корчились, сворачивались немыслимыми изгибами, засыпая все вокруг себя гнилой трухой. Искореженные ветви градом падали на землю.

Первые мертвецы уже приближались к людям, кто ковыляя, кто ползя, когда тут и там в строю начали раздаваться крики. Полк в прямом смысле стоял на трупах недавно убитых, и те не замедлили вцепиться в своих убийц, вгрызаясь в плоть зубами и разрывая когтями. Их тут же осыпали градом ударов вопящие от ужаса люди, при этом, стремясь оказаться как можно дальше от жутких тварей, они сталкивались и оттесняли друг друга. Строй смешался и угрожал ежесекундно рассыпаться на отдельные отчаянно машущие железом кучки испуганных до смерти ополченцев.

Тем временем в щиты внешнего кольца обороняющихся вцепились первые твари. Солдаты кололи неспешно подходящих монстров копьями, пытаясь держать на расстоянии, лучники засыпали их стрелами, опустошая колчаны, но мертвецы не обращали внимания на эти раны. Даже, когда в ход пошли мечи и топоры, то и отрубленные головы и руки не останавливали стремление тварей добраться до живой плоти. Кто уже не мог идти, ползли, жутко кряхтя и разевая пасть, цепляясь за землю порой одной-единственной оставшейся рукой, и хватали людей за ноги, смыкали челюсти на сапогах, заставляя солдат спотыкаться и падать.

Мертвые гоблины висли на щитах целыми гроздьями, оттягивая их к земле, а за ними лезли все новые и новые твари. Солдаты тратили на каждого из оживших трупов массу сил, вдвоем-втроем рубя рычащего мертвеца на куски, и только тогда его удавалось остановить.

Полк еще менее четверти часа назад уже практически наголову разбивший противника, оказался в полном окружении. Из оврагов и на холмах вставали и устремлялись к ним все новые мертвецы. Кое-где земля вспучивалась и из-под неё, разбрасывая грунт, выбирались гнилые останки давно погибших бурых.

Дагна стоял в первых рядах,каждым ударом принося окончательную смерть уже второму десятку тварей. Топор из Синей Стали уничтожал нежить ничуть не хуже, чем до этого живых.

Барон яростно отмахивался мечом от наседающих врагов рядом с дварфом.

– Бездна! Что же это такое? – прокричал Вильямин, безрезультатно снося голову очередному мертвецу.

– Пожиратели! – ответил Дагна, раскроив чуть не надвое очередного монстра. – Нежить!

– Проклятье! – выругался барон, ударом щита отбрасывая пару врагов.

– Оно самое, сэр рыцарь!

– Ты что, сталкивался с таким?

– Да.

– Почему их так сложно убить?

– Потому что они уже мертвы, барон! У них нет слабых мест, и они не чувствуют боли!

– А ты почему кладешь их как крапиву палкой?

– Синяя Сталь смертельна для них! – Дагна, прицелившись, рубанул наотмашь, отправляя в небытие сразу двоих. – Мы так долго не продержимся! Надо найти источник!

– Что?

– Фред! Держите строй! Держите изо всех сил! Барон, за мной! Надо кончать с этим!

– Надеюсь, ты знаешь, что делать! – рявкнул Вильямин, ударом бронированного сапога отбрасывая очередного мертвяка, зашипел от боли в ноге, но все же, уступив место другому воину, заковылял, сильно хромая, вслед за Дагной.

Дварф и барон пробрались через строй, расталкивая объятых ужасом людей. Вильмину мешала поврежденная нога и он слегка отстал.

«А в парне, оказывается, есть стержень», – подумал Дагна, видя, как держится Вильямин. Барону было, несомненно, больно и страшно, однако, это никак не сказалось на его решимости.

– Нам нужно забраться на холм, сэр рыцарь! Ссаный уголь мне в печку, если источник не там, на вершине! – гаркнул дварф, забегая по склону к исполинским деревьям, и чуть ли не нос к носу столкнулся с необычно высоким гоблином в шкуре барса, выходящим из-за толстенного дуба. Желтые глаза смотрели с холодной ненавистью.

Удар короткого широкого клинка с неожиданной силой ударил в щит Дагны. Дварф, чудом сохранив равновесие на скользком склоне, сделал шаг назад, но тут же прыгнул на гоблина, разя его топором. Гоблин, отвернув корпус и махнув мечом, сумел отвести в сторону страшное лезвие и одним мягким движением зашел Дагне за спину, нанося сразу град ударов с разных позиций. Дварф, действуя на одних инстинктах, резко махнул щитом назад, со звоном отбивая атаку гоблина, и на развороте рубанул топором. Гоблин просто отклонился назад, пропуская удар в нескольких ладонях от своего лица. Отступив на несколько шагов, он резко взмахнул рукой и издал щелкающий звук. В ту же секунду на дварфа обрушился целый шквал ударов с разных сторон, высекая искры из его брони. Дагна закружился на месте, пытаясь достать противника, но никого не увидел. А рядом с высоким гоблином стояло десять фигур, сжимающих в каждой руке по длинному изогнутому кинжалу из странного черного металла. К Дагне подоспел Вильямин и еще трое рыцарей с мечами и щитам наперевес.

Гоблин, презрительно оглядев людей, устремил пронзительный взгляд желтых глаз на дварфа.

– Двергурим! Я – Хараз. Я – вождя урлах, – на ломаном языке людей прокаркал он. – Когда умирай, сказать твой бога – Хараз убить.

Дагна оглядел новых соратников. Судя по гербам на щитах, что он успел рассмотреть, это были командиры седьмого, восьмого и десятого отрядов – рыцари Микобат, Рокар и Кармол.

– А вы что тут забыли, благородные сэры? – недовольно проворчал дварф, не выпуская из поля зрения гоблина с его странными воинами. – Внизу не осталось врагов?

– Наши бойцы убиты, дварф! – холодно произнес Микобат, пропуская мимо ушей фамильярность. Его изгрызанный щит явно свидетельствовал о тяжело пережитом бое. – Мы нужнее здесь!

– Ну, воля ваша, господа дворяне, – мрачно хмыкнул дварф. – Тогда побыстрее займите чем-нибудь этих мерцающих доходяг, пока я с их «вождя» потолкую с глазу на глаз.

– Да как ты смеешь… – начал было сэр Рокар, когда вдруг барон Вильямин схватил его за плечо.

– Наши люди сейчас гибнут, Рокар. Не время для препирательств. Дварф знает свое дело.

Рыцари переглянулись и молча отсалютовали противнику. Вождь Хараз единожды махнул когтистой рукой. Странные фигуры, отдаленно похожие на гоблинов, завьюжили вокруг них, действуя в потрясающей слаженности, постоянно меняя углы атаки и чередуя цели. Рыцари, к удивлению, Дагны, не дрогнули и, выкрикивая свои девизы, уверенно вступили в бой, лихо отбивая сыплющиеся со всех сторон удары щитами и мечами.

Перед дварфом остался только вождь. Тот неотрывно смотрел на Дагну своими желтыми глазищами, не торопясь нападать.

– Я понимаю, что ты тянешь время, гоблин. Но пора с этим кончать! – дварф поднял щит и напружинился. – Окс Двергур! Двергур Хадад!

***

Топор мелькал как лопасти ветряной мельницы в штормовой ветер. Гоблин ловкими движениями в последний миг уходил с линии атаки, каждый раз успевая махнуть мечом, чтобы в свою очередь попасть по щиту подгорного воина. Бой затягивался. Вождь Хараз превосходил Дагну в скорости, но не мог пробиться через превосходную защиту дварфа. Дагна был во много раз сильнее гоблина, но не мог попасть по нему, каждый раз рассекая лишь пустоту.

Однако был и еще один фактор. Закаленный в тяжелейших боях дварф был не только намного сильнее, но и несоизмеримо выносливее. Гоблин начал уставать, и широкое лезвие пролетало все ближе и ближе от его тела. Дагна теснил его все выше по склону и, наконец, улучив подходящий момент и проведя обманный удар топором, могучим взмахом щита отшвырнул гоблина прямо на выступающие корни исполинского дерева. Гоблин только чудом не сломал хребет и не раскроил себе череп. Оглушенный Хараз мотал головой, силясь подняться, но дварф не дал ему такого шанса, в несколько стремительных шагов оказавшись рядом, и занес топор для последнего удара.

Внезапно раздался тонкий писк и вождя заслонил, раскинув тонкие ручонки, маленький гоблиненок, выпрыгнувший откуда-то сверху. В ужасе таращивший глаза-плошки на подгорного воина малыш, безостановочно всхлипывая, глотал льющиеся ручьем слезы, а его тельце била крупная дрожь, но он словно врос в землю крохотными бобровыми сапожками, несмотря на попытки вождя отодвинуть его ослабшей рукой.

Дагна, не опуская топора, воткнул щит в землю и протянул руку.

– Ключ!

Хараз посмотрел на него отсутствующим взглядом.

– КЛЮЧ! – взревел дварф, хватая гоблиненка за руку и занося над ним хищно блеснувший топор.

Вождь побледнел и лихорадочно зашарил по земле в поисках меча.

– Ключ! – сквозь зубы прошипел дварф, рывком вздергивая истошно завопившего от боли малыша над землей. – Ты выбрал.

Широкое синее лезвие, совершив короткий замах, полетело к шее гоблиненка, когда раздался полный ужаса вопль и широкий каменный диск стукнулся о наколенник дварфа и упал к его ногам. Дагна швырнул малыша в объятия вождя. Тот, прижав его к себе, свернулся калачиком, шепча что-то успокаивающее едва не потерявшему сознание от страха, заходящемуся плачем, гоблиненку. А затем, не выпуская его, с трудом поднялся на ноги.

– Дай уйти моя сын, двергурим.

Дварф рубанул по каменному диску топором, раскалывая его на куски.

– Куда уйти, гоблин? Теперь у вас нет шансов, – он указал на разломанный ключ. – Вы окружены. Сдавайся, на рудниках тоже можно жить.

Хараз, шатаясь, скрылся за гигантским стволом.

– Родник вести нас дом, двергурим, – донеслось оттуда.

Дварф выругался и пошел за ним. Когда он вышел на поляну, ему пришлось зажмуриться от нестерпимо яркого свечения, которое исходило из самого центра. В этом свечении исчезали входящие в него сотни гоблинов, таща на себе пожитки и волоча за собой детей.

Хараз обернулся, не дойдя до своих.

– Урлах уходить Родник навсегда. Тропа. Дом. Отпустить, двергурим.

Дагна тяжелым взглядом обвел поляну, глядя на то, как последние гоблины скрываются в свете. А потом отвернулся и пошел обратно к склону.

– Я благодарить, двергурим! – крикнул вождь Хараз.

– Катись ты в трещину... – угрюмо буркнул Дагна, ускоряя шаг и стремясь как можно быстрее выйти с поляны. Когда на самом краю он все же обернулся, вождя и его сына уже не было.

***

Дварф подошел к барону, поднимая забрало и оглядывая лежащие вокруг тела. Вильямин стоял скособочившись еще больше, опираясь об упертый в землю щит, и печально вертел в руке обломанный почти у самой гарды меч. Подняв взгляд на Дагну, барон, в последний раз глянув на свое оружие, досадливо цокнул языком и выбросил обломок.

– Один? – задал риторический вопрос дварф.

– Один, – со вздохом ответил барон, скорбно посмотрев на павших в бою рыцарей, пришедших им с Дагной на помощь.

– Жаль… – опустил голову Дагна. – Проводи Зерор их доблестные души к чертогам праотцов!

Барон и дварф какое-то время молчали.

– Я так понимаю, дварф, что у тебя все получилось? – нарушил, наконец, молчание Вильямин.

– Как видишь, сэр рыцарь, – кивнул Дагна.

Внизу, у подножия холма, между груд трупов ходили солдаты, в попытках найти выживших товарищей среди лежащих на земле. Порой это удавалось, но чаще изодранные останки людей не подавали признаков жизни.

Вильямин, припадая на поврежденную ногу, повернулся к дварфу и протянул ему руку.

– Познакомимся заново. Барон Вильямин Вальян. Можно просто Вил.

– Дагна Тяжелый Молот. Можно просто Дагна, – пожал протянутую руку дварф. – А теперь пойдем-ка, сэр рыцарь, наверх. Сдается мне, вождь Хараз оставил нам прощальный подарок.

***

– Как нога? – спросил Дагна, подставив плечо барону, помогая тому неловко подняться на вершину холма, где совсем недавно было несколько сотен гоблинов и их семей.

– Болит, зараза, – прошипел сквозь сжатые зубы Вил.

– Посмотрим, сможет ли что-то здесь облегчить твою боль.

Их взору предстало две телеги, которые не успели затащить в свечение гоблины. Волы мирно стояли, жуя жвачку и обмахиваясь хвостами.

– Давай сам, Дагна, сил моих больше нет прыгать по этим клятым кочкам, – барон с выдохом опустился на землю возле повозки, сползая спиной по деревянному колесу.

Дварф хмыкнул и сорвал рогожу с одной из телег. Внутри оказалось несколько ящиков и разномастных сундуков. Внимание Дагны привлек длинный короб из редчайшего каменного дерева, окованный бронзовыми фигурными полосами. Он поддел защелку и открыл крышку.

– Отвал пород! – присвистнул дварф. – Не уверен насчет ноги, барон, но, думаю, твое настроение сейчас точно поправится!

Вил едва успел поймать брошенный ему длинный меч в искусно тисненых ножнах из необычной белой кожи. Взявшись за рукоять, обтянутую тем же материалом, барон с мягким шелестом вытянул клинок из ножен.

– Что это, Дагна? – рассматривая меч, спросил он.

– Разве не видишь? Синяя Сталь, работа черных гномов, норгейров. Как мой топор и щит, – откликнулся дварф, продолжая осмотр содержимого телеги.

– Никогда не слышал о норгейрах. Удивительно, откуда взялась у гоблинов такая красота? – заворожено глядя на свое новое оружие, барон сморщился, когда луч солнца, отразившись от трех долов клинка, ослепил его. Пару раз взмахнув мечом, Вил восхищенно покачал головой и убрал меч в ножны.

– Вероятно оттуда же, откуда и каменный амулет Черного Солнца, – Дагна с треском открыл очередной сундук и сумрачно вздохнул. – Барахло.

– Ты говорил, что сталкивался с таким раньше.

– Было дело. Но тогда норгейры использовали некроартефакты с кристаллическими накопителями, чтобы провернуть этот фокус. В двадцати милях под землей, знаешь ли, нет лесов, чтобы напитать мертвых энергией. Но не думаю, что сейчас время и место для долгих рассказов.

– Так, а меч им зачем?

– Разбить Амулет Черного Солнца, если что-то пойдет не так.

– Ты хочешь сказать, что их же мертвецы могли напасть на своих бывших сородичей?

– Это на раз-два, сэр рыцарь. Пожиратели ничего не помнят из своей жизни. И, если враги закончатся, а ритуал еще силен, то мертвяки будут рвать всех, кого увидят. Потому хорошо иметь запасной план.

– Но почему гоблины не использовали меч в бою?

– Да как они оглоблей почти с себя ростом махать-то должны? Слушай, ты получил новую игрушку? Вот и не мешай мне.

– Извини, нога саднит жутко, пока болтаю, вроде как отвлекаюсь.

Дагна открыл очередную крышку.

– О да. Наконец-то, – расплылся в улыбке подгорный воин, проверив содержимое одного из мешочков внутри.

– Золото?

– Золото.

Дварф снял шлем и принялся набивать его туго набитыми кошелями.

– Дагна.

– Что?

– Это мародерство.

– Я так не думаю.

– А я так думаю. Оставь все, как было.

– Да? Ну тогда давай меч обратно.

– Продолжай.

Дварф забил шлем под завязку, затолкав в купол не менее полутора десятков мешочков, в каждом из которых было по самым скромным прикидкам, около сотни золотых.

– Дагна?

– Ну чего тебе, неугомонный? Сиди, отдыхай.

– Мне же тогда, чтобы забрать свою лошадь, ныне покойную…

– Ну это ты, конечно, отмочил – что тогда на площади, что тут в лесу.

– … пришлось заплатить пятьдесят серебряных штрафа за пожранную герань у городской Ратуши.

– Сам виноват, сэр рыцарь. Я вообще удивляюсь, как с таким гонором ты еще жив.

– Ты должен мне, Дагна.

– Я тебе жизнь спас, забыл?

– Не забыл и потому прошу простить за мое поведение в прошлом. Но ты должен мне пятьдесят монет серебром.

Дагна, метким щелчком отправил монету прямо в руки барона. Тот, поймав со звоном летящий желтый кругляш, машинально куснул его и, удовлетворенно кивнув, убрал в поясную сумку.

– В расчете.

Дагна взяв еще один кошель, закрыл сундук и, набросив рогожу на телегу, подошел к Вилу. На колени барона упал, звякнув, тяжелый мешочек. Вил удивленно посмотрел на дварфа.

– Бурые передают свои извинения.

А затем еще один мешочек стукнулся о помятый наколенник Вильямина.

– Нога… – издал тихий стон барон, схватившись за распухшее колено.

Дварф спрятал в усы злорадную усмешку.

– И компенсацию за безвременно почившего четвероногого товарища.

– Виконт будет зол, когда увидит, что в сундуке не хватает золота.

– Для того чтобы понять, что где-то чего-то не хватает, сначала нужно точно знать, что где-то там это что-то было в определенном количестве.

– Резонно. Но я не одобряю.

– Ага, понятно. Давай кошельки и меч.

– А что там в другой телеге? – внезапно заинтересовался вторым транспортом барон.

Дварф одобрительно хлопнул сидящего Вила по наплечнику и, подойдя ко второй подводе, приподнял край мешковины. А затем резко бросил ткань и отшатнулся.

– Что там? Опять золото? – не глядя в сторону товарища, спросил барон, нежно поглаживая ножны своего нового меча.

– Там волк.

– Что?! – дернувшись, схватился за рукоять меча Вил.

– Ну или собака.

В это время на поляну в сопровождении телохранителей и виконтов вышел сам граф Аргайл. Судя по внешнему виду, даже высшей знати пришлось сегодня обнажить оружие. Барон попытался встать, опираясь о край телеги, но граф жестом остановил его.

– Сидите, барон. Вы заслужили, тем более я вижу, что вам трудно стоять. Вы ранены?

– Благодарю, ваша светлость, – поклонился Вильямин. – Нет, пустяки. Просто неудачно упал.

Граф взглядом указал на телеги. Двое телохранителей сдернули ткань с обеих подвод.

– Какой интересный экземпляр. Золотистый ульгрейф? Здесь? – удивленно произнес граф Аргайл, подходя ближе.

Из темноты большого деревянного ящика, с одного торца забранного железными прутьями, не мигая смотрели два синих сапфировых глаза. Переводя взгляд с одного человека на другого, взгляд остановился на дварфе.

Дагна вздрогнул, когда в его голове прозвучали слова.

«Освободи меня».