Текст книги "Заказ на мужчину мечты"

Автор книги: Марина Ефремова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Еще как может.

Соня опять была крайне удивлена такой реакцией девушки. Она повнимательней присмотрелась к ней. Среднего роста, тоненькая, даже, можно сказать, хрупкая, светловолосая, с модной короткой стрижкой, голубые глаза в обрамлении бархатных ресниц и густых черных бровей, вздернутый носик и красиво очерченные губки. Эту девушку если не красавицей, то уж по крайней мере очень миленькой можно было назвать без преувеличения. Соня представила рядом с ней косматого лесника, и невольно в ее голове возникла сказка: «Красавица и чудовище».

– А вам он нравится? – полюбопытствовала Соня.

Танечка опять вздохнула и произнесла:

– Нравится – даже не то слово, я влюблена в него по уши. И вы не правы, он вовсе не неандерталец. Если вы его таким увидели, значит, ему это зачем-то было нужно, а вы его совсем не знаете.

– Расскажите, – попросила Соня.

– Ни в коем случае. Пусть он все расскажет вам сам. – Девушка озорно блеснула глазами, а Соня приобрела новый предмет для размышлений.

И сейчас, вспомнив тот разговор с Танечкой, Соня стала исподволь разглядывать Женю. Что же он все-таки такое, этот загадочный лесник? И вдруг Соня пришла к оригинальной мысли, что они даже не знают его фамилии, и не нашла ничего разумней, как спросить его об этом.

– Женя, а можно узнать вашу фамилию?

Он усмехнулся и ответил:

– Я уж думал, что вы меня об этом никогда и не спросите, хотя по логике вещей должны были бы это сделать именно вы и именно первой.

– А что, – удивилась Соня, – это до меня уже кто-то сделал?

– А как же, ваша «крепкая» подруга.

– Почему «крепкая»? – не поняла Соня, подразумевая, что ее опередила любознательная Рита, а Риту крепкой уж никак не назовешь.

– А потому, что «крепкая» в переводе на греческий – Валерия, – ответил Женя.

– Лерка? – удивилась Соня.

– Угу, она на другой же день попросила меня предъявить документы и полностью представиться.

– И вы?..

– А как же. Я предъявил свой паспорт, свое служебное удостоверение. Видимо, пришло время представиться и вам – Князев Евгений Сергеевич, лесничий Словинского лесничества.

– А вы сказали, что вы не местный. Откуда вы?

– А об этом я расскажу как-нибудь потом, хорошо? Мы уже приехали.

Машина действительно остановилась. Соня выглянула в лобовое стекло и увидела, что они остановились у кладбища. Высоченные сосны теснились за низеньким голубым штакетником. Если бы не поглядывающие из-за стволов кресты и ограды, можно было бы принять это место за лесопарковую зону.

Женя вышел из машины, обошел ее и, открыв дверцу, протянул Соне руку:

– Прошу.

Соня посмотрела на протянутую руку, где-то в подсознании у нее промелькнуло, что у него необычная рука, но она не успела подумать, в чем ее необычность.

Он заметил ее настороженный взгляд, улыбнулся и проговорил:

– Не бойтесь, Соня, пойдемте, здесь недалеко.

Соня не боялась, но ей было немного неуютно: на улице заметно вечерело, местность была абсолютно пустынна, и она – один на один с этим непонятным человеком. Но она пошла.

Евгений не обманул, они действительно ушли недалеко. Прямо за первым же рядом могил Соня заметила огромную чугунную ограду. Дверца ограды была приоткрыта. Евгений вошел в ограду первым, за ним прошла Соня. Здесь они увидели несколько рядов могил с добротными гранитными памятниками. На первом же памятнике Соня прочитала: «Морозова Аграфена Игнатьевна». Она посмотрела вопросительно на Евгения, а он, поняв ее немой вопрос, утвердительно кивнул. Женя привез ее в семейную усыпальницу помещиков Морозовых.

Здесь было около десяти могил, самая последняя по времени – та, которую Соня увидала первой. Аграфена Игнатьевна умерла в 1913 году, вероятно, это была мать Лизы. Могилы самого Федора Семеновича Соня не нашла. Самая первая могила была покрыта чугунной плитой, на которой было написано: «Здесь покоится достопочтенный дворянин, капитан Морозов Порфирий Корнилович, проживший семьдесят лет, три года, восемь месяцев и тринадцать дней». Не было в усыпальнице самых первых морозовских могил и самой последней.

Они немного постояли, потом Соня повернулась к Жене, чтобы спросить, не знает ли он, где похоронен расстрелянный Федор Семенович, но успела только открыть рот.

– Нет, я не знаю, – ответил Женя, – расстреляли его здесь, а кто и где похоронил, никто не знает.

– Ну не испарился же он?

– А кто его знает, пойдемте, Соня, пора ехать.

Они снова сели в машину и снова поехали. Соня думала, что они поедут по прежней дороге, поэтому немного удивилась и снова хотела выяснить у Жени, но опять только успела открыть рот.

– Здесь короче, – сказал он.

И все. И снова молчание. Соня тоже решила молчать, но выдержала только пять минут, потому что чувство раздражения в ней росло с каждой минутой. Она снова повернулась к нему, чтобы спросить: почему он всегда молчит, – но снова успела только открыть рот.

– А о чем говорить?

– Вы что, читаете мои мысли? – на этот раз успела спросить Соня.

Евгений усмехнулся и ответил:

– Нет, мысли я читать не умею, но вы так долго собираетесь с мыслями, что нетрудно предугадать, что вы хотите спросить.

– Да? И что же я хочу спросить теперь?

– Давайте и об этом поговорим попозже, – ответил Евгений, – мы опять приехали. Я вам обещаю, что у нас будет много болтливых вечеров, мы обязательно поговорим обо всем, и вы еще удивитесь моему красноречию. Что? Ах, я уже вас удивил, ну и замечательно. Можете рот закрыть.

Он выговорился и вышел из машины. Соня не сразу сообразила, что осталась в машине одна. Этот человек ее снова удивил.

* * *

Ужин устроили праздничный. Евгений захватил из дома свою уникальную жаровню, с вертелом оригинальной конструкции. Как только все содержимое автомобильного багажника перекочевало в мужскую палатку, где был устроен продовольственный склад, в жаровне заполыхал огонь и на вертеле появился большой кусок мяса.

Девушки стали быстро накрывать на стол. Сергей принес и поставил на стол большую, оплетенную лозой бутылку.

– Ух ты, а это откуда? – спросила Рита.

– Это подарок, – ответил Сергей.

– От кого? – не унималась Рита.

– От коллег из Москвы.

– За что?

– А так, я им понравился.

– Очень странно. Чем ты там занимался?

– Я? Работал.

– А… – начала Рита.

– Марго, прекрати меня допрашивать, – ласково проговорил Сергей, обнял жену, потерся носом о ее носик и чмокнул в лоб, – ты забываешь, что мент я, а не ты.

Рита улыбнулась, высвободилась из объятий мужа и тихо проговорила:

– Как скажешь, дорогой. Ой, как пахнет! – Потом, обращаясь к Евгению, спросила: – Женя, а у вас не сгорит?

– Ни в коем случае, даже если огонь будет очень большой, в этом случае вертел начнет вращаться быстрее, и мясо жарится со всех сторон равномерно.

– Очень интересно, – продолжила разговор Рита, – и что же получается, что это мясо практически не может сгореть.

– Теоретически может, – ответил Евгений, – но только в одном случае.

– В каком? – спросила Соня.

– Если уснуть и забыть о мясе совсем, но я столько не пью.

Все засмеялись, а Женя встал и пошел к жаровне.

– Женя, а как же ваш знаменитый «неандертальский» соус? – спросила Соня. – Мы будем его делать?

– Нет, сегодня будем делать другой соус. Сегодня будет у нас «пацанский» соус, – ответил Женя с какой-то блатной интонацией и ушел в палатку.

Девушки переглянулись, и Рита спросила громко, чтобы услышал Евгений:

– А нельзя ли узнать рецепт?

– Конечно, можно, – ответил Женя, ставя на стол большую бутылку кетчупа, – основная рецептура на этикетке, останется добавить свежую зелень, и получится соус «по-пацански».

Последние слова Женя сопроводил неоднозначным жестом: он оттопырил на каждой руке по два пальца, мизинец и указательный, и потряс ими в воздухе. Чем опять вызвал общий смех и очередное удивление у Сони.

Ужин удался, всем понравилось и вино, и мясо, и соус. Все шутили и смеялись, и никто не хотел говорить о предстоящем завтра походе. Но было заметно, что это событие беспокоит всех.

Разошлись около полуночи, девушки – в женскую палатку, мужчины – в мужскую. Обычно Рита и Сергей перед сном уходили на озеро погулять, но сегодня и они сразу разошлись спать по разным палаткам.

Соня собрала со стола посуду, наскоро перемыла ее, сложила все на столе, прикрыв большим белым полотенцем. Поставила на стол чайник и чашку – это для тех, кому захочется попить ночью. Осмотрела все критическим взглядом, поставила себе мысленно пятерку и ушла в свою палатку. Если бы она обернулась и посмотрела на мужскую палатку, то непременно бы разглядела сидящего около нее Евгения, который наблюдал за ней.

Соня проснулась оттого, что не услышала привычного сопения Риты. Она подняла голову, оглядела палатку. Так и есть, «воробей» улетел. Она снова легла. Наверняка Марго условилась с Сергеем, что выйдет к нему, как только все уснут. Волноваться не стоит. Соня повернула голову в сторону Лериной раскладушки. Но и эта раскладушка была пуста. Теперь Соня начала волноваться. Она поднялась, накинула халат и вышла на улицу.

Огромная желтая луна висела на небе, хорошо освещая окрестности. Соня потопталась немного у затухающего костра, прислушалась, ничего не услышала и решила вернуться в палатку.

Огромная пустая палатка выглядела чужой и неуютной. Соня постояла немного у входа и вернулась к костру. Потом решила сходить к озеру. Тропинка хорошо освещалась луной, и через несколько минут Соня оказалась на берегу. Но и здесь – никого. Она присела на берегу и залюбовалась озером. В лунном свете поверхность воды плескалась и переливалась, как серебро. Может быть, поэтому озеро назвали Серебряным…

На озере показалась лодка. Она бесшумно скользила по поверхности воды. Соня пригляделась, это была резиновая лодка Жени. В лодке заметен был один человек.

Лодка подплыла к берегу, из нее на берег вышел Евгений. Он тоже заметил Соню и, привязав лодку, подошел к ней.

– А почему вы не спите? – спросил он.

– А вы? – Ответила вопросом на вопрос Соня.

– А я мережки поставил, завтра с рыбой будем.

– А я не могу одна спать. Все куда-то разбрелись. Мне там одной страшно.

– Ну что же, пойдемте бояться вместе, – предложил Евгений.

– Да, пойдемте, а то прохладно становится, – поежилась Соня.

Они пришли в лагерь. Там по-прежнему было тихо. Соня заглянула в палатку и увидела на раскладушке Риту. Соня обернулась, Евгений стоял у костра. Она опустила входной занавес и вернулась к Евгению.

– Марго спит, – сказала она.

– Да? – удивился Евгений. – А как же вы ее не заметили до этого, может, она сидела в нашей палатке, пока меня не было.

Соня удивленно посмотрела на Евгения и, прикусив нижнюю губу, сказала:

– Лерки тоже нет. Посмотрите, Сережка на месте?

Евгений прошел к палатке, заглянул в нее, вернулся к Соне и отрицательно покачал головой.

– Это не наше дело? – спросил Женя.

– Это не наше дело, – подтвердила Соня.

Женская палатка распахнулась, и у входа показалась Рита. Даже в призрачном свете луны было заметно, что с ней далеко не все в порядке. Она еле держалась на ногах, была бледна. Сделала шаг, неловко запнулась и рухнула на землю.

Соня и Евгений подбежали к Рите. Евгений поднял ее на руки и внес в палатку, положил на раскладушку. Соня присела рядом, потрогала лоб подруги.

– Она холодная как лед, – сказала Соня, – что это с ней?

– Не знаю, но мне кажется, врач бы нам не помешал.

Он встал и вышел из палатки, через минуту Соня услышала автомобильный сигнал. Рита прерывисто дышала, глаза ее закатились. Соня испуганно гладила подружку по голове и приговаривала:

– Воробышек, миленький, что с тобой?

Но в ответ Рита только хрипло дышала, по ее крохотному, тщедушному тельцу пробежала судорога, ее всю передернуло. Соня испугалась еще больше. Она выскочила на улицу и закричала:

– Женя, у нее судороги!

– Что случилось? – услышала она жизнерадостный голос Сергея, возвращавшегося в лагерь со стороны леса.

– Рита, – ответила Соня, – ей плохо.

Сергей бросился в палатку. Соня и Евгений – за ним. Он опустился на колени перед Ритой, стал трогать ее голову, руки, трепал ее, просил очнуться, спрашивал, что случилось. Потом обернулся к Соне и сказал:

– Что случилось? Она без сознания, вечером же было все в порядке.

Вместо ответа Евгений спросил:

– Где доктор?

– Кто? – не понял Сергей.

– Лера где? – спросила Соня.

– Не знаю, – ответил Сергей, поднимаясь с колен.

– Вы разве были не вместе? – спросила его Соня.

Сергей растерянно потер лоб, отрицательно замотал головой.

– Жень, надо в больницу. Срочно! Скорей, я прошу, – обратился он к Евгению.

Евгений выбежал из палатки. Сергей завернул Риту в одеяло, взял на руки, как маленького ребенка, и вынес на улицу.

Машина уехала, все стихло. Соня осталась в лагере одна. Ей было страшно, одиноко, холодно. Она вернулась в палатку, надела на себя теплый свитер, на голову повязала платок. И снова вернулась на улицу. Спать теперь уже было невозможно. Она подошла к костру, раздула тлевшие угольки, подбросила сухого хвороста, повесила на перекладину чайник и присела рядом.

Костер быстро разгорелся, чайник начал тихонько шипеть. Небосвод заметно посветлел, начинался рассвет. Соня услышала за спиной шаги и обернулась. По тропинке со стороны озера шла Лера. Она шла босиком, в одной руке несла свои тапочки, вторая была засунута в кармашек шорт. Голову она слегка склонила на левое плечо. Ее великолепные волосы светлым воздушным полотном окутывали плечо и руку, закрывая пол-лица. Она подошла к костру, поставила тапочки на землю и присела рядом с Соней.

– Что не спишь? – почти равнодушно спросила она.

Соня посмотрела на нее и спросила:

– Где ты была?

– Гуляла, а что?

– Ты что, ничего не слышала?

– Что? – Она осмотрела лагерь и спросила: – А где машина? Я что-то пропустила?

– Сережа и Женя увезли Риту в больницу.

– А что с ней? – взволнованно спросила Лера. – Почему меня не позвали?

– А где тебя было искать? – сердито проговорила Соня.

– Да, – растерянно ответила Лера, – прости.

Чайник закипел. Соня встала, сняла его с огня и понесла к столу, обернулась к Лере и сказала:

– Ты бы оделась, прохладно. И давай чаю попьем.

Лера подошла к столу, села на скамейку, наблюдая, как Соня разливает чай по кружкам.

– Мне не холодно, а чаю выпью с удовольствием.

Несколько минут они обе молчали. Потом Соня не выдержала и спросила:

– Лера, Сергей был с тобой?

Лера ждала и боялась этого вопроса. Она пригнулась к столу, как будто хотела спрятаться в кружке с чаем.

– Лера, я задала вопрос, – сказала Соня уже более настойчиво.

Лера выпрямилась, с шумом выдохнула ответ:

– А если и так, что с того?

В душе у Сони поднималась волна гнева, но она так и не научилась кричать, поэтому, чем сильней злилась, тем тише становился ее голос.

– Как ты могла? Он муж твоей подруги, – после долгой паузы сказала Соня.

Лера помолчала немного, потом спокойно ответила:

– Я его люблю.

Соню ее слова обожгли огнем. Ей было противно, она вмешивалась в чужую жизнь, этого она не делала никогда и не любила, когда в душу лезли другие. Но сейчас она не могла промолчать, не могла смотреть Лере в глаза, поэтому сказала очень тихо, но веско:

– Ты должна уехать.

Лера усмехнулась:

– Нет. Один раз я уже уезжала, хватит. Теперь я своего счастья никому не уступлю.

Кое-что для Сони начало проясняться.

– Значит, твой неудачный роман?.. – спросила она, глядя Лере в глаза.

– Да, – ответила Лера и, сделав глоток чая, продолжала: – Я не виновата, что мы с ним полюбили друг друга. Я честно ушла тогда. Первая прервала наши отношения, потому что Ритка не только для тебя близкий человечек. К тому же – у них был ребенок. Но я оказалась не настолько сильной, как думала. Я уехала, но вернулась, потому что не могу без него. Мы решили все рассказать Рите после отпуска. Но…

– Это подло, – снова прошептала Соня.

– Подло? – Лера усмехнулась. – А жизнь вообще подлая штука. А не подло иметь все и лишиться всего, причем сразу? А не подло любить, быть любимой и не быть вместе?

Лера горячилась, но она не кричала, она говорила, взвешивая каждое свое слово. Похоже, что она долго готовилась к этому выступлению.

На улице пошел дождик. Он сеял мелкими каплями, тихо и равномерно поливая всю землю. Соня не знала, как поступить. Разговаривать с Лерой она больше не хотела, поэтому просто поднялась и ушла в палатку.

Там она, не раздеваясь, легла на раскладушку, натянула на себя одеяло, спряталась под него с головой, как будто хотела спрятаться от всего мира, от всех его проблем сразу.

– Нечего изображать из себя страуса, – вдруг услышала она голос Леры, – ты думаешь, если засунешь голову в песок, то страшно уже не будет. Нет, милочка, жизнь бьет ключом не только по голове, но и по остальным частям тела тоже.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – проговорила Соня, выглядывая из-под одеяла.

– Придется, – жестко проговорила Лера.

Соня еще глубже залезла под одеяло, стараясь не слышать Леру. Но та говорила, говорила и говорила. Ее как будто прорвало.

Она рассказывала, как ей было плохо и одиноко, но она вынуждена была изображать из себя сильную женщину, потому что таковой ее воспринимали окружающие. И только два человека на свете поняли ее. Это Сергей и ее дядя, который помог ей вылечиться. Остальные над ней либо смеялись, либо открыто злорадствовали. Ей было тяжело, и она сломалась. Она в этом не виновата.

Соня согрелась под одеялом и начала дремать под монотонную речь подруги, под шелест дождя за стенами палатки. Она не заметила, как заснула. Она не хотела слушать исповедь Леры, полагая, что ничего путного в свое оправдание она не услышит.

Проснулась Соня оттого, что услышала шум подъезжающего автомобиля. Она прислушалась, шум мотора смолк, и опять слышен был только шум дождя. Соня поднялась с раскладушки, влезла в тапочки и пошла к выходу. Но тут же услышала гневные крики и шум борьбы. Она быстро отдернула полог, закрывающий вход в палатку, и увидела Евгения, который отчаянно хлещет по щекам Леру. Лера пыталась защищаться. Она уворачивалась, прикрывала лицо руками, но удары Евгения достигали своей цели. У Леры потекла кровь из носа и из губы. В конце концов она села на корточки, прикрывая голову руками.

Вид у Евгения был безумный, он лупил несчастную Леру, приговаривая:

– За «воробья», за Сережку, за Соню. – Он прибавлял еще некоторые русские слова, от которых Соня покраснела бы в иной ситуации.

А сейчас она, не раздумывая ни секунды, бросилась на помощь подруге, закрыв ее своим телом. Один из ударов пришелся прямо по ней. Она закричала что есть мочи:

– Женя, остановись!

На Евгения это подействовало как холодный душ. Он опустил руки, глубоко вздохнул, отошел к столу и остановился как вкопанный.

Соня сняла с головы платок и стала вытирать кровь с разбитого лица подруги. Лера взяла у нее платок, посмотрела на кровь, потом подняла глаза на Соню, перевела взгляд на своего обидчика. Взгляд у нее был совершенно потерянный, глаза бегали. Ничего от былого королевского величия. Перед Соней был жалкий, забитый, больной человек. Теперь она была почти такая же, как тогда, когда сидела на игле.

Потом Лерин взгляд стал осознанней, она как будто что-то вспомнила, отдала платок Соне и, не говоря ни слова, развернулась к ней спиной и бросилась бежать.

– Лера, вернись! – Соня хотела побежать за ней, но почувствовала на своем запястье железную хватку руки Евгения.

Она обернулась к нему и спросила:

– Что произошло?

Евгений смотрел на нее, и взгляд его показался в этой ситуации невероятным – он излучал радость, ликование, нежность. Таким его Соня еще не видела. Он положил руки ей на плечи, улыбнулся, собираясь что-то сказать, но тут заметил на ее скуле наливающийся синяк и только смог проговорить:

– Ой, ешкин кот, я ведь и вас задел сейчас. Он огляделся вокруг, сорвал лист мать-и-мачехи и приложил его к Сониной щеке.

– Подержите так, – сказал он и отошел от нее.

Дождик тем временем закончился, и из-за туч выглянуло солнышко. Трава блестела серебром дождевых капель, над озером повисла огромная разноцветная радуга.

Соня села на скамейку под навесом, наблюдая, как Евгений осматривает стол. Он выливал содержимое всех кастрюль, чайников и кружек в костер, складывая все это в ящик для посуды.

– Женя, что произошло? Как Рита?

– Нормально, – ответил Евгений, не отвлекаясь от своего дела, – нормально, жить будет.

– А что с ней произошло? – спросила Соня.

– Съела что-то несвежее, но козье молоко от бабы Гашиной козы спасло ее. Произошла реакция, и ее вырвало, промывание желудка, самопроизвольное.

– Она в больнице?

– Да, только Сергей сильно беспокоится за нее, поэтому позвонил своим друзьям из МЧС, и сейчас, наверное, их уже забирает вертолет, они полетят в Костров. Не волнуйся, там все будет в порядке.

– Женя, Сергей вам рассказал… про себя и Леру? – спросила Соня, смутно догадываясь о причине его гнева и гоня от себя страшную догадку.

– Нет, я давно это знал. Они встречались регулярно. И я был немного виноват перед Ритой. Сергей просил – я прикрывал его. Я не хотел вмешиваться, чужая душа – потемки. – Евгений оставил свою бурную деятельность по очищению посуды и присел рядом с Соней. – Я думал сначала, что он не любит Риту: что она по сравнению с Валерией, и как мужик я мог понять Серегу. Но, оказывается, там все намного сложней. Я еще не совсем разобрался, и мне стыдно, что я не смог сдержать своего гнева, но, Соня, я разберусь и потом тебе все объясню.

Сидя рядом с ней, он положил свою руку на ее ладонь, говоря, старался не смотреть ей в глаза.

Соню снова удивил этот человек, она и не предполагала в нем такую бурю эмоций – он даже не заметил, как перешел с ней на «ты».

– Надо собрать все это и сворачивать лагерь. Сергей мне приказал не оставлять тебя здесь и привезти в Костров. Давай-ка собираться.

Он опять взял ее за плечи и опять как-то по-особенному тепло посмотрел на нее.

– А как же Лера? – спросила Соня. – Ее надо поискать, она явно не в себе.

– Я думаю, эта ехидна не пропадет, на всякий случай предупрежу своих помощников, пусть прочешут лес вокруг озера. Но я думаю, что она в Кострове будет раньше нас с тобой. Собирайся.

Они быстро свернули лагерь, через час на поляне перед озером уже осталось только кострище с рогулинами для котла и дощатый стол с навесом и скамейками. Евгений внес последние штрихи в уборку стоянки – взял маленькую саперную лопатку и закопал ямку с мусором. Потом сел за руль, и машина помчалась по дороге в Словинское.

* * *

Соня нажала на звонок, он резко задребезжал, покатился в глубь квартиры и затих где-то в соседнем помещении. Соня растерянно посмотрела на Евгения и сказала:

– Мамы нет дома.

Евгений улыбнулся, пожал плечами и спросил:

– А ключ есть?

– Ключ? – не сразу поняла Соня. Последние пять лет, когда Нина Андреевна была на пенсии, Соня ключ с собой не брала. – Я никогда с собой ключи не ношу. Придется ждать. – Она присела на свою сумку, Евгений примостился рядом с ней.

Соня была растеряна. И эта заминка с ключом даже обрадовала ее. Когда они подъехали к ее дому, она приготовилась сказать Евгению «до свидания», но он, опередив ее, сказал:

– Надеюсь, Соня, вы будете столь же гостеприимны, как и я?

Соня даже не успела ничего ответить, а он тут же добавил:

– Вот спасибо вам, а то я прямо и не знал, как мне быть. Сами мы не местные – не ночевать же в машине, а то поймут неправильно.

Говоря все это, он вытаскивал из машины вещи, ставил их рядом, а затем протянул Соне руку, предлагая помочь выбраться из автомобиля. Соня осторожно, как бы опасаясь, вложила свою руку в его открытую ладонь и, опираясь на нее, спрыгнула на землю. И сама удивилась, как легко у нее это получилось. А Евгений все держал ее руку в своей. Соня попыталась высвободить руку, но не смогла. Она подняла глаза на него и заметила, что он смеется, беззвучно, одними искрящимися глазами. Соне стало не по себе, она все-таки высвободила руку и проговорила:

– Я живу на первом этаже, милости прошу.

Соня взяла свою сумку с вещами и сумку Риты, Женя забрал все остальные. Основное оборудование лагеря они оставили, когда заехали в село, – палатки, посуду. Женя хотел оставить там и сумку Леры, но Соня не разрешила ему это сделать, сказала, что отвезет ее в город. Ко всем прежним сумкам прибавилась еще одна. Соня поняла, что это сумка с вещами самого Евгения.

И вот теперь они сидят на площадке ее первого этажа, каждый на своей сумке, и молчат каждый о своем.

– Сонечка, – раздался женский голос со второго этажа, – а я гляжу, ты это или не ты?

– Здравствуйте, Ирина Аркадьевна, – проговорила Соня, вставая с сумки, – вы случайно не знаете, где мама?

– Случайно знаю, – сказала соседка. – А она как будто чувствовала, что ты приедешь. Не хотела никуда ехать, но мы ее все же уговорили.

– Куда ехать? – удивилась Соня. Заставить маму уехать из дома могли только чрезвычайные обстоятельства.

– Ой, да не волнуйся, – проговорила соседка, касаясь Сониной руки, – вот, возьми ключ.

Соня взяла в руки ключ, повертела его, не понимая, что с ним делать, и отдала его Евгению. Сейчас она могла думать только о маме. Где она? Проницательная соседка Ирина Аркадьевна поспешила успокоить ее:

– В ее бывшей конторе организовали однодневную экскурсию во Владимир, бесплатную, и пригласили пенсионеров, ей позвонили вчера, уже после того, как позвонила ты. Она отказалась, ждала тебя. Но мы, – соседка многозначительно указала рукой на другие квартиры, – мы все уговорили ее. А ключ я предложила оставить у меня, я же целый день дома, а когда ей такой случай еще представится.

Евгений уже открыл дверь, перетащил в квартиру вещи, потом подошел к Ирине Аркадьевне и, пожимая ей руку, проговорил:

– Мы вам премного благодарны, уважаемая Ирина Аркадьевна, но извините нас, мы очень устали.

И, не дав женщинам опомниться, обняв Соню за плечи, увел ее в квартиру и закрыл дверь. Ирина Аркадьевна не успела спросить у Сони, поэтому растерянно задала свой вопрос закрытой двери:

– А это кто?

Ответа она, естественно, не получила – но и так все понятно. Она улыбнулась и прошептала:

– Слава богу, наконец-то. – И ушла по лестнице на второй этаж.

Соня продолжала пребывать в ступоре, Евгений же, наоборот, чувствовал себя как рыба в воде. Он быстро осмотрел квартиру, бесцеремонно открывая и осматривая все помещения и комментируя свои открытия:

– Это кухня, это гостиная, это мамина спальня, ага, это наша комната. А где у вас удобства?

Соня начинала просыпаться, такая супернаглость ее не просто возмущала, она ее бесила.

– Послушайте, – начала она.

Евгений подошел к ней и вновь обнял за плечи, как это уже делал.

– Слушаю, да, кстати, ты уже можешь говорить мне «ты». Так что ты хотела мне сказать?

Сначала Соню охватило то же, уже знакомое ей, смутное чувство. Но на сей раз она быстро справилась со своими эмоциями и хотела уже продолжить свое гневное выступление, но не успела. Женя зажал ее губы нежным крепким поцелуем.

Отпустив ее, он придержал ее за плечи и посадил на стул в прихожей. И пока она приходила в себя, переспросил:

– Так где же у вас удобства? Чур, я в ванную первым.

Соня смогла в ответ только кивнуть, она была согласна на все. Чего-чего, а такого она от него не ожидала. Евгений присел перед ней на корточки и спросил:

– Ты как? Жива?

Соня кивнула.

– Я пошел?..

Соня кивнула. Евгений, не дожидаясь больше внятного ответа, взял свою сумку и нырнул в дверь ванной.

Соня пришла в себя через несколько минут, когда услышала шум льющейся воды. Она вздохнула, поднялась и, придерживаясь за стену, побрела в кухню. Автоматически заглянула в холодильник, достала оттуда сосиски, яйца, поставила на огонь сковородку, чайник и снова села.

У нее никак не укладывалось в голове, как это могло случиться. Бесконечная цепь вопросов возникала в ее голове: «Как это? Что это? Почему это? Кто это?» На стене висело овальное зеркало, она приподнялась, заглянула в зеркало, потрогала свои губы и снова задала себе вопрос: «Это я?» Ее охватила такая слабость, что она не могла даже двинуться с места – так и сидела на стуле, когда в дверном проеме показался Евгений.

И он снова удивил ее. У него были мокрые волосы и борода, но они были значительно короче, видимо, Евгений не только успел помыться, но и слегка подстричься. Теперь можно было разглядеть лицо этого мужчины. Оно понравилось Соне. У него, оказывается, были красивые карие глаза, прямой, с легкой горбинкой нос, пухлые, как у ребенка, губы. Он стоял, опершись на дверной косяк, сложив руки на груди. На нем был не привычный костюм лесной охраны, а синие джинсы, до пояса он был обнажен. Соня и раньше видела его полуобнаженным и в плавках, но только сейчас она заметила, что у него прекрасная фигура с довольно крепкой мускулатурой. Она впервые взглянула на него как на мужчину, и увиденное впечатлило ее. Вспомнились слова Танечки Боровиковой, что Женя не показывает ей себя в реальном свете. А вот теперь, видимо, этот момент наступил.

Он несколько минут довольно бесцеремонно разглядывал ее, потом подошел и присел перед ней на корточки.

– Я тебя напугал, солнышко, прости меня, – он говорил так ласково и так нежно улыбался, что Сонины сомнения растаяли в один миг.

– Почему? – задала она один из недавно возникших вопросов.

– Я тебя люблю, – ответил он просто и поправил ее волосы.

– Меня?

– Да, и люблю безумно.

– А… я…

– А ты?

– Я? Я не знаю, – ответила Соня растерянно.

Женя вздохнул, поднялся, заметил на столе яйца и сосиски, на плите увидел уже дымящуюся сковородку.

– Ой-ёй-ёй, так можно и пожар устроить. – Он переставил сковородку на другую конфорку и снова обратился к Соне: – Я здесь сам управлюсь, иди отдохни, солнышко.

Соня поднялась со стула и побрела к выходу, потом, не оборачиваясь, чтобы не встречаться с Женей взглядом, спросила:

– Почему «солнышко»?

Почувствовав на своих плечах руки Жени, она вздрогнула, потом ощутила у левой щеки горячее дыхание и услышала шепот:

– Потому что таким золотым только солнышко бывает.

Он вдохнул запах ее волос, поцеловал в пушистый затылок и отпустил. Соню обожгло жаркой волной, дыхание стало прерывистым и горячим. Она порывисто обернулась и утонула взглядом в его глазах. Он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, волосы, глаза и плечи. Она не могла ни противиться этому, ни остановить его.

Прервал их свисток чайника, который зазвучал резко и звонко. Они отскочили друг от друга, оба рассмеялись. Женя снова подошел к Соне, обнял ее и прижал к себе. Для Сони все это было новым жизненным опытом. Она вздохнула и, закусив губу, покачала головой. Выставила вперед руки и тихо проговорила:

– Подожди, я не могу, не все сразу.

Теперь улыбнулся он и ответил:

– Ты мне сказала «ты», это уже прогресс в наших отношениях.