Текст книги "Любовь играет в прятки (СИ)"

Автор книги: Марина Попович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Он замолчал и снова пропал. Часы бестактно показывали «вали от компа», но мое женское самолюбие унизили и заинтересовали. Гад– кустовой стервозник!

Неизвестный: Выкинуть из головы мегеру и психолога! *возмущения*

Тебя в детстве много били палкой, что через щур умный стал? Ой-оё-ой! Я стаю как Юрьева и это быдло. Хелп!

Enigmati4ka: Однажды, когда ВЫ поймете, что ВАМ нужна не эта девушка, а квалифицированная помощь – это будет первый шаг к выздоровлению.

Я порывшись в аудитозаписях добавила к сообщению песню Муми Тролль– Маньяк и довольно пропела несколько строчек для себя:

Утекай в подворотне нас ждет маньяк, Хочет нас посадить на крючок, Красавицы уже лишились своих чар!

Неизвестный: Любишь говорить с помощью музыки? Лови! Теперь это будет моя любимая песня! П.С. Запиши себе ее в плейлист и каждый раз, когда приходят глупые мыли – слушай.

Что это за песня? У моем репертуаре, впервые вижу: «KRUGERS – Детка я не маньяк». Хорошо, надеюсь, меня не подведет антивирусник и не пустит вирусов. А что можно ждать от незнакомца еще? Включила. Приятные звуки электрогитары, барабан, слышно студийную обработку. Не плохо. Но! Когда этот дуэт начать петь, моя челюсть открылась и пребывала в полном шоке. Меня поглотили слова, от которых я покраснела:

«Ты говоришь, что я какой-то маньяк … Ты говоришь, что я похитил твой покой…. НО… Детка, я не маньяк! Я не маньяк! Я просто люблю тебя сильно так!..»

Это единственные строчки, которое я уловила со всей песни. Мне было сложно сконцентрироваться, меня обезоружили, заставили сомневаться в себе всего одной песней! Все-таки музыка – моя слабость. Она говорит больше, чем сотни доказательств. На меня это действует сногсшибательно. Ненавижу, когда мое оружие применяют против меня. Что бы вам прислать в ответ Мистер Прицепляшка? Ааа? Кроме Сплина

– Прочь с моей головы. Больше в ум ничего не пришло. Когда я пела средину песни, прослушивая ее онлайн:

«Прочь из моей головы! Оборвав провода, спутав карты, фигуры сметая с доски, Разбивая шлагбаумы на полном ходу, Оставляя разрушенными города….»

То Ник уже писал мне ответ:

Неизвестный: Пригласи меня на свидание и убедись, что ты НЕ права!

Enigmati4ka: ВАШЕ предложение НЕ соблазнительное для меня.

Да! Я не никогда и никого не приглашу на свидание! И не соглашусь на его предложание, если поступит.

Неизвестный: Ладно. Буду тренировать силу выдержки, и ждать пока ты наиграешься со мной в прятки. и тогда ТЫ пригласишь МЕНЯ на СВИДАНИЕ.

Enigmati4ka: Я сейчас собираюсь в душ, когда выйду, то забуду о Вашем существовании, мистер преследователь. С наилучшими пожеланиями психолог Алиса Тараханова.

Неизвестный: Тогда я не отпущу тебя в душ.

Enigmati4ka: Чисто теоретически интересно: как ВЫ ЭТО сделаете?

Неизвестный: у МАНЬЯКОВ свои способы!

Enigmati4ka: Пожалуй, с этого подробней.

Неизвестный: Я верю в судьбу и теорию Булгакова: «Кирпич сам на голову не упадет». Ты– мой кирпич.

Enigmati4ka: Пожалуй, у меня найдется для вас совет: живите своей жизнь и реальностью, как я. Я собираюсь выключить бук и не вспоминать о Вас, а в полной мере насладиться картинами одного из любимых художников. Попрошу Вас меня больше НЕ БЕСПОКОИТЬ! Отныне вы в черном списке и не пытайтесь найти лазейки.

«Ну, вот и все» – заныли бабочки, садясь на стенки души и ложась спать в коконы. Я покончила со странным парнем навсегда. Что я чувствовала во время словестного батла? Забвение, заинтересованность и интерес. Мурашки недовольно полезли в район коленок, казалось, они знают больше, чем я. Что же в этом гаде меня так притягивает – я не хочу разбираться, больше никакого Ника! Я, Алиса Тараханова, торжественно клянусь, что странный тип, хам, невежда, маньяк, больше не побеспокоит меня. Хватит! В народе есть слово характеризующее мое состояние сейчас – насточертело! Закрыв крышку на ноуте, я злая, как черт в будний день, ушла приводить себя в порядок. Мне хватило несколько секунд, чтобы восстановить внешнее равновесие и еще несколько десятков минут чтоб привести себя внутри в здравие. Когда подъехал стучащий лифт, и с него донеслось приятным запахом домашних пирожков (интересно, куда он ездил?) у меня заурчал живот, и мысли переключились на оставленную в кухне миску, так и не тронутую из-за приставучего монстра. Бррр! Я обхватила голову обеими руками и нервно поколотила ею по сторонам. Как ему удается быть насколько отвратительным и привлекательным заочно? Кнопки на дисплеи мелькали, показывали этажи. Как же медленно он едет! А еще сверху это зеркало здорово бесит! Двери лифта открылись и я, смотря в пол в облегчением вдохнула, расслабившись Самое страшное позади.

– Алиса! – позвал меня кто-то. Я медленно подняла глаза. Такая нежная томящая тревога пробежала по телу от зовущего голоса, где-то со спины, я пыталась вспомнить: где слышала эти нотки волнующего душу баритона, но в голову ничего путного не лезло.

Парень задержал лифт и протянул несколько десятков метровых ромашек, обмотанных синей ленточкой с теми же ангелками, что были на визитке, записке.

– Это тебе, бусинка! – гордо сказал он, но в том же голосе я слышала нотки провинившегося подростка. В моей голове все сложилось в одну логическую цепочку, словно кто-то выложил пазлом. Я узнала в незнакомце его, человека с которым так много общалась, но так и не познакомилась лично. Посмотрев на него, я совсем забыла, что обижаюсь, слава заторможенной мимике, которая не выдала: лицо стеклянно не шевелилось, губы насуплены, а руки самостоятельно, без приказа мозга, стали в боки. Вот куда. Куда делать злость, спрашивается? Зазнайка выглядел как обычный парень, но в то же время, я готова поклясться на всех в мире Конституциях и Библиях, что видела его раньше несколько раз, но когда и где, сколько не старалась – не смогла. Его средней длинны блондинистые волосы, такие, что уже не стригут автоматическими машинками, но и еще бабьими назвать будет не правильно, на них красовалась соломенная шапка, такую любят носить пародисты Майкла Джексона. Я неосторожно рассмеялась, сравнив про себя его голову с этой дурацкой шапочкой с обыкновенным грибом, должна признать невероятно милый гриб! Когда я училась в лицее, у нас преподавала Зоя Сергеевна, молодая студентка – практикантка, ненужный предмет «Народоведение», который мужская часть класса посещала только из-за невероятно эффектной внешности и фигуры преподавательницы, а женская часть любила посмеяться над народными сказаниями, которые через слово вылетали с уст преподавательницы. В одиннадцатом классе наша классная руководительница, Диана Егоровна, забеременела, и Зоя Сергеевна присвоила несколько уроков именно этой теме, рассказывая, что при рождении малыша, чтоб тот был красивым необходимо сказать: «Расти с дуб высоты, да с печь толщины», а еще в старину считалась, что младенец вырастит красивым, если его накрывать зеленой тканью и кормить заячьим мясом. Судя по этому мальчику-красавчику – его родители додерживались всех этих ерундовых забобонов, полностью соответствуя всем правилам и канонам. Я продолжала идти на остановку, посматривая ему в глаза, которые отдавали на прямых лучах света неестественный голубой оттенок, как у куклы, а пухлые губы, приятные не только на вид, а й ощупь – я их сразу узнала и узнала б с тысячи. Еще б! Он так ими целуется, что у меня от воспоминаний сейчас будет обморок, а после в летаргический сон полетят все бабочки и мурашки, сейчас сводящие меня с ума от него. Я аж чувствовала, как несколько нахалов-главарей мурашек выстраивается по спине в надпись: «Поцелуй милашку!», пока военный отряд «бабочки», атакующий на стороне противника, влюбляя меня в блондина, договаривались с моей обидой пойти в отпуск, но та только ослабила хватку, хоть кто-то за меня. Обтягивающая полосатая тельняшка отчетливо подчеркивала его спортивную фигуру, которую хозяин поддерживал строго в порядке, особенно пресс. Я лично, сколько не качаю его, но у меня не получается таких кубиков, а у него через матроску их видно, надо же – так красиво! Широкие темные шорты, толь коричневого, толь черного цвета, спортивные кеды и рюкзак через плечо делал с него глуповатый, неряшливый вид, но я, обсматривая его, кажись, поверила в любовь с первого взгляда.

– Алис! – все еще держа ромашки без обертки перед собой, позвал он, – Прости меня! Я молчаливо отвернулась и пошагала на остановку, где меня ждала Поночка. Всегда не понимала, почему она на машине никогда не подъезжает к моему подъезду. Но сегодня Ольги не наблюдалось, наверное, опаздывает.

– Бусинка, постой! – в его голосе послышался стеснительный смешок, но и смеяться у него выходило так, что мой зоопарк быв в восторге, а насекомые кивали головой и порхали в тон. Подлец! Я преодолела свое желание подчинятся каждому его слову и продолжала идти, а он шел с ромашками, вперед спиной и улыбался, так восхитительно, балбес хренов, – Хорошо, тогда кивни! Ты обиделась? Обиделась ли я? Нет, я куличики в песочнице лепила, и тебя знать не знала! Я же не должна обижаться, что мужик хочет, что я с ним нянчилась! Не буду я махать! Я что ему махач бесплатный? Веер китайский? Или раб машущий опахалом? Может, красную дорожку еще простелить и с хлебом-солью встречать? Может, красную дорожку еще простелить и с хлебом-солью встречать? Ни с того, ни с сего в весенний, теплый день повеял сильный ветер с востока, прям мне в лицо. Я застыла на месте, закрыла глаза, не веря своим рецепторам. Вместе с ветром подуло тем самым запахом, от которого я сходила с ума эти дни. Запахом из сна, единственного, который я как-то помню. Взяв себя в руки, чтоб не растаять, как морожено на солнце, я согласно кивнула и ускорила темп, а он повторил тоже, спотыкаясь сам об свои ноги, идя спиной вперед.

– Я так и думал, но мне некогда тебя успокаивать! – он осмотрелся по сторонам, а после на поддельный Ролекс, судя по древности и состоянию – купленный в переходе, – Не-не, не подумай ни чего, просто сейчас за тобой же приедут? Я согласно кивнула, подумав, что мой дом несправедливо подслушивают. Иначе откуда ему знать личную информацию, если только он с Олькой не знаком. Задумавшись об Оле, я уловила не прикрытое сходство подруги и этого парня, они искоркой пролетели у меня перед глазами, как фотографии в фотоальбоме. Было не вооруженным глазом заметно их общий оттенок волос, линии скул и заворожительность глаз, если б они были парой – по поверью сказанном мне же той же Зоей Сергеевной – были б счастливы.

– Бусинка, не обижайся на дурака! – он так подкупающе заклепал глазами, просто ох и ах, так, что кот из «Шрека» попросил бы преподать ему урок. Я уже была готова сдаться и поговорить с ним. Он воспользовался моментом растерянности, пришедшего не вовремя, и, вложив в руку букет, принялся что-то искать в боковом кармане своего рюкзака. Рылся пару минут, не отводя глаз, а найдя, выкрикнул, как философ, отыскавший смысл жизни: «Наконец!». Он тяжело вдохнул городского пыльного воздуха, как глотают последний глоток перед заключением, и протянул мне один из айпедов, плеер от надкушенного яблока, одевая на себя наушники от второго, призывая жестами повторить за ним. Ой, не знаю, зачем и почему, но я для себя решила сразу, не раздумывая, что ничего не случится, если одеть и послушать и повторила за ним. В ушах заиграла приятная веселая музыка, вызвавшая у меня озорный смех, конечно, это была песня «Я не маньяк», которую он мне присылал сегодня. Эх, как я могла подумать на такого парня такое? Это все Олька! Дослушав песню до конца, я сняла уши и увидела так блондин стоит с самодовольным обличием, смотрит на мою руку, которая по привычке играет в такт. Куда денешь музыкальные профессиональные замашки?

– У меня одна знакомая психологичка говорит, что если человек будет слушать веселую музыку и пританцовывать при этом – это поднимает настроение и дает почувствовать город с другой стороны, – он, лукаво улыбаясь, протянул руку, надеясь, что я сделаю такой же жест в ответ, но хрен ему, я что Алиска руку давайка?

– Если ты уж не говоришь с незнакомцами, но я считаю себя для тебя еще ого-го-го знакомцем, то просто пройдись со мной в наушниках. Многие б сказали: «Алиса, Алиса! Зачем ты согласилась?», если честно я сама не знаю, – почему! Вот так запросто взяла и согласилась. Сейчас мне в голове пришла мысль, что судьба все-таки существует, и кто-то там для меня ее пишет и сохраняет на той части головного полушария, которое люди обычно не используют, иначе как объяснить необъяснимые свои поступки, например, самой себе? Я впервые допустила, что Булгаков – прав, скрепя зубами. Вот так мы и шли метров двести: он спиной к дороге и передом ко мне в наушниках. Прохожие осматривали нас с головы до ног, несколько школьниц, возможно выпускного класса, хихикая, осматривали моего надоедливого спутника, должна признать с повышенным интересом – строя глазки и посылая воздушные поцелуи. Показалось, что он сейчас уберет руку и пошлет им поцелуи в ответ, но он повернул голову в ту сторону, губами показал, что поцеловал бы их. Я вытащила наушники, чтоб отдать назад. Зачем мне бабник, который при мне ни одной юбки не пропускает? Может, мне еще на страже постоять пока он будет с ней целоваться? Как же взбесила эта ситуация! Когда сорвала наушники, возмущение сменилось на одобрительный тон, он, не видя моей реакции, крикнул им: «Простите, кисы, но я занят этой строптивой злюкой!».

Как настоящая, не побоюсь этого слова – баба, я была рада, что выбор сделали в мою пользу, но мысленно продолжала желать ухода этого парня в противоположную сторону. Самой высокой барышне, с волосами цвета каштана, ответ явно выявился не по душе, она демонстративно отвернулась, надув розовые губы и показав средний палец. Блондин так и не убрал руку, предлагающую мне рукопожатие. Ветер то поднимался, то утихал и каждый удар воздушной струи приносил с собой тот, так засевший в памяти аромат мужских духов с отдаленным привкусом ванили, родившейся во сне и преследовавший наяву, но в этот раз запах был более резким и ярко выраженным. Благоухание духов было таким молодым, еще не успевшее выветриться под не послушным игривым ветерком, насвистывающий на ухо что-то свое, монотонным гулом.

– Возьми, – я протянула ему ладонь с плеером, улыбаясь своим мыслям.

– Права была моя знакомая.

– Ммм? Мы дошли до остановки, я посмотрела на большие часы показывающие, что я пришла на пять минут позже положенного времени, но машины Ольги не было. Мой спутник. Стоп. Когда это он стал «мой», кто разрешил говорить о нем и мне – мы? Брррр! Нужно выпить водички и перестать бредить. У меня не может быть ничего с ним. Он – хам, невежда и клеит при мне девушек.

– Алиса, – позвал он меня серьезным тоном, без улыбки на лице, что я испугалась, прислушавшись к его речи, переходящей на шепот: – Просто доверься мне, пошли быстрее в «ЦентралЪ», – он поманил жестом идти за ним через дорогу в один из больших торговых центров центра города, находившегося напротив нас.

