355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марина Бреннер » Дом из воска и стекла (СИ) » Текст книги (страница 1)
Дом из воска и стекла (СИ)
  • Текст добавлен: 10 августа 2021, 11:01

Текст книги "Дом из воска и стекла (СИ)"


Автор книги: Марина Бреннер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Дом из воска и стекла
Марина Бреннер
Цикл: "Рефлексия"

Пролог

Шлюха была лощеной и холеной, как породистое животное. Апломб, снисходительный взгляд и дорогое платье кричали о ее стоимости. Разве что не хватало ценника. Суммы, вычерченной на пластиковой карточке, приколотой к шелку блузки, чуть не лопающейся на высокой груди. Женщина подарила клиенту дежурную клеенчатую улыбку и, облизав густо намазанные сверкающей лиловой краской губы, опустилась на колени.

– Сэттар* Дэннис, триста талей. – промурлыкала она, уверенно положив руки на ширинку грубых форменных брюк – Триста минет. Секс четыреста с защитой, без защиты дороже. Ночь – восемьсот. Извращения – по договору.

Тирон Дэннис поморщился. Поправил маску из нейрокожи, скрывающую правую половину лица. Почему – то вдруг стало противно, будто не женские руки коснулись сейчас обнаженного паха, а кусок гнилого мяса или вонючая рыбина.

– Давай, работай. – ответил так, будто рот был набит жвачкой – Расценки мне известны. И, кстати Тиолла, твоя подружка в прошлый раз и на пятьдесят не насосала. Так что трудись, детка, если хочешь денег.

Шлюха (как ее там… Дарла, кажется), звякнув серебрянными браслетами, проворным движением выудила слегка напрягшийся член. Зачем – то шумно выдохнула, от этого воздух мгновенно наполнился приторным ароматом саджа* и легкого перегара. Облизав тугую головку горячим языком, вобрала в себя плоть.

– Ох! – не удержался Тирон, наматывая гладкие пряди женских волос на кулак – Бездонная глотка, твою мать…

Губы женщины ходили вниз – вверх, скользя от головки к основанию члена, не вызывая ничего, кроме странно – механического возбуждения. Вот точно, если бы он теперь дрочил сам себе, это было бы приятнее и проще. Да и башлять никому бы не пришлось. Мдаа, не очень умная мысль пришла в голову – бухнуть на дежурстве и вызвать шлюху… Идиотство идиотством. Напарник спит, а если проснется и что – то просечет, обязательно настучит старшему смены. Этот Шерзан крыса еще та.

Тирон смотрел в потолок, прищурив глаза. Потолок был мутным, грязным, временами пересекали растрескавшийся камень полосы света прожекторов, пробивающиеся сквозь посеченный тонкий пластик штор.

Дэннис закинул руки за голову и прикрыл глаза, стараясь отдаться ощущениям. Лучше бы и не делал этого… Стресс можно снять бухлом, саджем, еще какой – нибудь херней, только не… этим. Трахать шлюх – все равно как трахать пластиковых кукол или резиновые матрацы, всегда один и тот же эффект.

Руки и губы Дарлы помогли, наконец. Тирон разрядился прямо в накрашенный целлулоидный рот и, отчасти на шикарные груди, высвобожденные из выреза платья.

– Деньги на столе, – сказал он, застегивая брюки и наблюдая, как шлюха поднимается с колен и вытирает рот.

Груди спрятались за шелк, кнопки застежки коротко и тихо щелкнули, будто ставя точку. Четыре точки.

– Я взяла ровно триста, сэттар. – пропела женщина, отстукав шаги – точки по каменному полу.

Двенадцать точек.

Когда она исчезла, Дэннис поднялся и, подойдя к окну, отогнул пыльный пластик и открыл фрамугу. Почему – то срочно захотелось проветрить комнату от запахов саджа и еще какой – то мерзости. Но если садж быстро и весело растаял в холодном и сыром ночном возлухе, то мерзость задержалась, цепляясь тонкими паучьими лапками за легкие и сознание.

Послышался стук в приоткрытую дверь и заспанный голос напарника:

– Тирон, ты здесь? Задержанная в допросном, мелкая кража.

…Если бы кто – то сказал ему раньше…

Если бы кто – то сказал…

Тогда ни за что на свете не вошел он в допросный кабинет. Ни за что на свете! Бежал бы оттуда, летел быстрее ветра, перепоручив воришку младшему по званию и пусть Шерзан отдувается, как хочет!

Потому что это оказалось страшнее всего того, что было с ним раньше, страшнее кожаной маски, ласкающей обезображенную ожогом половину лица, страшнее тысячи шлюх и миллиарда граммов саджа.

Страшнее всего на свете.

…Воришке было навскидку от двадцати до двадцати пяти лет. У нее оказались короткие черно – белые пышные волосы, растрепанные и спутавшиеся, громадные голубые глаза и губы, припухшие по всей видимости, от ударов.

Девушка обернулась на скрип двери. Сжав закованные в браслеты руки, сцепила пальцы между собой.

И в тот момент, как голубой взгляд коснулся серого форменного кителя, шеи и волос сэттара (да, именно в такой последовательности – тык, тык, тык), скользнул равнодушно по плохо выбритой щеке, ушел, не задев нейрокожаной маски и сузившихся глаз, Тирону стало… странно.

Как будто сильная рука сжала все внутренности, скрутила и отпустила моментально.

И тут же другая рука принялась терзать то, с чем недолго и недавно возилась Дарла.

Пластиковой смазливой шлюхе потребовалось двадцать минут.

Сидящая сейчас перед ним чернобеловолосая незнакомка, похоже, была настроена издеваться дольше над его неожиданно восставшей плотью.

И это не радовало сэттара. Совсем не радовало.

____________________

*Сэттар – обращение к мужчине

*Садж – курительная смесь, слабый наркотик

Глава 1

Девушка отвела взгляд и, склонив голову, уставилась в стол, положив на него скованные запястья. Пальцы рук были длинными и невероятно худыми, с обломанными ногтями, покрытыми перламутрово – серым лаком, облупленным и жалким. «Жалкости» добавляли дешевые кольца, стягивающие фаланги мизинца и безымянного пальца правой руки и костяшки, сбитые в кровь. Лица не разглядеть, черно – белое облако волос обнажило только тощую шею, будто обозначив цель для удара мечом палача.

Да и нахрена бы Тирону пялиться на ее морду? Сэттар и так уже увидел больше, чем достаточно: и высокие скулы сердечком, и шрамик над левой бровью, и глаза, вынимающие душу.

Крепкая, горячая пятерня, сдавившая мужскую плоть, чуть ослабла. Потом ушла вообще, потому что Тирон стал смотреть в папку с двумя листками дела.

– Имя. – выдохнул он, хотя уже прочел его – Твое имя.

– Там написано, – хрипнула в ответ воровка, почему – то со смешком – Или неразборчиво, сэттар?

Твою мать, эта дрянь вонючая явно решила его добить… Уж лучше б у нее оказалась обычная визгливая глотка, как и у всех баб! Так нет же – хорошее грудное контральто с хрипотцой, достающее не хуже, чем ее взгляд и запах тела. Аромат, невероятно нежный и какой – то хрупкий проник в ноздри и в сознание, как садж.

– Дайте закурить, сэттар. – девушка откинулась на спинку стула – Ваши солдаты отняли у меня сигареты. И сумку!

Тирон кивнул:

– Да, и фамильные бриллианты.

Она посмотрела исподлобья:

– Меня зовут Лайса Канц. И я ничего не брала. Только разбила витрину… и приехали ваши! А, нет… Я взяла шоколад и повидло. Кинула в сумку. Что, жалко что ли?! Жалко? Да и подавитесь на здоровье!

Глядеть на нее он себя просто заставил. Она отвернулась – и у Дэнниса возникло ощущение, что девка просто забавляется с ним, играет, как кот с мышью. Все ей известно и про руку, сдавившую его глотку, и об эрекции, рвущей сейчас серую плотную ткань. И о кровавых молоточках, начавших постукивать в виски.

Все ей известно. Сидит и забавляется. Сучка, траханая сучка! Уличная дрянь, таким цена – полталя кусок.

– Витрина стоит четырнадцать тысяч. Тебе известно?

– ЧТО? – Лайса дернулась со стула и тут же ослабла, охнув от боли в запястьях, Тирон схватил цепь наручников – Вы охренели! Четырнадцать… за стекло?! У меня нет таких денег!

– Два года заключения, красавица. И не за стекло, а за хищение. И разбитую витрину. Тебе… восемнадцать с половиной лет, Лайса. И ты не знаешь, что такое кража?

Поднялась со стула. Узкие брючки серебрянной тканью облепили стройные бедра, натянувшись в схождении их острым углом…

Кровь бросилась Тирону в виски. И уже не молоточками, а тугими струями ударила, как из брансбойдта, из висков пробивая дорогу в глаза, заволакивая пеленой разум.

– У меня нет денег, сэттар. Вот как хотите, а нет столько…

– Это мне понятно, – прохрипел, уже совсем плохо понимая, что делает – Заткни рот.

Через секунду Дэннис уже входил в немного влажное лоно, невероятно узкое и неотзывчивое, сдернув до колен девушки новомодные серебристые штаны. Уложив ее на стол животом, придавил собой, удерживая скованные руки и уперев лоб в черно – белый затылок, пахнущий ягодами и покрытый кожной испариной.

Лайса всхлипнула, уткнулась лицом в руку Тирона, удерживающую ее и слабо двинулась под ним, инстинктивно желая освободиться. Освободиться от мужского тела, давящего катком, от звериного напора, от тяжелого дыхания и напряженного члена, ходящего внутри тугим поршнем. Ей казалось, что вот – вот! – и он разорвет ее пополам! Но нет, ничего не происходило, кроме наполнившей низ живота нудной каменной боли.

– Ты… – вдруг сэттар слегка замедлил движения – У тебя… первый раз, что – ли?

Она свела лопатки и мотнула головой. Это отчасти привело Тирона в себя, хотя движения ее бедер продолжали больно дразнить и усыплять разум.

– Подожди, – прошептал он, давя животный восторг от осознания первенства – Терпи немного, я уже не смогу остановиться… Вот ведь! Твою же!

Перехватив ее руки одной рукой, сжал другой ягодицу девушки, чуть отведя в сторону. Глянул вниз, стараясь не приклеиться взглядом к набухшим белым гладким губкам, сейчас обхватившим пульсирующий член, двинулся еще раз, стараясь сделать это плавно.

– Лайсаааа, – туго застонал, проведя ладонью от ягодичек к пояснице и выше, под синюю короткую мятую маечку – Немного еще потерпи… Сейчас уже, да! ДАААА!!!

Он кончил, прижавшись левой щекой к хрупким ключицам, все еще сведенным вместе. Долго переводил дыхание, потом осторожно выйдя наружу, сдернул со спинки стула салфетку.

Стараясь не смотреть на девчонку, застегнулся. Потом освободил ее руки от наручников. Сжал в кулаке цепь. Добравшись до двери на ватных ногах, положил руку на холодное железо.

– Я должна что – то еще, сэттар? – раздался хлипкий смешок в спину – Или как?

Ух ты! А она высоко себя ценит!

– Или как, Лайса. Сейчас сдам смену и отвезу тебя к себе. Под залог. Расплачиваться будешь постепенно.

– Хых! – выдохнула девушка, застегивая брючки – Постепенно, то есть?

Нет, сейчас Дэннис не смотрел на нее. Но точно знал, что застегивая свои ужасные штаны, она сейчас морщится и кусает губы. Ничего, пройдет… Никакая боль не длится вечно, детка.

Поправив маску на лице, полуобернулся:

– А ты думаешь, этот вялый трах покроет все расходы? Да не настолько же ты тупа! Будешь жить со мной, сколько скажу. А там посмотрим. Как надоешь – дам денег, и можешь сваливать хоть куда. Ну а пока так. Родители живы?

– Нет.

– Родственники?

– Нет… нет!

Что – то в этом «нет – нет» показалось странным. Ладно, правду можно узнать и потом. Пока в той правде необходимости сэттар не видел.

Скрипнул зубами, пытаясь прогнать воспоминания о теплой влажности и мягкой коже своей неожиданной любовницы…

Не сейчас. Позже.

И желательно, не сегодня бы ночью!

Долбаная дрянь! Откуда ему знать было, что она окажется невинной?! Ну откуда?! Непохожа Лайса на таких – домашних, чистеньких и нежных… Скорее, чуть – чуть не Дарла.

«Твою же мать!» – подумал Тирон, поворачивая ключ в замке двери допросного кабинета.

Вот только бы не увязнуть в ней совсем, как в горячем воске…

Только бы не… Не надо этого.

Глава 2

Шагнув на порог квартиры Тирона, Лайса огляделась. Коридорчик оказался узким и полутемным, почти не занятым мебелью. Стены, окрашенные в приятный салатовый цвет, не добавляли уюта и тепла. К правой стене прижался узкий шкаф, в который полагалось вешать пальто. У левой стены примостилась низкая тумба, уродливая, громоздкая, с ободранными стенками.

– Проходи, – сказал Дэннис, обдав макушку девушки горячим дыханием – Привыкай. Здесь две комнаты, кухня… Там ванная.

Лайса шагнула в зал. Он оказался пустым и скучным. Та же салатовая краска стен. Шкаф с полками, забитыми какими – то бумагами и книгами. Информационный блок на низком столе, плоский, весело подмигивающий прозрачной кнопкой зарядки. Диван напротив небольшого окна, прикрытого пластиковой занавеской от уже палящего утреннего света. Ортан, дневное светило, старалось изо всех сил напомнить живущим внизу о находящем летнем дне. Сейчас было его время – ночью вступал в права Дилес, жар сменялся лютым холодом и иногда – порывистым, злобным ветром.

– Осваивайся, – сказал Дэннис – Я съезжу, внесу залог и привезу твои вещи. Если они еще целы, конечно.

– А если нет? – спросила Лайса, разглядывая корешки книг.

Он стоял сейчас сзади, за ее спиной, девушка чувствовала взгляд, скользящий по смятой ткани майки. Слышала дыхание.

– Нет, так нет. – ответил резко.

Она насмелилась, наконец.

– Слушайте, сэттар! А у вас нет полотенца? Ну и там, чего – нибудь переодеться. Я с себя постираю все…

Оказавшись в ванной, Лайса прижала к себе комок из махрового куска ткани и рубахи Тирона. Потом оползла вниз, по холодным плиткам, на пол. Прикрыла глаза.

Услышав, как в прихожей щелкнул замок, закрываясь, потянула с себя майку. Раздевшись, шагнула под больно бьющие струи воды, чтобы смыть боль, страх, кровь и первый секс. То есть, воспоминания о нем. Их надо было смыть – таскать на себе прошлое бессмысленно. И в себе, кстати, тоже.

"Только не залететь бы!" – подумала она, проводя щедро намыленной рукой между ног и имея весьма сомнительное представление о том, о чем думала.

Возможно ли залететь от первого раза? Тина говорила, что нет… И другие девочки тоже так говорили. А вот толстуха Ри, наоборот – запузатилась с первого захода. Хотя главные интернатовские сплетницы утверждали, что звезда толстухи Ри размерами напоминает горный кратер после взрыва и тот самый «первый раз» случился с ней еще тогда, когда…

«Нас с вами, девочки, еще и не было в Артрагоне!»

Или вот выкидыш. Ри напилась каких – то отваров, чтоб выкинуть. А что делать ей, Лайсе, если случится неприятность и окажется, что она беременна? Какие отвары пить?

Он не воспользовался защитой, так что все может быть… Любая неприятность!

Но – думать о том, чего еще нет, всегда казалось девушке глупостью. Да и думать о том, что УЖЕ есть – тоже. Заботиться и размышлять она привыкла лишь о том, КАК в этом жить.

Если уж ты наступила в дерьмо – имей смелость идти дальше. За этой кучей – чистая земля. Ага, или еще одна куча, гы!

Лайса Канц хохотнула и намылила волосы. О, вот волосы были ее гордостью! От природы они имели другой, невыразительный цвет, который жутко раздражал. Но тут повезло – в кошельке, "срезанном" на улице у какой – то зазевавшейся тётки, оказалось достаточно талей. Хватило на салон, в котором пышную шевелюру привели в порядок, придав ей модную форму и окраску "под трафарет". Остальные деньги Лайса, потратив часть на садж и конфеты, отнесла туда, о чем вот сейчас не хотела вспоминать… Это ее личное Дерьмо. Дерьмо, пристывшее к подошве обуви намертво. И не отодрать… Пока ее саму… будут драть так, что мало не покажется.

Только бы привез сумку… Там документы. И пропуск. В то самое Дерьмо. Маленькая пластиковая карта – пропуск с номером, надежно спрятанная за подкладку. И без нее… никак нельзя. Пока нельзя. Только не заметь, сэттар. Не найди. Не надо совать свой нос, куда не просят.

Когда Лайса вышла из ванной, жар дня заливал комнату. Тот самый зал, где ей предлагалось жить, наверное… Девушка прошла босыми ногами по полу, застеленному серой синтетической "травкой". Заглянула в другую комнату, осторожно приоткрыв дверь. Это оказалась спальня. Одноместный топчан, аккуратно застеленный, еще один шкаф. Еще одно окно, затянутое пластиком. Здесь было прохладнее и, как не странно, уютнее.

Лайса подошла к топчану и села на серое покрывало. Потом прилегла. И, несмотря на жуткий голод и урчание в животе, внезапно и быстро уснула.

…Она спала очень крепко, неожиданно крепко для себя. И поэтому не слышала повернувшегося в замке ключа. И шагов через коридор и зал, прямо к ее постели. Не чувствовала рук, которые, осторожно открыв дверцу шкафа, достали оттуда тонкий красный плед, чтобы прикрыть ее. Ничего она не слышала.

…Сэттар Дэннис наклонился над девушкой, уперев ладони в плед. Лайса спала, свернувшись клубком и подложив под щеку сжатый кулак. Половину лица прикрывали рассыпавшиеся волосы, уже высохшие черно – белые пряди свивались колечками, растеряв после мытья парикмахерский воск, выпрямляющий их. Теперь они приходили в первозданный, первоначальный, природный вид. И пахли совершенно по – другому: нежностью и чистотой. И сама Лайса пахла нежностью и чистотой. Рубашка чуть сьехала с плеча, обнажив острую ключицу, стремящуюся прорвать розовую кожу. Тирон скользнул взглядом ниже, по маленькой груди, и еще ниже – к соску, розовому и плотному, словно недозрелая ягода. Сглотнул слюну, как голодный зверь, представив тепло и вкус сборчатой плоти у себя во рту. Тааак хотелось вобрать губами и покатать на зубах тугой жемчуг! Тааак хотелось… Интересно, нравится ей, когда сосут грудь? Или целуют между ног? Полный вздор, нихрена ей не нравится, она еще и сама не знает, что хочет, бестолочь.

Зато он знает, что хочет. Ее. А значит, и получит. Хотя бы на время, пока девчонка не надоест ему.

Только б не влипнуть в нее, только бы не срастись… Не хватает еще развесить нюни и начать бояться, что станет шлюшка смотреть на сторону. А ведь станет! Все они одинаковы, абсолютно все.

Тирон подавил желание коснуться пальцами сонной щеки и, резко оттолкнувшись от пледа, выпрямился.

Надо бы сменить маску… Нейрокожа уже дала трещины и, если оползет в самый неподходящий момент, дурочка Лайса поднимет крик при виде сгоревших мышц и сухожилий. И рубцов, стянувших половину губ. И тяжа, пересекающего половину широкой, мускулистой груди – мерзкого, безволосого тяжа. Так что прижать ее к своему телу, беззащитную и голенькую, не выйдет. То есть, прижать – то выйдет, но не к телу. К постели или к столу животом. И лицом вниз, чтоб поменьше видела.

Он будет целовать тугие, шелковые груди и кусать соски, а трахать будет так, что тело ее выгнется дугой, а рот искривится в безумном крике. Лайса сойдет с ума от оргазма тысячи раз, но никогда не узнает вкуса поцелуя сэттара.

Не надо этого ей. Да… и ему тоже.

Глава 3

Несколько дней он не прикасался к ней. Старался лишний раз не смотреть, не заговаривать без причины. Даже за руку не брал, когда как – то раз поехали в Центр поесть мороженного и фруктов. Положа руку на плечо, сдавил пальцы, когда Лайса садилась в его фургон, обычным, отточенным движением – так делают все служители Охраны Порядка. Задержав очередного неудачника и сковав ему руки за спиной, кладут ладонь на плечо. Или на голову. Чтоб в случае чего нажать болевые точки или свернуть шею…

Сэттар Дэннис – мужчина огромного роста и силы, да и на добряка не похож. Так что он вполне способен свернуть шею хоть кому своими красивыми руками. Хоть кому, да. И ей, Лайсе, тоже. Даже, может быть, в первую очередь – ей.

А вот руки у него и впрямь красивые! Сильные, крепкие, с длинными пальцами. Под бесформенным кителем или глухими свитерами угадываются стать и рельеф, чугунные плечи, поджарый живот. Странная выправка военного. Обычные охранники не такие. Они – обыкновенные, иногда слишком худые, иногда даже с брюхом, как беременные бабы. Этот нет… Интересно, почему он не носит открытой одежды? Сейчас кругом жара, а Лайса ни разу не видела своего любовника в майке или открытой рубахе. Даже дома – черные штаны мешком и черная водолазка. И именно черная. В цвет глаз и волос, что ли? И эта маска – зачем она? Если повреждено лицо, то чего Тирону стесняться? Он же не девочка, в конце концов. Да и она не из пугливых, никогда не боялась ни крови, ни шрамов.

Приодеть бы его! И подстричь по – другому. Не так коротко. Лайса думала, что сэттару пошло бы даже что – то молодежное: ну, например, тот же «трафарет» или «лесенка». Всяко лучше подобия унитаза, на который похожа сейчас его голова.

– Вам не холодно, сэттар Дэннис? – спросила как – то Лайса, не удержавшись от ехидства – Может, вы на свитер еще камуфляжку напялите?

Они сидели на кухне, за маленьким столиком. Вечер выдался спокойным и уютным. За окнами находящая ночь рассечена была струями дождя и полосами света прожекторов. Снаружи холодно и противно, зато здесь тепло, пахнет свежим печеньем и чаем от чашек, греющихся на столе в круге света от небольшой потолочной лампы.

Тирон поднял взгляд от записной книжки, бывшей у него в руке. Свет от экрана полоснул по лицу, разрезая маску и правый глаз мутной голубой полосой.

– Напялю я сегодня тебя, а не камуфляжку, Лайса. Хватит отлынивать, думаю – ты достаточно отдохнула.

Девушка вздохнула и отхлебнула чай. Мда уж… Сэттар Дэннис и изящные выражения далеки друг от друга, как небо и земля… Хотя чего ему с ней стесняться? Для этого и брал. Не в жены же, не в невесты, а просто как чехол на член.

И нечего, нечего обижаться! Сэттар к ней хорошо относится, от тюрьмы спас, кормит и шмотки купил. С подругами дает видеться. И не бьет. Тину вон бьет любовник. Шоту Шан муж тоже бьет и весь заработок отнимает… А Лайсе повезло! Так что нечего, нечего! Только почему горько – то так…

– Выйду ненадолго, кое – что забыл купить. – вдруг сказал Тирон – Тебе взять чего – нибудь, Лайса?

Девушка пожала плечами:

– Вафель, если можно…

Бросив записную книжку на стол, он встал и вышел.

«Обиделся?» – подумала Лайса – «Нет, вряд ли. На ранимого он не сильно похож. Что тогда? Больше не буду ему хамить… Не надо. Обиделся, не обиделся, а хамить не стоит. Сэттар такого отношения не заслужил…»

Торговая точка находилась в нескольких шагах от многоэтажки, серой и невзрачной. И сама точка была такой же – серой и невзрачной. Войдя в маленький зальчик, Дэннис огляделся. Продавец, полный парень с серьгой в ухе, опасливо покосился на позднего покупателя, почувствовав в пришедшем если не опасность, то и не радушность, улыбнулся подобострастно. Тирон прогулялся по залу, тот был мал, так что гулять долго не пришлось. Через несколько минут рука сжимала пачку мягких сливочных вафель, шоколад и дешевые сигареты.

– Одиннадцать талей, – равнодушно сказал продавец, укладывая покупки в бумажный желтый пакет – Приходите еще, сэттар.

И тут Дэннис повел себя, как дебил. Оперевшись на деревянную стойку, засранную чем – то липким, кивнул продавцу.

– Да, сэттар!

Тирон помолчал.

– Тебе сколько лет, парень?

– Двадцать четыре, – ответил тот, не понимая, к чему клонит странный мужик.

– Понятно. Подскажи мне, что… Ну вот девчонке подарить, чтоб… расположить, что – ли?

Пацан ухмыльнулся.

– В смысле, чтоб… дала?

В ответ – отрицательный жест, блеск черных глаз:

– Дать она итак даст, никуда не денется. А вот…

Продавец кивнул понимающе. ЧЕРЕСЧУР понимающе. Потом, повернувшись, достал с полки блестящую металлическую золотистую коробку.

Водрузив ее на стойку, спросил:

– Сколько девушке лет?

– Восемнадцать.

– Самое то. Телочки этот бред на ура расхватывают. Берите, сэттар. Не ошибетесь! Девки любят всякое барахло…

Когда Тирон возвращался домой, вдруг остановился. Уперев руки в колени, начал задавленно, грубо хохотать. Вот ведь идиот… Идиот.

Простояв довольно долго на улице, пялился на свои окна. Отслеживая в светлых проемах нежные движения штор, глотая вонючий дым паршивых сигарет, горечь и ледяной ветер, костерил себя и Лайсу последними словами.

Только бы не увязнуть в ней… Липкая, сладкая тварь! Такая же примитивная, как и все они. Такая же блестящая и лживая, как ее брючки из серебристой ткани и как то, что он купил для ее радости. Как и все содержимое дешевой черной сумки, которую пришлось перетрясти на несколько раз, прежде чем вернуть владелице. Вранье и ложь.

Немного успокоившись, поднял голову на зажегшийся в спальне свет. Шторка немного колыхнулась, подчиняясь тонкой, почти детской руке. Пластик дрогнул, мутно и смутно обрисовав силуэт.

И, обозлившись на непонятно что, через время, сэттар уже давил тяжелыми шагами обшелупленные ступени лестницы.

Прячься, Лайса. Зверь вышел на охоту и ищет, кого бы поглотить…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю