Текст книги "Нерушимые обеты (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Архивариус повторил те же слова, что до того сказал генералу Марогу. Он сделал копии схем Дуринфала и планов угольных ярусов для старшины торгового союза. Как объяснил ему Дрельф – чтобы понимать, на какие объемы он сможет рассчитывать в дальнейшем, и заранее заключать договора. Записей в учетную книгу старшина попросил не заносить, чтобы об этом не прознал Йоргир, сказав, что тот бы очень разозлился. Он не терпел, когда в его вотчину суют нос. Архивариус удовлетворил просьбу Дрельфа, взяв с того обещание, возместить потраченные на копирование листы пергамента в двойном объеме. Разумеется, старшина согласился, пообещав привезти требуемый материал из Тернари с ближайшим торговым караваном.

Взгляд короля Гэрина, казалось, был способен пробурить камень.

– Объяснись, Дрельф! – хрипло прокаркал старый дварф. – Объяснись, иначе, клянусь Зерором, я не посмотрю на то, что твой род возил товары с тех пор, как Дуринфал открылся миру, и ты станешь смазкой на ржавом пыточном железе!

Старшина торгового союза, опустил голову, а затем гордо расправил плечи, прямо поглядев на короля.

– Делай со мной, что хочешь, владыка Гэрин, я в твоей власти, – спокойно и твердо произнес Дрельф. – Но знай, мои помыслы были чисты, и я не предавал наш народ!

– Я теряю терпение, старшина! – прорычал король. – Если ты намерен тратить мое время впустую своими пафосными речами, то советую посмотреть вон туда.

Гэрин недвусмысленно указал на широкие двери в пыточную камеру. Повинуясь кивку короля, Марог взялся за массивные бронзовые кольца и потянул тяжелые створки на себя. Скрип давно не используемых петель в самое страшное подземелье Дуринфала все же заставил Дрельфа содрогнуться.

– Полтора года назад я сопровождал большой караван в Тернари, – сказал он, стараясь не думать о том, что его ждет за теми створками. – Мы привезли большой груз железа и антрацита, выполняя договор между Исгардом и Дуринфалом, и несколько телег с изделиями наших мастеров на ярмарку. Вечером того же дня, перед закрытием торга, ко мне подошел богато одетый человек и пригласил к себе, чтобы обсудить контракт на поставку мрамора и гранита для строительства поместья для его господина. Дело есть дело, решил я, и…

– Короче, Дрельф! – зловеще процедил король. – Не искушай судьбу!

Несмотря на страх, старшина взял себя в руки и ровным голосом продолжил.

– Мы уже почти ударили по рукам – контракт обещал невероятную прибыль – когда разговор пошел о другом. О новом мире, лучшем, свободном для хорошей торговли, где не будет границ и торговых пошлин, а нашему сырью и изделиям будут открыты все дороги и пути. Сперва я подумал, что этот человек не в себе или пьян, и хотел было уйти, но двери захлопнулись сами собой прямо перед моим носом. И тогда этот человек сказал, что мне необходимо сделать, чтобы Дуринфал вошел в новый мир без потерь. Он сказал, что новый хозяин все равно придет на эти земли. Мой король, – посмотрел он на Гэрина, печально покачав головой. – Я хотел защитить Дуринфал! Обвал все равно случился бы с моей помощью или без нее, но тогда погибли бы многие из нашего народа, а промышленные цеха и важнейшие шахты могли оказаться разрушены!

– Бездна! – взревел король так, что эхо заметалось по казематам. – Почему ты не пришел ко мне и не рассказал все сразу? Кто дал тебе право принимать такие решения в одиночку? Как мог ты довериться слову врага?

– Тот человек сказал мне, что если об этом узнает хоть кто-нибудь, и двергур начнут готовиться к войне, Дуринфал падет, мой король! – горячо воскликнул Дрельф.

– Как, корни гор, кто-то узнал бы, что ты все рассказал мне? – рявкнул старый дварф.

– Этого я не знаю, мой король, – покачал головой старшина. – Но риск был слишком велик. Ты же видел, в итоге, что так и вышло!

– Идиот… – прошипел король Гэрин, сжимая отделяющую его от трех дварфов невысокую мраморную ограду так, что посыпалась крошка. – Дальше!

– Он назвал точный день, когда явится Вестник, – горько ответил Дрельф.– Мне ничего не оставалось, как принять ультиматум и с одним из своих обозов лично передать в помеченном ящике с дешевым железом запечатанный пакет с чертежами одному из торговцев в Тарго, сопроводив затем на обратном пути его помощников с одной телегой до Дентстоуна, подгадав так, чтобы проезжать мимо поздним вечером. Под покровом тьмы, один из людей торговца, незаметно для остальных обозников, отделился от каравана и будто растворился в тенях на границе последнего восточного форта и хребта Утрагзора. Больше мне нечего сказать, мой король.

Сказав это, старшина торгового союза поник и опустил голову. Король Гэрин еще какое-то время посверлил всех троих пылающим взором.

– Разве не был я всегда открыт для любого двергурима, что приходил ко мне со своей тяжбой? Разве не был я тем королем, что заботится о каждом до последнего рудокопа? – со смесью глубокой печали и тоски в голосе проговорил он, глядя, как с каждым его словом дварфы все ниже склоняли головы. – Разве не был я отцом Дуринфала, радуясь с вами, встречая новую жизнь, и не скорбел, провожая в последний забой?

– Владыка Гэрин… – робко начал было Дрельф, но король с тихим утробным рыком заскрежетал зубами и одним ударом кулака раздробил кусок ограды, обдав старшину и остальных градом крошки.

– Мое сердце разбито, как этот мрамор, и кровоточит, как моя рука… – прошептал он и отвернулся, чтобы никто не увидел предательскую влагу в его глазах. – Запри их в одиночные клетки, Марог, с глаз долой! Их дальнейшую судьбу будет решать Совет Старейшин.

Выйдя из казематов, король сделал глубокий вдох и с шумом выпустил из могучих легких воздух, незаметно смахивая с морщинистой щеки мокрую дорожку. Слева от него часть стены бесшумно отъехала в сторону, и оттуда показались Дагна с принцем Альтаром, все это время бывшие в специальном помещении, скрытом от посторонних глаз, но прекрасно все слышавшие.

– Есть кто-то еще… – рассеяно пробормотал король Гэрин, достав из-за широкого пояса носовой платок, и принялся перевязывать разбитый кулак. – Где-то в Дуринфале есть настоящий предатель.

– Ваше величество, как вы общаетесь с внешним миром? Неужели только через караваны? – спросил принц.

– Нет, что ты, мой мальчик, у нас есть почтовая служба у Внешних Врат. Мы держим там голубей и воронов… – глаза короля внезапно расширились, и он, с небычайной для его преклонного возраста прытью, понесся наверх, прочь из казематов. – Быстрее! За мной!

Дагна и принц озабоченно переглянулись и последовали за королем.

Глава 20

Самодвижущаяся дорога несла их с такой скоростью, что все вокруг смазалось в череду полос и неясных пятен. Король Гэрин перебросил свою длиннющую бороду через плечо, и она развевалась как знамя, норовя попасть в глаза, щурящемуся от встречного ветра, принцу, который пригнулся едва ли не параллельно обсидиановой ленте, чтобы удержаться на ногах. Дагна же, для удобства, встав на одно колено, расчехлял топор, который предусмотрительно захватил с собой в казематы на всякий случай.

– Нам везет! – крикнул сквозь ветер король, отплевываясь от попавших в рот усов. – Платформа на месте! Видать, старина Марог озаботился, храни его Зерор!

Спрыгнув с дороги, король пролетел по инерции несколько метров, и, довольно крякнув, приземлился, тут же устремившись к поручням. Хелдиг, заранее приметивший стремительно приближающегося владыку, предусмотрительно открыл дверцу и ждал у рычагов, готовый к приказам.

– На Нулевой Ярус, парень! Быстрее! Руби цепь экстренной эвакуации! Печать потом шлепну! – рявкнул король Гэрин, вбегая на подъемник.

Хэлдиг побледнел, однако кивнул и, быстро подняв закрепленный к полу платформы ремень, защелкнул карабин у себя на поясе и сорвал свинцовую пломбу с гербом Дуринфала с длинного рычага, стоящего наособицу.

– Слушаюсь, мой король! Держитесь за поручни! Как можно крепче!

И когда все, что было сил, вцепились в ограждение, Хэлдиг двумя руками рванул рычаг на себя.

– Храни нас Зерор… – только и успел прошептать он, когда за стеной что-то с грохотом понеслось вниз, а всех, кто находился на платформе, с чудовищной силой вжало в гранитную плиту подъемника.

***

По пути наверх Дагна на миг усомнился, а не попал ли он снова на Суд Зерора. Их едва не расплющило от моментально возросшего давления, которое нарастало с каждой секундой. Принц Альтар, кажется, даже сплевывал кровью, а король побледнел так, что различить, где, заканчивалось его лицо и начиналась белоснежная борода, с первого взгляда Дагна не смог. Впрочем, он готов был биться об заклад, что и сам сейчас выглядит не лучше. Легче всех подъем, а точнее полет наверх, пережил Хэлдиг, который лишь до вздувшихся на руках вен, сжимал рычаг и, судя по выражению лица, беззвучно молился Зерору.

Ускорение, с которым их несло к Нулевому Ярусу, не шло ни в какое сравнение с тем, что им довелось испытать чуть ранее в этот же злосчастный день. И даже речи быть не могло о том, чтобы посмотреть вверх, и попробовать оценить, как быстро приближается пятно света. Каждый думал только о том, как бы пережить этот ужас, который, казалось, никогда не кончится.

Однако все закончилось менее чем через полминуты, когда Хелдиг, преодолевая чудовищное давление, все же смог дотянуться до соседнего рычага, и платформа со скрежетом врубилась в тормозные балки, кроша их в пыль, но, тем не менее, плавно останавливаясь на Нулевом Ярусе, словно и не было всей этой бешеной гонки. Дварфов и принца подбросило так, что кверху взметнулись ноги, а затем все рухнули на пол подъемника.

– Быстрее к Вратам! – прохрипел король и, прихрамывая, заковылял к выходу из Дуринфала. – Нельзя упустить этого мерзавца!

Дагна помог подняться находящемуся в состоянии легкой контузии принцу Альтару. Из носа, рта и ушей принца тянулись струйки крови, а глаза покраснели от полопавшихся сосудов, однако юноша, упрямо скрипя зубами, все же встал на ноги.

– Дварфы уважают стойкость, не так ли, господин Дагна? – через силу криво усмехнулся он. – Идемте, не следует заставлять Его Величество ждать.

Но король Гэрин никого не ждал, несясь со скоростью разогнавшейся вагонетки прямо к группе хадар, окруживших разодетого в парчу и бархат дварфа с длинной желтоватой бородой, который неистово ругался, брызгая слюной и требуя воинов разойтись, чтобы пропустить его.

– Лидон!!! – рёв, вырвавшийся из королевской глотки, сделал бы честь главной оборонительной системе Внешних Врат Дуринфала.

Завидев мчавшегося к нему разъяренного короля в развевающейся грифоньей шубе, дварф с желтой бородой весь взвился и с треском рвущейся ткани, оставляя в руках схвативших его воинов роскошную мантию, вывернулся и, спотыкаясь, побежал к находящейся рядом узкой винтовой лестнице.

– Прочь с дороги, остолопы! – ревел король, оттолкнув нескольких хадар, влетая на лестницу, что была слишком тесна для облаченных в тяжелые латы воинов. – Быстро наверх! Не дайте ему попасть в птичник!

Воины тут же кинулись к закрепленным у стены канатам и, пристегнув карабины к крюкам на поясах, подобно тому, как это делал Хэлдиг, рубанули топорами по узлам, взлетая на самый верх внутренней стены.

В это время на шум сбежались люди принца Альтара, что разместились в просторной сторожке прямо у Врат и еще не успели спуститься на Второй Ярус, явно весело проводя время с отдыхающими от дежурства дварфами.

– Ваше высочество! – в ужасе крикнул сэр Фальстар, увидев окровавленное лицо принца. – Что с Вами случилось? Что происходит?

– Где Рикон? – коротко спросил принц, оглядывая выбежавших людей.

– Я здесь, Альтар-унаг! – раздался голос выходящего из сторожки птицегляда с куриной ножкой в руке и пиалой чая.

В это время все подняли головы наверх, откуда доносились крики и лязг стали, а затем показался желтобородый дварф, кубарем катившийся по винтовой лестнице, и застрявший где-то посередине. За ним тяжкой поступью спускался король Гэрин, с искаженным от ярости и гнева лицом.

– Успел, мразь! Ведь успел же! – удар сапога опрокинул, начавшего подниматься желтобородого, и отправил дальше вниз считать ребрами и прочими частями тела стальные ступени. – Что несет тот ворон, плесень ты жидкая? Что в послании?

Альтар посмотрел на птицегляда.

– Нам нужно твое искусство ловчего, Рикон!

– Я сделаю, Альтар-унаг. Синам будет рад охоте! – степенно поклонился птицегляд и скрылся за дверью сторожки.

– Ваше величество, прикажите открыть Врата! Мы перехватим этого ворона! – крикнул принц пылающему от ярости королю Гэрину, что уже спустился вниз и методично избивал вертящегося ужом Лидона, который безуспешно пытался защититься от тяжелых ударов владыки Дуринфала.

– Открыть Врата! – рявкнул король, рывком поднимая окровавленного Хранителя Врат за шкирку. – Делай, мой мальчик! Во имя Зерора и всех богов, делай, Альтар!

Арка открылась быстро и беззвучно.

– Синам готов, Альтар-унаг! – возвестил птицегляд, выходя с соколом на руке.

– Поспеши, Рикон! – воскликнул принц.

– Нет нужды, Альтар-унаг. Синам быстрее ветра, – ухмыльнулся птицегляд. – Скажи, чтобы за мной не ходили. Будут мешать.

Сказав это, Рикон нырнул в арку.

Проводив его взглядом, принц устало вздохнул и, благодарно кивнув адъютанту, принесшему горячей воды и чистое льняное полотенце, принялся смывать с лица кровь.

В это время хадар подхватили под руки еле стоящего на ногах Лидона, не давая ему упасть. Король Гэрин брезгливо поднял порванную мантию Хранителя Врат, валяющуюся под ногами и, сперва хорошенько высморкавшись в нее, вытер испачканные в крови Лидона руки.

– Говори, червь, – глухо прорычал старый дварф, отшвырнув мантию прочь. – Говори, пока я тут же не четвертовал тебя!

Хранитель Врат с трудом приоткрыл заплывший глаз и мутным взглядом посмотрел на короля.

– Мне нечего тебе сказать, узурпатор… – прохрипел он. – Твоей незаконной власти скоро придет конец…

Король одним движением оказался вплотную к нему, схватив за грудки.

– Что ты такое несешь?!

– Мифрильный венец должен был принадлежать моему роду по праву рождения… Алмазные Щиты правили тысячи лет, пока мой прапрадед Трориг не пал в бою с великанами, вероломно преданный твоим предком, Гэрин Серебробородый! – Лидон сплюнул кровью, злобно обведя взглядом короля, окружавших его дварфов и присоединившихся к ним людей. – Что, не знали об этом, вы, храбрые хадар? Мне рассказать им, Гэрин? Или ты сам?

Повисла гробовая тишина. Король разжал руки и отошел от Хранителя Врат на несколько шагов.

– Мой прапрадед Гордримр пытался спасти славного Трорига, лжец, – прошипел старый дварф. – В том бою он потерял руку и глаз, мразь! Ты об этом хотел рассказать?

– Он должен был погибнуть, защищая своего короля! – заорал Лидон, рванувшись в стальной хватке хадар. – Он, а не Трориг! Предатель Гордримр узурпировал власть, приняв мифрильный венец и взяв под опеку мой род!

– Таковы традиции нашего народа, Лидон! Трориг сам отдал венец моему предку, перед тем, как навсегда сомнуть веки! – крикнул ему в лицо король Гэрин. – Жажда власти совсем затмила тебе разум, что ты продался врагу?

– Врагу? Это тому врагу, что поможет мне вернуть справедливость в Дуринфал, когда я заберу то, что по праву мое? – ощерился окровавленным ртом Лидон.

– Ты обезумел, – ошеломленно произнес король Гэрин. – Твой род стоит рядом с моим, Лидон! Серебробородые помнят и чтят заслуги Алмазных Щитов!

– Да неужели? И поэтому ты поставил мою двоюродную сестру на Третий Ярус, да, Гэрин? Так ты чтишь мою семью?

– Зорда сама просилась туда, ты же знаешь, как ей нравится заправлять большим хозяйством, тупой ты осёл! – прорычал король. – Я дал тебе все, что ты хотел, закрывал глаза на мелкие пакости твоей семьи, и этим вы решили отплатить мне? Да в бездну меня! Ты же Хранитель Врат! Ты должен был защищать Дуринфал вместе со мной, а не обрекать его на гибель!

Лидон негромко хмыкнул, а потом и вовсе отрывисто засмеялся.

– Да пусть катится вся эта проклятая нора ко всем демонам вместе с тобой и всеми предателями, забывшими истинных королей! – захлебываясь истеричным смехом, воскликнул он. – Если на троне не сидеть Алмазному Щиту, то не сидеть никому! Новый порядок уже идет из Глотки Утрагзора, глупец! И ты ничего с ним не поделаешь! Серебробородые будут вычеркнуты, вымараны каленым железом из памяти двергур, будто вас и не было!

Гнев и ярость уступили место растерянности, когда король ошарашено поглядел на Хранителя Врат, не в силах поверить в столь гнусное, нелепое предательство. А затем мрачная решимость тенью легла на лик владыки Дуринфала.

– Значит все это из-за Мифрильного Венца, Лидон? – проговорил он, снимая корону и вертя ее в руках. – Так получай!

Зубчатый край Мифрильного Венца, зажатого в королевском кулаке, врезался в лицо Хранителя Врат, разрывая правую скулу в лохмотья, круша бровь и выбивая глаз. Нагрудники дварфов обагрились брызнувшей кровью. Лидон обмяк в их руках, потеряв сознание. А король уже заносил кулак для нового удара, когда на его запястье стальным капканом сомкнулась сильная ладонь, иссеченная шрамами.

– Ему хватит, король, – негромко, но твердо сказал Дагна, глядя в глаза Гэрину. – Я скорблю вместе с тобой, но, если убьешь его сейчас, нам никогда не найти путь к норгейрам.

– Ты прав, ёнгмар Дренг-ин-Дара… – проворчал он, стряхивая кровь с Венца, когда Дагна разжал хватку, и, водрузив сверкающий символ королевской власти себе на голову, принялся вращать онемевшей кистью. – Перевяжите этого червя, чтоб не сдох ненароком, и тащите на Четвертый Ярус, в лазарет к Каргу и только к нему. Не сводить с предателя глаз!

Хадар поклонились и понесли бездыханного Лидона прочь.

– Бездна… – выдохнул король и устало отер лицо. – Не верю… До сих пор не верю… В бездну все…

– Ваше величество! – окликнул старого дварфа принц, указывая на светящуюся арку, из которой появился птицегляд с чистящим перья соколом на руке, неся в другой большого черного ворона с безвольно болтающейся в такт шагам головой, к одной из лап которого был прикреплен маленький кожаный тубус.

– Мы успели, ваше величество! – слабо улыбнулся принц Альтар.

– Успели, мой мальчик, – медленно кивнул король Гэрин, будто бы в один миг постаревший на пару сотен лет, и, бормоча себе под нос, отправился к лестницам, ведущим на нижние ярусы. – Идемте... У нас много дел… Нужно созывать Совет... Корни гор… Подъемник сломали… Надо будет не забыть подписать бумаги Хэлдигу, а то ему влетит… Бездна… Ну и денек…

***

Повинуясь воле короля, во все уголки Дуринфала засновали посыльные, объявляя всеобщий тинг, и уже на следующий день Совет Старейшин собрался в самом большом строении Четвертого Яруса – Зале Зерора, способном вместить в себя пять тысяч дварфов, и еще больше народа толпилось снаружи. Весь ярус был заполнен сосредоточенными двергур, стоящими на улицах и даже на крышах домов. По древней традиции всеобщего тинга все стрельчатые двери и окна Зала Зерора были распахнуты настежь, чтобы каждый мог знать, что происходит внутри. Зал представлял собой глубокую воронку, сужающуюся к низу, по стенам которой располагались многоярусные трибуны. В центре воронки, на самом дне, был большой, вымощенный гранитными плитами круг, на котором стояло четверо дварфов, закованных в аргенитовые цепи – Путы Зерора. По периметру же восседали девять Старейшин во главе с королем Гэрином, по правую руку от которого был генерал Марог и стоящие позади полукругом Гардар Азтунур. Из двенадцати высоких каменных кресел одно пустовало, а тот, кто должен был его занимать, с перевязанным бинтами лицом стоял в гранитном круге, с трудом сохраняя вертикальное положение.

Зал Зерора гудел, как рассерженный улей, но, когда король Гэрин встал и поднял руку, наступила полнейшая тишина.

– Голхир Туром Фетарах! – почтительно наклонив голову увенчанную Мифрильным Венцом, степенно произнес он, и каждый из присутствующих до самых верхних рядов, услышали его слова, будто король стоял рядом с ними.

– Голхир Гэрин-Гардур! – поднялись Старейшины, глубоко кланяясь своему владыке.

Ритуал приветствия свершился. Совет начался.

Дагна был поражен тем, с какой бережностью в Дуринфале относятся к традициям, зародившимся еще на заре времен. Ни в одном другом королевстве ни человеческом, ни дварфийском, он не видел такой дисциплины, такого доверия народа к своему правителю, и уж точно было просто немыслимо, чтобы владыка так трепетно прислушивался к воле своих подданных, раз собрал всеобщий тинг. Заседание длилось более восьми часов, и за это время дварфы, сидящие на трибунах, хоть мрачнея с каждым сказанным словом, ни разу, однако, не позволили себе не то, что выкрика с места, но и простого перешептывания, сперва внимательно выслушав короля, который рассказал, кто нанес удар по их дому, и кто этот удар направил, а затем и Старейшин, ошеломленных открывшимися фактами.

Наконец заговорили закованные в кандалы дварфы, взгляд которых был пустым и стеклянным. Путы были тяжким испытанием, но все же не несли риска искалечить разум, как Суд Зерора, что довелось пережить когда-то Дагне, лишь необъяснимым чудом сохранившему рассудок, и применялись лишь в одном случае – измене своему королю и народу.

Двергур верили, что самородный аргенит был загустевшей кровью самого Зерора, что он пролил в жестокой битве, когда мир рушился и возрождался вновь, то тут, то там ручейками пронизывая самые древние из гор. Священный и белоснежный, встречающийся даже реже мифрила, аргенит никогда не добывали сверх меры, никогда не запасали впрок и никогда не ковали, но отливали в тщательно подготовленные формы. Это было связано с тем, что аргенит можно было нагреть лишь один единственный раз, а после остывания он более не поддавался никакой обработке, не ломался и не терял своей белизны, подобно звонкой и чистой воле Кователя Душ. Только лучшие литейщики и ювелиры имели право работать с этим чудесным материалом, ведь любая ошибка была недопустима, считалась страшнейшим святотатством и неминуемо влекла за собой изгнание всего клана. Каждое изделие, само по себе являясь произведением искусства, становилось реликвией и бережно хранилось в королевской сокровищнице.

В древние времена был краткий период, когда символом королевской власти двергур был не мифрильный, а аргенитовый венец. Владыки, носившие его, всегда отличались выдающейся мудростью, неизменно ведя свой народ к процветанию колоссальными темпами, но всегда очень недолго. Как оказалось, присутствие бога в этом металле столь велико, чтобы даже наделенный несгибаемой волей и несокрушимым духом дварф, постепенно переставал реагировать на окружающий мир, а затем и вовсе сходил с ума, разумом полностью уходя за Грань. Каким-то необъяснимым образом аргенит можно было без опаски держать в руках, находиться рядом, но как только он смыкался на теле кольцом, будь то венец, браслет или перстень – результат был всегда одинаков.

А тот, на кого надевали Путы, выкладывал все без утайки, будто бы держал ответ перед самим Зерором.

Так произошло и на этот раз. И если трое пересказали все чуть ли не слово в слово, что и в казематах под чертогом короля, то исповедь Хранителя Врат принесла неожиданный сюрприз.

***

Спустя несколько часов после завершение тинга Дагна и принц Альтар стояли у ворот Дуринфала, с тревогой поглядывая на свинцово-серые тучи, нависшие над горами и готовые разразиться бурным ливнем. Отряд был полностью готов к пути и ожидал чуть поодаль, чтобы не мешать своему господину. Владыка Дуринфала стоял у арки вместе с генералом Марогом, у ног которого Гардар Азтунур свалили двенадцать больших кожаных мешков.

– Ты уверен, что пойдешь один, ёнгмар? – с тревогой в голосе уточнил у Дагны король Гэрин, кутаясь в грифонью шубу. – Возьми хотя бы десяток моих парней, прикрыть тебе спину! Ну не дело лезть в пасть дракона в одиночку!

– Я бы и рад, король, но никак нельзя, – отрицательно покачал головой Дагна. – Ты, как и я, слышал, что сказал бывший Алмазный Щит – там слишком узко, тоннели петляют. Я не сомневаюсь в доблести хадар Дуринфала, но в этих катакомбах они мне не помогут, а лишь станут обузой, непривычные к бою в таких условиях и с таким противником. К тому же, если твоих хадар заметят возле Дентстоуна лазутчики врага и передадут сигнал на ту сторону Глотки, то сам знаешь, что за этим последует.

– Знаю, – поджал губы старый дварф. – Бездна! Знал бы я, что существует подробная карта всех пещер и катакомб восточного Утрагзора, да еще и хранится в единственном экземпляре у Алмазных Щитов… Корни гор!

– Ну, учитывая, что составлял ее сам прапрадед Лидона, это неудивительно, владыка, – пожал плечами Дагна. – Жаль, что его потомок опозорил свой род, передав ее врагу. Впрочем, это уже не важно. Зато теперь известно, где искать норгейров, не наделав лишнего шума.

– Ты прав, ёнгмар… – мрачно кивнул король Гэрин.

– Что ж, нам пора в путь, владыка, – сказал Дагна, беря под уздцы свою лошадку. – Я надеюсь, ты не забыл, о чем я попросил после тинга?

– Корни гор! Будь уверен, сынок, мы перероем все летописи, что скопил Дуринфал за все тысячелетия своего существования! Каждый свиток и каждую карту!

– Благодарю, король, – поклонился Дагна.

– Сынок, – король подошел к нему, крепко взяв за плечи и пронзительно глядя в глаза, тихо сказал. – Возвращайся живым. Если увидишь, что дело дрянь, и тебе не справиться – уходи. Ты уже оказал всему Дуринфалу неоценимую услугу, и ни одна дверь не закроется перед тобой, твоя тарелка будет всегда полна мяса, а кружка – пива! Но Дуринфал – это не Дренг-ин-Дар. Ты не обязан за нас умирать.

Дагна выдержал взгляд короля, а потом, подняв глаза вверх, где над Вратами сияли аргенитовые руны с девизом Дуринфала, усмехнулся своим мыслям.

– На все воля Зерора, король Гэрин Серебробородый, – произнес он, вновь посмотрев на старого дварфа. – Но сорок лет назад я дал слово. Пора прощаться, тут жуткий сквозняк, а ты ненавидишь грог.

– Береги себя, сынок, – король хлопнул Дагну по плечу и повернулся к принцу. – Альтар! Пора грузить расторжение договора, мой мальчик!

Слуги, повинуясь жесту принца, перекинули кожаные мешки, лежащие на граните, на спины запасных лошадей.

– Я надеюсь на нашу скорую встречу, ваше величество, – поклонился королю Гэрину Альтар. – Что-то мне подсказывает, что у господина Дагны все получится.

– Твои слова да Зерору в уши, мой мальчик, – вздохнул владыка Дуринфала и махнул рукой. – Ну все, езжайте. Пошли, Марог, а то у меня от этого клятого ветра уже слезы выступили.

– До свидания, принц Альтар! Легкой дороги! И тебе до свидания, двергурим! – прогудел чернобородый воин, расплывшись в улыбке. – Когда разрушишь машины, не убивай там всех – оставь парочку и для нас! Я тоже хочу себе трофей из Синей Стали!

Король Гэрин уже скрылся в арке, и оттуда все тише доносились звуки его голоса.

– Бездна! Как они там живут на поверхности? Как ни выйду – сквозняк! Другое дело у нас – тепло, сухо и на голову ничего не капает… Не понять дварфу человека, корни гор. Марог, Пошли!