– Иди! Я посмотрела еще раз на время, не понимая, что заставило Ольгу так опаздывать, нервишки разыгрались, он настырней повторил просьбу, требуя полного подчинения. Меня насколько раздражало свое хотение поддаваться его просьбам и провокациям, а активность бабочек и мурашек внутри, организовал фонд поклонения ему под названием «Спаситель наш», что я решительно зажалась и взяла себя в руки, с гордостью и отвращением, давшимся не без сильного труда, закричала:

– Сам иди, я еду в галерею! За мной заедет парень. Чего ты ко мне прицепился? Тебе мало девушек? – я осмотрелась, сразу найдя двух дамочек, лет под тридцать-тридцать пять, пялившихся на мальчика-няшку, – Все мужики любят женщин постарше – вон иди к ним прицепись. Не хочу тебя вид…

– Алиса, если я не ошибаюсь? Послышался сзади меня знакомый голос, руки Ника сжались в кулаки и переместились в карманы, смотря мне за спину, его лицо в районе от скуловой до верхнечелюстной кости, проще говоря – щека, нервно затряслась, как у рычащего бульдога, предупреждающего об неприязни.

Я, понаблюдав за разрастающейся злостью и яростью белобрысого, приветливо развернулась. Ох, мне так поплохело, я чувствовала, как румянец покидает щеки, голова легко закружилась, а бабочки прячутся далеко внутрь, где я сама их не найду, если б не Ник, точно б завизжала от перепуга. Передо мной стоял Максим, сын директора школы искусств, тот садист, что пытался снять скальпель с волосами. От их компании несло перегаром и сигаретным дымом, таким сильным, что казалось, они им душится.

– Вы ошиблись, – приветливо солгал Ник, подскочив ко мне одним шагом, и обняв крепко за плечи, – Мою девушку зовут – Кристин.

– Ребята, это же он, – сказал Максим своим пятерым друзьям-уголовникам, про уголовников я додумала, ибо вид их указывал на отсидку в местах заключения, – Трое с одним – пятеро с одним, как удачно! – Максим сделал шаг к нам, оказавшись в такой же близости, как обнимающий меня Ник. Должна признать, объятия успокаивали, я была уверенна, что он не даст меня в обиду никому и никогда. Дура?

Возможно.

– Тебе не кажется, что сама судьба сводит нас?

– Судьбы всегда ставит нас с обеих сторон весов. – философски ответил Ник, яростно просверливая взглядом главаря банды уголовников.

– Ты мне своими бреднями надоел еще в тот раз! – Макс протянул руки и попытался схватить за плечи Ника, но тот проворно уклонился и стал за меня, обнимая за талию. Как же я надеялась, что у этого сынка директрисы есть что-то святое, и он не станет меня быть, особенно успокаивала мысль, что мы среди города и слева камера наблюдения.

– Эээ, подожди, – Ник крепко сжал меня, ребра заныли от боли, завтра будет вкусный синяк, но я не винила его за эмоции, наоборот, эта боль давала мне понять, что он со мной, тут, рядом, – Кристин очень плохо. Я понимаю, что вам это не интересно, но мы беременны третий месяц и ей срочно нужно в туалет, нас тошнит.

– Мы беременны? Нас тошнит. – все личности, кстати, были поголовно лысыми и в кожаных штанах, засмеялись, кроме одного самого ужасающего на вид с тремя сережками-кольцами на нижней губе справа.

– А ты, что этот…ну… ты понял! – выдавил сквозь смех один с подошедших брутальных мужчин, которому не только не хватило интеллекта высказать свои мысли, но и правого глаза, видно выбитого в одной из драк или еще где-то.

– Нет, моя девушка беременна. Мы вернемся к этому разговору, но позвольте отвести ее в туалет, – он обернулся и продемонстрировал сзади нас супер-маркет, а после перевел голову в сторону проезжающей уже в третий раз машины полиции, – А то ее еще стошнит на вас или упадет в обморок и привернет внимание общественности. Нам же это не надо? – таким обеспокоенным, трепещущим голосом говорил Ник, что я даже поверила в то, что беременна сама.

– Ни куда вы не пойдете, – зарычал самый накаченный с них. Про себя я этого типа прозвала «Полторашкой», его телосложение и полтора метровый рост полностью отвечали этому прозвищу, он, закатив рукава, вышколив зубы, оттолкнул Макса, вырвал меня с объятий Ника и с силой бросил на землю. Послышался такой глухой звук падания не только меня, но и вместе со мной моей гордости, выпендрежи и безразличия перед Ником. Мне важно только одно – что б с ним было все нормально. Упав, я разодрала колготки, которые продавая, продавщица рекламировала, что это супер формула прочности, хреновая формула, и вместе с ними содрался верхний слой кожи. Рана кровоточила, не сильно, но больно.

– Сбежать надумал? – ложа на плечо руку Нику, спросил Полторашка, пока я с силой сжала рану, прося всех известных мне и неизвестных божков, магических существ и прочей придуманной для успокоения ерунды вмешаться и помочь нам. Сам беловолосый парень сейчас был более спокоен, чем тогда, когда двадцать минут назад уговаривающий меня бросить все планы и пойти с ним на свидание, простить его. В его лице я не видела страха или волнения, он стоял, как каменная стена, постоянно посматривая на меня с беспокойством.

– Знаешь, сколько я был прикован к кровати? Макс, плюнув в мою сторону с неприкрытым удовольствием, улыбнувшись, повернув голову к Полторашке и, бурмоча: «Отведай силушки богатырской!» со всей силы ударил Ника в живот. Я думала, он своим ударом, с его-то огромным телосложением, поломает блондина напополам. Послышался звук треска и монотонный хлопок. Ник не шелохнулся, возможно, немножко прогибался назад, не значительно, от волны ударов. Он стоял на месте, прикусив губу с внутренней стороны. Макс повторил удар. Мое сердце билось с большой силой. Моя рана от бедра до средины голени, казалась пустяком, хотелось стать непробиваемой стеной между Максом с его компанией и Ником. Внутри что-то щелкнуло. Это не был порыв боли или другой физический знак организма, скорее душа вывернулась на изнанку, смотря за третьим ударом и усиливающим звуком хруста.

– Пускай идут, – останавливая на четвертый раз руку Макса, сказал мужчина с лысой головой и чубом на голове, с тремя пирсингами в губе и на шеи у него виднелась татуировка в виде штрих-кода от товара в магазине, только вместо обычных цифр, там была надпись «Галька». Я случайно хихикнула, прикрыв себе рот рукой. Такой брутальный мэн с татуировкой «Галя» вызвал бы нездоровый смешок у любого.

– Нож, ты чего такой добрый? Я же говорил – бросай курить. – рассматривая друга, сказал Макс, вырывая свои руки с крепкого обхвата.

– У меня жена была беременна, знаю, проходил. Тем более, он выйдет, и мы продолжим. Он парень нормальный – ментов не вызовет, понимает, и к тому же тут два выхода возле супер-маркета. Погуляют и выйдут. Зачем так светится сред белого дня.

– Ладно. – закудахтал Полторашка, почесывая шею и скалясь, словно при ловле блох, уходя в машину вместе со своими дружками. Ха-ха, у меня на нервной почве появилась мысль, что они из-за вшей и побрились на лысо. После мои смелые букашечки преобразившись под пятерку головорезов, выстроились у ряд в балетных пачках и под симфонический оркестр, играющий Чайковского, затанцевали лебединое озеро. У муравья, строившего из себя Полторашку, выходило лучше всего, а вот центральный бедняшка – то и дело соседи наступали ему на ноги. Какой только бред не приходит в голову в такой ситуации!

– Бусинка, прости, – тяжело с долей горести и горстью ненависти, сказал Ник, наклонившись надо мной с закрытыми глазами, я почему-то молила про себя его не открыть глаза, боялась там увидеть неуместную жалость ко мне, учитывая, что моему ненаглядному принцу тоже досталось. Ой, снова употребляю «мой» к нему. Я похлопала себя по щекам, пытаясь прийти в себя,

– Глупости, – поспешила заверить его, приподнимаясь на ноги, улыбаясь. Мне хотелось просто уйти отсюда и больше не вспоминать этого момента. Чего этот Максим ко мне так прицепился? Что я ему сделала такого? А больше всего меня волнует: откуда они с Ником знакомы – с этого вопроса я и начала разговор с блондином.

– Познакомились, когда я малыша забирал с кружка, – он посмотрел на меня, такой наивный, глупый, взглядом, наполненным доброты – на таких злиться у меня просто не получается.

– У тебя есть малыш? Что это там за ребенок? Мне не хватало еще такого! Внутренний голос сарказмом проговорил: «В жизни нужно все попробовать» и я категорически с этим не согласилась. В жизни нужно жить, а не тестировать. Именно жить, а не существовать, проживать. Нужно чувствовать, танцевать, петь, заниматься любимым делом и к чему-то стремится. Мои мурашки, видно те, что переодевались в банду, иронически добавили: «Хотела ребенка в будущем? Вот бери его и воспитывай сегодня уже! Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня и папочка такой милашка!». Ей, мурашка, спасибо брату, научившему меня этой же пословице с детства, только с другим смыслом: «Не откладывай на завтра то, что вообще не собираешься делать, не стоит себя обманывать».

– Есть, – он хмыкнул, изгибая нижнюю губу вперед, а краешки, опуская вниз, вышло достаточно забавно и любо, – У моей сестры есть сын, они живут со мной, но обычно она вместе с ним в Израиле или Штатах.

– А кто с тобой еще живет? – сестра – это хорошо, это просто замурчательно, особенно в сравнении с возможной женой, детьми, которых я уже представила в голове, пока ждала его ответа, поднимаясь по экскаватору в магазине.

– Алиса, – он перешел на шепот, достал с кармана телефон, такой старенький и потертый, как был у меня до встречи с ним. Аж ностальгия вдарила в виски, я так любила старушенцию ракушку. – Обними меня, положи голову на плечо, за нами Ножик ходит. Я уже отчетливо понимала, что нахожусь не в той ситуации, что б выпендриваться. К этому моменту, во-первых, решила расслабиться и пустить все на самотек, во-вторых, как-то так вышло, что мои бабочки на совете убедили мысли и приняли блондина за возможную кандидатуру на пустующий пост моего парня. Обняв его, я осмотрелась назад, поняв, что за нами кроме Ножика прется еще и Полторашка.

– Бусинка, – он наклонился над ухом так, что со стороны выглядело это как поцелуй в шею, – Тебе страшно?

– Нет, – мне и правда было не страшно с ним, больше удивляло то, что прохожие, вместо помощи вытаскивали с карманов и сумок телефоны и фотографировали, даже сейчас, когда мы заходили в отделение «Все для творчества» несколько девушек хотели нас запечатлеть для истории, как папарацци. Ни кто с них не заметил меня. Меня жутко это разозлило.

– Почему эти девушки нас фотографируют? Он неожиданно подтащил меня за руку к себе, провел тыльной стороной указательного и безымянного пальца по моей щеке, обнял, а после поцеловал (о, да, я тоже подумала, что в губы) в ямочку между губами и щекой и, довольно произнес:

– Завидуют тебе, буся, рядом с тобой ж я! – он поцеловал меня в нос, но при этом держа дистанцию между мной и собой.

– А серьезно?

– Не знаю, не замечаю их, когда со мной ты. Мур! – без эмоционально произнес он, поправляя прядь волос мне за ухо, глазами смотря в сторону вышибал. Я же не дура, верить в такие слова и растаять, как мороженое на солнце, но стало чертовски приятно. Протянув руки ему за спину, я попыталась подтянуть самовлюбленного типа к себе. Он тяжело задышал, сморщив лоб и тяжело выговорив:

– Больше так не делай, я тебя очень прошу.

– Почему?

– Дай руку.

– Зачем? – поинтересовалась я, убрав руки из-за спины, и с опаской протянув ему. Он, успокоив дыхание, положил мою ладонь себе под грудь, придавив моими пальцами ребра. Я не прикрыто, без многословия вскрикнула, услышав то самое похрустыванье, что и на улице. Мои потайные мысли ожили и превратились в реальность. На будущее, нужно сделать себе пометку, что не стоит думать о таком. Мысли материальны.

– Тебе нужно к врачу! – сказала я, схватив его за руку и потянув за собой, а он стоял, как бульдозер, и глумился с моим попыток потащить его за собой.

– Это не лечится! – он перетащил меня к себе обратно и обнял за плечи, я ругала и уговаривала всем словарным запасом, но он в ответ мне шепнул на ухо: – Это не лечится, это само заживает! Через три недельки буду новеньким.

– Когда будешь новеньким – тогда и поговорим. Зачем ты мне старенький?

– Значит, ты не отрицаешь уже, что я тебе нужен? – он снял с себя рюкзак, достал толстую книжку, кошелек и попросил меня подержать.

– Не придирайся к словам! Зачем тебе книга?

– Я обещал продавщице в этом магазине, что одолжу ее. Нужен ли он мне? Не знаю! Могла бы я в него влюбиться? Вряд ли!

Но ревность меня поглощала в свои цепи все больше и больше. Разве можно ревновать человека, которого я впервые вижу? Ответ на этот вопрос дали скребущие душу кошки, когда Ник взял в руки краски, внимательно изучил их состав, открыл, попробовал руками густоту, а рядом стоящая девушка с ногами от ушей, принялась расспрашивать его мнение. Тогда я мысленно представила картину, как беру эту литровую банку гуашевой краски, кажется, она синяя, и выливаю ей на голову, громко ликуя.

– Пошли, – проконсультировав девицу, сказал он, и потащил меня на руку к стеллажам с акриловыми красками и растворителями, тошнотно воняющими до умопомрачения, – Не стоило на нее так смотреть.

– Как?

– Словно ты хочешь ее замуровать в этой краске и аплодировать стоя, – Ник довольно, но сдержано, улыбнулся, поглядывая свысока, протянул одну руку мне, а второй принялся искать кисточки и холсты.

– Меня ни капельки, ни миллиметра не волнует ничего – ни ты, ни все твои бабы. Я отвернулась от него и направилась к выходу так смело, что Ножик с Максом, наблюдающие за нами, преградили мне выход. И как возле этого напыщенного хама я стаю Алисой-потеряшей и забываю обо всем на свете? Как его смазливое лицо и безупречный баритон делают с меня рабыню Изауру? Вот уже бабайка в людском обличье. У меня мелькнула случайная мысль, что это он нанял Макса и его команду, чтоб заманить меня в ловушку, но воспроизведенный кузнечиками-музыкантами хруст ребер вернул меня с таких мыслей, и я с облегчением вздохнула на полные легкие. В самые скудные моменты, когда посещает депрессия или стресс, кажется, тогда моими мыслями управляют. Другого оправдания – найти не могу,

– Бусинка, – он подошел ко мне, держа в руках огромные пакеты с покупками, – Нам нужно еще на первом купить покушать. – Ник одним жестом снял с себя рюкзак, принялся туда запихать кошелек и плееры с кармана. Одна с продавщиц подошла к ним и предложила помощь в выборе материала. Насколько настырных консультантов, я уверенная, что эти двое в жизни не видели!

– Нам ни чего не нужно! – в тысячный раз сказал Максим, любезным тоном, смотря девушке в вырез, – Мы зашли посмотреть!

– Пойдемте-пойдемте! – уперлась девушка, распуская свои черные волосы, – Я вам покажу весь отдел! У нас единственных в городе такой богатый ассортимент! Ножик, как самый доверчивый и наивный с компании пустоголовых, отошел от двери, тем самым открыв нам проход.

– Сейчас или никогда, – шепнул мне Ник и кинулся в дверной проем, а я посмотрев ему в след, а после на Макса, выбрала лопоухого блондина, помчавшись за ним. Мы пробежали три этажа. Ник вызвал глубокое уважение тем, что с его травмой тяжело передвигаться, но он, как мужик, о которых пишут в книгах, не подавал вида, строя из себя гордого орла. Думаю, орла ему особо строить не приходилось, эта гордая птица живет в него внутри, как во мне зоопарк. Мурашки выстроились в ряд на спине с новой надписью: «Хотим приручить орла!». Ох, знали бы они – знали, чем для меня обернется приручение, писали б «Беги от него». Да, ладно, сейчас не об этом. Уставши и покрасневши от бега, я обогнала его (для меня это было символическим, что оставила его позади), и ринулась к выходу.