Текст книги "Заказ на мужчину мечты"

Автор книги: Марина Ефремова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Он решительно взял Соню за руку и потащил к выходу.

– Что показалось? – спросила Соня, дожидаясь, пока Евгений закроет дверь домика и спрячет ключ на прежнее место.

– Да ничего, – с легкостью ответил Евгений и снова обнял Соню, – ерунда все это. Не бери в голову.

– Послушайте, господин Князев, а не слишком ли вы загадочны? Прямо как «Агент 007», Джеймс Бонд нашелся.

– Да? – Евгений дурашливо поднял брови. – А мне больше нравится Бэтмен.

Соня остановилась, посмотрела ему прямо в глаза и, приняв строгий вид, проговорила:

– Ты что-то скрываешь от меня.

Евгений взял ее за плечи, улыбнулся и ответил:

– Нет. Я тебе обещаю, ты будешь знать обо мне все и вся. – Он сделал паузу, потом добавил: – Даже все самые маленькие родинки в самых интимных местах.

Соня беззвучно засмеялась, вздохнула, махнула рукой и первой пошла по тропинке к главному больничному корпусу.

* * *

Маргарита на огромной реанимационной кровати действительно выглядела как маленькая птичка. Она сидела на подушке, подогнув под себя ноги и уплетая банан. На ней была ее любимая трикотажная пижама с детским рисунком. Выглядела она вполне здоровой. Рядом с кроватью на стуле сидел Сергей.

Увидев Соню и Женю, Рита вскочила и попыталась спрыгнуть с кровати. Но Сергей поймал ее и усадил на место, а она, как маленькая обезьянка, пробежала прямо по кровати и, опустившись на колени у противоположной спинки, протянула руки к Соне и запричитала:

– Сонечка, солнышко, спаси меня. Этот цербер решил меня залечить до смерти.

Соня подбежала к подруге. Она так рада была видеть ее живой и здоровой.

– Ритуся, как ты? – спросила, прослезившись.

– Как, как, – сердито проговорила Рита, – да прекрасно, переполошили половину области. Подумаешь, съела что-то не то, фигня какая. Я бы и так прокашлялась, а теперь весь отпуск насмарку. Слушайте меня внимательно, я здесь больше не останусь, вы как хотите, а я сегодня же уезжаю обратно в деревню.

Евгений, войдя в палату вместе с Соней, степенно поздоровался с Сергеем за руку и встал рядом с ним, наблюдая за Ритой и Соней. Соня села рядом с Ритой на кровати.

– Никуда ты больше не поедешь, а будешь лежать здесь под моим личным конвоем до полного выздоровления, – со всей серьезностью высказался Сергей.

Соня посмотрела на него. Он показался ей более основательным, строгим, чем раньше, он как будто стал старше. Глубокая морщина пролегла через лоб, а в волосах проблеснули серебристые нити. Он вызывал у Сони жалость. Ей совсем не хотелось, особенно сейчас, размышлять над взаимоотношениями Леры, Риты и Сергея. Пусть разберутся сами. Сейчас ее больше волновало здоровье Риты и судьба Леры.

– Мне кажется, – проговорила Соня, – что Сергей прав, ты должна прежде всего думать о своем здоровье.

– О-о-о, – с шумом вздохнул Сергей, – слава богу, что существует на свете мудрая Софья. Софико, я тебя люблю. – Он подошел, поцеловал Соне руку и добавил: – Посиди с ней чуть-чуть, я покурю. Жень, составь мне компанию.

Женя кивнул:

– Хоть и не курю, но охотно составлю тебе компанию.

Мужчины вышли из палаты, и, как только закрылась за ними дверь, Рита снова вскочила на ноги и закричала:

– Долой тиранию, свободу попугаям, Юрию Деточкину и Маргарите Татищевой! – Но пыл ее тут же иссяк, и она рухнула на кровать, тяжело дыша. – Нет, Сережка прав, мне еще чуть-чуть надо полечиться. Сонечка, там стоит водичка на тумбочке, будь зайчиком, угости болящую.

Соня улыбнулась, услыхав традиционное Ритино обращение, встала с кровати и подала подруге воду.

Рита отпила глоток, дыхание ее стало ровнее, но, все еще слегка задыхаясь, она спросила:

– Это правда?

Соня насторожилась:

– Что именно?

Рита немного приподнялась, подалась вперед и, глядя Соне прямо в глаза, спросила:

– Ну… ну… это, вы, ты и Женя… Ну?..

– Что «ну»? – Соня опять сделала вид, что не поняла.

– Вы вместе? – продолжала пытать Рита.

– Ну и что же, что вместе? – не сдавалась Соня.

– Ну чего темнишь? Было что-нибудь?

Соня чувствовала себя неловко. Она уже давно поставила крест на своей личной жизни, и вдруг ее судьба резко изменилась. Она до сих пор не могла осознать перемены, слишком быстро все происходило. Даже самой себе Соня не могла признаться, что между ней и Женей что-то произошло, и тем более – не могла рассказать об этом подруге. И ответила коротко:

– Нет.

– Как нет? – удивилась и одновременно возмутилась Рита. – Как это нет, а разве ты не у него ночевала?

– Я, у него? – удивилась Соня. – Нет, я ночевала дома.

– А мне показалось, что у вас все решено, по крайней мере, вид у вас был, когда вы вошли в палату, абсолютно жениховский.

Соня смутилась и только приготовилась как-то вновь уйти от ответа, но в палату уже возвращались Сергей и Евгений. Очередной вопрос Риты повис в воздухе:

– Лерку нашли?

– Нет, пока еще ищут, – ответил Евгений.

Рита опять подскочила на кровати.

– Ребята, надо ехать в деревню, она там.

– Лежи, – уложил ее на место Сергей, – без сопливых скользко.

– Да не останавливай ты меня, – попыталась вырваться Рита, но ей это не удалось, она сдалась, но продолжила говорить, хотя и улеглась на кровать. – Она там, она скорей всего в подземелье… с ней может случиться беда… нельзя медлить, нужно ехать.

Рита говорила, горячась и запинаясь, глаза ее заблестели, лоб покрылся испариной, она прерывисто задышала, захрипела и смолкла. Сергей все это время пытался успокоить ее, потом встал, налил воды в стакан и подал Рите. Потом обернулся к Соне со словами:

– У нее серьезный ожог пищевода и желудка, поврежден кишечник, пострадали поджелудочная и печень. Вся эта активность – чистая бравада. Ей предстоит очень длительное лечение, и скорей всего останутся некоторые необратимые последствия. Я даю ей минеральную воду. Она помогает ей, правда, ненадолго. Хотя, если бы этот постреленок лежала спокойно, процесс выздоровления пошел бы значительно быстрей.

Говоря это, Сергей присел к Маргарите на кровать, а она, допив воду, поднялась и, прямо со стаканом в руках, медленно переползла к мужу на колени, обняла его за шею, прижалась, как ласковый котенок, и промяукала:

– Заботливый ты мой, не надо преувеличивать, врачи, как всегда, ошибаются, простое пищевое отравление не может иметь таких последствий. А ехать надо, – продолжила она, уже обращаясь к Евгению и Соне, – я предлагаю компромисс: я остаюсь в больнице, а вы все вместе едете в деревню. Найдете Лерку, скажите ей, что я на нее не сержусь. Пройдете лабиринт, найдете тайник и все мне расскажете подробно.

Соня удивленно посмотрела на Риту, но снова не обмолвилась ни единым словом. Рита заметила ее взгляд, сползла с Сережиных колен и, обращаясь к мужчинам, проговорила:

– Мальчики, сходите проветриться, нам надо о своем, о женском, поговорить.

Сергей с шумом вздохнул, помотал головой, но ничего не сказал и вместе с Евгением вышел в коридор.

Женщины снова остались вдвоем. И Рита начала:

– Да, я все знаю, знаю давно, знала еще тогда. У них роман был еще до меня. Это не она разлучница. Не надо делать из нее отрицательную героиню, это я увела у нее Сережку. Понятно? Воспользовавшись тем, что она уехала, я и окрутила его. Вот и все. Вот такие отношения, и ничего тут не поделаешь. Теперь, я знаю, Сергей любит меня, слишком многое нас связывает, но разве первая любовь забывается? Так что все это ерунда и пустяки, а главное – ее надо искать. Она чувствует себя виноватой, может сорваться, как это было в последний раз. Ты не знаешь, мы тебе не стали рассказывать, иначе пришлось бы рассказать все. Она прошлый раз не просто пропала, и не от наркотиков она лечилась. У нее был нервный срыв, конечно, там и наркотики были, и все другое, но она попала в психушку. У нее была попытка суицида, она вены себе вскрывала. А нашел ее Сергей и отвез подальше, чтобы здесь никто не знал. Друг у него под Москвой в милиции работает, он помог, ну там ее лечили и от того, и от другого. Правда, потом этот товарищ сообщил, что приехал за ней какой-то родственник и увез в Москву. Ну, мы подумали, что так лучше будет, и не стали ее разыскивать. А потом она появилась здесь, но ни к тебе, ни ко мне, ни к Сергею не пришла. Почему-то вернулась в больницу и стала работать санитаркой. Да, кстати, она сменила фамилию. Почему-то взяла фамилию своей матери, и теперь она не Дианова, а Кудрявцева. Тебе она тоже этого не сказала?

– Нет, – удивленно ответила Соня, – мне кажется, что я сплю и вижу сон, а с чего ты взяла, что она может оказаться в подземелье? Она так скептически относилась к нашим поискам.

– Есть на то причина личного характера.

– Какая?

– Трудно объяснить, ну понимаешь, каждый человек в той или иной мере любит приключения. Ты читаешь о них в книгах, меня тянет на подвиги при любом удобном случае, но до тех пор, пока это не страшно, потом я уже боюсь. А Лерка, она единственная из нас отнеслась к этой авантюре с совершенно холодной головой. Она пойдет в игре до конца. Ее ничего не остановит. Она азартна, но расчетлива. Если бы Сережка не нагрянул неожиданно, ее чувства так и остались бы в сумке для лекарств. Но она любит его, и тут любовь сыграла с ней злую шутку, Лерка перестала думать о кладе, вернее, клад стал для нее средством возвращения любви. Она думала, что если найдет этот клад, то Сережка будет глядеть на нее другими глазами, не жалеть, а восхищаться. Ей нужна была победа, любая, какая угодно, чтобы вернуть себе уверенность и снова заставить всех восхищаться ею. Ее усилия переключились – от изыскательских на любовные. Но тут опять случилось непредвиденное, я заболела, и неожиданно всем стало известно, что они с Сережкой любовники. Ей сейчас плохо, она свое эго постарается удовлетворить, найдя клад. Она там. Я в этом почти уверена.

– Марго, ты так спокойно относишься к тому, что твой муж…

– А как я должна к этому относиться, что, как в романе, рвать на себе волосы, драться и царапаться? Да и не было у них ничего, голубчиков. Встречались несколько раз, Лера просила его рассказать все мне и разойтись по-хорошему. Только Сережка любит меня, он пытался ей это доказать.

– Откуда ты это знаешь? – спросила недоверчиво Соня.

– А я следила за Леркой, – ответила Рита и, прикусив нижнюю губу, в смущении посмотрела на Соню, – убедиться хотела сама. Если бы поняла, что он ее любит, ушла бы первая. А я убедилась в обратном.

– Нет, я все-таки сплю, – проговорила Соня.

– Ага, или читаешь книгу, – засмеялась Рита, – свои любимые авантюрные романы. Только не время спать, давай просыпайся. Надо ехать.

– Не надо, – услышали они голос Сергея, входившего вместе с Женей в палату. Он подсел к жене и сказал: – Лера нашлась. Она купила билет на автобус, ее приметила кассирша. Она ей подала вместо рублей пять долларов.

– Долларов? – удивилась Соня. – А откуда у нее доллары?

– Не знаю, но, видимо, она не так бедна, как хотела казаться, – ответил Сергей, – билеты она не купила, но, я думаю, со своими долларами она сегодня к вечеру доберется до города.

– Ну и славно, – наконец заговорил Евгений, – значит, мы можем спокойно заниматься своими делами.

– А что это у вас за дела? – спросила Рита.

– Сегодня утром я сделал предложение Соне, жду ответа, – сказал Евгений и обнял Соню.

– Ой, как интересно! – заявила Рита.

Соня снова почувствовала себя неловко, она высвободилась из Жениных объятий и подошла к Рите.

– Мы пойдем, – сказала она и поцеловала подругу в щеку, – выздоравливай.

– Не бросайте меня, этот цербер меня точно залечит! – прокричала Рита, но Соня уже из дверей помахала ей рукой и вышла в коридор. За ней следом вышел и Евгений.

* * *

Покинув больничный двор, Соня и Евгений подошли к машине. Евгений открыл переднюю дверцу пред Соней. Сам обошел машину и сел на водительское место. Соня так и осталась стоять. Евгений снова вылез из машины и подошел к Соне.

– Что случилось, ты не хочешь ехать? – взволнованно спросил он, пытаясь заглянуть ей в глаза.

– Нет, – ответила Соня, – ты прости, но мне надо побыть одной. Я пройдусь немного.

Соня дернулась вперед, но Евгений перегородил ей дорогу.

– Я тебя чем-то обидел? Скажи, я исправлюсь, прости. У меня слишком мало опыта в таких деликатных делах. Мы, мужики деревенские, простые и прямолинейные, простите, коли что не так, – последнюю фразу он проговорил с улыбкой и надеждой, что это маленькое ненастье пройдет стороной.

– Не надо, Женя, слишком как-то это все стремительно происходит. Еще вчера ты даже внимания на меня не обращал, а сегодня уже делаешь предложение. Ты же обо мне ничего не знаешь.

– Ты ошибаешься, я о тебе знаю все, – сказал Евгений и снова взял Соню за плечи, – я тебя чувствую, а это много больше, чем знать. Я ни разу в жизни не чувствовал так ни одну женщину, поэтому и не был ни разу женат. Но я всегда знал, что должен именно так понимать и видеть человека, на котором хочу жениться, завести семью, иметь детей. А тебя как увидел, сразу понял – полная идентификация объекта.

– Боже, ты не робот? Ты говоришь, как в фантастическом фильме, – немного испуганная Жениным словесным напором, проговорила Соня.

– Нет, – засмеялся Евгений, – я Бэтмен. Он обнял Соню, прижал к себе и тихо сказал:

– Через час буду ждать тебя в Центральном парке, там есть кафе «Сердолик».

Потом он отпустил ее, сел в машину и уехал. Соня осталась одна на тротуаре. Она прошла несколько метров, вошла в липовую аллею, подошла к скамейке и села.

Соня огляделась по сторонам. Прекрасный летний день, тепло. Солнышко просвечивает сквозь листву. Она вздохнула полной грудью, откинулась на спинку скамьи и стала любоваться игрой света и тени.

Мимо прокатился малыш на трехколесном велосипеде, остановился, посмотрел на Соню, потом увидел догонявшую его бабушку и помчался вперед. Бабушка – за ним. Соню позабавила эта сценка. Маленький велосипедист вызвал у нее какие-то странные чувства. У нее защипало в носу, ей хотелось вместе с этой шустрой бабушкой побежать и догнать маленького озорника.

Соня отвернулась. На соседней скамейке сидела группа подростков. Несколько парней и одна девушка. Парни приставали к девчонке, она отбивалась от них, визжала и лупила их прутом. Это вызывало у ребят еще больший азарт, все хохотали, по-дружески подтрунивали друг над другом. Соне вдруг захотелось оказаться на месте этих беззаботных подростков – такого в ее жизни никогда не было.

Для неповоротливой и неторопливой Сони поворот в ее судьбе казался слишком резким. Может, лучше оставить все как было? И ничего не менять? Что там за этим поворотом? А вдруг?.. Соня неожиданно поняла – она цепляется за то, что ей давно опостылело. Затхлая, пахнущая плесенью жизнь меж каталожных ящиков в архивном отделе БТИ, вечно брюзжащая мама, которая будет блюсти ее нравственность до пенсии – благо до нее осталось не так уж и долго. Нет, всего этого Соня не хотела!

Соня поднялась со скамейки и пошла по аллее по направлению к центру города. Проходя мимо скамейки, где веселилась компания подростков, она посмотрела на них с улыбкой. Один из парней заметил ее взгляд и сказал:

– Что, тетенька, нынче молодежь никуда не годится?

Соня остановилась, но ничего не ответила. Девушка, высвободившись в очередной раз из грубоватых объятий своих дружков, видимо, услышав фразу своего товарища, тоже повернулась к Соне, поправила растрепанные волосы и сказала:

– Вы не думайте, мы здесь девчонок ждем. Мы просто сегодня сдали последний экзамен в школе.

Соня снова улыбнулась и зашагала прочь. Нет, ребята ее не раздражали, наоборот, она им даже немного завидовала, ее удивило обращение паренька к ней – «тетенька». Для них она уже тетенька. Раньше к ней обращались «девушка», теперь вот «тетенька», а дальше – «бабушка»?

Соня посмотрела на часы. До встречи с Женей осталось пятнадцать минут, ходьбы до «Сердолика» тоже минут пятнадцать. Вопрос в том, идти ли туда? Она остановилась посреди улицы, подумала немного и решила – не пойду. Если это любовь, то еще одно небольшое испытание ей не повредит, и направилась к трамвайной остановке.

Трамвая не было, обычное дело. Соня встала на остановке. Кроме нее, здесь было еще с десяток потенциальных пассажиров. Люди негромко переговаривались, поругивая транспортников и городские власти. Соня заметила вывернувший из-за поворота трамвай, тяжело переваливаясь с одного бока на другой, он катился к остановке. Толпа пассажиров подтянулась к краю тротуара, а затем хлынула в распахнувшуюся дверь. Когда в вагон запихнулась вся толпа жаждущих, Соня поняла, что для нее места там не осталось. Она отступила назад, решив не испытывать судьбу. Трамвай уехал, Соня осталась на остановке одна. Ждать следующий трамвай.

К остановке, мягко шелестя колесами, подкатил темно-синий «Опель». Дверца распахнулась, и оттуда выглянул Евгений.

– Сонечка, – позвал он, – садись, пожалуйста, а то здесь остановка запрещена.

Соня усмехнулась, покачала головой и села в машину.

– Почему ты не ждешь меня в кафе? – спросила она, стараясь не глядеть на Евгения.

– Я знал, что ты туда не придешь.

– Откуда ты мог это знать?

– Я же тебе говорил, что я тебя чувствую.

Соня вздохнула и замолчала.

Машина миновала центр города, выехала на проспект Энтузиастов, который упирался в новый микрорайон. Это было совсем в другой стороне от Сониного дома. Она хотела спросить у Евгения, куда они едут, повернулась к нему, но не успела и рта открыть.

– Я приглашаю тебя к себе домой.

– Куда?

– Ко мне домой. Или ты думаешь, что я бомж?

– А разве ты не в…

– В Словинском я работаю, я же говорил, что я там не очень давно, просто была интересная работа, вот я и поехал.

– А живешь?..

– Ну если быть точным, то и здесь я тоже не живу, это тоже временное пристанище.

Соня совершенно ничего не понимала. Она поморщилась, силясь разобраться в этом ребусе, потом что-то сообразила и произнесла:

– Я поняла, ты, как Бэтмен, как стопроцентная летучая мышь, живешь где-нибудь на чердаке?

Теперь засмеялся Евгений.

– Мне нравится ход твоих мыслей.

Машина остановилась на стоянке у одной из многоэтажек. Евгений и Соня подошли к одному из подъездов, и он открыл дверь электронным ключом. Они вошли, и дверь плавно закрылась. На непривычно чистом лифте они поднялись на четвертый этаж. На площадке были кадки с пальмами, цветы стояли на подоконнике, висели в кашпо на стенах, по полу стелилась ковровая дорожка.

– Это что, коммунальный рай? – спросила Соня.

– Нет, это обычный дом, правда, за порядком здесь следит не жэк, а сами жильцы. Сообща наняли консьержа, и получилось то, что ты видишь.

– Классно, мне это нравится.

– А мне нравится, что тебе это нравится, милости прошу в мою берлогу.

Евгений открыл двери и пропустил Соню в квартиру. То, что увидела Соня, никоим образом не походило на берлогу холостяка. Стандартная четырехкомнатная квартира, но с небольшой перепланировкой. Маленькая кухня была объединена с одной из комнат, и получалась огромная столовая. Еще одна комната, видимо, самая большая, была гостиной. Соня, не заходя в гостиную, прямо из коридора стала рассматривать обстановку комнаты. Посредине стоял полукруглый диван, около него круглый столик. В углу телевизор и огромное количество цветов.

– Цветы поливает моя соседка Ираида Федоровна, она же и наводит здесь уют.

Он подошел к ней, легко обнял за плечи.

– Хочешь посмотреть спальню? – спросил, даже как-то робея.

– Нет. А каково назначение четвертой комнаты? – спросила Соня, высвобождаясь из его объятий.

– Четвертая – кабинет, – очень серьезно проговорил Евгений.

Соня посмотрела на него, в его позе было нечто новое, необычное. Он стоял, уперев одну руку в бок, второй скреб подбородок, взлохмачивая при этом бороду. Соня решила, что это поза крайней задумчивости или недовольства.

– А его можно посмотреть?

– Конечно, – ответил Евгений и открыл четвертую дверь.

Соня вошла в кабинет. Письменный стол с компьютером, кресло, небольшой стеллаж с книгами. И огромный стеллаж с различными банками, склянками, ретортами и пробирками. Это была лаборатория ученого-биолога.

Соня осмотрелась и вышла. Она прошла без приглашения в столовую. Сама поставила чайник на огонь, открыла холодильник, достала ветчину и масло и принялась делать бутерброды. Пока она занималась этим, Евгений стоял в дверях, сложив руки на груди, наблюдая за ее манипуляциями. Соня села и пригласила за стол Женю, налила чай и проговорила:

– Теперь рассказывай.

– Ты как в сказке: сначала накормить, потом уже спрашивать, – а нет, в сказке еще надо было в бане попарить.

– Обойдешься, я требую правды, – настойчиво проговорила Соня.

Евгений сел за стол и сказал:

– Ну хорошо, спрашивай. Буду отвечать.

– Кто ты?

– Я Женя Князев, родился в 1964 году в городе Ленинграде, закончил школу. Мама и папа у меня биологи, ученые. Оба и сейчас занимаются биологией леса, работают в Казинском заповеднике, это, к сожалению, очень далеко, в Хабаровском крае, почти на границе с Китаем. Оба доктора наук. Изучают животный и растительный мир леса. И еще много интересного. Я прописан в Санкт-Петербурге, там квартира родителей. Там же я тоже иногда читаю лекции, поэтому моя машина зарегистрирована в Санкт-Петербурге. Что еще? Да, я тоже доктор биологии. И тоже занимаюсь биологией русского леса.

– А как же этот треп насчет работы лесничим?

– А это не треп, я могу даже документ предъявить, я действительно лесничий Государственного Словинского опытного лесничества. Только лесничество – это своеобразная научная лаборатория под открытым небом, у нас там питомник, опытные плантации сосновых и других насаждений. Мы испытываем различные сорта деревьев хвойных пород на приживаемость в нашем климате. Есть у нас опытный участок, где проходят испытания различных химических препаратов. Короче, и лес охраняем, и наукой занимаемся. Я ученый-практик.

– Убил, у меня теперь еще больший комплекс неполноценности. Вернее, нет, у меня комплекс Золушки. То ничего, и вдруг – и принц, и приключения. Я так не могу.

Евгений протянул через стол обе руки, взял за руки Соню и тихо проговорил:

– Ты не Золушка, ты принцесса на горошине, ты просто капризничаешь. Я люблю тебя и знаю, что очень нравлюсь тебе, давай не будем усложнять эти отношения, давай их совершенствовать. Предлагаю продолжить экскурсию по квартире. Пошли осмотрим спальню.

Соня посмотрела на его руки, она уже однажды обратила внимание на его руки, на их необычность, сейчас она смогла их рассмотреть. У него были большие крепкие руки, загорелые почти дочерна, с длинными пальцами – нечто среднее между руками пахаря и музыканта.

Он встал из-за стола и вытащил Соню. Пошел к двери в спальню, ведя Соню за руку. Они вошли в небольшую комнату, где стояла большая двуспальная кровать. Соня задержалась в дверях.

– Ты один спишь на такой большой кровати? – удивилась она.

– На этой кровати еще никто никогда не спал. Ее привезли только вчера. Когда мы с тобой были в Антиповске, я взял на себя смелость предположить, что нам с тобой понадобится кровать, попросил Боровикова купить и поставить, он так и сделал. А я, к твоему сведению, чаще всего спал в кабинете, видела там такой маленький диванчик? Когда я здесь живу, мне, как правило, некогда спать, я обрабатываю материалы, собранные в Словинском. И потом снова еду за новыми. Сегодня я обрабатывать ничего не буду. Хочу заниматься совсем другими вещами.

Евгений, стоя за спиной у Сони, снова положил свои руки ей на плечи. Погладил их, руки, шею. Тихонько стянул с нее белый шелковый шарф, расстегнул пуговицы на платье. Развернул к себе и спросил:

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Еще не вечер, – ответила Соня и обняла Женю.

Они, не размыкая объятий, перекочевали поближе к кровати, снимая на ходу одежду. Через мгновение они оказались в постели. Соня вновь делала для себя открытие. Она открывала отношения, которые ей раньше были недоступны. Ей нравилось это открытие.

* * *

Ехать в деревню решили завтра. В городе оставались Рита и Сергей. Лера, уехав из Словинского, в Кострове не появилась. Решили, что кассирша на автостанции могла ошибиться, возможно, из деревни она так и не уезжала, а значит, искать ее следует в подземелье.

В деревне ничего не изменилось. Текла все та же размеренная, спокойная жизнь. Не всколыхнули ее даже интенсивные поиски, которые вели здесь и спасатели, и милиция, и лесники. Лера не появлялась ни в деревне, ни в городе. Лесники прочесали лес в округе примерно на десять километров. Милиция опрашивала местное население. Спасатели готовили для прохода подземелье.

– Она моя подруга, я тоже пойду туда, – заявила Соня в ответ на категорическое требование спасателей не допускать дилетантов в подземелье, – и я уже была там.

– Именно, и как это закончилось? – подтвердил Евгений, он был согласен с мнением спасателей.

– Женя, милый, не уговаривай меня, я все равно пойду.

Евгений развел руками.

Проход был назначен на двенадцать часов. Спасатели подготовили все необходимое на случай завала, были оповещены различные компетентные органы, и было принято решение: после обследования подземелье взорвать, так как оно стало опасным.

Соня сидела за столом, в избе не было никого. Евгений с утра ушел к подземелью, где разместился лагерь спасателей. Соня должна была подойти позже.

С самого утра Соня ходила задумчивая, она мысленно проходила это подземелье, возвращаясь туда вновь и вновь, стараясь припомнить каждый поворот, каждую нишу. Доходила мысленно до какого-то пункта, останавливалась, сбивалась и снова шла. Вот первый поворот, вот десятая ниша, вот пятая опора, дальше, дальше. Вот место первого завала. Дальше она стала вспоминать особенно тщательно. Этот отрезок от первого завала до второго таил в себе что-то странное. И дело не в том, что кому-то потребовалось устроить завал именно там, а Соня была уверена, что завалы подстроены. Ее не отпускало ощущение, что, когда они были там с Ритой, она мельком обратила внимание на какую-то деталь, а потом забыла об этом. Но что это было? Треснутая колонна, сбитая опора, потолок, пол, стена слева, стена справа? Световые ниши, стоп! Она мысленно отмотала видеопленку своих воспоминаний назад, ниша справа, ниша слева, ниша справа – нет! Нет ниши слева. Стена, сплошная стена. Вот оно, это место. Соня вскочила и стремглав понеслась к развалинам.

Еще издалека она заметила людей в сине-серых комбинезонах и оранжевых касках. Среди них она увидела Евгения. Подбежала к нему и, не дожидаясь, пока дыхание восстановится, заговорила:

– Женечка, я знаю, знаю, где клад.

– Где? – спокойно спросил Евгений.

– Между завалами на одной стене слева нет ниши, там, наверное, замурованный тайник.

– Соня, сейчас не до клада, твоя «крепкая» подруга все-таки была в подземелье. Ребята сейчас сделали пробный проход. Нашли вот это.

Он подал ей платок. Соня посмотрела на него, это действительно был платок Леры, она видела его у подруги.

– Где его нашли?

– Валялся на полу перед первым завалом. Сейчас там укрепляют свод. Под самым сводом нашли лаз, видимо, она туда и пробралась.

Соня присела на бревно. Ей хорошо был виден вход в подземелье, туда уходили люди, выходили оттуда с носилками, вынося осколки кирпича. Значит, Рита была права. Ох, Лерка, Лерка, действительно, не живет, а играет в опасную игру, причем играет всерьез и до финала.

Соня развернула платок. Это был красивый платок из белого батиста с ручной вышивкой. В квадрате платка тонкой строчкой был вышит круг, вернее, окружность. В окружности из маленьких голубых цветочков образовалась квадратная клумба, которую пересекали две серебряные линии, шедшие из двух углов клумбы и сходившиеся в одну точку на противоположной стороне клумбы. А из нее как бы вырастал большой красный мак.

Соня разложила платок на колене, бережно его разгладила. Сейчас ей казалось, что она и раньше видела этот рисунок. Мама Леры была большая мастерица вышивки. У них дома были вышитые подушки, картины, салфетки, у Леры с детства – вышитые кофточки. Соня вспомнила, как однажды, разглядывая незаконченную вышивку на больших пяльцах у Леры дома, она спросила, где Людмила Георгиевна научилась так вышивать, и услышала в ответ:

– Да где раньше можно было научиться вышивать? Меня учила моя мама, ее – тоже мама, и так далее, вот только Лерочка никак не хочет учиться.

– Да ну, мам, – возразила тогда Лера, – и пальцы болят, и глаза портятся, да и как у тебя терпения хватает столько сидеть за этими пяльцами.

– Терпению, дорогая моя, таких, как ты, нетерпеливых, раньше хорошо в монастырях учили – вот тебя бы туда годика на два.

– Я бы лучше в армии эти два года отслужила, – ответила Лера.

«Эх, Лерка, где ты сейчас? Глупая, ну почему ты должна быть обязательно лучше других, почему – «или все, или ничего»? Разве невозможен компромисс? Вот где теперь тебя искать, беспокойная головушка? И как бы тебе сказать, что ты не виновата, что никто на тебя не сердится? И почему ты так боишься выглядеть слабой? Почему выглядеть неудачницей боишься больше, чем самих неудач? Глупая».

– Соня, – услышала она голос Евгения, – иди сюда, вход уже освободили.

Соня спустилась к подземелью, здесь на нее надели серо-голубую спасательскую куртку и оранжевую каску, и они пошли в тоннель.

Погреб теперь выглядел как хорошо обустроенная подземная крепость. Проходы расчищены, своды укреплены. Впереди шли спасатели с большими электрическими фонарями, за ними – Соня и Женя.

У Евгения в руках тоже был фонарь, он освещал ими стены. Они миновали большую часть пути без приключений. От первого завала остался только оголенный свод. Вместо красивой кирпичной кладки там виднелись прогнившие толстые деревянные балки, тоже треснувшие и сломанные в некоторых местах. Здесь свод был укреплен новым толстым надежным брусом и поставлены новые бревенчатые опоры.

Они прошли место первого завала и оказались в том месте, которое кто-то хотел скрыть от них. Здесь практически ничего не изменилось. Соня шла, считая световые ниши, справа и слева. Скоро они подошли к месту второго завала.

– Ну, – спросил Евгений, – и где твой тайник?

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Соня, – не знаю. Но я точно помню это место, у меня зрительная память хорошая. Я тексты и чертежи запоминаю с одного раза.

– Хорошо, – поспешил успокоить ее Евгений, – пойдем еще раз посмотрим.

– Пойдем, – согласилась Соня.

Они вернулись к месту первого завала, и Соня снова стала внимательно просматривать все световые ниши. Исследовал их и Евгений. Но и на второй взгляд ни одна из ниш ничем не отличалась от своих соседей. Все они были одинакового размера, все были одинаковой глубины и формы, все равно потрепаны временем.

Соня остановилась и закрыла глаза, растопырив руки, она как бы считала невидимые ниши. Потом она вновь вернулась на исходную позицию, к месту первого завала, и вновь пошла вдоль стен подземного коридора, остановилась возле одной из ниш и проговорила: