Текст книги "Боярышня-попаданка, или Любовь князя (СИ)"

Автор книги: Маритта Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 42

С утра маменька поручила нам с Настей перебирать яблоки и ягоды. Яблок в этом году было очень много, мы их квасили и сушили. Ягоды варили с медом или делали из них пастилу.

После обеда, я, сославшись не сильную головную боль, ушла в свою комнату. Мы договорились с Настей, что я незаметно для всех уйду из дома. На тот случай, если маменька начнет меня искать, у Насти было придумано несколько правдоподобных ответов.

Я надела темный сарафан, повязала на голову платок и потихоньку вышла через задний двор.

К счастью, меня никто не увидел и я быстро пошла к лесу.

Дорогу я хорошо запомнила, к тому же сейчас было светло и не прошло и часа, как я вошла в сумрачный лес.

Сегодня лес не был таким мрачным, как тогда, когда мы были здесь с Матвеем.

Я довольно быстро вышла к старому расщепленному дубу, и опять, как и тогда меня встрелила волчица.

Она махнула хвостом, приветствуя меня и я поспешила за ней к домику знахарки.

Волчица бежала быстро и я едва поспевала за ней. Вот я уже увидела домик Генкоры, сегодня мне показалось, что он стал еще ниже, отдышавшись, я постучала в дверь и зашла в полутемные сени.

– Проходи, – глухо проговорила знахарка.

Я вошла в комнату. Генкора, как и тогда. сидела на циновке, и раскидывала сучковатые веточки – руны.

– Ты опоздала, – знахарка подняла на меня глаза, – Полнолуние уже прошло. Сейчас я не смогу помочь тебе.

– Я не за этим пришла, – я присела на лавку, стоящую под окном, – Волчица… Люди ее видели и многие хотят устроить на нее охоту. Я хотела предупредить тебя, чтобы волчица пока не попадалась людям на глаза.

– Ты из-за этого пришла? – Генкора чуть улыбнулась, – А ты смелая! Спасибо тебе, но волчица сможет постоять за себя, не сомневайся, – знахарка рассмеялась сухим смехом, – Как же глупы порой бывают люди и как неблагодарны. Как быстро они забывают о том добре, что им делали.

Генкора сложила свои веточки в мешочек и поднялась на ноги:

– Садись, Марья, к столу, угощу тебя, если не боишься есть мою еду.

– Почему я буду бояться? – я села за стол, – Ты спасла отца, и я это никогда не забуду.

Старуха поставила на стол миску с густой похлебкой и тарелку с ломтями хлеба:

– Попробуй моего супа, вряд ли вы такой готовите.

Я с любопытством поднесла ложку ко рту, суп оказался необычайно ароматным и вкусным, – Очень вкусно, – я с удовольствием ела.

Генкора улыбнулась:

– А еще этот суп дает силу всякому, кто его ест, – она взяла с полки пучок сухих трав, – Вот возьми, как заболеет кто, свари суп и кинь туда щепотку этой травы, хворь и отступит.

– Спасибо, – я с благодарностью приняла щедрый подарок знахарки, – А можно ли научится этой науке? Ну, чтобы распознавать травы и целебные растения?

Генкора посмотрела на меня с интересом:

– И что, ты хочешь научится понимать травы?

Я кивнула:

– Хотелось бы, но боюсь, что не получится, – я пожала плечами, – Никогда не разбиралась в растениях, только садовые цветы знаю.

– Научится можно всему, – отрезала Генкора, было бы желание, – Но путь этот длинный и нелегкий. Люди не жалуют тех, кто знает больше, чем они, боятся их, – она вздохнула, – Вот волчица им помешала, а ведь никому она вреда не причинила, а некоторых и вовсе от смерти спасла…

– Как это? – заинтересовалась я, – Как волчица смогла человека спасти?

– Из леса вывела того, кто заблудился или зверей диких от кого отогнала, – знахарка посмотрела в окно, – Вечереет уже, пора тебе. Иди, не бойся, присмотрят за тобой.

За заботу спасибо тебе, – Генкора склонила голову, – А коли захочешь про травы больше узнать, приходи, расскажу и научу, пока жива, но сто раз подумай надо ли оно тебе, ведь то, что увидишь – потом не развидишь, а то, что узнаешь – с тобой навсегда останется.

Иди, Марья, пора.

Я попрощалась с Генкорой и пошла домой. Было уже почти темно, но светила луна, и в паре шагов бежала волчица, будто провожая меня.

Волчица повернула обратно только тогда, когда я вышла из леса.

Я быстро бежала к дому, стараясь держаться в тени, чтобы не попасться никому на глаза.

Пробегая мимо дома Натальи, я увидела мелькнувший светлый подол, но не стала останавливаться, а лишь ускорила шаги.

Я забежала во двор и поднялась на крыльцо.

Не успела я постучать, как дверь отворилась и я увидела Настю со свечой в руках.

– Все тихо? – запыхавшись спросила я.

– Да, – кивнула Настя, – Маменька тебя искала вечером, но я сказала, что ты легла спать и просила тебя не трогать, а потом и маменька спать ушла.

– А ты не ложилась? – я погладила Настю по голове, – Волновалась наверное?

– Ага, за тебя очень боялась, – Настя вздохнула, – А ложиться не хотела, чтобы не проспать, как ты вернешься.

Я чмокнула Настю в щеку:

– Спасибо тебе, ложись спать, а то завтра будешь, как сонная муха.

– А ты расскажешь, как там… в лесу было? – Настя широко зевнула.

– Все завтра расскажу, ты уже спишь на ходу, – я подтолкнула Настю к лестнице, – Одно скажу, что Генкору я предупредила.

– Вот и хорошо, – Настя нехотя пошла в свою комнату, – Ты тоже ложись спать, Марьюшка.

– Конечно, – я улыбнулась Насте, и села около окна. Я понимала, что заснуть у меня сегодня не получится.

Глава 43

Весь следующий день мы опять помогала маменьке с заготовками на зиму. Было нестерпимо душно и жарко, к тому же маменька несколько часов подряд упаривала ягоды в печке.

– Настя, пойдем сходим на реку, – наконец взмолилась я, не могу больше, от жары в глазах темно.

– И правда, сходите, – кивнула маменька, – Я здесь сама управлюсь, а вы идите, охладитесь немного.

Настя радостно понеслась переодеваться, а я присела на крыльце, поджидая ее.

Мне показалось, что от жары даже пчелам было лениво летать, как обычно, с цветка на цветок. Они забирались в чашечки мальвы и подолгу там сидели, тихонько жужжа.

Бабочки и мотыльки тоже еле шевелили крыльями, а птицы притихли в тени деревьев.

Наш рыжий кот лежал кверху пузом под кустом малины и во сне перебирал лапами, смешно подергивая усами. И собаке было лень гонять кота, она прилегла рядом и тихо похрапывала.

Прибежала Настя, и мы с ней не спеша пошли к реке.

Что может быть лучше речной прохлады в жаркий день? Быстро скинув сарафаны, мы вошли в реку.

Мы плескались с Настей, пока ее кожа не покрылась пупырашками, а губы не посинели.

– Давай посидим на берегу, а потом еще искупаемся, – я взяла Настю в охапку и потащила ее на берег.

Настя хохотала, отбивалась от меня и громко визжала:

– Ну еще чуточку, Марья, не хочу на сидеть на берегу, – Настя надула губы, – Чего ты вредничаешь?

– Настя, не будешь слушаться, больше не возьму тебя с собой, – отрезала я, – Ты уже вся синяя, – я усадила Настю на циновку и набросила ей на плечи сарафан, – Погрейся немного, – обняла я девочку за плечи, – Вон уже трясешься вся.

Настя наконец успокоилась и согрелась, она легла, подсунув под голову свой платок, свернулась клубочком и тихонько засопела.

Я подумала, что пусть она спокойно поспит с полчаса и пошла по мелководью к дереву, склоненному над водой.

Усевшись на толстую ветку, я спустила ноги в воду и прикрыла глаза.

Кто-то положил руку мне на плечо и я вздрогнула от неожиданности.

Я обернулась. Князь!

– Как ты тихо подошел, – я улыбнулась Добрыне, – Напугал меня. Откуда ты здесь?

Лицо князя было суровым, брови нахмурены:

– Здравствуй, Марья, – он обошел дерево и встал передо мной.

– Ты какой-то сегодня хмурый, – я положила ладонь на грудь князя, – Ничего не случилось?

– Не знаю, может быть ты мне расскажешь, – Добрыня требовательно посмотрел на меня, – Скажи, Марья, ты ведь не обманываешь меня?

Я растерялась:

– О чем ты говоришь? Никогда я не обманывала тебя, – я внимательно посмотрела в синие глаза князя и мне показалось, что сегодня эта синева подернулась льдом, – Объясни наконец, не мучай меня.

Князь отвел от меня глаза и посмотрел на реку:

– Вывернула ты мою душу наизнанку, Марья, никого я так не любил, как тебя, – он опять смотрел мне в глаза, – Но не надо играть со мной! Все готов к твоим ногам бросить, но честь для меня важнее всего.

Она для меня дороже любви и даже дороже жизни.

– Постой, я спрыгнула с ветки и встала рядом с Добрыней, – Объясни мне наконец, о чем ты говоришь?

Князь схватил меня за плечи и тряхнул:

– Прошлой ночью не ты ли уходила из дома? – он больно сжал мои руки, – Куда ты тайком бегала? Почему ночью? И почему никому о том не сказала?

Глаза Добрыни метали молнии, на его скулах играли желваки, а жилы на шеи напряглись, как тугие веревки.

Я сразу поняла, кто мог видеть меня ночью, мне не показалось – я, действительно, видела светлое платье Натальи возле ее дома.

Зачем она ходила ночью по улице? Кто ж знает. И, что интересно она рассказала князю?

Я вздохнула:

– Успокойся, я сейчас тебе все объясню+, – я решила, что расскажу Добрыне всю правду, – Я, действительно, уходила из дома, но…

Князь оттолкнул меня:

– Больше я ничего не хочу слышать, – он опустил голову, – Ты меня обманывала, – он поднял руку, не давая мне вставить и слово, – Хватит с меня вранья. Не сегодня. Устал. Боюсь, что не сдержусь. Прощай, Марья.

Князь резко развернулся и пошел вдоль рек.

– Постой, Добрыня, – я попыталась его догнать, – Послушай меня…

– Все, – рявкнул Добрыня, не оборачиваясь, – Не хочу тебя слушать, ступай с богом.

Он быстро ушел, а я стояла и смотрела ему вслед и слезы текли по моим щекам.

Разве он может вот так, просто взять и уйти и даже не выслушать меня?

Ведь мы любим друг друга. Неужели все кончено?

Мое сердце разбилось на тысячи кусочков и я не знала, как мне их собрать…

Глава 44

Мы вернулись домой и я сразу же закрылась в своей комнате, чтобы меня никто не тревожил и не видел моих слез.

Я плакала о том, что оказалась настолько глупой и доверчивой и о том, что верила в дружбу и в любовь.

Шанс вернуться домой, я упустила, и теперь мне не остается ничего другого, как молча глотать слезы и жалеть себя.

Под дверью скреблась Настя, она уговаривала меня впустить ее:

– Ну, пожалуйста, Марьюшкааа, я тебе пирожок принесла, – тихонько канючила Настя, но я не отвечала.

Подошла маменька:

– Марья, что с тобой стряслось, – маменька громко постучала в дверь, – Открой, дочка, я волнуюсь.

Наконец, они оставили меня в покое и ушли, а я еще долго лежала, глядя в потолок и проклинала свою несчастную судьбу.

Наутро мне, конечно, пришлось выйти из комнаты.

Маменька, увидев меня, прижала руки к груди:

– Марьюшка, ты заболела? – маменька приложила ладонь к моему лбу, – Уж как бы не слабы стали мои глаза, но вижу, что плохо тебе. Иди ложись, я сейчас тебе чаю липового заварю.

Я не стала спорить и вернулась в кровать. Похоже, что я и вправду заболела, мышцы немели и болели, голова была тяжелой, а веки открывались с трудом.

Маменька напоила меня липовым отваром и укрыла теплой периной.

– Вот пропотеешь, как следует и всю хворь, как рукой снимет, – маменька погладила меня по голове и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.

Я вспомнила о целебной траве, что дала мне знахарка, но промолчала, мне не хотелось лечиться, зачем? Пусть будет, что будет. С этой мыслью я задремала.

Когда я проснулась, было совсем темно. Рядом со мной, на кровати лежала Настя, тихо посапывая.

Я прикрыла Настю одеялом и тихо, стараясь не разбудить ее, встала и подошла к окну.

Приоткрыв окно, я услышала, что во дворе кто-то тихо разговаривает. Я прислушалась:

– Матвей, ну почему ты такой упрямый, – говорила женщина, – Ничего с ней не случится, а нам о себе надо думать.

– Нельзя так, – ответил чуть громче Матвей, – Марья себя не жалела, чтобы отцу помочь, а ты хочешь, чтобы я вот так просто взял, да и забыл об этом.

– Ах, она себя не жалела! – я уже поняла, что это Наталья разговаривает с Матвеем, – Так вспомни, как она обо мне забыла, когда со своей Ядвигой драгоценной уехала, она тогда меня почему-то не пожалела.

Голоса стали тише, видимо Матвей с Натальей отошли в сторону.

Я задумалась. Интересно, о чем они говорили? Было понятно, что речь идет обо мне, но о чем Наталья просила Матвея?

Придется серьезно поговорить с Матвеем и все выяснить.

– Марьюшка, ты зачем у окна открытого стоишь? – Настя подошла, чтобы прикрыть окно, – Ложись, маменька велела приглядывать за тобой.

Мы улеглись с Настей рядом и я ее обняла:

– Спи, Настя, скоро уже светать начнет, не выспишься.

Настя зевнула и повернувшись на бок, быстро заснула. Я же до утра размышляла о том, что задумала Наталья.

Утром я встала пораньше, чтобы поговорить с Матвеем, пока он не уехал из дома.

Как обычно, Матвей с утра подсыпал лошадям овса и чистил конюшню, так что я сразу же побежала туда.

Белка, увидев меня тихонько заржала, я погладила ее по шее:

– Прости, что так и не прокатилась с тобой, шепнула я в ухо лошади, – Обещаю, что исправлюсь.

Матвей услышал шум и обернулся ко мне:

– Ты сегодня рано встала, – он облокотился на вилы, которыми сгребал сено, – Не спится, сестренка?

– Да, как-то плохо я спала сегодня, – нарочито вздохнула я и посмотрела в глаза Матвею, – Открыла окно, чтобы подышать воздухом и услышала странный разговор. Будто бы брат мой говорил обо мне с моей бывшей подругой. Ты случайно не знаешь, о чем они речь вели?

Матвей крякнул и принялся усердно работать граблями:

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – буркнул он, не поднимая глаз.

Я схватила Матвея за плечо:

– Все ты прекрасно понимаешь, – повысила я голос, – Говори быстро, что Наталья замышляет!

– Марья, ничего она не замышляет, правда, – Матвей, наконец посмотрел мне в глаза, – Она хочет, чтобы я посватался к ней и рассказал об этом родителям, а я сказал, что ты будешь против и лучше нам подождать.

– Это что же? Ты все на меня валишь? – я задохнулась от негодования, – С каких это пор ты стал прислушиваться ко мне? Говори! – я тряхнула Матвея посильнее.

– Да вот не знал я, что сказать Наталье, чтобы не обидеть ее, – Матвей опустил плечи, – Как-то не готов я к женитьбе, хоть и жалко мне ее, вот и брякнул про тебя.

– Вот ведь, дурень! – я с жалостью посмотрела на Матвея, – Ты ж не можешь на всех, кого тебе станет жалко, жениться. Взрослый мужик, а ведешь себя, как дитя неразумное.

Матвей сел на деревянную колоду и поднял на меня глаза:

– Так что мне делать? Скажи, Марья?

Мне хотелось дать подзатыльник Матвею, но я сдержалась и села рядом с ним:

– Ничего не надо делать, будь уже взрослым человеком, – я прислонилась к плечу Матвея, – Нельзя же так… без любви… Это же на всю жизнь. Может тебе уехать куда-нибудь? Хоть на недельку? Придешь в себя, подумаешь, а там глядишь все и уложится в твоей дурной голове.

Матвей посмотрел на меня с надеждой:

– Ты у нас, Марья, оказывается очень умная, как-то раньше даже и не замечал, – он широко улыбнулся, – А и правда твоя. Князь сегодня уезжает, чтобы купить для дружины оружие новое. Хоть ненадолго, но все же… Поеду и я с ними, это ты правильно мне присоветовала.

Матвей поставил грабли в угол и обернулся ко мне:

– Спасибо, сестренка, – и он быстро вышел из конюшни.

Так значит князь уезжает… Матвей сказал, что ненадолго, но кто знает?

Я надеялась, что мы с Добрыней поговорим, когда он успокоится и я все ему расскажу, но видимо придется подождать.

Я вздохнула. Опять ждать!

Глава 45

Матвей к вечеру уехал с князем и его дружинниками.

Мы проводили его до ворот и вернулись в дом.

Я села у окна с рукоделием, но в мысли мои были далеко от шитья, я перебирала в голове те слова, что должна сказать князю, чтобы он понял и поверил мне.

– Марьюшка, а почему ты подружек не зовешь на посиделки? – маменька присела рядом со мной, – Вместе все веселее будет, и работа за разговорами незаметно делается.

– У меня Настя есть, – покачала я головой, – Мне с ней никогда не скучно, она у нас очень умная девочка.

– Ох, и не говори, даже и не знаю, в кого она такая уродилась, – маменька улыбнулась, – Уж до чего шустра девка!

Мы рассмеялись.

– А за Матвея я переживаю, – маменька поджала губы, – Вот про Наталью он говорил с нами, а мне не хочется, чтобы он на ней женился.

– Да он и сам, по-моему не хочет, – согласилась я с маменькой, – И уехал он, чтобы все обдумать.

– Марья, ты Наталью лучше нас знаешь, – маменька посмотрела мне в глаза, – Что ты о ней скажешь?

Я вздохнула:

– Раньше Наталья совсем другой была, а сейчас я не узнаю ее. Злая она стала, хочет женить на себе Матвея, чтобы жить спокойно и безбедно, и против нас ему в уши шепчет.

Маменька опустила голову:

– Помешать мы Матвею не можем, вроде взрослый он уже, – она положила руку на мою ладонь, – Ты, Марьюшка, ближе к нему, поговори с ним, может тебя послушает.

– Я попробую, но если он вас не хочет слушать, то что говорить обо мне.

Маменька встала:

– Пора ужинать, откладывай работу до завтра, почти темно уже, – она пошла к дверям, – Давай на стол накрывать.

На следующий день мы с Настей и соседскими девушками собирались пойти в лес за орехами.

Такие совместные походы в лес, были очень любимы всеми девушками.

Это всегда было шумно и весело – разговоры обо всем на свете, песни и байки, иногда мы засиживались на какой-нибудь уютной поляне до темноты, тогда отец или маменька выходили встречать нас к дороге, ведущей в лес.

Мы с Настей прихватили холщовые мешочки, для того чтобы складывать орехи и присоединились к стайке девушек, которые, весело переговариваясь, гурьбой шли в сторону лесу.

Я заметила Наталью, которая шагала в стороне ото всех, помахивая сорванной веткой.

Мне совсем не хотелось разговаривать с бывшей подругой, я боялась, что не смогу удержаться от того, чтобы не высказать ей все, что думаю о ней.

Наталья искоса поглядывала на меня, но не подходила близко, что не могло меня не радовать.

Когда мы дошли до орешника, солнце уже стояло высоко.

Девушки разбрелись, переговариваясь друг с другом, мы с Настей нашли дерево с низкими ветками, и принялись собирать орехи, складывая их в наши мешочки.

Орехов было очень много, мы быстро заполнили наши сумки и присели под дерево, чтобы отдохнуть и перекусить пирожками, которые Настя не забыла прихватить с собой.

– Какая же ты, Настя, молодец, – сказала я, жуя вкусный пирожок, – Я и не вспомнила о том, чтобы захватить еду для нас.

Настя кивнула:

– Ага, я запасливая!

Мы вместе рассмеялись.

Настя заметила, что в кустах мелькнул рыжий хвост:

– Марьюшка, там лиса пробежала, – Настя вскочила на ноги, – Пойдем посмотрим!

Я попыталась остановить Настю:

– Она быстрее нас бегает, да и зачем нам она, – я попыталась ухватить Настю за руку, – Не будем же мы с тобой бегать по лесу за лисицей.

Но Настя уже нырнула в кусты, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Я пробиралась сквозь колючие ветки, мысленно ругая Настю, наконец впереди замаячил яркий свет и я буквально наткнулась на Настю, которая стояла, спрятавшись за дерево:

– Тише, Марьюшка, – прошептала Настя, – Там, на поляне… Смотри!

Я осторожно выглянула из-за дерева, стараясь не шуметь, и увидела Наталью, которая разговаривала с каким-то высоким мужчиной, одетым в богатые, похоже боярские одежды.

Нам было не слышно о чем они говорят, но Наталья стояла близко к мужчине, горячо говорила, размахивая руками, вот она схватила мужчину за руку, а тот обнял и привлек ее к себе.

Настя прижала ладошку к губам:

– Ой, с кем это Наталья обнимается? – Настя посмотрела на меня, широко раскрытыми глазами, – Как же это так, Марьюшка?

Я пожала плечами:

– Даже не представляю, кто это может быть, – мужчина стоял к нам спиной и мы не видели его лица и не слышали голос.

Настя оступилась и под ее ногой хрустнула ветка, я прижала палец к губам и мы застыли, боясь даже дышать.

Мужчина обернулся, обвел глазами кусты, но, к счастью, он не заметил нас и опять заговорил с Натальей.

Я застыла, сердце у меня стучало молотом, а по позвоночнику пробежал холодок…

Тот мужчина… Я его узнала.

И мне стало страшно.

Я не знала, что затеяли эти двое, но то, что это было что-то нехорошее, я не сомневалась.

Он появился, как нарочно в тот момент, когда уехал князь, а с ним и Матвей, и мне нужно было решить, что предпринять и кому рассказать, что объявился Войцех, и что он надел чужую одежду и тайно встречался с Натальей.

Что же это все значит?

Глава 46

Мы с Настей подождали, пока Наталья с Войцехом не ушли с поляны, и тоже пошли обратно к орешнику.

Девушки уже собирались домой, хвастаясь друг перед другом полными сумками орехов. Мы тоже подхватили свои мешочки с орехами и неспеша пошли вместе со всеми в сторону дома.

Я дернула Настю за рукав, чтобы она не спешила и когда расстояние между нами и остальными девушками было достаточным, чтобы никто не услышал наш разговор, я тихо сказала Насте:

– Не вздумай рассказать кому-нибудь о том, что мы видели, это может быть очень опасным для тебя, – я, как можно строже посмотрела на Настю, – Ты поняла меня? Лучше всего, если ты вообще забудешь об этом. Я сама разберусь.

– И даже маменьке не говорить? – Настя смотрела на меня широко распахнутыми глазами, – И ей нельзя сказать? Я всегда ей все рассказываю…

– Ни-ко-му! – повторила я по слогам, – Настя, это очень важно! Пожалуйста, поверь мне.

Настя кивнула:

– Хорошо, я никому не скажу, – она опустила голову, – Но ты ведь потом мне все расскажешь, да?

– Расскажу, – пообещала я, – Только дай мне время.

Мы ускорили шаг и догнали девушек.

Наталья тоже шла среди остальных девушек, настроение у нее явно улучшилось, она весело смеялась и даже что-то напевала.

– Наташка, – окликнула ее одна из подружек, – Что-то у тебя орехов совсем мало? Вон, все по целому целому мешку набрали, а у тебя десяток орешков стучат друг по другу. Ленилась, небось и под кустиком спала.

– Да, я не особо орехи люблю, – отмахнулась Наталья, – А угощать мне особо и некого, так что хватит и этого.

Я внимательно посмотрела на Наталью, но она отвела от меня взгляд.

Мы пришли домой, высыпали орехи для просушки, поужинали и Настя пошла спать.

Я же дождалась, пока уснут все, и надев темную одежду, незаметно выскользнула из дома.

Наталья, наверняка, сегодня будет встречаться с Войцехом и вдруг я смогу что-нибудь услышать?

Стараясь не шуметь, я вышла за ворота и пошла к дому Натальи.

Мне повезло, ночь была безлунная, все уже спали и меня никто не видел.

Я подошла к забору, огораживающего Натальин двор, и проскользнула в калитку.

Окна в доме были темными. Я обошла его и увидела, что из одного окна, которое выходило на задний двор, лился слабый свет.

На цыпочках я подошла поближе к этому окну, надеясь что-либо увидеть или услышать.

На мое счастье, Наталья сидела спиной к окну и громко говорила с кем-то, кто находился в глубине комнаты.

Я прислушалась:

– Послушай, я попытаюсь женить на себе этого тюфяка, – раздраженно говорила Наталья, – Но вдруг он все же не захочет? К тому же его сестрица козни будет мне строить.

Наталье что-то сказали и она ответила:

– Вроде я сумела рассорить ее с этим князем, но не уверена, что надолго, – Наталья повернулась к окну и я нагнулась, чтобы она не заметила меня, – Эта Марья крутит князем, как хочет.

Тот, кто разговаривал с Натальей, видимо, подошел ближе:

– Так помирись с Марьей, пусть она тебе опять начнет доверять, – я узнала голос Войцеха, – Вы же с ней были подругами.

Наталья фыркнула:

– Да, когда это было! Столько всего с того времени произошло, – она вздохнула, – Не верит она мне, и братца своего подзуживает, чтобы он меня бросил.

Войцех сел рядом с Натальей, я видела, как она положила голову ему на плечо.

– Я рано поутру уеду, – Войцех стал говорить тише, – И вернусь дней через десять, мне надо навестить кое-кого в ваших краях, а ты за это время должна к Марье втереться в доверие, чтобы свадьбе твоей она не смогла помешать.

Наталья вскинула голову:

– Ну почему я должна жениться на Матвее? Ведь не люблю я его, – она всхлипнула, – Почему ты не заберешь меня с собой, ведь твоего ребенка я ношу…

Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.

Войцех откашлялся:

– Ты ведь знаешь, что не время сейчас, я должен порешать все свои дела, а это не быстро, – он встал и отошел в сторону, я услышала, как звякнула кружка, – Ты должна женить на себе Матвея, и чтобы он не догадался, что ребенок не его, а потом, – он начал шумно пить.

– Что потом? – еле слышно спросила Наталья.

– Потом мы избавимся от твоего мужа и заживем все вместе, – Войцех обнял Наталью, – к тому времени и деньги моего братца уже моими станут.

Наталья молчала.

Я потихоньку отошла от окна и поспешила выйти на улицу, пока меня не заметили.

Все то, что я услышала, с трудом укладывалось в моей голове, но все же теперь я знала правду и значит у меня есть средства для того, чтобы защитить себя и Матвея.

Я решила, что, как только вернется князь, я сразу же расскажу ему про Войцеха, ведь не зря он пробрался в наши края, наверняка опять что-то замышляет.

И еще непременно надо предупредить Ядвигу с Федором, вдруг им тоже грозит опасность, пусть будут готовы.

Я прибежала домой, поднялась в свою комнату и буквально рухнула на кровать.

День выдался тяжелый, и кто знает, чего нам ждать ото дня завтрашнего.