Текст книги "Заказ на мужчину мечты"
Автор книги: Марина Ефремова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Я могу поклясться, что этой ниши здесь не было.
Женя подошел к указанному месту, осветил его, потрогал со всех сторон, даже понюхал, ничего не нашел и, обернувшись к Соне, скептически покачал головой.
Соня подошла к нише поближе. Весь тоннель был высотой чуть выше среднего человеческого роста. Соня проходила там свободно, Евгений, который был выше ее, тоже умещался там без проблем, а вот некоторым спасателям ростом выше ста восьмидесяти приходилось уже наклонять голову. Ниши были расположены на такой высоте, что Соне пришлось подняться на цыпочки, чтобы заглянуть за них. Она просунула в нишу руку, пошарила там, уколола палец об осколок битого кирпича и опустилась на ноги.
– Мне нужно на что-то встать, – сказала она командирским тоном.
Один из спасателей, стоявших с ними рядом, поставил ей под ноги железный ящик с инструментами. Соня, опираясь на руку Евгения, быстро вскарабкалась на «постамент» и стала выше ростом сантиметров на тридцать. Теперь ей приходилось наклонять голову, но зато вся ниша была хорошо видна.
– Фонарь, – снова скомандовала Соня.
Ей протянули фонарь. Она осветила внутреннюю поверхность ниши, ее свод, стенки, основание. Заметила, что здесь значительно меньше грязи и обломков, чем в других нишах, да и свод сохранился значительно лучше, не было выщербленных кирпичей, а стенки еще сохранили кое-где остатки белой извести. Значит, нишу когда-то белили. Все основание ее было покрыто мелкой бархатной пылью. Соня приблизила фонарь вплотную к кирпичам и отметила, что ближе к задней стенке пыли на основании меньше. А на втором ряду облицовочных кирпичей она и вовсе отсутствовала. Соня стала трогать пальцами все кирпичи облицовочной кладки, нажимая на них и пытаясь их расшатать.
Один из кирпичей над нишей под ее рукой ушел внутрь стены, как будто там была пустота. В стене что-то заскрипело, заскрежетало, сверху что-то посыпалось. Соня соскочила с ящика и отступила в сторону. Кто-то крикнул: «Обвал!» – кто-то метнулся к выходу. Евгений дернул Соню за руку и потащил к выходу, но Соня сопротивлялась, впившись в нишу глазами.
– Нет, стойте, смотрите! – прокричала она.
Люди остановились, все взгляды были прикованы к нише. А снизу медленно, повинуясь напору запущенного внутри стены механизма, выползала кирпичная заслонка, в точности повторяющая контуры ниши. Выползла, медленно продвинулась слегка вперед и заняла свое место в стене, сровняв ее. На свое место вернулся и кирпич-ключ. Теперь стена была ровной, как будто ниши здесь никогда и не было.
Всех присутствующих как будто гром поразил. Соня упивалась своей удачей, она чувствовала себя если не героиней, то уж звездой точно. Она стояла, сцепив руки и улыбаясь, ожидая поздравлений.
Но поздравлений она не дождалась. Евгений взял у нее фонарь и подошел к нише. Потрогал тот же кирпич, он снова поддался и ушел внутрь стены. Через несколько секунд вниз пошла и заслонка. Теперь ниша снова была открыта. Женя повернулся к Соне и произнес:
– Софья, как ты догадалась?
Соня заулыбалась еще больше и сказала:
– Я же тебе говорила, что у меня фотографическая память. Я не могла ошибиться.
– А как ты догадалась про скрытый механизм? – снова спросил Женя.
Соня пожала плечами, выпятив нижнюю губу, и проговорила:
– Не знаю, читала про такое же где-то, а еще на передних кирпичах пыли нет, значит, либо ее стерли, либо она туда не смогла осесть. И еще, если эта ниша когда-то закрывалась, то должен быть скрытый механизм, толщина стены позволяет скрыть в ней механизм, значит, эта теория вполне жизнеспособна. Вот и все.
– Соня, ты гений, – сказал Евгений.
Соня была довольна, еще никто и никогда так не хвалил ее. Она чувствовала себя на седьмом небе, находясь под землей.
– Слушай, – вдруг вспомнила она. – Там что-то стояло, у задней стенки ниши. Там и слой пыли меньше.
Евгений снова подошел, осветил нишу и сказал:
– Действительно, это какая-то коробочка или шкатулка, однако я не уверен, – проговорил Евгений.
Он достал из кармана куртки молоток и постучал по задней стенке ниши. Послышался звук пустоты. Он постучал по полу, звук оказался глухим. Там пространство было заполнено. Евгений потер кирпич ладонью, потом просунул под него два пальца, подцепил и вытащил кирпич из кладки. Рука его исчезла в образовавшемся отверстии. Снова послышался скрип, скрежет. Но теперь звуки были значительно сильнее, снова все решили, что последует обвал. И бросились к выходу. На этот раз кровля действительно заскрипела, но новые укрепления выдержали. Стена с нишей зашевелилась и стала поворачиваться вокруг своей оси. Это уже была не маленькая ниша, а ворота приличных размеров. В них можно было не просто войти, но и внести что-нибудь. Например, тележку или носилки.
За воротами виднелось небольшое пространство, и дальше – непроглядная тьма. Первым в тайник пошел Евгений. За ним вошел один из спасателей, потом Евгений позвал туда и Соню.
За воротами оказалась небольшая комната размером примерно три на четыре. Фонари высвечивали в глубине комнаты два небольших каменных надгробия. Одно стояло прямо в центре комнаты, а второе было смещено влево.
Соня подошла к одному из них и стала читать: «Раб божий Прошка Морозов», на втором надгробии было написано «Раб божий Федор Морозов, Семенов сын, 1866 года рожденный».
– А вот и могила самого Федора Семеновича, – проговорила Соня, – только загадка, как и когда появилось это надгробие. Кто его сюда притащил?
Евгений присел на корточки возле надгробия Федора Морозова, осмотрел его внимательно.
– Я так думаю, – произнес с расстановкой, – что сюда его притащил сам Федор Семенович или это сделали по его приказу. Он это надгробие наверняка заказал заранее и велел себя здесь похоронить. Даты смерти нет. Наташа, его последняя жена, возможно, так и поступила, а потом закрыла эту усыпальницу. Она по домострою выполняла волю мужа. Только он сам знал этот тайник, и только он мог показать ей его.
– Ты думаешь, молодая женщина могла сдвинуть такую плиту с места? – спросила Соня.
Евгений показал ей на две каменные подпорки, лежавшие рядом с плитой.
– А ей всего-то и надо было выбить из-под плиты эти камушки. Плита и упала на место. Расстреляли его где-то здесь, в подвале, даже тащить далеко не пришлось, – продолжал размышлять Евгений.
– Возможно, – согласилась Соня, – одно непонятно, неужели вся эта крепость возводилась ради одной только могилы? Судя по всему, на вторую могилу здесь не было рассчитано.
– Согласен, – проговорил Евгений, – значит, здесь прятали что-то более значительное.
– Что? – спросила Соня и сама ответила: – Клад.
Евгений усмехнулся и произнес:
– Ну, клад не клад, но что-то очень серьезное. В любом случае этого здесь больше нет. И жаль, что мы никогда не узнаем, что это было. Пошли отсюда, ребята, можете взрывать.
Он обнял Соню, уводя ее из этого таинственного подземелья. Радостное настроение Сони улетучилось. Она чувствовала себя как ребенок, которому дали конфету и тут же отобрали.
– Почему никто? – спросила она вдруг и остановилась.
– Что «никто»? – не понял ее Женя.
– Почему никто не сможет рассказать, а Лерка? Может, это она нашла тайник? Тогда клад у нее, и надо ее срочно разыскивать. А если Лерка уже дома? Это она исполнила Риткину мечту, значит, может надеяться на реабилитацию в ее глазах. При ее-то гордыне она вполне может так поступить.
– Нет, – возразил Евгений, – проделать такой лаз женщине не под силу, здесь явно работал мужик. А Лера если и была в подземелье, то либо дальше завала не пошла, либо прошла по его следам. А значит – остальное придумай сама, ты же у меня такая догадливая.
Он ласково щелкнул Соню по носу и, взяв под руку, повел к выходу.
Соня на секунду задержалась на выходе, оглядела все вокруг, снова отметила необычность этого помещения. Для простой усыпальницы на одно погребение здесь были слишком высокие своды – выше, чем в самом подземелье. Но выводов сделать не смогла, поэтому просто постаралась запомнить все, чтобы потом нарисовать.
Конечно, нужно было еще осмотреть это место специалистам, археологам или строителям. Но подземелье оставлять без присмотра опасно, а скоро никто сюда приехать не сможет. Безденежье российской науки давно уже закрыло все изыскательские работы. Но Соня решила на своем плане отметить место тайника. При желании его отыщут и раскопают.
Весь район развалин усадьбы был оцеплен, всех присутствующих отвели в укрытие на безопасное расстояние. По периметру подземелья были проложены заряды взрывчатки, и, когда в зоне взрыва никого не осталось, прогремел взрыв.
Но после осмотра оказалось, что обвалились только погреба. В подземелье же засыпанными оказались только входы, на поверхности не шелохнулась ни одна травинка.
– И что теперь? – спросила Соня. – При желании подвал можно вскрыть и снова там порыться?
– Полагаю, что нет, – проговорил Евгений задумчиво, – скорее всего взрывами повреждены кирпичная облицовка и бревна первого наката, а накатов я там насчитал как минимум три. По этому месту можно спокойно ездить на танке, выдержит.
– Хорошо строили наши предки, – восхитилась Соня.
– На века, – подтвердил Евгений.
Спасатели собирали свои пожитки. Их отряд сегодня же отбывал к месту дислокации, то есть в областной центр, город Костров.
Евгений и Соня тоже решили ехать в город, чтобы с утра продолжить поиски Валерии.
* * *
Соня сидела на кровати в своей комнате. Она проснулась час назад и не торопилась покинуть свое убежище. Дома было тихо. Ни души. Мама всю неделю проводила либо на даче, либо в бесконечной беготне по магазинам и вещевым рынкам, покупая различные подушки, простынки, наволочки и бог знает что еще. По всей видимости, она решила собирать Соне приданое, и на все уговоры не делать этого отвечала, что она знает, что делает.
Уже неделя, как они вернулись домой. Рита все еще находилась в больнице. Сережа и Евгений усиленно искали Леру в городе и в деревне. Слухи о ней доходили самые разнообразные. Кто-то видел ее уезжающей на московском автобусе, кто-то встречал в одном из наркопритонов. И постепенно зрела очень неприятная уверенность – Лерка сорвалась. Ужасно, но этого следовало ожидать. Ситуация один к одному повторялась – неудовлетворенные амбиции, нереализованные желания и безответная любовь.
Отпуск был безнадежно испорчен. Правда, оставалось еще полторы недели. Евгений предложил провести их в Петербурге, туда должны были приехать его родители. В Питер они собирались большой компанией – вместе с Ниной Андреевной, Сергеем и Ритой. Там же было решено отметить и помолвку.
Но Соня не хотела ничего слышать о поездке и о помолвке, прежде чем они не отыщут Леру. И если окажется, что ее нельзя взять с собой, то хотя бы надо постараться отправить на лечение. Один раз они уже ее проворонили…
Соня ходила по всем старым знакомым Валерии, оставляла свои телефоны, просила позвонить, если они хотя бы что-то услышат о ней. Но все было тщетно. Лера не появлялась, вернее, она была везде и нигде. Ее вроде бы видели в городе, даже на территории больницы, но она снова исчезла. Куда?
Соня поднялась с постели, натянула халат, собрала растрепанные волосы в небрежный пучок. Посмотрелась в зеркало на стене, посочувствовала себе и поплелась в кухню.
На столе стояла литровая банка деревенского молока, на тарелке со стеклянной крышкой лежала булка. Если бы Жека, как она стала называть Евгения в последнее время, был сейчас здесь, на столе были бы всякие бутерброды или еще что-нибудь вкусненькое. Но она решила: пока они не будут жить вместе. А сколько продлится это «пока», никто не знал.
Соня попила молока, поставила банку снова на стол и поплелась в ванную. Сегодня она никуда уже не спешила. За неделю она исчерпала список возможных мест, где можно найти Леру. На сегодня предстоял только поход в больницу к Рите. Ей уже разрешили выходить гулять, поэтому в три часа дня во дворе больницы собиралось нечто вроде военного совета. Сходились все и докладывали главнокомандующему «воробью» о достигнутых результатах. Но результаты были плачевными. И тогда Маргарита разрабатывала новую стратегию поиска и излагала ее своим соратникам. Каждый получал индивидуальное задание и спешил его выполнять.
Так прошла неделя. Евгений снова уезжал в Словинское, вернулся оттуда только вчера. Привез снова целую кучу вкусной и здоровой, а главное, экологически чистой пищи, в том числе и молока.
Сергей в свободное от поисков время пропадал на службе. На одном из военных советов он рассказал, что пришли результаты токсикологической экспертизы из Москвы: яд, которым был отравлен Эдуард Семенович Морозов, имеет растительное происхождение, он близок по своим химическим свойствам к южноазиатским ядам. Что-то из китайской или какой-то иной восточной медицины. Однако в составе яда присутствуют и компоненты растительного мира средней полосы России. Короче говоря, это не просто яд, а гремучий коктейль из соков различных трав. Заключение милицейского аналитика гласило, что такой яд мог изготовить только человек, превосходно знающий биологию и химию, досконально изучивший свойства растений и имеющий навык в траволечении и других видах нетрадиционной медицины. К тому же он должен иметь возможность доставать травы, применяемые в восточной медицине. Впрочем, это сейчас не проблема. В слабой же концентрации это вещество может быть использовано как наркотик, по действию весьма похожий на опиум.
Еще Сергей рассказал, что Эдуард Семенович Морозов, оказывается, собирался за границу на очень продолжительный срок. У него была открыта виза в Швецию, Швейцарию и в Америку – на год. Имелась и его просьба о выезде на постоянное жительство в Соединенные Штаты. Напоследок он решил побывать на родине предков, но это кому-то не понравилось, и теперь он навсегда останется в родной земле.
Что же так стремился увидеть в Словинском Морозов? Ну не любовь же «к родному пепелищу и отеческим гробам» привела его в эту глушь и заставила предпринять настоящий сыск. Не совсем понятно было и другое – такой человек, как он, если уж у него действительно возникала острая ностальгия по родным местам, всю информацию мог бы получить непосредственно в столице. А он буквально все бросил в Москве и помчался в Костров, чтобы отыскать развалины дедовского дома. Нелепо. А если уж ему «дым отечества так сладок и приятен», то какого дьявола он просился в Америку навеки поселиться.
Соня вышла из ванной, обмотав голову полотенцем. Зашла снова в свою комнату и уселась перед туалетным столиком. Взяла тюбик с кремом и начала наносить на лицо маску.
Если предположить, что каким-то образом Морозов узнал, что в подземелье есть тайник, а в тайнике клад, и поехал, чтобы этот клад забрать, вот тогда становится понятным его стремление посетить Словинское. А на горизонте появляется еще одна загадочная фигура – убийца.
Соня отложила в сторону тюбик с кремом, вытерла руки и взяла карандаш и бумагу. Она нарисовала стол и сидящего за столом человека. Заштриховала его фигуру и поставила рядом большой знак вопроса.
Что же это за человек? Соня разделила лист бумаги на две части, проведя черту прямо через фигуру человека, и озаглавила каждую из них: «Какой он?» и «Что он знает?»
Заполнять эти образовавшиеся графы она начала со второй. Там она записала:
Он знает родословную Морозова.
Он знает про клад.
Он знаком с китайской или другой восточной медициной.
Он хорошо знает растительный мир нашей полосы.
Он разбирается в архитектуре и археологии, истории и краеведении.
Он умеет оставаться незаметным, находясь рядом.
Джеймс Бонд какой-то получается, агент 007.
Соня вздохнула и продолжила свою работу. Во второй графе она записала:
Умный.
Образованный.
Ловкий.
Смелый.
Целеустремленный.
Снова получается Джеймс Бонд. Ничего не понятно. Загадочного в темной личности стало еще больше.
Соня привела себя в порядок, переоделась, взяла сумку и отправилась в больницу к Рите. По дороге надо зайти на рынок, купить Рите бананов. Это единственные фрукты, которые принимает Ритин желудок. Сможет ли она теперь полноценно питаться? И поправится ли когда-нибудь?
На рынке Соня выбрала самые красивые, самые желтые бананы, открыла сумку, достала кошелек, расплатилась. Забрала связку бананов и собралась уходить.
– Гражданочка, – услышала она за спиной голос продавца, – вы платочек потеряли?
Соня обернулась и увидела в руках у женщины-продавца носовой платок. Она подошла поближе, взяла платок в руки. Это был вышитый шелковой гладью батистовый платок Леры.
Соня растерянно взяла платок в руки и проговорила:
– Спасибо, я, вероятно, вытащила его вместе с кошельком из сумки.
Она забрала платок и пошла. Как она забыла про этот платок! Когда уезжали из деревни, она сунула его в сумку и забыла про него.
Времени было еще предостаточно. Соня вышла с рынка и прошла на набережную. Купила мороженое и села на скамейке в тени. Платок она все еще держала в руках. Положила его на колено, разгладила свободной рукой. Посмотрела внимательно, потом положила на него ладошку, поставила ладошку ребром. Перевернула платочек так, что красный мак закрывался ее мизинцем. Потом убрала руку, полюбовалась платком еще несколько минут, доела мороженое. Поднялась и пошла в больницу к Рите.
* * *
Рита уже встречала ее во дворе на их традиционном месте, на скамейке у фонтана. Фонтан уже давно не работал и был превращен в клумбу. Рита увидела Соню и обрадованно закричала:
– Ура! Наша мама пришла, нам банан принесла.
Соня вручила ей бананы, и они уселись на скамейке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Соня.
– Превосходно, я понятия не имею, зачем меня здесь маринуют. Искололи весь антифас, прямо сидеть больно.
– Марго, ты же учитель, а так выражаешься.
– А у меня каникулы. Ты лучше скажи, что нового?
– Ничего. Все, что я тебе вчера доложила, а больше ничего. Кроме…
– Что «кроме»? – встрепенулась Рита, дожевывая очередной банан.
– Марго, а ты не много бананов ешь, ты обезьянкой не станешь? – ответила Соня.
– Нет, эволюция в моем теле уже завершилась. Я теперь навсегда вынуждена оставаться человеком. Так что ты там сказала – «кроме…»?
– А кроме… кроме вот этого, – проговорила Соня и достала из сумки носовой платок.
– Ой, что это? Где-то я это уже видела, – проговорила Рита и посмотрела вопросительно на Соню.
– Это Леркин платок. Помнишь, у нее мама всегда вышивала.
– Точно, у них всегда пяльцы, такие огромные, стояли в гостиной. Но этот платок я у Лерки не видела. Это не ее платок. Где ты взяла его?
– Его нашли спасатели в подземелье.
– Значит, точно не ее, а с чего ты взяла, что это ее платок?
Соня потерла лоб и проговорила:
– Постой, мне казалось, что я видела у нее этот платок.
– Нет, у нее были обычные платки, ни одного вышитого не осталось. Да ты что – у нее тапочек домашних не осталось, а ты хочешь, чтобы у нее платок носовой выжил. Она же продала все. И мамины вышивки тоже.
– Не знаю, – озадаченно пожала плечами Соня, – подожди. Жека вынес этот платок из подземелья и отдал его мне, сказал… постой, что же он мне сказал? Он сказал: «Соня, сейчас не до клада, твоя «крепкая» подруга все-таки была в подземелье. Ребята сейчас сделали пробный проход. Нашли вот это». И подал тогда мне этот платок.
Рита внимательно слушала Соню, глядя на нее встревоженными глазами. Потом тихонько проговорила:
– Соня, а где Леркины вещи?
– У меня дома, а что?
– Ты не смотрела, что у нее там? В сумке?
– Нет, не имею такой дурной привычки лазать по чужим вещам.
– А ты все-таки посмотри, хотя бы для того, чтобы знать, какие у нее носовые платки… и может, там что-то осталось из ее прошлой жизни.
– А из прошлой жизни у Лерки кое-что осталось, – в задумчивости проговорила Соня.
– Что?! – встрепенулась Рита.
– Пошли покажу.
Подруги вскочили со скамейки и пошли к маленькому домику привратника у ворот больницы. Соня нашла ключ в том же месте, над дверью, открыла ее, и они вошли в комнату.
Здесь все было по-прежнему. Так же сиротливо висел на вешалке у стены белый халат. Только пыли стало больше, и на полу, и на мебели. Сюда после Сони и Жени явно никто не заходил. Подруги остановились на пороге, не решаясь оставить следы своего присутствия на запыленном полу.
– Ну и?.. – спросила Рита, сцепив пальцы рук и переступая с пятки на носок.
Соня оглядела комнату и проговорила:
– Сейчас, сейчас, ну где же она, я оставила ее на кровати.
Соня присела, заглянула под кровать.
– Что мы ищем? – спросила Рита и тоже присела на корточки, но глядела не под кровать, а на Соню. Глаза ее излучали детское любопытство, смешанное со взрослым скептицизмом.
Соня выпрямилась и проговорила:
– Ее здесь нет. Она исчезла.
– Кто?
– Не кто, а что. Коробочка, бархатная с серебряными уголками и бархатным вкладышем. В такие коробочки кладут драгоценности, например, бриллиантовое колье или еще что-то в таком роде.
– А много ты видала бриллиантовых колье? – насмешливо спросила Рита.
– Не счесть, но… в кино.
Рита засмеялась и сказала:
– Пошли отсюда, а то еще кто-нибудь застукает нас в чужом доме.
В больничном парке у фонтана их уже ждали Евгений и Сергей. Они стояли и что-то возбужденно обсуждали, похоже было даже, что они ссорятся. Рита и Соня, увидав их состояние, прибавили шагу.
– Привет, мальчики, – проговорила Рита, – о чем вы так громко спорите?
– О футболе, Марго, о футболе, – поспешил успокоить ее Сергей, – Жека болеет за «Спартак», а я, как ты знаешь, за «Динамо».
Женя улыбнулся и добавил:
– Зато в хоккее мы болеем за одну команду. А вы где гуляли, девочки?
Соня подошла к Жене и, встав рядом, ответила:
– Мы ходили в домик Леры, ты представляешь, а коробочки там нет.
Женя притянул Соню к себе, посмотрел на нее влюбленными глазами и очень правдоподобно удивился:
– Какой коробочки?
– Как – какой? – удивилась в свою очередь Соня. – Которую мы прошлый раз нашли с тобой в домике у Леры.
Женя сделал вид, что он что-то припоминает, потом пожал плечами и проговорил:
– А, коробочка. – Он опять недоуменно пожал плечами и сказал: – Сонечка, Сережа принес нерадостную весть, тебе надо домой поскорее.
– Что случилось? – встревожилась Соня. – Мама?
– Нет, нет, успокойся, Нина Андреевна сейчас дома, у нее все в порядке. Но в ваш дом проникли воры.
– Да? А что у нас брать? Ничего особо ценного нет.
– Украдены только деньги и то не все, что-то около трехсот рублей, – ответил Сергей.
Соня усмехнулась и обратилась к Жене:
– Ты на машине?
– Да, конечно, я за тобой, поедем. Нина Андреевна ждет.
Они быстро распрощались с супругами Татищевыми и покинули больничный двор.
Соня недоумевала, кому потребовалось влезать в ее квартиру и почему не украли тогда все деньги? Почему не взяли лежащие с деньгами в одной шкатулке мамины золотые безделушки: колечки, сережки, цепочку с подвеской в виде сердечка? Странно.
Машина миновала добрую половину пути, когда Соня спросила:
– А как проникли в квартиру?
– Через окно. Нина Андреевна вернулась с рынка, стала открывать двери, а они не заперты. Вошли через окно, выдавили стекло в раме гостиной, а вышли через дверь. Внаглую.
– Ничего не понимаю, – проговорила Соня, – а когда успели? Я ушла из дома в первом часу, а когда вернулась мама?
Женя задумался и ответил:
– В милицию Нина Андреевна позвонила в 13.30. Значит, что-то около этого она и вернулась.
Машина въехала во двор Сониного дома. У подъезда стояла кучка старушек, обсуждавших происшествие. Соня не стала задерживаться, коротко поздоровалась и пробежала домой.
Маму она нашла на кухне, рядом с ней сидела ее любимая соседка Ирина Аркадьевна, уговаривала Нину Андреевну и капала в стакан с водой валерьянку:
– Да ты бога должна благодарить, что унесли только это. Бог с ними, прости и забудь. На, выпей.
Нина Андреевна приняла из рук соседки стакан с водой, отхлебнула и заметила вошедших Соню и Евгения.
– Соня, ты уже знаешь?
– Да, – ответила Соня, – мама, больше ничего не пропало?
– Ой, а я и не знаю, я проверила золото, твое и мое, твою шубку, мою шапочку, это все на месте, а все другое я и не проверяла.
– А ничего другого у нас и нет. Телевизор и магнитофон на месте? – спросил Женя.
– Да, да, это все на месте, – подтвердила Ирина Аркадьевна, – ну я пойду, пожалуй. Нина, тебе надо полежать. Сонечка, я ей дала успокоительное, уложите ее в постель. Она очень перепугалась.
– Спасибо, Ирина Аркадьевна, я все сделаю, – сказала Соня, провожая соседку, – спасибо, что вы побыли с мамой.
Соседка ушла, а Соня вернулась на кухню. Евгений уже разогревал чайник, выставил на стол чашки и открыл холодильник, чтобы достать что-нибудь для бутербродов.
– Соня, а что, ветчина уже кончилась? – спросил он, выглядывая из-за дверцы холодильника.
– Что? – подняла голову Нина Андреевна, посчитав, видимо, что вопрос был обращен к ней.
Евгений хотел уже повторить вопрос, но не успел. Ему ответила Соня:
– Нет, там еще оставалось с полкилограмма, а что, ее нет?
– Представь себе, – ответил, смеясь, Евгений, – видимо, наш вор был очень голоден и ветчину прихватил вместе с деньгами.
Соня быстро осмотрела стол и сказала:
– На столе оставалась банка молока, почти целая, и целая булка. Их тоже нет.
– Милиционеры сказали, что, вероятно, это бомжи или наркоманы, – подала голос Нина Андреевна, – видимо, это действительно так.
Евгений и Соня засмеялись, Нина Андреевна несколько секунд с недоумением смотрела на них, а потом не выдержала и тоже стала смеяться.
* * *
Напившись горячего чая, Нина Андреевна почувствовала, как все тревоги и волнения отошли на задний план, действительно захотелось лечь в постель и подремать. Она поблагодарила за чай и пошла в свою комнату. Соня и Евгений остались на кухне.
Соня поднялась и начала убирать со стола. Она собрала все чашки, переложила их в мойку, открыла кран, смочила тряпку водой и стала вытирать стол. Она припомнила разговор с Ритой в больнице и сказала Евгению:
– Ты знаешь, а Марго утверждает, что тот платок, который ты нашел в подземелье, вовсе не Леркин. Что у нее были обыкновенные платки.
Евгений, сидя за столом, следил глазами за тем, как двигалась Сонина рука, потом поймал ее и прижал к губам, ничего не говоря.
– А правда, с чего ты взял, что это Леркин платок? – спросила Соня, отнимая у него руку.
– Не знаю, мне показалось, что это ее платок.
Соня вытерла стол и отвернулась к мойке, помыла снова тряпку, отложила ее в сторону и начала мыть чашки, ложки и блюдца. Она не услышала, как Евгений встал и подошел к ней сзади. Он положил свои руки ей на плечи, слегка притянул ее к себе и поцеловал в шею. У Сони перехватило дыхание, зашумело в голове, она опустила руки и полностью подчинилась воле своего возлюбленного.
Он нежно, но настойчиво развернул ее к себе лицом, обнял и стал целовать, сначала глаза, потом щеки, потом губы. Потом поцелуй стал обоюдным и страстным и длился, пока им обоим стало не хватать воздуха.
Они разомкнули объятия, и Евгений с жаром прошептал:
– Поедем ко мне, я соскучился, просто кошмар, хочу тебя.
Соню при этих словах охватила такое волнение, что, если бы он не держал ее за плечи, она бы рухнула без сознания. Моментально ей вспомнились те упоительные моменты близости, которые они пережили вместе. Она ни за что не смогла бы отказать ему, но в другой ситуации. Сейчас она нашла в себе силы и отрицательно помотала головой:
– Нет, я не могу, маму оставлять сейчас одну нельзя.
Евгений отпустил ее, вздохнул и, отойдя от нее, отвернулся к окну. Соня выключила воду и подошла к нему. Она легко постучала указательным пальцем по его плечу и спросила:
– Э-эй, ты что, обиделся?
Евгений повернулся к ней лицом и, сложив руки на груди, спокойно ответил:
– И не подумал. Я столько лет тебя ждал, подожду еще немного. Все равно ты будешь моей. – Он взял ее за руку, перебирая ее пальцы, проговорил: – Даже если ты меня еще не любишь, это не беда, моей любви к тебе хватит на нас обоих.
– А мы не слишком торопимся? – спросила Соня.
Он поцеловал ее руку и произнес:
– Я пойду, пожалуй. Мне завтра необходимо в Словинское съездить, надо выспаться, проводи меня.
Он первым прошел в прихожую, Соня пошла за ним и тут вдруг снова вспомнила про носовой платок с вышивкой.
– А знаешь, Ритка подала идею, надо посмотреть в Леркиных вещах, какие у нее платки. Давай вместе посмотрим.
– Я не умею лазать по чужим вещам, – резковато ответил Евгений, эта тема явно начала его раздражать.
– Я тоже не умею, но надо когда-нибудь этому учиться, – ответила Соня примерно с той же интонацией.
Евгений остановился и недобро глянул на Соню. У него были холодные, даже враждебные глаза. Она вдруг вспомнила, что такие же глаза были у него, когда он хлестал по щекам Леру там, в лагере на озере, когда увезли в больницу Риту. Соня осеклась под его взглядом и почему-то спросила:
– Женя, а почему ты бил Леру?
Евгений овладел собой, черты лица его смягчились, он изобразил подобие улыбки и сказал:
– Не думай об этом, я просто не сдержался.
Соне стало не по себе от этой его улыбки, она отступила на шаг и только кивнула в ответ. Евгений, просительно сложив руки на груди, добавил:
– Извини, я напугал тебя. Просто ужасно надоели все эти ваши сказки про клады. Давай забудем обо всем, нам с тобой надо подумать о нашем будущем.
Он сделал шаг к Соне, но она снова отступила от него. Евгений опять усмехнулся и уступил:
– Ну хорошо, давай учиним обыск в сумке твоей подруги, согласен. Где она?
– Кто? – не поняла Соня. – Подруга?
Евгений рассмеялся, чем окончательно разрядил обстановку и реабилитировал себя в глазах Сони, и ответил:
– Нет, сумка.
Соня тоже засмеялась, успокоившись окончательно, и ответила:
– Она там, у двери.
Евгений огляделся вокруг себя, потом посмотрел удивленно на Соню, развел руками:
– Ничего здесь нет.
– Как нет? – удивилась Соня и стала осматривать всю прихожую. Сумки действительно не было. Она пропала. – Ясно, у нас был вор голодный, не хапужливый и прихватил по пути, что совсем плохо лежало. Что я теперь скажу Лерке?
А Евгений вдруг заторопился, быстро распрощался с Соней, сказав ей, что завтра его в городе не будет, и ушел.
* * *
Соня еще никогда так плохо не спала. Чувство неосознанной тревоги не отпускало ее. В душе поселилось тяжелое, мрачное предчувствие беды.
Она вставала несколько раз ночью. Ходила по квартире. Заглядывала в комнату к маме, прислушиваясь к ее ровному дыханию с легким похрапыванием. Немного успокаивалась, снова ложилась в кровать, но сон не шел. Она ворочалась с боку на бок.
Утро она встретила с тяжелой головой и ноющим сердцем. Она никак не могла объяснить своей тревоги. И не могла понять, что ее волнует больше – состояние мамы, исчезновение Леры или Жека? А скорее – все вместе и каждый в отдельности. Тревога за них переплеталась в ее душе, становилась все сильней, отчетливей.