Текст книги "Главный герой против развода (СИ)"

Автор книги: Марина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Так как теперь смеет обвинять его?

– И что же конкретно я не выполнил? – поинтересовался он с деланным любопытством. – Если мне не изменяет память, мы с вами действительно заключили договор. И каждый пункт ваших условий я выполнил беспрекословно. Напротив, это от вас я не получил еще ни толики ответной любезности. Так кто из нас здесь является мошенником?

– Вы обещали, что Дион станет моим! Вы обещали, что он будет принадлежать мне одной и любить только меня!

– Разве? – перебил мужчина ее словесный поток. – Не помню, чтобы обещал хоть что-то из этого, – покачал он головой, а после, пристально смотря девушке в глаза, негромко, но от этого более зловеще стал напоминать условия их сделки: – Вы пришли ко мне с определенной целью. Сказали, что, если я награжу вас меткой с виконтом Краун, то впредь вы сделаете так, чтобы ваша семья оказывала всестороннюю поддержку храму. Тогда я вас предупредил, что метка искусственная, потому неполноценная. Она работает физически, но не морально. Она не гарантирует того, что мужчина тут же полюбит вас, когда метка появится. Любви и преданности вы должны были добиться самостоятельно. Но, судя по тому, что сейчас разбрасываетесь голословными обвинениями, вы не справились, а теперь просто ищете виноватого в своем полном фиаско.

Слушая это, девушка насупилась, но возразить не посмела. Вместо этого горько и жалко зарыдала признавая свой полный провал.

– Что же мне делать? Такими темпами он никогда не откажется от этой девки! – шмыгнула она носом.

Несмотря на то, что мужчина находил ее вид омерзительным и жалким, он не мог просто прогнать ее. Слишком много вложений в эту девушку было вложено, уже не говоря о том, какие выгоды сулило их сотрудничество.

Верховный жрец не прекращал наращивать свое могущество и подмять под себя такую влиятельную семью, как Краун, было бы весьма заманчиво. Не считая их связей и возможностей, всем уже был известно, что когда Дион Краун вступит в наследство, станет в уровень с высшими аристократами. Возможно, по влиянию и богатству сравнится с королевской семьей. Верховный жрец не желал отказываться от такой карты. И единственная возможность переманить такого невежественного и нерелигиозного человека на свою сторону – связать его с суженой, которая была бы полностью лояльной к храму. Такой, как Лурия Баскал, чья семья всегда была очень набожной.

Если бы не это, он бы мог обратить внимание на саму Беатрис Харт, давней невесту виконта. Ни для кого не было секретом, насколько она была одержима своим женихом. Но проблесма заключалась в ее семье, которая, как и Крауны, были весьма нейтральны к храму. А переманивать невесту, которая и без того собиралась получить желанного мужчину – не было никакого смысла.

Потому, когда леди Лурия Баскал почти два месяца назд появилась на пороге его кабинета с весьма заманчивым предложением, жрец отказываться не стал.

Но кто бы знал, что сам Дион Краун внезапно так яростно воспротивится?

Изначально, зная о натянутых отношениях между Дионом и Беатрис, жрец не сомневался, что к моменту появления метки в день совершеннолетия леди Баскал, тот не станет сильно противится появлению суженой. Однако, его поведение внезапно стало очень странным.

Еще недавно относящийся к невесте довольно прохладно, Дион начал проявлять к ней больше и больше интереса. Подозрительно много для того, чтобы списать это на обычную любезность между супругами.

Потому план пришлось спешно меня и ускоряться. На этом же настаивала и сама Лурия, у которой в поместье так же были свои шпионы. Она требовала появления метки как можно скорее, несмотря на все риски. Понимая, что ситуация действительно может быть затруднительной, в свете странного интереса Диона своей женой, жрец согласился, и провел неполный ритуал, тут же описав восторженной Лурии все важные моменты, как и то, что ее время ограничено.

А теперь эта маленькая дрянь имеет наглость выдвигать перед ним претензии.

Однако, смотря на ее беспомощный вид, мужчина поборол неприязнь и вежливо попросил:

– Расскажите подробнее. Что произошло? Может быть, вместе мы что-нибудь придумаем, – мягко улыбнулся он, как делал это в исповедальнях.

Эта наивная дурочка с энтузиазмом выложила все и даже больше необходимого. Чем больше она говорила, тем сильнее мужчина ощущал, как его начинает мучить мигрень.

В целом он примерно понял картину происходящего и, как это ни иронично, понимал антипатию Диона к своей суженой, что вела себя незрело и излишне навязчиво. На ее фоне более степенная жена выделяясь даже слишком выгодно. Ко всему прочему, шпионы в доме Краун уже несколько раз докладывали об успехах леди Беатрис, в основном хвалебные.

Однако, переиграть уже ничего было нельзя. Если с леди Баскал ничего не выйдет, это станет самым большой неудачей жреца с тех пор, как он вступил на эту кривую дорожку.

Однако все заметно усложнилось. Своим несдержанным поведением эта молоденькая дуреха спровоцировала Крауна на крайние меры. Теперь среди народа неизбежно будет обсуждаться то, что впервые суженный так яростно отрицал влияние метки, отказываясь от суженной.

Это подвергнет веру ненужным сомнениям, а верующих волнениям.

– И все же… это странно, – проворчал он задумчиво, когда рассказ девушки подошел к концу.

– О чем вы?

– Господин Дион всегда недолюбливал и был холоден к своей невесте. Так в чем же сейчас причина подобного поведения?

Девушка отчего-то нервно закусила губу. Если бы мужчина не был так погружен в свои мысли, наверняка заинтересовался бы подобной реакцией леди Лурии.

– Может ли быть, что причина не только во влюбленности?

Эта мысль так понравился девушке, что она тут же кивнула и затараторила:

– А ведь правда, сегодня при встрече с леди Беатрис, я получила подтверждение, что их брак – фиктивный. И они разведутся, как только Дион вступит в наследство.

– Что? Фиктивный? – насторожился жрец. Обычно он действовал радикально и даже планировал аккуратно избавится от помехи в лице Беатрис Харт, но благодаря леди Лурии узнал, что условием получения наследства была женитьба на наследнице семьи Харт, потому решил повременить. В том числе по этой же причине он хотел поместить метку суженных на Лурию только после ее совершеннолетия, когда Дион уже вступит в наследство. Но пришлось поторопиться, уповая на то, что держась за свою одержимость, Беатрис будет держаться за этот брак до последнего, выполняя условия получения Дионом Титула. А уже после этого от нее можно было бы избавиться со спокойной душой, если бы продолжила упрямиться.

– Да, а что это меняет? – удивленно моргнула Лурия ресницами, пока мужчина подавлял в себе раздражение от недальновидности и ограниченности девушки.

– Это меняет многое, – нахмурился он. – В браке по расчету принято прописывать строгие критерии дальнейших алиментов при разводе исходя из имеющихся активов супругов на момент подписания. Фиктивный брак же строится на иных правилах, – вздохнул жрец. – Не знаю, кто был инициатором, но подозреваю, что в случае леди Беатрис, она наверняка не упустила свою выгоду и при разводе получит солидный кусок имущества, но уже не виконта, а графа Краун.

Теперь становилось понятно, почему она была так спокойна, когда у Диона появилась суженая и даже согласилась принять ее в дом: она заранее знала и готовилась к разводу, собираясь неплохо на этом заработать.

Верховный жрец недооценил леди Бестрис, она оказалась куда более расчетливой и циничной особой. Довольно неожиданное открытие.

Но что же делать… жрец уже мысленно считал деньги семьи Краун своими и даже придумал им применение. Он не мог допустить, чтобы его ограбила кто-то вроде юной аристократки.

Однако, у Лурии были совсем иные мысли, от которых жрец опять поморщился:

– Сегодня она сказала. Что не будет держаться за этот брак, потому что скоро станет неприлично богатой женщиной, – подтвердила она опасения жреца, а после радостно ляпнула: – Так, быть может, нежелание Диона разводиться связано со страхом потери денег? Он не любит ее по настоящему! – загорелись ее глаза в восторге и надежде. Мужчина только тихонечко вздохнул.

– Кажется… придется менять план, – вздохнул жрец.

– О чем вы? – забеспокоилась девушка.

– Нельзя позволить виконту развестись. Даже после вступления в титул графа.

– Что?! – подорвалась с места Лурия. – Дион должен принадлежать только мне!

– Я не прошу вас делить его, – отмахнулся он от нее. – Более того, мне необходимо, чтобы вы ускорились в его соблазнении, иначе рискуете навсегда потерять.

– П… потерять? – тут же побледнела она.

– Я же уже говорил, что ритуал был неполный, потому метка не завершена полностью. И, если вы не добьетесь признания второй половинки, через некоторое время, она перестанет существовать.

Эти слова повергли девушку в священный ужас. Она только только добилась этой метки. Осталось совсем немного. Она не может все это потерять!

– Но как быть?

– Успокойтесь. Помимо того, что я все еще хочу получить плату за свою работу, я не могу допустить, чтобы уже общеизвестная метка внезапно пропала и подорвала доверие и влияние храма.

Глаза девушки лихорадочно блестели от надежды и нетерпения.

– Потому мне придется вас попросить пойти на радикальные методы, несмотря на ваш… возраст, – добавил он. – Если вы сделаете, как я скажу, метка станет постоянной. Пусть она и не сможет заставить мужчину полюбить вас, но и с другой женщиной он уже никогда не сможет быть. Я вам это гарантирую.

– Если это сделает Диона моим, я пойду на все, что угодно, – твердо кивнула девушка, забыв даже о том, что минуту назад почувствовала сомнение и страх, когда поняла, как именно жрец собирается не допустить развода Диона. Он хотел сделать его вдовцом, чтобы сохранить все капиталы внутри семьи.

Лурия не была жестока и никому не хотела смерти, даже когда отчаянно ревновала. И к Беатрис… нынешней Беатрис у нее не было ненависти, как таковой, учитывая, что та не хотела вставать на пути и собиралась добровольно покинуть род Краун, когда придет время. Лурии даже не было жаль денег, если это будет гарантировать, что Дион будет принадлежать только ей одной. Даже если не будет ее любить. Ей было все равно.

Но… после всех слов жреца, вдруг поняла, что, пока Биа жива, Дион никогда не будет принадлежать только Лурии, даже если Беатрис уедет на другой конец мира. Лурия была готова смириться с нелюбовью Диона. Но только в случае если он будет ей верен, что телом, что душой. Но в случае с нынешней Бией, Дион всегда будет стремиться к ней.

В таком случае… небольшая жертва во имя любви Лурии – не настолько большая проблема. Верно?

Новинка от автора: " Я случайно приручила злодея " Цикл «Попаданки в книги»

Аннотация:

Переродившись в любовном романе, ты невольно будешь ждать, что окажешься во сколько-нибудь значимой роли: главной, второстепенной героиней или, на худой конец, злодейкой. Но мне не повезло, и я очутилась в теле безликой и нищей статистки на задворках мира.

Я не роптала и смирилась, что блистательный мир дворцов и балов навсегда закрыт для меня, а увидеть главных персонажей я смогу разве, что во сне.

До тех пор, пока на моем пути не объявился антагонист этого романа.

И этот жестокий, кровожадный и аморальный книжный злодей при встрече расплывётся в восторженной и трогательной улыбке, чтобы с нежностью выдохнуть: «Наконец-то, нашел тебя...»

В книге есть: – одержимая любовь – двуликий герой – умная и сильная героиня – героиня старше – интриги и заговоры – герой добивается героиню – жестокий и решительный герой – попаданка в книгу

Глава 12

Глава 12

После того дня целых три недели Лурия была до странного покладистой: принесла извинения и даже отказалась от постоянного проживания в поместье Краунов, сообщив, что подождет до своего совершеннолетия. Видя такой жест доброй воли мы просто не могли себе позволить обострять ситуацию придя к компромиссу в виде двух официальных визитов днем для совместных обедов.

Такая покладистость не была чем-то необычным. По крайней мере для меня, кто прекрасно понимал, что за Лурией стоят другие, более благоразумные люди, что, наверняка и вразумили ее, научив, как себя вести.

Я же сделала вид, что этого не замечаю, тратя свободное время на обещание, данное Диону. А именно, изучению случаев с метками. К несчастью, словно что-то почувствовав, храм стал резко игнорировать Азефа, который был их верным последователем долгие десятилетия. Это меня так же не удивило, что-то вроде того я и ожидала, принимая во внимание непосредственное вмешательство храма в вопрос меток.

Было досадно, но я нашла обходные пути: если нельзя получить информацию напрямую от храма, то… что мне мешает встретиться непосредственно с самими «благословлёнными»? Благо, каждый случай был настолько уникальным, что все новостные газеты с удовольствием и достаточно подробно описывал появление новой «благословлённой пары». Потому я наметила себе несколько семей разного статуса. Случаи эти были довольно редкими, потому в одной столице набралось лишь с десяток пар разных возрастов и статусов. Хорошо это, или плохо, но восьми из них были знатными семьями, потому мой титул позволял беспрепятственно попросить их о встрече. С простолюдинами было сложнее, так как точек соприкосновений было слишком мало, но Азеф взялся за этот вопрос.

Основная проблема состояла в том, что одной знатной парой из тех восьми оказалась семья… биологической матери Беатрис. Что же… этого стоило ожидать. К счастью, или нет, но я выяснила, что больше десяти лет бывшая графиня Харт покинула столицу и живет в провинциальных владениях ее второго супруга. Потому понадеялась, что встречаться с ней и не понадобится.

Мы с Дионом разделили обязанности, так как время поджимало. Азеф занялся опросом семей простолюдин, а мой свекр создавал вид бешеной деятельности в свете, чтобы прикрыть долгое отсутствие своего сына и снохи.

Как Азеф и обещал, он свел меня со своим братом. Под видом вежливого визита двух родственников, я приехала вместе с дворецким в небольшой городок за пределами столицы, где брат моего дворецкого счастливо доживал свой век со своей суженой, ибо привозить их в столицу было бы слишком подозрительно.

Пообщавшись со счастливой пожилой супружеской парой, я ощутила, точно меня макнули головой в патоку, настолько гармонично и счастливо они выглядели. Что разительно отличалось от моих впечатлений после общения с парами знатного происхождения. Каждый случай действительно был индивидуальным, но только в паре брата Азефа их отношения были максимально приближены к каноничному описанию связи двух суженых.

Чем больше я в это вникала, тем больше недоумевала, но когда сравнивала отчеты Диона и Азефа после их встреч с обладателями меток, картина постепенно стала складываться. И этот пазл вызывал все больше тревог, после которых я поняла, что не хватает совсем немного для полного понимания происходящего. И этот кусочек был у определенного человека.

Хоть я и надеялась избежать этой встречи, но, видимо, это было суждено. Но прежде, чем это сделать, я была обязана выполнить одно условие: встреча с отцом.

После того скандала в чайной, отношения с родителями у меня заметно натянулись. Мачеха с отцом были единодушны в своем возмущении и желании забрать меня обратно в родовое поместье, потому нам с Дионом потребовалось много усилий, чтобы уговорить их подождать и не рубить с плеча. Моему мужу даже пришлось встать на колени, чего вообще никто не ожидал. Я – в том числе. Мои родители так опешили, что растерялись и позволили отсрочку. После этого я встреч с ними старательно избегала, особенно с отцом, но теперь мне была необходима встреча именно с ним. Я не могла действовать в обход его ведома, помня, насколько эта тема для него болезненная.

Потому полагала, что мне откажут. Родителей Беатрис я уважала и действовать против их воли не хотела, потому готовилась отступить и искать другой вариант, но неожиданно отец согласился:

– Ты хочешь встретиться с этой женщиной потому что проводишь расследование? – после того, как выслушал мою просьбу, он долго молчал, а после все же заговорил. Я кивнула. – Зачем ты заходишь так далеко? Не хочешь расходиться с этим Крауном?

– Нахмурился отец, который прежде был относительно нейтральным, но после выяснения, что у его зятя есть суженая, точно с цепи сорвался, до красных глаз и пены у рта требуя немедленного развода.

– Все не так, – заверила я, с удивлением поняв, что уверенности у меня в голосе было меньше, чем я ожидала. – Просто не хочу, чтобы с ним поступили несправедливо.

– Я… не хочу, чтобы ты испытала ту же боль, что и я тогда, – нахмурился отец.

– Отец… – вспомнила я, что важно мнение не только непосредственно суженных, но и их предыдущих партнеров, коих в знатных парах было предостаточно. – Ты ведь никогда толком не рассказывал, что произошло у вас с мамой, – стараясь быть очень аккуратной в словах, произнесла я.

Лицо отца словно застыло. Ему все еще было больно и неприятно бередить старые раны, несмотря на то, что он уже определенно любил Джулианну и дорожил новой семьей.

Сейчас же у него было такое лицо, которое прежде я за ним никогда не замечала. Печальное и смиренное. Бывшая жена для него умерла, но воспоминания о ней все еще были живы.

– Я любил твою мать. Хоть наш брак и был по расчету, в целях объединения двух семей, я искренне полюбил ее практически с первого взгляда. Но она меня не любила… – заговорил он. – Я знал, что у нее есть давний возлюбленный, с кем она хотела бы обручиться. Но ее семья была против, так как его семья была не настолько влиятельной и богатой. Их буквально разлучили ради этого брака. Потому я не торопил и не настаивал на том, чтобы она полюбила меня в ответ, – заявил он, а я поняла, в кого пошла оригинальная Биа. – Но наш брак все равно казался удачным и гармоничным. Может, взаимной любви между нами и не было, но она, кажется, смирилась и приняла этот брак. Она никогда не винила меня в расставании с возлюбленным и уважала меня как мужа и была приветливой. Я был убежден, что я начинаю ей нравиться, – улыбнулся он, но после на его лице проявилась гримаса скорби, отчего он, казалось, постарел на десяток лет. – До тех пор, пока посреди беременности, когда еще даже живот не вырос, проявилась парная метка, – заявил он то, отчего я едва не подавилась воздуха. Лишь чудом я сумела сдержаться, чтобы не перебивать мужчину. – Я понимаю твое замешательство, – кивнул он. – И я, и твоя мать были в полном шоке и не знали, что делать, пока на пороге не появились храмовики в сопровождении счастливого суженого, которым оказался бывший возлюбленный твоей матери.

Мы помолчали, после чего он продолжил:

– Они хотели тут же оформить развод.

– Ты не дал?

Отец покачал головой и криво усмехнулся.

– Не я… я в то время от горя и шока почти ничего не соображал. Отказалась твоя мать.

– Что? – опешила я.

– Да, тогда все были удивлены, а храмовики даже стали угрожать. Ее суженый был самым агрессивным. Мы с ним даже подрались. Чуть не поубивали друг друга. Только после того, как твоя мать заявила о своей беременности от меня, все остановились. Это заявление повергло всех в шок еще более сильный, чем само наличие метки. Я не знал, как себя вести и что чувствовать. Я любил твою мать и, узнав, что у нас будет ребенок, готов был рыдать от счастья. Но осознание, что он принадлежит другому – убивала. Тогда меня обуревали гнев, ревность и ненависть, потому я поступил, как последний трус и просто сбежал. Я должен был бороться до конца, но не мог вынести этого и оставил твою мать разбираться саму. После я остыл и вернулся через час, чтобы обнаружить свою беременную жену со следом от пощечины на лице, – его глаза почернели, а после наполнились виной. – Оказалось, суженый не мог принять того, что она предала их любовь и отдалась мне. Он посчитал это предательством и потребовал развестись и избавиться от ребенка. Но твоя мать категорично отказала. В то время, когда я должен был ее оберегать и оставаться на ее стороне, я позорно сбежал и оставил беззащитную женщину разбираться со всем этим в одиночку, – его голос дрогнул, а у меня в груди защемило от жалости и сочувствия. – Когда я вернулся, уже было поздно и она осталась одна. Эта стойкая женщина противостояла всем в одиночку даже будучи раненной, но не предала ни меня, ни своего ребенка, за которого боролась до последнего. Она пошла на сделку с храмовиками. Им было невыгодно, если бы в свет вышла информация о том, что метка досталась не просто замужней женщине, но еще и носящей чужого ребенка. Потому она потребовала отсрочку, пообещав развестись и выйти замуж только после того, как благополучно родит ребенка. Суженый был категорично против, но храмовики нашли этот компромисс оптимальным. Потому согласились временно молчать о метке и взяли на себя обязательство ежедневно помогать снимать боль от метки.

Отец замолчал, точно оцепенел, а после побелевшими губами произнес:

– Единственным условием от них заключалось в том, что она была обязана была согласиться на физический контакт со своим суженым.

– Что? – в ужасе округлила я глаза. – Она должна была с ним…

– Поцелуй, – перебил меня отец, поникнув головой еще сильнее. Его руки, сжатые в кулаки до побелевших костяшек, затряслись от напряжения. – Они сказали, что будет достаточно поцелуя, – произнес он. – Я должен был быть с ней рядом. Я должен был запретить ей, попытаться сообща найти другой выход, предложить что-то другое. Но я, гонимый своими эгоистичными чувствами бессовестно бросил свою жену, которая была такой же потрясенной, ранимой и растерянной. Эта женщина сдалась и согласилась ради ребенка внутри нее. Сейчас я понимаю, что у нее просто не было другого выбора. Она была такой же юной, неопытной и напуганной. Единственное, чего она хотела – это защитить ребенка, забыв о себе. А тот, кто должен был ее защитить и вступиться… сбежал. Это сейчас я понимаю ее мотивы и поступки, виной которым был исключительно я. но в то время я был слишком незрел… потому, не успев успокоиться, заревновал. Взыграла глупая гордость. Вместо того, чтобы просить ее о прощении и признать свою вину…. Вместо того, чтобы утешить ее, я неправильно понял ее, решив, что она, все еще любя того человека, пошла на это добровольно и с охотой. Я обвинил ее в распутстве и был очень слишком жесток в словах с женщиной, которой и без того пришлось многое пережить за последние часы. – Я кричал, и видел, как у этой маленькой, сильной и гордой женщины из глаз испаряются последние крохи привязанности ко мне. Если до этого в ее душе могли зарождаться ко мне теплые чувства, то я беспечно растоптал их в одно мгновение. Тогда я собственными руками разрушил все, о чем только мог мечтать, – заявил он, смотря в пол, и в свете, что лился из окна, я увидела скупую слезу, что кратко блеснула, прежде чем скатиться и упасть вниз. На этом слезы закончились, и мужчина поднял на меня покрасневшие глаза. – Позже я раскаялся, но было слишком поздно. Я позволил себе то, что не прощают. И твоя мать не простила. Больше никогда, ни разу, как бы я ни пытался вымолить прощения, какие бы подарки ни дарил, для нее я перестал быть не только мужем, даже просто мужчиной. Она даже не разговаривала со мной и не позволяла приближаться. Тем более, что каждое мое прикосновение причиняло ей боль. Я не смел… настаивать. Потому отпустил свою любовь, понимая, что я ее не достоин. Когда настало время родов, что случились раньше срока, меня не было рядом, я был в командировке, в которые ездил все чаще, чтобы не раздражать твою мать своим присутствием. А когда узнал, было уже поздно. Я примчался со всех ног, но вместо своей жены обнаружил новорожденную девочку, а рядом документы на развод. К моменту моего возвращения, твоя мать уже повторно вышла замуж. Храм подсуетился в оформлении развода… а я… не смел просить у нее встречи и большее, чем она уже мне подарила – мою дорогую дочку, – с нежностью посмотрел он на меня, пока я безудержно рыдала. После поднялась и подбежала к отцу, чтобы броситься к нему на грудь и зарыдать уже во все горло, не понимая, почему же я испытываю настолько сильные эмоции. Ведь это же даже не мои настоящие родители…

Отец ласково гладил меня по голове, трепетно обнимая, пока я немного не затихла. После заботливо посадил к себе на колени, как маленькую девочку, утирая платком мое мокрое лицо и печально улыбнулся.

– Я очень виноват перед тобой и твоей матерью. Куда более благороднее было бы позволить ей воспитывать тебя. Но я был слишком эгоистичным. Я хотел, чтобы в моей жизни было хоть какое-то напоминание о ней. Я не мог отказаться от тебя, потому не вернул тебя ей, пообещав, что ты будешь самой счастливой девочкой, которая получит все, чего бы ни пожелала.

– Так вот, почему я такая избалованная, – гнусаво проворчала я, но злиться не могла, понимая мотивы отца. – А после… после встречался с ней?

– Нет, – покачал он головой. – Это было слишком… больно. Лишь однажды я проследил приказал добыть информацию, но узнала, что при поддержке храма, семья ее мужа обогатилась, а сам суженый души в жене не чаял. Потому я избегал любого упоминания и возможности встретиться. Я просто надеялся, что со своим суженым она будет счастлива. Когда я убедился, что с ней хорошо обращаются, и она живет в отличных условиях, я решил так же начать новую жизнь.

Под «новой жизнью» он подразумевал Джулиану, которая была аристократкой из обедневшего рода, но у которой было куча младших братьев и сестер, потому детей она любила и знала, как о них заботиться. Для отца главным критерием при выборе новой жены была любовь не к нему, а к детям в первую очередь. Он проводил «свидания/собеседования» много раз, смотря, как потенциальная мачеха будет управляться с воспитанием его обожаемой дочери. Но все провалились, пока ему на глаза не попалась Джулианна, которая в то время работала гувернанткой в одной из его знакомых семей. Видя, как она ладит с детьми, решение было принято.

Удивленная девушка согласилась на брак с условием поддержки ее младших, что граф Харт с готовностью выполнил. Джулианна же, как и обещала, хорошо заботилась о Беатрис, которую вскоре полюбила, как родную дочь. Видя искреннее отношение Джулианы, сердце графа понемногу оттаивало, пока окончательно не полюбило новую жену. Вскоре у них появилась Пени, что совершенно не сказалось на отношении к Беатрис. Так в дом Харт впервые за долгие годы пришел мир и покой.

– Если хочешь… я могу организовать тебе встречу с матерью. Просто боюсь, как бы тебе не было плохо от этого, – все же сдался отец.

– Все будет хорошо. Я не позволю никому сделать мне больно, – заверила я искренне.

***

– Тебе совершенно необязательно было ехать вместе со мной, – заметила я, немного не вовремя, учитывая, что мы преодолели уже половину пути в одной карете.

Дион, до этого сидевший молча и старающийся сильно не отсвечивать, дабы не нервировать меня, перевел на меня взгляд.

– У тебя много дел в столице. Из-за этого расследования и без того много времени у тебя отнимаю. Я ведь обещала заняться этим вопросом, так что тебе не нужно так жертвовать своим временем. Тем более, поездка туда обратно ради встречи с мадам Франческой займет целый день… – окончательно смутилась я под его взглядом.

После той ночи и его «пьяных» откровений наши отношения заметно поменялись. Точнее… моя реакция. Отношения, как раз несильно-то изменились: Дион по-прежнему старался проводить как можно больше времени вместе. Но если прежде я реагировала на это равнодушно, теперь испытывала определенную неловкость при любом контакте с мужем, которая изумляла даже меня саму!

– Все в порядке. Я сам хочу этого, – чуть погодя отозвался Дион и слегка сменил позу, в которой сидел и, кажется, дремал последний час. После разговора с отцом, выяснилось, что биологическая мать Беатрис уже несколько лет живет в землях своего супруга, отдельно от мужа. Это немного смущало, но так же наделяло странной надеждой и предчувствием. Потому, после долгих раздумий, я все же решила поехать туда, несмотря на дальность и трудности поездки.

– Почему? – нахмурилась я, отводя взгляд по известной лишь богу причине. Я тридцатилетняя женщина с опытом перерождения. Кто бы мог подумать, что гормональный бум, которого не было даже в период юности первой жизни, настигнет меня так запоздало и внезапно! – Не было бы полезнее продолжить собирать информацию в столице? Да и за действиями Лурии было бы неплохо проследить, а то она подозрительно тихая в последнее время. Я уже молчу о храмовиках…

– Биа, – перебив мой словестный поток, позвал Дион и слабо улыбнулся, когда я немного испуганно посмотрела на него. – Я уже обо всем этом позаботился и назначил ответственных людей. Мой отец проследит за всем…

– Но все же… – протянула я в жалком упрямстве, от которого мне стало стыдно.

– Я просто хотел побыть с тобой, – вновь перебил он, очередным признанием введя меня в стопор.

После «того самого» случая, казалось, Дион вообще забыл про стыд и гордость, потому не ограничивал себя в высказывании подобных смущающих и откровенных вещей.

– А еще это отличная возможность познакомиться с биологической матерью моей жены, – видя, как затрясся мой кулак в желании его пристукнуть от того, как он дразнил меня, решил он благоразумно сменить тему. – Разве это не мой долг, как зятя?

– Ты уже знаком с Джулианной, – проворчала я, но решила пока свернуть скандал. – Этого – вполне достаточно. Она по праву может считаться моей матерью, так как растила меня с младенчества, как родную, – пожала я плечами.

– То есть, тебя не тревожит предстоящая встреча? – помолчав и понаблюдав за мной, спросил Дион.

– А должна? – выгнула я бровь. После подумала, осознав смысл его слов, и добавила: – Если переживаешь относительно того, что я буду принимать эту встречу слишком близко к сердцу, то не стоит, – улыбнулась я уверенно, но все еще смотрел на меня с тревогой. Так значит, Дион действительно переживал, что я буду сильно переживать? Это… мило. – Как я уже говорила, Джулианна вырастила меня, как родную. С моей стороны было бы бессовестно говорить о том, что мне не хватало материнского тепла, –рассуждала я, копаясь в воспоминаниях Бии, которые, как я вдруг поняла, были неполными. Но даже того, что я знала, хватало, чтобы составить свое мнение. – Потому предстоящая встреча для меня исключительно деловая. Я не испытываю к мадам Франческе никакого негатива или обиды. И надежд на трогательное воссоединения у меня так же нет. Если бы она хотела что-то изменить, то сама стала бы инициатором давным-давно.