Текст книги "Заказ на мужчину мечты"

Автор книги: Марина Ефремова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Да, я, а что? – спросила Соня.

– Можешь гордиться, считай, спасла ему жизнь. Явись ты на пятнадцать минут попозже, и нашла бы только холодный труп.

– Значит, он жив?

– Конечно, и выздоравливает. Правда, пока он без сознания, но завтра, возможно, очнется, так что можешь его завтра навестить.

– Спасибо, Лерик. Я завтра обязательно приду, мы с Риткой придем, заодно и тебя повидаем. Ты завтра как работаешь?

– Я сегодня сутки, завтра сплю, так что буду в своей конуре, заходите обязательно.

– Фу, слава богу, – выдохнула с облегчением Соня, положив трубку на рычаг телефона, – наливай, давай выпьем за все, что хорошо кончается.

Они подняли свои бокалы с пивом, чокнулись и с наслаждением потягивали ароматный тягучий напиток с острым привкусом.

– Сонь, а что за бумажки ты носила Морозову, они с тобой? – спросила Рита.

– Конечно. – Соня совсем забыла о цели своего визита к Морозову, она протянула руку к своей сумке. – Там, в папке.

Рита достала из Сониной сумки прозрачную пластиковую папку, передала ее Соне и сама села рядом. Соня вынула копии планов усадьбы и дома, развернула, и они принялись внимательно изучать их. Но ничего особенного не заметили – планы как планы.

– Ну и что? Дом как дом, – мрачно проговорила Соня, – тысячи таких же разрушено и сожжено по России. Чего это его потянуло на пепелище через столько-то лет? Видишь, как судьба играет человеком. Не заблажилось бы Эдуарду Семеновичу осмотреть руины родового поместья, не лежал бы он сейчас в реанимации, а спокойненько готовился к симпозиуму в Стокгольме.

– Ну, милая, – вздохнула подруга, – нам не только не дано предугадать, как слово наше отзовется, но и как откликнутся наши поступки. Если бы знать, где упасть, соломки бы подстелил, – продолжала бормотать Рита, крутя и вертя прозрачную пленку, на которой был скопирован план фундамента усадьбы. – Слушай, ты, техник-архитектор, объясни-ка мне, что где здесь на плане?

– Я, между прочим, уже давно не техник, а инженер, а ты, между прочим, все же учитель математики, могла бы и сама во всем разобраться, а еще геометрию детям преподает, – поддела Соня.

– А при чем тут геометрия? – удивилась Рита.

– Все очень просто. Архитектор, проектировавший эту усадьбу, использовал неровный ландшафт и разместил все компоненты усадьбы в геометрической последовательности. В окружность он вписал сначала квадрат, в квадрат вписал треугольник, в треугольник впиндюрил прямоугольник. Это дом. Он одновременно и самая высокая точка усадьбы, видимо, стоял на холме. Между углов большого квадрата и сферой большой окружности, вероятно, когда-то располагались различные хозпостройки – конюшни, сараи и так далее, и так далее. Либо сад, либо парк – сейчас не осталось и пня горелого – выделял большой треугольник перед домом. Там любили разбивать различные клумбы, фонтаны и прочее, и прочее.

– Ты гений, Софья, не зря мой Татищев называет тебя мудрой.

– Не я, а архитектор. Усадьба была построена в середине девятнадцатого века, архитектор скорее всего был крепостным, освоившим науку. Судя по всему, самоучка, – сказала Соня.

– А такие выводы откуда взялись? – продолжала дотошничать Рита.

– Понимаешь, кто был побогаче да амбициознее, те приглашали архитекторов-французов либо итальянцев. Эти бы непременно наворочали на такой местности террас да всяких садов висячих, чтобы побольше денег с помещика содрать. А здесь крестьянский ум налицо: все равноудалено от дома, но все под рукой и в то же время не мозолит глаза барину. Учтены интересы и крестьянина, и помещика.

Рита внимательно слушала подругу, а сама продолжала крутить кальку с планом.

– Что ты делаешь, – рассердилась Соня, – положи на место, а то порвешь еще, а мне надо отдать его этому… Слушай, а как называют таких, которые травятся. Те, которые тонут, – утопленники. Те, которые вешаются, – висельники, а которые травятся – отравленники, что ли?

Подруги прыснули и засмеялись.

– Сонька, ты теоретик, ты подо все теорию подводишь и каждую мелочь стараешься объяснить, – отсмеявшись, сказала Рита, – а надо ли? Прими как есть и не копайся, а то так и помрешь старой девой.

Соня выслушала нравоучения подруги со скептической улыбкой, кивнула, как бы принимая алаверды, переход тоста, и ответила:

– Старой – согласна, девой – никогда.

Они налили еще по бокалу пива, разговор постепенно перешел в иное русло. Про план и усадьбу они вспомнили, лишь когда пришло время ложиться спать. Прежде чем разобрать диван для Сони, Рита стала убирать бумаги на место. Взгляд ее снова скользнул по прозрачному листку с планом.

– Слушай, а тебе не кажется, что здесь что-то не так? – спросила Рита.

– Не знаю, – с недоумением протянула Соня, – обыкновенная усадьба. А что? Тебе что-то не нравится?

– Не знаю, я подумаю. Слушай, а ты можешь снять мне копию?

– Нет. Это строго воспрещено. Документы я могу выдавать… – начала Соня.

– Все, все поняла, зануда, – замахала руками Рита.

– Неправда, – Соня еле слышно, но все же оставила за собой последнее слово в разговоре.

* * *

Проснулись они от настойчивого звонка в дверь. Маргарита прошлепала босыми ногами по полу, спеша открыть входную дверь, ворча на ходу:

– Ну, ешкин кот, надежурился, притопал.

Это действительно был Сергей, он ввалился в квартиру, шумный, как всегда, от него пахло табаком, у него были красные от бессонной ночи глаза и озорная, добрая улыбка.

– Девчонки, жрать хочу, не покормите – буду хулиганить, – прокричал он, удаляясь в ванную.

Соня услышала, как зашумела вода, мимо нее опять прошлепала Рита, она продолжала ворчать, а Соня уже поднялась, натянула халат и пошла на кухню.

Она прекрасно знала, что и где лежит в этой квартире. Быстро поставила на плиту воду для пельменей, включила чайник. Нарезала булку, сделала бутерброды. В кухню вошла Рита.

– Ты уже шуршишь? Заботливая ты моя, тебе бы быть Сережкиной женой, а не мне.

– Еще чего не хватало, я бы его и пяти минут не выдержала наедине, его только ты и можешь терпеть, – сказала Соня и хотела добавить, что любит заниматься домашним хозяйством именно потому, что редко им занимается, но не успела.

В кухню вошел Сергей. Он обеими руками обхватил женщин за талию, притянул к себе сразу обеих и пропел:

– «Если б я был султан, я б имел двух жен и двойной красотой был бы окружен…»

– А морда не треснет? – увертываясь из-под руки Сергея, сказала Соня. – Ты и с одной справиться не можешь, куда тебе две.

– Софья, не дерзи, – в шутку погрозил пальцем Сергей, продолжая обнимать Риту, прижимая ее к себе обеими руками.

– Садись есть, коп несчастный, – ласково проговорила Рита, оставаясь в объятиях мужа, будто спрятавшись в них.

Он развернул Риту к себе лицом, улыбнулся, поцеловал ее в нос и сказал:

– Спасибо, любимая, что не обозвала ментом поганым.

– Это моя реплика, – сказала Соня, усаживаясь за стол, куда уже уселись Рита с Сергеем, – кушай, пожалуйста, мент поганый.

– Вы что сегодня, роли распределили – злой следователь, добрый следователь? – спросил Сергей, принимаясь за пельмени.

– Какая тебе разница, – ответила Рита, – лучше скажи, ты насовсем?

– Ага, как же, Софья мудрая подсуропила, всю ночь возились с этим московским гостем, он там шишка какая-то, поручено расследовать все по горячим следам. Сейчас перекушу и в больницу отправлюсь. Говорят, он в себя пришел, допросить надо.

– Я с тобой, – в один голос крикнули обе подруги.

– Ни фига подобного, я и один прекрасно справлюсь.

– Сереженька, милый, – еще ласковей заговорила Рита, – ну нам очень нужно.

– Зачем? – не сдавался Сергей, продолжая с аппетитом поглощать пельмени.

– Мне нужно ему документы передать, которые я ему вчера носила, – проговорила Соня.

– А еще нам надо повидать Лерку, – добавила Рита.

– Лерку?! Она что, здесь? – удивился Сергей.

– Здесь, здесь, – наперебой затараторили подруги.

– И давно?

– Нет, не знаю, – снова вместе ответили Соня и Рита.

– Ну лады, поехали, – сдался Сергей. – Стоп, а Никита? – Сергей прервал их ликование.

– Побудет дома один, – решительно заявила Рита, – не впервой, большой уже, да и спит он еще, не будить же его.

– Ну смотрите у меня, – снова в шутку пригрозил пальцем Сергей. – Так, на сборы вам пять минут, пока я курю на улице, через пять минут уезжаю.

Так быстро Соня еще никогда не одевалась. Через пять минут обе женщины, шутливо подталкивая друг друга, спускались вниз по лестнице. Сергей сидел за рулем милицейской «шестерки». Как только они появились у машины, он откинул окурок и внушительно проговорил:

– Уложились, надо же, ну, раз пошла такая пьянка, садитесь, дамы.

Долго уговаривать их не пришлось.

В больницу они приехали через пятнадцать минут. Им пришлось оставить автомобиль перед въездом на больничную территорию. В тени деревьев стоял маленький домик с одним окном. Это и была каморка, в которой теперь проживала Валерия Дианова, врач в прошлом, санитарка в настоящем.

Соня толкнула дверь, но она оказалась заперта. Рита постучала, но ответа не последовало.

– Наверное, еще не пришла, пошли в отделение, – предложила Соня.

И вся компания двинулась в сторону больничного корпуса. В отделении им пришлось долго объяснять сначала дежурной медсестре, потом дежурному врачу, с какой целью они прибыли. Наконец им выдали белые халаты и разрешили пройти в палату, предупредив, что пациент хотя и в сознании, но еще очень слаб.

Долго искать палату не пришлось, она находилась практически рядом с постом медсестры. Сергей вошел в палату первым, подошел к кровати, за ним порог робко переступили Соня с Ритой.

В палате была всего одна кровать, на которой и лежал Эдуард Семенович Морозов. Он был очень бледен, глаза закрыты, голова безвольно запрокинута назад. Он был прикрыт одеялом до самого подбородка.

Сергей поздоровался. Ответа не последовало. Сергей подошел поближе, снова обратился к больному, и вновь безрезультатно.

– Он, по-моему, мертвый, – проговорил Сергей, заглядывая в лицо Эдуарду Семеновичу.

Соня и Рита подошли ближе к кровати. Соня стала обходить ее, чтобы поглядеть на Морозова с другой стороны, но остановилась после первого же шага и замерла на месте, проговорив:

– Врача, скорей врача.

За врачом побежал Сергей. Соню увела из палаты Рита. Если первый раз, когда она нашла Морозова в гостинице, ей стало не по себе, то сейчас она была почти в бессознательном состоянии. Рита поняла, отчего подруге стало плохо. На полу около кровати Морозова расплылась лужа крови. К подключичной артерии была подключена система переливания крови. Вторая иголка оказалась воткнута в пластиковый пакет с отрезанным дном, из которого на пол и вытекла целая лужа крови.

В палату уже прибежали люди в белых халатах, они суетились вокруг бездыханного тела Эдуарда Семеновича, пытаясь вернуть его к жизни. Через несколько минут к Соне, Рите и Сергею, стоявшим в коридоре, подошел немолодой врач. Обратившись к Сергею, он сказал:

– Умер. Он умер.

– Вы можете установить причину смерти? – спросил Сергей.

– Да, даже без вскрытия, – кивнул доктор, – он скончался от потери крови, это странно. Капельницу с глюкозой ему ставила процедурная сестра Светлана Николаевна, она очень опытный работник, не могла перепутать. Я не знаю, случайность ли это или преступление, пусть разбираются те, кому следует. Однозначно могу сказать только одно: капельница была поставлена наоборот и сработала как насос, почему-то прохудился мешок… Он и так был слаб, а потеряв почти литр крови, сердце не выдержало. Вот, но это все предварительно.

Мимо них прошли медсестры, одна из них рыдала, видимо, это и была Светлана Николаевна. Сергей ушел вместе с врачом.

– Пошли-ка отсюда, – сказала Рита, – а то сейчас куча ментов привалит. Начнутся допросы, дознания, свидетели, показания.

– Да, пошли к Лерке, может, она вернулась, – согласилась Соня.

Они покинули больничный корпус. По дороге к дому Леры обе подруги молчали. Разговор не клеился. Выбивало из колеи странное чувство беды, неприятный осадок опоздания. Приди они на пятнадцать минут пораньше, и застали бы Морозова в живых.

Дверь им открыла Лера. Она стояла на пороге, радушно улыбаясь. Соня невольно залюбовалась подругой. Валерия всегда была очень красивой. Высокая, стройная, с тонкими чертами лица и огромными карими глазами. Длинные светлые волосы были распущены по плечам. Соню удивил внешний вид Леры. Когда они виделись в последний раз, Лера прочно сидела на игле, тогда она производила впечатление неизлечимо больного человека, исхудавшая, почерневшая, с провалившимися глазами, неопрятная и неухоженная. Казалось, что этот человек потерян навеки. И о чудо, перед ней стояла прежняя – веселая, здоровая и красивая – Лерка.

Они обнялись, прошли в крохотную комнатку, где стояла больничная койка, пластиковый стол на железных ножках и больничный стул. На стене висело платье на плечиках, из-под кровати виднелась большая дорожная сумка. На Лере были джинсы и просторная белая рубашка. Она пригласила подруг садиться, включила допотопный электрический чайник и, присев на единственный стул, сказала:

– А я вас так рано не ждала, посещения у нас только с двенадцати. Я после дежурства в душевую ходила.

– А мы заходили к тебе, – сказала Соня, она заметила, что великолепные Леркины волосы еще влажные.

– А где же вы болтались? Я уже минут пятнадцать как пришла, – удивилась Лера.

– Мы к Морозову ходили, – ответила Рита.

– И что, не пустили вас, и правильно. Сейчас чаю попьем, и проведу вас к вашему отравленнику.

– Не надо, – ответила Соня, – нас пустили к нему, но он умер.

Лера стояла спиной к подругам. Она медленно повернулась и сказала:

– Быть не может, я полчаса назад сменилась, он был абсолютно стабилен. Даже не тяжелый. Из шока выведен, его завтра бы выписали. Как?! – она развела красивыми руками, тряхнув головой, волосы соскользнули с плеч и светлым покрывалом закрыли лицо. Она убрала волосы назад и с немым вопросом продолжала смотреть на подруг.

Соня рассказала обо всем, что они увидели в палате, не упустив и то, что там остался Сергей.

– А он зачем приезжал? – спросила Лера.

– Он расследует дело об отравлении, – ответила Рита, – допросить хотел Морозова.

– А, ясно, – ответила Лера, – ну давайте к столу.

Она расставила на столе стаканы, поставила банку с сахарным песком, открыла коробку с конфетами и стала наливать заварку. Стол сообща придвинули к кровати и уселись чаевничать.

– Ну, девочки, что же вы меня не спрашиваете, как я вернулась и где я была? – сказала Лера, пристально вглядываясь в лица подруг и замечая в них любопытство, борющееся с приличиями.

– Захочешь, расскажешь сама, – сказала Рита.

– Хочу, – сказала Лера, – хочу рассказать, чтобы раз и навсегда поставить на этом точку. Я лечилась по американской системе «12 шагов» в клинике-коммуне, год не кололась, и не тянет.

– Ну и хорошо, – подытожила Соня, – расскажи лучше, чем заниматься теперь будешь?

– Пока работаю младшей медсестрой, а проще – санитаркой, утки выношу, полы мою, иногда позволяют банки ставить, – Лера говорила с плохо скрываемым огорчением.

Соня понимала, чем вызван такой тон Леры. Они втроем дружили со школьной скамьи. У Леры были самые превосходные перспективы – умна, красива, влиятельные родители. Школу окончила с золотой медалью, поступила в самый престижный медицинский вуз страны. Закончила, приехала в родной город и стала работать. Через год после этого вышла замуж, этот брак все называли удачным. Но вдруг на Леркину голову повалились несчастья. Сначала в автокатастрофе погибают ее родители, потом муж объявляет, что разлюбил ее, и требует развода. Он нашел для себя более выгодную партию и уехал в Москву. Лерка ушла с головой в работу, она тогда отдалилась от подруг, стала замкнутой, раздражительной. Потом в ее жизни появился мужчина, кто он, никто не знал. Был несвободен, поэтому утешения этот роман Лере не принес, а расставание с любимым усугубило ее состояние. Лера начала принимать таблетки, которые выписывала себе сама. Потом ей стало этого не хватать, стала колоть промедол, дальше – больше. Ее уличили в наркомании, уволили, потом специальная комиссия лишила ее диплома. Лерка катилась по наклонной, за короткое время спустила все ценные вещи, оставшиеся от родителей, потом ушла и квартира.

Кроме родителей, у Леры никого не было, вернее, какие-то дальние родственники где-то были, но связи давно затерялись, и помощи ждать от них было бесполезно. Как Лерка попала в клинику «12 шагов», оставалось загадкой, но ни Рита, ни Соня вопроса этого не задали.

Лера спросила:

– Сонечка, нам восьмая бригада рассказала, что ты нашла этого Морозова случайно, а что за случай тебя к нему привел?

– Я, – растерялась Соня, она вдруг поняла, что нашла его дважды, но первый раз успела, а во второй – нет, – я ходила… меня начальница послала отнести ему документы, которые он у нас заказал.

– Да? А что он мог у вас заказать? Мне сказали, что он москвич, – продолжала Лера.

Соня рассказала ей об усадьбе и о намерениях Эдуарда Семеновича посетить родное пепелище.

– Как интересно, прямо авантюрный роман. Учитывая все это, можно предположить, что господина Морозова умертвили намеренно, – проговорила Лера, – то есть, говоря протокольным языком, налицо состав преступления. Соня, а эти документы с тобой?

– Да, но ты же не думаешь, что его убили из-за них? – удивилась Соня.

– Сонь, мне тоже кажется, что эта смерть каким-то образом связана с этими чертежами, – проговорила Рита, – ведь его же не хулиганы на улице побили, его хотели отравить, а потом…

– Сонь, дай-ка посмотреть, – попросила Лера.

– Зачем?

– Интересно, что же там такого, тебе жалко, что ли, все равно они теперь никому не нужны.

– Я должна вернуть их в бюро, – продолжала слабо отбиваться Соня.

– Да ладно, Сонь, хватит занудствовать, – поддержала подругу Рита.

– Ну смотрите, – сдалась Соня и достала из сумки папку с чертежами.

Несколько минут они вместе рассматривали содержимое папки, передавая друг другу листы кальки и текста. Рита, как и прежде, смотрела, вертя листы в разные стороны, сопоставляя углы и пропорции. Лера внимательно прочитала все тексты. Взяла чертеж и минут пять сосредоточенно рассматривала его, закусив большой палец правой руки и не произнося ни слова. Затем отдала листы Соне со словами:

– Ничего не понимаю. А что еще известно про это поместье и про помещиков Морозовых?

– Без понятия, – ответила Соня, – я специально этим не занималась. Никто не просил.

– Слушайте, девчонки, – заговорила Рита, – у меня через неделю каникулы начинаются, давайте туда махнем.

– Куда это вы собрались? – вдруг услышали они голос Сергея, который бесшумно открыл дверь, стоял и слушал, не решаясь прервать дискуссию подружек, – я вот тебе соберусь, а ребенка куда денешь?

Он подошел к Рите, присел рядом с ней на кровать, потом протянул руку к коробке, взял конфету, сунул ее в рот и только тогда поздоровался с Лерой:

– Здравствуй, Лера.

– Здравствуй, Татищев.

– Ребенка оставлю с тобой, – продолжала Рита, – имею я право съездить в отпуск одна, с девчонками? Или меня к тебе приговорили?

– Угу, – промычал Сергей, отпивая чай из стакана жены, – пожизненно.

– Потом обсудим, расскажи лучше, что там? – сказала Рита, показывая рукой в сторону больничного корпуса.

– Ничего, увезли несчастного в морг, а что? – вопросом на вопрос ответил Сергей.

– Слушай, а у него родственники есть? Им сообщили? – спросила Соня.

– Не-а, один как перст, – ответил Сергей, – Академия наук и его институт организуют похороны и перевозку тела.

– Ясно, значит, наследников нет и претензий никто предъявлять не будет, если мы позаимствуем эти бумажки, – сказала Рита.

– Да что ты к ним привязалась! – вдруг вспылила Лера.

– Лерка, девчонки, я чувствую, что здесь пахнет приключением, – воодушевленно проговорила Рита, – мне кажется, там где-то спрятан клад.

– Не выдумывай, – сказал Сергей, – ну, пора и честь знать, поехали по домам. Софья, давай подвезу.

Он вышел из-за стола. Вслед за ним поднялась и Соня.

– Да, действительно пора, Лера сутки отработала, ей отдохнуть нужно. Лерик, встретимся, звони, сходим куда-нибудь, – сказала она, обращаясь к Лере, потом добавила, адресуясь к Рите: – Эй, авантюристка, пошли домой, тебя там ребенок ждет.

– Это еще поглядеть надо, кто из нас авантюристка, – проворчала Рита, поднимаясь с места.

– Дай вам волю, – вмешался в разговор Сергей, стоявший до этого молча в дверях, – вы бы в такую авантюру ввязались, не дай бог.

Никто и предположить не мог, на какую благодатную почву упадет зерно, невзначай оброненное Сергеем Татищевым.

* * *

Прошла неделя, наступил июнь. За это время Рита и Лера изредка перезванивались с Соней, идея поехать на развалины морозовской усадьбы крепла. Рита успела распустить на каникулы своих шестиклассников и отправить Никиту к маме. Лера съездила в Москву, в свой институт, чтобы получить дубликаты всех документов, необходимых для восстановления диплома. Против поездки по-прежнему был только Сергей.

Телефонный звонок раздался, едва Соня вошла в свой кабинет. Не снимая туфель, она протиснулась между каталожных ящиков к своему столу и сняла трубку.

– Сонька, ура, я свободна! – прокричала в трубку Рита.

– Марго, ты что, подала на развод? – удивилась Соня. Уж кто-кто, а она-то знала, что избавиться от Сергея можно было бы только таким способом. Он даже на дежурствах умудрялся контролировать жизнь своей супруги и, ревниво оберегая ее, не отпускал от себя ни на час.

– Нет, Сережку посылают в командировку в Москву. У меня есть примерно неделя.

– Ты думаешь, за неделю управимся?

– Не знаю. Я напишу ему записку – и все, пускай потом ищет. Короче, я звоню Лерке, а ты быстро оформляй отпуск.

Сказано – сделано. Строгая Ольга Витальевна Закройщикова, несколько поломавшись, все же подписала Сонино заявление на отпуск.

Нину Андреевну уговаривали втроем. Она сдалась только после того, как ей пообещали звонить хотя бы раз в неделю.

На столе в маленькой кухне двухкомнатной хрущевки Татищевых осталась ласковая записка для Сергея. На автовокзале тем временем, в ожидании автобуса на Антипово, стояли три женщины.

Троица выглядела со стороны довольно забавно. Маленькая, как воробей, с короткой стрижкой, в темных бриджах, белой майке и в белых спортивных тапочках Рита. Рядом с ней пухленькая, почти такого же роста, с рыжеватыми кудряшками Соня. Как всегда, на ней было длинное, почти до щиколоток, платье, но с внушительным декольте. Она подставляла под ласковое июньское солнышко свои красивые руки, покатые плечи и красивую полную грудь. Резким диссонансом смотрелась рядом с ними высокая, стройная блондинка. Валерии очень шли короткие джинсовые шорты и белая майка, такая же, как у Риты. Это Рита позаботилась о подруге, она купила ей и шорты, и майку, как себе. Хотела подарить ей такие же бриджи, но решила, что в шортах великолепные Леркины ноги будут выглядеть куда эффектней, и попала в точку.

Автобус подошел, пассажиры медленно загрузились в него, предстояло шесть утомительных часов созерцать неброский среднерусский пейзаж за окном.

Рита и Соня уселись на сиденье вместе, Лера села на противоположное. К ней тут же подсел жгучий брюнет и с явным кавказским акцентом предложил познакомиться. На что Лера ему скептически ответила, что знакомиться с мужчинами в автобусах не имеет права.

– Вах, такой молодой красывый девушка, почему, уважаемая? – поинтересовался ретивый ухажер.

Лера на минутку задумалась, потом поманила его пальцем, он наклонился к ней, и она что-то пошептала ему на ухо. Он на мгновение опешил, а потом буквально сполз с сиденья, кланяясь и говоря на ходу:

– Прастыте, дарагой, прастыте, я никого не хотел обидеть, я так, от чистого сердца.

Рита и Соня, наблюдая все это, прыснули со смеху, а просмеявшись, спросили:

– Что ты ему наплела?

– Сказала, что мы все монахини ордена мафиози и что мы являемся невестами мафии, – ответила Лера под общий хохот.

Лера заранее предупредила подруг, что взяла за свой счет две недели, а поскольку денег еще не заработала, то и путешествовать будет за их счет. Разумеется, они согласились. Общество веселой, умной и надежной подруги компенсировало с лихвой все затраты.

Главный врач не хотел отпускать Леру, но она ответила, что ей необходимы две недели, чтобы подготовиться к аттестационным испытаниям. Главный помнил ее как отличного врача, жалел и желал ей добра, поэтому и отпустил. На автовокзал она приехала сразу после суточного дежурства, поэтому, как только отчалил кавказец, откинулась на спинку сиденья и задремала.

Рита и Соня тихонько переговаривались. Рита рассказала, что ей удалось узнать про усадьбу и про Морозова из книг, которые она просмотрела в областной научной библиотеке.

– Морозовы происходили из крестьян-откупников. Еще 1801 году дед Порфирия Морозова сумел выкупить из крепостничества себя и все свое семейство – аж восемнадцать душ. А были они людишками графа Григория Шуйского, в том числе и отец Порфирия – Корнил. Жили они крестьянским промыслом, торговлей. В 1826 году Корнил получает купеческое звание, а его сын Порфирий поступает на царскую службу и за особые заслуги перед государем получает дворянство и село Словинское в полное свое владение. После отставки он поселяется там. Следующей наиболее заметной фигурой из рода Морозовых является Федор Семенович. Этот держал на Волге целую флотилию. Был богат необыкновенно, сказочно. В его поместье в Словинском, говорят, даже туалеты были с золотыми унитазами. Но в достопамятном 17-м все это было сожжено и разворовано взбунтовавшимися народными массами. Самого же Федора Семеновича расстреляли там же, в родном гнезде. Тут, знаешь, есть одна романтическая история.

Рита замолчала, чтобы подстегнуть интерес подруги, но этого и не требовалось. Соня и так вся превратилась в слух.

– Рассказывай, не томи, – взмолилась Соня.

– Слушай. Федор Семенович, как и все уважаемые люди того времени, конечно же, был женат. Имел дочь. Звали ее Елизаветой. Красавицей слыла Лиза. Где-то в начале века вошла в зрелую пору, и отец надумал выдать ее замуж. Но, дабы соблюсти интерес коммерческий, приискал жениха состоятельного и, как водится, немолодого. Девица, как бы следуя традициям любовного романа, ослушалась родителя и ушла в монастырь, который располагался здесь же, рядом с имением. Родитель, тоже не лыком шит, находясь к тому времени в давнем вдовстве, решил не отдавать монастырю богатого наследства, которое достанется его дочери после его смерти, а взял да и женился. И в 1916 году родился у него сын Семен Морозов. Отец Эдуарда. Федора, как тебе известно, расстреляли, Семена воспитало государство. О своем истинном происхождении Эдуард Семенович узнал только тогда, когда рассекретили архивы КГБ и НКВД.

– А это ты откуда знаешь? – спросила Соня. – Об этом тоже в книгах пишут?

– Нет, понимаешь, приезжал ассистент Морозова за его телом, Сережка помогал ему оформлять все бумаги, а я упросила привести его к нам на обед, ну и…

– Понятно, устроила мужику допрос с пристрастием, – досказала Соня мысль подруги.

– Ну что-то в этом роде, – сказала Рита и откинулась на спинку кресла.

Они помолчали несколько минут, потом Соня спросила, как бы вспомнив что-то очень важное, как ей казалось:

– Слушай, а что было с дочкой? Где она?

– С какой дочкой? – не поняла Рита, которая уже начинала дремать под мерное покачивание автобуса.

– С дочкой Морозова?

– А… не знаю, она приняла постриг, и дальше все, о ней ничего больше не известно, – ответила Рита, зевнула и отвернулась от Сони.

Соня посмотрела на обеих подруг и тоже закрыла глаза. Ехать еще часа три, можно выспаться. Тем более никто не знает, что будет там, в Антипове, и как добираться до Словинского.

Автобус плавно покачивался на ровной прямой дороге. Укачивая, успокаивая, умиротворяя. Легкая дрема смежила веки. Солнце ласково пригревало, изредка скрываясь за высокими деревьями и появляясь вновь, когда автобус ехал по открытой местности.

* * *

– Скажите, пожалуйста, когда будет автобус до Словинского? – спросила Соня, наклонившись к окошку кассы на автостанции в Антипове.

– В Словинское автобусы не ходят, – ответила кассирша, – надо ехать автобусом до Бедрина, а потом километров пятнадцать на чем придется.

– А на чем туда может прийтись? – спросила Рита, просунув свое личико в окошко кассы.

– Пешком, девочка, ножками, – ответила женщина.

– Я не девочка, мне тридцать два года, – обиделась Рита, но сказала это тихо, так что для кассирши она так и осталась девочкой.

Соня купила три билета до Бедрина, они дождались автобуса и поехали еще дальше в глубь России.

Через час они оказались на обочине проселочной дороги. Высадившаяся с ними старушка показала им рукой направление движения и исчезла в противоположном направлении.

– Ну что, дамы, – спросила Лера, – какие будут предложения? Пятнадцать км пешедралом я не выдержу.

– Я тоже, – прошептала Соня, усаживаясь на свою дорожную сумку. Она тяжелее своих подруг переносила дорогу. Уже натерла ноги, ей уже было жарко, и она изрядно устала.

Рита с грустью посмотрела на своих товарок и сказала:

– Давайте искать экипаж.

– Где ты его тут будешь искать? – не поняла шутки Лера.

– А что ты предлагаешь, вернуться назад?

– Не знаю, – ответила Лера, присаживаясь на корточки возле Сони.

– Так, – встала Рита, – принимаю командование на себя. Сейчас шестнадцать двадцать три. Предлагаю условие задачи: если три пешехода, вернее, три непутевые пешеходки выйдут из пункта Б ровно в 16.30, во сколько они прибудут в пункт С, если учесть, что средняя скорость пешехода 5 км/ч?

– Это у пешехода такая скорость, а у пешеходок она раза в три медленнее, – простонала Соня, – вот теперь и спрашивай, когда они придут в пункт С.

– Это задачка с тремя неизвестными, – разочарованно проговорила Рита, присаживаясь на сумку рядом с Лерой.

Дело было вечером, как говорится, делать было нечего. Пригорюнились три девицы на обочине сельской дороги по пути в неизвестность. Вдруг Лера вскочила с места и прокричала:

– В задаче неправильно поставлен вопрос, он должен звучать так: через сколько часов пешеходки прибудут на место, если они станут пассажирками?

Рита живенько встала рядом с Соней, которая уже поднялась со своего места. Они явственно услышали гул мотора. Вскоре на дороге показался и сам автомобиль. Это был потрепанный, видавший виды «уазик». Женщины, взявшись за руки, перегородили дорогу, чтобы водитель уж непременно затормозил.

И он затормозил. Они подлетели к водительскому окну и наперебой стали просить, чтобы их подвезли. Дверца наконец отворилась, и оттуда выглянуло волосатое чудовище, некогда бывшее, по-видимому, мужчиной. Он глянул на них из-под косматой шевелюры, шумно сморкнулся и грозно произнес: