Текст книги "Заказ на мужчину мечты"

Автор книги: Марина Ефремова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Ну?!

Подружки, поддаваясь интуитивному порыву страха, отшатнулись, залепетав:

– Нет, ничего, извините.

Они отскочили от машины, почему-то никому из них не хотелось ехать с этим почерневшим «снежным человеком». Но машина, вопреки их ожиданиям, не сдвинулась с места. Из нее ловко выпрыгнул водитель и, твердо ступая по земле, подошел к девушкам. При внимательном рассмотрении в нем можно было разглядеть довольно молодого мужчину, лет тридцати с небольшим, среднего роста, в одежде, которую называют спецовкой, и в кирзовых сапогах. Кудрявая черная борода и такая же шевелюра придавали ему вид чудища. Он встал поодаль, уперев руки в бока, и снова произнес:

– Ну? Или едем, или где?

– Спасибо большое, извините, – сказала Соня, – мы не хотим утруждать вас, мы подождем другую машину.

Водитель усмехнулся и сказал:

– Ну, если вы хотите провести ночь на обочине, тогда я поехал.

Он повернулся, чтобы уйти, и тут заговорила Лера:

– А сколько вы возьмете с нас до Словинского?

Водитель медленно развернулся, усмехнулся и сказал:

– Городские пташки. Это у вас в городе все на деньги меряется, а здесь, в деревне, все измеряется человечностью. Садитесь, не бойтесь, я женщинами не питаюсь.

Подруги с опаской все же сели в машину. Мотор взревел как дикий зверь, и машина рванула с места, встряхнув пассажирок с такой силой, что все три подскочили на заднем сиденье. Потом машина стала двигаться более плавно. Подруги немного расслабились. «Снежный человек» за рулем спросил:

– Вы в Словинское к кому?

– Мы… а мы, собственно, ни к кому, – ответила Соня. И только сейчас поняла, что гостиницы в этой деревне, вероятно, нет и придется где-то искать ночлег.

– Тогда позвольте полюбопытствовать, с какой целью вы забираетесь в такую глушь? – продолжал водитель.

– А мы на экскурсию, – ответила Рита.

Водитель снова хохотнул и сказал:

– На экскурсию, девочка, ходят в музей. А здесь медведи и волки прямо к жилью подходят.

– Не пугайте нас, – проговорила Рита, – и я не девочка, мне тридцать два года, я учитель математики и классный руководитель 6 «А» класса, теперь уже седьмого.

– Ух ты, – удивился водитель, – а на первый взгляд вам больше пятнадцати лет и не дашь. Извините, пожалуйста.

– Скажите, а где в Словинском можно остановиться, нам бы комнатку снять, – проговорила Соня.

– Баба Гаша сдает приезжим, да вообще можно в любую избу постучаться, на одну ночь пустят.

– А мы не на одну ночь, нам на месяц, – ответила Рита.

– Месяц, дамочки, вы здесь не выдержите. Сбежите завтра же.

– Почему вы так решили? – поинтересовалась Лера.

– Знаю, не раз такое видел. Вам, дамы, комфортабельный отдых нужен, а здесь туалет на улице, баня один раз в неделю и ни одного супермаркета.

– Ну что вы, ведь лето, а лес, а речка, а полевые цветы, – парировала Соня.

– «Ах лето красное, любил бы я тебя, когда б не мошкара, да комары, да мухи», – выдал Пушкина абориген.

– Не пугайте нас, – сказала Соня, – лучше расскажите нам про Словинское.

– А чего про него рассказывать, село как село. Было когда-то большое и шумное. Теперь это даже деревней и то с натяжкой назвать можно. Школа давно закрыта, церковь разрушена. Так, десяток старух доживают свой век.

– А там где-то рядом была усадьба Морозова, – закинула удочку Рита.

– А, это? Да, была. Но сплыла.

Машина шла по дороге то ровно и плавно, то безжалостно вытряхивая внутренности из пассажиров. Когда она в очередной раз подскочила на ухабе, Соня, сильно ударившись локтем о дверцу, потирая локоть и морщась от боли, спросила:

– Но там хоть что-нибудь осталось?

– Да, фундаменты, и подвалы, и многочисленные подземные ходы.

– Серьезно? – удивилась Рита. – И что, по ним кто-нибудь ходил?

