Текст книги "Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира "

Автор книги: Марина Ясинская

Соавторы: Пальмира Керлис,Лариса Петровичева,Лилия Касмасова,Майк Гелприн,Александра Давыдова,Александр Тихонов,Алексей Верт,Светлана Тулина,Владимир Яценко,Кристина Каримова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Алексей Верт
Гипертоник

Полет Ковчега откладывался не один раз. Руководители проекта перестраховывались, назначая все новые проверки. Требовали отчета по каждой детали, по каждому техническому узлу, привлекали аналитиков для перерасчета курса, созывали медицинские комиссии для экипажа и проводили бесконечные согласования в высших инстанциях. Раз за разом находили какие-то мелочи, недостатки, точки уязвимости, затем устраняли их… И начинали проверять по новой.

Со стороны казалось, что они просто тянут время. Или боятся сделать первый шаг. Неужели не нашлось более решительных, особенно для такого прорыва?..

Но люди ждали. Они понимали, что здесь спешка не нужна.

Ковчег был «первопроходцем». Новым словом в планомерном освоении космоса. Даже планета с незатейливым названием Надежда находилась всего в нескольких световых годах от Земли.

Три года пилотируемого полета. Или семь дней в гиперпространстве. Выбор очевиден.

Несмотря на то что раньше в гипер позволяли входить лишь разведчикам и исследователям с минимумом экипажа, человечество больше не могло ждать. Население Земли превысило критическую массу. Человечество настолько выросло, что вот-вот может выпасть из своей колыбели. Нужен был толчок, прорыв, цель для преодоления кризиса. Нужна была Надежда.

Именно сейчас. Пока в нее верят. Пока улицы земных городов не захлестнула паника.

Тратить три года на пилотируемый полет было слишком неразумно. Даже опасно. Как знать, возможно, через три года Надежда может уже не понадобиться.

Команда Ковчега была странной. Капитан, который никогда раньше не летал в гипере, но считался легендой управляемой космонавтики. Команда гипертоников – лучшие из лучших – правда, их не выносил ни один экипаж. Слишком много гипертоников на борту – все равно что пересадить крыс из террариума в тесную банку. На остальных должностях специалисты тоже не с самым легким характером. Гении-одиночки.

Куда смотрели психологи?

На календарь. Или нет, скорее, на часы. Ведь экипажу достаточно было продержаться неделю. Одну. Всего. Потом Ковчег окажется на орбите Надежды. Корпус корабля используют для создания базы. Миллион колонистов, выведенных из состояния искусственного сна, покинут кома-капсулы и начнут освоение нового мира. Несколько маленьких кораблей увезут ту часть экипажа, что не пожелает остаться.

Правда, до этого надо дожить. В первую очередь гипертоникам.

Большинство из них подозревали, что они смертники. Часть действительно собиралась умереть в будущем – не все болезни человечество научилось лечить за годы своего существования. Некоторые собирались выжить, пусть это и будет трудно.

Смешное, казалось бы, открытие, сделанное совместным русско-американским центром, на первый взгляд, казалось незатейливой и очевидной игрой слов. Установили, что созвучность слов «гипертоник» и «гиперпространство» не случайна. Они чувствовали друг друга. Опыты показали, что гипертоники – даже те, кто никакого понятия не имел о космосе и вовсе не мечтал о полетах к звездам, – блестяще ориентировались в новых условиях. Только эти люди, которые в большинстве своем жили обычной жизнью, разве что изредка кляня скачущее давление, могли входить в гипер. Выходить из него. И вести корабль внутри так, чтобы его не размазало в искривлении измерений.

Сейчас от них зависело все.

По исследованиям выходило: чем больше масса корабля, тем больше нагрузка на мозг гипертоника. Раньше им приходилось водить маневренные, небольшие корабли разведки. Теперь же им готовились вручить огромный, неповоротливый борт. С ответственностью за миллион чужих жизней – в придачу.

Гипертоников не собирались щадить. Чисто математически высчитав и набрав в два раза больше, чем нужно, их использовали как ездовых собак. Неважно, сколько умрет, но груз должен быть доставлен в нужное место и в нужный срок. Даже если упряжку на последнем издыхании дотащит пара полумертвых псов.

Гипертоники оценили шутку. Каждый из четырнадцати сделал татуировку на тыльной стороне правой ладони. Очень простую, символичную, но понятную отнюдь не многим.

Белый собачий клык.

* * *

Меньше всего капитану Джеймсу Бранделлу были нужны неприятности. Однако экспедиция еще толком не успела стартовать, как произошел первый конфликт. Разумеется, между гипертониками и членами экипажа.

Сейчас в кабинете перед капитаном стояли двое. Максим Свиридов, негласный лидер гипертоников, и штурман Грег Звидерски. Оба держались настороженно и старались не смотреть друг на друга. По внешнему виду и не скажешь, что еще каких-то пятнадцать минут назад эти двое, вцепившись друг другу в горло, катались по коридору. Бранделл еще раз вывел на экран записи с камер наблюдения. Этим двоим тоже полезно будет посмотреть.

Какое-то время сквозь тишину, воцарившуюся в кабинете, слышно было сопение, подбадривающие крики обеих сторон и приглушенные звуки ударов.

– Что это? – спросил Бранделл так резко, что провинившиеся, увлеченные записью, вздрогнули.

– Драка, кэп, – отозвался Свиридов. – Подозреваю, не первая, которую вы видите. И, думаю, не последняя.

– Капитан, позвольте мне… – начал было штурман.

– Не позволю. Это действительно не первая драка, которую я наблюдаю, но первая на этом корабле. И следующую я желаю видеть где угодно, только не здесь. Долетим до планеты, а потом хоть поубивайте друг друга. Ясно?

Оба кивнули. Один покорно, а другой – насмешливо.

– Теперь расскажите мне причину. Начни ты, – капитан ткнул пальцем в штурмана.

– Я поинтересовался, когда гипертоники заступят на вахту. Не очень вежливо. Признаю.

– Как именно?

– Когда кто-нибудь из вас, смертники, уже придет полежать в гробу… – выдавил из себя Грег. – Но это была шутка. Дурацкая, но все же. Они, – он махнул рукой в сторону Свиридова, – сами себя так называют.

– Это правда?

– Да, – Свиридов сначала замялся, отвечая на вопрос, но потом заговорил уверенно. Даже твердо. И в глазах – пусть приглушенная, но ярость: – Крысы тоже называют друг друга крысами. А воры ворами. Но если кто-то чужой поступит так, то ему несдобровать.

– Ясно. Я надеюсь, мы все сделаем выводы из этого инцидента. Штурман сообщит команде правила хорошего тона в общении, а вы разъясните коллегам, что существуют более цивилизованные способы решать проблемы.

– Крысы тоже знают, что есть более цивилизованные способы. Но они, знаете ли, предпочитают по старинке. Силой.

– Вы разве крысы?

– А кто же, кэп? – Свиридов улыбнулся. Несмотря на его насупленный вид, улыбка неожиданно выглядела доброй. – Крысы, которые чуют опасность и первыми бегут с корабля. Только убегаем мы в смерть.

Капитан помолчал. Он чувствовал – надо что-то сказать. Не для того, чтобы в одночасье переменить мировоззрение Свиридова или как-то его ободрить. Нет, это был какой-то психологический тест. И от его итогов зависело, будет ли Джеймс Бранделл пользоваться доверием.

– Крысы не ведут корабль, – наконец сказал он.

– Так и мы тоже, – Макс перестал улыбаться, – не ведем. Нас, разве что, можно назвать навигационным прибором. Одним из многих на этом корабле. Разрешите идти?

– Идите.

Свиридов развернулся и вышел быстрым шагом. Следом, помедлив несколько секунд, вышел и Звидерски. А капитан еще некоторое время гадал – прошел он тест или нет. Нашел правильные слова или потерял возможное уважение и понимание со стороны «навигационного прибора, одного из многих». Хотелось бы верить, что он справился с задачей.

Иногда Джеймсу казалось, что у него получилось стать хорошим капитаном именно потому, что он считал понимание краеугольным камнем успеха. Если ты способен правильно понять кого-то или что-то, гораздо больше шансов преодолеть любые сложности.

* * *

Спустя сутки Свиридов пришел к Бранделлу сам. Некоторое время постоял у порога, стараясь не смотреть на капитана. Тот тоже едва скользнул взглядом по гипертонику, будто и не заметил его прихода. Только через минуту поднялся со стула, прошел к бару и достал тяжелую бутылку из темного стекла. Спиртного на корабле было мало. Спирта, правда, хватало, а вот настоящих напитков с Земли, вместо суррогатного пойла, которым баловалась команда, – почти не было.

Налив стакан до краев, Бранделл подошел к Свиридову.

– Пей, – сказал он.

Молча, без каких-либо эмоций на лице, Макс мелкими глотками выпил стакан до дна и задумчиво стал вертеть его в руках, не зная, куда пристроить. Капитан поморщился, отобрал и поставил на полку.

– Сядь, – скорее попросил, чем приказал он.

Гипертоник кивнул, но остался стоять. Бранделл тоже решил не садиться.

– Вы же знали, на что идете, – сказал капитан и сам понял, что это не те слова.

– Знали, – кивнул Макс. – Только не думали, что будет так тяжело. У нас вахты – два часа. За два часа у Карла случился инсульт. Мало того что теперь он не помощник и неизвестно, выживет ли, так еще и пришлось спешно выводить кого-нибудь на замену.

– Значит, теперь вахты удлинятся?

– Теперь – да. И скоро кто-нибудь еще сдаст.

– Все так плохо?

Макс поднял глаза на капитана. В них была боль за погибшего друга, но помимо этого что-то еще. Бранделл некоторое время пытался понять, что именно, пока его не посетила догадка. Свиридов смотрел затравленно. Как рулевой, который знает, что волны несут корабль на скалы, и ничего не может сделать. Ему остается лишь молиться и надеяться, что пронесет. Но с каждой секундой надежда становится все более призрачной, а молитва – все тише.

– Пока еще нет. Это как в спорте, кэп. Можно таскать каждый день пятикилограммовую гирю и привыкнуть. Но потом тебе дают двадцать кило и говорят – должен держать час. И вас много таких с этими гирями. Стоите, как идиоты, и держите. По очереди. Одну и ту же гирю. А потом кто-то не выдерживает, падает и отползает. И теперь держать надо час и десять минут. Казалось бы – фигня, десять минут. Но усталость копится. Потом не выдерживает еще один, и еще, и еще… А время между тем увеличивается и увеличивается…

Бранделл ударил Свиридова в живот. Резко и неожиданно. Тот согнулся пополам, тяжело задышал, закашлялся и, кажется, некоторое время пытался сдержать рвоту. Затем поднялся.

– Спасибо, кэп. Понимающий ты мужик. С таким и сдохнуть не жалко.

Гипертоник ухмыльнулся и подмигнул Бранделлу. Капитан, подумав секунду, подмигнул в ответ.

– Ковыляй, – сказал он. – Прими душ и приведи себя в порядок. У тебя тоже вахты.

Свиридов ничего не ответил, но каким-то образом Бранделл понял, что кризис преодолен.

Знать бы только – надолго ли?

* * *

Это был насыщенный полет. Все из них хотели бы, чтобы он сложился иначе. Наверняка многие, будь их воля, отказались бы. Но теперь было поздно что-то менять.

Гипертоники умирали. Вахты удлинялись, нагрузка возрастала, и человеческое тело, во многом уже подточенное болезнями, не выдерживало.

Не все умирали сразу. Многие поначалу впадали в кому, однако потом непременно наступала смерть. В один момент. Как штепсель из розетки.

На пятый день пути из четырнадцати гипертоников лишь трое еще могли нести вахты. Оставалось преодолеть всего чуть-чуть, но силы были на исходе. Ездовые собаки выдохлись, и теперь, по большей части, все держалось лишь на упрямстве.

Гипертоники осунулись. Лица их побледнели, глаза горели лихорадочным блеском, а на губах плясала полусумасшедшая улыбка. Они походили на узников, выпущенных на время на свободу. Или на безнадежно больных.

Они должны были умереть и знали это. Никто не продержался бы больше нескольких часов, никто из них не знал, какая именно вахта станет последней, а потому всегда назначали ей ближайшую. Кажется, предложи им умереть быстро, не растягивая мучений, они бы согласились не раздумывая.

Команду это тоже нервировало. Все насмешки и подколки прекратились, лишь только случился первый несчастный случай. Затем наступил черед настороженного молчания.

Гипертоников избегали. Их уважали, за них переживали, но сторонились. Так избегают взгляда больного родственника, который должен оставить тебе свое состояние. С одной стороны, это очень кстати, с другой – возникает ощущение, что ты пируешь на чужих костях.

Так и было. Одни гибли, чтобы сохранить жизнь другим и многим тысячам из тех, кто даже этого не знал. Принцип меньшего зла во плоти…

* * *

У доктора М’Боли капитан бывал в последнее время часто. Постоянно справлялся о здоровье гипертоников. Просил информировать обо всех изменениях. Старался быть в курсе. Толку от этого мало, но ему самому так было спокойней.

Сейчас, однако, он пришел сюда совсем по другой причине.

– Разве ничего нельзя сделать? – спросил он. Ноги не держали на месте. Хотелось ходить от стены к стене и желательно при этом материться. Но это не помогло бы в сложившейся ситуации, потому капитан предпочел прислониться к переборке.

– Я делаю все, что могу, – доктор пожал плечами.

По мнению Бранделла, он был слишком меланхоличен для человека, ответственного за судьбы людей. Впрочем, наверняка это профессиональная деформация.

– И что?

– Ну вы сами видите. Лучше им не становится. Хуже, впрочем, тоже.

– Скоро у нас никого не останется, – высказал капитан мысль, давно обсуждавшуюся командой.

– Именно, – кивнул М’Боли. – Но и тогда мы сможем попробовать сделать кого-нибудь гипертоником искусственно.

– Так это возможно? Почему вы раньше молчали?

– Это крайне опасно. Подобные опыты начались лишь недавно. Выживают не все. Возможны также побочные явления. Не стоит забывать и о необратимости процесса. Но пока об этом не стоит беспокоиться. Может быть, они дотянут.

– Они дотянут… – повторил капитан.

Он подошел к доктору и, в последний момент успев перенаправить движение, ударил кулаком по столу.

– Это люди. И они там умирают. А вы знаете, чем можно облегчить их участь, но при этом сидите и молчите. Как будто вас это не касается. Как будто вам наплевать на их жизни. Как будто вы не летите на этом корабле. Как будто… – Бранделл тяжело задышал.

– Прошу вас, капитан, успокойтесь. Думаете, я об этом не размышлял? Сомневаюсь, что найдутся добровольцы. Это крайний случай и крайний метод. Думаю, надо будет тянуть жребий.

Бранделл вновь отошел к переборке. Вздохнул несколько раз, успокаиваясь.

– Как минимум один доброволец у вас есть. Ручаюсь, что их будет больше. В этой команде вряд ли есть место трусам и перестраховщикам. Сейчас же начните подготовку к процедуре. Пока мы тут с вами разговариваем, кто-то из них, может быть, рвет последние жилы, чтобы довести нас до цели.

Доктор лишь кивнул и закрыл лицо ладонями. Он очень устал за последние дни.

* * *

Это было… странно. Чувствовать себя скользящим по потоку. Контролировать движение. Ощущать рядом стенки, настолько близко, что можно дотянуться рукой, – хотя, казалось бы, откуда может взяться рука у корабля?

Больше всего это напоминало русские горки. Или аквапарк. С одним лишь небольшим различием – здесь от твоей воли зависело, коснешься стенок или нет. Гладких. Бесцветно-радужных. Бесконечно крутых. И, без сомнения, опасных.

Их нельзя было касаться. Ни за что.

Бранделл попытался представить себя со стороны. Погруженный в биораствор, он лежит в специальном резервуаре. А вокруг стоят люди. Наверняка стоят, потому что увидеть такое зрелище не каждому дано.

Не-гипертоник ведет корабль сквозь звезды.

Пусть зрелище не было интересным – что может быть интересного в лежащем человеке? – но это было. И каждый из тех, кто сейчас смотрел, наверняка хотя бы на секунду представлял себя на месте Джеймса. И у них был шанс занять его.

Если он не справится.

Если так же, как и другие, он сломается под воздействием давящего чувства сближающихся стенок.

Если…

Уже сейчас тяжесть потихоньку наваливалась. Тоннель не был прямым. Он извивался, сворачивался в узлы, и все они располагались в хаотичном порядке. От малейшего движения корабль начинал заворачивать. Сила инерции была слишком большой, а сам борт слишком тяжелым, потому любое движение отнимало силы.

И все же это было приятно. Не физически, а скорее духовно. Приятно от возможности почувствовать себя покорителем пространства.

Бранделл даже испытывал радость, разбавленную чувством стыда, что полет сложился именно так. Иначе он бы никогда не узнал, каково это – быть гипертоником.

И даже боль, которая в какой-то момент ворвалась в сознание и размазала его по реальности, не в силах была уничтожить эту радость…

* * *

В медотсеке было тихо. Спокойная тишина с привкусом стерильности. Капитан огляделся – на соседней койке лежал Свиридов и улыбался.

– Ты молодец, кэп, – сказал он, заметив, что Бранделл очнулся. – Дотянул нас.

– Мы прилетели?

– Да, док сказал, уже на орбите. Готовимся к посадке. Перепроверяем все тысячу раз. В общем – рутина. Но мы долетели.

Бранделл вздохнул и закрыл глаза. Долетели. Значит, все позади. Значит, никто больше не умрет. По крайней мере на его корабле.

Воспоминания вернули капитана к тому моменту, когда он летел через гиперпространство. Даже сейчас, потускневшие, они все равно будоражили кровь. Казалось, он до сих пор чувствует где-то рядом стенки тоннеля.

– Не понимаю, – пробормотал Бранделл. – Почему никто не хочет попробовать? Это ведь так красиво.

– Проняло, да? – Свиридов хмыкнул.

– Да.

– Скоро этого не будет, – гипертоник перевернулся на бок, так что теперь капитан мог видеть лишь его спину. – Раз уже придумали, как создавать гипертоников искусственно, значит, скоро придумают прибор, который будет нас заменять. Эра ездовых собак закончится.

– Зато никто не будет умирать.

– Да. Но лебеди с подрезанными крыльями не летают, кэп. Их хотя бы держат ради красоты, а нас? Строчка в учебнике. Может быть, параграф. Гиперпространственный двигатель и гипертоники. Вот и все, что нас ждет.

Бранделл промолчал. Ему нечего было ответить, да и Свиридов не ждал никакого ответа. Это больше было похоже на прощание со звездами. У ребенка отобрали велосипед и сказали, что теперь его будут возить на машине. Это комфортно, безопасно, удобно… но это не свобода…

* * *

Надежду стоит посещать весной. В другие времена года она, без сомнения, бывает куда более приветлива и красочна, но именно весной отмечается День Основания. Торжественная церемония, равной которой не найти. Администрация не жалеет средств, а поселенцы – сил, потому что мало кому выпадает такая честь, как организация дня рождения целого мира.

Разноцветные салюты, угощения из риса – он наилучшим образом оказался приспособлен к климату планеты, – выступления артистов. Казалось бы, подобное можно увидеть на любом торжестве, но масштабы, поверьте, несравнимы.

Водоворот музыки, людей, событий – все это захватывает и не отпускает до рассвета, когда, по традиции, происходит завершение праздника. И если с открытием и программой организаторы каждый год продолжают экспериментировать, то последняя церемония всегда остается неизменной.

С первыми лучами красноватого солнца Надежды народ устремляется к главной площади. Поразительно, но людей, которые еще недавно вовсю веселились, охватывает молчание. Даже туристы с Земли проникаются этой атмосферой.

В центре площади установлен памятник. Огромная в человеческий рост ладонь, на которой нарисован белый собачий клык. Каждый, от самых маленьких до стариков, знает, кому посвящен этот монумент, но говорить об этом вслух не принято.

Люди касаются гладкого – от миллионов прикосновений – камня и уходят отдыхать. Вскоре на площади остаются лишь уборщики и памятник, который, как гласит табличка, поставлен по распоряжению первого президента Надежды, Джеймса Бранделла.

Если соберетесь побывать на Надежде, обязательно сделайте это весной. Достаточно пары дней. Благодаря новому гиперпространственному двигателю перелет займет лишь считаные часы…

Александра Давыдова
Путь к удовольствиям

Андрей протиснулся сквозь ржавые прутья решетки и перебежками двинулся в сторону старого дома. Прозрачно-молочный свет луны освещал путь, разделенный остановками у поваленных бочек. Размышления о том, кто и зачем их притащил на задворки этой развалины, хорошо занимали ум и не давали слишком бояться, а сами жестяные громадины служили отличным укрытием на случай слежки. В последние дни ему постоянно чудился враждебный взгляд, который упирался в спину, стоило на секунду потерять бдительность. Достигнув двери, парень еле слышно простучал условленным образом и стал дожидаться ответного сигнала. Однако никто не отозвался, а дверь скрипнула и приоткрылась сама собой. Андрей вздрогнул и отступил назад, чуть помешкал на пороге, но взял себя в руки и все-таки скользнул внутрь. Глупо было бы повернуть в самом конце пути, когда желаемое уже совсем близко.

В подъезде было светло. Лунные квадраты лежали на полу и стенах ровной дорожкой – несколько окон, одно над другим, позволяли лучам света свободно проникать сюда. Поэтому настораживала вовсе не темнота. В подъезде не было лестницы, только местами из стен торчали куски арматуры и бетонная «борода», напоминающая о том, что раньше жильцы пятиэтажки все-таки поднимались к себе домой, а не взлетали, к примеру, на крыльях. Андрей поднес к глазам коммуникатор и внимательно перечитал сообщение, где указывалось место встречи: «…Четвертый этаж, там вас встретят».

Нет, само отсутствие ступенек было не настолько серьезным препятствием, чтобы о нем беспокоиться. Гораздо неприятнее оно выглядело вкупе с постскриптумом в сообщении: «И не забудьте выключить мышечный стимулятор. Если воспользуетесь им по дороге сюда, все пойдет насмарку». Андрей подошел к стене и задумчиво тронул кирпич, боком выступающий из-под штукатурки. Так просто не зацепишься. Да, без мышечного стимулятора здесь можно и до утра, провозиться. А если не повезет, то и до больницы, если сорвешься.

Однако делать было нечего. Идти домой значило выставить себя трусом, да и просто было глупо. В самом деле, четвертый этаж – не сороковой же.

Андрей вздохнул, помахал руками и присел пару раз, попрыгал на месте, стараясь при этом особо не шуметь… И полез вверх.

За неделю до этого Андрею пришел ответ, которого тот уже и не ждал.

Несколько месяцев назад он наткнулся на сайт, где обещали весьма заманчивые вещи. Новые ощущения, неизведанные эмоции, интеллектуальные озарения. При этом все абсолютно легально, без наркотиков и стимуляторов: «Мы задействуем скрытые ресурсы вашего собственного мозга!» Авторская программа тренингов, по словам ее разработчиков, обещала удивительный эффект. Единственное «но» – не было указано никаких контактов фирмы.

«Напишите нам, заполните форму заявки, и мы с вами свяжемся, если сочтем это возможным». Парни абсолютно явно ценили свои услуги весьма высоко. Никаких «клиент всегда прав» или «любой товар за ваши деньги». По всей видимости, желающих испробовать новые ощущения было гораздо больше, чем предполагалось.

Андрей заполнил и отослал анкету – громадную форму, включающую в себя не только чисто психологические вопросы о нюансах темперамента и эмоциональном фоне, но и требования сообщить данные о социальном положении клиента. Ему очень хотелось попасть в программу, но он отдавал себе отчет, насколько шансы малы. И вдруг, через полгода, сообщение: «Вы можете стать нашим клиентом. Если не передумали, то предлагаем встретиться завтра в „Риццо“ и обговорить за ужином возможность сотрудничества. С уважением, Евгений Гольд, менеджер по работе с клиентами. P. S. Ужин – за наш счет». Предложение, от которого сложно отказаться, особенно если учесть, что «Риццо» – один из лучших ресторанов в городе.

Путь к удовольствиям оказался на удивление прост. В течение недели требовалось прочитать брошюру, в которой описаны ограничения на каждый день, – при этом никаких изматывающих практик, отнимающих моральные силы и требующих полного напряжения. Вечерами – просмотр специальных роликов в течение нескольких минут. А в конце недели – итоговая встреча, в ходе которой клиент получает вожделенный продукт. Треть денег – вперед, остальное – по результатам сделки.

– Если формальные аспекты устраивают вас, Андрей Игоревич, то давайте перейдем к конкретике. – Евгений, оказавшийся весьма импозантным седым господином, отодвинул десерт в сторону и откинулся на спинку стула. – Вы можете заказать переживание из любой сферы: эмоцию, чувственное ощущение, интеллектуальный казус…

– Последний кажется мне наиболее привлекательным, – улыбнулся Андрей. – Получить новые эмоции сейчас не проблема. Те же кинотеатры 4D чего только стоят…

– Поверьте, наш арсенал воздействия гораздо богаче, чем кошки, которых специально натаскивают, чтобы они незаметно пробирались по рядам и кусали зрителей за ноги в самые волнительные моменты триллеров! – рассмеялся Евгений. – По сравнению с нами, в кино и театре царит прошлый век. Они недалеко ушли от тех времен, когда бога из машины с картонными крыльями спускали с потолка на веревке. И, предваряя ваши вопросы, виртуальную реальность мы тоже обходим на несколько корпусов. Никаких специальных гаджетов. Ни одного барьера между вами и новым чувством.

– Звучит привлекательно.

– Еще бы. Тем более, если вам не понравится, мы возвращаем задаток.

– Теперь я понимаю, почему к вам такая очередь желающих.

– Итак, что бы вам хотелось пережить?

– Хм, – Андрей задумался на секунду– Какую-нибудь логическую аномалию. Несуразность. Конфликт точек зрения. Наверно, я слишком абстрактно объясняю…

– Нет-нет, я отлично вас понял! – Евгений внушительно кивнул, подтверждая свои слова. – И готов подписать договор, выдать необходимые материалы – и до встречи через неделю!

Когда Андрей встал, уже собираясь уходить, Евгений сказал вместо прощания:

– И не пейте желудочный стимулятор уже с сегодняшнего дня.

– Но… – Андрей вспомнил про съеденные шесть блюд, не считая десерта, и нервно сглотнул.

– Понимаете, если вы не будете выполнять наших указаний – а именно данное ограничение стоит в брошюре первым – ничего не получится. И что же, мы с вами зря потеряем время, деньги и – главное – возможность получить переживание, которого вы больше нигде не найдете.

– С каких это пор путь к интеллекту лежит через желудок? – пошутил Андрей, все еще надеясь, что предложение отказаться от стимулятора – розыгрыш, проверка или, может, условная фраза. С которой начинается сотрудничество. В самом деле, какие глупости!..

Но Евгений оставался убийственно серьезным. Только еще раз утвердительно кивнул:

– Именно. С настоящего момента и до окончания действия контракта.

Придя домой, Андрей подключил флешку к компьютеру и честно просмотрел трехминутный ролик, озаглавленный «Первый день на удивительном пути». На экране перетекали одна в другую какие-то странные фигуры, переливающиеся всеми цветами радуги. И вправду, удивительно. Глаза абсолютно не уставали следить за ними. Яркие цвета не раздражали, хотя обычно Андрею они весьма мало нравились – и в интерьере, и в одежде, да и вообще – в жизни.

После просмотра файл с роликом самоуничтожился – видимо, чтобы не было соблазна поглядеть его еще раз. «Каждый день только одно определенное видео, один раз», – говорил Евгений. Что ж, компания, не понадеявшись на сознательность клиента в этой части тренинга, подкрепила свои рекомендации жесткими программными методами.

Потом Андрей достал брошюру. Первый разворот повторял главную страницу сайта, общие слова о характере деятельности фирмы и заманчивые перспективы. Второй содержал всего один абзац, который гласил: «Итак, в этот понедельник вы начинаете путь к своей необычной цели. Теперь каждый день вы должны соблюдать все большее число ограничений, чтобы очистить сознание и тело и приготовиться к встрече с новым ощущением. И первое, от чего нужно отказаться, – желудочный стимулятор».

И вправду, не шутка. Андрей поморщился. Слева под ребрами ворочалась тошнота. Желудок болел, отчаянно требуя у хозяина образумиться и выпить стимулятор. А еще лучше – вколоть.

– Потерпи недельку, а? – поморщился Андрей. – Ну что тебе стоит? Вот выиграю обещанный казус и буду о тебе заботиться.

В ответ послышалось обиженное бурчание.

Одну половину ночи Андрей провел в холодном поту, свернувшись на смятой простыне, а вторую – в туалете. После нескольких приступов рвоты у него лопнули сосуды в уголках глаз. Кружилась голова. А пищеварительная система отказывалась переваривать ужин, судорожно требуя положенный стимулятор, на котором Андрей сидел… с двух лет? с трех? – уже и не вспомнить.

Наутро он уже серьезно сомневался, что ему повезло в «лотерее». Какого черта он вообще решил заполнить эту анкету? Идиот! И вдвойне идиот, что не вызвал врача… который в первую очередь всадил бы пациенту пропущенную дозу.

«И тогда вся задумка – насмарку…» – устало подумал Андрей.

Он позвонил на работу и слабым голосом – достоверно больным и достойным сочувствия – пробормотал, что диетолог пересадил его на новый стим. «С адаптационным периодом – просто беда, на ногах не стою… Можно я удаленно поработаю? Пару дней или… неделю?.. Да-да, постараюсь быстрее вернуться в строй. Спасибо».

После разговора он облегченно плюхнулся в кресло. Попросить недельный отгул было отличной идеей. Кто знает, какой именно фармацевтический «костыль» потребуется отключить в следующий раз?..

К вечеру Андрей чувствовал себя голодным и злым.

– Если это шутка, – бормотал он, вставляя флешку в ноут для просмотра следующего видеофайла, – если это они так шутят, то ребятам не поздоровится.

В этот раз узоры не были абстрактными. Из мешанины цветов и образов на экране постепенно складывались картины с удивительными блюдами. Сочные куски мяса, медовопрозрачный виноград, бордовая вишня, рыба, чебуреки из хрустящего теста…

Файл давно уже самоуничтожился, а Андрей сидел на месте, как приклеенный, и сглатывал слюну. Стоило всего на день отказаться от стимулятора, и чувство голода породило в сознании такие яркие и вкусные образы, каких он не видел до этого ни в одной ресторанной рекламе!

– Мне кажется, я понял вашу задумку, – усмехнулся Андрей и полез на второй разворот брошюры. И через секунду констатировал: – Сволочи!

Безжалостный текст призывал его отказаться от стимуляторов зрения. А значит, никакой «подсветки» ночью, не заглянешь сквозь двери шкафов и не посмотришь ролики 4D.

В среду Андрей добровольно отказался от стима «замедлитель времени» – сутки оказались неожиданно короче, чем его привычные тридцатичасовые.

В четверг – от защитного термального слоя на коже, который позволял носить одну и ту же одежду в течение всего года. На дворе стояла осень: пришлось бежать в магазин и покупать теплый комплект. Продавец, должно быть, подумал, что Андрей из тех нищих, которым даже на слабенький терм не хватает денег.

В пятницу «ушел» обостренный гармонизированный слуховой аппарат, и мир погрузился в какофонию. Оказалось, что ночами в этом районе трудно заснуть – под окнами орали коты.