Текст книги "Главный герой против развода (СИ)"

Автор книги: Марина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Вот как… – проронила Лурия, переводя взволнованный взгляд с меня на свекра.

– Вам бы тоже задуматься о том, чтобы пересмотреть свои взгляды на порции. Вы сейчас как раз в том возрасте, когда организм все еще растет.

– Простите, но я слежу за своей фигурой, – проворчала Лурия, которая себя явно ощущала не в своей тарелке. И при этом выразительно проводила очередную полную ложку, которую я проводила в свой рот.

Она меня сейчас упрекнула в обжорстве?!

Деточка, там, где ты училась колкостям, я преподавала!

Снисходительно фыркнув, я вежливо улыбнулась:

– Действительно? Тогда, боюсь, что вы допускаете серьезное упущение подобной диетой.

– Это, какую же? – насупилась девушка.

– Ну, будет довольно неловко, если после вашей свадьбы из корсета платья вылетят платки и чулки, так как положить в лиф больше было нечего. Как бы новобрачный не испугался… – протянула я, наблюдая, как от стыда заливается румянцем Лурия, что сейчас была со мной примерно одной комплекции. Но, как я уже говорила, я все еще работаю над этим!

Внезапно Дион закашлялся и спешно отпил из бокала. Я почти подумала, что он засмеялся.

Свекр деликатно прикрыл рот салфеткой, скрыв усмешку.

Хотя, чего смешного, если именно Диону на ней в будущем жениться? Нет бы, поблагодарил? Впрочем, мало ли какие у него вкусы? Думается мне, он и сам о них толком не знает…

– Как вам не стыдно еще и при мужчинах? – попытались меня пристыдить, косясь на Диона, приняв его кашель за выражение возмущения.

Но что мне до его возмущения?

– А что не так? Мы здесь почти что в семейном кругу. Все взрослые… – начала я, а после нарочито испуганно заметила: – Ой… – выразительно посмотрела я на девушку, которая по законам еще совсем ребенок. – Точно, – покаянно покивала я. – Впредь буду более тщательно следить за своими словами. Все же, среди нас еще есть дети… – снисходительно улыбнулась я, стараясь удержаться от соблазна подразнить ее сильнее и предложить леденец, чтобы успокоить.

– Вы… – расширила Лурия глаза, но тут вмешался Дион:

– Кажется, разговор зашел слишком далеко, – сообщил он, пресекая скандал. Глаза девушки загорелись восторгом, а я вздохнула, решив, что действительно слегка увлеклась и сейчас меня будут отчитывать. Не смертельно, конечно, но для пищеварения чужие ворчания очень неполезны… – Мисс Лурия, – обратился он к гостье, которая, точно суррикат, выпрямилась и преданно посмотрела на своего суженного, готовясь, что ее сейчас будут защищать. – Если вы уже наелись и продолжаете сидеть за столом из вежливости, можете себя не утруждать. Если вам невыносимо смотреть на расточительность моего дома, то я прикажу подавать вам еду отдельно. Мои повара очень постараются угодить вашим вкусам и приготовят максимально простую пищу. Если и это не подойдет… – в образовавшейся тишине говорил он то, отчего у всех глаза расширялись пропорционально количеству его слов. – Боюсь, гостеприимство моего дома не сможет себя оправдать и мне ничего не останется, как вернуть вас к родителям, где вам все привычно.

– Нет… я… – покачала она головой.

– Впереди нас ждет еще несколько видов десертов. Моя супруга лично распорядилась поваров подготовиться к приезду важной гостьи и приготовить как можно больше всяких вкусностей. Жаль, что мы не учли ваши вкусы, – упрекнули ее в неблагодарности. – Если морально не готовы увидеть это зрелище, советую поторопиться и покинуть столовую, как можно скорее, – перебил ее Дион.

После посмотрел на удивленную меня и… подмигнул?

Он сейчас что, встал на мою сторону и вступился, забыв про нейтралитет?

