Текст книги "Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира "

Автор книги: Марина Ясинская

Соавторы: Пальмира Керлис,Лариса Петровичева,Лилия Касмасова,Майк Гелприн,Александра Давыдова,Александр Тихонов,Алексей Верт,Светлана Тулина,Владимир Яценко,Кристина Каримова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Но Андрей уже перестал жалеть себя.

Вечерами он наслаждался картинами, которые создавало его воображение, освободившись от привычных костылей. После просмотра видеофайла он закрывал глаза, проваливался внутрь себя и наслаждался…

Бешеный галоп времени – он чувствовал себя настоящим ковбоем, с трудом удерживающимся на спине норовистой лошади.

Ледяные пустыни и песчаные барханы – он содрогался от ужаса и восторга перед природными условиями, в которых человеку просто не выжить.

Громовые симфонии и одиночные мелодии, от которых сжималось сердце и хотелось плакать.

Без стимуляторов внутренняя жизнь оказалась гораздо интереснее.

Правда, в ущерб внешней. Без защиты стимуляторов Андрей просто боялся выходить на улицу – даже на десять минут, в магазин возле дома. Ему казалось, будто его постепенно раздевали, и теперь он совсем беззащитен. Он натыкался на стены в сумерках, не мог есть ничего, кроме бульона, сухого печенья и йогуртов, мерз от сквозняков, ворочался без сна из-за несносных голосистых котов и решительно ничего не успевал. Вдобавок к этим «маленьким неудобствам», как Андрей иронично называл их, появилась паранойя – ощущение чужого враждебного взгляда, постоянно направленного в спину.

Отвлечься удавалось только в объятиях воображения или размышляя о природе процессов, которые происходили с ним.

«Насколько все же внешнее благополучие гасит движения внутреннего „я“, – размышлял Андрей. – Сколько красоты я бы просто никогда не додумал и не представил, если бы не это задание. Больше похожее на эксперимент. Спасибо ему, что уж. Даже если обещанный казус окажется не столь фееричным, подобное стоило пережить. Я ведь сам до этого никогда бы не додумался… Да никто бы не додумался! Интересно, многие, кроме меня, имеют подобный опыт?..»

*  *  *

Когда Андрей добрался до четвертого этажа, у него дрожали руки и ноги, глаза заливал пот, в груди что-то тоненько дрожало, грозясь вот-вот оборваться. Отряхнув колени от бетонной пыли, он подслеповато вгляделся в темноту заброшенного этажа.

– Эй, здесь есть кто-нибудь?

– Конечно, – Евгений шагнул в квадрат лунного света, протянул руку для встречи. – Не думали же вы, что мы пошутили над вами?

– Признаться, сначала были подобные мысли, – Андрей нервно улыбнулся и пожал руку. На запястье у него защелкнулось стальное кольцо. – ЭйІ Что за…

Договорить он не успел, получив удар по затылку.

Очнулся Андрей в удобном кресле. На нем не было ни ремней, ни наручников, однако пошевелиться не получалось, как ни пробуй.

– Представлю обещанный интеллектуальный казус, – Евгений широко улыбнулся и продемонстрировал шлем, из которого торчали разноцветные провода. – Вас никогда не занимала мысль, каким образом в обществе людей, которые живут в защитной ледяной корке, кто-то ухитряется писать музыку, снимать фильмы или рисовать новые картины?

«Нет!»

Андрей хотел крикнуть в ответ, но не смог открыть рот. Громко замычал и прикусил щеку.

– Вот-вот. Эмоции. Им не хватает эмоций и воображения. Почему же искусство не стоит на месте и продолжает нас радовать? Хотя бы пресловутыми 4D фильмами? – Евгений отдал шлем лаборанту в халате и взял со стола планшет. – Искусству требуются такие, как вы, Андрей. Одинокие, чтобы не искали родственники, и не слишком хорошие специалисты, чтобы не беспокоились работодатели. Любопытные, чтобы самостоятельно слезть со стимуляторов. И с хорошим воображением. В которое можно нырнуть не как в мелкий бассейн, а как в настоящую горную реку. Честно говоря, я вам завидую. Пока я буду есть шесть блюд в ресторане, присыпав их стимом, вы придумаете себе роскошный восточный пир – без всякой помощи. Чего стоит хотя бы картинка, которую вы представили, пока пробирались к этому дому… Достойное начало для любого триллера.

«Хозяин, меня надо было слушать!» – желудок сжимался, заставляя чувствовать себя героем того самого триллера. Впрочем, так оно и было.

Воображение заставляло блаженно щурить глаза, представляя себе будущее – цветные сны до самой смерти.

Андрей наконец выкашлял немоту и прохрипел:

– Ничего себе казус.

Пальмира Керлис
Фейки

Нелька задернула пыльную занавеску. Комнатка в дачном домике погрузилась в таинственный полумрак.

– А ты точно знаешь, что делать? – засомневалась я и почти выронила свечи из пакета.

– Конечно! – Подруга отобрала у меня пакет и критически изучила его содержимое. – Я же просила принести нормальное блюдце. А не какую-то дрянь из «Икеи».

– Ну уж что было! – обиделась я.

Тоже мне! Нагрузила достать «самое необходимое», и нате вам – претензии. Она-то явно не перенапряглась. Подумаешь, стащила у предков ключи от пустующей бабушкиной дачи. Велика заслуга.

– Ничего поручить нельзя, – буркнула Нелька и вытащила из пакета блюдце. Лежавшая под ним бутылка минералки выкатилась на пол. – Ты что, издеваешься?

– Почему? Ты же просила воды. Это разве не вода?

– Позорище какое, блин! – запричитала она. – Ладно, приступим.

Нелька поставила блюдце на облезлую табуретку и подняла бутылку с пола. Вид у подруги был такой, будто она сейчас лопнет от важности. Я тогда непременно лопну от смеха, и мы окажемся в расчете.

– Что дальше будем делать? – скромно поинтересовалась я, глядя, как подруга наполняет блюдце.

– Будем призывать нечисть!

– Это я поняла. А как именно?

– Свечи зажжем, добавим в блюдце с водой ложку меда, три капли крови туда капнем, и я заклинание произнесу.

– Чьей крови?

– Твоей, конечно. Или я вообще все делать должна?

Пришлось подавить желание влепить ей затрещину.

Я молча расставила вокруг блюдца свечи, зажгла их против часовой стрелки и посмотрела на Нельку. Та старательно мешала в пузырящейся воде мед, который никак не хотел растворяться.

– Могла бы и без газа минералку взять! – скривилась подруга, размазывая пчелиные дары по дну. – Ладно, сойдет. Кровищу в студию!

– Я читала, что это в двенадцать ночи делать надо. И на кладбище, а совсем не на даче посреди дня.

– Без разницы. Главное, Хеллоуин сейчас. Нечисть лезет из всех щелей – только лови. Я лучше знаю.

– Откуда? В интернете вычитала?

– Не спорь! – гаркнула Нелька, окончательно утвердив мои подозрения. Точно – в интернете. На каком-нибудь дурацком форуме. – Уже струсила?

Я презрительно фыркнула. Нет, не струсила. Вот еще!

– Чем резать-то?

– Резать… – передразнила подруга. – Маньячка. Иголку возьми. Где-то тут корзинка должна быть, с крышечкой, бабкина, родичи пока не все вещи вывезли.

Я нашла корзинку в шкафу, рядом с целой коллекцией слежавшихся антисанитарных букетиков, и принялась в ней рыться, надеясь найти допотопный игольник или спицу. Нелькина бабушка была той еще рукодельницей. Вечно что-то шила, вязала, а в свободное время пекла пирожки и сушила эти самые букетики. Старушка выглядела милой, но я ее побаивалась. Сама не знала почему.

Среди бесполезного хлама я нашла старинную булавку. Наверное, раньше такими прикалывали шляпы. Изящная вещица, что и говорить, – даже залюбовалась.

– Заснула, что ли?! – прикрикнула подруга.

Я занесла над блюдцем раскрытую ладонь и резко уколола палец булавкой. Малюсенькая темная капля крови плюхнулась в воду.

– Три надо, – напомнила Нелька.

Колоть еще раз не хотелось. Я вздохнула и с силой сжала ноющий палец. С горем пополам получилось выжать недостающие капли.

– Отлично, – хищно улыбнулась Нелька. – Теперь молчи. Я буду заклинать.

– Давай-давай, – хихикнула я.

Шоу собственной кровью оплачено. Грех не поржать. Не зря же школу прогуляли.

– Зум Зор Знаб! Повелеваю тебе, приди! – грозно выдала подруга.

Я хихикнула громче:

– Это что, заклинание? Могла бы нагуглить и поприличнее…

Договорить я не успела. Нас озарило яркой вспышкой, в комнату ворвались блестящие мыльные пузыри. Из них вылупились пестрые бабочки и проворно захлопали крыльями перед нашими лицами. С потолка посыпались блестки, а в центре комнаты взорвалось мыльное облачко. Ничего себе заклинаньице!

– Что за фигня? – недовольно спросила Нелька, внимательно разглядывая полную женщину в цветастом балахоне. В руках та держала сверкающую розовую палочку со звездой на конце.

– Приветствую вас, юные волшебницы! – нараспев произнесла тетка.

– Офигеть! – только и смогла выдать я.

– Я добрая фея! – восторженно объявила она.

– Ты же обещала нечисть. – Я ткнула Нельку в бок. – А это что за хрень?

– Столько лет меня никто не призывал, – сладко залепетала та, что представилась феей. – И теперь я исполню любые ваши желания!

Жаловаться сразу расхотелось.

– Она разве джинн? – шепнула я Нельке.

– Да какая разница? – отмахнулась та. – Берем, раз предлагают.

– Мы хотим много друзей, – задумчиво протянула я.

– Без проблем! – воскликнула фея. – Добрых, отзывчивых, чтобы звали в гости и кормили вкусненьким?

– Не-е-е, – промычала Нелька. – Хотим много друзей в контакте. И в фейсбуке, и на твиттере. Чтобы фоточки комментировали.

– И статусы плюсовали, – добавила я.

– Ничего не понимаю… – Фея озадаченно захлопала ресницами. – Может, таких друзей, чтобы в беде выручали?

– Таких, чтобы популярность поднимали, – уточнила подруга.

– Так… ладно… – смутилась обладательница волшебной палочки. – Вы хотите что-нибудь… кроме этого?

– Любви хотим, – сказала я после недолгих раздумий.

– Большой и чистой, – кивнула Нелька.

– Милого мальчика? – подмигнула фея.

– Нет, хотим вампира. Стильного, – беззастенчиво заявила я.

– Простите, что? – округлила глаза исполнительница желаний.

– Ну красивого такого, романтичного.

– Вы что-то путаете, – замялась она. – Вампиры злые, бездушные создания, и они вовсе не любви хотят от школьниц.

– Мы точно знаем, что хотят, – возразила я. – И пусть у него будет большая машина.

– Серебристая, – поддакнула Нелька.

– Девочки, ну это же противоестественно. Вы понимаете, что он мертвый?

– Он бессмертный, – не согласилась я.

– Нет, он просто труп! – В голосе феи послышались истерические нотки.

– Короче, хотим вампира, – топнула ногой Нелька.

– Девочки, – сладким голоском прожурчала фея, – вам сегодня очень повезло. У меня есть для вас замечательный принц…

– Не-е-е, – хором запротестовали мы, а я пояснила: – Какой еще принц? Это не модно. Засмеют. Хотим вампира, и точка.

– Извините, – развела руками фея. – Вампиров никак нельзя. Правилами не положено.

– Тогда оборотня хотим, – сообщила Нелька.

– Что?!

– Оборотня хотим, очень, – повторила она. – Накачанного такого, чтобы без маечки ходил.

– То есть вам нужен парень, который обязательно вас сожрет?

– Почему сожрет? – недоуменно переглянулись мы с Нелькой.

– Давайте рассмотрим другие варианты. – Фея удрученно потопталась на месте. – Например, вы будете получать только хорошие оценки в школе!

– Не, нафиг не надо, – высказалась я.

– Родители всегда будут вами довольны!

– Лажа какая-то, – авторитетно изрекла Нелька. – Лучше сделай так, чтобы у нас торренты мгновенно скачивались.

Фея бессильно простонала:

– Может, богатства пожелаете?

– Точно! – просияла я. – Хотим бесконечный кошелек вебмани! И симку безлимитную на мобильном.

Волшебница пошла зелеными пятнами, но в следующий момент побагровела от злости и угрожающе подняла палочку вверх. Схватила ее второй рукой за острие и с размаху саданула о колено. Палочка хрустнула и разлетелась в пыль.

– Все, с меня хватит! – рявкнула фея. – Я увольняюсь!!!

Сотни мыльных пузырей взмыли ввысь, слившись в перламутровую воронку. Она яростно покрутилась, пыхнула розовым и исчезла вместе с бабочками. Мы с Нелькой остались стоять одни посреди пыльной темной комнаты.

– А желания? – обиженно проскулила подруга.

– Этот твой Хэллоуин – отстой и пафос, – фыркнула я. – А заклинание? Надо же было выдумать: «Зум Зага Зуб»! Фу!

Тут сверху донесся звук удара, затем шаги. С потолка посыпалась штукатурка, домик заскрипел так, будто на крышу дачки приземлилось что-то крупное, тяжелое, с когтями…

Марина Ясинская
Соломенный человек

– Daemon – recedi! Во имя Отца и Сына, in nomine Patre et Filii… Демон – изыди!

В ведьмином круге, очерченном головней на земляном полу в кузне, метался разъяренный демон. Яркий, летучий, с красными глазами, он был похож на пламень. И, несмотря на призывы изыйти, исчезать не торопился.

Но ведь должен! Когда Свейн с отцом отвозили товар на городскую ярмарку, он порасспрашивал кое-кого, и ему рассказали, как призывать демона. И когда попробовал, все у него получилось: демон явился, на вопросы ответил. Точнее – на самый волнующий его вопрос: позволит ли Марла себя поцеловать и… и еще кое-что. Только вот после не пожелал исчезать.

Свейн переложил нательный крест в другую руку и попробовал снова:

– In nomine Patre – recedi! Демон, изыди!

– Да ты в сороковой раз повторяешь! – зло зарычал демон. – «Recedi! Изыди!» Слышал уже! И сам бы рад изыйти! Но видишь же – не выходит! Ты меня как-то запер!

Свейн застонал и в отчаянии вцепился пятерней в вихры на затылке. Может, он слова не так запомнил? Или напутал чего?

– Заклинатель недозрелый! Бестолочь брыдлая! Сдергоумок королобый! Не умеешь вызывать – не берись! – разразился бранью демон и с яростью бросился на невидимые стены ведьминого круга, словно пытаясь пробить преграду.

От столкновения на пол посыпался сноп искр.

– Слушай, я, кажется, очаг дома забыл потушить, – задушенно пискнул румяный круглощекий Гарди, друг Свейна, и попытался прошмыгнуть к дверям кузни.

– Э, нет, приятель! – застучал зубами Свейн, перехватывая Гарди. Ему было страшно до судорог в животе, и он обрадовался, что сможет отвести душу и на кого-то накричать. – Как узнать, залезешь ли ты под юбку Джейни, – на это ты храбрец, первым спрашивать сунулся. А как паленым запахло – так сразу очаг забыл потушить, да?

– И что нам теперь делать? – всхлипнул Гарди, глядя на запертого демона с ужасом в глазах.

– Не знаю, – обреченно признался Свейн. – Беги за отцом Бельтраном, – наконец, сказал он и вздохнул, подумав о том, какие епитимьи наложит за их грехи священник и как распухнут колени от стояния на горохе.

* * *

Отец Бельтран совсем не обрадовался истошным воплям, разбудившим его посреди ночи. А, услышав сбивчивые пояснения непутевого Гарди, помрачнел, натянул коричневую рясу и, подумав, из всех имеющихся у него крестов надел на себя тот, что побольше и потяжелее. Он, разумеется, знал, что не размер распятия имеет значение, а вера, с которой к нему обращаешься, и все же… так было как-то спокойнее.

Прихватив с собой святой воды, отец Бельтран поспешил за Гарди, кляня про себя на чем свет стоит этих олухов Всевышнего, которым вздумалось баловаться вызыванием демонов. Двадцать лет! Двадцать лет спокойной службы в приходе! Всю паству держал под сенью Экклезии, ни в одного демон не вселился, выученные за время послушничества экзорции почти позабылись за ненадобностью – и тут на тебе!

Демон яростно взвыл, увидев входящего в кузню священника.

– Вы, выжимки чахлые! Межеумки малахольные! Дуботолки! Вы на брюхо его посмотрите, на брылы лощеные! Да он же, кроме мессы и литургии, знать ничего не знает – он и козла прогнать не сможет, не то что демона в геенну вернуть!

Отец Бельтран гневно покраснел и стиснул пальцы на кувшине со святой водой. Да, слова экзорций побледнели в памяти – но вера-то по-прежнему крепка! Ох и покажет он сейчас этому демону!

Но то ли с поры его послушничества появились новые демоны, то ли слова экзорций доминиканин вспомнил не те – но попытки изгнания оказались бесплодными, и демон по-прежнему метался в ведьминой круге, поливая отца Бельтрана оскорблениями.

Священник заметил, как Свейн с Гарди с ехидцей переглянулись, насмехаясь над его неудачей, – и рассвирепел:

– Вы! Вы что натворили? Грех смертный! Мало того что демона вызвали – еще и заклинания запутали! А мне за ваши дурости теперь отвечай! Да вы у меня до кровавых мозолей грехи отмаливать будете, спины не разогнете! Да я на вас такую епитимью!.. – Отец Бельтран задохнулся от возмущения, перевел дух, а потом, вместо того чтобы продолжить кричать, вдруг покачал головой и спокойно, почти печально добавил: – Крепко вы его заперли. Тут обычными средствами не справишься.

– И как же теперь? – робко спросил Свейн.

– Ну… – Отец Бельтран задумался и неосознанно схватился за распятие на груди. – Я слышал, на постоялом дворе «меч езуитов» остановился. Идите и приведите его сюда.

Гарди спал с лица и испуганно икнул. Свейн непроизвольно попятился и осенил себя крестным знамением. Не было таких, кто не слышал бы про рыцарей, связанных обетом с Орденом. И не было таких, кто бы слышал о них что-то хорошее. Лучше с демоном остаться, чем по доброй воле идти к «мечу езуитов».

– Страшно? – спросил отец Бельтран, глядя на вытянувшиеся лица непутевых недорослей. – И поделом вам! Бегом, кому сказал!

* * *

«Мечом езуитов» оказался неразговорчивый рыцарь по имени Рандар с холодными, серыми, чуть раскосыми глазами и маленьким шрамом на правой скуле. На плечах у него был ношеный серый плащ, на тяжелом поясе – меч, а на шее – несмываемый знак солнца с крестом внутри – символ самого страшного Ордена святой Экклезии.

Демон при виде его взвыл.

– Вы кого привели? Это же «меч езуитов»! Он не умеет демонов изгонять – он нас только убивать умеет! А я же не сам пришел – меня силой вызвали! Я – жертва обстоятельств!

Рыцарь не обратил на причитания демона никакого внимания. Оглядел его, неторопливо выпростал из-под куртки распятие – и не простое, а серебряное, с красным камнем внутри, вытянул меч, взял его в левую руку, правой достал кинжал, сложил их крестом, направил на ведьмин круг и выкрикнул что-то страшное и непонятное.

Жутко громыхнуло в кузне, вспыхнул нестерпимым светом ведьмин круг – и ослепил. А когда перед глазами перестали плавать солнечные круги, отец Бельтран и горе-заклинатели увидели, что демон исчез. На его месте стоял Рандар и спокойно убирал меч в ножны.

– Кто демона-то вызвал? – негромко спросил он, не поднимая головы.

Свейн с Гарди затравленно переглянулись. Не признаться не выйдет – если не они, так скажет отец Бельтран. Но, как только выяснится, что это они демона вызвали, рыцарь заберет их с собой. Как пить дать заберет – всем известно, что езуиты собирают ведьм, колдунов и заклинателей демонов и изучают их, ставят на них страшные опыты в своих подземельях.

Видимо, отец Бельтран подумал о том же.

– По недомыслию они, господин Рандар, по ошибке, – сказал священник, глянув на олухов царя небесного, которым сам еще недавно грозил страшной епитимьей, и Свейн с Гарди растерянно переглянулись. Неужели отец Бельтран их защищает? – Что с них взять? – продолжал доминиканин. – За одно лето вымахали, недоросли, со взрослого мужика, а умишко за ростом не поспел. Дурачились они, вот и все. Сами не знают, как вышло, так ведь?

Последние слова отца Бельтрана были обращены к ним, к недорослям, и Свейн с Гарди отчаянно закивали.

Рыцарь продолжал молчать, переводя холодные серые глаза со священника на приятелей.

– Вы, господин Рандар, не думайте! Они у меня еще долго грехи будут отмаливать, – уверил встревоженный молчанием рыцаря доминиканин. – И никогда больше ничего подобного не сотворят.

– До его превосходительства епископа Сан-Руэнского дошли слухи о том, что в округе появились адсиденты, – медленно произнес Рандар, сверля Свейна с Гарди пристальным взглядом. – Он отправил меня узнать, сколько в этих слухах правды…

Свейн с Гарди сдавленно застонали. Адсиденты – это люди из тайного клана: они вызывают демонов и служат им. Сейчас рыцарь решит, что они – как раз из адсидентов, и тут даже отец Бельтран их не выгородит. И не докажешь, что они – по недоразумению, ведь у «мечей езуитов» – ни сердца, ни сострадания.

– В нашей округе они, милостью Всевышнего, пока не объявлялись, – развел руками доминикан. – Но, раз уж вы слухи поехали проверять, – говорят, в Кольгриме странные дела творятся. То ли ведьминские, то ли демонские. По ночам появляется огромный соломенный человек и ходит по деревне, дома рушит и скот разгоняет.

– Благодарю, – наклонил голову рыцарь, полоснул напоследок холодным взглядом по Свейну с Гарди и, начертив в воздухе крестное знамение, попрощался: – Крест стоит.

– Воистину стоит, – ответил священник.

Убедился, что рыцарь вышел, и с облегчением перекрестился. Слава Всевышнему, обошлось. И с демоном – и с «мечом езуитов».

А потом перехватил полные беспредельного облегчения и безграничного обожания взгляды горе-заклинателей, спрятал усмешку и нахмурился:

– Ну а теперь, что касается вас…

* * *

Вместо зажиточного Кольгрима с вершины холма Рандар увидел только руины. Какая-то неведомая сила пронеслась по селу, разрушила дома и сараи, разогнала скот и распугала людей.

Скромная, приземистая каменная церковь казалась единственным зданием, устоявшим перед напором неизвестной стихии, и именно к ней направил коня рыцарь. Спешился, подошел к наглухо закрытым дверям, уверенно постучал.

– Крест дому вашему! – громко поздоровался он.

Никто не ответил.

– Отпирайте, я вам не враг!

Внутри кто-то зашебуршал, зашептался, а потом в ответ раздалось:

– А нам откуда знать? Может, ты – одержимый. Или колдун.

Рыцарь хмыкнул. Как доказать, что ты – не враг, через закрытые двери?

– Меня зовут Рандар Гире, – сказал, наконец, он. – Я – «меч езуитов». Ну открывайте!

Кто-то зашаркал, засуетился внутри – и дверь, скрипнув, чуть приотворилась.

Рандар усмехнулся. Он рассудил правильно. Никто в своем уме не станет по доброй воле называться «мечом езуитов». Никто, кроме них самих.

И, что бы ни напугало селян, оно, выходит, было страшнее рыцарей Ордена.

В дверную щель просунул голову худой – коричневая сутана висела над ним мешком, совсем еще молоденький доминиканин, почти мальчишка, со следами юношеских прыщей на лице. Он оглядел местность у рыцаря за спиной, проверяя, не притаилась ли там опасность, и только потом перевел взгляд на Рандара. Увидев у него на шее несмываемый знак солнца с крестом внутри, облегченно прижал к губам распятие и выдохнул:

– Крест с тобой!

И широко распахнул двери.

– Всевышний, помилуй! – охнули люди при виде открывшейся им картины разрушений и хлынули наружу Воздух немедленно наполнился плачем и испуганными восклицаниями: «Где жить?», «Как быть?», «Всевышний – за что?» и «Отец Никода, что делать-то?».

Обложенный со всех сторон растерянными и вопрошающими взглядами, юный отец Никода затравленно огляделся, и у него запылали уши. От него ждут дельных советов и разумных решений, а ему совсем нечего сказать! Он ведь еще молод, не нажил ни житейской мудрости, ни опыта. Все, на что он горазд, – это посоветовать своей пастве уповать на Всевышнего, но отец Никода смутно догадывался, что сейчас от него ждут совсем не этих слов.

Спас юного священника – вольно или невольно – «меч езуитов», вмешавшись с вопросом:

– Кто это ваше село так разгромил?

Охваченные горем люди позабыли, что перед ними – служитель самого ненавистного из пяти Орденов Экклезии, и ответы посыпались на рыцаря со всех сторон:

– Адское порождение!

– Соломенный человек!

– Демон! Как есть демон!

– Ведьмино создание!

Отец Никода за это время успел взять себя в руки и принять вид спокойный и благообразный.

– С некоторых пор, господин Рандар, странные дела у нас творятся, – степенно начал рассказ юный священник. – По ночам стало к нам являться какое-то… существо. Сначала он был маленький, ростом с ребенка. Бродил между домов, ухал, колодезными ручками скрипел, собак дразнил – словом, пакостил по-мелкому. Но ночь от ночи он становился все больше и сильнее. Начал скот разгонять и огороды топтать. Сараи ломал и плетни валил. Отравил колодец, с корнем выдрал мельничный круг, ну а там и за дома взялся. Последние дни стал при свете солнца появляться, так что мы его хорошо разглядели. Ростом он сейчас с три человека, круглый, как бочка, руки, ноги и большая голова. А еще из него отовсюду сухие пучья торчат, будто он соломой набит.

– Экзорции проводили? – поинтересовался рыцарь.

– Не раз, – ответил отец Никода и, покраснев, признался: – Но толку никакого. Прочитаю, он пропадет, а потом снова появится. И каждый раз становится только больше прежнего. А вчера после экзорций словно взбесился – и ну как пошел дома крушить! Вот мы в церкви-то и спрятались – переждать под сенью Всевышнего. А я теперь экзорции читать опасаюсь: как бы он от них еще сильнее не вырос. Думал у францискан помощи просить или даже у воинов-хоспитальеров, а тут как раз вы появились.

Рандар задумчиво покачал головой. Непохоже на ведьмино заклятие. И на творение рук адсидента тоже. Но, что дело нечистое, нет сомнений. Правда, хоть и нечистое, к поручению епископа Сан-Руэнского оно не имеет никакого отношения, а значит, останавливаться в Кольгриме нет причин.

Молоденький отец Никода нерешительно мялся рядом с рыцарем.

Рандар прекрасно понимал его затруднение. С одной стороны – соломенный человек, с которым сам священник ничего поделать не может, и перепуганные селяне, ждущие от него защиты. С другой – «меч езуитов», который, вероятно, помочь может, но только кто же в своем уме обратится к нему с такой просьбой, когда всем известно, что интересы Ордена для них прежде всего и до чужих бед им дела нет.

Рыцарь глянул на юного отца Никоду, нервно теребившего край коричневой сутаны, и обронил:

– Я у вас, пожалуй, немного задержусь.

И едва не усмехнулся, увидев, как облегчение затопило юного доминиканина. В каком же отчаянии должен быть человек, чтобы обрадоваться подобному заявлению из уст «меча езуитов»!

* * *

Соломенный человек не заставил себя долго ждать.

Он взялся словно из воздуха: в один миг его еще нет, а в другой – вот он, уже тут, медленно шагает среди разрушенных домов, волоча за собой по земле вырванное с корнем деревцо.

Селяне тут же устремились к церкви – под сень Всевышнего, под защиту толстых каменных стен. Когда внутрь забежал последний из жителей, отец Никода налег на тяжелые двери, собираясь их захлопнуть, – и тут увидел «меча езуитов».

Рыцарь неподвижно стоял среди разгрома и разрухи, прямо на пути соломенного человека. Спокойный и невозмутимый, руки скрещены на груди, темный плащ чуть колышет ветер, голова склонена набок, будто он разглядывает что-то любопытное.

Отец Никода замялся. Да, они просили Рандара о помощи, и рыцарь обещал. То есть – не совсем. Собственно, он вообще ничего не обещал. Сказал только, что задержится. К тому же он – «меч езуитов»; беспокоиться за него – все равно что беспокоиться за волка. И все же… Спокойно смотреть, как соломенное чудище того и гляди растопчет человека, оказалось нестерпимо.

– Господин Рандар! – ломким, непослушным голосом выкрикнул юный священник. – Господин Рандар, сюда!

Рыцарь то ли не услышал, то ли не обратил внимания. Выпростал из-под куртки нательный крест, вспыхнувший на миг красной искрой, и оставил на виду. Затем вытащил меч, перехватил его прямо под гардой, острие опустил вниз. Стало видно, что навершие и рукоятка образовали крест. Левую ладонь Рандар распрямил и поднял над плечом, словно замахивался.

«Боевые литании Ордена», – сообразил отец Никода, завороженно наблюдая за рыцарем. Он слышал, что их существуют дюжины и дюжины. Что есть езутские монастыри, которые только и занимаются тем, что создают и опробывают новые и новые. Но он ни разу не видел ни одной боевой литании в действии и сейчас позабыл о страхе. В глубине души проснулся почти позабытый детский восторг. Так восхищается мальчишка, глядя на взрослого рыцаря и мечтая, что в один прекрасный день он сам будет сидеть в сверкающих доспехах на коне и так же храбро разить врагов.

– Отец Никода, двери, двери закрывайте! – кричали селяне, но священник их не услышал. И не заметил, что, отчаявшись его дозваться, люди попросту захлопнули двери церкви и заперли их изнутри, оставив доминиканина на пороге.

Рандар тем временем произнес слова боевой литании, бросил левую руку вперед и послал в соломенного человека sagitta volante per diem – стрелу, летящую днем.

Серебристые лезвия прошили чудище насквозь. Соломенный человек пошатнулся – и исчез.

Но рыцарь не опускал меча – ждал.

И не напрасно.

Всего несколько мгновений спустя соломенный человек появился у него за спиной и замахнулся деревом, которое по-прежнему держал в руке.

– Сзади! – выкрикнул отец Никода.

Рандар мягким, удивительно быстрым движением припал к земле, и дерево просвистело над ним. Потом взмыл, словно выпущенная стрела, странно растопырил пальцы и выбросил с рук laqueo variantium – сеть ловца.

Соломенный человек задергался в невидимых путах – и снова исчез.

Рыцарь продолжал ждать, держа наготове еще одну боевую литанию. И только несколько минут спустя, когда стало ясно, что чудище не собирается объявляться немедленно, расслабил руки.

Отец Никода перевел дух и понял, что восторженно улыбается. И тут же одернул себя. Негоже ему так по-детски радоваться при виде боевых литаний в действии.

Боевые литании оказались ничуть не эффективнее экзорций. Соломенный человек снова появился среди ночи, а затем еще и рано утром. И каждый раз, возвращаясь, он был выше и больше, чем прежде.

– Это не демон, – подвел итог рыцарь после того, как в очередной раз прогнал соломенного человека боевой литанией laqueo vanantium. – Это чье-то колдовство. Ведьмы в округе есть?

– Ни одной, – заверил Рандара отец Никода.

– Значит, кто-то среди ваших наворожил.

– Не может быть! – дружно ахнули селяне.

– И до тех пор, пока мы не нашли того, кто его вызывает, – невозмутимо продолжил Рандар, спокойно оглядывая собравшийся народ, – соломенный человек так и будет продолжать приходить. Так что думайте, кто это может быть.

Жители разрушенного Кольгрима сдержанно зашумели, неприязненно поглядывая на «меча езуитов». Сам с черным сердцем – и думает, что все такие же!

Отец Никода отвел рыцаря в сторонку и искренне, от всей души сказал:

– Господин Рандар, я, конечно, понимаю, что вы в своем деле мастер и многое знаете, но я… Я второй год уже тут, я хорошо знаю свою паству. Все они – набожные, добрые люди, все как один под сенью Экклезии. Ну не может среди нас найтись такой, кто бы подобное сотворил!

Что-то мелькнуло в холодных глазах рыцаря. Что-то, похожее на сожаление. Мелькнуло – и пропало, и лицо снова стало непроницаемым.

– Паству свою вы, может, и хорошо знаете, но людей, похоже, не знаете совсем.

* * *

Первым к Рандару явился мельник:

– Я вам скажу, кто за этим соломенным человеком стоит. Это наш кузнец. Почему? Да потому, что все у него не как у людей. И жена у него молодая, красивая, да еще и из чужого села. И пес у него черный, неизвестно откуда приблудившийся. И детей они не сразу народили, как все, а только через три года после свадьбы. Кузницу на отшибе построил. А еще он за травами в лес ходит, из земли разные глины и пески выкапывает, а потом варит из этого всего зелья, прости, Всевышний, адские. Говорит, что для ковки, что травы и глины, если их особо сварить, железо закаляют и питают, но кто ж так делает? Да и кует он больно хорошо, к нему со всей округи нарочно приезжают. Наверняка не без колдовства обошлось. Он это, точно вам говорю.