Текст книги "Разная магия (СИ)"
Автор книги: Марина Добрынина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Испугаться мы не испугались, но от неожиданности оба подпрыгнули как ошпаренные.
– Они что, где-то рядом кино про войнушку снимают? – проворчала я.
– Не похоже. Чувствуешь?
Аркадий, кажется, решил отложить на потом разборки со мной, сейчас его больше интересовало происходящее за пределами помещения. Он весь подобрался, как ищейка, почуявшая дичь. И даже вроде бы принюхиваться начал.
– Эй, я ж не телепат и даже не эмпат, – напомнила я, – что ты там такое почуял?
– Страх.
– Ну, так там наверно по сценарию актеры страх изображать должны.
– Изображать, а не бояться по-настоящему, – возразил Аркадий, шагнул к двери, осмотрел свои запястья, нахмурился, вернулся ко мне, схватил за руку и буркнул, – идем.
– Куда? – поинтересовалась я, и не думая двигаться с места.
– Туда.
– Очень развернутый ответ.
– Страх доносится из студии, где снимают наше шоу. Или ты идешь, или я убираю твои кандалы любым доступным мне способом, не заботясь о том, что станет после этого с тобой.
Все это было сказано мне на редкость спокойным тоном. Ну, прямо-таки чудеса хладнокровия. Как будто у Терина моего уроки брал.
– Ладно, пошли, – согласилась я, – не понимаю только, зачем? Если ты уверен, что это в той студии, то беспокоиться не о чем.
– Как не о чем? Там же Катя!
– Вот именно! Там Катька! Архимаг! Причем не каких-то там философских наук, а самый настоящий боевой архимаг. Так что нам там делать нечего. Давай вот лучше кофе допьем, пообщаемся за жизнь и…
Аркадий резко дернул меня за руку и, больше не слушая, потащил из бытовки. Я поняла, что возражать бесполезно и послушно потелепала за ним. И вот после этого скажите мне, кто на кого поводок прицепил? Я на него или он на меня? Тащит за собой как собачонку какую-то, да еще и несется на всех парусах быстрым шагом, только полы плаща развиваются. Тоже мне, Чип и Дейл в одном флаконе! Нашел, кого спасать – Катерину!
Далеко мы не ушли. В коридоре на первом же повороте нас сурово тормознул парень с автоматом. Ну, такой наивный! Как впрочем, и Аркадий, который мужественно загородил меня собой. Ну, мне это, в общем-то, не помешало нисколько. Я из-за его спины высунулась, тихонечко тапком махнула, и горе-автоматчик бодренько зашевелил тараканьими усиками, сидя на дуле автомата. Повезло, что при превращении его собственной одеждой или оружием не придавило.
– Есть коробочка? – спросила я, заботливо пересаживая офигевшего таракашечку на ладонь.
Коробочки у не менее офигевшего Аркадия не нашлось. Пришлось устраивать крохотулю в пудренице. Надеюсь, не задохнется. Тараканы они ведь живучие, да?
Аркадий хотел взять автомат, но я его остановила.
– Не надо. Мы мирные придурки, которые заблудились на большом и загадочном телевидении, и случайно забрели на студию, где страшные дядьки с оружием… хм… Аркадий, а чего они хотят-то?
– Я пока не совсем понимаю. Твоя версия про мирных придурков мне нравится. Пошли.
И опять меня потянули за руку. Какой, однако, целеустремленный мальчик. Так спешит навстречу своей судьбе… только пока непонятно, какой именно. Но по мне так лучше загадочным образом исчезнуть рядом с Катериной, чем сгореть, нелепо застряв в собственном автомобиле после столкновения с бензовозом и, что самое обидное, не получив от того самого столкновения ни единой царапины и достаточно долго пребывая в сознании, чтобы познать все прелести сожжения заживо.
Недалеко от цели нас опять изловили. На этот раз геройствовать мы не стали. Изобразили удивление напополам с испугом и позволили втолкнуть себя в студию, где у одной из стен, под прицелами автоматов, собрались участники чародейского шоу. Это, надо полагать, называется взятием заложников. Если я за последние шестьдесят лет не подзабыла чудные реалии мира, в котором родилась.
Когда нас с Аркадием подтолкнули к нашим собратьям по приключению… то есть, по несчастью, мы намеренно "подтолкнулись" в направлении Катерины. Внучка моя устроилась в сторонке, стараясь оказаться как можно дальше от трясущейся в ужасе Вероники Андреевны, ее бледненького и окаменевшего от шока сына и насупленной Светочки, которая, кажется, не до конца верила в реальность происходящего и всем своим видом демонстрировала недовольство фактом своего участия в подобном спектакле.
Остальные господа заложники вели себя кто как. Дед Иван философски молчал, изучая вышивку на рукавах своей рубахи. Золотников многострадально заламывал руки и переплетал пальцы, будто задался целью их сломать и, кажется, собирался с минуты на минуту заистерить. Анна, что странно, сохраняла спокойствие и жалась не к жениху, а к Владосу. Владос геройски обнимал нежданно свалившееся на него "счастье" и успокаивающе поглаживал ее оголенные плечики. Персонал в количестве пяти человек, которому не повезло застать явление террористов именно в этой студии, держался поближе к Романовскому. Сам же Романовский, кажется, вообще понять не мог, что происходит и за какие грехи все это безобразие на его голову свалилось.
А вот и, правда, что этим ребяткам с оружием нужно? Откуда они тут вообще взялись?
Глава 12
Катерина
Что значит руки за голову? Зачем? И что вообще здесь происходит? Нет, я не дура, я, помимо того, что знаю, как выглядят автоматы, понимаю для чего они созданы – для убийства. По идее, нужно бы эту группу угрожающих нам дуралеев смести одним заклинанием в кучу и сделать с ними что-нибудь такое неприятное, чтобы впредь с магами не связывались. Однако сама себя останавливаю. Из любопытства.
Да… вот я такая. Мне крайне интересно, что нужно этим людям, а еще очень хочется увидеть, как поведут себя другие маги, или, как их здесь называют, экстрасенсы. Как они себя проявят? Дед Иван, к примеру, я до сих пор не представляю себе, что он умеет.
И вот сейчас у моих коллег появилась замечательная возможность себя показать. Вот пусть и показывают. А я, если что, постараюсь сделать так, чтобы никто сильно не пострадал.
И тут в дверь впихивают чрезвычайно удивленную Дусю и взъерошенного Аркадия. В груди начинает клокотать ярость, и я чуть было не отказываюсь от принятого ранее решения, все же это – мое, а мое трогать без спроса нельзя. Но вовремя вспоминаю о том, что это – вовсе не "это", а два сильных мага, которые могут и сами о себе позаботиться, а потому давлю кровожадные намерения в зародыше.
"Два сильных мага" как бы между прочим двигаются в мою сторону и становятся справа и слева от меня. Чудесно.
Из группы вооруженных людей отделяется один мужчина – худенький, темненький, бородатый, в очках. Когда он начинает говорить, замечаю, что во рту у него не хватает двух зубов справа.
– Так, – заявляет он, – который тут из вас Романовский?
Смотрит он при этом прямо на Алексея Дмитриевича.
– Ну, я, – вздыхает тот, – я Романовский.
– Я знаю! – заявляет бородач.
– А что тогда спрашивать? – грустно интересуется Романовский и тут же получает по зубам.
Давлю в себе желание немедленно испепелить нашего недруга. Испепелить – потому что Романовский, по сравнению с ним, тоже свой. Давлю – потому что представление только началось, а лицо Алексею Дмитриевичу, если что, Владос поправит. Аркадий же говорил, что тот целитель неплохой.
– Витя, – вдруг жалобно произносит один из захватчиков тонким женским голосом, – ну не надо.
– Заткнись! – командует "Витя", а во мне интерес только разгорается. Начинаю присматриваться к незваным посетителям. Да, все они вооружены. Все одеты в нечто бесформенное, зеленое и в пятнах. Все в масках, полностью закрывающих лица. Только глаза и видны в прорезях. Только вот у того, с женским голосом, куртка на груди как-то подозрительно топорщится, намекая на то, что не только голос у него женский. А вот тот справа явно хорохорится – то есть нос кверху, плечи разведены, но с ноги на ногу он переступает так часто, будто в туалет хочет, и в целом тело сковано. Забавно.
Мужчина за его плечом – вот тот явно настроен серьезно. Только вот судя по очертаниям его фигуры и по тому, как он себя держит, у него килограммов сорок лишнего веса и он лет на двадцать старше, чем должен был быть грозный воитель. Я про себя решаю называть его толстым дедушкой.
Еще двое – тоже мужского пола. Вроде бы. Вот их я пока понять не могу. Такие они усредненные и молчат.
– Что Вы от меня хотите? – шепелявя, спрашивает Романовский. Не знаю, зачем он шепелявит. Зубы все на месте, губа только разбита нижняя.
– Передачу будешь записывать! – грозно заявляет Витя.
– Так я бы и так записал, – бормочет Романовский, – конец лета же, информационный голод…
– Заткнись! – вдруг визжит тот, что с женским голосом и тихо добавляет, – буржуины вы, вот. Мы вам не доверяем.
– Кто еще есть в здании? – строго спрашивает бородач Витя.
Романовский расширяет глаза и произносит:
– А я откуда знаю? Это же жилой дом.
Бородач произносит под нос какое-то ругательство и уточняет:
– В той части здания, которая принадлежит Вашей телекомпании, находится кто-нибудь еще?
– Она нам не принадлежит, – зачем-то уточняет Романовский, и лицо у него при этом становится жалкое, – мы его арендовали раньше, а сейчас не платим, и к нам уже приставы приходили…
Бородач начинает рычать, а меня вдруг охватывает неконтролируемое желание хихикать. До меня дошла суть происходящего. Романовский не может врать. Фантазировать он тоже не может. Ему нужны очень точные и простые вопросы. Он же под заклинанием! Хорошо, что его действие уже заканчивается.
Толстый дедушка, отодвинув плечом предводителя, подходит к Алексею Дмитриевичу и басит:
– Милостивый государь, будьте так любезны, скажите нам, в помещениях, занимаемых Вашей телекомпанией, еще кто-нибудь есть?
– Охранник, – быстро проговаривает Романовский, – и уборщица, может быть. И все. Или я чего-то не знаю. Но сегодня же пятница. Кто-то мог задержаться, хотя вряд ли.
– Понятно, – говорит толстый дедушка и отходит в сторону.
Следующим своим собеседником он отчего-то выбирает одного из замерших у стены операторов.
– Дим, что, эти вот и вправду колдуны?
– Ага, – отвечает тот и улыбается, – но не все. Вот та рыжая тощая баба точно ведьма, вот эта брюнетка и еще гот тот вроде бы. Во всяком случае, все, что он балакал – правдой оказалось.
Я в замешательстве. Откуда он знает нашего оператора? Наверно того заслали сюда, как шпиона, заранее.
– Вот же, антихристы, – вздыхает толстый дедушка, – и как земля таких носит?
– Я согласна! – вдруг выкрикивает Вероника Андреевна, аж подпрыгивая на месте, – они все шарлатаны! Им бы деньги только вымогать!
Толстый дедушка кивает в знак согласия.
– Вы уж определитесь, – вдруг произносит Дульсинея ехидным голосом, – или мы антихристы или шарлатаны. А то не вяжется как-то.
– Так! – выкрикивает Витя, – все замолчали! Мы террористы или кто?! Они заложники или как?
Все, включая заложников, быстро кивают. Мол, эти террористы, а эти вот заложники, и никак иначе.
– Мы, – продолжает бородач, – группа прогрессивно настроенных преподавателей! Можете называть нас "Ибрай Алтынсарин". А я ее руководитель – Виктор, от латинского виктория, что значит, победа.
– Простите, можно еще раз сказать, как Вы называетесь? – спрашивает девушка-подай-принеси. До сего момента она умудрялась как-то так хорошо слиться с обстановкой, что я ее даже и не видела. А теперь вот она, с блокнотом в руках и выражением охотничьего азарта на мордашке.
– Виктор!
– Группа Ваша.
– Ибрай Алтынсарин. Неужели сложно запомнить. Это знаменитый преподаватель, просветитель…
– Охренеть! – восторженно произносит Дуся, – училки с автоматами! Да я ж даже не мечтала такое увидеть!
– Я могу поинтересоваться, а что вы преподаете? – спрашивает Романовский.
– Какая разница, что! – выкрикивает с места Золотников, – Они нас всех убьют.
– Мы умеем держать в руках оружие, – дрожащим голосом произносит преподаватель с женским голосом, – вы не думайте!
– Я не закончил, – ледяным тоном проговаривает Виктор, – Алтынсарин родился в Казахстане…
– Мааааама! – вдруг басом начинает орать тихо сидевший до этого момента сынок Вероники Андреевны, – Я пииисать хочу!!!
– Да деньги он хочет вынести и спрятать, а не только писать, – спокойно так, немного насмешливо произносит Аркадий, – плохо Вы ребенка воспитали, Вероника Андреевна. Настолько плохо, что светит ему колония для несовершеннолетних, а потом….
– Я не позволю! – визжит Вероника Андреевна, – Не позволю порочить честное имя моего ребенка! Иди, лапонька, иди в туалетик, добрые тети и дяди тебя выпустят.
Дульсинея
По студии летал остаточный след от недавно использованного заклинания правды. Своеобразно внученька моя тут развлекается, пока я пытаюсь ее личную жизнь наладить. Хотела я у нее спросить, по какому поводу веселье, но тут террористы заговорить изволили. Умора! Училки с автоматами – это зрелище то еще! А уж когда Вероника Андреевна со своим сынком рты открыли, я вообще легла от восторга.
– А теперь, дети, давайте позовем доброго Дедушку Мороза! – корчась от смеха, простонала я. – Ой, я не могу, держите меня семеро! Добрые дяди и тети выпустят деточку… что ты там хочешь, деточка? Пи-пи? Или ка-ка?
– Эй, успокой свою девушку, – нервно обратился Виктор к Аркадию.
– Я не его девушка!
– Она не его девушка!
Это мы с Катькой одновременно.
– Ага, я их бабушка, – добавила я.
– И эта бабушка мне позже объяснит, зачем повесила на Аркадия поводок, – тихонько проворчала Катерина, но недостаточно тихо, чтобы я не услышала. Ну, так и правильно, для меня ведь старалась, добрая девочка.
– Это моя сестра. У нее шок, вы ее напугали, – объяснил Аркадий.
Ай, молодца! Сестра! Как же! Мы же с ним практически на одно лицо!
– Выпустите ребенка в туалет! – подрагивающим от праведного гнева голосом потребовала Вероника Андреевна.
– Никто никуда не пойдет! – сурово отрезал Виктор. – Все стоят и молчат, пока я разговариваю с Романовским.
Ну, молчать так, молчать. Мне не трудно. Стою себе и молчу, пожирая главного террориста преданным взглядом клинической идиотки.
– Будем снимать передачу, – напомнил о главной цели их визита Виктор.
– Да, пожалуйста, – легко согласился Романовский, сопровождая свои слова широким жестом. – Студия в вашем распоряжении. Снимайте.
– И Вы даже не спросите, о чем передача? – обиженно поинтересовалась дама-террорист. Наверняка, какая-нибудь затюканная учениками Марьиванна. У нее ж по голосу слышно, что зануда она ужасная.
– О чем передача? – послушно спросил Романовский.
– О тяжелой жизни преподавателей. Их мизерной заработной плате, что, как следствие приводит к проблемам образования. Голодный учитель – плохой учитель, – торжественно изрек Виктор.
– Вы за репетиторство по пятьдесят тысяч в месяц имеете. А иногда и больше.
Ну, конечно же, это Аркадий, чудо наше готичное, как всегда, не смог промолчать.
– Чтооооо? – возопила "марьиванна", далее следовала совершенно нелитературная речь, но я не впечатлилась, потому что больше всяких разных слов знаю.
– Да слушай ты его больше, Даш! – истерично крикнул Виктор и разгневанно направил автомат на Аркадия, – ты! Быстро признался, что это шутка! Даша, ты посмотри на него, неформал же. Морда накрашенная, ногти в лаке! Нашла, кого слушать.
– А вот и нашла! – рявкнула Даша и направила свой автомат на Виктора, – сказано же было, что этот чернявый и бабы его – настоящие экстрасенсы! Уж я-то поверю ему! Еще как поверю! Рассказывай теперь сказки, что деньги на теракт тебе некая группа доброжелателей дала!
– Деньги ему действительно дали, – опять не смог молчать Аркадий. – Только вряд ли они доброжелатели, потому что преследуют свои цели.
– Кать, ну заткни ты принца своего, что ли! – не выдержала я.
– Не получится, я уже пробовала, – призналась Катька, чем заслужила укоризненный взгляд "принца". Ну-ну. Типа обиделся он, а сам наверняка и не почувствовал, что его тут заколдовать пытались. Ему эти ротозатыкательные заклинания видимо как слону дробина.
– Какие цели? – заинтересовался самый старший и самый толстый из террористов.
– Пока вы тут развлекаетесь, они торговый центр взорвут, чтобы под шум волны ограбить. Какую-то редкость в ювелирный отдел привезли – она их интересует. Только никто на пропажу этой вещи поначалу внимания не обратит. Много людей погибнет. В прессу будет сообщено, что ваша группа… простите, название забыл, берет ответственность за взрыв на себя. Все поверят. Так что вам большой срок светит. Только не все вы до него доживете. В этом центре, на втором этаже детский комплекс, там сейчас сынок одного серьезного товарища день рождения отмечает. Девять лет мальчику исполнилось. Вы, Виктор, наверняка его помните, Вы его по математике в прошлом году подтягивали.
– Валим отсюда! – пискнул паренек, который до сих пор очень удачно изображал молчаливый пенек у дороги.
– Мне плохо, дайте воды! – это Анна ожила. Точнее помирать собралась, обвиснув на руках у Владоса.
– Корсет с нее сними, – раздраженно бросил Аркадий растерявшемуся целителю
– Я писать хочу! – простонало дитя Вероники Андреевны.
– Мальчик, ты не хочешь писать, а деньги немедленно отдай Романовскому, – это опять наш гот отличился. Еще и глазами на пацана сверкнул как-то по-особому, и тот послушно потопал в направлении Романовского, доставая из-за пазухи пачку денег.
– Караул, грабят! – заорала Вероника Андреевна.
– Выпустите меня отсюда! – поддержал ее Золотников.
– Валера, если не заткнешься, я сделаю так, что ты всю оставшуюся жизнь будешь коз в горах… за косички дергать.
Ну, надеюсь, не надо объяснять, что таким образом нашу звезду утешил никто иной, как Аркадий.
– Если вы все сейчас не заткнетесь, пристрелю кого-нибудь! – заорал Виктор, неосторожно размахивая автоматом.
– Кать, не пора ли нам этих товарищей успокаивать? – обратилась я к внучке. – Глянь, как дяденька психует, еще и правда пристрелит кого-нибудь, а нас потом как свидетелей затаскают, лопатой хрен отмахаемся.
– При чем здесь лопата? – не поняла Катерина.
– Это выражение такое. Образное, – объяснила я. – Давай я по ним чем-нибудь массового воздействия шарахну.
– А потом мы будем по всему зданию тараканов отлавливать, – насмешливо предположила Катерина. – Не нужно, я лучше сама.
– Кому было сказано, не разговаривать! – совсем разнервничался Виктор, потрясая автоматом.
Потом все очень быстро произошло.
– Ложись! – крикнул Аркадий и толкнул Катерину на пол, наваливаясь сверху. Остальные как-то сразу поверили и тоже попадали. Одна я замешкалась. И в этот момент раздалась автоматная очередь и испуганный ор Виктора, который, кажется, сам не понял, почему вдруг его оружие решило пострелять.
– Дуся! – заорала Катерина.
А что Дуся? Дуся с перепугу телепортировалась в свою квартиру. А там в это время как раз другая Дуся – из прошлого (то есть из этого времени), в Таурисара монитором кидается. Я еле успела сбежать, чтобы ни ей, ни ему на глаза не попасться. Вот как я могла забыть, что после того, как в тот мир ушла, еще пару раз дома побывала? Вот сейчас – с Таурисаром. И еще через несколько дней, когда мы сюда Дукуса с отрубленной башкой закидывали. Ой, блин, вот весело тут скоро станет! Что мы с Катькой делать будем, если задержимся до того момента, как в мое жилье мертвый Дукус прилетит?
Из квартиры я телепортировалась обратно в студию. А там… одним словом, попала я к шапочному разбору. Горе-террористы лежали в рядок, укутанные в "ловчие сети". Это им еще повезло, что внучка моя в гневе хоть и страшна, но адекватна. Внук вот, например, мог бы со злости ловчие с ядовитыми перепутать и все. Трындец.
Аркадий имел бледный вид и, кажется, собирался, если не в обморок, то хотя бы просто принять горизонтальное положение. Катька, увидев меня, разразилась гневной тирадой на тему моего ума и сообразительности, и потребовала объяснить, с какой радости я на Аркадия поводок повесила? Мол, не перепутала ли я его случайно со своим Терином и вообще все ли у меня с головой в порядке?
Аркадий, который как только я оказалась рядом, оживился и больше в обморок не собирался, бросил на меня умоляющий взгляд. Ну да, не хочет, чтобы я Катерине рассказывала. Ну и ладно. И не буду. Во всяком случае, пока.
– А мы поспорили, что он его в течение часа самостоятельно снять не сможет, – с честными глазами соврала я.
– Поспорили? Дети малые! – прошипела Катерина. – Аркадий, ну ладно бабушка, она у нас всегда такая была – без царя в голове. Но ты! Не ожидала от тебя такой глупости.
– Ну, прости, что разочаровал! Я и не претендовал на роль идеального принца на белом коне, – чересчур резко среагировал Аркадий. – И вообще, это не Дуся без царя в голове, а ты слишком правильная. Не умеешь веселиться и… и достала уже своим занудством!
Смотрю, Катерина зависла, явно не понимая – в чем дело и что нашло на ее, до сих пор такого любезного и сдержанного, "принца"?
Не успела я даже "мяу" сказать, как этот гаденыш распахнул свои черные "крылья" (ну то есть силу, таким образом, сконцентрировал), легким движением сбросил поводок и ушел.
Ну, Аркаша! Ну, гаденыш! Все-таки сделал по-своему… и искренне верит, что я все так и оставлю. Наивный кирвалионский мальчик!
– Ну и хрен с тобой!
Ой, это Катька моя сказала? С ума сойти, что творится! До чего ее готенок довел – до неприличных выражений! Пожалуй, пора рассказать внучке, в чем дело, и пускай сама решает – нужно ей продолжать эту историю с Аркадием или стоит отпустить его навстречу судьбе, которую этот самоубийца выбрал.
– Кать, – начала я.
– Дуся, ты знаешь, где центр, про который этот зас… кхм… Аркадий говорил.
– Знаю. Но Кать…
– Перемещаемся туда, – перебила внучка, даже не дослушав.
– Кать, но Аркадий…
– Не желаю слышать о нем! Истеричка какая-то, а не мужчина. Сразу надо было понять, что чучело, которое красит ногти и подводит глаза, не может быть нормальным!
– Катя, но ведь…
– Дуся, быстро в центр! Ты что не понимаешь? Там люди могут погибнуть!
– Да успеем мы в центр! Я тебе сказать пытаюсь, что Аркадий…
– Дуся, я тебя потом выслушаю. Честное слово!
Ну, потом, так потом. Главное, что пообещала выслушать. В конце концов, она права – в торговом центре люди могут погибнуть прямо сейчас, а Аркадий прямо сейчас в аварию попадать не собирается.
Ну и телепортировались мы в этот самый центр. Большое здание в четыре этажа, забитое магазинами, кафешками и прочими радостями. И куча людей в нем. И я понятия не имею, где искать тех, кто пронесет (или уже пронес) сюда бомбу.
Глава 13
Верлиозия
Прихожу в себя и понимаю, что сижу на чем-то мягком. Возможно это кресло. Я не связана, но пока остаюсь неподвижной, прислушиваясь к происходящему вокруг. Прислушиваться особенно не к чему – тишина. Только тихое дыхание неподалеку. Ларрен? Раздражение – основная исходящая от него эмоция. Надеюсь, что причина такого настроения – не я.
Открываю глаза, встаю. Неудачная попытка. Падаю обратно в кресло, потому что простое движение приносит массу неприятных ощущений в виде слабости и тошноты. Смотрю на себя и понимаю, что не будь мои силы ограничены Аргваром, я бы сразу почувствовала, что мое тело оплетает "драконья сеть" – заклинание, способное остановить самого сильного из драконов. Создать такую сеть может только очень опытный маг из моего народа. Кому из соплеменников понадобилось ловить меня и удерживать таким неприятным способом? И, если ему нужна я, зачем здесь Ларрен?
Медленно поднимаю голову, стараясь не делать резких движений, и осматриваюсь. Какое-то помещение. Здесь нет мебели, если не считать кресла, в котором я сижу. Наверно, еще за мебель сойдет большой каменный алтарь, размещенный в центре. Стены, из когда-то белого камня, который теперь выглядит затертым и старым, почти голые. Но только почти.
С трудом подавляю рвущееся из горла рычание. Сказать что я в гневе, это значит, ничего не сказать. К одной из стен, самой дальней от меня, магическими путами привязан Ларрен. Магия мне уже знакома – та самая гниль, с которой мы столкнулись в гостинице. Но не это меня так разозлило.
Почему мой маг обнажен? Что за порезы у него на теле? Я вырву кишки и сломаю каждый палец в трех местах твари, которая посмела отрезать ему волосы!
Я зло. Я очень разозленное зло. Нельзя! Трогать! МОЕ!
Вовремя вспоминаю, что двигаться мне противопоказано, и остаюсь сидеть на месте. Я практически прикована к этому креслу благодаря "драконьей сети", ограничивающей любые мои действия, как магические, так и физические. Кстати, кресло расположено таким образом, что Ларрен не видит меня, а голову ему поворачивать трудно – кто-то очень постарался его упаковать, чтобы не делал лишних движений. Впрочем, судя по тому, что он способен злиться, самочувствие у него в норме. Но его вид…
С глухим рычанием прикрываю глаза. Я даже думать не могу о том, что кто-то, а не я, прикасался к его обнаженному телу, в то время как он такой беспомощный, неспособный сопротивляться и обнаженный… Стоп! Я очень, очень плохо себя веду! Нужно выбираться отсюда, а я вместо этого предаюсь фантазиям, которые мне никогда не позволят воплотить в жизнь.
Выбрасываю из головы лишние мысли и открываю глаза. Для начала нужно дать Ларрену знать, что я здесь. Хотя, возможно он уже осведомлен о моем присутствии – услышал, но никак не среагировал, потому что не только двигаться, но и говорить не может.
– Ларрен! – громко окликаю я.
По легкому движению безобразно остриженной головы понимаю, что меня услышали. Правда, сказать он ничего не успел.
– Потом пообщаешься со своим зверьком. Сначала со мной поговори.
Смотрю на незнакомого дракона. Высокий, тонкий и гибкий. Бледная кожа, серебристые волосы иглами торчат в разные стороны. Красивые губы кривятся в некрасивой усмешке. Красные глаза с желтыми искрами изучают меня с веселым интересом.
Чую – он очень древний. Вижу, что он из огненных драконов. Не нужно долго раздумывать, чтобы понять, кто это.
– Здравствуй, Боруй. С удовольствием пообщаюсь с тобой, только сначала сними с меня сети. За что такое негостеприимное отношение к соплеменнице?
– Знаешь, мы с Зауру были последними из рода, – сообщает дракон.
Будто я этого не знала! Великий маг Боруй и его верный друг Эльтаризаурус, последние огненные драконы – это легенда.
– Он рассказывал мне о тебе, Верлиозия.
Однако я польщена. Интересно, насколько подробно Эльтаризаурус информировал своего дружка о наших встречах?
– Он считал, что у тебя хорошая наследственность.
Еще бы! Аргвар и Ллиувердан – не последние личности среди драконов.
– Он предполагал, что в будущем у вас могут быть дети. И если повезет, не только морские, как ты, но и огненные.
Мечты! Мечты! Все-таки Эльтаризаурус был наивным романтиком. И еще маразматиком. Иначе не позабыл бы, что от союза огня и воды, может получиться только вода.
– Зауру хотел возродить наш род, но ты убила его.
Упс! Простите, я не хотела, оно само так вышло.
– Зауру был моим лучшим и единственным другом. Ты лишила меня его. Что мне с тобой сделать за это, Верлиозия?
– Убить? – предположила я.
– А вот и нет! Не угадала! Я должен жениться на тебе и наделать много новых маленьких друзей для себя, – Боруй радостно хихикает, потом задумчиво хмурится и бормочет, – что же еще? Ах да! Еще нужно исполнить мечту Зауру – возродить род огненных драконов. Ну? Как тебе мой план? Нравится? Вижу, что да! Ты даже брачные браслеты прихватила на свидание со мной.
Это шутка? Смотрю в глаза старого дракона и понимаю – не шутка. И в глазах этих ни проблеска разума. Боруй не в своем уме.
Сумасшедший дракон – позор для всего рода. Понятно, почему Эльтаризаурус так старательно распространял историю о смерти Боруя, для правдоподобности расцвечивая ее подробными жалобами о том, как он его хоронил в гордом одиночестве, потому что таково было желание Боруя. На самом же деле Эльтаризаурус прятал сошедшего с ума друга здесь – в этом мире, в Шактистане. Учитывая, сколько лет прошло со дня "смерти" Боруя, с ума он сошел не вчера и все это время Эльтаризаурус присматривал за ним, не давая особо разгуляться в этом мире и привлечь к себе внимание. Около пяти лет назад я убила Эльтаризауруса, и Боруй остался без присмотра. Странно, что за эти годы он не успел наделать дел и объявился только сейчас. Да и то в мелких масштабах – в виде бога с кучкой жрецов.
– Ты умер пятьсот лет назад. Тебя нет.
Намеренно дразню сумасшедшего, рассчитывая, что он утратит контроль и ослабит "драконью сеть". Тогда у меня появится шанс от нее избавиться и поговорить с ним по-другому.
– Не умничай! – разгневанно орет дракон, а в следующую секунду уже радостно ухмыляется и сообщает, – тебе замуж пора. Давай браслет.
– Ты знаешь, что я не смогу его снять. Древнюю магию не обманешь, она увидит, что ты не тот, кого я хотела бы видеть своим супругом.
– А ты постарайся, деточка. Иначе пострадает твой зверек. Как там люди говорят? Око за зуб, да? Ты убила моего друга, я убью твоего зверька.
Кошусь на Ларрена. Он сумел повернуть голову в нашу сторону и теперь не только слышит, но и видит разворачивающиеся события.
– Это ты ему волосы отрезал? – равнодушно интересуюсь я.
– Ну что ты! Я бы побрезговал прикасаться к такой залапанной игрушке, как эта. У него аура перекошена и латанная-перелатанная. Сразу видно, что не ты одна с ним играла, тут еще кто-то из наших потоптался. Верлиозия, ну гадость же! Не могла найти себе новенького зверька? Зачем объедки подобрала? Фу-фу-фу и бе!
Тихо рычу. Никто кроме меня не имеет права говорить про Ларрена гадости!
– Переживаешь? – по-своему понял мою реакцию Боруй. – Это мои мальчики побаловались. Бяки такие, испортили игрушку моей невесты! Я их обязательно накажу.
– Сними с меня сети, и я с удовольствием сделаю это сама.
– После свадьбы все, что захочешь, дорогая.
– Я несовершеннолетняя, мне еще рано замуж.
– Драконы в двадцать лет становятся половозрелыми особями, способными иметь потомство, – наставительно сообщает Боруй, – тебе так же хорошо, как и мне, известно, что совершеннолетие – это показатель окончания формирования духа дракона, а не тела.
– Ты такой умный! – делано восхищаюсь я и на всякий случай напоминаю, – до ста двадцати одного года мы нестабильны. Ты хочешь неуравновешенную жену?
– Мне без разницы, какая ты будешь, – сообщает Боруй, – главное, чтобы детей нарожала и не имела возможности сбежать.
Еще один кретин, озабоченный пополнением популяции драконьего племени!
– Тебе бы с Аргваром дружить, вы одинаково мыслите, – ворчу я.
Очевидно, с Аргваром Боруй знаком и состоит не в лучших отношениях, потому что при упоминании о нем, приходит в ярость и верещит, брызгая слюной:
– С такими сучками не дружат! Таких мордой в пол и…
– Фу! – брезгливо перебиваю я, – имей совесть, не делись с несовершеннолетней девочкой своими сексуальными фантазиями в отношении ее родителя.
