Текст книги "Боярышня-попаданка, или Любовь князя (СИ)"

Автор книги: Маритта Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 33

Только чуть рассвело, как мы с Матвеем вышли из дома.

Маменьке мы не стали рассказывать, куда собрались, лишь шепнули Насте и попросили ее держать язык за зубами и хорошенько присматривать за родителями.

– Если будет что-то срочно нужно, то беги к князю, – я внимательно посмотрела на Настю, – Он поможет. Мы с Матвеем должны к ночи вернуться, а пока ты остаешься за старшую.

Настя посмотрела на нас широко раскрытыми глазами и прижала руки к груди:

– А вдруг вы пропадете в тех лесах? – она часто заморгала, – Там поди звери водятся страшные.

– Не выдумывай, – Матвей присел на корточки перед Настей, – Нет там зверей страшных, разве, что лисица хвостом махнет или заяц проскочит. Так они и сами нас боятся, а мы вдвоем идем, я вон, глянь-ка, какой большой мужик, кто ко мне полезет? Заяц?

Настя улыбнулась, но губы ее дрожали:

– Вооолки… Или медведи, – она шмыгнула носом, – Медведи, они огромные.

– Уж не помню, когда у нас медведя встречал кто, – Матвей закинул за спину мешок с припасами еды, – Ты маменьку, смотри не пугай, ладно?

Настя кивнула:

– Вы постарайтесь побыстрее вернуться, я очень ждать буду.

Я поцеловала Настю и пообещала, что мы будем очень осторожны и постараемся вернуться, как можно скорее.

– Ты ж понимаешь, что отцу помощь нужна? – вздохнула я, – Вдруг та Генкора и правда ему сумеет помочь?

– Ну идите, – Настя пошла проводить нас до ворот, – Я за отцом присмотрю, не волнуйтесь.

Мы махнули Насте и поспешили к лесу.

В том лесу, куда мы шли, мне еще не приходилось бывать.

Был он густой и мрачный, старые деревья перепутались своим ветвями друг с другом, будто срослись вместе, поэтому солнце почти не проникало сквозь эту зеленую крону и в лесу было прохладно, сумрачно и сыро.

– Матвей, а ты откуда знаешь, куда нам идти, – спросила я, продираясь сквозь колючие кусты, – Зачем этой старухе жить в таком страшном месте, когда вокруг полно вполне себе красивых лесов с полянками, где можно построить хижину?

– Не живут ведьмы в красивых лесах, – покосился на меня Матвей, яростно ломая ветки, чтобы я могла пройти сквозь чащу, – Там их легко найти можно, люди будут ходить, все время о чем-то просить, а сюда кому захочется лезть? А про то, что в этом лесу Генкора поселилась, мне еще наша бабка рассказывала, я маленький был, но хорошо тот рассказ запомнил. Бабка ходила к ней, когда брат ее помирал, чтобы знахарка помогла ему.

– Помогла? – с интересом спросила я.

– А то, – Матвей усмехнулся, – Он еще потом годов двадцать прожил.

– Ну значит она может и отцу помочь, – я замотала поплотнее косынку, чтобы волосы не цеплялись за сухие ветки, – Вот только бы нам ее найти, и чтоб жива она была…

Мы еще долго молча продирались сквозь буреломы. Наконец, я взмолилась:

– Матвей, давай передохнем малость, не могу больше, – я села на поваленное дерево и отхлебнула воды из протянутой Матвеем бутылки.

Матвей сел рядом со мной и вытер пот со лба рукавом:

– Мне кажется, что я иду правильно, бабка говорила про огромный дуб, расколотый надвое молнией, так вот он, – Матвей показал мне на большое дерево, будто подрубленное по центру, и теперь оно представляло из себя огромную рогатину с двумя мощными стволами, соединяющимися у самой земли.

– Да, дерево и вправду необычное, – я подошла поближе, посмотрела между этих стволов и попятилась в испуге.

По другую сторону от расщепленного дуба стояла огромная волчица, она не мигая смотрела на меня желтыми глазами и нетерпеливо переступала передними лапами.

Я почему-то сразу поняла, что это именно волчица, а не волк. И мне было понятно, что стоит она не просто так, она ждет, что мы последуем за ней.

– Матвей, – тихо окликнула я брата, – Иди сюда.

Матвей подошел ко мне и присвистнул:

– Надо же, первый раз вижу такого большого волка.

– Это волчица, – поправила я Матвея и полезла между стволами дуба.

– Марья, стой, – Матвей попытался удержать меня за подол, – Вдруг она нападет на нас.

– Нет, она нас зовет, – я перелезла через дуб и оглянулась на Матвея, – Ну, ты идешь?

Матвей молча полез за мной следом.

Волчица постояла еще пару секунд, глядя на нас, развернулась и побежала по тропинке.

Мы с Матвеем пошли за ней.

Как ни странно, дальше идти было намного легче, лес был уже не так дремуч, деревья будто расступились и мы шли по узкой тропинке, не цепляясь за сучки и ветки.

Волчица привела нас на небольшую полянку. Мы огляделись и увидели в тени деревьев совсем маленькую хижину. Она была практически незаметна между темных стволов старых деревьев и высоких кустов.

Волчица оглянулась на нас и скользнула в приоткрытую дверь…

Мы с Матвеем переглянулись. Зайти в дом? Или подождать снаружи?

Я потопталась около низкого порога и негромко постучала в дверь.

– Заходите, – раздался негромкий хриплый голос.

Я оглянулась на Матвея и первая шагнула в дом.

Глава 34

После яркого солнечного света, мне показалось, что в хижине было совсем темно.

Постепенно глаза привыкли к полумраку и я смогла разглядеть седую старуху, что сидела на циновке скрестив ноги.

Старуха подняла на меня глаза и я невольно вздрогнула, ведь ее глаза были точь в точь, как у той волчицы, что привела нас сюда.

– Проходите, не стойте в дверях, – голос у старухи был тихим и хриплым.

Я оглянулась по сторонам. Домик был небольшим и тесным. Вдоль стен, на грубо сколоченных полках, стояли крынки, миски и глиняные горшки.

Под низким потолком, висели пучки трав – свежих и сухих, все эти растения издавали еле слышные запахи.

Я заметила, что в небольшой печке в углу комнаты, кипит какое-то варево, зеленая масса тихонько булькала и приподнимала крышку чугунка.

– Садись, – старуха показала мне на лавку, придвинутую к маленькому оконцу, – А ты, молодец, будь добр к старухе, подмогни чуть. За домом дрова свалены, может наколешь? – старуха посмотрела на Матвея.

Я заметила, что глаза ее были совсем не по-стариковски блестящие и живые.

Матвей кивнул и бросил на меня вопросительный взгляд, не боишься, мол одна с ней остаться?

– Иди, Матвей, – я улыбнулась брату, чтобы тот не волновался обо мне.

Матвей ушел, а Генкора обратилась ко мне:

– Что привело тебя, Марья, ко мне?

– Откуда вы знаете мое имя? – удивилась я.

– О, милая, я столько всего знаю, – старуха рассмеялась сухим смехом, будто сухие ветки сломались в чьих-то руках, – Рассказывай о своих печалях. Когда людям хорошо, то они не идут в лес искать старую Генкору, так ведь?

– Да, – я сглотнула, – Наш отец… У него воспалилась рана, нога синяя, а лекаря нет. Мы не знаем, как ему помочь… Нужны лекарства, сильные, здесь нет таких, – Я старательно подбирала слова, чтобы Генкора поняла всю сложность ситуации.

Мы услышали стук топора за окном и обе повернули головы на этот звук.

– Хороший парень, – Генкора чуть улыбнулась, – И ждет его длинная и счастливая жизнь с любимой женой.

Я уставилась на старуху:

– Правда? Матвей очень хороший, спасибо, – мне хотелось верить, что Генкора говорит правду и Матвея действительно ждет длинная и счастливая жизнь.

– А про отца, что я могу сказать, – Генкора вытащила из кармана тряпичный мешочек, высыпала оттуда сухие веточки и разбросала эти веточки по полу, – Не время ему сейчас уходить, должен еще пожить. Пусть и недолгая будет его жизнь, но не от этой раны он умрет.

Я облегченно выдохнула:

– Вы поможете ему?

– Отчего же не помочь? – Генкора, собрала свои веточки в мешочек, кряхтя поднялась на ноги и сняла с полки горшочек с какой-то отвратительно пахнущей мазью, – Вот эту мазь нужно накладывать на ногу утром и вечером. Через пару дней зараза полезет наружу, нужно будет выдавливать всю слизь и гной, промывать рану горячей водой и так надо делать, пока внутри не останется никакой дряни.

Старуха взяла тряпицу и завернула в нее пучок сухой травы:

– Эту одолень-траву завари и давай пить ему на ночь. Одну горстку на кружку кипятка, выпить за пару раз.

И вот еще, – она отвязала от веревки что-то похожее на грибы: – Это растолки и по щепотке кидай в питье, можно пару раз в день. Вся зараза начнет выходить.

Я горячо поблагодарила Генкору и достала из кармана красивый платок:

– Это вам, небольшой подарок от нас, – я поклонилась старухе, – Спасибо вам.

– Не надо было… – Генкора погладила платок сухой ладонью, – Куда мне старой наряжаться? Разве что перед лешими пройдусь? – она усмехнулась.

– А ты ничего для себя не попросишь? Или тебе и спросить не о чем? – спросила старуха.

– Да что мне для себя просить, – я вздохнула, – Домой вот вернулась, теперь бы отца вылечить…

– Домой говоришь? – старуха опять села на свою циновку, – Разве там твой дом?

Я смотрела на Генкору, не понимая, что она имела в виду, говоря о доме:

– Что вы хотели сказать? – мое сердце бешено забилось, неужели ведьма все про меня знает?

– Я спрашиваю тебя, про твой настоящий дом, – Генкора смотрела на меня своими желтыми глазами и от этого взгляда мне было не по себе, – Разве ты не хочешь вернуться в свой настоящий дом?

– Вы знаете?.. – у меня подкосились ноги и я опять опустилась на лавку, – Но откуда?…

– Я ж тебе сказала, что много чего знаю, – Генкора тяжело вздохнула, – Так что скажешь, неужто домой не хочешь?

Я сидела и думала.

Скучаю ли я по той своей жизни? Ужасно скучаю. Не было дня, чтобы я не вспоминала все то, что окружало меня раньше и было родным и знакомым.

Хочу ли я туда вернуться?

Не знаю. У меня появилась семья, которой не было там.

Отец, маменька, Матвей, Настя, – я невольно улыбнулась, вспомнив про Настю. Как я могу потерять ее?

А Добрыня? Сердце болезненно сжалось, стоило мне только подумать о том, что я больше никогда не увижу князя, он не будет смотреть на меня своими синими глазами, не сожмет меня в объятиях… Как я буду жить без него?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – честно сказала я, – Мое сердце рвется на куски, – я вытерла непрошенную слезу.

– Вижу, все вижу, – Генкора скрестила на груди свои тонкие руки, – Ты должна решить, где твое сердце. Здесь или там.

– Что может изменить мое решение? – горько усмехнулась я, – Попала я сюда не по своей воле, и теперь меня никто не спрашивает, что я хочу.

– Я тебя спрашиваю, – старуха сверкнула глазами, – Никогда я пустые вопросы не задаю. Хочешь вернуться? Помогу. Нет? Значит живи свою жизнь здесь.

Генкора встала, взяла большую поварешку и помешала свое варево:

– Вижу, что нет в душе твоей покоя, подумай хорошенько. Коли надумаешь повернуть все вспять, приходи на полной луне, верну тебя туда, откуда пришла. Не придешь, так тут останешься.

В дверь заглянул Матвей:

– Может еще чем помочь?

– Спасибо, парень, помог старухе, – Генкона похлопала Матвея по плечу и обернулась ко мне, – Ступайте, помогите отцу, устала я очень, прилечь должна. Идите, пусть боги хранят вас.

Глава 35

Наступил вечер.

Я боялась, что мы собьемся с дороги, но тропа вывела нас к расщепленному молнией дубу, а затем мы пошли все по тому же дремучему лесу, но деревья будто расступались перед нами, давая нам пройти. Я оглянулась назад и заметила, что ветви вновь переплетаются друг с другом, закрывая малейшие просветы. Казалось, что лес провожает нас и закрывает за нами все двери и окна.

– Не напугала тебя старуха? – Матвей пытливо посмотрел на меня, – Что она сказала?

– Дала мазь и снадобья, чтобы лечить отца, – я отвела глаза, – Говорила, что сейчас он не должен умереть.

– Дай-то бог, – вздохнул Матвей, – Хочется верить, что так и будет.

Начало темнеть и мы пошли быстрее, нам хотелось поскорее увидеть отца и облегчить его страдания.

Вдруг мы опоздали? Я отогнала от себя эту мысль и почти побежала к дому.

Запыхавшись, я взлетела на крыльцо и вошла в дом.

Отец, тяжело дыша, полулежал на широкой лавке. Рядом с ним сидели маменька и Настя.

Услышав, что мы пришли, маменька вскочила на ноги и бросилась нам навстречу:

– Вернулись! – она держалась рукой за сердце, – Вы чего удумали? Пошли в дальний лес одни, а мы тут с ума сходим.

Маменька замахнулась на Матвея передником:

– Ты вроде уже взрослый мужик, а все в игры играешь, и сестре своей бестолковой потакаешь, – маменька заплакала, – Вы видать совсем обо мне не думаете. Случись что с вами…

– Маменька, полно слезы лить, – я обняла ее за плечи, – Все с нами хорошо. И для отца мы принесли лекарства. Знахарка обещала, что он поправится.

– Ну раз знахарка обещала… – отец тихо засмеялся, – Налей-ка, мать, нам с Матвеем по стаканчику медовухи, хуже мне от нее точно не будет.

– Сейчас, – маменька пошла к кладовке, а я достала из сумки мазь, травы и грибы и велела Насте кипятить воду.

– Сейчас, отец, мы намажем твою ногу, дадим тебе выпить отвар и тебе станет легче, – я размотала ткань, которой была обмотана больная нога и постаралась не показать, как все плохо – нога стала еще более синюшной, – Ты потерпи, надо верить, – я с трудом подбирала слова и сама с трудом верила, что вонючая мазь и горстка сухих грибов смогут помочь отцу. Тут нужна хирургия, а не травы и грибы.

Я тщательно намазала ногу мазью, наложила чистую повязку, напоила отца отварами, он все безропотно выпил. Затем они с Матвеем выпили по стакану медовухи, Матвей пошел ужинать, о отец отказался от еды и прикрыл глаза:

– Посплю, пока медовуха действует, – он взял меня за руку, – Спасибо тебе, дочка, я ведь раньше думал, что ты только о нарядах, да женихах думаешь, – отец вытер слезинку, которая катилась по щеке, – А ты не побоялась ради меня…

– Отец, как же я могла иначе, – я поцеловала шершавую ладонь отца, – Отдохните, вам сейчас не надо волноваться.

– Я еще хочу сказать, – отец посмотрел мне в глаза, – Прости меня за то, что хотел тебя замуж отдать за того… Знай, что только ты будешь решать свою судьбу. Это мое слово, неволить тебя никогда не буду.

– Спасибо, отец, – у меня тоже защипало в глазах, – Я не сделаю ничего такого, за что вам пришлось бы краснеть.

Я поцеловала отца в лоб и мне показалось, что лоб его был уже не таким горячим, как раньше.

Отец задремал, а я села около окна и вспоминала обо всем, что говорила знахарка.

Что, если она и вправду сможет мне помочь и я вернусь домой?

Я окажусь в своем привычном мире, в своей квартире, со своими друзьями…

Представляю, как бы они удивились, услышав мои рассказы о том, что приключилось со мной. Я улыбнулась. Наверное, они решили бы, что я сошла с ума или начиталась фэнтезийных романов.

А что будет с маменькой, отцом, Настей, Матвеем, если вдруг я исчезну? Они будут горевать…

Про князя я старалась сейчас не думать, это было слишком больно. Найти любовь и опять потерять, так не должно быть.

Я тяжело вздохнула. До полной луны еще есть время, подумаю обо всем позже.

Утром мы все увидели, что отцу стало легче. Его щеки немного порозовели, глаза стали поживее и он сам захотел поесть:

– Вы, девки, там что-нибудь сгоношите, есть очень хочу, – отец улыбнулся, – Вроде как чуть отпустило меня.

Настя убежала за кашей, а я сделала отцу перевязку, отметив про себя, что сегодня нога выглядит не так страшно, как накануне.

Я облегченно выдохнула, появилась надежда, что отец поправится.

Настя накормила отца, принесла ему горячего чая с бубликами, он выпил все положенные отвары и посмотрел на нас, улыбаясь:

– Ну, накормили, напоили, теперь развлекайте батюшку, – он подмигнул Насте, – Рассказывай, егоза, что нового у нас?

Настю не надо было просить дважды, она уселась около отца и начала рассказывать обо всем, что видела или слышала.

Я не стала им мешать и потихоньку вышла из дома.

На крыльце я столкнулась с князем, который поднимался по ступеням:

– Здравствуй, Марья, – наклонил князь голову, – Пришел проведать вашего отца.

– Доброго дня, – я покраснела и рассердилась на себя за это, – Проходите…

Глава 36

Князь был так высок и широк в плечах, что комната будто бы уменьшилась, стоило ему туда войти.

Отец слегка приподнялся на подушках:

– Добро пожаловать, князь, жаль, что не могу поприветствовать тебя, как полагается.

– Доброго здравия, – слегка поклонился князь, – Надеюсь, что тебе, Макар Ильич, стало лучше.

– Спасибо на добром слове, – отец слегка улыбнулся, – Получше, благодаря детям моим, – он взглянул на меня, – Садись, князь. Марьюшка, давай-ка угощай гостя.

– Благодарствуй, не угощаться я пришел, – князь сел на лавку, – Разговор у меня к тебе есть, Макар Ильич. Мужской.

Отец взглянул на меня и на маменьку, стоящую в дверях:

– Девоньки, подите пока, делами своими займитесь. Нам надо переговорить с князем.

Мы с маменькой вышли во двор и сели на скамью.

– О чем они говорить будут? – маменька повернулась ко мне, – Ты не знаешь, Марья?

– Не знаю, маменька, – я пожала плечами, – Откуда мне знать?

– Думаю я, что князь по твою душу пришел, – маменька положила ладонь на мое плечо, – Запала ты в его сердце. А я бы и не против была, хороший он мужик, и тебя видать любит.

Я покраснела и промолчала.

Прибежала Настя и уселась рядом с нами:

– Говорят, что князь у нас в гостях?

– Кто говорит? – я уставилась на Настю, – Он только зашел, а уже говорят об этом?

– Ага, у нас сама знаешь, все про все сразу узнают, – Настя хихикнула, – Ой, Полька с Катькой, наверное, уже себе волосы рвут с досады.

Я фыркнула:

– Может они еще не знают. Да и какое им дело?

– Им до всего дело есть, – Настя вытащила из кармана яблоко и принялась его грызть, – Ох, Марьюшка, завидуют они тебе, прям очень завидуют.

Маменька остановила Настину болтовню:

– Полно тебе сплетничать. Больно много разговаривать стала, поди вон в сад, набери яблок хороших на пироги, поставим к вечеру тесто.

Настя кивнула и убежала в сад.

Маменька же обняла меня за плечи:

– А ты что скажешь, Марьюшка? Люб ли тебе князь?

– Нравится он мне, маменька, – я опустила голову, – Больше не знаю, что и сказать…

– Да и не надо ничего говорить, – маменька поднялась с лавки, – Пойдем-ка приготовим закуски, надо гостя угостить, как положено.

Когда мы с маменькой вошли в комнату, отец с князем о чем-то оживленно разговаривали.

По их лицам было видно, что они вполне довольны друг другом.

Отец добродушно посмеивался.

Увидев, что мы несем тарелки с едой, весело сказал:

– Не побрезгуй нашим угощением, княже, – Марья, неси медовуху, – Медовуха у меня знатная, не стыдно и князя угостить.

Князь улыбнулся и не стал возражать.

Мы с маменькой придвинули стол поближе к отцу, чтобы ему было удобно, поставили закуски, бутыль с медовухой, и хотели выйти из комнаты, как отец окликнул нас:

– Постойте, девоньки, присядьте с нами, – он взглянул на Добрыню, – Думаю, что князь будет не против, все же теперь не чужие.

Мы с маменькой переглянулись и сели на лавку.

Отец с князем выпили по стакану медовухи, отец крякнул и посмотрел на меня:

– Вот, Марья, князь женится хочет на тебе, – я покраснела и опустила голову, – Говорит, что любит тебя. Я же сказал, что обещал, что не буду тебя неволить. Так что тебе решать, дочка. Как скажешь, так и будет.

Я застыла. С одной стороны мне было радостно, что отец держит слово, и дает мне право решать самой свою судьбу.

Князь пришел просить моей руки, значит любит меня по-настоящему. Не играл он со мной.

А я? Хочу ли я замуж?

Я люблю князя, в этом нет сомнений… но я опять вспомнила заманчивое предложение Генкоры…

Скоро полная луна, я могу вернуться домой. Как мне быть?

– Как скажете, отец, так и будет, – тихо сказала я, не поднимая глаз на князя.

– Вот тебе раз, – отец показал жестом князю, чтобы тот опять наполнил стаканы, – Не ты ли хотела свободы? Что-то, дочка, не пойму я тебя.

– Что тут непонятного, отец? – вмешалась маменька, – Смущается девица, так и должно быть. Простите, князь, Марьюшку, не знает она, как вести себя, чтобы никого не обидеть. Вижу я, что согласна она. Правда ведь, дочь? По сердцу ей князь, тут большого ума не надо, чтобы понять это.

Князь первый раз за вечер взглянул мне в глаза:

– За тобой слово, Марья, родители свое согласие дали, что ты ответишь? Согласна за меня выйти?

Я сглотнула и начала теребить кончик косы:

– Согласна, – чуть слышно выдохнула я и посмотрела в синие глаза Добрыни.

– Вот и славно, – отец хлопнул рукой по столу, – Наливайте еще по одной.

– Тебе отец не хватит? – робко вмешалась маменька, – Не здоров ведь ты у нас.

– Ради такого случая, выпью еще, – отец широко улыбнулся, – Чай не каждый день к моей дочке князь сватается.

Пришел Матвей, он присоединился к отцу и князю. Мы с маменькой подносили закуски. Мужчины обсуждали свои дела, хозяйство, обговаривали, что свадьбу будут гулять осенью, после того, как соберут урожай.

Наконец, князь поднялся, обнял отца, пожал руку Матвею, поклонился маменьке.

– Проводи гостя, – сказала мне маменька и принялась убирать со стола.

Я вышла вместе с Добрыней на крыльцо.

– Ох, как же я боялся, – князь притянул меня к себе и поцеловал в лоб, – С врагами встретиться было не страшно, к разговору с отцом твоим готовился, как к главной битве, – он рассмеялся, – Ну теперь ты невеста моя, можем смело о том всем говорить.

Князь пытливо посмотрел мне в глаза:

– А ты будто и не рада совсем?

– Я рада, только очень переволновалась, – я поцеловала Добрыню в щеку, – Пойду, надо отца отварами напоить, пока он не заснул после медовухи.

Князь прижал меня к себе и нежно поцеловал:

– Иди, милая…