Текст книги "Нежданно-негаданно (СИ)"
Автор книги: Марина Леманн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Штольман развернул записку.
– Это от председателя Дворянского Собрания, он приглашает меня присоединиться к их компании на следующей неделе.
Ливен мысленно потер руки. Как он и думал, делегация, появившаяся у их стола в ресторане и пригласившая в пятницу его самого, не заставила себя долго ждать и снизошла до незаконного племянника Его Сиятельства.
– Отпиши ему, что вся следующая неделя у тебя занята, но после ты постараешься выбрать время, – посоветовал он.
– Павел, меня не интересуют сборища в Дворянском Собрании, это совершенно не мое.
– А теперь будет твое, – твердо сказал князь. – Тебе нужно будет там появиться, раз тебя приглашают. От пары потерянных вечеров от тебя не убудет. Кроме того, потом ты всегда сможешь отговориться своей службой. Ты должен воспользоваться возможностью упрочить свое положение в Затонске.
– И правда, Яков, почему бы тебе не сходить? Ведь в Петербурге ты же бывал в обществе, бывал в каких-нибудь салонах…
– Мне не привлекает общество здешнего Дворянского Собрания…
– Ах надо же, посмотрите на него! Дворянское Собрание Затонска теперь не уровня княжеского сына! – съязвил Ливен. – Разумовский, поди, оттуда не вылезал.
– Да, Разумовский был завсегдатаем, чуть ли не каждый вечер играл там в карты. А я сейчас не играю. Вообще.
– Никто тебя играть и не заставляет. Придешь, выпьешь там с кем-нибудь рюмку-другую, перекинешься несколькими словами, и хватит с тебя. Тебе там надо только показаться.
– Яша, сходи ты туда, если так будет лучше. Выбери вечер, возможно, в следующие выходные.
– Пока ты будешь у Павла?
– Да, пока я буду у него.
Анна не понимала, как она могла сказать подобное, ей показалось, что эти слова произнесла не она сама, а кто-то другой. Да, она подумывала, что, возможно, ей стоит согласиться на поездку, но все же оставлять Якова ей не хотелось, даже если, как сказал ей Павел, так для Якова будет лучше, но сама она еще ничего не решила. И тем не менее она дала положительный ответ, даже не сознавая, как это произошло. Сказала ли она это под воздействием, оказанным на нее Павлом? Неужели Павел обладал таким даром убеждения или влияния на людей, что этому было невозможно противиться?
Анна была наслышана про гипнотическое воздействие от дяди, которого вообще интересовало все сверхъестественное, и читала об этом явлении в одном из журналов мужа. Было ли это тем, что проделал с ней Павел? Она не была уверена, ведь описание того, как происходят сеансы гипноза, совершенно отличалось от того, как было у нее с Павлом. Он лишь смотрел ей в глаза… смотрел так, как никто до этого… и от этого взгляда у нее было чувство, что между ними была какая-то особая связь, что он был одним из самых близких для нее людей… Именно этого она и не могла постичь, ведь на самом деле она знала Павла совсем недолго и довольно поверхностно. Более того, тот Павел, который заворожил ее своим взглядом, кстати, не имевшим ничего общего с тем, как и мужчина смотрит на женщину, и тот Павел, который сейчас находился с ней и Яковом в гостиной, казались ей совершенно разными людьми. Как такое могло быть, было за гранью ее понимания. И вряд ли кто ей мог это объяснить… разумеется, кроме самого Павла, которого она бы ни за что не отважилась об этом спросить…
– Аня, ну если ты поедешь к Павлу, то тогда я схожу в Собрание, если выдастся свободный вечер, – пообещал Штольман, пока его жена не успела взять свои слова обратно. – Договорились?
Анна поняла, что, хотела бы она того или нет, пути назад уже не было.
– Договорились, – вздохнула она. – Мне нужно будет собраться. Возможно, привести в порядок пару платьев…
– Анна, об этом не беспокойся. Ничего не надо приводить в порядок, если платья нужно почистить или подправить, в усадьбе это сделают слуги. Просто сложи все в сундук или чемодан. Если хочешь, сюда привезут Марию Тимофеевну, чтоб она помогла тебе уложить вещи.
– Нет, вот маменьки не надо, я все сделаю сама. Какие платья мне взять?
– Не думаю, чтоб тебе понадобились бальные платья, возьми вечернее, пару платьев для прогулок, ничего особенного.
– Павел, а что там рядом с твоей усадьбой? – поинтересовался Штольман, сделав вид, что не знает сам.
– Царское Село, Екатерининский дворец, где я буду по служебной надобности, в получасе езды. Так что, дорогая племянница, у тебя будет возможность побывать в одной из Императорских резиденций. Конечно, не в личных покоях Императорской семьи, а в той части дворца, в которую я могу провести тебя.
– Это было бы интересно, – согласилась Анна, найдя хоть один положительный момент в поездке, к которой ее, по сути дела, принудили.
– Кто знает, может, ты даже увидишь Императора, издалека, конечно, – предположил Штольман.
– Ну хоть издалека… Хотя ты, как говорил мне, видел его близко, а дядя Павел и вовсе видит его постоянно.
– Анна, у тебя была возможность познакомиться с ним, когда Варфоломеев по просьбе Его Величества приглашал тебя в Петербург, – напомнил Яков.
– Да, это так… Но и дар у меня к тому времени пропал, и при дворе мне вряд ли бы понравилось… У меня не такая натура, как у дяди Павла.
– А кто тебе сказал, что мне нравится при дворе? – усмехнулся подполковник Ливен. – К твоему сведению, я не в восторге от двора. Но это моя служба. Такая же, как у Якова в участке, где, как можно предположить, ему тоже не все по нраву.
– Я пойду посмотрю, есть у нас подходящий сундук или чемодан для поездки. Если нет, то придется тогда брать у родителей как в прошлый раз, когда мы ездили в Петербург, – Анна вышла в маленькую спаленку, которую они с мужем превратили в кладовку.
Она села на сундук, который совершенно не нужно было искать, она просто воспользовалась предлогом, чтоб побыть одной и собраться с мыслями. Побыть одной и собраться с мыслями… Так, как нужно побыть одному Якову? Как об этом говорил Павел? Она медленно начинала принимать доводы Павла. Кроме того, ей не хотелось еще раз ссориться с Яковом, да и ссориться с Павлом тоже. Павел… Он был единственным человеком, с которым она поговорила о своих отношениях с Яковом. Открыто… и без стеснения. Конечно, не о той стороне семейной жизни, которая должна оставаться только между мужем и женой, а о их взаимоотношениях, и тем не менее даже о подобном она не говорила ни с кем раньше. С кем ей было говорить? Подруг у нее не было, с маменькой она не была близка, с отцом можно было посоветоваться – но не на такую тему, с дядюшкой Петром – возможно, но сомнительно… Дядюшка Павел… Дядюшка? Она улыбнулась. За глаза она называла Павла просто по имени, так, как называл его Яков. Павел?? Князь, мужчина почти на тридцать лет старше ее… и просто Павел?? Анна удивлялась самой себе, но при этом не чувствовала неловкости. Какая может быть неловкость, если речь идет… о друге? Друге?? Да, друге, какого у нее прежде никогда не было… Она подумала, что если бы во время прошлой ссоры с Яковом Павел был рядом и с ним можно было посоветоваться, скорее всего, ссора бы и не получила такого печального развития… Ведь благодаря тому, что сегодня он пришел поговорить с ней по душам и утешить ее, ее обида на Якова прошла так быстро… Вдруг ей захотелось сделать для Павла что-то хорошее – но что она могла? Он просил лишь о том, чтоб она составила компанию его графине, и это на самом деле не было из ряда вон выходящей просьбой. Просто ей нужно перестать воспринимать поездку в его усадьбу как «ссылку» и постараться получить от нее приятные впечатления, чтоб потом рассказать о них мужу.
Пока Анна находилась в кладовке, в дом постучали.
– Сегодня что, день визитов? Павел, ты уже здесь, а больше мы никого не ждем.
– Готовься к тому, что сейчас к Вам будут шастать кто ни попадя, соседи – за солью или, наоборот, со своими пирогами, любопытствующие жители, желающие поглазеть на родственника князя…
– Пусть приходят смотреть в управление, – недовольно сказал Штольман. – У меня дома не цирк.
– Повесь объявление, мол, на сына князя Ливена Я.П. Штольмана можно посмотреть в служебные часы в сыскном отделении полицейского управления. Карточки с подписью – за отдельную плату.
– Павел, ты как всегда в своем репертуаре, – покачал головой Яков Платонович.
В дверь постучали уже настойчивей. Потом еще раз.
– Да открой же ты, не то вам скоро дверь выломают.
За дверью стоял посыльный с коробкой, перевязанной ленточкой.
– Для его милости Штольмана Якова Платоновича, – он протянул коробку господину, который походил на того, что ему описали.
Яков Платонович забрал коробку и дал мальчику монетку. Он вернулся в дом, на ходу открывая коробку.
– Павел, уж не провидец ли ты? Ты только что говорил про пироги, а нам прислали пирожных. Только вот от кого?
– Так тут есть записка.
«Ваша Милость,
благодарю Вас за честь, которую Вы нам оказали, посетив наш ресторан.
Надеюсь, что Вам пришлись по вкусу блюда ресторана, а также кондитерские изделия.
Посылаю Вам те, что, как мне сказали, Вы еще не пробовали.
Всегда ждем Вас с Вашей супругой Анной Викторовной к нам на ужин или чашечку кофе.
С почтением,
совладелец ресторана Дворянского Собрания
Ансельм Паскаль»
– Ансельм Паскаль? Кто это?
– Яков, это тот повар-полуфранцуз, кухня которого мне так понравилась. Оказывается, он еще и совладелец ресторана. Очень мило с его стороны послать тебе коробку пирожных, а то у меня со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было, ты ведь мне не дал позавтракать.
– Извини… Я как-то об этом не подумал, сам-то я попил чаю с пряниками, чтоб Анну не будить… Аннушка, нам из ресторана прислали пирожных, – крикнул Штольман жене.
– Да? Как хорошо! А то я хотела чаю предложить, а Вы меня совсем… заговорили.
После чая Ливен спросил:
– Анна, так ты нашла сундук или же за ним нужно ехать к родителям? Если нужно, я пошлю слуг.
– Нет, нет, сундук есть. Достаточно большой, чтоб туда поместилось несколько платьев… Только Вы же знаете, что они достаточно простые, не такие, как у светских дам из Петербурга. Не такие, как у Вашей графини…
– Ты боишься, что она может подумать о тебе как о бедной родственнице?
Анна кивнула.
– Анна, во-первых, она не всегда была графиней. Во-вторых, она действительно не светская кокетка, которая думает только о нарядах, – улыбнулся Ливен. – Она – умная и деликатная женщина и уж ни в коей мере не подвержена снобизму… Так что ни на кого впечатление производить не нужно, выбери платья, которые нравятся тебе самой… Я заеду за вами в начале четвертого. Поедем к Виктору Ивановичу и Марии Тимофеевне, я обещал попрощаться с ними перед отъездом.
========== Часть 14 ==========
Как только Ливен уехал, Яков Платонович, будучи не в силах сдержать любопытства, спросил:
– Аня, могу я узнать, как Павлу удалось убедить тебя поехать? Что он сказал?
– Много чего… В том числе и то, что нам обоим нужен отдых от всех невзгод, но так как ты не можешь поехать, хоть порадуешься за меня. Ведь это так?
– Конечно, я порадуюсь за тебя. Я ведь, и правда, бы и сам поехал, но не могу. Как-нибудь в другой раз… Возможно, даже не в усадьбу под Петербургом, а в имение в Эстляндии.
– В Эстляндии? Это так далеко…
– Ну не так уж это и далеко, если ехать часть пути на поезде. Люди же и Европу ездят, например, Петр Иванович.
– Да, это так… А что там в Эстляндии?
– Там мой дом, где я родился и рос. Я говорил тебе об этом.
– Это недалеко от имения Ливенов?
– Аня, это в имении Ливенов.
– Что?? В имении Ливенов?? Как так? – опешила Анна.
– Да вот так. Оказалось, что прадед Александра, дед Лизы, был нашим соседом. После моего отъезда в пансион мой отец кому-то продал усадьбу, а потом ее купил прадед Александра и присоединил ее к своему имению, которое потом отписал правнуку.
– Значит, теперь твой отчий дом принадлежит Александру?
– Да.
– Как хорошо, что не чужим людям, – обрадовались Анна. Если теперь Яков захочет посмотреть на свой родной дом, то никто не сможет ему в этом препятствовать. Она была уверена, что Ливены не были бы против, чтоб Яков посетил вотчину. А то ведь неизвестно, какими могли бы оказаться новые владельцы усадьбы, возможно, и не особо гостеприимными людьми, которым визит чужого человека, даже когда-то жившего в этом доме, не доставил бы удовольствия. – А прадед Александра – это не тот ли сосед, у которого останавливался Дмитрий, когда приезжал к твоей матушке? – внезапно догадалась она.
– Видимо.
– То есть в его имении Дмитрий с Катей и встречался?
– Похоже, что так… Павел сказал, что Дмитрий любил бывать в этом имении, так что, думаю, там между ними все и произошло.
– О Господи! Яша, тебе непременно нужно будет туда съездить…
– Аня, не мне, а нам. Мы поедем, когда для этого будет возможность… И остановимся в домике для гостей, где останавливался Дмитрий…
– Там… где Дмитрий… встречался с Катей??
– Да, где, как я догадываюсь, он провел с ней ту ночь, после которой появился я… Аннушка, я… я хочу любить тебя там, где мой настоящий отец любил мою мать… – сказал Яков и смутился. – Или это будет… неправильно? – почему ему в голову пришла эта мысль, он не мог понять сам. Это было больше не на уровне разума, а на уровне чувств. Просто он чувствовал, что ему это очень нужно. Вероятнее всего, ему важно было почувствовать себя с Анной единым целым именно в этом месте, чтоб окончательно принять тот факт, что и его отец чувствовал то же самое по отношению к его матери, и это единение положило начало новой жизни, его жизни.
Анна обвила руками шею мужа:
– Яша, родной, что же в этом неправильного? Они любили друг друга так же, как любим мы… Только нам повезло больше, чем им, мы с тобой можем быть вместе и дарить свою любовь друг другу долгие годы и много-много раз, а не как они – один единственный… Но у них хотя бы был тот единственный раз… в том домике тайком от всех…
Анна подумала о Кате, матушке Якова. У Кати была всего лишь одна ночь с любимым мужчиной. Одна ночь. И сын, который появился после этой ночи, как напоминание о их запретной любви. Сын, которого она любила, и которого не смог принять ее муж. Она помнила о своем сне, в котором Платон Штольман сказал князю Ливену, что, возможно, и смог бы принять сына Кати, если б он был похож на нее саму, но видеть перед собой маленького Ливена это было чересчур даже для него. В том, что маленький Яша был сыном князя, не могло быть никаких сомнений. Штольману стоило лишь увидеть глаза бирюзового цвета, какие были у Ливенов…
Сейчас эти зелено-голубые глаза с хитринкой смотрели на нее.
– А не пойти ли нам сейчас подарить друг другу любовь? – Штольман поцеловал Анну. – А то ведь я целую неделю буду ночевать один… без тебя…
– Но мне надо собираться… – Анна провела рукой по его волосам.
– Я не могу просто так расстаться с тобой, не попрощавшись… – Яков подхватил жену на руки и понес в спальню. – Потом я помогу тебе уложить вещи.
Оба не заметили, как, обнявшись, задремали после любовных утех. Штольман первым открыл глаза и посмотрел на часы – время приближалось к двум. Он тихонько отодвинул руку Анны, взял свою одежду и вышел из спальни. Ему так не хотелось будить жену, пусть поспит еще хоть несколько минут, хотя бы пока он приводит себя в порядок и одевается.
Он не хотел бы расставаться с Анной, но в данный момент ее отъезд казался наиболее разумным. Конечно, он будет очень скучать без Анны, как и она без него, но лучше отослать ее подальше от возможных новых неприятностей, кроме того, у нее должна быть еще и какая-то жизнь помимо него. Сейчас она полностью «растворилась» в их семейной жизни, точнее даже в нем, ее муже. С одной стороны, ему это даже льстило, с другой – ему не хватало прежней Анны Викторовны, той барышни на колесиках, которая своей неуемностью иногда доводила его до белого каленья. Нет, он не хотел, чтоб она постоянно пропадала где-то, впутывалась в какие-то сомнительные, а тем более опасные истории, но и чтоб ее мир сузился только до жены Якова Платоновича Штольмана, тоже не хотел. В Затонске кроме него самого у Анны были хотя бы родители, а когда они переедут в Петербург, а это случится рано или поздно, у нее будет только он… Да, будут еще и Павел с Александром, но Павел в силу своей службы отнюдь не всегда будет в столице, а Саша будет появляться там и вовсе редко. Но встречи с Павлом, пусть и нечастые – это все же лучше, нежели вообще ничего, тем более, что, похоже, Павел нашел каким-то образом подход к Анне…
Послышался стук, а затем голос – вот уж не зря говорят, легок на помине.
– Хозяева, что же вы дверь не запираете? – в доме появился Ливен. – Ворота открыты, дверь, можно сказать, нараспашку… Я уж думал, не случилось ли чего…
– Павел, ты? – удивился Яков. – Еще же рано…
– Знаю, но я ждал только когда будут готовы карточки, а собрался уже давно. Честно говоря, мне не хотелось больше сидеть в гостинице одному… Я, похоже, не вовремя?
– Да как сказать…
– А Анна…
– Она прилегла… устала…
– Не мудрено, при таком-то пылком муже, – усмехнулся Ливен, глядя на племянника. На нем были только брюки и рубашка с расстегнутым воротом, а жилет и сюртук были брошены на стул. – Ты ж поди ей свою страсть на неделю вперед показал.
– Павел! Ты издеваешься?
– Я радуюсь за вас. Причем от души. Что у вас, похоже, все еще как в медовый месяц… – уже серьезным тоном сказал Павел. – Я просто как-то не подумал, чем могут быть заняты молодые супруги перед расставанием… Наверное, я старею… Извини, я не должен был появляться раньше, чем мы договаривались. Я пойду посижу на скамейке.
– Где посидишь?
– На скамье во дворе. Не хочу ставить Анну в неловкое положение, она все же дама. Я бы мог подождать в карете, но не хочу давать слугам повод думать, что у меня с племянником какие-то… разногласия.
– Я разбужу Анну и присоединюсь к тебе.
Штольман надел жилет и повязал галстук, затем пошел в спальню.
– Аня, просыпайся. – поцеловал он жену в щеку.
Анна открыла глаза и потянулась:
– Яша, как мне было хорошо с тобой…
– Мне тоже, – он поправил завиток у нее на виске. – Аннушка, надо подниматься. Павел уже приехал. Ждет во дворе на скамейке.
– Почему во дворе? – не поняла Анна.
– Решил подышать свежим воздухом. Я пойду посижу с ним.
До этого момента Якова Платоновича заботило только то, чтоб Анна согласилась поехать к Павлу. Видимо, он не очень верил, что Анна все-таки согласится на поездку, так так только сейчас задумался о том, как она поедет туда и обратно.
– Павел, а как Анна поедет домой?
– Отправлю ее на поезде, до Затонска.
– Одну?
– Нет, конечно, с кем-нибудь из слуг. Скорее всего, с Трофимом. С таким сопровождающим с ней точно ничего не случится.
– Очень хорошо, я дам денег на билеты.
– Ты меня оскорбить хочешь?
– Чем же? Тем, что хочу заплатить за проезд собственной жены?
– А компенсации за использование кареты ты предложить не желаешь? А то мне позолоту на ней не мешало бы обновить, – с издевкой спросил князь. – По-моему, это понятно, что приглашая племянницу в гости, я беру все финансовые обязательства на себя. С того момента, как она отправится ко мне, и до того, когда вернется.
– А ты уверен, что сегодня будут билеты на поезд? Не получилось бы так, что их нет… – начал волноваться Штольман, – в таких маленьких городках как Затонск сходит мало пассажиров…
– Яков, у меня свое купе. Не думал же ты, что князь поедет в вагоне третьего класса.
– А это не будет неприлично? Ехать вам в одном купе? Что подумают люди?
– А что подумают люди? – пожал плечами Павел. – Разве что позавидуют…
– Позавидуют?
– Да, что Его Сиятельство князь Ливен обзавелся такой молодой и очаровательной…
– Любовницей… – нахмурился Штольман.
– Фу, Яков, как пошло… Женой, мой дорогой, женой. Княгиней Ливен.
– Женой?? Павел, ты о чем?
– О том, что у Ливенов вообще-то не принято раздаривать свои фамильные перстни… хм… возлюбленным. Я знал только одного, кто это сделал, это Дмитрий, твой отец. Все остальные Ливены дарили перстни исключительно супругам. Так что если у дамы перстень Ливенов, значит, она жена одного из Ливенов. Конечно, в первую очередь подумают про меня, раз Анна будет со мной. Но надеюсь, что когда мы с ней пойдем в вагон-ресторан, там будет хоть один знакомый, пусть даже шапочный, кому я смогу представить жену моего племянника. Так что, не беспокойся, Анна не будет скомпрометирована. Хотя не думаю, что там вообще будет кому-то дело до нас. Это ж не Императорский поезд, где бы мне перемывали кости всю дорогу, если бы увидели меня с новой дамой просто на перроне.
– Значит, в Императорском поезде ты ездил?
– Конечно, и не однажды.
– Но, надеюсь, не в тот трагический раз? Не при крушении? – с волнением спросил Штольман.
Ливен промолчал.
– Так ты был там!! О Боже!!
Ливен снова промолчал.
– Значит, так и есть… Павел, что же там все-таки произошло?
– Как что? Крушение Императорского поезда.
– В газетах было столько версий…
– Да, я читал.
– Читал?? Я у тебя хотел об этом узнать.
– Мне к тому, что было в газетах, добавить нечего.
– Но ты ведь наверняка знаешь больше.
– Откуда? Я не состоял в комиссии по расследованию этого случая.
– Павел, ты столько знаешь обо всем… что трудно поверить, чтоб ты знал столько же, сколько разрешили публиковать в газетах.
– Трудно, но придется, – не сдавался Ливен.
Ему не хотелось касаться этой темы, не хотелось вспоминать весь кошмар, в котором они тогда оказались… Раскуроченные вагоны… Бездыханные, изуродованные тела, которые они вытаскивали… Раздавленное, почти неузнаваемое тело, на котором не было половины головы – тело личного охранника Императрицы камер-казака Тихона Сидорова, с которым он, подполковник Ливен, был в приятельских отношениях… Крики, стоны, рыдания, мольбы тех, кому посчастливилось остаться в живых и кто ждал помощи от тех, кто пострадал меньше… Император, который в тот момент был не только Самодержцем Всероссийским, но и Мужчиной с большой буквы, мужем и отцом семейства, державшим на своих могучих плечах крышу, пока его родные выбирались из-под завалов искореженного вагона… а затем прижимавшим к себе Мими – Великого князя Михаила Александровича, которого вместе с солдатом извлек из-под обломков… Ужас в глазах нескольких десятков человек… Дикий животный ужас, которого он прежде не видывал… Ужас от того, что люди пережили… и от того, что не верили, что это был несчастный случай, и боялись, что подобное повторится еще и еще…
– Ты не пострадал?
Павел неопределенно пожал плечами.
– Я однажды получил ранение, правда, не на поле боя, но я терпел, сжав зубы, и не ревел… – передразнил Яков Павла… – Ты доктору Милцу сказки про секунданта на дуэли рассказывай.
– Дуэль тоже была.
– И сильно тебе досталось?
– Нет, ведь я терпел, сжав зубы, и не ревел, – передразнил уже Ливен племянника. – Яков, мне в отличии от других очень повезло. Очень. Уберег меня Господь… В основном ушибы, хоть и довольно сильные, царапины, порезы от стекла и лишь одна более или менее серьезная рана.
– Где?
– Там, где у тебя не было возможности увидеть… на бедре…
– Там, где якобы пуля-дура отхватила у тебя кусок кожи?
– Ну примерно… Яков, к чему такой интерес? Боишься, что из-за шрама я стал не так привлекателен? – ухмыльнулся Павел. – Так шрамы украшают мужчину. У тебя ведь тоже не один…
– Не один…
– А ты-то как тогда выжил? У тебя-то ведь, насколько я предполагаю, действительно было серьезное ранение.
– Меня случайно нашел Васильев и выходил, – признался Штольман.
– Васильев?.. Васильев… Васильев?? Сан Саныч??
– Он.
– Опа… Не перевелись еще добрые люди. Даже среди таких высоких чинов.
– Он не только меня спас, но и помог устроить наше с Анной тайное венчание. Он сам возил нас в церковь.
– Васильев, сам? В качестве кучера что-ли?? – уточнил с ухмылкой Ливен. – Тайный советник на козлах?
– Ну да… И главное, он Анне не представился. Я его ей потом в Петербурге представил, так она была… шокирована, когда узнала, кем он оказался.
– Еще бы! Для девочки из провинции тайный советник это нечто… Не то что для меня… или даже для тебя… А ты его знаешь по своей прежней службе – как чиновник по особым поручениям? – догадался Павел.
– Да. Кого я только не знавал тогда. В том числе и Варфоломеева… Кстати, ты не пытался выяснить, неужели он не видел сходства между нами?
– Пытался, но он очень умело ушел от разговора на эту тему, – слукавил Ливен. – Возможно, он скажет что-то тебе, если ты его спросишь.
– Ну уж если тебе не сказал, то мне и вовсе не скажет. Кто я для него? Всего лишь один из многих полицейских, пусть и по особым поручениям, что попадались на его пути… Вот ты…
– А кто я для него? – усмехнулся подполковник Ливен. – Всего лишь один из его заместителей…
– Не прибедняйтесь, Ваше Сиятельство.
– А я, Ваша Милость, не прибедняюсь…
– Павел, а слуги у тебя в доме к Анне тоже будут обращаться Ваша Милость?
– А как иначе? Она же – жена моего племянника, княжеского сына.
– Думаю, это обращение будет очень сильно ее смущать. Так же, как и меня.
– Привыкнете. Оба. Со временем. Яков, по-другому нельзя.
Сын князя Ливена тяжело вздохнул.
Еще не знающей, что она в скором времени станет Вашей Милостью, Анне было не по себе. Как же нехорошо получилось… Павел приехал и ждет на улице – понятно почему, потому что хозяйка изволила почивать средь бела дня… когда давно уже должна была уложить все вещи… Анна нашла дорожное платье – то, в котором она ездила в Петербург, к счастью, оно было в приличном виде, надела его и причесалась. Теперь можно было приглашать гостя в дом.
– Дядя Павел, извините… Я решила немного отдохнуть… и задремала… – смущенно сказала Анна.
– Абсолютно правильно, дорога дальняя, отдых перед ней совсем не помешает. Я-то привычный быть постоянно в разъездах, а ты нет… Ты уже собралась?
– Не успела… – еще больше смутилась она. – Я думала, какие платья брать, но так и не решила…
– Обязательно возьми то платье, в котором ты была, когда мы делали снимки, в нем ты необыкновенно хороша. Не забудь перстень и серьги. Кстати, карточки я получил, но думаю, нам лучше посмотреть их всем вместе, когда будем у твоих родителей.
– Ой как нетерпится их посмотреть! Я соберусь как можно быстрее. Конечно, я возьму это платье. И постараюсь ничего не забыть.
Анна оставила мужчин в гостиной и снова пошла в маленькую комнатку, где был сундук. Она отобрала несколько платьев, среди прочих она сложила и то, которое приглянулось Павлу, оно было действительно прелестным и удивительно шло ей. Оно было сшито по весне, когда она ожидала возвращения своего на тот момент еще тайного мужа. Ей хотелось быть красивой, когда ее Яков вернется… и когда она наконец станет не только для него, но и для всех замужней дамой Анной Викторовной Штольман…
Анна также решила взять одно из своих любимых, но не новых платьев. Оно нравилось ей и было ей дорого. Как-то, когда оно было на ней, Штольман помогал надеть ей пальто и задержал свои пальцы на ее плечах на секунду дольше, чем это было позволительно. Это можно было даже не заметить, но она почувствовала это робкое касание Якова Платоновича… и желание его продлить… Сначала она подумала, что ей это просто почудилось. Но увидев взгляд Штольмана, полный смущения и даже какой-то растерянности, поняла, как много сказал Яков Платонович своим жестом, при этом не говоря ни слова. Больше, чем хотел, чтоб она на тот момент знала… Эти «говорящие» жесты Штольмана, касания его рук, взгляды, которые были гораздо красноречивее, чем любые слова… Ее Штольман, как ей очень хотелось тогда надеяться, когда-нибудь по-настоящему ее Штольман… Как недавно, но как будто давно это было… Теперь ее Яков, ее Яша… ее муж, без которого она больше не представляла своего существования… и который оказался незаконным сыном князя Дмитрия Ливена и признанным его братом Павлом племянником… Как быстро изменилась ее жизнь… даже платье сноситься не успело…
Кроме платьев нужно было взять с собой шляпки, перчатки, сумочки, белье и всякие мелочи. Белье все же удалось разместить в сундуке, а вот для шляпок и остального пришлось достать чемодан… Ей казалось, что она взяла столько, что уезжает не на неделю, а самое меньшее на месяц… Но лучше захватить побольше одежды, ведь графиня приедет явно не с парой платьев, а ей и впрямь не хотелось выглядеть перед дамой Павла бедной родственницей, даже если Павел и сказал, что графиня выше подобных вещей…
Интересно, какая она, эта женщина, к которой Павел, как он выразился, испытывал уважение и большую симпатию… Уважение и симпатию, но не любовь и даже не влюбленность… Возможно, эти чувства он не мог больше испытывать ни к кому после Лизы, матери своего сына… А что чувствовала графиня по отношению к Павлу Александровичу? Были ли с ее стороны тоже только уважение и симпатия? Или она была хоть немного влюблена в него? Ведь в такого мужчину было легко влюбиться – красивый лицом и фигурой, умный, добрый, надежный, с хорошим характером, приятный и интересный в общении, веселый, остроумный, галантный… в общем, всем кавалерам кавалер… Анна понимала, что связь между мужчиной и женщиной далеко не всегда основывается на любви, как у них с Яковом. И все же ей хотелось, чтоб у такого замечательного человека как Павел была спутница, с которой у него были бы взаимные романтические чувства… Пусть даже не любовь, а влюбленность, но не просто симпатия. И чтоб он был счастлив с этой женщиной. Он как никто другой заслуживал счастья…
Когда Анна закрыла чемодан, в комнатке появился Яков.
– Аня, я обещал тебе помочь уложить вещи… Думал, ты все еще выбираешь платья…
– Нет, я уже все сложила, так что не беспокойся, мы не задержимся… И, Яша, я совершенно не расстроена, что мне пришлось собираться в спешке, я рада, что мы провели время вместе… такое прекрасное время… – она коснулась рукой щеки мужа.
– Кстати, Павел понял, почему тебе потребовался отдых, – чуть улыбнулся Штольман и поцеловал Анну.
– Ой, как неловко получилось, – зарделась она.
– Ну, он – опытный мужчина, понимает, что к чему, – еще раз улыбнулся Яков Платонович… Аня, родная, не смущайся. Павел за нас порадовался, что у нас все еще как в медовый месяц. Ведь не всем супругам выпадает счастье любить друг друга как нам…
– Яков, мне бы так хотелось, чтоб Павел тоже встретил взаимную любовь и был счастлив… – немного грустно сказала Анна.
– Аннушка, в его жизни была взаимная любовь и счастье, пусть и очень недолго. Но по крайней мере он знает, что это такое. И у него есть сын от любимой женщины, хотя бы в этом ему повезло. Но, конечно, мне бы тоже хотелось, чтоб в его жизни была женщина, с которой он бы чувствовал себя не просто комфортно, а был счастлив… – Яков как и Анна переживал за Павла. – Аня, ты приглядись к графине, возможно, Павел просто не рассмотрел всех ее достоинств и поэтому не увлекся ей настолько сильно, чтоб симпатия переросла в нечто большее… Давай уже пойдем к нему, а то нехорошо, что мы оставили его одного.
