Текст книги "Марина Цветаева. Письма 1937-1941"
Автор книги: Марина Цветаева
Жанр:
Эпистолярная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
6-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J
21-го февраля 1938 г., понедельник
Ариадна!
Отвечаю по прямому проводу; какой Вы смелый и настоящий человек!
Меня Ваше письмо ожгло – и осветило – как горный кристалл: физическое видение горного хрусталя в граните, как я их видела в раннем детстве, в Альпах, над всем и даже над моим любимым вереском.
Теперь всё хорошо и у Вас будет – сын. (Не сердитесь на мою быстроту, но я —
и на который Вы – не опоздали).
Любуюсь на Ваше мужество, потому что конечно берете на себя гору (NB! опять – кристалл!) – но и пуще горы́ берете (го́ры – что́!) – берете все людское болото: осуждение всех тех кто для Вас пальцем не пошевелит, но которые так любят красоту безутешного женского горя, что сейчас чувствуют себя обокраденными (на целое вечное даровое зрелище!) – и всю женскую зависть берете, весь заспинный шепот…
Но – «что мне до них!» (Саади)[227]227
Саади (между 1203 и 1210–1292) – персидский писатель и мыслитель. Цитата «что мне до них!» в его стихах нами не обнаружена. Она есть в стихотворении Блока «В глубоких сумерках собора…» («Твоя тоска – что́ мне до них? / Ты – только смутное виденье…» и т. д.).
[Закрыть] и – как я когда-то утешала одну бывшую любовь России: – Поэты – с Вами![228]228
По-видимому, имеется в виду С.Н. Андроникова-Гальперн. К Саломее обращены стихотворения О. Мандельштама «Соломинка» (1916) и А. Ахматовой «Тень» (1940).
[Закрыть] (Это ведь то же, что: Господь – с тобою!)
Дорогая Ариадна, счастлива за Вас, не – как за себя (за себя – никогда не умела, как родилась – отказалась: Единственной этой горы – не подняла!) а – как за другую себя, вторую себя, себя – в другом, – поэтому: будьте счастливы и – будете счастливы.
Счастлива и за девочек.
Счастлива и за будущего мальчика, который непременно – будет: помяните мое слово! И которого я (NB! старинный оборот: люблю их) вопреки всем людским законам и обрядам, поверх всех голов – и тиар – и крестильных чано́в – уже сейчас объявляю себя крестной матерью, marraine de rêve{98}, но это – тоже царство! И которому я уже сейчас, когда мы увидимся – наверное в последний раз на этой земле, этой звезде – подарю свой крестильный подарок.
Обнимаю Вас от всей души.
Glück auf!{99}
М.
Ваша синяя лягушка на моей руке пляшет и рукоплещет руками и ногами.
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 93–94. СС-7. С. 5! 8. Печ. по СС-7.
7-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J
7-го марта 1938 г., понедельник
Дорогая Ариадна!
Только два слова: сейчас очень пора узнать о пальто, п<отому> ч<то> если Вы собираетесь сюда к 1-му – нужно время, чтобы его сделать.
Повторяю: хочу из лучшего качества, если есть – темно-коричневое, если нет (в лучшем качестве) – то коричнево-шоколадное, как их типичные куртки réclame, длина – 120 сант<иметров>, complètement croisé{100}, а для этого – расширяющееся книзу, не прямое, с застежкой с самого боку, с большими карманами (накладными) и широким поясом с «бу́фными» (наверху) рукавами с широкой проймой, чтобы Вам в нем было очень широко теперь 1) цену без подкладки 2) цену на самой теплой и прочной подкладке: entièrement doublé{101} (и рукава). Как только получу ответ (и doublé и non doublé){102}, тотчас же перевожу Вам деньги, а Вы – тотчас же заказываете.
Темно-коричневое (только не зеленоватое, не оливковое) мне бы милее, п<отому> ч<то> менее маркое и менее заметное, но самое важное – качество: хочу – лучшее, т. е. самое плотное, и<отому> ч<то> на долгие годы.
(Воротник прямой, достаточно широкий, чтобы можно было наложить мех.)
Так как оно будет complètem
Вот и всё пока.
Обнимаю Вас и очень жду ответа, ибо если немыслимо или слишком уж дорого – буду искать здесь в occasions{104}, но предпочла бы – конечно – новое.
Очень жду весточки.
МЦ.
P.S. Посмотрите еще, какой материал меньше мнется?
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 95–96. СС-7. С. 518–519. Печ. по СС-7.
8-38. В.Л. Андрееву
Vanves (Seine) 65, Rue J
9-го марта 1938 г., среда
Милый Вадим,
Я сейчас разбираю свои и Мурины книги, и у меня оказался целый ящик отдаваемых – детских и юношеских, старинных и современных, – и я подумала о Вас: может быть Вам нужны для Вашей дочки, а также для племянника?[229]229
Дочь – Ольга. См. коммент. 5 к письму В.Л. Андрееву от 4 декабря 1937 г. Племянник – сын Д.Г. Резникова и Н.В. Черновой, Андрей (р. 1930 г.), впоследствии – врач.
[Закрыть]
Если да – две просьбы: ответить поскорее и явиться за ними поскорее, чтобы отобрать, а часть и забрать. До Вашего ответа никому показывать не буду, поэтому очень, очень прошу Вас ответить поскорее и сразу назначить, когда сможете быть. Мне удобнее – утром, до завтрака (сможете позавтракать у нас) и хорошо бы – не в среду и воскресенье, п<отому> ч<то> у меня рынок, но – не знаю Вашего рода работы[230]230
Одно время Вадим Андреев работал наборщиком на линотипе в типографии (см. в связи с этим письмо к нему от 17 мая 1938 г.). В 1939 г. нашел постоянную работу на каучуковом заводе.
[Закрыть] – м<ожет> б<ыть> Вы свободны только в воскресенье? Тогда можно и в воскресенье, часам к 11-ти, чтобы я до этого успела на рынок.
До свидания, сердечный привет Вам и Вашим, жду ответа.
МЦ.
P.S. Приезжайте с серьезным вместилищем!
Ехать к нам до конечной станции Mairie d’Issy – идти по улице явноидущей в гору: Auguste Gervais – идти все прямо, прямо до небольшой, мало-заметной площади (площадке{105}) с еще менее-заметными деревцами в кадках и пышным названием Unter den Linden, т.с. Plase des Tilleuls ее пересечь справа налево и тут же оказаться (по правую руку) на Rue Baudin ее пройти всю – и оказаться на Av
Вадим Андреев вспоминал годы спустя: «…я пришел к Марине Ивановне (она жила за городом, на границе Кламара и Малахова (имеется в виду Ванв. – Сост.) в большом доме, с полуобветшалыми лестницами, выбитыми окнами, таинственными закоулками, в доме, который мог бы символизировать нищету рабочего пригорода…» (Годы эмиграции. С. 176).
[Закрыть].
Второй этаж, правая дверь.
От метро к нам не более 10 мин<ут>, если идти по этому маршруту, самому простому и – главное – никого не спрашивать, а то заведут.
_____
Тогда же сговоримся, когда мне у Вас побывать – я давно собираюсь и очень рада буду повидать всех: прежних и новых.
Впервые – СС-7. С. 648–649 (публ. Р. Дэвиса по копии с оригинала из русского архива в Лидсе). Печ. по тексту первой публикации.
9-38. В.А. Богенгардту
Vanves (Seine) 65, Rue J
10-го марта 1938 г., четверг
Дорогой Всеволод!
Сколько лет, сколько зим! Во всяком случае – целая зима. На Рождество я ждала зова, но его не было, а поехать та́к – я не решилась.
У меня к Вам большая просьба: помните, Вы мне говорили о каком-то чудодейственном враче для туберкулеза, к<отор>ый какого-то Вашего знакомого – или даже родственника – вылечил? Я тогда хотела везти к нему Головину, но она отказалась.
Сейчас у меня на руках – очень трудный больной: туберкулез грянул после гриппа, 20 лет, до этого никогда не болел, положение очень серьезное, лежит в госпитале, – так хочется его спасти или, по крайней мере – помочь[232]232
…трудный больной… – См. коммент. 1 к письму к А.К., В.А. и О.Н. Богенгардт от 25 марта 1938 г.
[Закрыть].
Бесконечно благодарна буду Вам, если сразу мне дадите адр<ес> того д<окто>ра – или где и ка́к напасть на его следы. Мой юноша прямо – горит, а я знаю его с 12-ти лет, и он – замечательное существо, когда-нибудь, при встрече, расскажу.
У нас все по-старому: слава Богу, что не хуже. Распродаю часть книг, но дают гроши: за 17 томов (от 6 фр<анков> до 20-ти фр<анков> бывшей сто́имости) получила на С<ен->Мишель[233]233
Сен-Мишель – одна из главных улиц Латинского квартала в Париже.
[Закрыть] – 10 фр<анков>, из которых 4 франка 40 проездили на метро. А остальные 5 фр<анков> 60 я подарила Муру, п<отому> ч<то> книги были – его.
Итак: жду ответа про доктора, и Вашего «принципиального» согласия – на мой, как-нибудь, к Вам приезд – я очень соскучилась. Когда Ваши выходные дни? (назовите несколько).
Надеюсь, что все Ваши здоровы.
Крепко всех обнимаю.
МЦ.
Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве Дома-музея Марины Цветаевой в Москве.
10-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J
14-го марта 1938 г., понедельник
Дорогая Ариадна!
С деньгами вышла задержка: будут на самых днях, так что – если можете – дайте пока свои на задаток (без задатку навряд ли возьмутся делать), а я тотчас же по получении вышлю всю сумму, т. е. через несколько дней.
Посылаю выбранный образчик: материя и цвет – чудные, c'est le rêve{106}.
Еще одна подробность: у меня очень широкая спина – и плечи – поэтому и проймы нужны большие: мужские, это не моя фантазия: плечи и спина у меня явные 46, поэтому никогда ничего не могу купить готового. Нужно, чтобы в плечах, спине и пройме Вам было слишком широко. <Посылаю (м<ожет> б<ыть> не нужны?) мои размеры на платье, пусть уж сами сообразят сколько нужно прибавить на толстое пальто, учитывая ватин и прочее>{107} (NB! Размеры – потеряла.)
Еще одна деталь: если пальто совсем прямое, оно внизу всегда расходится, т. е. полный запа́х не удается: нужно, чтобы оно книзу расширялось.
Хорошо бы получить от них, на всякий случай, сколько-нибудь материи – на берет, или м<ожет> б<ыть> придется что-нибудь вставить, думаю – на небольшой кусок на таможне не обратят внимания.
Пояс бы мне хотелось очень широкий, с большой пряжкой (скромной) и скромные пуговицы – м<ожет> б<ыть> Вы всё это сами выберете или хотя бы – посмотрите?
Помните, что застежка – с самого краю – такие пальто бывают (когда оно раскрыто – получаются огромные отвороты).
Значит, синее, по данному образчику. А если у Вас сейчас денег на задаток нет, ждите моего перевода, – авось успеем!
Обнимаю Вас и бесконечно радуюсь встрече. Вы – наверное будете к 1-му? Жду весточки.
МЦ.
<Приписка на полях:>
P.S. Талью и бока можно делать по Вашим: они у меня – нормальны: «ненормальны» спина и плечи – и проймы.
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 96–97. СС-7. С. 519–520. Печ. по СС-7.
11-38. А.К., В.А. и О.Н. Богенгардт
Vanves (Seine) 65, Rue J
25-го марта 1938 г., пятница
Дорогие Богенгардты!
Наконец-то собралась вам ответить. У меня большое горе: мой 19-летний приятель – умер, проболев около двух месяцев – сердце не выдержало (был полу-японец, полу-англичанин, и получилось существо необычайной духовной силы – и физической хрупкости. При встрече – расскажу).
Так вот тот чудесный доктор – тоже покойный – все равно бы не помог: мой Киохэй (вишневая ветка) просто – сгорел.
Все эти дни (уже недели) была с его матерью (рожденная Гамильтон, а по отцу он – Инукай, внук того министра-самурая, к<оторо>го лет пять назад убили террористы) – приехавшей из Лондона – чтобы посидеть с ним несколько дней и похоронить[234]234
Об этом таинственном молодом приятеле Цветаевой почти ничего не известно. Скорее всего это Тосики Инукай. Дед его Инукай Цуёси (1855–1932) был видным японским политическим деятелем, в 1931–1932 гг. – премьер-министром (убит во время военного путча 15 мая 1932 г.) (ВРХД. 1992. № 165. С. 179). Мальчик Тосики был героем анимационного фильма, снятого в Японии. Внука министра, который занимался всеми делами по строительству дамбы близ города Хинамидзава, похищают противники этой плотины. Мальчик удерживался в плену в качестве гарантии того, что строительство дамбы будет приостановлено его дедом. Полицейские вызволяют мальчика, и далее он попадает в госпиталь. См. также письмо к В.А. Богенгардту от 10 марта.
[Закрыть].
А сейчас усиленно разбираю свои архивы: переписку за 16 лет, начинаю в 6½ утра, кончаю со светом, – и конца краю не видно.
Хочу все это – т. е. имеющее ценность – куда-нибудь сдать – слишком ненадежны времена и мне не уберечь. А всё это – история. – Тяжелое это занятие: строка за строкой – жизнь шестнадцати лет, ибо проглядываю всё. (Жгу – тоже пудами!)
Поэтому, пока что ехать к вам не могу – пока не кончу.
Когда приеду, привезу Всеволоду книг: многое – продаю, еще больше – отдаю, и еще больше – остается.
Простите за долгое молчание: я правда невиновата, просто – минуты не было. Обнимаю всех вас и непременно, как только вздохну – побываю.
МЦ.
P.S. Всеволод! Привезу и семейные фотографии – всякие: я как раз буду разбирать. И другие разные реликвии.
Впервые – ВРХД. 1992. № 165. С. 176 (публ. Е.И. Лубянниковой и Н.А. Струве). СС-6. С. 649–650. Печ. по СС-6.
12-38. В.А. Богенгардту
30 марта 1938 г.
Милый Всеволод!
Разбирая свои архивы (чудовищные! корреспонденция – за шестнадцать лет: 1922-1938 г.) нашла для Вас эти три открытки, которые тотчас же посылаю, – чтобы не ушли обратно в недра.
Будет много фотографий.
Обнимаю Вас и Ваших.
Утопающая в бумагах
Марина
P.S. Оцените даты!
Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве Дома-музея Марины Цветаевой в Москве.
13-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine)
65, Rue J
Суббота, 4 ч<аса>
<9 апреля> [235]235
Датируется по штемпелю. Письмо, посланное пневматической почтой, на адрес родителей Ариадны Берг и ими пересланное в Брюссель, так как Ариадне, узнавшей, что ее младшая дочь Вера заболела свинкой, «в субботу пришлось срочно ехать домой». Предполагаемое свидание в понедельник не состоялось.
[Закрыть] 1938 г.
Дорогая Ариадна! Страшно счастлива Вашим письмом[236]236
8 апреля от родителей, у которых она гостила в Париже, Ариадна Берг написала Цветаевой письмо:
91, rue Erlanger Paris XVI é
8.4.38.
Марина дорогая,
Продала брату Вашего Thiers за 150 фр<анков>! Когда хотите, он за ними приедет, страшно доволен. Прошу его любить и жаловать. Он мой друг, многим похож на меня.
Когда вышла от Вас, захотелось сразу вернуться, еще Вас слушать, еще Вам говорить, так много, сплошным потоком. С Вами, только с Вами в жизни, думаю вслух, чувствую, живу перед Вами все равно какими словами, потому что ничего не надо объяснять.
Хочется сказать Вам спасибо за то, что Вы – Вы, и что в моей жизни было это чудо – встреча с Вами. Мы увидимся еще, Марина, в это я твердо верю. В понедельник – может быть, напишу тогда pneu. Но это, может быть, только в то же утро. И все сделаю, чтобы для Вас (для всех других меня здесь не будет) приехать еще раз, так, чтобы два дня не расставаться. Но не будем загадывать вперед.
Что бы ни было, где бы Вы ни находились, что бы со мной ни случилось – счастье-ли, горе-ли, Вы во всем участвуете активно. И если будет у меня сын, конечно, он будет расти с мечтой о своей «marraine de rêve»{286}.
Я Вас помнить буду всегда, как лучший Божий дар мне. Ваше ожерелье спало вокруг моей шеи. Ваши слова, Ваш мир, Ваш серебряный взгляд окружают меня высокой оградой от повседневности и обывательства.
Я Вас люблю, Марина, так, что, если Вам, когда бы ни было, стало жить тяжело, – вспомните это, и теплее, легче станет. Рассчитывайте на всю меня – всегда.
Ваша
Ариадна.
(Письма к Ариадне Берг. С. 167–168.)
[Закрыть]. Весь понедельник буду дома – ждать Вашего pneu: я непременно – хотя бы на вокзале – впрочем, Вы едете на автомобиле, так: у автомобиля хочу с Вами повидаться еще раз, только сообщите точный адрес 
и час: я же должна передать подарок Вашему сыну[237]237
Цветаева пророчила Ариадне Берг сына и считала его как бы уже сбывшимся. Берг во второй раз замуж не вышла, и детей у нее больше не было.
[Закрыть], который тогда – потеряла (не забыла!) а нынче, роясь в недрах ларя – нашла.
Попросите брата приехать за Тьером[238]238
Брат Ариадны Берг – Лев (Леша) Эмильевич Вольтерс (1903–1988) – согласился купить у Цветаевой трехтомную историю французской революции Луи Тьера.
[Закрыть] (огромное спасибо: чудно!) в четверг, до завтрака, т. е. до 1 ч<аса> – с утра – а если не может – пусть известит когда будет, на авось не едет, меня часто не бывает дома. Я уже к нему хорошо отношусь и его отлично помню. Хорошенько объясните ему местонахождение J
МЦ.
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 97–98. СС-7. С. 520. Печ. по СС-7.
14-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J
19-го апреля 1938 г., вторник
Дорогая Ариадна,
Это не письмо – записочка.
Я не знаю, что́ мне делать с Тьером: Ваш брат за ним в четверг не явился и ничего не ответил мне на письмо, отправленное мною давным-давно, еще до получения Вашего, в к<отор>ом я прошу его – если четверг не подходит – самого назначить мне день и час. И вот – с тех пор уже неделя – ни звука.
Писала я по адр<есу>: 91, Rue Erlanger, 16-eme[239]239
Парижский адрес родителей А.Э. Берг.
[Закрыть]
Вторично писать – не решаюсь: м<ожет> б<ыть> он раздумал, и с моей стороны выйдет навязчивость?
Но я бы все-таки очень хотела знать, берет ли он, или не берет – п<отому> ч<то> Тьер один из основных моих продажных «козырей».
_____
Надеюсь, что Люсьен поправляется[240]240
В длинном письме от 11 апреля 1938 г. Ариадна Берг писала Цветаевой, что ее близкий друг фламандец Люсьен де Нек (см. письмо к нему в кн.: Письма 1933–1936) после болезни «еще так слаб, что не может ни читать ни писать, ни принимать гостей», и жаловалась на редкость с ним встреч и на сложность их отношений. В конце письма есть упоминание, вероятно, о подарках, полученных от Цветаевой при последней встрече в Париже: «Слоновая кость на мне всё время. Книги – уже часть моей атмосферы, Pieta ждет тисненного Евангелия» (Письма к Ариадне Берг. С. 168–169).
[Закрыть]. А <зачеркнуто: советовать> высказываться насчет встреч или не-встреч, писем или молчания – во-первых, события меня уже опередили, во-вторых – меня слушать нельзя: я всегда – в этих вещах – намеренно и почти что злонамеренно – себе вредила – если такое можно назвать – вредом.
Испытывала другого (степень его приверженности) испытывала себя (степень своей от-верженности, т. е. отрешенности), громоздила горы и разливала моря между тем и мной и в конце концов (очень быстро) – теряла.
Меня слушать – нельзя. Можно – когда дело уже потеряно.
Нет, Ариадна, не дай Вам Бог в этом быть похожей на меня! (А наверное – похожи, ибо нет сходства не по всем фронтам.)
Я в любви умела только одно: дико страдать – и петь. Даже не ждать – как Ахматова: «Только пела и ждала»[241]241
Из стихотворения Анны Ахматовой 1912 г. «Помолись о нищей, о потерянной»:
В этой жизни я немного видела,Только пела и ждала,Знаю, брата я не ненавиделаИ сестры не предала.
[Закрыть]. Я одно вообще не умела – жить. А так как Вы налаживаете – жизнь… (Я всегда всякую жизнь – разлаживала, о, не чужую: только свою – с другим. А любить я умела – как никто, и никто об этом не узнал! И уже не узна́ет: я недаром не крашу волос…)
Ну, кончаю, обнимаю, жду весточки – и совета: как же мне быть с Тьером? И сообщите мне, пожалуйста, имя-отчество брата, я не совсем уверена в Вашем: Георгиевна? Вы, конечно, не рассердитесь, для меня Вы – имя.
Любящая Вас и сопутствующая Вам по всем путям
М.
Очень жду вестей про здоровье Веры.
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 98–99. СС-7. С. 521. Печ. по СС-7.
15-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J
5-го мая 1938 г., среда
Дорогая Ариадна!
Простите, что не приветствовала Вас на Пасху, но я о Вас думала. Я страшно занята правкой своих оттисков – всё это лежало и ждало – и дождалось. Иных – по 8 экземпл<яров>, т. е. одну опечатку нужно исправлять 8 раз, а опечаток – груда: кишит! Живу в кухне, где Единственный большой стол, с к<оторо>го изгнала всё кухонное, живу между (Вашим!) продовольственным ящиком – и рукописным – и всё время ими ошибаюсь и всё время о них ударяюсь.
Как только доправлю – последний, отберу по одному экз<емпляру> в отдельный пакет – с надписью Ариадна. Верю, что Вы́ – сохраните.
Тьер всё еще лежит и от Льва Эмилиевича – ни звука. М<ожет> б<ыть> он потерял мой адрес? Или – раздумал? Тревожусь. А запросить – не решаюсь, тем более, что (не дай Бог!) он, может быть, серьезно – болен, а я тут – с Тьером!..
Словом, Тьер лежит – и ждет.
Продаю еще свой трехтомный (полный) словарь Даля и два тома (очень редких!) писем русских царей и цариц всё это в отличном виде. Может быть запро́сите кого-нибудь из своего окружения?
Письма очень эффектны для библиотеки, в отличных переплетах (кожаный корешок, золотое тиснение). Собственно 4 тома, но переплетены в два.
ПИСЬМА РУССКИХ ГОСУДАРЕЙ И ДРУГИХ ОСОБ ЦАРСКОГО СЕМЕЙСТВА (изданы Комиссией печатания Государственных грамот при Московск<ом> Главн<ом> Архиве Иностранных дел)
Москва, 1861 г.
– много факсимиле. Начинаются письмами Петра к Екатерине[242]242
Екатерина I Алексеевна (Марта Скавронская; 1684–1727) – российская императрица (с 1725 г.), вторая жена Петра I.
[Закрыть], кончаются Анной Иоанновной[243]243
Анна Иоанновна (1693–1740) – российская императрица (с 1730 г.), племянница Петра I.
[Закрыть].
Их мне когда-то подарила Е.А. Извольская, дочь посла[244]244
Извольский Александр Петрович (1856–1919) – дипломат, министр иностранных дел России (1906–1910), посол России во Франции (1910–1919).
[Закрыть]. Мечтаю получить за них 100 фр<анков> – сто́ят.
_____
Мечтаю (совсем уже по-другому!) о Вашем приезде. – Когда? – Если на 2 дня: первый – вместе за́ город, второй – непременно – на какой-нибудь чудный фильм: есть чудные.
Как здоровье Веры?[245]245
Вера. – См. коммент. 1 к письму к А.Э. Берг от 9 апреля 1938 г.
[Закрыть] Как здоровье Lucien? Пишите про себя и него, верю, что всё хорошо – и будет хорошо.
Простите за короткое письмецо: ждут очередных восемь оттисков с восьмижды восемью опечатками – на каждый[246]246
Речь идет об оттисках «Повести о Сонечке» (Русские записки. Париж; Шанхай. 1938. № 3). Оригинал одного такого оттиска с надписью Цветаевой на обложке красным карандашом «Сонечка, исправленный» хранится в архиве библиотеки Базельского университета (копия в архиве составителя).
[Закрыть].
Погода, кажется, исправляется, к Вашему приезду будет лето.
Жду весточки и обнимаю
МЦ.
P.S. Прилагаю бельгийскую марку. Вашу же, на к<отор>ую не попало штемпеля: подклейте бумажным клеем – и вновь наклейте – мне же!
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 100-101. СС-7. С. 522. Печ. по СС-7.
16-38. В.Л. Андрееву
Vanves (Seine) 65, Rue J
17-го мая 1938 г., вторник
Милый Вадим,
Простите, что тогда же не отозвалась на Ваше письмо, сердечно меня тронувшее. Но я была (и есмь) завалена рукописной и корректорской работой[247]247
Готовясь к отъезду в СССР, Цветаева приводила в порядок свой архив.
[Закрыть].
Посылаю вам вставки в Чорта, две счетом[248]248
Речь идет о двух больших купюрах, сделанных редакцией «Современных записок» при публикации «Черта». Подробнее об этом см. послесловие Р. Кембалла к его публикации указанных купюр в сб.: Русский Альманах. Париж. 1981. С. 34–38.
[Закрыть]. Нужно – каждой по 8 экз<емпляров>, т. е. придется по два раза печатать, п<отому> ч<то> оттисков сделать нельзя.
Очень прошу блюсти красную строку: всюду, где с новой строки, ставлю точку (красную).
Бумагу высылаю одновременно, взяла лучшую – чтобы немножко дольше длилась.
Когда кончите, завезите к Маргарите Николаевне[249]249
М.Н. Лебедева.
[Закрыть] – заказным дорого, простым – страшно. М<ожет> б<ыть> напишете, когда будете?[250]250
В.Л. Андреев просьбу Цветаевой выполнил. См. письмо к В.В. Морковину от 15 июня 1938 г.
[Закрыть] Тогда и я приеду, и побеседуем.
Очень просила бы Вас, милый Вадим, отпечатать и первый листок: ЧОРТ ВСТАВКА (ПРОПУСК) № 1 (и т. д.).
Это мне очень сократит работу.
Еще раз – огромное спасибо.
МЦ.
Впервые – СС-7. С. 649 (публ. Р. Дэвиса по копии с оригинала из Русского архива в Лидсе). Печ. по тексту первой публикации.
17-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J
21 мая 1938 г., суббота
Дорогая Ариадна!
Отчего молчите?[251]251
Отчего молчите? – на этот вопрос Ариадна Берг отвечала 27 мая:
Марина дорогая,
Я не писала Вам не потому, что неловко было из-за Тьера, когда приеду я его у Вас возьму, а из-за тысячи маленьких дел, которые разбивали мои дни на клочочки, не позволяя спокойно присесть к письменному столу, «вызвать» Вас на разговор. А вечерами усталость, пустота. И страшная тоска, неопределенность <…>
…Собираюсь быть 1-го июня в Париже, вряд ли будет у нас 2 дня, но один целый день – непременно, думайте куда пойдем на волю. Вот наговоримся. Радуюсь и жду (Письма к Ариадне Берг. С. 169).
[Закрыть] Надеюсь, все Ваши (Lucien включая) – здоровы?
А если не пишете – из-за Тьера, который всё лежит и лежит и о котором никто не спрашивает – Ариадна! не сто́ит ставить между нами – хотя бы книги! Книги должны сближать, а не рознить, и я знаю, что Вы всё сделали, чтобы мне помочь, а дальше – не наша воля.
Я – всё то же, с той разницей, что часть вещей продала (конечно за гроши, но я ведь не коммерсант) – с чувством великого облегчения: выбыли моя громадная кровать, зеркальный шкаф и огромный дубовый стол, и еще другое предполагается. Я – ГОЛЕЮ.
Сейчас галопом переписываю стихи и поэмы за 16 лет, разбросанные по журналам и тетрадям, в отдельную книжку – и просто от стола не встаю.
Поэтому – кончаю, и обнимаю Вас, и прошу писать!
МЦ.
Очень надеюсь, что у Вас всё хорошо.
Сердечный привет Люсьену.
Впервые – Письма к Ариадне Берг. С. 101–102. СС-7. С. 523. Печ. по СС-7.
18-38. А.А. Тесковой
Vanves (Seine)
65, Rue J
23-го мая 1938 г., понедельник
Дорогая Анна Антоновна,
Думаю о Вас непрерывно – и тоскую, и болею, и негодую – и надеюсь – с Вами[252]252
В связи с надвигающейся угрозой вторжения со стороны фашистской Германии в Чехословакии была объявлена частичная мобилизация. Получив обеспокоенное письмо Цветаевой, А.А. Тескова поделилась его содержанием с А.Л. Бемом: «Очень меня обрадовала Цветаева письмом, родным словом, выражающим участие, понимание, и сочувствие с преданностью Чехословакии, которую считает „второй своей родиной“. Давно не читала и не слыхала так теплых слов» (письмо от 1 июня 1938 г. Архив А.Л. Бема).
[Закрыть].
Я Чехию чувствую свободным духом, над которым не властны – тела.
А в личном порядке я чувствую ее своей страной, родной страной, за все поступки которой – отвечаю и под которыми – заранее подписываюсь.
Ужасное время.
Я все еще погружена в рукописную работу, под которой – иногда – погибаю. Поэтому так долго не писала. Но думала – каждый день.
Сейчас 6 ч<асов> утра, пишу в кухне, за Единственным столом, могущим вместить 8 корректур сразу. Из кухни не выхожу: не рукописи – так обед, не обед – так стирка, и т. д. Весны в этом году еще не видела.
Жду от Вас весточки, – хотя бы нескольких слов.
Обнимаю Вас и благодарю за всё.
Будем надеяться!
МЦ.
Впервые – Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 158–159 (с купюрами); СС-6. С. 457. Печ. полностью по кн.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 289.