Глава 8

Глава 8

Прошла неделя с момента, как в поместье Крайн поселилась юная гостья. Она была мила, приветлива и вежлива даже с прислугой, которая не могла не проникнуться к ней симпатией. Казалось, девушку невозможно было не полюбить, но одно оставалось неизменным: даже если юная леди Лурия смогла завоевать сердца прислуги всех мастей, хозяева этого дома оставались подчеркнуто холодны и вежливы.

Это незримая граница, которую воздвигли господа, невольно создавала напряжение и внутри самого дома. Несмотря на доброту и милоту девушки, прислуга не могла отделаться о чувства… предательства, словно они невольно изменяли. Все, кроме повара, который был неизменен в своей преданности госпоже Беатрис, что с некоторых пор буквально боготворил ее. На его фоне, многие работники кухни так же прониклись энтузиазмом и определились в своих симпатиях, заняв безоговорочную сторону госпожи Беатрис.

Не сказать, что прислуга была чрезмерно предана семье Краунов или кому то лично из господ. Господа не были ни великодушны, ни сострадательными. За многие годы работы в этом доме весь штат работников привык, что домом заправляют два человека: дворецкий Азеф и экономка Клара. Не все были в восторге, приходилось терпеть некоторую несправедливость, но в целом было вполне сносно, особенно учитывая весьма щедрую зарплату. Сами господа больше напоминали гостей в собственном доме и никогда не вмешивались во внутренние дела, что было и хорошо и плохо одновременно. Постепенно все работники привыкли, сохраняя некоторую нервозность относительно будущего, ведь все знали, что невеста виконта Краун держит при себе Клару. Все с некоторой тревогой ожидали, что после свадьбы экономка, с разрешения пассивной госпожи, которую интересует исключительно ее муж, и вовсе перетянет все управление на себя.

Некоторые работники, уставшие от произвола экономки, уже тайком подыскивали себе новые места, понимая, что хрупкое равновесие между обязанностями дворецкого и экономки может быть нарушено в пользу последней.

Однако произошло то, чего никто не ожидал: ранее пассивная и кроткая госпожа собственными руками низвергла экономку и взяла управление поместьем в свои руки. Все вновь замерли в тревоге, полагая, что неумелое управление госпожа будет компенсировать излишней активностью и вмешательством в работу. Но этого… не случилось.

Дворецкий, который до этого был довольно холоден с невестой господина, внезапно образовал с ней симбиоз, и вдвоем они неплохо управлялись без излишних эксцессов. Нормализовалось управление, пресекли коррупцию и фаворитизм, который продвигала Клара и ее приспешники, при грамотном распределении обязанностей эффективность повысилась. Выделять и поощрять работников стали исходя сугубо из стажа и упорства, что подстегнуло здоровую конкуренцию. Все поместье вздохнуло с облегчением, а заявления на увольнения, заготовленные перед свадьбой, были благополучно выброшены.

Но тут, как гром, среди ясного неба, в дом приезжает новая гостья, с полного одобрения господ.

Гостья была довольно неприхотливой и быстро находила язык со всем персоналом. Однако, это лишь сильнее повышало нервозность и тревожное затишье внутри поместья.

Ни для кого не было секретом, что господин Дион вступил в брак по расчету с госпожой Беатрис. Супруги вели себя подчеркнуто вежливо и ни разу не пересекли порога спальни друг друга. Служащие не были дураками, потому особо не болтали, но именно эта сообразительность позволила им подметить и остальные странности. А именно то, что прежде весьма навязчивая госпожа была наиболее холодна с господином, которого прежде боготворила. И, напротив, господин, что не чаял избавиться от навязчивого внимания приставучей невесты, теперь то и дело тайком наблюдал за ней, пытаясь поймать даже случайный взгляд ее зеленых, удивительно выразительных глаз.

Никто прежде и предположить не мог, что их будущая госпожа – обладательница подобной красоты. Помимо внешнего лоска и привлекательности, все единогласно могли подтвердить, что после своих изменений, госпожа Беатрис стала удивительно очаровательная в своей высокомерной, элегантной манере. Настолько, что даже безусловная красота юной гостьи уже не казалась настолько… внушительной.

Все были удивлены появлению леди Лурии Баскал с позволения господ. Но все так же отметили, что господа так же довольно… пренебрежительны к ней, точно та была вынужденной гостьей, которой никто не рад.

Это могло бы послужить причиной для лишней жалости и состраданию к юной леди, тем более она не скрывала, насколько ей одиноко и тоскливо в чужом доме, порой, в поисках компании, проявляя даже излишнее участие в судьбе служащих, отвлекая тех от прямых обязанностей. Но никто из слуг не осмеливался открыто выражать ей свою симпатию.

Никто, кроме Азефа, который, казалось, взял ее под свое покровительство, сохраняя тонкую грань нейтралитета.

И все же, никто не торопился в выводах и не занимал безоговорочную сторону, кроме редких исключений, хотя бы потому что… не было никого, кто не заметил бы откровенное увлечение леди Лурии молодым господином Дионом, которое порой казалось… чрезмерным.

Все знали, что брак господ – фиктивный, в котором нет ни капли любви. Все понимали, что позволение госпожи Беатрис и ее безразличие в отношении девушки, что в ее доме так откровенно увивается за ее мужем, довольно красноречивое.

Все вновь замерли в ожидании перемен. Не то, чтобы все слуги безусловно полюбили свою хозяйку, которая взяла бразды правления немногим больше месяца назад. Не то, чтобы кто-то ревностно отстаивал ее честь. Но все же прислуга, как живой организм, очень чувствительная к переменам в доме своих господ. Перемены радовали лишь в том случае, когда их хотелось. В остальном, они лишь пугали своей неизвестностью. Никто не хотел, чтобы с приходом новой госпожи все вернулось к тому, с чего начиналось. Всех устраивало нынешнее положение дел.

Но никто не был настолько наивен, чтобы не заметить подвешенное состояние, в которое погрузилось поместье с появлением гостьи: госпожа сохраняла спокойствие, даже когда видела откровенные попытки гостьи привлечь внимание господина; господин, который только недавно стал больше проводить время дома, опять стал замкнутым и раздражительным, а гостья, хоть и была со всеми мила, буквально преследовала господина, который под всеми возможными предлогами пытался избежать с ней любого контакта, точно брезговал.

Такое поведение никто не понимал, а спросить не решался, ибо Азеф очень ревностно относился к любым сплетням касательно всего, что происходило внутри поместья.

Сомнение и тревога повисли над поместьем, как недавно перед свадьбой господина. Несмотря на недосказанность, все начинали догадываться, что появление гостьи неспроста и… возможно… она станет новой госпожой дома Краун. Потому прислуга не знала, как себя лучше вести, чтобы не обидеть потенциальную хозяйку и нынешнюю, на случай, если их предположения ошибочны.

Именно об этом думал Азеф, который все больше погружался в свои мысли, что неизменно выливались в мигрень. Особенно, когда дело касалось суженой господина Диона.

Как сейчас:

– Азеф… я такая несчастная, – в очередной раз заплакала девушка в выделенной ей комнате. Госпожа Беатрис не скупилась и отдала ей свою прежнюю комнату в которой жила до свадьбы от предыдущей хозяйки дома, что Азеф не мог не признать, как великодушный жест. – Что я делаю не так? Меня ненавидят!

– Это совсем не так, – в очередной раз вздохнул Азеф, прикидывая, что это уже второй раз за день, когда он вынужден выслушивать плачь леди Лурии, вместо своих прямых обязанностей.

Не то, чтобы он не понимал печали девушки, просто мужчина никогда не забывал и про свои основные обязанности по поддержанию поместья в рабочем состоянии. У него и без того было много забот, которые, благодаря доброте госпоже Беатрис, они разделили между собой. Зная об этом, леди Беатрис никогда не позволяла себе сильно отвлекать Азефа, как и спихивать на него дела, которые согласилась возглавить.

Это лишь казалось, что госпожа ведет беззаботный и разгульный образ жизни, днями напролет развлекаясь в городе на встречах с родственниками и знатью, но когда дело касалось работы, все отведенные ей обязанности она выполняла в срок и с блеском. Более того, даже в своих развлечениях она не упускала возможностей сделать полезное дело для поместья. Так она отыскала более добросовестного поставщика продуктов по весьма выгодной цене, на фоне которого, прежний и близко не стоял. В содержании поместья она нашла несоответствия, от некоторых отказалась и вовсе, что существенно сократило бюджет на расходы. Проверила остальные контракты с подрядчиками, нашла юридические несоответствия и перезаключила их на максимально выгодных условиях.

Более того, как господа и обещала, она не стала препятствовать появлению суженой, была той, кто лично отвел господина в храм, и великодушно согласилась на проживание суженой своего мужа внутри дома, предоставив ей все привилегии почетного гостя.

Да, леди Беатрис не была особо приветлива или дружелюбна с девушкой, но Азеф не смел даже помыслить, дабы упрекнуть ее в этом. Как он мог требовать это от той, кто так преданно любил его господина долгие годы и благородно отступил перед волей богини? Уже великое благо, что она сдержала обещание и позволила своей сопернице открыто контактировать с супругом, не вмешиваясь в их отношения. Требовать от нее сверх этого – было бы черной неблагодарностью.

Она даже нисколько не оскорбилась и великодушно позволила Азефу взять шефство над леди Лурией, чтобы девушка не чувствовала себя в этом доме излишне одиноко. Всю эту неделю леди Беатрис ответственно выполняла свои обязанности хозяйки, максимально дистанцировавшись от леди Лурии, понимая, что ее компания для молодой леди может быть некомфортно.

К своей госпоже у Азефа не было ни одной причины для претензий. Проблема заключалась в… господине, который, несмотря на парную метку, категорически отказывался от самой идеи найти со своей суженой общий язык. Причем, если было видно невооруженным взглядом, что леди Лурия заинтересована в нем, господин Дион был максимально холоден и неприступен. Пожалуй, даже холоднее, чем прежде к своей невесте.

И на фоне этого откровенного игнорирования, девушка искала поддержки в единственном, кто был к ней добр с самого начала: Азеф.

Дворецкий понимал ситуацию девушки, но жалость к ней разрывалась с чувством долга и переживаниями, что своим промедлением он может подвести госпожу Беатрис, которая, в отличие от него, безукоризненно выполняла свои обязанности и сдерживала все обещания. Работать хуже, чем молодая госпожа, пожилому мужчине не позволяла хотя бы профессиональная гордость.

Потому сейчас, при взгляде на плачущую суженую господина, дворецкий не мог отделаться от нетерпеливого чувства. К своему стыду, в этом спектре он уловил даже нотку раздражения.

– Я же его суженая! Как он может быть так холоден ко мне? – требовала она, справедливо возмущаясь.

Этого не понимал даже Азеф, который помнил состояние своего брата, что в свое время получил суженую. Отличия в поведении господина Диона и брата были разительными. Брат не мог оторваться от своей нареченной, всем сердцем желая ее общества и внимания и та отвечала ему взаимностью. С молодым господином все было в точности наоборот. Единственная, чьего внимания он, казалось, желал, это была его жена – леди Беатрис. Однако, после появления леди Лурии, госпожа стала еще более холодной и отчужденной, по отношению к своему супругу, чем прежде.

Азеф не понимал отношения и чувств своего господина, был откровенно сбит с толку и взволнован разницей своих воспоминаний о суженых парах и реальностью.

Но самое худшее, что, несмотря на свою, казалось бы, непоколебимую веру в божественное благословение, порой он тихонько сетовал, что парная метка не досталась госпоже Беатрис. После кощунственных мыслей, он оправдывал себя тем, что для рода Краун подобная хозяйка была бы наилучшим выбором. А после смиренно вздыхал, полагая, что леди Лурия просто еще не могла себя проявить.

– Просто наш господин очень осторожен, – привычными, заученными фразами успокаивал мужчина девушку.

– Я не верю… Дион точно нарочно избегает меня. Но как это возможно? Разве это – не противоестественно? – шмыгнула она, посмотрев на Азефа большими, голубыми глазами.

Внезапно в это мгновение мужчина поймал себя на неуместной и невозможной ассоциации. Однажды он видел, как до свадьбы, будучи невестой, леди Беатрис точно так же сетовала в обществе Клары из-за безразличия своего жениха. Даже место было тем же самым: та же самая комната, тот же диван, то же убранство и… та же манера речи…

Он как будто явственно увидел на месте госпожи Лурии прежнюю леди Беатрис до того, как она изменила свое поведение.

От абсурдности этого видения, дворецкий покачал головой, а после ласково и вежливо улыбнулся, как добрый дедушка, собираясь сказать очередную фразу утешения, как его перебила оскорбленная до глубины души Лурия:

– Я даже начинаю подозревать, что дело тут нечисто…

– Что? – опешил Азеф, напрягшись всем телом от сурового выражения ее лица. Девушка упрямо сжала кулаки, а затем произнесла:

– Тебе не кажется это странным? Ты же признаешь, что я, как суженая, имею больше прав по закону. Но все в этом доме словно нарочно игнорируют это! Что бы я ни делала, все поступают с оглядкой на леди Беатрис.

– Леди Лурия, вы же знаете, что факт вашего статуса суженой нарочно скрывается. Лишь немногие в курсе об этом.

– Но даже так, никто не относится ко мне соответствующе: ни господин Арсиан, который точно помешался на Беатрис и, общению со мной, предпочитает разговоры на скучные темы с ней. А ведь это я – его будущая главная сноха! Дион даже не смотрит на меня, а если и появляется в доме, не сводит взгляда с жены, точно оценивает каждую ее реакцию. Ты… даже ты, зная, кто я, все еще ищешь одобрения только у нее! Почему мои просьбы не выполняются, без дозволения Беатрис?! – потребовала она. – Она все равно скоро разведется и покинет эту семью, где я стану госпожой!

– Леди, – терпеливо вздохнул Азеф, подметив, что ей все же стало известно о скором разводе. Непонятно, сама она догадалась, или кто другой подсказал, отрицать это он посчитал бессмысленным. Раз знает и молчала до этого момента, понимала значимость этого условия. – Мне очень жаль, но таковы условия соглашения. Вплоть до развода господина и госпожи, она остается безоговорочной хозяйкой этого дома. Я, как ее работник, не смею идти против ее воли, – умолчал он о том, что требования леди Лурии порой были… абсурдными. От невинного, но все же откровенного проявления хозяйской воли, по замене интерьера в помещениях, помимо отведенной ей комнаты, на что смотрели бы сквозь пальцы, до назначения личной служанки. И этой служанкой она желала видеть низвергнутую Клару…

На вопрос, почему именно ее, девушка с милосердным, сострадательным видом сказала, что, при знакомстве с прислугой, заметила, что прачки этого дома в очень плачевном состоянии. Она посчитала это несправедливым по отношению к пожилой женщине и захотела из жалости взять ее к себе в подчинение.

Азеф отказал, сказав, что это невозможно, так как назначение было отдано непосредственно хозяйкой дома и не отменится, пока она сама не сочтет это нужным.

Казалось, Лурия была поражена и огорчена его категоричным, но вежливым отказом, хоть и не стала спорить, позволяя Азефу избежать необходимости рассказывать о позорном пятне дома Краун в лице Клары и того, что она сделала.

Вместо этого, госпожа Лурия внезапно заговорила про Надю, спросив, если она не может взять Клару, то хотела бы нанять Надю. Но услышав, что девушка уже является личной служанкой госпожи, казалось, была еще сильнее сбита с толку.

Тем же вечером девушка не сдалась и на ужине подняла эту тему, испортив и без того напряженную атмосферу за столом.

«…– Сегодня я была на прачечной и узнала, что прачки работают в ужасных условиях, – заявила девушка нарочито громко, со слезой в голосе. – Честно говоря, увидев это, у меня сердце неспокойно… – честно призналась Лурия.

Всего на мгновение Азефу послышался откровенный упрек в сторону госпожи Беатрис, и он пожалел, что не объяснил девушке ранее такое суровое решение по наказанию Клары.

Однако госпожа Беатрис лишь загадочно улыбнулась, отказываясь комментировать это, и продолжила безмятежно разрезать свой стейк, точно только этого и ожидала, а сейчас просто ждет продолжения, как бесстрастный наблюдатель.

– К чему вы ведете? Хотите упрекнуть в излишней жестокости? – вместо дворецкого, который уже собирался вмешаться, заговорил господин Дион, что делал на совместных трапезах крайне редко и только в случае, если это касалось его жены.

– Не то, чтобы упрекнуть, – тут же смешалась девушка, смутившись холодного предвзятого взгляда господина Диона. Лорд Арсиан так же был недоволен поднятой темой, что не укрылось от внимания леди Лурии. – Просто… просто мне стало жаль этих женщин… кажется, они сильно страдают и их руки изранены…

– Вы такая добрая и сострадательная, – мурлыкающе протянула леди Беатрис, нежно улыбнувшись девушке, которая испуганно расширила глаза от внимания жены своего суженого.

– Биа… не стоит, мы сами разберемся. Тебе эта тема может быть неприя…– подал голос бывший виконт в искренней тревоге за свою сноху. После появления леди Лурии свекр был очень чувствительным и внимательным к нуждам своей снохи, перед которой чувствовал вину.

– О чем вы, батюшка, – хохотнув, снисходительно махнула она ладошкой. – Я не ощущаю никакого дискомфорта. Нельзя же обижаться на девушку за ее незнание. Она просто очень чуткая и внимательная, разве это – не добродетель? – склонив голову к плечу, похвалила леди Беатрис, смотря на леди Лурию со снисходительным умилением, точно на несмышлёного ребенка.

– С… спасибо, – неуверенно поблагодарила леди Лурия, которая не ожидала похвалы в свой адрес от той, чью жестокость собиралась вынести на всеобщее обозрение и публично осудить.

– Добродетель, сама по себе, неплоха. Однако, одной ее недостаточно. Желательно, совмещать ее с рассудительностью, и прежде чем поддаваться на эмоции, получше разобраться в ситуации, чтобы ненароком не пожалеть преступника и не показаться невежественной и легкомысленной, – сухо заметил господин Дион с толикой раздражения разрезая свое мясо, а после высокомерно и осуждающе посмотрел на девушку, которая под его взглядом сжалась и растерянно осмотрелась, точно ища поддержки. Поймав взглядом внимание скорбно вздохнувшего Азефа, девушка загорелась надеждой и громко произнесла:

– Может, я чего и недопоняла, но когда сегодня спросила про этих прачек у дворецкого, он просто сказал, что то было личное распоряжение леди Беатрис. Потому я и хотела сегодня спросить подробнее, что заставило отдать такое жестокое распоряжение по отношению к своим слугам! – указала она пальцем на Азефа, который сдержал разочарованное шипение, понимая, что в глазах господ девушка только сильнее себя закапывает. А теперь еще и его привлекла.

Подняв виноватый взгляд, дворецкий покорно вышел вперед и, сдерживая стыд, за то, что допустил вообще подобную неприятную тему, невольно став причиной ее возникновения, произнес:

– Я действительно не стал вдаваться в подробности. Прошу меня простить, это сугубо моя вина, что из страха и гордости за честь дома Краун не стал описывать преступления тех женщин, за которые они отбывают наказание. Мне очень жаль, пожалуйста, накажите меня за испорченный ужин…

– Преступления?.. – пробормотала Лурия растерянно.

– Азеф, разогнись, – потребовала Беатрис. – Смотря на тебя, меня совесть мучает. У тебя же все еще болит спина. Забыл, как тебя радикулит на днях прихватил? – посетовала госпожа Беатрис, которая первой заметила, что престарелый мужчина испытывает дискомфорт в суставах и лично распорядилась, чтобы того осмотрел личный врач. На фоне такой заботы, Азеф испытал еще более сильный стыд перед госпожой Беатрис за сегодняшнюю ошибку. – Ничего страшного не случилось. Просто недопонимание. Мой аппетит ничего не испортит, если это касается стряпни нашего повара.

– Госпожа… – послышалось восхищенное и благодарное со стороны дверей, за которыми упомянутый повар наверняка подслушивал.

– То есть… – вместо того, чтобы последовать примеру жены и просто опустить ситуацию, зловеще протянул господин Дион, не мигая смотря с осуждением на свою суженую. – Даже получив ответ, что это личное распоряжение хозяйки дома, вы все равно посчитали нужным оспорить его? Я верно понял? – задал он вопрос, ответить на который растерянная девушка банально побоялась, учитывая его испытующий взгляд и холодный тон. – Госпожа Лурия… Позвольте напомнить, что вы в этом доме лишь на правах гостьи. Очень проблемной и неблагодарной гостьи, учитывая, что считаете приемлемым обсуждать и осуждать решения хозяев дома. Я смотрел сквозь пальцы на то, как вы вмешиваетесь в работу поместья, изображая из себя хозяйку и мешая работникам, которые вместо работы вынуждены развлекать вас, точно личные шуты. Но всему есть предел. Какими бы ни были причины для этого, кто вы такая, чтобы осуждать их и ставить под сомнения приказы отданные законной хозяйкой дома?

– Но как можно?.. – попыталась Лурия оправдаться, но было видно, что господин уже даже не хотел слушать, находясь в состоянии нарастающей злости.

– Это – внутренние дела нашей семьи. Мы не обязаны оправдываться перед вами.

– Но я тоже скоро стану вашей!.. – в обиде закричала Лурия. Судя по взгляду Диона, он готов был уже взорваться. Господин Дион был очень спокойным с детства и вывести его из себя было весьма сложно. Срывы были столь редки, сколь и красочны. И Азеф, который был свидетелем каждого из немногочисленных срывов, сейчас был не на шутку взволнован столь резкой реакцией всего лишь на слова несмышлёной девушки.

– Довольно, – внезапно подал голос Арсиан, который решил пресечь нарастающий скандал. – Все мы погорячились. Леди Лурия еще слишком юная и импульсивная. Простим на сегодня ее оплошность, – внес он предложение, поставив ее возраст, как повод для смягчения положения. – А вы, леди Лурия, впредь, прежде чем проявлять излишнюю сострадательность, задайтесь вопросом, стоит ли этот человек того, чтобы вы растрачивали на него свое время. Раз уж эта тема сегодня была поднята, так и быть, отвечу: женщины, которых вы пожалели, совершили преступление против своих господ и теперь отрабатывают свои прегрешения, по милосердному решению Бии. Именно она настояла на том, чтобы вместо тюрьмы они остались в поместье, где смогут приносить пользу. Потому говорить о жестокости здесь просто неуместно. Беатрис была максимально снисходительна и милосердна. На ее фоне я бы потребовал не только заключения, но и отрубить каждой минимум по руке.

– Я… я не знала, – обиженно надув губы, пристыженно проронила Лурия, опустив взгляд, наполненный слезами.

– Я сыт по горло. Продолжайте без меня, – громко отбросив приборы на стол, поднялся Дион с места, собираясь уйти. Но перед уходом в последний раз посмотрел на свою жену, которая, казалось, была увлечена собственными мыслями, от которых слегка кривила свои брови…»

С тех пор господин Дион еще сильнее отдалился от леди Лурии, пропуская даже совместные трапезы, несмотря на все ее попытки выловить его хоть ненадолго. Он прикрывался работой и занятостью… и ведь почти не врал.

До Азефа уже дошел слух, что господин, не зная покоя, как одержимый, рассылал запросы во все информационные гильдии. И запросом его была вся информация о парных метках.

Отчего-то Азеф даже не сомневался в причинах его интереса: господин Дион желал знать, как избавиться от метки. Пусть и ненавязчиво, издалека, но он подходил с этой целью даже к самому Азефу, помня о его родстве с благословленной парой и связях в храме.

Сначала дворецкий считал это кощунством, хоь и не смел открыто критиковать… но сейчас… сейчас он уже ни в чем не был уверен. Однако, его преданность дому Краун была неизменной.

– Азеф… я думаю, госпожа Беатрис меня ненавидит, – нарушив его мысли, вновь напомнила о себе леди Лурия. – Я думаю… она нарочно подговаривает Диона, чтобы тот отдалился от меня…

– Это невозможно, – категорично покачал головой мужчина, нисколько не сомневаясь в собственных словах.

– Почему ты так уверен? Раве это не объясняет такую холодность Диона ко мне и отчужденность остальных. Я здесь точно чужая, меня все игнорируют. Вдруг, она шантажирует Диона, который вынужден так поступать?

– Позвольте заверить, что это не так. Госпожа никогда бы так не поступила, – заявил он, поражаясь своей уверенности. Однако, понаблюдав за своей госпожой, дворецкий подметил, что леди Беатрис, напротив, как будто только и ждет, когда сможет покинуть этот дом. Неожиданно, но сама мысль была ему неприятной.

– Откуда такая уверенность?

– Вы сейчас всерьез собираетесь злословить о женщине, что добровольно привезла мужа в храм, а после покорно приняла другую женщину с собственном доме, предоставив плацдарм для начала ваших отношений, и до сих пор проявляющей к вам уважение несмотря на все ваши уколы в ее сторону? – произнес он резко, удивившись неприятному чувству, вызванному тем, что леди Беатрис пытались несправедливо обвинить. Обычно Азеф был очень сдержанным и терял над собой контроль, только когда дело касалось чести семьи Краун. И отреагировал он на рефлексе, заступившись за леди Бию так же, как если бы речь шла о Дионе или Арсиане…

Кажется, леди Лурия потеряла дар речи от его резкого тона. Мужчина застыдился и напомнил себе, что суженая его господина еще слишком юная и импульсивная, потому он должен быть терпеливым и смиренным.

– Прошу прощения за мою дерзость. Однако, если у вас нет для меня поручений, я прошу меня простить. У меня скопилось несколько неотлагательных дел, касающихся поместья. Надеюсь, вы войдете в положение, – поклонился он, стараясь сильно не морщиться. Лечение с легкой руки леди Беатрис помогало, но Азеф был уже в том возрасте, когда сильные нагрузки, вне зависимости от состояния здоровья, были чреваты дискомфортом и последствиями.

На месте суженой, леди Биа бы поторопила его завершить поклон поскорее. Еще и пожурила бы за то, что он своим этикетом только замедляет лечение, шутливо ругая и угрожая отсутствием компенсации больничных расходов в его трудовом договоре. И леди Лурия была введена в курс дела о его состоянии здоровья… но оказалась менее чуткой.

Для девушки, которая, казалось, была очень увлеченной жизнью внутри поместья и его жителями, проявляя сострадание и внимание даже там, где не нужно, ей не хватило чуткости к старику, который был самым приближенным к ней. В это же время не прекращая спрашивать про Клару, не оставив мысль вытащить ее из прачечной.

– Уходи, ты тоже против меня, как и ожидалось! – обиженно отвернулась она, не торопясь отпускать согнувшегося старика. – Но прежде… где сегодня, говоришь, леди Беатрис?