Текст книги "Разная магия (СИ)"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Процесс изготовления документа меня настолько занимает, что я не успеваю и слова молвить о том, что мы с ней можем пройти в любое место, наложив на что угодно кратковременную иллюзию.

На следующее утро, часиков так в десять, мы уже у входа в телекомпанию "Терра". Она занимает часть жилого многоэтажного здания. Только вход отдельный – высокие такие раздвижные двери, возле которых курят несколько человек.

Немного боязно. Все же, это не просто новый для меня опыт – это вообще нечто из ряда вон выходящее.

– Не дрейфь, – бормочет Дуся, – сама напросилась.

– Я не дрейфю.

– А то я не вижу! Пошли уже, экстрасенсиха ты моя недоделанная!

После чего она решительным шагом направляется в сторону "Терры".

Романовский не обманул – нас, действительно, ожидали. Пожилой охранник повертел мою справку в руках и молча выписал пропуск.

Дрожь в коленях усилилась. Если бы не Дуся, которая подталкивала меня в спину острым кулачком, я бы, наверное, развернулась и сбежала домой. И опыт мне не нужен.

Десять минут блужданий по коридорам, и мы, наконец, получаем возможность лицезреть Романовского. Сегодня он не очень напоминает встретившегося нам вчера толстячка – он собран, деловит, говорит отрывисто. Дарит нам скоротечную улыбку и велит пройти по коридору направо к куаферу.

– Это кто? – шепотом спрашиваю я у Дуси.

– Это чтоб ты была покрасивше, – так же шепотом отвечает она.

Вхожу в комнату, узкую, две стены которой обклеены зеркалами – немного криво, слегка неаккуратно, но все равно впечатляет.

Маленькая белокурая коротко остриженная девочка с надменным лицом усаживает меня в кресло и тут же безапелляционно заявляет:

– Вы будете брюнеткой!

– Почему брюнеткой? – растерянно спрашиваю я.

– Катерина Эрраде не может быть рыжей! Этому имени такой цвет не подходит. Вы непременно должны быть выкрашены в черный цвет.

Я недоуменно кошусь на присевшую неподалеку на стульчик Дусю – та делает вид, что ничего не видит, ничего не слышит. Листает что-то.

– Не хочу, – лепечу я, за что получаю полный негодования взгляд куафера. Я вижу его в зеркале.

– Вы что, не понимаете, куда Вы пришли?! Это – телевидение. И если я говорю, что Вы будете брюнеткой, значит, Вы будете брюнеткой! – с напором произносит она.

– Соглашайся, Катя, – ехидно произносит Дульсинея, – это же такой опыт.

Неуверенно киваю. Спустя час на меня из зеркала смотрит малознакомая дама – она, кажется, старше меня лет на пять, у нее черные, остриженные до плеч прямые волосы, белая кожа, красные губы и неестественно большие зеленые глаза.

– Супер! – заявляет куафер, сдергивая с меня покрывало.

– Ага, – добавляет Дуся, – Клеопатра Матвеевна!

Я медленно поднимаюсь с кресла, в которое тут же усаживают Дусю. К моему сожалению, ее лишь причесывают, слегка подкрашивают глаза и брови. В общем, коренных изменений не происходит.

– Вас ждут! – говорит блондинка, указывая рукой в сторону двери. Ну ладно.

По дороге нас с Дусей перехватывают и отводят в какую-то комнату. Там на пороге нас встречает странноватый молодой человек. Он ростом примерно с меня, стройный, молодой. У него чистое гладкое лицо, основной особенностью которого является рот. Короткая верхняя губа приподнята, и из под нее выглядывают ровные, крупные, неестественно белые зубы.

На юноше надет темный строгий костюм, из-под которого как-то странно и кокетливо выглядывает маечка в тонкую полосочку. На шее у него длинный, ворсистый, ярко-оранжевый шарф.

– Я – Валерий Золотников, – надменно произносит молодой человек, – Вы, конечно же, меня знаете. Я буду вести это шоу.

– Кате…

– Ах, оставьте! Мы успеем еще друг другу надоесть!

Он удаляется, взмахнув шарфом на прощание, а мы с Дусей получаем возможность, наконец, познакомиться с другими участниками предстоящего шоу. Их трое.

Первая – высокая рыжевато-каштановая девица, при взгляде на которую у меня закладываются некоторые сомнения по поводу того, зачем понадобилось менять мой цвет волос. Она сидит на кресле, закинув ногу на ногу. Ноги у нее, надо сказать, длинные и ровные. Одета она в голубой сарафанчик, длина которого позволяет увидеть и оценить вышеозначенные ноги целиком во всех подробностях.

Второй – пожилой дяденька с длинной белой бородой, в очках. Он сухенький такой, невысок ростом. На нем мешковатые грязно-синие штаны, белая длинная сорочка, подпоясанная красной лентой. На ногах сапоги. В правой руке он сжимает какую-то деревянную изогнутую штуку непонятного назначения. Все время покашливает.

Третий – юноша лет двадцати. Он высокий, очень худой, у него неестественно белые волосы до лопаток и рыжая редкая щетина на подбородке. Парень одет в джинсы, кроссовки (мне Дуся вчера полвечера объясняла, как называются некоторые местные предметы одежды, так что я теперь почти специалист в этом вопросе) и белую рубашку. Когда он поворачивается к нам спиной, на ней обнаруживаются неизвестные мне буквы. Они переливаются.

– О! – говорит девица тусклым голосом, – еще две идиотки приперлись. Я – Анна. Ну и это, вы в курсе, короче, я типа победю. Это – дед Иван и Владик Чудо Светлое, он же Владос. У него разряд по карате, во всяком случае, он так сказал. А вы кто, тетери?

Дульсинея

– Кать, кажется, эта девочка нарывается на грубость, – ласково пропела я и многозначительно помахала сумочкой. Случай с хорьком научил меня не забывать, где находится мой тапок.

Катька, поняв смысл моего многозначительного жеста, конечно же, не упустила возможности ехидно намекнуть:

– Ты хочешь уговаривать эту бешеную дракониху не одного, а двух хорьков целовать?

– А это не проблема, – фыркнула я, – попрошу Терина с ней побеседовать. Его она послушает.

– Эй, я, кажется, вам вопрос задала! – возмутилась Анна, – и не нужно тут перед нами комедию ломать. Мы еще не на шоу.

– Да у нас, блин, вся жизнь как шоу, – заверила я и одарила "победительницу" придурковатым взглядом, – что там за вопрос был?

– Вы кто, тетери? – по слогам повторила Анна.

– Ну вот, Кать, она опять, – обратилась я к внучке, – мож пусть уже два хорька будет?

– Прекрати! – прошипела Катерина и повернулась к Анне.

Что она такого собиралась ей сказать, никто так и не узнал, потому что в этот момент дверь распахнулась, будто ее с ноги пнули, и в помещение ворвалось новое действующее лицо – бледное и черноволосое, в черном плаще, полы которого эффектно взметнулись, когда он, в два шага преодолев расстояние от двери до окна, развернулся ко всем присутствующим лицом и прошипел при этом:

– Придушу скотину! – за этим заявлением последовала пауза и вопрос, – Золотников всегда такой козел? Всем доброе утро.

– Наконец-то нас заметили! – ехидно изрекла Анна и добавила. – Сам ты козел.

Девушку наградили снисходительным взглядом и огорошили просьбой:

– Деточка, сделай мне кофе.

– Что? – взвизгнула Анна. – ты… ты что себе позволяешь?

– А ты разве не девочка на побегушках? – удивился брюнет, в задумчивости запуская в волосы пальцы, унизанные серебряными перстнями. – Ну, или как тут у вас на телевидении называют этих, которые "подай-принеси"?

– Ну что ты, это ж наша звезда и будущая победительница, – ехидненько поведала я, – как ты мог сразу не догадаться?

– У нее дара нет, вот я и подумал, что она тут не для красоты сидит.

– Ты… да ты… да у тебя, – кажется, Анна готова была взорваться.

– Молчи!

Одно слово и тяжелый взгляд, и Анна замолчала на полуслове, только глаза таращила и беспомощно открывала рот. То, как он это сделал, было похоже на магию Саффы – что-то темное, неклассическое и иномирское.

– Круто! – прокомментировала Катерина. – Дуся, это даже более эффективно, чем твое заклинание убирающее рот. Как Вы это сделали?

– Кать, он может видеть магический дар или я что-то не так поняла? – пролепетала я, пребывая в полном офигении. А что еще, по-вашему, я должна была ощущать, встретив в этом мире темного мага? К тому же такой силы, что аж не передать словами? Мне вот интересно, мальчик сам понимает, какой мощью обладает или действует, так сказать, на ощупь? Вряд ли тут имеются квалифицированные преподаватели, которые объяснили бы ему что и как.

– А вы разве не видите? – удивился парень и, наконец, додумался представиться, – Я Аркадий.

– Я Дульсинея, а это моя сестра Катерина. Онемевшую дуру зовут Анна. Хм, мальчики, простите, я забыла ваши имена.

– Дед Иван, – представился седобородый дедулька.

– Владос, – гордо изрек обесцвеченный аж до синевы "вроде бы каратист".

– Дедушка, на Вас порча, Вы в курсе? – вежливо поинтересовался Аркадий, – Владос…

– Я в курсе! – поспешно перебил блондин.

– Ты всегда так сходу людей огорошиваешь? – полюбопытствовала я.

– Вам больше лет, чем кажется… намного больше, – брови экстрасенса удивленно поползли вверх. – Девяносто? Не может быть!

Аркадий растерянно запустил пятерню в волосы, поморщился, зацепив прядь перстнем, и пробормотал:

– Не надо было вчера эту дрянь пробовать.

– Все в порядке. Не волнуйтесь.

Ой, вот если бы не видела своими глазами, что это моя внучка сказала, в жизни бы не поверила, что это она! С каких это интересно пор Катенька моя стала такой добренькой и взялась успокаивать готичных мальчиков? Ну да, внешность у мальчика такая явно готичненькая – бледнен, черноволос, ногти черным лаком покрашены, цацки эти со всякими мистическими знаками. На груди вот, к примеру, на черном шнурке кадуцей висит. Это симпатичная штучка считается ключом между жизнью и смертью… или светом и тьмой? Не помню точно. Еще это вроде бы жезл древнегреческого бога Гермеса. Одним словом, красивая безделушка, только в нашем с Катькой мире она ничегошеньки не значит, потому что нет у нас такого бога. Может быть, в этом мире он и существует. После всего, что со мной за последние шестьдесят лет приключилось, я уже ничему не удивлюсь.

Катерина подошла к Аркадию, привычным жестом передвинув поближе два кресла. Ну, то есть она магией это сделала, чем вызвала бурное мычание у все еще немой Анны и завистливые взгляды дедульки и блондина. Аркадий особых эмоций не высказал, продолжая пребывать в переживаниях насчет моего возраста. Бедняга наверняка думает, что его дар дал сбой, и он увидел не то, что есть на самом деле.

Буркнув что-то в знак благодарности, Аркадий опустился в кресло. Катерина устроилась напротив него и с нездоровым блеском в глазах начала допрос:

– Расскажите, каким образом Вы видите присутствие магического дара? И как Вы заставили замолчать эту девушку?

Блеск был нездоровый в том смысле, что Катюша моя в очередной раз включила любознательного архимага-заучку.

– Ну вот, опять ты за свое! – возмутилась я. – Кать, мы сюда развлекаться пришли, а ты…

– Это ты развлекаешься, а я пришла за новым опытом, – напомнила Катерина.

– Ваш натуральный цвет волос намного приятнее, – брякнул Аркадий, прищурился, внимательно разглядывая Катерину, и неуверенно добавил, – Вы здесь чужая. Другая страна? Или… нет, это невозможно!

Мы с Катериной переглянулись. Этот мальчик видит такие вещи, которые не каждый опытный маг разглядеть может. Но при этом язык у него как помело, и все что видит, чудо это тут же вываливает на ничего не подозревающего собеседника. Интересно как часто ему за это морду били?

– Ни разу, – Аркадий виновато улыбнулся. – Простите. Иногда я слышу чужие мысли. Это само получается. Ума не приложу, как это контролировать.

– Его бы с Шеоннелем познакомить, – заметила Катерина, обращаясь ко мне.

Ну да, Шеоннельчик у нас большой специалист в области эмпатии и телепатии. Хоть сам телепатом не является, но эмпат очень сильный и за последние тридцать лет далеко продвинулся в этой области.

– Шеоннель наш друг, – пояснила я.

Аркадий посмотрел на меня, глаза его удивленно расширились, и он со стоном откинулся на спинку кресла.

– Больше никогда не буду пить этот долбанный чай на травках и грибах! У меня галлюцинации!

– Какого рода? – заинтересовалась Катерина.

– Дульсинея говорит про вашего друга, а я вижу эльфа! Эльфов не существует!

– Конечно, нет, – заверила я.

– В этом мире, – добавила Катерина, видимо, решив свести с ума бедного готенка.

– Шеоннель полуэльф, – из вредности добила я.

– Мммм, – глубокомысленно изрек Аркадий и прикрыл глаза ладонью.

– Хороший сценарий. Интригующий, – оценил Владос наш диалог и сочувственно поинтересовался у страдающего в кресле гота, – голова болит? Могу полечить.

– Можешь-можешь, – заверил Аркадий, – только ничего у меня не болит.

– Ты нервничаешь, сынок, – авторитетно заявил дед Иван, до этого глубокомысленно притворявшийся немым, – нехорошо это. А про порчу я знаю. Не снимается зараза. Чего я только не пробовал.

– А у Вас и не получится. – Аркадий убрал ладонь с лица и оглядел деда. – Сил у Вас для этого маловато. Да и Вы к тому же белый маг, а порча черномагическая. Обидели Вы кого-то дедушка?

– Было дело, – дед отвел взгляд и сварливо пояснил, – ну не мог я на ней жениться! Не мог! Не любил я ее.

– Ой, какие злые бабы пошли, – посочувствовала я. – Кать, поможем дедушке?

– Узор у заклинания какой-то странный, не могу понять, где заключительный узел, – пробормотала Катерина, впившись взглядом в смутившегося от такого внимания деда. – Смотри, Дусь, на сердце, будто ледяная сеть. Если бы я не была уверена, то подумала бы, что тут мама поработала.

– Ага, я видела что-то похожее, когда Саффа на Лина приворот накладывала. Очень красивенький узорчик был, только немного другой и…

– Мама на отца? О чем ты!? – возмутилась Катерина.

– Надо лучше знать историю своей семьи! Это они так экспериментировали по обоюдному согласию, – пояснила я и, не удержавшись, добавила, – не удивлюсь, если как раз тогда они тебя, такое чудище и зануду, зачали.

– Дамы, не ссорьтесь, – подал голос Аркадий, поднялся с кресла и подошел к деду Ивану. – Смотрите, тут все просто делается. Порча на сердце завязана. Оно остановится, если объект кого-нибудь полюбит. Я сам так делал однажды. Чтобы это убрать, нужно потянуть вот здесь. Тогда сеть распутается без нежелательных последствий. Вот, все готово.

Не знаю, как он там и за что потянул – не успела разглядеть, а дед уже ойкнул, и сеть с его сердца пропала.

– Великолепно! – одобрила Катерина, – Вас нужно с моей мамой познакомить. Вы похоже работаете. Неклассическая магия. Иномирская.

– А мама у Вас кто? – Осторожно спросил Аркадий и покосился на меня.

– Я не мама. Я бабушка, – поведала я, решив, что если уж Катька такая безобразно честная и практически в открытую призналась, что мы из другого мира, то почему бы и мне не нести правду-матку в массы?

– Мама у меня Озерная ведьма.

Вот меня таки умиляет честность моей внучки. Что на нее нашло? Ну, хоть бы соображала, где находится и что говорит. Приворожил ее, что ли, этот гот черномагический?

– Мерлин, – тут же выдал ассоциацию Владос.

– Наверняка опять напился, – пробормотала я, вспомнив деда.

– Эскалибур, – продемонстрировал свои познания в легендах дед Иван.

– Валяется где-то в сокровищнице магического совета, – отрапортовала я и предупредила, – кто про мою невестку хоть слово плохое скажет, будет всю жизнь по углам тараканом щемиться!

– Об Озерной ведьме в легендах мало информации, – деликатно заметил Аркадий.

– А ты вон Катьку спроси, – ехидно посоветовала я, – она у нас сегодня честная, все тебе расскажет. И что нужно и что не нужно.

– Что здесь, вашу мать, происходит? – визг Анны раздался внезапно.

– Тааак, мое терпение лопнуло! – прошипела я, взмахнув сумочкой, в которой прятался мой магический предмет.

– Что у Вас там, Дульсинея? Что-то очень мощное. Вы бы поосторожнее с этой вещью.

Вмешательство Аркадия остановило меня от необдуманных действий. Нет, ну, правда, зачем нам еще один хорек с привязкой на поцелуй Верлиозии? У нас и так тут проблема образовалась в виде слишком глазастого готенка с языком как помело. Вот когда-нибудь его пришибут за то, что слишком много болтает о том, что видит.

– Я умру в шестьдесят два года от рака легких, – доложил Аркадий, видимо прочитав мои мысли, и уточнил, – то есть умру, если не перейду на другой табак. Только не могу понять, на какой.

– Методом тыка определишься. До шестидесяти двух лет тебе еще далеко, – утешила я.

– Ну, как вы тут, мои дорогие? – с таким жизнерадостным возгласом в помещение влетел Романовский, сияя как медный грош.

Как быстро этот человек меняется. Только недавно был такой весь из себя серьезный и собранный дяденька, а теперь этакий рубаха парень стал.

– Аркадий, душа моя, достал тебя Золотников? Так ты не обращай внимания. Зазвездился он у нас, но это быстро лечится. – Романовский подмигнул готу, – нравишься ты ему, вот он и дергает тебя "за косички".

Хи-хи, Аргвара нет на этого Золотникова!

– Я его за что-нибудь другое дерну, если продолжит в том же духе! – прошипел Аркадий и мерцнул выбросом темной энергии.

Ну, вот точно не может он свою силу контролировать! Катька тоже это заметила и сделала то, чего я от нее не ожидала – нейтрализовала выброс, чтобы этот недоучка сам себе не навредил. Ну, вот что такое с моей внученькой происходит? Материнский инстинкт что ли? Или у нее огромной силы научный интерес к этому субъекту образовался, потому она его и опекает? Хотя вот будь я на ее месте – вся такая из себя заучка и архимагическая зануда, я бы тоже Аркадием заинтересовалась. Сильный маг выросший в немагическом мире – это же очень интересно! Ну и к тому же симпатичный он… правда до моего Терина ему далеко.

– Да вы тут все в конец обнаглели! – рявкнула Анна. – Господин Романовский, что за гадости Вы себе позволяете говорить в адрес моего жениха?

На этом месте я неприлично заржала. Теперь хотя бы стало понятно, откуда растут ноги у ее уверенности в том, что она победит.

– Что ты ржешь? – возмутилась невеста Золотникова.

– Совет вам да любовь, – с трудом перестав смяться, пожелала я и повернулась к Аркадию, – а можно сделать так, чтобы она на подольше замолчала? Например, навсегда.

– Дуся, имей совесть! Хочешь что-то сделать, делай сама и не приставай к человеку.

Это что это? Это Катька от родной бабушки постороннего мальчика защищает? Куда катится этот мир? И все соседние миры тоже?

Глава 8

Ларрен

Наша Вера – уже не всесильный дракон, а всего лишь маг. Просто маг. Взлететь она не может, левитацией не владеет, определить, где ее последняя любимая игрушка Терин – не в состоянии. Даже забавно. Впору бы позлорадствовать, да настроение не то, и антураж подкачал – разнообразие расположенных вокруг отходов могло бы даже порадовать взгляд, настолько они разноцветные, если бы обоняние так не страдало.

Хочется покинуть этот гостеприимный мир, как можно скорее. Верлиозии, видимо, тоже, потому что она кивает, берет меня за плечо, и мы тут же оказываемся в каком-то ином месте. Здесь тоже трудно дышать, но по иным причинам – очень жарко. Раскаленная темная почва прожигает подошвы. К счастью, Вера не планирует задерживаться и здесь. На сей раз ориентиры она берет гораздо быстрее. Вероятно, стимул лучше.

Насколько я помню, князь говорил о пяти перемещениях. Надеюсь, последней нашей точкой окажется нечто менее ужасное. Хотя надежда моя не так уж сильна – ведь Терина выкинула Верлиозия. А поскольку руководствовалась она в тот момент лишь своим подсознанием (вспомнить-то, куда запропастился мальчишка, она не может), стало быть, будет это какая-то дыра – черная и зловонная, как большая часть устремлений моей ненаглядной спутницы.

Ан нет. Последнее место, в котором мы оказываемся, выглядит вполне пристойно. Более того, пытаюсь найти отличия какие-то от моего родного мира, ну, что-то вроде другого оттенка неба, неизвестной мне растительности, словом, чего-то, что показалось бы мне чужеродным, и не нахожу. Более того, вот та стена – серая, со светлыми заплатками из не успевшего потемнеть камня – очень мне напоминает стену Столицы Зулкибара. Болезненно, прямо скажем, напоминает, поскольку видел я ее, помнится, в свое время примерно с этого вот ракурса. Когда в команде с драконицей защитников города убивал.

– А ты везунчик, Ларрен! – весело восклицает Верлиозия.

С трудом отрываю взгляд от стены и интересуюсь:

– Интересно, в чем это выражается?

– Так это Зулкибар!

– Сам вижу, что Зулкибар, – гордо говорю в ответ, а у самого сердце так и скачет от радости. Это – мой мир, моя земля. Я здесь свой, и уж найти племянника как-нибудь сумею. Мало, что может мне помешать, а кое-что даже и поможет.

Это кое-что стоит рядом с непереносимо самодовольным видом.

– И где мальчик? – спрашиваю я и с удовольствием замечаю, как самодовольство испаряется с миловидной физиономии женщины-дракона. О, я придумал ей еще одно определение! Женщина-дракон! Хотя, признаться честно, звучит так себе. Самка – было лучше.

Верлиозия молчит, хотя губы ее шевелятся. Такие, надо признать, соблазнительные губы… Она зачем-то проводит по ним указательным пальцем, и тело мое реагирует повышением температуры. Да, зараза крионская, хороша внешне – это я всегда признавал. Только сука.

Жду. Минут через пять она, наконец, растерянным таким голосом произносит:

– Не знаю.

– А как же твоя хваленая привязка?

– Не понимаю. Связь ослабла.

Я встревожен.

– Насколько ослабла?

– Почти до предела.

– Чем это может быть вызвано?

Верлиозия морщится и протяжно так, противно произносит:

– Ларик, ты же умный мальчик, сам догадайся.

Да я уже догадался! Либо Терин тяжело ранен, практически при смерти, либо на него было оказано магическое воздействие такой мощности, что сильно снизило действие магии дракона. Вот даже и не знаю теперь, что лучше. И в любом случае время терять нельзя.

– Ты можешь сказать, на каком расстоянии он находится и куда нам двигаться? – спрашиваю я.

– Расстояние – нет, не могу. Такое в первый раз. Не понимаю пока, как вычислить. Направление… Юг – юго-восток. Тебе легче стало?

Мне? Не стало. Почти.

– Ты предлагаешь мне взять след и идти отсюда и до восхода солнца? – осведомляюсь я.

– Хорошая идея! – невесело усмехнувшись, восклицает Верлиозия, – только я плохо верю в ее эффективность. Расстояние я определить не могу, но он явно не ближе пятнадцати километров отсюда. Это я чувствую. Только не надо спрашивать, как.

Не надо, так не надо. Что у нас на расстоянии более пятнадцати километров? Кто бы еще помнил… Трали у нас там. Чтоб его… Трали. Что у нас сегодня – экскурсия по местам боевой славы? Или мирного бесславия, что вернее?

Верлиозия

Даже если бы Ларрен спросил – как, я бы не смогла объяснить. Так же, как не смогла бы объяснить, что происходит с Терином. Такое ощущение, что мой котенок потерял себя. Может быть, он лишился памяти при переброске? Или лежит без сознания? Я провела пальцами по кнуту, обвивающему мою талию. Плохо, что мальчик переместился без своего магического предмета. Очень плохо.

– Попробуем в Трали. Это приблизительно в пятнадцати километрах к югу отсюда, – решает Ларрен берет меня за руку и перемещается. Надо же – прямо сама доброта! Ничто не мешало ему бросить меня здесь, предоставив возможность телепортироваться самой, ведь ориентиры этой деревушки я хорошо знаю.

Мы оказались на центральной площади. Народ при виде меня, с воплем кинулся врассыпную. Не могу удержать улыбки. Приятно когда люди помнят.

– Я осел.

– Любопытное заявление. И что тебя привело к таким выводам? – интересуюсь я.

– Нужно было сначала личину или невидимость на нас наложить. Мы всех распугали, теперь даже спросить не у кого, не появлялся ли здесь Терин.

– Нам не обязательно спрашивать. Я и так знаю, что он был здесь и довольно таки долго. Странно. Такое ощущение, что он провел здесь не меньше года. Но этого не может быть.

– Если окажется, что ты его еще и во времени переместила, я тебя собственноручно придушу, – обещает Ларрен. – Я правильно понимаю – здесь его уже нет?

– Да. Давно. Я не понимаю! – начинаю злиться. Мне не нравится, когда что-то не понятно. – Ларрен, уйди куда-нибудь.

– Ну, уж нет, – огрызается маг, – учись держать себя в руках. Я не позволю тебе бесноваться и выпускать пар здесь. Жители этой деревни достаточно от тебя пострадали!

– Надо же, какие мы благородные и храбрые, – шиплю я. – Хочешь, чтобы я выпустила пар за твой счет? Представляешь, что от тебя после этого останется?

– Те части, которые тебе больше нравятся. Хватит капризничать! Лучше подумай о том, где сейчас может быть Терин? Ты чувствуешь?

– В том-то и дело что да! Чувствую! И я не капризничаю, я не понимаю! А когда я не понимаю, я нервничаю и…

– Верлиозия, ты хочешь, найти своего котенка или нет? – рявкает Ларрен.

– Хочу! – рявкаю я в ответ. – И ищу! Но того, что я чувствую, не может быть! Такое ощущение, что он провел здесь не меньше года и ушел отсюда около дух лет назад. Это, по-твоему, нормально?

– Нормально. И я придушу тебя, как и обещал, – сообщает Ларрен.

Злость моя проходит так же быстро, как пришла. Передо мной разъяренный маг с явным намерением претворить свою угрозу в жизнь. Интересно, как он себе это представляет – задушить дракона голыми руками? Даже если дракон в человеческой ипостаси. Это будет очень любопытно. Я облизнулась в предвкушении, шагнула поближе и даже убрала волосы с шеи, чтобы ему было удобнее.

– Приступай.

– А? – Ларрен с трудом отводит взгляд от моих губ и, отступив на шаг, ворчит, – шуточки у тебя, Верлиозия, кхм… не смешные. Будь серьезнее. Итак, судя по всему, выходит, что ты отправила Терина не только в другой мир (к счастью это оказался его родной мир), но и переместила во времени. Надеюсь, это все, что ты с ним успела сделать. Если верить твоим ощущениям, он переместился сюда на три года назад в прошлое. Странно, что за все это время он не попытался ни с кем связаться.

– Боялся изменить будущее? – предполагаю я. – Ведь до сегодняшнего дня он – настоящий, существовал в этом времени. Не думаю, что столкновение с самим собой было бы полезным опытом.

– Да возможно, поэтому он не давал о себе знать. Но ведь он должен был помнить дату, когда все произошло и объявиться в этот день. Почему он этого не сделал?

– Боюсь, что он не осознает себя.

– Что? Вера, только не говори, что ты еще что-то сотворила с мальчишкой! – рычит Ларрен.

– Я вообще не знаю, что я с ним сотворила, – напоминаю я и не удержавшись, спрашиваю, – может быть, все-таки попробуешь меня задушить?

– Играй в такие игры с кем-нибудь другим, извращенка чешуйчатая! – психует маг. – Все, считай, что ты помогла нам в поисках Терина, можешь отправляться домой. Дальше мы справимся сами.

– Кто это – вы?

– Свяжусь с Лином и Саффой. Втроем мы быстро мальчишку отыщем.

– Еще чего не хватало! – шиплю я, подавляя желание вцепиться ему в горло. – Больше ничего не придумал? Я не желаю, чтобы в этом участвовали посторонние маги. Я сделала это с Терином, мне и исправлять! И помогать мне в этом будешь только ты! Никто больше!

– Лин и Саффа вообще-то не посторонние. Они родители Терина.

– Плевать! Для меня они посторонние. И я никуда не уйду, пока не верну котенка. И помогать мне в этом будешь только ты!

– Да почему?

– Потому что я так хочу! И ты тоже не против хотя бы на время избавиться от опеки своей женушки и ее родных. Так?

– Вообще-то я спрашивал, почему ты против помощи Лина и Саффы.

– Они мне не нравятся.

– Глупое объяснение. Не веди себя как ребенок!

Ларрен не на шутку разозлен. Это очень привлекательное зрелище. Не удерживаюсь. Подхожу ближе, протягиваю руку, касаюсь кончиками пальцев его щеки. Он тихо рычит и собирается что-то сказать. Не даю ему этого сделать, накрыв его губы ладонью, и шепчу:

– Тсссс, не надо. Я и так знаю все, что ты обо мне думаешь. Расслабься, сейчас мы будем перемешаться по чувствам.

Кажется, Ларрен не понял, что я имела ввиду и попытался меня оттолкнуть. Пришлось, как следует обнять его и прижать к себе, чтобы не дергался. Нельзя, совершая телепортацию без ориентиров и руководствуясь только направлением нити, связывающей с объектом поиска, делать резкие движения.

– Вера, какого… твою мать, зачем мы переместились в Даран?

Да, я понимаю, что Ларрен не очень рад тому, что мы оказались в столице Шактистана. К сожалению, тут я ничего изменить не могу, придется ему потерпеть.

– Я перемещалась по нити, связывающей меня с Терином. Она вывела сюда. Следовательно, он здесь.

– Так это и означает – переместиться по чувствам?

– Да. А ты что подумал? – интересуюсь я и с легким удивлением обнаруживаю, что маг еще не разучился краснеть.

– Неважно, – ворчит он, отводя взгляд, – с тобой, что только в голову не придет. Ты уверена, что Терин в Даране?

– Да. Он в этом городе, но где именно, я сказать не могу. Связь слабая.

– Значит, будем искать, – вздыхая, подводит итог Ларрен. – Не знаю, сколько времени это займет, ты можешь остановиться у меня.

– Нет. Мы оба остановимся в гостинице. Это не обсуждается! Домой еще успеешь. Потом, – решаю я. Вижу ведь, как сильно не хочет Ларрен возвращаться в свой дом. И мое требование насчет гостиницы его радует.

Ларрен

Смешно сказать, но я благодарен Вере за предложение остановиться в гостинице. Не желаю возвращаться ни в один из своих домов. Разве что, в лачугу, но она далеко, да и не предназначена она для раздельного проживания. А останавливаться с этой женщиной в одной комнате я не хочу. По ряду причин.

К счастью, вынесло нас не в центр города, а на одну из его окраин, ближе к порту.

– Ну, где здесь можно остановиться? – спрашивает Верлиозия.

– Подожди, – говорю, – минутку.

Верлиозия морщится.

– Зачем?

– Нужно.

Одно любопытное заклинание, и ее облик меняется вместе с одеянием. Сейчас передо мной уже не высокая худая женщина в мужской одежде, а милая, немного пухлая смуглая и темноглазая особа в традиционном шактистанском хандабе – длинном, широком одеянии – нечто вроде наглухо застегнутого плаща с капюшоном, скрывающим волосы.

– В кого ты меня превратил? – возмущается Верлиозия.

– В нормальную женщину, – бормочу в ответ, производя с собой аналогичные манипуляции. Нет, пол я оставил тот же. Просто изменил цвет кожи, нарастил усы и короткую седоватую бородку. Заменил свой привычный наряд узорчатым, из богатой, переливающейся ткани, халатом, мягкими кожаными туфлями. Соорудил платок себе на голову. Сейчас бы еще вспомнить, как он повязывается. Ага, вот так.

– Ты по-шактистански разговариваешь? – спрашиваю у Веры.

– Нет! Как-то обходилась без этого.

– Вот и отлично. Значит, будешь больше молчать. Впрочем, не имеет значения. Женщина говорит – ветер воет. Ты – моя покорная и тихая сестра.

– А что не супруга? – спрашивает Вера с издевкой в голосе.

– Супруга дома должна сидеть. А ты… Скажем, замуж я тебя привез выдавать. И ты не расслышала, что я сказал про покорность?

Вера опускает ресницы и бормочет: