355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марина Бреннер » Дом из воска и стекла (СИ) » Текст книги (страница 11)
Дом из воска и стекла (СИ)
  • Текст добавлен: 10 августа 2021, 11:01

Текст книги "Дом из воска и стекла (СИ)"


Автор книги: Марина Бреннер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 31

Пару дней супруги не разговаривали. Не потому, что злились на друг друга или «выдерживали паузу».

Скорее, не в силах пока отойти от шока, не могли подобрать слова, не знали, с чего начать разговор.

За всё это время они перебросились парой фраз, вроде: «На улице опять дождь.», «Кофе горчит, подлей сиропа, пожалуйста!» и прочие: «спасибо», «нет» и «да».

Лайса старалась не встречаться с мужем даже взглядом, он старался не встречаться взглядом с ней… думая, что…

«Ей противно… даже спит отдельно.»

«Ему мерзко даже смотреть на меня, ну понятно. Ушла в другую комнату, а он даже и не позвал. Нет, понятно… зачем? Вот ведь дура! Надо было смолчать и разобраться с этой Рианой самой. Начистить ей рожу, а ему не говорить! Дура какая…»

Рана Тирона оказалась неглубокой – что мог сделать Чудовищу фруктовый нож из дешевого металла? Ткани сошлись быстро, сразу после возвращения в человеческую форму, через сутки о происшествии напоминала только лёгкая краснота на коже.

– Шея не болит, Тирон? Может, к врачу всё же…

– Нет, не беспокойся, Лайса. Это не серьезней, чем уколоть палец иглой. Не переживай, ничего страшного не произошло. Не расстраивайся, слышишь? Нельзя тебе…

Он говорил необычно тихо, явно сдерживаясь и тщательно подбирая слова – и Лайса, зажав рыдания в кулаке, пулей вылетела из кухни и, вбежав в комнату, закрылась там.

Эти фразы, тон… Это было… так… ТАК.

Тяжело ступая, Дэннис подошел к двери, занес руку, чтобы постучать. Но тут же отступил, тряхул пальцами. Неловко усмехнулся. Сейчас он вдруг почувствовал себя так, словно оказался без штанов на городской площади в праздник: вроде и ничего ужасного, а смерть как стыдно!

Через некоторое время девушка услышала писк датчика закрываемой входной двери.

– Ушел. – сказала Лайса диванной подушке – К Риане. А может, и не к Риане. Мало ли у него этих Риан…

Сев в кресло и поджав ноги, обняла подлокотник, положив на него голову и вроде как задремала.

Очнулась от легкого прикосновения к плечу:

– Я там печенье принес, фруктовое. Ты вроде такое любишь?

– Прости меня, Тирон.

Он подергал плечами:

– Перестань. Ты все правильно сделала. Я сам этим тварям головы резал…

Помолчал.

– Я их… ненавижу, Лайса.

Девушка посмотрела на мужа.

– Ну все равно, надо же как – то с этим жить? – тихо сказала она – Ты вот не о том думаешь! Это УЖЕ случилось, понимаешь? И ты ничего не исправишь. Надо подумать, как жить…

Отмахнулся:

– Так и жить, как жил. Ладно. Ты есть будешь или нет?

– Буду.

В кухне пахло печеньем и слегка супом. Ягодный запах еще витал в воздухе, но уже не забивал навязчиво нос и легкие, не прилипал к коже. Не беспокоил.

– Ты только запомни. – Дэннис поставил на стол две дымящиеся чашки – Никаких шлюх у меня нет. И не будет. Что тебе, кто в уши напел?

Лайса опустила голову:

– Риана твоя звонила. По ее версии, вы до сих пор любите друг друга. Это так?

– Нет. Нет, и быть не может. Поняла?

– И живешь ты со мной из жалости, Тирон! Если так, то лучше не надо! Я же все понимаю, я же не дура! Я только не пойму, откуда у нее код рации. Подумала, ты дал…

– Это просто как раз, – гоготнул Ликвидатор – в Городской базе данных есть всё. Информация общедоступна и незасекречена. Ты же знаешь!

– Ааа… – Лайса округлила глаза – Точно. Ага.

Девушка подняла удивленно – пораженный взгляд на мужа, несколько минут смотрела на него, потом… расхохоталась, поражаясь собственной глупости и доверчивости.

Вслед за ней рассмеялся и он.

Напряжение было слегка снято, но все – таки остатки его еще витали в воздухе, как ягодный запах.

…Ночью она пришла к нему сама, не дожидаясь больше, пока позовет.

– Решила вернуться, сэйта Дэннис? – Ликвидатор закинул руки за голову – Это хорошо. А то уж я решил, что придется связать тебя и заставить.

Лайса легла рядом и, сбив плед ногами, положила руку мужу на грудь.

– Я не могу без тебя спать, – ноющим шепотом пожаловалась девушка – Две ночи уже никакого сна, веришь? Кошмары мучают. Снится какая – то дрянь. А с тобой теплоооо…

Он кивнул, чувствуя уже, что на длительную беседу его не хватит – слишком долго они были далеко друг от друга.

– У меня нормальная температура тела сорок один градус, Лайса. Так что спи здесь – скоро зима. Холодает.

Она быстро покивала головой, влажные после душа волосы пахли морем и дождем.

– Иди ко мне, – глухо выдохнул Дэннис, осторожно притянув жену к себе – Не могу я без тебя долго… Какая ты… иди сюда.

Теперь она лежала у него на груди, стараясь унять растущую дрожь своего желания, которое бунтовало, отзываясь на жар тела сэттара легкими судорогами в пальцах ног, тяжестью между бедер и внизу живота и колющей болью в сосках. Между ног заломило, едва только муж накрыл губами ее губы и языки их встретились.

– Хочешь меня, – прошептал он ей в рот, слегка прикусив нижнюю губу – Огнем горишь вся! Хорошо, сама пришла, а то… скрутил бы тебя и оттрахал, Лайса. Для твоего же блага, сладкая.

Девушка нервно вздрогнула, утробно застонала и, запустив руки под майку мужа, потянула ее вверх, касаясь неумелыми поцелуями высвобождающейся горячей, смуглой кожи, не защищенной черным покрытием.

– Не могу без тебя, – всхлипывала Лайса – Не могу спать, дышать… жить, ничего не могу! Трахнешь другую… узнаю, САМА ПРИРЕЖУ, ПОНЯЛ?! Понял?

– Понял.

Сильным рывком он дернул ее на себя, прижимая к постели крепко, но осторожно.

На мгновение оторвавшись от горящего тела жены, сдернул майку, разделся совсем. Выпрямился, полюбовавшись картиной, открывшейся его взгляду – жена лежала поверх скомканного пледа, разбросав руки. Лицо ее горело, глаза в темноте блестели слезами. Как таяли.

– Я не могу без тебя, Тирон. Решишь меня бросить, лучше сразу сверни башку. Будь милосерден.

Лайса прикрыла глаза, сдерживая слезы и не видела, КАК усмехнулся сэттар – недобро. Даже зло.

– Сверну, драгоценная. Если тебя на сторону потянет. Выполню. Всё сделаю, как просишь.

Не отрывая руки, погладил острые колени девушки, спустился ниже, тронул ладонью влажные бедра. Глубоко вздохнув и приподнявшись, она развела ноги шире, дрогнула в приглашающем жесте.

Издала резкий, короткий звук, когда жесткие пальцы тронули пульсирующие складки ждущей сути. Чуть сведя ноги, приняла ласку с нетерпением и дрожью.

Подняв жену с постели, держа под спину, сэттар взял ее руку.

– Возьми его, – прошептал, проведя языком по хрупкой шее – Поласкай. Рукой поласкай. Давай…

Обхватив пальцами горячую твердость, она двинула рукой вниз и вверх. Вскрикнула, почувствовав ответ – торопящиеся, жаркие прикосновения его губ к своим соскам и руки, массирующей ноющую точку между бедер.

– Еще…

– Так нравится? Тебе нравится, Лайса, я знаю, сладкая! Нравится, когда я ласкаю тебя так?

– Очень… вздохнула она в ответ – Очень!

Несколькими уверенными, отточенными движениями доведя свою женщину до болезненной дрожи, до близких конвульсий, уложил ее на спину. Не отрывая руки от раскаленного клитора, и Лайсе не позволяя оторвать руки от бьющего болью члена, разведя мягкие губки, осторожно вошел внутрь.

– Введи его сама, сладкая. – прошептал прерывающимся голосом, целуя шею жены – Глубоко не будем, не бойся. Просто… Не могу я без тебя долго!

Теперь сэттар ласкал ее изнутри, мягко и очень осторожно, не придавливая тело и чуть прикусывая кожу метками. Тронул губами губы, камешки сосков, запрокинув руки, поцеловал подмышки.

– Ты и тут сладкая, – голос сорвался в рычание.

Подведя руки под ягодицы, раздвинул, погладил туго сжатое нежное колечко между ними.

– Не бойся, не трону. Просто поглажу.

Осторожно введя палец, застонал, переходя почти на вой.

– Лайса, девочка! Какая ты везде тугая и маленькая! Это восторг просто…

Девушка приподняла ноги и прижала их к бедрам мужа.

– Только не останав… ливайся! Тирон!

– Ни за что. Двигайся, сильнее двигайся!

Она выгнулась, туго зажав его бедра своими и чувствуя член мужа внутри себя, бьющийся, горячий и твердый.

– Да!!! – взвыла она, сминая пальцами плед – Я сейчас…

Одним сильным ударом сэттар заставил жену излиться, и излился сам, едва сдерживая зверя, рвущегося метить, клеймить пару.

И внезапно тварь послушалась, уйдя недовольно. И ненадолго.

…Позже они долго лежали рядом, не в силах оторваться друг от друга. Голые, смятые, расцвеченные вечерним цветом, тела были разрисованы дождевыми линиями и мутными полосами света линейных прожекторов.

Вокруг было тихо, если не считать приглушенного шума города снаружи, щелчков переключателя напряжения в коридоре и где – то далеко раздраженные голоса, это опять ссорились соседи сверху, странная, своеобразная парочка.

– Ты только меня не бросай, Тирон.

– Дура ты, Канц. – нервно выдохнул он – Ты часть меня. Как я тебя брошу? Я итак половинчатый… Ты только ничего не бойся. Какой бы я ни был, не трону. Плохо тебе не будет, Лайса. Слово даю.

Девушка помолчала.

– Тогда, – вдруг начала она – в Черном Секторе…

Сэттар повернулся и посмотрел на жену:

– Если не хочешь, не рассказывай.

– Хочу, Тирон. Я этого еще никому не говорила. Так вот…

Глава 32

– Так вот.

Речь в рассказе Лайсы шла о самых первых днях пребывания в Черном Секторе.

По ее словам, когда девочки только – только прибыли туда, они и увидели то, что назвали Неименуемым. И это самое Неименуемое существовало отдельно от логики и смысла, а может даже, и от мира Артрагон.

Сам Черный Сектор отстоял от других Секторов довольно далеко, отрезанный от них промышленными Точками, городскими свалками и аккуратной, чистой лесополосой.

Чтобы добыть палок и веток для растопки железных печей, его жителям приходилось изредка пробираться в лес тайком. Делалось это под покровом ночи – днем был выше риск нарваться на охрану и заработать арест, а то и пулю в голову.

Нет, обогреваться можно было, конечно, целлофаном, пластиком или силиконовым мусором, но дерево дает больше тепла, уюта и света.

Чтобы проникнуть в лес, минуя охрану и не попасть под всевидящие экраны камер и чувствительные лучи сигнальных установок, маргиналам приходилось действовать сообща.

Пока пара – тройка смельчаков отвлекала охранников, пара других умельцев выводила из строя следящую технику с помощью магнитов или металлической фольги, быстро накрученной на нежные датчики приборов.

Замотанные грязными серебристыми листами экраны уже "не видели" ничего, что давало возможность и время остальным навязать громадные охапки сухих сучьев, а если повезет – нарезать веток хогпановых деревьев. Древесина хогпана горела долго, жарко, а угли, остающиеся после нее, сохраняли тепло до суток, а то и больше.

Такие «операции» маргиналы проводили нечасто, были дни, когда на пост заступали либо те охранники, которые искренне жалели несчастных неудачников, либо те, которым было попросту наплевать.

К несчастью, «добрых» увольняли быстро, «наплевателей» же тоже не задерживали на работе и в остальное время приходилось сражаться с теми, кто нес службу на совесть.

В одну из ночей и была одна из таких вылазок.

Лайса и Нейта шли в четверке, вместе с Капперами, братьями – близнецами, коренастыми и сильными, но туповатыми. Набрав веток столько, сколько можно было унести быстро, уже повернули назад, как путь ребятам преградили два здоровенных охранника со «скорострелами» наперевес.

– Эй, чучело маргинальное! – рявкнул один из них, направив оружие на Лайсу (девочка стояла ближе, чем остальные) – Бросай дерево! И сюда. Прискоком.

– Лайса… – Нейта потянула уже дернувшуюся было вперед подругу за рукав грязной куртки – Не ходи! Так и так выстрелят, бежим!

Бросив добычу на землю, рванули прочь. Вслед им раздавались издевательский хохот и холостые выстрелы в воздух и по ногам… Не такие уж они оказались и холостые – пуля скользяще угодила в бедро Эмину, старшему из Капперов. Мальчишка упал набок. Однако, быстро вскочив и грязно выругавшись, рванул еще быстрее.

Петляя окольными путями, добежали до железного узкого мостика, перекинутого через небольшую искусственную речушку – далее шел поросший высокой острой травой пустырь и виднелись уже спасительные ограждения Черного Сектора.

Остановились. Отдышавшись и оглядевшись, поняли – никто и не думал преследовать их, охране просто – напросто лень было убивать время на каких – то маргиналов, которые вскоре и сками сдохнут…

– Падла! – всхлипнул Эмин, осматривая текущую кровью рану, растягивая ткань штанов, моментально намокшую кровью и прилипшую к поврежденной коже – Вот ведь, а? Больно как!

– Не ной, – отозвался младший, Вэлгар – Пойдемте, ладно. Не ссы, Эм! Щас дойдем, починим тебя.

По этой дороге, через мостик, детям ходить никогда еще не доводилось – место считалось опасным. Путь до Сектора был пересечен пустырем, на котором обитали стаи диких бродячих собак. Развалины корпусов старой заброшенной химической фабрики, да и сама речка, булькающая прокислой, вонючей водой, не располагали к приятной прогулке.

Однако же деваться было некуда, пошли. Медленно, осторожно двигались по мосту, вглядываясь в ночную муть, вслушиваясь в далекий шум города и близкое бульканье воды. Им повезло – ночь выдалась необлачной, ясной, Дилес старался вовсю, освещая путь. Света добавляли еще и ночные прожекторы – лучи, тянущиеся из Элиона широкими, мягкими шарфами ложились на пустырь и окрестности, освещая пожухлую, осеннюю траву и блестели на поверхности воды рваными, неровными островками.

Когда дети оказались уже почти на середине моста, Эмин, шедший впереди всех, неловко оступился, припав на раненую ногу. Ботинок мальчика зацепился за щербину ржавого металла, задравшуюся кверху и намертво застрял в ней.

– Твою же мать! – ругнулся несчастный, стараясь выпутать ногу из ржавых тисков – Да чтоб тебя!

Его брат и остальные дети начали уже было ворчать на нерасторопного товарища, как вдруг Нейта заметила какое – то движение в реке.

– Эй, смотрите!

Перегнувшись через хлипкие перила и посмотрев туда, куда указывала подруга, Лайса увидела… змею. Если, конечно, змея могла тянуться размером на многие метры. Или просто так казалось – ночь, неверный колышащийся свет, страх могли многое исказить.

– Это труба. – зачем – то повысив голос, сказал Вэлгар – Здесь же везде трубы! По ним раньше в реку стекала всякая дрянь с фабрики, это все знают. Русло рыли для этого и реку делали. Мне отчим рассказывал. Вы с Лайсой тут недавно, а мы давно живем… Во, глянь!

Мальчик поднял с моста обломок железа и, присвистнув, кинул его вниз, целясь в мутно и неспеша вроде как метлесящую под водой «трубу».

Лениво движущаяся лента воды, булькающая и грязная вдруг резко выстрелила вверх, поднявшись огромной, толстой струей до самого моста. Вонючими холодными брызгами обдало лица детей, а вырвавшимся потоком окатило сидевшего, свесив ноги вниз, Эмина.

– ААААА!!! – завопил парнишка, тщетно пытаясь освободиться – АААА! ЧТО ЗА ХЕРЬ?!

Существо было огромным. Оно напоминало собой и змею, и рыбу одновременно. Тело его, абсолютно белое, было покрыто толстой на вид голой, с редкими крупными чешуйками кожей. По всей длине, видимой из – под воды, шли парами острые небольшие плавники, заканчивающиеся на голове уродливым гребнем. Морда твари – тупая и плоская, не имела глаз, зато в широко распахнутом, лягушечьем рту виднелись несколько пар острых зубов.

– ХАРРРЫШШШШ! – шипнула тварь, разнося вокруг смрадное, тухлое дыхание своей утробы – ХАРРРРРШШШШАААА!

Покрутив головой, существо раздуло несколько пар… ноздрей, наверное. Отверстия находились прямо на "лице" и были закрыты тонкими перепонками, которые при шипении моментально приподнялись вверх.

Эмин, оторопевший и обалдевший, быстро был выдернут побежавшими детьми из обоих ботинок. Подхватив товарища под спину и ноги, ребята отступили прочь, стараясь не шуметь – понятно было, что существо слепо, и ориентируется только лишь на слух и, может быть еще какие – то колебания воздуха.

– ХАРШШШШШ! – жаловалась «змеерыба» отрывистыми шИпами на свою тяжелую долю – ХАРШ! ХАРШ!

Развернувшись к оторопевшим детям "лицом" и выгнув горбом "спину", резко распрямилась. Внезапно по "животу" твари пошла трещина. Белесая кожа разошлась в стороны, выпуская наружу светящиеся маревно – белым светом пучки длинных, раскручивающихся в сторону ребятишек, тонких нитеобразных щупалец…

…Досматривать дети не стали…

Моментально придя в себя, вылетев из шока, как пробка из бутылки, они уже неслись по осыпающемуся ржавчиной мосту, сопровождаемые обиженным: «ХАРШ! ХАРШ!» и ударами по нему мощных… Щупалец? Хвоста? Никто не захотел обернуться, чтобы это узнать.

… – Так вот, – сказала Лайса, уперев затылок в стену, возле которой сидела сейчас, согнув ноги и уронив руки вниз – Страшно до сих пор, Тирон. Вот что это было, ты не знаешь? Мы потом не говорили об этом… Договорились, что не будем вспоминать. И не ходили больше в то место. Только поняли, что в ту сторону, через тот мост не из за собак все боятся ходить… Кстати, когда шли к Сектору, ни одной собаки не встретили, и гавканья не слышали. Не в собаках дело, а в… Что вот это?

Ликвидатор протянул руку и погладил девушку по обнаженным коленям.

– Черный Сектор, Лайса, – заговорил он – Мы его сожгли потом. Там и внутри него самого чего только не было. В бараках, которые пустовали. Вот вы в фургонах жили, а были еще бараки. Ну и там… А уж в отдалении, на заброшенных точках… Ну вот, сама говоришь – химическая фабрика. Знаю это место. Там и пустырь, и вся река такая. Мы всю эту херню тоже сожгли. А реку хозслужбы засЫпали вскоре после санобработки щебнем. И силиконовой массой залили, быстротвердеющей.

– Так и на заброшках что – то было? И на пустыре? – Лайса прикрыла рот рукой, подавив нервный зевок – Вот тебе! Я не знала…

– Было. – кивнул Ликвидатор – Там такое было, что вы бы всем вашим Сектором обосрались, если увидели. Не зря никто из ваших маргиналов туда не совался! Ладно. Кофе будешь? И тянучки молочные?

– Ага… – девушка уткнулась лбом в колени.

– Тогда по кружке и спать. И не думай ни о чем, сладкая. Артрагон… Мир засранный и больной. Ничего не сделаешь…

…Пройдя в кухню, Дэннис машинально взглянул в окно.

Замер. Ухмыльнулся левой, здоровой стороной рта. Побарабанил по узкому подоконнику пальцами правой руки, с точечно появившимися кончиками когтей.

Серый фургон был на стоянке во дворе.

Притихший, с погашенными фарами. Побольше и помощнее, чем первый.

И поопаснее. Сэттар прямо ощущал это.

Намного. Опаснее.

Глава 33

Когда осень уже полностью освоилась в Элионе, пройдя по городу тяжелыми шагами, кутаясь в теплый плащ и отбиваясь от ветра вывернутым старым зонтом, состоялось великое переселение четы Дэннис из городской квартиры в Частные Точки.

Дом в Цитадели Тирон подбирал очень долго. Сам. Лайсу на встречи с агентами он не брал. Приукрашая личность нашего Ликвидатора, я бы могла замотать ее сияющим серпантином и навешать гирлянд, да только вот зачем? Всё равно красивее она от этого не станет…

Так вот делать этого я и не буду.

Можно, конечно, сейчас начать говорить о том, что сэттар желал сделать жене сюрприз, и прочую милоту, да только ничего такого он и в мыслях не держал.

На самом деле, Тирон рассуждал так:

– А зачем ей смотреть на дом? Много она там понимает? Не ее это дело. Выберет какой – нибудь сарай, так и мучайся потом всю жизнь. Нахер ее. Потом посмотрит.

Отправляясь каждый раз на встречи с агентами или на службу, только и буркал:

– Из дома никуда. Вырву ноги.

– А куда я? – верещала на это сэйта Дэннис – Ты мне ключей не даешь! Рацию заблочил! Все доступы позакрывал! Я никому позвонить даже не могу! Тюремщик!

– Ага, – кивал муж – Так а ты подумай, Канц, почему так? Вот подумай. Это от твоей дури всё. Начни соображать головой – и всё тебе будет, и ключ, и уважение, и доверие. Понятно?

– Иди в жопу, Тирон.

– И я тебя люблю, дорогая.

Обычно после таких или подобных утренних баталий, Ликвидатор издевательски целовал жену в лоб и уходил, хлопнув дверью. Слыша звонкий удар об нее чего – то легко бьющегося и визг, ржал все время, пока спускался по лестнице. И, вспоминая об этом где – нибудь в течении дня, тоже ржал.

Приходя же домой, делал вид, что сожалеет, хотя не сожалел на самом деле, ни о чем.

– Даже и не ври, что тебе жаль. – говорила Лайса.

Он и не врал.

…Дом оказался небольшим, но добротным и аккуратным.

Два этажа мало, по меркам Цитадели, привыкшей к многоэтажности, многоцветию и многовсему. Палисадник вокруг был ухожен и аккуратно вычищен. Дорожки, выложенные серыми плитами монокамня, идеально ровные и гладкие, сияли чистотой и блестели от только что прошедшего дождя.

– Сад убран к зиме, – обьяснила торговый агент, вручив сэттару ключ и узкий пластиковый пакет с документами – Весной можно будет благоустроить и расцветить. Есть специальные агенства, которые занимаются и этим. Ну что ж – счастья вам на новом пороге! Удачи.

Проводив взглядом агента, Лайса шагнула вперед, к входу.

Остановилась. Обернулась.

В глазах девушки стояли слезы.

– Не понравилось? – сэттар поиграл ключами в руке – Ну, сладкая. Тебе не угодишь.

Сэйта Дэннис помотала головой и закрыла рот ладонью.

– Он… Тирон, он замечательный! Второй этаж… Такие окна! Потрясно просто!

Ликвидатор поднял голову вверх:

– Это… Как это? А! «Стилизация под витраж». Стекла разноцветные, это витраж называется. Если понравилось – зачем плачешь?

– Я не плачу, – всхлипнула Лайса – Мне просто страшно.

Ей и было страшно.

Страшно даже шаг сделать вперёд. Страшно, проникнув в открытую дверь, обнаружить за ней просторный пустынный холл, сумрачный и чуть пыльный. Страшно подняться на второй этаж, посмотреть в окно на сад.

На собственный сад. Из окна. Собственного. Дома.

Собственного. Своего.

Места, откуда никто и никогда не прогонит их. Место, где никто их не достанет.

– Мебель в комплекте, стандартная. – Тирон зачем – то погладил шкаф рукой – Но мы можем поменять… Ты чего ревешь? Лайса! Что не так, твою мать?!

– Да я… – начала девушка вроде твердо.

Но, не в силах сдерживаться, разревелась.

– Вот еще… – пробурчал Тирон, обняв ее.

Подняв жену на руки и прижав к себе, понес к дивану, стоящему напротив окна.

Присев на него, почувствовал вдруг, как загорается.

Вот так тебе…

Его возбуждают ее… слезы? Да. И еще как!

Соленая влага, текущая из глаз, горечь и радость, потоки которых мягкими мячиками лежат в глубине души спокойно и тихо, пока кто – то не вытащит их наружу. Хрупкое тело, легкие судороги, слегка повышенная температура…

Багровая тварь, дремлющая внутри, оживилась.

«Что же ты? Самочка недовольна. Расстроена. Либо расстрогана. Одним словом, ты сделал все не так, человек. Исправь это. Не медли.»

– Заткнись, – выдохнул Ликвидатор и Лайса, сдавив дыхание, удивленно посмотрела на него.

– Прости. – сказала она – Я плакала от ра…

– Не тебе, – зашептал он, целуя теплые плечи, высвобождающиеся из – под тонкого свитера – Это не тебе… сказано, сладкая моя. Иди ко мне.

– Прям здесь, что ли?! – хихикнула девушка, подняв руки и помогая мужу раздеть себя – Ну ты даешь…

– Это наш дом, Лайса. И наши правила.

Свитер полетел прочь, упав неподалеку от дивана грустным серым комком, а Тирон жадно припал губами к груди жены, легко прикусывая соски. Девушка застонала и порывисто свела бедра.

Между ними тут же легла сильная ладонь мужа.

Не отрывая губ от груди и катая во рту отвердевший сосок, сэттар рывком сдернул с узких бедер девушки легкие брюки. Тонкая ткань жалобно скрипнула, страдая от натиска, мягко сползая вниз. Лайса приподнялась, освобождаясь от одежды.

Тихо вскрикнула, почувствовав пальцы мужа, касающиеся уже влажного набухшего средоточия желания.

– Ох, даааа… – со стоном вырвалось в потолок – Еще, еще…

Он отозвался тугими, жадными прикосновениями, губы, скользнув по груди еще раз, опалили кожу на уже слегка округлившемся животе.

Маленькое, неизвестное существо торопилось в мир, дни его в материнском плену были недолги, срок заключения вскоре должен закончиться. В самом скором времени – все, визитер уже начал пилить прутья решетки и паковать багаж.

Мужская ладонь, наполовину скрытая нейрокожей, легла на живот, с той стороны чувствуя крошечную, сморщенную ладошку. Ликвидатор готов был поклясться, что это именно ладошка, и также – нечто уже совсем запредельное: невидимая обычным взглядом улыбка и невероятно быстрый стук сердечка, размером пока разве что с небольшую головку грантца* или дикого лука.

«Так и есть!» – рявкнула Тварь, сияя багрянцем зрачков и отдаваясь слабой болью в правом виске – «Ты мудреешь на глазах, человек. Скоро мы с тобой…»

«Заткнись.» – ответил Тирон, мысленно отвесив Захватчику полновесную оплеуху – «Если мне понадобится твоё мнение, я стукну палкой по твоей башке.»

Торопясь и не желая быть слишком рано опознанным, Зверь спрятал голову в плечи и, примиряюще ворча, скрылся где – то за пределами сознания.

Дэннис старался сдерживаться изо всех сил. Зная, что когда иномирец вернется, ведя с собой и другую, более агрессивную свою форму, ничего хорошего не случится.

И от этого было страшно…

Так жутко не было, наверное, даже ребятам на мосту через сточную речку возле развалин химической фабрики. Там, по крайней мере, все было ясно – намерения белой «змеерыбы» незатейливы, известны явно, намерения же багрового Захватчика только еще угадывались, еле видными стежками ползли по темной, смятой ткани реальности.

Дурея от желания, в этот раз тяжелого и агрессивного, как пьяный сон, смешанного с болью и странным ощущением слабой ярости, сэттар развернул жену к себе спиной.

– Встань на коленки. Мы быстро, сладкая. Не сопротивляйся. Или… сопротивляйся.

И вот тут – то Лайса Дэннис и почувствовала Чужого. Иномирца.

Тон голоса. Чуть приглушенный, короткий, странный, стрекочущий смех.

Раскаленные пальцы, больно сдавившие ее предплечье.

Загнутые вниз когти, один впился в кожу так, что струйка крови, выступившая из – под него, ниточкой сползла вниз, к локтю.

Всё тело девушки вдруг свело конвульсией, судорога была болезненно – сладкой. Желания ТАКОЙ силы Лайса еще не испытывала ни разу. Это оказалось…

…слишком хорошо.

Даже для всей этой психоделической нереальности.

Пальцы руки мужа сдавили грудь и стали грубо играть с соском, пальцы же другой руки проникли между ног, стремясь раскрыть, разорвать нежную, дрожащую суть. Разведя ноющие болью складки, несколько миллисекунд поиграли с клитором, вызвав нетерпеливый вопль, исторгнутый откуда – то из нервных сплетений тела Лайсы.

– Пожалуйста, Тирон!

– Примешь? – выдохнули ей в слегка покрасневшее от ласкового укуса ухо сразу два голоса, странно и жутко слитых вместе – Пара. Моя.

"Наша. Пара. Наша. Собственность?" – мыслеформы ударили ласково, мягко, нетравмирующе, сразу в оба виска "Так. Наша? Или?"

И Лайса, склонив голову на плечо мужа, чувствуя щекой раскаленную нейрокожу, выдохнула. Его возбужденная плоть, твердая, жгущая сталь, вошла в нее. Пульсируя, он двигался внутри раскаленным жестким огнем, не давая воли, отрезая все пути к отступлению.

– Да! – выкрикнула девушка, прикрыв глаза и уронив отяжелевшую голову вниз, на грудь, чувствуя собственный, горячий ванильный запах.

– Согласна?

– Да! – в ушах шумело, между ног жгло, ныло и пульсировало так, словно сэйта Дэннис сидела сейчас на вулкане или раскаленной печи.

– Принимаешь, Лайса Канц? Скажи нам.

– Да…

Черно – белые пряди ее волос рассыпались, обнажая плечо, и тут же кожу и мышцы его прострелила быстрая режущая боль. Будто полоснули раскаленным ножом.

Тварь сжала челюсти, кровь пары брызнула в рот, замирая на языке сладкими каплями.

Одновременно с этим тела обоих свело судорогой сильнейшего оргазма, разрядка произошла одновременно и бурно.

Обмякнув на руках мужа, Лайса потеряла сознание и не видела, каким торжеством горят…

…багровые зрачки.

…Не слышала, как…

…противно визжит сигнал входной двери.

Кому – то срочно надо было войти в дом.

Именно сейчас.

*Грантц – фрукт желтого цвета размером с крупную сливу. По вкусу напоминает клубнику. Грантцевое варенье… ммм, нямка;)


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю