Текст книги "Дом из воска и стекла (СИ)"
Автор книги: Марина Бреннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 22
Говорят, что если в жизни наступает затишье и все идет ровно, если начинается так называемая «белая полоса», это не значит, что все наладилось.
Это значит, что жизнь просто перезаряжает ружье.
На мой взгляд, сие утверждение спорно. Я считаю, что жизнь имеет при себе сразу несколько видов оружия с неиссякаемым запасом боевого расхода, да еще пару – тройку штыков или каких – нибудь кинжалов за поясом. Также за отворотами сапог хранит она остро отточенные ножи, пальцы одной руки лежат на кнопках Резотта или чего помощнее, в другой же сжимает она гранату, готовая в любой момент сорвать петлю…
А может, и не так. Вполне вероятно, что петля уже давно сорвана и зажата передними зубами, как в дешевых пафосных боевиках. И вот, сейчас бросок…
Как бы там ни было, но следующее абсолютно точно: одним – единственным ружьем эта двинутая сучка никогда не пользуется. Всегда найдет она, чем запустить в твою башку: гранатой ли, зажигательной банкой или просто камнем.
Один гений сказал: «Жизнь ужасна и омерзительна сама по себе.»*, и оказался прав.
Так прав, что добавить к его словам более нечего. Да и незачем.
Приблизительно также считал и сэттар Дэннис.
Правда, озвучивал он эти измышления несколько другими словами:
– Если Ортан гладит по твоей морде теплыми лучами, – говорил Ликвидатор где – то после сотого глотка водки или самогона – Не радуйся. Это просто жизнь хочет, чтоб ты отвернулся и подставил ей жопу. Поэтому и припекает так! Всего – то надо, чтоб человек, измученный жарой, снял штаны… Ты обрадовался, пригрелся – тебя и отымели!
Разумеется, быть отшпиленным ещё раз Тирон не желал и поэтому, когда после вышеупомянутых событий воцарилось спокойствие, насторожился.
Хотя все было не просто хорошо.
Все было идеально.
Наутро после свидания с серым визитером сэттар Дэннис проснулся очень рано. Если уж сказать точно – Ликвидатор плохо спал в этот остаток ночи.
Несколько попыток заснуть закончились одним и тем же: Тирон встряхивался, вскакивал, подстегиваемый застрявшими в ушах и памяти словами:
– Эта семья будет твоей лишь наполовину. Как и ты сам.
Лишь слегка задремал он перед рассветом, прижавшись настоящей, живой стороной лица к теплой, пахнущей бальзамом и сливками Лайсиной макушке. Задремав, видел даже какой – то сон… Вроде даже Учебную Базу и ночь, разрезанную наполовину острыми салатовыми ножами света «зелёнок», как назывались тогда примитивные еще, осветительные системы. После «зелёнки» сменили «крапки» – громадные, мощные круглые прожектора, на манер тех, что понаставили потом в городах…
Видел вроде даже кого – то из капралов… и кадетов.
И Дину Некум.
– Не шляйся здесь, Дэннис. – крикнула она издалека, и зачем – то помахала рукой – Ты мешаешь. Иди нахрен, сопля!
Сэттар вздрогнул от этого крика и проснулся.
Внимательно прислушался к звукам, доносившимся снаружи.
Легко подняшись, подошел к окну и, отогнув посеченный пластик, посмотрел вниз.
Хмыкнул, исказив полулицо кривой полуухмылкой и, что – то вспомнив, недовольно поморщился.
Потом, наскоро умывшись и накинув куртку, вышел на улицу.
Фургон одной из похоронных служб Элиона, черный, с пересекающей бок грязно – голубой полосой, уже собрался отъехать прочь, как один из санитаров, забравшись в кабину, заметил Тирона.
– Привет, Дэннис.
Сэттар подошел ближе. Облокотившись на дверь фургона, зевнул:
– Чего вы тут?
– Маргинала подняли. – охотно отозвался пожилой водитель – Жилец один, домой возвращаясь, обнаружил… Ты ничего ночью не слышал? Ну возня там, шум…
Тирон покрутил головой:
– Я бухой спал. Жену мою спроси, если надо… А что за маргинал? Откуда он здесь?
– Не суть важно. Маргинал и маргинал. Эти суки вообще оборзели, мало окраин, так теперь еще и в приличных районах поднимай их… А этот еще и голый!
Дэннис гоготнул про себя.
– Голый? – притворно удивился вслух – Загорал что – ли?
Оба похоронника надрывно заржали.
– Сейчас загорит в крематории дальше, – успокаиваясь и утирая слезы, ответил один из них – Значит, не слышал ничего?
– Нет.
Похоронник кивнул:
– Да свои и убили. Тут фургон вскрытый, замок сломан. Ну вот. Походу, потрошили. Не поделили что – то и грохнули сотоварища. Так еще и раздели догола…
Проводив растаявший в мутном мареве утра фургон, Дэннис спокойно направился к подъезду.
Заморачиваться с голым, безымянным трупом никто не станет, никому это не надо. Через час – полтора жаркий огонь крематория начисто слижет улики Тиронова преступления. На стоянке – только открытый серый фургон, ничего подозрительного. Отыскивать Резотт нет смысла – после использования, если пистолет этой системы не перезарядить через шесть часов, он самоуничтожается. Сгорает, как и его стреляные гильзы. А ведь прошло намного больше.
Никаких следов.
Даже если кто – то что – то и видел, никому нет дела.
Сэттар Дэннис – герой. Он ни в чем не виноват. Он…
Идеальное преступление, словом.
И никого произошедшее не волнует. Кроме, конечно, самого Ликвидатора.
– Из дома никуда. – заявил он Лайсе, сразу недовольно закатившей глаза – Раз такие дела творятся, маргиналы оборзели… Извини. Лайса… Ну посиди дома! Хорошо?
Девушка фыркнула в ответ:
– А если выйду?
– Вырву ноги. – лаконично ответил Ликвидатор – И вставлю в жопу. Поняла?
Жена просверлила в нем дырку негодующим взглядом и хлопнула дверью.
Здесь Тирон был абсолютно спокоен.
Лайса, при всей ее идиотской самоуверенности, неглупа. Плюс – развитая чуйка, инстинкт самосохранения, присущий большинству маргиналов.
Плюс беременность. В этот период у самок всех видов он работает на все сто процентов. Даже у таких самоуверенных идиоток, как Лайса Канц.
Так что здесь все спокойно. По крайней мере, пока.
Гораздо больше занимало теперь сэттара другое.
Серый пакет плотного пластика, недавно обнаруженный им в потайном углу засранного рабочего стола мирно почившего старины Крэда.
Судя по содержимому этого пакета, жирдяй имел все – таки какое – то отношение к событиям, происходящим теперь.
Может даже, самое прямое.
А может быть, и нет…
_______________________________________________________________________________________
* «Жизнь ужасна и омерзительна сама по себе» – одно из высказываний Говарда Ф. Лавкрафта
Глава 23
Как только сэттар Дэннис занял место исполняющего обязанности Начальника над Триннадцатым Отделением Восстановления, то решил он провести чистку не только в порядком подгнивших рядах, но и в рабочем столе своего предшественника.
Стол был огромный, старый, деревянный, с закругленными углами крышки, закрытыми кусками толстого кожзаменителя, потрескавшегося от времени и света. Габаритами намного превосходил он своих современных потомков – пластиковых, легких, безалаберно – легкомысленно выглядящих на его фоне. Кроме того, имел этот «предок» множество ящиков, ящичков и потайных «карманов», плотно забитых всякой мутотенью, вроде старых просроченных карт, исписанных тетрадей и тому подобной бредятины.
– А засранцем ты был знатным, сэттар Крэд. – ворчал Дэннис, выгребая в мусорный пакет кучу мертвого великолепия – Как ты еще не утонул в этом мусоре, упокой тебя свет…
Итак, наведя более – менее относительный порядок, Тирон было решил, что миссия чистильщика на сегодня им отработана, как внезапно…
…увидел.
Это был еще один, незамеченный раньше «карман», на боковой стенке стола.
Плоский и широкий, он сливался со стенкой почти вплотную. Железное кольцо, за которое полагалось тянуть, чтоб выдвинуть ящичек, заржавело и, при легкой попытке дернуть за него, отвалилось нахрен совсем.
– Еще одна помойка, – профырчал Тирон, брезгливо изгибая губы.
Ему пришлось воспользоваться ножом – проведя плоское широкое лезвие между краем ящика и боковиной стола, сэттар осторожно нажал на ручку.
«Карман» поддался неохотно, с противным скрипом отьехав в сторону. Из его недр, явно видевших свет и свежий воздух еще в прошлом столетии, пахнуло пылью и тошнотворной пластиковой затхлостью.
Серый пакет, найденный там, обнаружил в себе пачку инфодисков старого образца – квадратных, а не круглых, как теперь, скрепленных между собой крошечными кусочками липкой ленты. Инфодиски, аккуратно упакованные в картонные конверты, от времени утеряли даже номера – цифры, нанесенные нестойкой краской, просто – напросто стерлись.
Озадаченный странной находкой Дэннис, в тот момент не придал значения ей, грешным делом похохотав про себя, что покойный старый Крэд мог хранить на старых дисках старые воспоминания о своих старых похождениях.
Само собой разумеется, что ТАКИЕ воспоминания следует хранить подальше от глаз жен, детей, сплетников и каких – нибудь особо щепетильных родственников, коих у покойного управленца имелось пруд пруди!
Однако же сегодня, запершись в кабинете, решил Дэннис, повинуясь инстинкту пакостности, взглянуть на эти записи, дабы просто поржать.
Сжав в руке бутылку темного пива, другой он отлепил от стопки верхний пластиковый квадратик.
Инфоблок в кабинете был старой модели, гудящий и громоздкий. Тирон нажал кнопку и аппарат, послушно вытянув челюсть, тут же втянул ее назад с оглушительным шумом, сожрав диск.
На нем ни оказалось ничего необычного – просто старые семейные фотографии.
На нескольких дисках, лежащих отдельно от стопки, также не оказалось ничего странного: какие – то марши, парады, люди в военной форме. Еще несколько были закрыты кодами. Ломать коды Тирон не умел и поэтому, разочарованно подумав о том, что поржать над предполагаемыми «оттяжками» сэттара Крэда не удастся, вставил в прорезь инфоблока следующий квадратный кусок пластика.
То, что увидел сэттар Дэннис на мутном, чуть выпуклом экране, заставило его…
…бросив все и закрыв кабинет, нестись домой со всех ног и со всех колес ничего не понимающего фургона.
И дома застать ничего не понимающую, заспанную жену…
– Это выход, Лайса, выход!
Девушка легонько шлепнула по обнимающим ее рукам и внимательно посмотрела в глаза мужу:
– Тирон, ты пьяный?
Вместо ответа он сгреб жену вместе с пледом в охапку. Торопясь, прерывающимся от плохо сдерживаемой горечи и надежды голосом громко начал шептать про выход и про то, что вот теперь у Лайсы все будет хорошо… что нечего волноваться… что он, конечно, еще все перепроверит, но главное ясно…
…Тогда сэттар ничего не стал объяснять жене, отвлек ее быстым порывом страсти и отговорившись какой – то глупостью, вроде "ум за разум зашел", сбежал обратно на службу.
Не стоило пока еще радоваться, смиряться или питать надежду – точно ничего не было известно.
Следовало сначала еще раз пересмотреть диски. Перепроверить все на трезвую голову. Поговорить с Греном, наконец. Если нынешний доктор Лайсы знал Трэвила, значит – знал и Крэда.
И, поскольку Грен так легко подтвердил возможность счастливого исхода пусть и трудной беременности сэйты Дэннис, возможно знал и все остальное.
И, если та информация, которая есть на диске верна – это и в самом деле выход и надежда для него, Лайсы и ребенка.
…"Будем надеяться, что верна." – подумал сэттар – «В конце концов, надеяться нам никто не запретит.»
Он выключил воду. В ванной было жарко от бестолково льющейся горячей струи.
Прислушался. На кухне Лайса звенела посудой – жена всегда шумно накрывала на стол.
Одновременно с этим ей удавалось оглушительно трещать по рации с одной из «подружек – шлюшек», как он любил выражаться.
Выйдя из ванной и прислонившись теперь к твердому дверному косяку, сцепив на груди руки, Дэннис жрал Лайсу взглядом, чувствуя, что не дождется окончания ужина.
Твою же мать! Он и начала этого траханого ужина не дождется, скорее всего.
Девушка, почувствовав раскаленные ленты его взгляда, скользящие по спине и обнаженным, босым ногам, шепнула в микрофон «Пока!» и аккуратно положила рацию на край стола.
Потом свела лопатки и этот жест собрал на спине натянувшийся было халатик в складки. Обернувшись к сэттару, склонила голову.
– Тирон. – сказала она странным, каким – то деланным тоном.
И внезапно…
Нет, не внезапно.
Просто очень медленно подошла ближе. Подняв руки, дернула одной из них молнию халата. Легкая ткань оползла вниз, скользнув по пока еще узким бедрам, животу, голеням, послушно свернувшись у ног девушки, как ласковый домашний кот.
– Ты красивая, Лайса… – прошептал Дэннис, подхватывая жену под тугие ягодицы – Ты хочешь меня. Хочешь?
Поддавшись его шепоту, она кивнула:
– Постоянно, Тирон. Везде написано, такое бывает иногда у беременных.
«Бывает, сладкая.» – ухмыльнувшись про себя, прижимая к себе тающую ношу, направился в комнату – «Бывает. Это когда любят своего партнера, Лайса. У тебя, моя дорогая, ДРУГОЕ. И у меня, может быть, тоже. Ну ничего. Пока нам и этого хватит.» О том, что ЭТОГО достаточно только пока и потом может стать недостаточно, он старался не думать.
Осторожно уложив девушку на покрывало поверх разбросанного дивана, вдруг усмехнулся.
– Я думаю, – голос сэттара прозвучал странно весело, на низких, рокочущих нотах – Пришло время снять маски. Как считаешь? Хотя бы наполовину?
Она приподнялась на локтях.
Резким жестом головы откинула прочь упавшие волосы со лба.
Обезоруживающе улыбнулась.
– Я уж думала, ты никогда этого не сделаешь.
Она сказала это таким тоном…
Беззащитным. Искренним! Полным надежды и той чистоты, которой вряд ли Дэннис ждал от маргиналки.
Чистоты, которой ждешь только от… жены.
Единственной и любимой.
Ликвидатор замер на полудвижении. А если это всё же ДРУГОЕ, то что он увидел на диске Крэда…
Да нет. Не может быть. Может, никакого ДРУГОГО и нет вовсе?
Потому что так лгать никто не в состоянии. Так можно только…
ЛЮБИТЬ?
Глава 24
А она и не врала совсем! То, что она говорила сейчас, глядя в эти черные, маслянистые глаза, один из которых напоминал раскаленный уголек, или свет аварийного фонаря – пуговицы (когда Лайса выдала такое, Ликвидатор, расхохотавшись, прижал ее ладонь к своей обнаженной груди); эти слова не были ложью.
Вообще, Канц – старшая врать не очень любила. Не потому, что чувство справедливости кипело у нее в груди горячим ключом, просто не видела смысла.
– Толку врать? – часто недоумевала, пожимая плечами – Все равно всё вскроется, рано или поздно! Так еще больше огребешься потом… Больше, чем за правду сразу.
Поэтому теперь, стоя на коленях, примявших тонкую красную ткань пледа и наклоня голову чуть набок, скользила взглядом чуть прищуренных глаз по правой стороне лица и тела мужа, прежде так тщательно скрываемой им от неё.
Взгляд цеплялся за неровные линии грубой, рубцовоизмененной кожи, за плотные, тугие волокна силикона мышц, слегка коробящих относительно сглаженные поверхности тела.
– Тогда эти технологии не были еще так развиты, – объяснил Тирон, стягивая рубашку с плеч – Медикам пришлось пользоваться тем, что было. Восстановили… как – нибудь.
Девушка кивнула:
– Да неплохо получилось, если честно. Ну, шрамы. Подумаешь… Я ожидала худшего. Тирон, а это больно?
Дэннис задумчиво скривил губы:
– Ну… как сказать… Терпимо. В любом случае, деваться некуда.
– А нейрокожа зачем? Не так уж это и страшно. Тирон, людям насрать, так что зря ты стесняешься. Честно – честно! У нас в интернате девочка была, ее когда – то кислотой облили. Так и ходила, как разрисованная. Дураки смеялись! Если ты этого боишься, над тобой смеяться не будут. Ты же и двинуть можешь! И потом, она девочка, а ты мужик… Всем честно все равно!
Ликвидатор рассмеялся и закрепил покрытие обратно:
– Лайса! Не тарахти. Дело не в стеснении. Людям по большой части похрен, я знаю. Чужая поганая жалость и насмешки мне неинтересны, мне – то тоже похрен. Дело в другом. Ну, во – первых, никто не нанимался меня разглядывать, верно? Я получил эту херню по дурости. Так и никто теперь не виноват, что у меня на тот момент голова работала хуже, чем у тебя сейчас.
– Я не дура, твою мать! – взвизгнула девушка – С мозгами у меня все в порядке.
– В порядке, в порядке… – проворчал он, натягивая рубашку вновь – Иногда только барахлят.
Девушка выпрямилась и шлепнула руками по покрывалу.
– Бесплезно спорить с тобой, Тирон Дэннис! Солдафон, мать твою. Только и знаешь, бухать, орать и лупцевать прикладом кого – нибудь…
– Сама не ори! И не ругайся. Маргиналка сраная!
– Да и иди ты в жопу! Сам – то… За каждым словом… Ну так и зачем нейрокожа? Эй, давай отвечай. Ну Тирооон…
Лайса покаянно вздохнула и уткнулась лбом в деланно – равнодушную спину мужа. Тот демонстративно смотрел в стену.
– Нуууу… – заныла девушка – Ну не обижаааайся! Ну пжааааа!
– Иди нахрен.
Чувствуя, что все это нарочно и невзаправду, Лайса продолжила хныкать.
То есть, хотела продолжить…
И ничего у нее не вышло, потому – что в следующее мгновение девушка была прижата к постели сильными руками.
– Все, не ной. – губы Тирона опалили шею и двинулись ниже, к ложбинке между грудей – Нейрокожа для того, чтобя не пропустить вредное излучение, Лайса Канц. Поняла?
– Ага… – прошептала она в мутный пластик низкого потолка, выгибаясь навстречу ласкам, грубоватым и возбуждающим – Еще… Еще!
«Нейрокожа не пропускает лучей, это точно.» – мысль собралась в виске студенистым шариком – «Да только тебе, сладкая, эти лучи, как лошади зад пером пощекотать… Если, конечно, верны догадки…»
Шарик сомнений тут же растаял под мощным натиском раскаленного желания невероятной силы. Жар был таким, что жег не только мысли, но и тела супругов, стремился слить их вместе, срастить, укрепить.
– Еще…
Подчиняясь зову своей женщины, мужчина шел за ней на звук голоса, на голос тела, на запах и рубинчатый, крапчатый, остро – сахарный вкус переливающейся влаги.
Лайса развела бедра, и тут же жесткие пальцы впечатались в них, удерживая накрепко.
– Ты красивая здесь, – прошептал он, раскрывая рукой влажные складки – И мокрая, давно мокрая…
Лайса разорванно выдохнула, легко дрогнула, поддаваясь напору, пропуская пальцы мужа в себя. Ласка вырвала стон из горла, по телу девушки прошла судорога.
Когда горячий язык коснулся клитора, и сменил пальцы – она зажала глаза ладонями и надрывно застонала.
– Не мучай меня… пожалуйста!!! Тирон… не мучай…
С ним бесполезно было спорить! Как ласкать свою женщину, он знал сам. Ее желания не шли сейчас впереди его желаний… Странно, но осознание этого… заводило. И невероятно возбуждало!
Лайса сдерживалась изо всех сил, помня о том, что мужчина ее терпеть не может, когда она кончает первой. Девушка вела свое тело сейчас по тропинке, проложенной его волей, а он вел ее сейчас, сдавив шею жестким обручем и связав крепко – накрепко руки.
И это тоже… возбуждало. Чувство желанного подчинения оказалось неожиданно ярким и горячим, и оно плавило сейчас тело.
Тело текло медом, ванилью и зефиром, влага стекала прямо в рот мужа, задерживаясь на языке и ласкающих жестких пальцах.
Тирон же торжествовал победу. ЕГО женщина, ЕГО ВСЕ, несущая сейчас ЕГО дитя стонала, плакала и дрожала, изгибаясь под ним радугой. Прося пощады, умоляя пожалеть ее… заводила так, что еще немного, казалось, и он не выдержит сам! Разум перекрывало желание, полурасплавленным сознанием Ликвидатор уже плохо что соображая, готов уже был бросить нахер все эти детские игры и, сжав горло своей самке горячей рукой, выпустить наружу Тварь.
Дабы та, довершив начатое, совершенно уже подчинила своей воле самоуверенную Лайсу Канц.
Однако, Тварь оказавшаяся не совсем безумной, примиряюще ласково шипела теперь где – то за линией огня сознания, что не время теперь подчинять… все успеется. Придет еще время, а пока…
…пока же Дэннис, совладав с собой, крепко прижав ноги жены к своим бедрам и обнажив пальцами пульсирующий ванильный вход, резко вошел внутрь тела, ожидающего пароксизма, слегка дрожащего и парализованного предоргазменной судорогой.
– Давай вместе, – шепнул он, обжигая щеку жены пропустив пряди ее волос сквозь свои пальцы.
Волосы натянулись на висках так, что побелела их нежная кожа. Лайса всхлипнула, быстро двигая бедрами и ягодицами, вскрикнула от того, что Тирон грубо сжал их и…
…взорвалась одновременно с ним.
– Умница, – хохотнул он в маленькое покрасневшее ухо – Просто умница.
Обхватив мужа за шею, едва справившись со своим безвольно обмякшим телом, девушка ответила, притянув Тирона к себе:
– Ты тоже ничего, знаешь ли… Хотя… можно было постараться получше. Ты уж в следующий раз будь добр!
Взвизгнув от легкого шлепка по бедру, расхохоталась.
…Намного позже, когда свет глубокой ночи обыденно разрезали полосы прожекторов, Тирон легонько ткнул в бок уже засыпающую Лайсу:
– Слушай, Канц! Твою мать ведь звали Триша Доэр, верно?
– Ну. – ответила девушка сну и подушке – Зачем тебе?
Сэттар промолчал.
Жена повернулась и посмотрела на него:
– Триша Доэр, да. Отца – Рихар Канц. Маргиналы, Шестой Сектор, Сектора тогда не делились по цветам, они были под номерами. Ты же знаешь!
Тирон обнял ее и привлек к себе.
– Уточняю просто, – сказал он – Спи, ладно.
Триша Доэр. Женщина, чье фото отмечено на диске Крэда красным кружком. Уборщица – разносчица на ТОМ САМОМ объекте.
Пока что все сходилось, но уточнять было…
Было еще, что.