– Конечно, и неоднократно. Почитай, каждый мальчишка в селе там клад искал. Последний помещик Морозов, говорят, чудной был. У него пароходы по всей Волге плавали, а здесь, в поместье, говорят, туалеты золотые были. А вот когда его арестовали, то золота нигде и не нашли. Поэтому возмущенные односельчане и сожгли все поместье «до основанья, а затем» весь кирпич растащили на печки. Однако, дамы, мы приехали.

Машина неожиданно остановилась. Водитель выглянул в лобовое стекло и сказал:

– Баба Гаша дома, пойдемте провожу.

Большой деревенский дом мрачно чернел на фоне вечернего неба. Водитель достал из машины корзинку и пошел к дому, постучал в дверь и громко прокричал:

– Агафья Петровна, ты дома? Отвори.

Послышались шаркающие старушечьи шаги, дверь открылась, и на пороге появилась старушка, таких принято называть «божий одуванчик». Приветливо улыбаясь, она поздоровалась.

– Жень, ты с кем это? – спросила она, разглядывая стоявших у машины Соню, Риту и Леру.

– Вот привез тебе соли десять килограммов, как просила, и квартирантов. Принимай.

Старушка виновато улыбнулась и сказала:

– Да я бы с удовольствием приняла, да у меня охотники из Москвы вот-вот прибудут.

– Незадача, – проговорил Женя, – а как же быть, может, к Кузьминой?

– Нет, у нее внуки. А ты к себе пусти, изба-то большая, пустая.

– Нет, у меня грязно, да и простыня у меня всего одна, а пододеяльников ни одного.

– Белье не проблема, белье я дам, – продолжала убеждать баба Гаша, – ну а грязно, что ж, девки молодые, тряпку в руки и все примоют. Ну как?

С последними словами она обратилась уже к подругам. Рита откровенно скривилась от такой перспективы, Соня слегка поморщилась, а Лера сказала:

– Идет, давайте белье.

Уборку они закончили, когда на улице уже начинало темнеть. Мыть пришлось не только светелку, в которой они должны были спать, но и саму избу – нечто среднее между спальней, кухней и столовой. И не только пол, а также стены и даже потолок. Они перемыли всю посуду в доме. Все полки и лавки. Откуда-то появились чистые половички, которые тут же заняли свое место. Женя тоже принимал посильное участие в работе, он приносил воду, выносил мусор.

Когда работа была закончена и подружки, полностью обессиленные, уселись на крыльцо, Соня вздохнула и сказала:

– В душ хочу, а сегодня баня не топится?

– Нет, – ответил Женя, – могу предложить речку.

– Беру, согласна, – вскочила Соня.

Женя проводил их до реки, а сам ушел. Вода была теплая и чистая, речка неширокая, но быстрая. Солнце уже закатилось за лес, и по берегу расстилались чистые розовые сумерки. На дальние поля уже упал легкий белый туман. Становилось прохладно.

Вволю наплескавшись, смыв с себя всю дорожную грязь и усталость, авантюристки возвращались в дом к «снежному человеку».

– Девчонки, а вам не кажется, что лучше бы запереть дверь изнутри, когда спать ляжем, – сказала Соня.

– Ты чего опасаешься? – спросила Лера. – За свою девичью честь или за кошелек?

Подружки засмеялись.

– Да нет, просто какой-то он неприятный, этот Женя. Страшный.

– Брось ты, нормальный русский мужик, – возразила Рита, – даже где-то благородный. Предоставил нам ночлег. Помогал прибираться.

– Меня другое интересует: ему лет тридцать пять, почему он не женатый, – проговорила Лера, – либо алкоголик, либо импотент.

– А третьего не дано? – спросила Соня.

– Третьего? – недоумевала Лера. – А что ты имеешь в виду, ты что, думаешь, он голубой?

Опять раздался смех. В доме их ждал приятный сюрприз. На столе лежала белая скатерть, на ней дымилось блюдо с картошкой и стоял самовар.

– Ой, девочки, как есть хочется, – проговорила Соня, садясь за стол.

– А что, хозяин наш довольно приятный человек, – сказала Лера, вешая полотенце на перекладину у печки и усаживаясь за стол.

– «Ах, картошка, картошка, в кожуре уголек…» – пропела Рита. – Слушайте, неудобно как-то, надо его позвать.

– А я здесь, – услышали они голос входящего в комнату Евгения, – я вам молочка принес, парное, баба Гаша прислала.

– Чудо, – проговорила Соня, – сто лет не пила молока, налейте мне кружечку, пожалуйста.

Они уселись за стол. Евгений сказал:

– Милые дамы, раз уж нас свела судьба, может, мы с вами познакомимся?

– Да, конечно, меня зовут Маргарита, – сказала Рита, – это Софья, это Валерия, а вас, мы знаем, зовут Евгений, что означает благородный.

– Да, точно, – подтвердил Женя, – Маргарита – это жемчужина, Софья означает мудрость, а что означает Валерия, я что-то не припомню.

– Валерия означает Лера, и не надо больше ничего выдумывать, – устало проговорила Лера.

Она налила себе молока и сконцентрировалась на своей кружке.

– Скажите, Женя, а чем вы здесь занимаетесь? – попыталась разрядить обстановку Рита.

– Я лесничий.

– Кто? – искренне удивляясь, спросила Соня. – А разве такая профессия еще существует?

– Как видите, – усмехнулся Евгений. – А вы кто? Маргарита, я уже знаю, что учитель, а вы?

Он обращался к Соне и Лере одновременно.

– Я архитектор, – ответила Соня, – а Лера…

Договорить она не успела, Лера прервала ее:

– А Лера санитарка в больнице. Все, я устала, если позволите, я пойду спать.

– Конечно, иди, – сказала Соня, – мы сами все уберем.

Когда Лера вышла из комнаты, Соня продолжила:

– Она сутки отработала, устала очень. Лера врач, врач-реаниматолог, очень хороший врач, но у нее в жизни случилось несчастье, и… и сейчас она действительно пока санитарка.

– Понятно, – ответил Евгений, – ну что, дамы, пора спать. Можете располагаться, где вам угодно, я в доме не ночую. Так что меня можете не бояться.

– А где будете ночевать вы? – спросила Рита.

– На сеновале, в доме, уж извините, комары.

Евгений встал из-за стола и стал собирать посуду, но Соня возразила:

– Не надо, мы сами уберем.

Он улыбнулся, вернее сказать, улыбались только глаза, все остальное пряталось в черных космах.

– Ну, раз так, то спокойной ночи.

Он уже развернулся, чтобы уйти, но Соня окликнула его:

– Женя, а усадьба Морозова далеко отсюда?

– Нет, – остановился он, – вы купались около нее.

– Вы не могли бы нас туда завтра проводить, – попросила Рита.

– Могли бы, – ответил Евгений, – при одном условии.

– Каком?! – хором спросили Рита и Соня.

– Давайте перейдем на «ты», а то у меня раздвоение личности начинается.

– Идет, – согласились подруги, – спокойной ночи.

Но это оказалось не так просто.

* * *

Соня открыла глаза. Обвела взглядом потолок и поняла, почему такие комнаты в деревенских избах называют светелками. Сквозь незашторенное окно по комнате прекрасной жаркой лавиной разливался солнечный свет. Он преломлялся на углах, обволакивал мебель, перекрашивая в золотой цвет старые, облупившиеся стулья и столы. В комнате было три кровати, стол и два стула.

Соня приподняла голову над подушкой, осмотрелась. Слева на кровати сладко посапывала Рита, свернувшись маленьким комочком. Она действительно похожа на ребенка. Даже пижама на ней детская белая с мультяшными зверюшками.

Кровать справа была пуста. Одеяло было небрежно откинуто и немного сползло на пол. Леры не было. Ни Соня, ни, видимо, Рита не заметили, когда их подруга исчезла.

Соня присела на кровати, сладко потянулась, кровать предательски заскрипела. Соня опасливо глянула на Риту, но та даже не шелохнулась. Соня потрогала свои волосы, тяжко вздохнула. Ее кудряшки спутались, теперь ей предстоял нелегкий процесс расчесывания. Не сейчас. Она завернула их в огромный кокон и заколола двумя шпильками, которые держала всегда рядом. На макушке образовался рыжий фонтанчик из волос, напоминающий извержение вулкана среднего размера.

Она осторожно встала, достала из своей сумки легкий домашний халат, натянула его прямо на ночнушку, сунула ноги в домашние тапочки и вышла из комнаты.

В избе тоже никого не было. На столе стояли крынка молока и целое блюдо с пирогами. На стене стучали ходики, время, однако, было раннее, семь часов утра. Странно, в городе, если не на работу, ну ни за какие деньги бы в такую рань не проснулась.

Соня села за стол, налила себе кружку молока, взяла пирог, приятно удивилась, ощутив, что он еще горячий. Вкуснотища, пирог с яйцом и зеленым луком, вкус детства. Такие пироги пекла бабушка. Жаль, что ни мама, ни сама Соня не умеют печь пироги. Надо научиться.

Дверь открылась, и в комнату вошла Рита. Она сладко позевывала, потягиваясь, на ней все еще была та же самая пижама, она жмурилась, потирая глаза.

– Куда вы все убежали, почему вы меня бросили? – проговорила она.

Рита прошествовала, запинаясь, к столу, присела, уронила голову на сложенные на столе руки и снова засопела.

– Привет, – скорее констатировала Соня, чем здоровалась, – ну и чего ты притащилась, спала бы еще.

Рита подняла на подругу мутный взгляд, с шумом втянула ноздрями воздух и спросила:

– Откуда такой чудный запах? Пироги?

Она протянула руку к блюду с пирогами, взяла один. Взгляд ее стал более осознанным, она откусила кусок пирога, схватила крынку с молоком, налила себе и стала пить. Теперь она проснулась окончательно.

– А где наш любезный хозяин? Это ничего, что мы с тобой не совсем одеты? – сказала она уже практически бодрым голосом.

– Я думаю, ему все равно, тем более что его здесь нет. Мне больше интересно, куда исчезла в такую рань наша общая подруга Валерия?

– Очень интересно, – прошамкала Рита с набитым ртом, – может, они вместе ушли?

– Куда?

– Ну, не знаю. Ты разве не заметила, как он вчера смотрел на нее. Сразу видно, влюбился.

– Немудрено. В такую красавицу, как наша Лерка, все влюбляются, – проговорила Соня.

– А тебе он как? – спросила Рита, лукаво поглядывая на Соню.

– В каком смысле? – вполне искренне удивилась Соня.

– Ну, – Рита опять многозначительно промычала, – ка-а-к мужчина, конечно.

– Хм, а там мужчину видно? Я не разглядела, например.

– Да ладно тебе, мне кажется, он очень даже ничего.

– Угу, шесть лет, – кивнула Соня и засунула в рот остаток пирога.

– Что «шесть лет»? – не поняла Рита.

– Сыну твоему шесть лет, – сказала Соня, – замужняя женщина, а на посторонних мужиков заглядываешься.

– Ох, елки зеленые, полиция нравов какая выискалась. Я ведь только замужем, а не при смерти.

– Вы чего с утра ругаетесь? – услышали они голос Леры, входящей в комнату.

Соня и Рита вскочили с места как ошпаренные и кинулись к Лере.

– Ты где была? Ты с кем была? – кричали они, перебивая друг друга.

– Я на речку ходила, красотища здесь, девки, – пропела Лера.

– Ты одна ходила? – спросила Рита.

– Нет, – ответила Лера, усаживаясь за стол и наливая себе молока, – я в отличие от вас очень чутко сплю. Я проснулась оттого, что услышала шаги в доме. Это наш любезный хозяин Евгений Сергеевич принес нам свежего молока и пирогов от бабы Гаши. Он предложил мне показать усадьбу, так как днем его не будет, я согласилась.

– И?.. – спросила Рита. Все время, пока Лера говорила, она сгорала от нетерпения в ожидании чего-то необычного, но ее ожидания не оправдались.

– Что «и»? – удивилась Лера.

– Ну, показал, и что?

– Ничего, он ушел туда, в лес, за реку, а я вернулась сюда.

– Он тебя кадрил? – снова спросила Рита.

– Марго, по-моему, ты озабочена совсем не тем, чем нужно, – пожурила ее Лера.

– Да ну вас, какие вы скучные, – простонала Рита, – ладно, вас обеих, видно, не просватать. Оставайтесь вековухами.

– Хватит ерунду пороть, – резко встала Соня. – Какие планы на сегодня?

– А какие будут предложения? – опять перехватила инициативу Рита. – Я предлагаю начать сегодня с обследования местности.

Она стояла за столом, как на трибуне, и говорила, как на пионерском сборе. Соня улыбнулась и сказала:

– Ну что же, Маргарита Александровна, за сегодняшнее утро это, пожалуй, первое ваше дельное предложение, я поддерживаю.

– И я присоединяюсь, – поддержала шутливый тон подруги Лера, – только вношу небольшое уточнение. Евгений Сергеевич вернется к обеду, надо приготовить что-нибудь вкусненькое.

– Идет, – поддержала Соня, – а у нас есть из чего?

– Да, здесь во дворе превосходный ледник, а там, короче, все, что душе угодно: мясо-лосятина, сало, масло и все, все, все…

– Чудесно, – сказала Рита, – а готовить будет Сонька, у нее это лучше получается. Мы с тобой на подхвате, Валерия.

Проголосовали единодушно.

По узкой тропинке, среди травы, еще не успевшей высохнуть от росы, шагали три молодые красивые женщины. Впереди, раздвигая наклонившуюся траву длинной палкой и ступая, как цапля, шагала Лера, за ней семенила Рита, и заключала процессию Соня, томно проплывая над тропой.

– Лера, далеко еще? – спросила Рита.

– Нет, за этим мосточком, еще километров пять.

– Сколько? А можно, я назад? – простонала Соня.

– Сонька, что это за пораженчество? – прикрикнула на нее Рита.

– Девочки, милые, вы же знаете, что ходок из меня никудышный, – опять застонала Соня. – Можно, я лучше пойду обед готовить?

– Пойдешь, только потом, – сказала непреклонная Лера, – сами искали приключений на свою задницу, получите.

– Сонечка, неужели тебе совсем неинтересно? – повернулась к Соне Рита.

– Интересно, – вздохнула Соня, – только я приключения люблю на диване, желательно, в мягком переплете и с чашкой чая в руке.

– Не стони, – сказала Лера, – я пошутила, мы уже пришли.

Они остановились на небольшом холме. Перед ними был спуск к реке. Вокруг расстилались заросшие травой холмы и холмики различной высоты.

– А где же усадьба? – разочарованно спросила Рита.

– А вот она и есть, – ответила Лера, разводя руками.

Соня стояла молча, созерцая окрестности. Она поворачивалась вокруг, что-то сравнивала, что-то измеряла взглядом, потом проговорила, показывая рукой:

– Вот здесь был дом, там должен был быть сад.

– Или парк, – сказала Лера.

– Или парк, – подтвердила Соня.

– А где же тут таинственные подземные ходы? – спросила Рита.

– Видимо, под домом, – ответила Соня.

– Женя говорил, что туда соваться не стоит. От времени многие из них просто обвалились, а остальные ждут таких дурочек, как мы, – сказала Лера.

– В каком смысле – ждут? – не поняла Рита.

– В прямом, как только ты туда заявишься, так они сразу тебя и примут. На вечное хранение, – продолжала пугать подругу Лера.

Соня не вступала в их разговор. Пользуясь своей феноменальной памятью, она пыталась сопоставить усадьбу схематическую с остатками усадьбы реальной. Основные очертания проступали четко. Соня уже знала, где что было и где можно искать подземный ход.

Единственное, что она никак не могла для себя понять, – это почему она здесь и зачем ей все это нужно. В клад, как Рита, она не верила. Что тогда? Да все вместе – и таинственная смерть Эдуарда Семеновича, и ее участие в его судьбе. Какая-то фатальная притягательность была во всем этом.

Соня спустилась вниз. Это, вероятно, был подвал. Стены, сложенные из красного кирпича, поднимались примерно на два с половиной метра. Под ногами росла трава, на поверхности стены тоже росла трава, она пробивалась даже сквозь кирпич.

К Соне присоединились Рита и Лера. Соня попыталась пройти вдоль стены, споткнулась о битый кирпич, упала. На коленке тут же образовалась ссадина.

– Так, – проворчала Лера, помогая подруге подняться и присесть на кучку кирпичей, которую уже сложила Рита, – начинается. Не можешь, не лезь. Твое дело – разработка теории, наше с Риткой – практическое воплощение твоих интеллектуальных наработок.

Лера быстро огляделась по сторонам, сорвала какую-то травинку, на изломе ее появились ярко-желтые капельки сока. Этим соком она смазала ранку на коленке Сони и сказала:

– Вот так, аптека под ногами, зачем нужны уколы, прививки и высшее медицинское образование? Сотни лет бабки в деревнях лечили людей вот этим, и все было прекрасно.

– Ну не скажи, – проговорила Соня, – а как же без антибиотиков, без наркоза?

– Почему «без»? Я разве сказала «без»? – Продолжала Лера. – Просто все это – и антибиотики, и наркотики – есть вот здесь, – она обвела взглядом окрестности. – Все можно найти на поляне, в лесу, в огороде, весь рецептурный справочник.

– А ты давно увлеклась народной медициной? – спросила Рита, обращаясь к Лере.

– А я всегда ею увлекалась, еще в школе, если помнишь, моим любимым предметом была биология, сначала ботаника, а уж потом и анатомия.

– Да, а у меня – математика, – ушла в воспоминания Рита, – а у Соньки – литература. Сонь, а почему ты не пошла по литературной части?

– А потому что именно в школе отбили любовь к литературе, – ответила Соня. – Спасибо, Лера. Ну что, попробуем пройти дальше?

– Давайте, – отозвалась Рита.

Они прошли вдоль стены еще несколько метров, борясь с высоченными зарослями. Никаких входов и выходов, сплошная стена. Трава хлестала по голым ногам, обувь уже безнадежно промокла. Сонино платье тоже сильно намокло и обвисло, при каждом шаге прилипало к ногам.

– Нет, девочки, – проговорила Соня, – такие приключения не по мне.

– Ты права, так мы все равно ничего здесь не найдем, – поддержала ее Лера, – пошли домой. Отдохнем, получше оденемся и вернемся сюда завтра.

– А может, сегодня к вечеру? – робко предложила Рита. Она единственная чувствовала себя как рыба в воде.

– Ага, ночью, – ответила ей Лера, – чтоб пострашней было, чтобы уж свалиться в какую-нибудь канаву на веки вечные.

– Поддерживаю последнего оратора, – проговорила Соня, выбираясь из подвала.

Экскурсия в подвал усадьбы не произвела на Соню приятного впечатления, зато экскурсия в Женин подвал повергла ее в эмоциональный шок. Такое можно встретить только в хорошем супермаркете. На полках стояли всевозможные соленья, варенья и маринады, на полу в больших крепких ящиках – картошка, к потолку были подвешены копченые окорока. Соня решила, что это свинина, но Лера, которая пришла в подвал с ней, убедила ее, что это все же кабанятина. В железном коробе лежали сыры, творог, стояла банка сметаны.

Как только Соня открыла короб с молочными продуктами, откуда-то со стены метнулась тень, на короб спрыгнула невесть откуда взявшаяся черная кошка. Женщины от страха и неожиданности завизжали и прижались друг к другу. Кошка по-хозяйски прошлась возле короба, громко мяукнула, поглядела на гостей просительным взглядом и замурлыкала.

– Господи, это же кошка, – пришла в себя Лера, – напугала.

– Кисонька, творожку захотела или сметанки, – замурлыкала в унисон с ней Соня, взяла ее на руки и, поглаживая, предложила: – Пошли с нами, мы тебя сейчас покормим.

– Вот только кормить ее ни в коем случае нельзя, – услышали они голос Евгения, который тихо и незаметно подошел к подвалу, – не надо портить мне кошку.

Женщины с удивлением смотрели, как он спускался по ступенькам.

– Отпустите ее, пожалуйста, это не домашняя кошка, это уникальный крысолов. Если ее кормить сметаной и творожком, она не будет работать, а здесь, в подвале, она именно для этого.

Он забрал у Сони кошку, бросил ее на пол и топнул ногой. Кошка злобно сверкнула глазами и скрылась за ящиками с картошкой.

– Вы еще не видели ледник? – спросил Евгений, обращаясь к Соне.

– Нет, а что это такое? – искренне удивилась Соня.

– О, это вещь, – проговорила Лера.

Евгений в это время открыл небольшой люк в полу и включил свет. Небольшой квадратик высветил яму глубиной около полутора метров, которая искрилась и сверкала большими прозрачными глыбами льда. Ледяными кирпичами были выложены пол, стены. К потолку были подвешены большие куски свежего мяса. Евгений спрыгнул в ледник и оттуда спросил:

– Что будем готовить?

Соня растерялась, она привыкла стряпать, экономя продукты, и готовилась именно к такому. Она быстро перебирала в голове все известные ей блюда, соображая, что для них требуется.

– Может, рагу или лучше жаркое, а может, отбивные?

– Так, понял, – ответил Евгений, взял большой нож и легким движением отхватил внушительный кусок мяса. Протянул его Соне, потом выбрался из ледника, выключил свет и захлопнул крышку, для верности встал на нее и притопнул ногой. Осмотрелся, взял банку с солеными грибами и добавил: – А картошка там, в избе, есть, я только вчера целую корзинку принес, пошли, девчонки, а то замерзнете совсем.

Соня действительно почувствовала, как она замерзла, в погребе было очень прохладно. Она поежилась, потерла ладошками руки выше локтя и пошла вслед за Лерой, которая выходила первой. За Соней следовал Евгений с банкой в руках.

Как только они оказались на улице, Соня спросила:

– Женя, а откуда у вас столько продуктов?

– Я же живу один, есть некому. А запасаю, как все. Продавать это я тоже не умею, вот в леднике и в погребе и копится все это. Мясо дает охота, картошку – огород, заготовки – лес.

– Но вы же все не съедаете? – не унималась Соня.

– Нет, но это сейчас всего много, лето только начинается, скоро будут друзья приезжать в гости из разных городов, все подъедят.

– Да? – удивилась Лера. – А из каких городов к вам друзья ездят?

– Хм, – усмехнулся Евгений, – из самых разных: из Кострова, из Москвы, из Питера, из Детройта, из Вильнюса, Риги – продолжать?

– Боже, – стала удивляться Лера, – какие у вас, оказывается, обширные знакомства.

– Да, здесь охотничьи места, ко мне все на охоту и приезжают. Кто на громкую охоту, кто на тихую.

Разговаривая, они зашли в дом. Лера забралась с ногами на скамейку за столом. Она сидела, подогнув одну ногу, а другую обхватив руками, ее шикарные светлые волосы свесились до самой скамейки. Она слегка наклонила голову, наблюдая затем, как Соня и Евгений ловко орудуют ножами, чистя картошку.

– А где же ваша маленькая подружка «жемчужина»? – спросил Евгений.

– А она пошла в деревню, посмотреть, познакомиться с кем-нибудь, – уклончиво ответила Соня.

– На разведку она пошла, – резко сказала Лера, – не слыхал ли кто-нибудь что-нибудь о кладе на «графских развалинах».

Лера говорила это с саркастической улыбкой, а последние слова сопроводила неопределенным жестом, покрутив растопыренной ладонью около головы. Соня посмотрела на нее строго, потом скорчила гримасу и показала подруге язык.

– Хочется, пусть ходит, хоть отдохнет немного от своих мужиков и учеников, – ответила Соня на выпад Леры.

– От каких мужиков? – спросил Евгений.

– От мужа и сына, – сказала Соня, – она просто сбежала от них, чтобы сменить обстановку. Пусть меняет.

– Да, пусть, – ответила Лера, махнув рукой, – жалко, что ли.

Она поднялась с места, сладко потянулась, потом, обращаясь к Евгению, спросила:

– Женя, а где-то здесь растет трава дерун?

– Дерун? Я про такую не слышал, а как она выглядит? – удивился Женя.

– Она? – на минутку задумалась Лера, почесав за ухом, и продолжила: – Она такая маленькая, с желтыми цветочками, стелется по земле.

– Довольно общие приметы, таких трав очень много, сходите на Монастырский луг, там много всяких трав, найдете все, что вам надо, – ответил Женя.

– А где этот Монастырский луг? – спросила Лера.

– Если вы пойдете в усадьбу, встанете спиной к деревне, то Монастырский луг прямо за развалинами и начинается.

Лера повернулась к окну и, опершись на ладони, стала рассматривать вид за окном, став одним коленом на скамейку и слегка покачивая бедрами.

От Сони не укрылось, как скользнул и ненадолго задержался на соблазнительной фигуре подружки взгляд Евгения. Она посчитала себя третьей лишней, забрала начищенную картошку и вышла из комнаты.

Еще раньше во дворе она заметила водопроводный кран и некое подобие мойки, где стояла чистая посуда. Она поставила в раковину кастрюлю с картошкой и открыла воду, но, вопреки ее ожиданиям, вода из крана не потекла. Соня покрутила вентиль несколько раз, ни капли. Она постучала по нему и проговорила:

– Эй, алле, там кто-нибудь есть?

– Есть, – услышала она голос Жени, – этот кран из скважины, надо сначала насос включить, потом вода пойдет.

Соня снова не заметила, как он неслышно подошел. Слегка оторопев, наблюдала, как Евгений нажал на кнопку, что-то заурчало, зажурчало, и из крана побежала чистая, искристая вода.

Она подставила под струю ладони, набрала, умылась, потом попила прямо из ладошек и принялась мыть картошку.

Евгений ушел в дом, потом быстро вернулся, неся кусок мяса, вымыл его, положил в большую миску, которую взял здесь же, и сказал:

– Жду дальнейших указаний.

Соня улыбнулась и спросила:

– Скажите, как вам удается так бесшумно передвигаться?

Евгений смущенно усмехнулся, наклонив голову, потер нос и ответил:

– Привычка, если хочешь в лесу что-то услышать, двигайся неслышно. Так что мы приготовим из мяса?

– А что вы больше любите? – спросила Соня.

– Если позволите, то я на правах хозяина угощу вас своим любимым мясным блюдом, – ответил Евгений.

– И что же это такое?

– Это бифштекс по-неандертальски, – ответил Евгений.

– Боже, а это есть можно?

– Еще как, – ответил Евгений.

Соня с любопытством наблюдала, как в небольшой жаровне здесь же, рядом с мойкой, заполыхал огонь, как Евгений, ловко орудуя, нанизал кусок мяса на вертел и укрепил над огнем.

– Теперь надо сделать «неандертальский» соус, пока мы можем спокойно оставить мясо. Вертел сконструирован таким образом, что по мере зажаривания он сам будет поворачиваться вокруг своей оси. Пойдемте, Сонечка, я научу вас готовить «неандертальский» соус.

Если сказать, что Соня была удивлена, это будет не совсем верно, она словно увидела перерождение лягушки в царевну. Вчера этот человек ее пугал, сегодня он ее удивлял, и с каждой минутой все больше и больше.

Они вошли в дом, пройдя через темные, пахнущие плесенью сени, открыли дверь в избу и вошли в нее практически одновременно. Лера сидела на прежнем месте за столом, перед ней на столе лежал носовой платок. Она сначала несколько секунд разглаживала его, а потом быстро сложила и убрала в задний карман шорт.

– Ну наконец-то. Что вы так долго? С голоду умереть можно, – проговорила она, обращаясь к Соне и Жене.

– Ничего, не помрешь, – ответила ей Соня, ставя кастрюлю с картошкой на газовую плиту, – встала бы и помогла.

– Ну не сердись, Софи, – попросила Лера, – ты же знаешь, от меня на кухне только вред один.

Пока они переговаривались, Евгений поставил на стол фаянсовую чашку, налил в нее молока, разбил пару яиц, посолил, поперчил, бросил ложку горчицы и пододвинул все к Лере. Потом протянул ей венчик для взбивания и проговорил:

– Приносите пользу, сударыня.

– А что я должна сделать? – искренне удивилась Лера.

– Взбивать, – ответила Соня, – берешь в правую руку вот эту штучку, она называется венчиком, левой придерживаешь чашечку и вот так, вот так, – проговорила Соня, демонстрируя подруге технологию.

– Все поняла, сделаю в лучшем виде, – сказала Лера, отнимая у Сони венчик.

– Евгений Сергеевич, вы, кажется, сказали, что сей соус называется «неандертальский»? – спросила Соня.

– А что вы имеете против? – спросил в ответ Евгений, глядя на Соню лукавым, искрящимся взглядом, он наверняка улыбался, но его улыбка надежно спряталась в косматой бороде и усах.

– Против соуса ровным счетом ничего, – ответила Соня, она тоже начинала улыбаться, невольно поддаваясь его веселости, – а вот название, по-моему, у него совсем другое.

– Да что вы говорите, и какое же? – удивился Женя, почесывая подбородок, погрузив пальцы в волосяные заросли.