Текст книги "Артур любит Ники (СИ)"
Автор книги: Марина Рябченкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
Ники приоткрыла глаза.
К тихому ужасу девушки она по-прежнему была в подвале, лежала на операционном столе: одна рука оставалась прикованной кожаным ремнем, но другая была свободной и лежала поверх белой марли над разрезом на ее животе.
Что-то не так со светом...
Лампы на стенах не горели. Здесь почти тьма. Откуда-то совсем недалеко слышны были голоса.
Людей в полиэтиленовых комбинезонах в подвале этого старинного поместья больше не было, зато в стороне у электрощита теперь стояли двое других. Высокий и худой мужчина в кожаной куртке пробовал вернуть в поместье свет – не похоже, что бы он хорошо в этом разбирался. А крепкого телосложения широкоплечий мужчина наблюдал за его работой.
О том, что девушка очнулась, не подразумевал ни один из них.
Ники тихонько высвободила руку от кожаного ремня и, придерживая ладонью ткань, сползла со стола. Рана под ребрами отозвалась острой болью, и Ники пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука. Выдохнув, она опустила взгляд, осторожно отделив марлю от раны – короткий хирургический порез не был зашит. Судя по всему, не нашли в том необходимости намереваясь продолжить начатое после того, как Баст разузнает обо всем, что ему нужно…
За спиной Ники раздался хлопок и что-то ярко заискрилось. Девушка подогнула колени, пугливо обернувшись на звук. Электрощит больше не искрился, но от него исходил запах гари. Широкоплечий мужчина в черной футболке толкнул тощего, обругав его за неудачу.
Крепче прижав марлю к телу, Ники прокралась к дальнему столу на колесиках. Из скудного выбора медикаментов на нем, дрожащими пальцами она стянула самоклеющиеся повязки и направилась к лестнице ведущей наверх. Каждая ступень причиняла ей боль, но это можно было терпеть.
Убедившись, что за дверью нет звуков, Ники опустила изогнутую позолоченную ручку и вышла в темный и пустой коридор. Миновав коридорную развилку, вошла в первую незапертую дверь и плотно закрыла ее за собой. Приподняла кофту, в полумраке еще раз взглянув на бордовый парез на своем теле. Затем зубами разорвала упаковку, приложив клейкую повязку поверх раны, и связала в узел оба конца разрезанной хирургом одежды.
Подобравшись к окну, Ники украдкой взглянула в темноту улицы. На фоне яркой луны и звезд в небе передвигались боевые дроны. По периметру поместья ходили люди...
Взгляд Ники вернулся к комнате. Разглядев в полумраке старинную схему угольных шахт в тоненькой рамке на стене, Ники приблизилась к ней.
Судя по грубому рисунку, выполненному когда-то мягким карандашом, у шахт было два выхода: один вход располагался в лесах недалеко от поместья, а другой должен быть у грунтовой дороги за забором.
Ники сняла со стены рамку, осторожно положив ее на массивный стол, перевернула оборотной стороной и вынула рисунок, оставив на краях пожелтевшего от времени листа бордовые отпечатки. Не слишком заботясь о ценности старинного экземпляра, Ники сложила тонкий лист пополам, а потом еще раз, так, чтобы схема поместилась в кармане джинсов, а затем вернулась к окну.
Убедившись, что снаружи никого не было, Ники распахнула окно, осторожно перевалившись через узкий подоконник. Было не высоко, но Ники стиснула зубы, чтобы подавить внезапный вскрик, от возникшей под ребрами резкой боли. Прошла секунда, за ней другая. Глубоко вздохнув, девушка поднялась на ноги и двинулась вдоль серой стены к торцу дома.
Из-за угла показался боевой дрон, и Ники шагнула в тень под карнизом окна. Плотно прижалась к стене и замерла.
Чтобы успешно скрыться от летающих железных ищеек, достаточно выполнить две простые вещи: снять с себя все электронные устройства и спрятаться, никаким движением не выдав своего присутствия.
На Ники не было никаких устройств, чтобы вызвать интерес серо-оранжевого дрона над головой, но припомнив о подарке Харлайла в ее волосах, стало неспокойно...
Повезло.
Когда летающая машина скрылась из виду, а где-то в стороне возникли грубые голоса обходчиков, к тому времени девушка скрылась в тени высоких деревьев. Пробираясь сквозь плотный лес, она обошла большое старинное здание, во внутреннем дворе поместья миновав отдельные ветхие постройки.
Уличные фонари не были зажжены, в поместье света тоже не было.
Стало шумно...
С высоты невысокого холма, выглянув из тени леса в стороне от поместья, Ники увидела, как на задний двор выбегали люди с оружием и фонарями. Серо-оранжевые дроны еще выше поднялись в небо, разлетаясь над лесом.
Люди в черных майках разбились на группы и разошлись по сторонам. Ники отшатнулась, обнаружив, что одна из групп двигалась в том направлении, где пряталась она…
Бандиты не были ранены, они шли быстро и у них было оружие. Так что, заметно прихрамывая, Ники рвалась в поисках брошенных шахт.
Ночь теплая. Луна яркая. Лес шумный.
Отовсюду были слышны разные звуки, от которых кровь стыла в жилах. Ники время от времени пугливо замирала, но каждый раз оказывалось, что шумел либо какой-то ночной грызун или просто шелестела трава на ветру…
Вдалеке, в зарослях леса показалась хижина. В ней не горел свет.
Ники вышла к заросшей травой бетонной дорожке и по рассыпавшимся от времени ступенькам поднялась к хижине. Встала в проходе без двери, бегло оценив маленькую комнату. Через пустые оконные рамы протянулись крепкие ветки больших деревьев. Под зеленью листьев и травы угадывались кровать и стул. В соседней комнате без двери было что-то похожее на лампу... Очень-очень старую лампу.
Аграфа на запястье не было. Значка стажера, способного излучать хоть какой-нибудь свет, тоже не было. Если придется спускаться в шахты, понадобится любой источник света, даже если это старинная лампа из сказок.
Не теряя времени, Ники обошла огромную дыру в полу, в которой собралась вода. И перешагнув порог соседней комнаты, сняла с гвоздя выпуклую лампу с тонкой железной ручкой. На соседних гвоздиках, на веревочках висели большие пластиковые бутыли, в которых когда-то был керосин…
Эта древность работает на том виде топлива, который миром уже давно не используется. И все же, у лампы относительно чистое стекло, да и на ручке собралось не так много пыли, стало быть, ею не так давно пользовались?
Ники поставила лампу на пол и попробовала зажечь ее: когда за стеклом загорелся огонек, губы девушки дрогнули, она улыбнулась и сразу погасила свет.
Из комнаты, похожей на бытовку был еще один выход. Трухлявая дверь была приоткрыта и Ники прошла через нее, прошмыгнув на утоптанную дорожку…
Среди деревьев и высоких кустов на пути встречались брошенные железные вагонетки, а вскоре показались рельсы с бетонными шпалами. Передвигаясь строго вдоль заросших травой рельс, Ники вышла на площадку с полуразрушенными надшахтными сооружениями. Остановилась. Стянула с заднего кармана лист со схемой и сопоставила очень старый рисунок с существующей реальностью.
Маленькой постройкой неподалеку от дробильно-сортировочной фабрики, должно быть, была та самая хижина, где девушка нашла лампу. В том месте, где Ники находится сейчас, должен быть спуск в шахты.
Вернув лист со схемой в задний карман джинс, Ники, прихрамывая, направилась к зданию, выстроенному из бетона и дерева.
В узких помещениях было сыро и темно, а там, где окон или дыр в стене совсем не было, царила кромешная тьма. Опустившись на колени, с неслабой дрожью в пальцах, Ники зажгла керосиновую лампу, отрегулировав умеренный огонь.
Осмотрелась…
Блуждая по длинным коридорам, среди сырости и мрака, девушка обратила взгляд к потемневшей от времени вывеске над головой: «Шахтер, помни: тебя ждут дома!». Прошла чуть вперед и толкнула дверь справа. Железная дверь, представляющая собой мощную стальную раму с обтянутой от края до края мелкой сеткой, поддалась легко. Внутри на полу стояло несколько пар резиновых сапог и целый стеллаж занимали фонари и серые железные приспособления, похожие на раздутый термос.
Ники подошла ближе к стеллажам, прочитав надпись на одном таком «термосе»:
– Газодымозащитный комплект.
Затем сняла со стеллажа фонарь. Удивительно, но спустя столько лет фонарь все еще работал! Ники почти обрадовалась удаче, как где-то в коридорах вдруг услышала слабый жужжащий звук.
Вернувшись в коридор, Ники встала точно под вывеской, направив луч фонаря в сторону, откуда доносился этот непонятный звук. Он близко! И все равно всматривалась в темноту впереди, удерживаемая на месте силой нездорового любопытства. А когда из-за угла возникла серо-оранжевая машина, у девушки сбилось дыхание.
Предназначенный для неба боевой дрон перемещался в здании!
Опешив, девушка отступила.
Дрон обнаружил цель. Мерцающая полоска в верхней части округлого корпуса из оранжевой мгновенно стала красной и Ники упала на живот прежде, чем машина открыла огонь на поражение.
Загрохотали пули. Со стен посыпалась строительная пыль.
На четвереньках Ники переползла к железной клетке, не сразу распознав в ней старый лифт. Ударила по красной кнопке пульта на решетке, и железная платформа, задребезжав, пошла на быстрый спуск.
Грохот под платформой…
Увеличилась скорость спуска…
Ники крепче вцепилась в поручни. По широкой шахте, набирая скорость, вслед за лифтом мчался серо-оранжевый дрон.
Снова грохот!
– О нет, – шепнула Ники, ощутив свободное падение гигантской платформы.
А мгновение спустя по углам засверкали оранжевые искры. В условиях аварийной остановки Ники плотно прижало к платформе спиной, а дрон, без возможности вовремя снизить скорость, вдребезги разбился…
Платформа с легким наклоном вправо замерла чуть ниже выхода в туннель.
Ники приподнялась на локтях.
Когда оранжевая полоска искореженного дрона вдруг замерцала красным, Ники с силой ударила его ногой и боевая машина отключилась.
Выровняв дыхание настолько, насколько это вообще было возможно, Ники поднялась на ноги. Приблизилась к краю платформы и, вытянув подбородок вверх, заглянула в темный туннель. Несмотря на то, что глаза немного привыкли к мраку, почти ничего разглядеть не удалось: округлый туннель и провода не стенах…
Перекинув фонарь и лампу на холодную сырую землю, девушка попробовала подтянуться, но вскрикнула от боли. Приложила ладонь к повязке под ребрами и вобрала в легкие больше воздуха. Повторила попытку, с усилием перевалившись в туннель. Поднялась на ноги и включила фонарь.
Вынув схему с кармана джинсов, Ники посветила на нее фонарем, сразу определив место, в котором находилась. А спустя еще некоторое время, разобралась, куда нужно было идти.
Посветила фонарем вглубь туннеля: темно и жутковато.
Пробираясь по лужам и грязи, Ники вскоре вышла к примыкающему туннелю. Здесь было три ряда железных рельс и ряд железных вагонеток, доверху наполненных рудой.
В мертвой тишине слышно было только грызунов.
Передвигаясь через ряды плотно стоящих друг к другу вагонеток, девушка подошла к ржавой двери. Она немного приоткрыта.
Осмотрелась.
Туннель впереди мало чем отличался от того, что был позади…
Чем глубже Ники погружалась в этот гигантский лабиринт, тем сильнее пахло известью. Длинные цепочки фонарей в туннелях не горели и повсюду свисали провода. Под ногами время от времени пробегали мыши. Столкнуться с крысами пока не довелось.
Жутко и страшно бродить в подобных местах с неярким светом фонаря во тьме, который мог в любую минуту погаснуть…
А еще в туннелях очень тихо.
Около часа Ники бродила по туннелям, пока не пришла к железной перегородке с тремя рядами высоких балок. Левый край был обтянут сеткой, в которой был оставлен узкий проем для человека, а другой край – там, где тянулись рельсы – был закрыт для вагонеток воротами.
Ники прошла через узкий проем, взглянув на крутую лестницу вверх. Несмотря на то, что нужно было идти дальше, глубже погружаясь в туннель, девушка поднялась по железной и с виду прочной лестнице наверх. Толкнула дверь, оказавшись в узком коридоре без вагонеток и рельс, с остатками напольного покрытия.
Ники не пошла по коридору. Привалившись к стене, она скатилась к полу. Керосиновую лампу поставила рядом с собой. Выключила фонарь, и прикрыла глаза, почти сразу провалившись в сон.
Вдоль стен узкого коридора замерцали круглые лампы. Не все сразу, а только некоторые из них. А потом мерцание прекратилось и стало светло.
«Ники», – сквозь шум помех раздался чей-то голос. – «Ники Арум».
Девушка приоткрыла глаза, с некоторым недоверием посмотрев на желтый свет горящих ламп.
«Ники, если ты слышишь меня, ответь».
– А́ртур?
Ники приподнялась на ноги и пошатнулась. Перед глазами все плыло. Дрожали коленки. И…
Почему так жарко?
«Ники».
Ники подошла к устройству на стене, похожему на очень старое радио. «Радио» целиком было окутано паутиной, а снизу горела крошечная зеленая лампочка.
– А́ртур? – позвала она в динамик.
А в ответ прозвучало:
«Ники, если ты слышишь меня, ответь».
Девушка осмотрела устройство и нажала на единственную кнопку снизу. Лампочка под динамиком изменила цвет с зеленого на красный.
– А́ртур?
«Ники!»
– Это действительно ты? – голос дрогнул.
«Ты в порядке?»
– Нет, – честно призналась она, взглянув на повязку под ребрами. – Я ранена, А́ртур. Мне кажется… у меня жар. Это нехорошо, да?
«Это Росс», – вмешался Нулан. – «Мы знаем, где ты. Оставайся на месте».
Девушка улыбнулась, неожиданно проговорив:
– Спасибо за свет. Этого здесь… очень не хватало.
«Не представляю, как ты провела там сутки», – сквозь треск динамик, едва слышно проговорил А́ртур.
Девушка перестала улыбаться.
– Сутки?
– Двадцать часов ушли на взятие поместья и восстановление электричества в шахте.
Ники ощутила, как будто бы жар стал выше.
Свет.
Радио…
А не мерещится ли ей все это? И стало страшно.
– А́ртур, знаешь что?..
«Что?»
– Я никогда не была под землей так глубоко и долго, – голос девушки снова дрогнул. Обняв себя руками, горячим лбом она коснулась устройства на стене. – Я не хочу остаться здесь навечно. Если я не разговариваю сейчас сама с собой, и ты меня действительно слышишь, найди меня. Ладно?
Лампы в коридоре вдруг погасли, и Ники вздрогнула.
Ее дыхание стало прерывистым и сильным…
– А́ртур…
Лампочка внизу «радио» тоже погасла. В коридор вернулась тьма.
– А́ртур!
Ники отступила и, перемещаясь вдоль стены, вернулась к прежнему месту. Опустилась на пол и подтянула к себе керосиновую лампу. Зажгла ее, оставив на самом слабом огне. А затем раскрыла схему шахт, всматривалась в нее, не в силах понять, что видела на рисунке.
Отложив схему, Ники уткнулась взглядом в стену. Даже если она найдет в себе силы для того, чтобы разобраться, что делать дальше, через час, а то и меньше, она уже будет не в состоянии подняться на ноги…
Остается только ждать. Чего ждать? Призрачной надежды, что голоса А́ртура и Росса ей не причудились и за ней действительно кто-нибудь скоро придет.
Глава 14
На лифте поднявшись на восьмой этаж, А́ртур свернул в восточное крыло больницы. Прошел по бело-голубому коридору, предусмотрительно пропустив на пути медперсонал.
На скамьях вдоль светлых стен отдыхали пациенты в голубых, в тон цвета отделения, пижамах. Они поднимали на А́ртура в меру любопытный взгляд и из вежливости сразу его уводили...
Добраться до Ники в шахтах было непросто. Все усложнила рухнувшая платформа, вслед за которой обрушились некоторые туннели. Чтобы убедиться в том, что Ники действительно была в шахтах и она все еще жива, понадобилось время. Восстановленного энергопитания хватило ненадолго, но этого оказалось достаточно, чтобы услышать голос девушки и понять, где именно она находилась – место показала крохотная красная лампочка на пульте управления, показавшее на устройство, которым воспользовалась Ники. Понадобились долгие часы, чтобы разобрать завал, еще час, чтобы найти Ники.
– Где Ники Арум? – не обнаружив в палате девушку, с некоторым замешательством спросил А́ртур у женщины в светло-голубой медицинской форме.
– Ее выписали, – вскользь взглянув на А́ртура, сказала она.
– Когда?
Женщина провела пальцами по сенсорному экрану на бортике у изголовья кровати.
– Четыре часа назад, – не отрывая взгляд от экрана, сказала она. – По собственному желанию.
– В каком состоянии?
– «Хорошо».
Припомнив, что Аграфа у Ники нет, равно как ей не выдан новый значок стажера, в целом, нет никакого средства связи, чтобы поговорить с ней.
А́ртур спросил:
– Она не говорила, куда направилась?
– С чего бы ей это понадобилось? – дружелюбно усмехнулась женщина, но встретившись с чрезмерно серьезным выражением лица мужчины, подавила улыбку. – Нет, она мне ничего не говорила.
Крепко задумавшись, А́ртур вернулся в машину. В мотель девушка вернуться не могла, а то, что она захотела бы снять номер в каком-нибудь другом мотеле тоже маловероятно. Могла ли она остановиться у кого-нибудь из стажеров в управлении? По многим причинам Ники бы этого не сделала. Могла ли она отправиться к своей подруге Анне? Нет… С таким трудом вырвавшись из ядовитой пасти желтого змея, такой поступок был бы более чем странным.
У Ники есть семья. По каким бы причинам она не избегала общества своих близких, именно с ними она могла бы быть сейчас.
А́ртур уже было направился в сторону района, где жили родители девушки, вдруг вспомнив другое место. И темно-серый «Декора» развернулся на перекрестке…
Солнце село. В небе сияла полная луна.
На развилке А́ртур свернул к поселению До-Эрти. Тихое и неприметное место среди хвойных лесов с одной единственной улицей на все поселение в двадцать восемь домов. Машина медленно передвигалась по узкой пустой дороге.
Всматриваясь в одинаковые двухэтажные дома, А́ртур остановил темно-серый «Декора» у дома номер девятнадцать. Заглушил машину и вышел к крыльцу.
На крыльце дома горел свет, впрочем, как и в каждом доме на этой улице. В кухни и в одной из комнат на верхнем этаже тоже был свет.
А́ртур еще раз взглянул на тыквы под окном дома и, поднявшись по ступеням светлой лестницы, тихонько постучал в дверь. За дверью послышались неторопливые шаги.
– Чем могу помочь? – прикрыв за собой дверь, на крыльцо вышел седой мужчина в теплой куртке и домашних тапочках. Смотрел на А́ртура внимательно.
– Я ищу Ники.
– Если вы ищите Ники Арум, она моя внучка. Кто вы?
– Меня зовут А́ртур. Я ее друг.
А́ртур заметил, что в верхней комнате больше не горел свет.
– Я А́ртур, – отступил он. – Скажите ей.
Седовласый мужчина нахмурился, и молча ушел в дом. А из окна кухни тайком выглянула женщина. А́ртур позволил ей рассмотреть себя и совсем скоро и не тайком, из того же окна на А́ртура посмотрела сама Ники.
Парадная дверь снова распахнулась, и в прохладу вечерней улицы в кофте и джинсах вышла Ники.
– А́ртур! – взволнованно проронила она. – Ты нашел меня… Снова.
Взгляд девушки метнулся к тыквам под окнами дома, а затем вернулся к А́ртуру. Она улыбнулась ему…
Ники стояла прямо, говорила четко и внятно. Она выглядела усталой, но ее жизни теперь ничто не угрожало. Подступив к ней, А́ртур все равно спросил:
– Как ты?
– От раны не осталось даже шрама, а в голове нет безумных мыслей. Так что, лучше, чем могло быть, – сказала Ники, сделав к А́ртуру еще шаг.
Расчистив лицо девушки от прядей непослушных огненно-рыжих волос, А́ртур смотрел точно в глаза Ники, в то время как она неосознанно сосредоточила свой взгляд на губах мужчины. Словно остерегаясь, что по неведомой причине А́ртур вдруг отстранится от нее, она обвела пальцами его запястье и прижала ладонь А́ртура к своей щеке.
У Ники туманный взгляд, а дыхание стало прерывистым.
Приблизив к ней свое лицо, А́ртур мягко и ненавязчиво коснулся губами ее губ, и сразу замер… Из темноты воспоминаний перед ним предстал кошмар минувших дней, когда он всерьез допустил ужасную мысль, что Ники Арум может исчезнуть из его жизни навсегда. Эта мысль пугала его. Эта мысль не давала ему покоя. Эта мысль заставила его сделать то, чего он еще никогда в своей жизни не делал… Ни Нулан Росс, ни Герберт Ли, ни даже хмурый руководитель северного подразделения управления, никто из них не остановил А́ртура, когда он… вел допрос похитившего Ники человека, получив от него нужные сведения меньше чем за час.
– Что-то не так? – в смятении ему в губы шепнула Ники.
– Я люблю тебя, – крепче привлекая ее к себе, признался он.
Сжав пальцы в огненно-рыжих волосах, А́ртур примкнул к губам Ники, почти мгновенно заставив распахнуться ее рот. Целовал ее так, как мог целовать девушку только по-настоящему влюбленный в нее мужчина. Самозабвенно и пылко. Сильно!
Дыхание Ники сбилось окончательно.
А́ртур чувствовал, как неспокойно было ее сердце.
Момент затягивался. Прежде пылкий поцелуй становился медленным и долгим…
Ладони Ники легли на шею А́ртура.
Пальцы А́ртура крепче сжались на ее талии.
Прервать поцелуй все же пришлось, когда подул холодный ветер и девушку бросило в дрожь.
Вечер холодный, а на Ники были только кофта и джинсы.
– Идем в дом, – шепнула она.
Взяла А́ртура за руку и повела за собой.
Переступив порог теплого дома, Ники провела А́ртура в кухню. На столе уже был приготовлен чай.
Седовласый мужчина вышел в центр кухни. Женщина с такими же длинными рыжими волосами как у Ники, улыбнулась А́ртуру.
– Дедушка, бабушка, хочу представить вам А́ртура, – Ники переплела их с А́ртуром пальцы. – А́ртур, мои дедушка Власий и бабушка Майя. Другого обращения они не примут.
– Это правда, – на ходу изрек Власий, протянув А́ртуру крепкую ладонь.
А́ртур пожал ее.
– Рад знакомству.
Бабушка тепло улыбнулась А́ртуру. А́ртур улыбнулся ей в ответ, сразу поняв от кого Ники унаследовала сияние солнца в глазах. Но после не отвел глаза. Мая продолжала улыбаться, а взгляд ее становился одновременно любопытным и настороженным. Своего недоумения А́ртур от женщины не скрыл, и она сказала:
– Вы Визум.
Ошеломив всех присутствующих кроме самого А́ртура, женщина уточнила:
– Верно?
– Да, – кивнул А́ртур.
А Ники спросила:
– Как ты это поняла?
Сохранив приятную улыбку на лице, бабушка Майя посмотрела на супруга, нуждаясь в его поддержке. Седовласый мужчина сел за стол, загадочно кивнув женщине.
– Судя по тому, кем является твой друг, стало быть, теперь ты… мягче воспринимаешь людей этого необычного поколения, – осторожно проговорила бабушка Майя, вогнав Ники в краску неловкости и даже стыда перед А́ртуром.
– Зачем ты говоришь это?
– Я знаю, каким убедительным может быть твой отец… – старалась объяснить Майя. Когда взгляд Ники метнулся к дедушке, Майя заговорила громче: – Твои родители научили тебя не доверять и остерегаться поколения Визум. Тебя с детства учили, что эти люди опасны…
– Я выросла, и теперь думаю по-другому, – возразила Ники.
– Но воспитание имеет глубокие корни…
– Не понимаю, к чему ты говоришь все это?
– Я боюсь, что однажды ты не захочешь говорить со мной, если узнаешь о том, кто я.
– Что? – расцепив их с А́ртуром пальцы, Ники подступила к Майе.
Ники знала, каким будет ответ бабушки. Только глухой и слепой не понял бы, в чем бабушка Майя здесь и сейчас хотела признаться своей внучке.
Ники боялась спросить об этом вслух. Но ее взгляд был громче всяких слов. Во взгляде Ники было столько претензии!
– Я Визум, Ники, – наконец сказала женщина с длинными рыжими волосами как у Ники, и с сиянием золотых глаз.
Девушка отшатнулась так, как если бы ее толкнули.
– Что ты такое говоришь? – потрясенно проронила она, не отводя от Майи взгляд. – Это невозможно. Ты ведь…
– Старая?
– Да!
– Твоя бабушка представитель первого поколения, – негромко пояснил А́ртур. Взгляд Ники метнулся к нему. – Эти Визумы почти ничем не отличимые от обычных людей, обладают полным спектром чувств и эмоций и стареют так же как они.
– Верно, – под сдержанным впечатлением подтвердила бабушка, деликатно заметив: – Об этом знают немногие…
Возникла короткая тишина.
– Присаживайтесь, А́ртур, – вдруг заговорил дедушка Власий, жестом пригласив мужчину сесть рядом с ним за стол. Затем он обратился к супруге. – Вам с Ники тоже есть о чем поговорить.
А́ртур сел по другую сторону прямоугольного стола.
Ники не сдвинулась с места. Выглядела упрямой.
– Я не прогоню его, – пообещал дедушка. – Мы поговорим, а после А́ртур поднимется к тебе.
Взгляд у дедушки решительный, но вполне дружелюбный. Он мягко попросил:
– Иди…
Бабушка Майя коснулась плеча Ники, нежно улыбнувшись ей. Ники посмотрела на нее в ответ, но так, будто видела перед собой пусть и знакомого, но все равно чужого человека. Даже если Майя и не подала виду, то совершенно точно заметила это.
Майя пошла вперед. Ники последовала за ней.
Поднявшись по лестнице на верхний этаж, женщина пропустила Ники в ее комнату и, переступив порог, тихонько закрыла за собой дверь.
– Из-за отца вы с мамой скрывали правду о тебе? – спросила Ники. Понизив голос, добавила: – Правду о нас…
– Твоя мама не знает о том, кто я, – ответила бабушка Майя, сев на стул.
Это признание тоже было неожиданностью. Ошеломленная, Ники опустилась на кровать.
– Я могу понять, почему ты молчала, когда в жизни мамы появился отец, но я не понимаю, почему ты ни о чем ей не рассказала раньше…
– Время было другое, – растягивая слова, проговорила Майя, опустив помрачневший взгляд к своим рукам. – Первое поколение людей Визум были открыты к своим создателям. Мы желали выйти к людям и принять их в свою жизнь, в то время как они оказались не готовы впустить в свою жизнь нас... Нам пришлось бояться и скрываться от них.
– Тебе тоже пришлось скрываться?
Бабушка Майя ободряюще улыбнулась внучке, коротко кивнув в ответ.
– Это было несложно, – сказала она. – Среди создателей было много хороших людей. Они помогли нам устроиться в жизни. Все, что требовалось от нас самих: избегать публичности и как можно меньше говорить о том, кто мы есть.
– И все равно звучит ужасно.
– То время позади. Люди первого поколения завели семьи. Мы состарились. О нашем существовании забыли… Мы, как бы сказать, смогли смешаться с толпой, – бабушка снова улыбнулась. – Но вот следующее поколение прятать было невозможно. Люди, без способности состариться как все, слишком выделяются. Поколению А́ртура приходится и удается делать то, чего не смогли сделать мы – завоевывать доверие этого мира. Не сразу. Не быстро. Но это происходит.
Ники робко улыбнулась, протянув руку к рукам бабушки. Женщина возложила свою ладонь поверх руки Ники.
– Когда мир вокруг стал терпимее к поколению Визум, а твоя мама стала достаточно взрослой, чтобы знать правду обо мне, я готовилась поговорить с ней об этом, но…
– Она встретила отца, – поняла Ники.
– Он не был среди тех, кто был терпим к таким, как я. Но твоя мама любила его, и ради нее и ее счастья мы с дедушкой решили, что будет лучше, если она не узнает о своих корнях…
Стало тихо.
Ники спросила:
– Что думаешь об А́ртуре?
– Он обаятельный.
– И все?
– Ну что еще я могу сказать, если впервые вижу его? Будь справедлива.
– Будешь скучать о Харлайле?
– Немного, – с мрачной улыбкой призналась женщина. Опять стало тихо. Она спросила: – Как думаешь, мне пора прервать серьезный разговор суровых мужчин?
Ники почти рассмеялась.
– Было бы неплохо.
Женщина поднялась со стула, разгладив складки желтого платья.
– Спасибо, что рассказала, – подняв к ней глаза, сказала Ники.
– Спасибо, что выслушала, – шепнула она в ответ, и только тогда вышла из комнаты.
Этот разговор одновременно ошеломил и сбивал с толку.
Как такое обрушилось на нее в этот вечер?..
Ники тихонько рассмеялась, представив тот момент, когда отец узнает правду о том, что самые близкие члены его семьи Визумы. Когда девушка представила момент, когда правду о себе узнает мама, смех стал заметно громче… Но веселая улыбка быстро погасла с лица девушки и возник страх…
– Я тоже Визум, – шепнула она, словно распробовав эту правду на вкус.
Ничего не поменялось. Да, ощущалось немного странно, но в целом все осталось так, как было. Внутренний мир не рухнул, разве что немного шелохнулся. Нужно было только подождать, когда осядет пыль и все станет как прежде…
В дверь тихонько постучали.
– Входи, А́ртур.
В комнату вошел мужчина без видимых следов морального давления или физических страданий. Девушка устало улыбнулась ему, но ответной улыбки не последовало. А́ртур прошел через комнату и сел на кровать рядом с ней.
– О чем вы говорили? – спросила она.
– О тебе, – ответил А́ртур. – Обо мне. Твой дедушка хотел удостовериться, что я тебя не обижу.
– Ты его убедил?
– Он спокоен.
– Тогда… что не так?
– Я беспокоюсь о тебе, – признался А́ртур. – Тебя пугает то, что рассказала твоя бабушка?
– То, что я Визум в третьем поколении? – усмехнулась Ники. – Сперва сбило с толку, но не напугало.
Стало тихо. Ники опять заговорила:
– Меня не создавали в лаборатории. У меня есть семья. Среди близких мне людей есть обычные люди. Весь спектр чувств и эмоций при мне. Я не лишена обоняния. И однажды состарюсь как все, – на одном дыхании проговорила она и с иронией добавила: – Ну что я за Визум? Даже смешно, правда?
Но Ники не смеялась и даже не улыбалась. Не улыбался и сам А́ртур, с пониманием заглянув в золото ее глаз. Так прошла секунда, за ней другая, и тишина перестала быть безмятежной. А́ртур, склонившись к Ники, ненавязчиво коснулся губами ее губ, ощутив, как приятное тепло растеклось по телу.
То чувство, что А́ртур испытывал к Ники, касаясь ее лица и губ… Это неподражаемо. В груди разгорался огонь, а кровь в венах мчалась быстрее. Разум мужчины заполнялся мыслями о Ники, а в пылающей груди что-то чрезвычайно сильное и упрямое тянулось к ней. Его сердце? Его душа? Все чувства разом?
Запустив пальцы в огненно-рыжие волосы, А́ртур решительно втягивал Ники в откровенный и долгий поцелуй. Желанный. Жаркий. Его губы скользнули к остренькому подбородку, и Ники вытянула для этих поцелуев шею, силясь справиться с волнительной тяжестью своего дыхания.
Жар ее тела. Вкус ее губ…
Повалив девушку на спину, горячая ладонь мужчины скользнула под белую майку. Упрямые пальцы поднимались по оголенной коже вверх, вынудив губы Ники приоткрыться шире для пламенных желанных поцелуев…
А́ртур всегда был способен контролировать свои чувства, мысли и собственную жизнь в целом… А потом появилась Ники, с первого слова пошатнув привычный ему мир, в котором все было правильно и понятно. Просто. Ники привела в беспорядок чувства А́ртура и в возникшем хаосе открылись ощущения и эмоции, прежде которых мужчина не знал.
С каждым ее вздохом ускользал контроль над собой. С новой волной удовольствия чувств к ней возникало больше. С каждым мгновением с Ники, привязанность к ней становилась сильнее.
Нет, А́ртур не ошибся… Если он и был создан для кого-то, то только для нее. Для его Ники – для девушки с огненно-рыжими волосами и с сиянием солнца в глазах.
Перевалило за полночь. С обнаженным крепким торсом и в джинсах, А́ртур располагался на мягком ворсистом ковре, облокотившись о кровать и подогнув ногу, а рядом с ним была Ники.
