Текст книги "Жребий Судьбы"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Не знаю. – ответил тот. – Нам просто больше нечего делать. Отправиться в горы, чтобы скрываться от орангов и ждать, когда те начнут отлавливать последние запасы ходячей жрачки? Вон Карсон верит, что мы делаем благое дело, собирая беженцев в бескормном месте. Но, что он будет делать с ними, когда придёт зима? Когда начнутся эпидемии? Сельское хозяйство разрушено, производство прекращено, не работают электростанции. Кончатся последние запасы горючего, прикончат за год-другой все пищевые припасы. Дальше что? А это хоть какое-то занятие. Да, я не вижу возможности дальнейшего выживания. Но, я хочу разрушить из мира орангов как можно больше прежде, чем умру. А эта лаборатория, мне кажется, есть самое большое дерьмо из всего, что случилось с нашим миром за последние сто лет.

Решено было, что Карсон уходит с частью группы в горы. В аэропорту имелись машины, достаточно вместительные и с хорошей проходимостью на такой случай. Странно было, что оранги оставили без присмотра такой стратегический объект, как аэропорт, хотя тут везде имелись следы их деятельности. Так были раскромсаны все пищевые автоматы в залах ожидания, и по полу валялись рваные пакеты из-под чипсов и воздушной кукурузы. Полный погром был так же в закусочной, все стены исписаны похабщиной, везде обезьяний помёт. Самолёты тоже пострадали – изрезаны кресла, выбиты окна, разгромлены бортовые бары.

Но, всё же удалось отыскать приличную машину, на которой Карсон собирался довезти до гор женщин и детей с частью мужчин. Им помогли собрать два больших внедорожника, погрузили топливо в канистрах, нагрузили кое-какие припасы, которые ещё сохранились, и попрощались.

– Давай, Эскабара, врежь этой учёной сволочи по мозжечку. – жёстко выразилась немолодая Ванда.

– Удачи, Мик. – кратко сказал Карсон. – Надеюсь ещё услышать о тебе.

За океан отправлялись Эскабара как глава экспедиции, Рип Ванон, Вадим, Джойс, Лён и Леночка, которая с возмущением отказалась последовать в убежище с Карсоном. Джойс только с улыбкой посмотрела на неё и переглянулась с Эскабарой. Седьмым членом экспедиции был не человек – это был оранг в генеральской фуражке.

***

– Он был учителем, – с ненавистью сказала Леночка. – и он резал детей, чтобы спасти свою шкуру.

Разговор о Вадиме возник случайно. Они сидели втроём и разговаривали о том, о сём. Рип Ванон, Леночка и Лён. Самые молодые участники экспедиции, они отделились от остальных, занятых делами. Эскабара был занят пилотированием самолёта, Джойс сидела рядом с ним в пилотской кабине – эти двое явно нравились друг другу, а пассажирам делать было нечего и они просто разговаривали, разделившись по интересам. Справа у иллюминатора расположился в кресле оранг и усердно пожирал всякие припасы, найденные в самолёте – сушёные кальмары, чипсы, конфеты, шоколад и запивал их пивом.

Слева у окна сидел Вадим, не говорящий ни слова, и смотрел на на проплывающие внизу облака. Вот о нём и зашла речь.

– Я ненавижу его. – сказала Леночка. – Он убивал детей.

– Мы этого не знаем наверняка. – заметил Лён, недовольный тем, что этот разговор начался при Рипе.

– Не знаю я, – после некоторого молчания произнёс Рип. – что руководит людьми при выборе в такой ситуации. Я бы предпочёл погибнуть, но не замарать руки невинной детской кровью.

– Таких надо расстреливать. – непримиримо сказала девушка.

– Тогда пришлось бы расстреливать слишком многих. – пробормотал Лён, содрогнувшись при воспоминании о том, что обнаружилось на консервном заводе на месте бывшего Годского леса. Возможно, Леночка, хоть и была в концлагере и видела, как оранги сожрали её родных, не знала, какие масштабы приобрело у обезьян пищевое производство. Может, быть, тогда они ещё не догадались придать этому промышленный масштаб, а просто примитивно, как животные, рвали и жрали людей, испытывая естественную животную потребность в пище.

– Зачем он вообще полетел с нами? – настойчиво спрашивала девушка, бросая неприязненный взгляд на Вадима. Тот почувствовал затылком, что говорят о нём, обернулся и далее сидел уже неподвижно.

– Может, хочет оправдаться. – ответил Рип.

Зачем он отвечает ей? – подумал Лён. Ответы Рипа, весьма умеренные, лишь разжигали ненависть Леночки, побуждая её высказывать аргументы, которые в данном случае уместнее было бы слышать от Рипа.

– Ему нет оправдания. – жёстко отрубила она, и голос её разнёсся по салону достаточно далеко, так что Вадим услышал. Затылок его чуть дрогнул, и весь он незаметно напрягся, но не обернулся.

– В существовании каждого человека есть смысл. – сказал Рип. – Возможно, то, что он полетел с нами, тоже зачем-то надо. Возможно, какая-то миссия у этого человека есть.

Так сказал тот, под чьей личиной скрывался демон, и его слова были двусмысленны, но тайное значение их было ясно только Лёну. На Леночку же эта краткая отповедь Рипа подействовала, как удар хлыста – так незначительными замечаниями этот хитрец подзадорил девушку на вспышку. Она вскочила с места и рванулась к Вадиму.

– Скажи, Вадим, как тебя там по батюшке, – резко сказала она, встав прямо перед ним и яростно глядя ему в глаза. – что ты чувствовал, когда резал детей?

Вадим остался сидеть неподвижно. Он не опустил головы, не пошевелился и не сказал ни слова. Зато оранг обернулся на своём сидении, где сидел, привязанный ремнями, и ехидно заулыбался, скаля свои жёлтые клыки. А Леночка машинально пошарила по боку, ища свой автомат. Но именно в тот момент автомата с ней не оказалось – она расслабилась в обстановке безопасности и оставила своё оружие. Не найдя его, она задохнулась от избытка ненависти.

– Запомни, тварь. – прерывающимся голосом сказала она, и щёки её горели. – Тебе никогда не будет прощения. Запомни: никогда!

Лён едва оторвался от этого зрелища и увидел, как Рип тихонько отсоединяет от автомата Леночки патронную коробку. Умел он всё-таки обращаться с автоматом!

Лён криво улыбнулся в ответ на предостерегающий взгляд Рипа – тот прятал патронник себе за пазуху. Лембистор опасается, что девочка прикончит его жертву! Он теперь стал куда осторожнее, уже не пытаясь сам воздействовать на Лёна, а подзуживая к этому Леночку.

Лён откинулся в своём кресле, не желая больше смотреть на Рипа и разговаривать с ним. Он не выскажет своего мнения по поводу Вадима, пока не убедится, что в этой истории он сделал всё, что только может. Он уйдёт только тогда, когда необходимость этого станет очевидной. Как бы ни заводил его противник, он не сдаст ему жертву, пока не почувствует своё полное право на то. А Вадим вызывал у него помимо омерзения ещё и странную жалость. Человек, который такой ценой покупает себе жизнь, не мерзавец, а просто слякоть. И, если бы не то, что обнаружилось на проклятом консервном заводе, Лён уже принял бы решение сдать Вадима Лембистору. Но, чем хуже он многих тех, кто делал эти проклятые консервы из человечины? Чем невиннее закатывать банки с человеческим мясом, нежели забивать людей на мясо?!

Все эти мысли вызывали тяжкую головную боль, и Лён закрыл глаза, не желая видеть вокруг себя ничего. Если бы он смог поспать!

– Лён, смотри, тут одеяло! – подольстился к нему Рип.

– Отвали. – сквозь зубы ответил Лён, не желая видеть его честную рожу.

***

Двенадцатичасовой перелёт заканчивался. Эскабара оказался опытным пилотом и прекрасно знал своё дело – он довел самолёт до Спейсбурга, даже не прибегая к помощи наземных радиолокационных служб. Никто во время полёта не радировал на борт и ничего не требовал – все авиадиспетчеры молчали, словно никто вообще не контролировал воздушное движение. Да и не было на радаре за всё время перелёта ни одного объекта искусственного происхождения. Похоже, авиация на планете более не существовала.

Возможно, в целом цивилизация прекратила своё существование, потому что оранги – это не цивилизация. Они способны только к разрушению. Водить машину может и обезьяна, а управлять самолётом – это требует слишком многих знаний и умений. Поэтому из всех достоинств аэропорта их привлекли только пищевые автоматы.

В окне вырисовывалась панорама города. Похоже, здесь тоже произошли разрушения, но не такие масштабные, как там, откуда прибыл самолёт. Машина уверенно шла к аэродрому, а с высоты было видно, что по улицам города не ходит транспорт. Нет людей и не заметно движения. На Западе наступало раннее утро, и были хорошо видны огни рекламы, уличных фонарей, свет в окнах.

– Похоже, тут всё не так скверно. – заметил Лён.

– А, может, это только здесь. – возразил Рип. – Других-то мест мы не видели.

– Все в резервациях. – сказал со своего места оранг.

Он сидел в своём кресле и с довольным видом улыбался. Оранг был по-прежнему в своей генеральской фуражке и своих глянцевых сапогах.

– Если меня сейчас не выведут, я обоссусь. – предупредил он.

Аэродром в Спейсбурге был точно так же пуст. Отряд вышел из самолёта и стал озираться в поисках машины, но всё окрестное пространство было занято только самолётами. Часть из них представляли собой горелые обломки, у остальных были выбиты иллюминаторы. Бессмысленный вандализм орангов был следствием неспособности использовать человеческую технику. В здании аэропорта расточительно горел свет, наверно, уже много дней светили эти лампы за разбитыми стёклами – оранги не берегли электроэнергию.

Экспедиционная группа, прихватив автоматы, пошла прочь с аэродрома. Необходимо было отыскать какую-нибудь машину и заправиться бензином, чтобы добраться до той тайной лаборатории, в которой рыжий пленник по его уверениям работал некогда учёным.

На улицах было совершенно безлюдно, только развелось множество ворон – они безбоязненно прыгали по улицам и заходили в открытые двери домов и магазинов. Пылающие неоном вывески зазывали посетителей в кафе, в бары, в кинотеатры, рестораны, приглашали заняться боулингом, поиграть в бильярд, подёргать удачу за рукоятку. Нарядные манекены улыбались из-за витрин, везде пестрела реклама фифти-колы. И всё это при полном молчании.

Пройдя достаточно по этому мёртвому и загадочному городу, люди обнаружили вполне сохранившийся микроавтобус и сумели нацедить из остальных машин бензина. Заправившись топливом, группа взяла курс на северо-запад – туда, где по словам оранга, скрывалась в горах Роганды подземная лаборатория дока Саранторы, современного франкейнштейна.

Поросшие травой песчаные кочки по одну сторону машины – до горизонта, который окаймлялся низкой цепью гор, и каменистые склоны по другую сторону длинной дороги, выходящей из горизонта и уходящей в горизонт. Одинокая машина движется по прямой ленте шоссе, как букашка по длинной и узкой травинке. Солнце жарит с высоты, и только осоловевшие от зноя канюки сидят по веткам высохших деревьев – больше ничего живого.

В салоне микроавтобуса жарко – кондиционер не работает, и слишком воняет от оранга. Тот вспотел в своей рыжей шкуре, от его сапог тащило псиной, но он не уставал жрать чипсы и запивать их старым пивом, добытым в городе. Время от времени он издавал рыгающий звук, тогда все морщились от вони из его пасти. Но портить воздух ему не разрешили: Эскабара пригрозил, что лично отстрелит этой обезьяне задницу, если тот вздумает издавать звуки кормовой частью. Наглое животное чувствовало себя в компании людей совсем не как пленник, а скорее, как гость.

– Мне самому надоело возиться с генералом. – рассуждал оранг, выковыривая чипсы из зубов. – Скотина редкая – никаких понятий о достоинстве. Я снова хотел бы заняться научной работой – это как-то больше подходит моему интеллекту.

– Ну, и каковы основные направления твоей будущей исследовательской деятельности? – с насмешкой спросила Джойс.

– Прошу не оскорблять меня! – возмутился оранг. – Между прочим, одной из причин быстрого падения власти человека было именно стремление дискриминировать ручной труд от творческого.

– Вот как? – спросил Лён.

– Вот именно. Для чего были созданы оранги? – рассуждал "генерал".

– И для чего? – остро заинтересовался Эскабара.

– Чтобы выполнять за вас ту работу, которую вы не можете выполнять по причине вашего пресловутого человеческого фактора. – заявил оранг. – Нас создали для нужд военной машины. Видите ли, ваши главнокомандующие всегда имели сомнение в исполнительности своих подчинённых. Вот отдадут они приказ нанести упреждающий удар по противнику, а кто-то в той длинной цепи, по которой спускается приказ от президента до рядового при кнопке возьмёт и решит, что это неправильно, да и забастует. Вот и получается, что большая часть средств идёт на то, чтобы блокировать этот человеческий фактор. Армии были нужны не рассуждающие военные, а исполнительные. Сказано бомбить противника – они жмут на кнопку. Но, кнопку жать много ума не надо, а вот обслуживать ракетные комплексы – тут в голове должно быть кое-что. Потом подумали некоторые умные господа: а отчего бы всю армию не заменить орангами? Зарплату им платить не надо, на амуницию тратиться не надо, условий особенных жилищных тоже не требуется. Трудолюбивы, исполнительны, неприхотливы, в бою свирепы. Их научили водить танки и стрелять из орудий. В случае смертельного исхода не надо платить родственникам – тоже экономия. И вот от армии остались только парадные войска – вы сами разрушили свою оборону.

Как началась война? Я полагаю, кому-то очень захотелось нажать кнопку. В самом деле, сидеть при кнопке и не нажать? Глупо как-то. Когда генералы поняли, что произошло, они сбежались, чтобы разобраться в деле. Примчались на ракетные комплексы и потребовали ликвидировать орангов. Но как же так? Средства вложены, исследования проведены и так вот вдруг – взять и прекратить? Какая чушь. Лишние здесь оказались люди-генералы, а не оранги. Вот тут многие головы полетели, причём, вместе с головным убором. Кто кому голову свернул, тот того фуражку и надел. Вот мой генерал так и стал генералом. Я снял с него фуражку – теперь я генерал.

Док Сарантора человек практичный – он понял, что с орангами договориться куда проще, чем с людьми. Работа есть работа, и не важно, кто за неё платит деньги. Исследования проводились уже давно, в южных джунглях уже имелись целые города, где оранги выполняли все работы не хуже людей. По существу, док вывел новую расу сапиенсов. Так, если с точки зрения эволюции, чем одна раса сапиенсов хуже другой? И наоборот. Вопрос решается просто: естественный отбор. И вот оказалось, что хомо при всех своих духовных богатствах, при своём гуманизме, пацифизме и прочем изме оказались менее приспособлены к выживанию, чем простые незамысловатые оранги без всяких духовных бредней в головах. Так что, господа, сворачивайте направо, мы как раз доехали до той лаборатории, где творится новая ступень эволюции.

Впереди от прямой шоссейной ленты отделялась дорога и уходила в сторону далёких гор. По мере приближения к ним стали видны низенькие строения барачного типа. Справа и слева располагались обширные вольеры за высоким двойным забором из металлической сетки. Поверх сетки витками располагалась колючая проволока. А в вольерах происходило нечто странное – как будто шевеление буро-рыжей массы. Чем ближе подъезжали люди к этим загонам, тем сильнее становился шум: тысячеголосый визг, ор, стоны, хохот и пронзительные вопли.

– Что это такое? – удивилась Джойс, не в силах разглядеть, что такое происходит за густыми клубами пыли.

Микроавтобус подъехал ближе и остановился. Люди вышли из машины, и только оранг продолжал упиваться пивом и грызть семечки.

– Лучше не подходи. – остановил женщину Эскабара, видя, как та направилась к ограждению.

– Эй, оранг, ты знаешь, что это такое? – окликнул "генерала" Лён.

– А? Что? А, это… Да это просто детская площадка.

Оранг выбрался наружу, оттопырив своё пузо, поросшее длинным рыжим ворсом, помочился на колесо и важно подошёл к людям.

– Вот здесь проводят свои детские годы молодые оранги. – провозгласил он. – Перед вами подростковая площадка. Как только детёныша отлучают от самки, то сразу переводят на новый режим. Здесь они учатся быть крепкими и сильными – слабые выбывают. Такова эволюция.

Все, ничего не понимая, снова уставились на пыльное облако, в котором мельтешела какая-то неопределённая масса и раздавались оглушительные вопли. Вдруг из пыли выскочили десятка два молодых животных. Они помчались к ограде, не переставая драться. Все детёныши – маленькие и подростки – то сцеплялись в клубок, то снова распадались на отдельные пары-тройки. Всё это непрерывно кусалось, орало, материлось и визжало.

– В данном случае отрабатываются навыки сексуального инстинкта. – пояснял добровольный гид. – Они сражаются за право совокупляться.

– За самку? – невольно спросил Лён, не в силах оторвать взгляда от бешеной свары молодых орангов.

– Нет, конечно. – с интонацией превосходства ответил оранг. – Самки содержатся отдельно. Их не подвергают мозговой обработке, потому что они нужны только для вопроизведения потомства. Не хватает ещё, чтобы самки приобретали разумность! Эти дрючат своих собратьев. Пока ты маленький – тебя дрючат, когда подрастёшь – сам будешь дрючить. В этом смысл группового воспитания. Всё, что нежизнеспособно, погибает.

За двойной изгородью разыгрывалась трагедия. Два подростка-оранга рвали на части малыша – каждому хотелось поиметь мальчишку. В конце концов дело кончилось тем, что ребёнку свернули голову. Некоторое время подростки тупо рассматривали тело, потом зарычали и стали драться уже за право сожрать его. На них налетели новые желающие, и всё смешалось в сплошную орущую и лающую кучу.

– А ну прекратите! – закричала Джойс, вскидывая автомат.

Кто-то за оградой услышал её голос и вся компания выстроилась у стены.

– Смотрите – бабы! – заорали оранги. Они заподпрыгивали и стали трясти сетку. Они были в таком восторге – все, даже самые маленькие, которые только что визжали от боли. Животные гримасничали, плевались, высовывали языки, показывали неприличные жесты.

– Вот они какие, наши маленькие говнюки! – с гордостью сказал "генерал".

– Поехали отсюда… – едва проговорила Леночка, огромными глазами глядя на чудовищный детсад.

Они проехали ещё мимо четырёх таких вольеров. Видели процесс кормления, когда из трубы, высоко вознесённой над огороженной территорией, стали вылетать куски еды, а обитатели детской площадки устроили битву за пищу. Видели игру в войну: генералы командовали на плацу, а рядовые бились насмерть. В стороне валялись искалеченные тела – будущий приз победителям.

Видели вольер с самками: направо – осеменённые, налево – кормящие. Видели клетки с самками-детьми, которые ещё только готовились включиться в процесс вопроизводства орангов. Самки были животными неагрессивными – они вообще были просто животными.

Наконец вольеры кончились, и путешественники вздохнули с облегчением. Дорога завела их в горы и после недолгого петляния вывела к бункеру, упрятанному в теле горы. Высокая металлическая стена перекрывала вход внутрь. В ней были широкие металлические ворота-штора, закрытые наглухо, и отдельно вход для пеших, тоже закрытый.

– Следует быть готовыми ко всему. – глухо сказал Мик Эскабара, снимая с плеча автомат.

Все остальные, включая и Вадима, тоже проверили обоймы.

– Рип, верни мне магазин. – тихо сказала Леночка Ванону.

– Не надо. – ответил тот. – Я знаю, чего ты хочешь сделать.

Все вышли из машины и подошли ко входу в бункер.

Глава 21. Док Сарантора

– Ну вот я и дома. – обрадовался оранг. Он подошёл к двери, поправив генеральскую фуражку, и набрал на маленьком пульте какой-то код.

– Кто там? – спросили из динамика над устройством кода.

– Это я, Дрюкатый, – Мозга! – важно ответил оранг.

– Скажи пароль! – послышалось в ответ, и из динамика донёсся взрыв хохота.

– Какой пароль, уроды?! – разозлился оранг, которого, оказывается, звали Мозга. – Открывай начальству!

– Какое ты начальство, Мозга? – глумился Дрюкатый. – Чем командуешь – сортиром?

– Как отвечаешь, сволочь?! – рассвирепел Мозга, в досаде оглядываясь на попутчиков. – Дезавуирую падлу!

– Деза… что? – озабоченно спросили из динамика.

– Пошлю на кормозапальник – будешь корм подавать на транспортёр! – заорал оранг. – Смотри, с кем споришь, Дрюкатый! Я генерал!

– Мне в микрофон не видно. – отозвался тот.

– Включи камеру, кретин! – взвыл Мозга, теряя терпение.

Над дверью вспыхнул глазок камеры и спустя минуту из динамика донеслось:

– Ребя, смотрите! На нём фуражка! Он вправду генерал!

– Ну то-то же, уроды! – Мозга с превосходством огляделся.

В двери что-то щёлкнуло, потом пропипикало устройство замка, и тяжёлая створка ушла внутрь, открывая вход в темноту.

– Ща, как же, олухи. – пробормотал Мозга, вытаскивая из фуражки ремешок и наглухо застёгивая его под подбородком. – Они думают, сейчас сшибут с меня фуражку и станут генералами. А хрен вам в тюбетейку!

– Стоять – бояться! – заорал он, шагнув в темноту.

Но тут неожиданно пришла в движение широкая дверь-штора справа и оттуда выскочили штук шесть орангов с автоматами и быстро взяли группу в клещи.

– Бросай оружие!! – заорали они, с лёгкостью вырывая у людей из рук Калачи. Всё произошло так быстро, что никто не успел ничего предпринять, и только Леночка застыла, прижав к груди своё бесполезное оружие и глядя на рыжих орангов огромными глазами.

– А ну давай! – рявкнул Дрюкатый и рванул из её рук автомат. Но, девушка пришла в полный ступор – она никак не прореагировала, и руки её так и не разжались. Лёгкое тело Леночки словно ураганом сорвало с места – настолько силён был рывок. Но оранг уже заметил, что у её автомата отсутствовала патронная коробка. Он расхохотался и швырнул Леночку обратно – прямо в руки Лёна.

Вся группа оказалась обезоружена. Видимо, жестокая выучка в вольерах имела смысл – оранги были настоящими боевыми машинами, несмотря на некоторую придурковатость – чего-чего, а драться они умели.

Все замерли с поднятыми руками, кроме Леночки, которая продолжала пребывать в оцепенении и, видимо, утратила способность мыслить – она так и стояла со своим бесполезным автоматом, и пальцы её, сжимающие приклад, побелели.

Тут из двери-шторы с ругательствами выскочил Мозга.

– Вы что творите, охламоны! – орал он. – Это мой трофей!

– Был твой, стал мой. – нагло заявил Дрюкатый и, невзирая на генеральскую фуражку, крепко врезал Мозге по морде. Тот покатился, закрывая разбитый в кровь нос, и на минуту затих в стороне, а Дрюкатый повернулся к людям и горящими глазами посмотрел на Леночку и Джойс.

– Ребята, бабы! – смачно выговорил он и протянул свои грязные клешни к девочке.

– Не трогай меня, тварь поганая! – прорезал пространство у бункера пронзительный крик Леночки, а в следующий миг этот вопль заглушил издевательский хохот охранников. Но длился он не более секунды.

Неожиданно один из людей резким жестом выбросил вперёд руку, хотя не мог достать ни одного оранга. Из его ладони вырвался сильный сноп огня и ударил в Дрюкатого, как поезд, идущий на полном ходу. Высокая фигура оранга пошатнулась, он издал пронзительный тонкий вопль, и в следующий момент весь окутался снопом пламени. Всего за одну секунду пламя сожрало его почти без остатка, и не успел осыпаться на землю чёрный порошок, оставшийся от зверя, как автомат его взорвался прямо в воздухе, со свистом разнося смертельные осколки.

– Ложись! – отчаянно крикнул Эскабара, одним движением бросая на землю Джойс и Леночку. Все, люди, кроме Лёна, моментально рухнули плашмя. А он снова рванул обеими руками, и удар пламени обрушился сразу на двух охранников – те даже не успели пошевелиться, как сгорели, и снова разнесло автоматы – это взорвались патроны. Спустя мгновение всё было кончено – кроме незадачливого генерала, не осталось ни одного оранга из охраны. И, к сожалению, ни одного действующего автомата.

– Что это было?.. – дрожа от пережитого зрелища, спросила Джойс.

– Что за оружие ты прячешь в рукавах? – изумлённо спросил Мик.

– Это не оружие. – торжественно ответил ещё взъерошенный от страха, но радостный Рип Ванон. – Он сам оружие!

– Ты… ты пирокинетик! – воскликнул Эскабара. – Что ж ты раньше молчал?!

– Теоретически это возможно. – подтвердила Джойс. – Но чтобы с такой силой!..

– Так, что тут такое? – деловито встрял в разговор Мозга, моментально воспрянувший от обморока. – Что с этими кретинами? Удрали?

– Нет, погорели начисто. – с насмешкой ответил Рип.

– Наверное, их привело в замешательство моё неожиданное повышение по службе. – заявил генерал. – Они поняли свою ошибку и ретировались. Я пожалуюсь доку Саранторе на их плохое поведение! Неслыханное нарушение субординации!

Он продолжал брюзжать, когда группа вошла в бункер.

– Я не ошиблась. – шепнула Лёну девушка, а он молчал, сам ошеломлённый своей выходкой. Неужели он действительно пирокинетик, или огненный маг, как говорил Ганин Тотаман. Неужели стрессовая ситуация высвободила в нём дремлющие силы? И впрямь Рип не соврал – Лён сам оружие. Он даже обошёлся без своей иголки, просто забыл про неё.

Миновав ряд отсеков, группа приблизилась к лифту. Тот тоже был оборудован кнопочным кодовым устройством. Победно взглянув на остальных, хвастливый Мозга набрал известный ему код, и где-то в глубине бункера с гудением пришёл в движение подъёмник.

– Скажите вот после этого, что я безмозглое животное! – заявил он.

– Никак нет, мой генерал. – насмешливо ответил Эскабара.

– То-то же! – принял его шутку за правду оранг и поправил свою драгоценную фуражку.

Все вошли в просторный лифт, и началось движение вниз. Наверно, подземный бункер был довольно обширен и глубок, потому что движение продолжалось более трёх минут. Группа вышла в широком коридоре и двинула вдоль него. За стенами коридора ощущалась тяжёлая пульсация, словно работала могучая машина. Шумно дышали воздуховоды, перемигивались лампочки каких-то устройств.

Оранг привёл их к широким металлическим дверям.

– Вот за этой дверью работает самый великий мозг планеты. – торжественно провозгласил он. – Человек, который обошёл природную эволюцию и вывел иную разумную расу и вершину её – меня! Вы можете назвать его богом – не ошибётесь.

И повернулся к кодовому замку, с триумфом набирая код доступа.

– Однако. – сказал он спустя минуту, когда устройство не сработало. Оранг усердно тыкал пальцем в кнопки, но эффект был нулевой – дверь не отворялась.

– Да что такое?! – сердился он, колотя кулаком по вводу.

– Меня уволили! – панически заорал он ещё через минуту. – Меня – Мозгу! Первое создание дока Саранторы!

– Пусти. – кратко сказал Лён, отстраняя обозлённого оранга от двери.

– Сейчас что будет… – мечтательно протянул Рип Ванон.

Но, действие оказалось совсем не таким эффектным, как он надеялся. Лён обхватил прибор руками и что-то быстро прошептал в него. Замок слегка щёлкнул, и створка легко сдвинулась с места. Путь был свободен.

– Ты случайно банки не грабил? – с подозрением спросил Мик Эскабара. Все засмеялись, и группа вошла в большое помещение, которое было невиданно наворочанной лабораторией.

– Шеф, я вернулся! – в восторге закричал Мозга, обегая широкую консоль с мониторами, над которой склонился человек в белом халате, которого поначалу не заметили вошедшие, настолько много было вокруг света, сияния, мелькания огней, отражений и множества свисающих отовсюду кабелей.

Учёный выпрямился, и все увидели лицо человека, обошедшего эволюцию.

Док Сарантора был красив, эффектен и отстранённо-высокомерен. Он нисколько не удивился, увидев группу незнакомцев. В его умных голубых глазах не отразилось ни малейшего замешательства. Пышные волосы его стояли надо лбом, образуя красивую седую волну. Лицо его было загорелым, но не естественным загаром, а от искусственного ультрафиолета – цвет его удивительно гармонировал с ранней сединой, потому что доку Саранторе было не более сорока, а скорее даже меньше.

– А, ты вернулся. – сказал он, заметив оранга. – Какие новости? Мои предположения подтвердились?

– Всё хуже, чем мы думали, док. – огорчился Мозга. – Без постоянных инъекций мозговой жидкости человека они скоро теряют интеллект и превращаются в машину для переработки человеческого фарша. Еда и секс – всё, что их волнует.

– Ну что же, – невозмутимо заметил док. – я тоже времени не терял и наладил линию по консервированию тканей человеческого мозга. Уже заготовлены первые партии вакцины с вытяжкой из лобных долей врачей, инженеров, строителей, агротехников. Но мне не хватает помощника для работы на компьютере – всё приходится делать самому.

– Ой, док! – обрадовался оранг. – А у нас как раз есть программист! Вот Джойс высококлассный специалист.

– Вот и прекрасно, – заметил док. – мы сделаем вытяжку из её лобных долей и ты у нас станешь работать с программой.

Люди изумлённо переглянулись: похоже, док Сарантора уже настолько вознёсся над людьми, что уже воспринимал их просто как лабораторный материал. Мозга же настолько был влюблён в науку, что не мог сдержать восторга. Он принялся охотно объяснять:

– Великое открытие дока Саранторы состоит в том, что он умеет изымать знания и опыт человека путём создания вытяжки из его лобных долей и пересаживать её орангам. Практически можно, минуя фазу обучения, создавать специалистов любого профиля. Чтобы сделать оранга-инженера нужно сделать ему инъекцию вытяжки из лобных долей человека-инженера. Мы решили создавать многопрофильных специалистов, а не заменять, как ранее, одного человека одним орангом. Теперь на одного нового сапиенса используется три-четыре хомо – так гораздо экономнее. Постепенно всё человечество на планете исчезнет, а их знания сохранятся в орангах. Проблема перенаселённости не возникнет вообще. Это будет новая цивилизация без долгого пути развития – готовый продукт.

– Да, для этого мы и создали резервации по специализации. – подтвердил док, удобно устраиваясь в кресле и доставая пачку сигарет. – Но я не думаю, что человека надо ликвидировать полностью. После лоботомии они становятся прекрасным мясо-молочным скотом. Их будут разводить в пищу орангам.

– Вот именно! – с гордостью подтвердил Мозга. – Знаете, сколько интеллектуалов пошло в утиль, чтобы создать такого умницу, как я! Док, я думаю, мне генеральской шапки мало, мне пора стать маршалом!

– Повелеваю, будь маршалом. – имперским тоном изрёк док Сарантора. – Возглавишь военное министерство. Твоей задачей будет создание идеальной армии с целью абсолютной зачистки повстанческих бригад. Мне надоели эти донесения о постоянных вспышках в регионах.

– Надо же. – прервал своё молчание Вадим. – А я-то думал, что это я дерьмо. И что надо меня казнить.

– А что он сделал? – поинтересовался док Сарантора, выпуская в воздух кольцо дыма.