Текст книги "Круиз мечты для полубывших (СИ)"

Автор книги: Марика Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 32. Покорение

Данила

Проснулся среди ночи. Таня тихо посапывала рядом. А меня растревожила просочившаяся из неспокойного сна мысль: встанет она утром и скажет: «Спасибо, согрел. Дальше я как-нибудь сама». И что делать? Мне она как воздух нужна. Прочувствовал.

«Придется снова завоевывать. А ты как хотел?» – ответил сам себе. Ладно, чай не в первый раз. Тихонько, чтобы не давить всем весом, а только касаться, положил руку на её плечо и мгновенно уснул.

Просыпаюсь утром от ощущения, что подо мной копошатся. Навалился все-таки. Чувствую горячие губы на своей шее. Открываю глаза и встречаюсь с Таниным смеющимся взглядом:

– Совсем раздавил, не выберусь никак!

Обхватываю ее еще крепче, руками, ногами. Она выкручивается и визжит:

– Пусти! Мне в туалет надо!

Выскальзывает и, подцепив ногами тапочки, голышом бежит в санузел. Провожаю глазами аппетитную попку, улыбаюсь.

Тень ночного страха рассеивается в солнечных лучах наступившего утра – в лучах светильника нашей внутренней каюты. Все у нас будет хорошо!

Сегодняшний завтрак фееричен. По-другому и не скажешь. Лайнер уже пришвартовался в Неаполе. Из ресторана видна потрясающая панорама города. Замки, дворцы, разноцветные дома, взбирающиеся в гору.

Впервые жалею, что времени на все не хватит. Быстро я пристрастился к прогулкам по европейским городам.

Экскурсия предполагает подъем на Везувий и посещение Помпей. Сам Неаполь посмотреть не удастся.

Изначально Таня настаивала на покупке полного пакета экскурсий. А я упирался, стремился удешевить поездку. Изучив маршрут, она сказала, что есть возможность немного сэкономить. В Валлетте и Неаполе порт находится в центре города, можно осмотреть их самостоятельно. Но узнав подробности, запротивился уже я. Очень захотелось побывать на Везувии. Пешеходный тур по Валлетте стоил дешево, а за приобретение полного пакета экскурсий туроператор давал скидку. В результате мы переплатили всего по десять евро на нос.

И вот Неаполь за бортом, а побродить по нему не получится. «Еще вернемся», – невольно возникает в голове мысль. Даже рассеянно думаю, есть ли с собой монетка, чтобы бросить за борт. От Тани что ли заразился подобным оптимизмом? «Точно! Половым путём». Не выдержав, вслух усмехаюсь своим мыслям. Таня смотрит на меня вопросительно и улыбается. Какие же красивые у нее глаза…

В месте сбора экскурсионной группы к нам подходит Тамара Петровна. После приветствия спрашивает у Тани:

– Ну, как вы себя чувствуете после вчерашнего? Успокоились? Все в порядке? – та кивает и благодарит. – А Мессинский пролив смотрели?

Вопрос застает Таню врасплох, и она снова неуверенно кивает. Действительно, не рассказывать же, чем мы были заняты в это время.

– Правда, очень красиво? Столько огней! Вы выходили на смотровую палубу? Огни были с обеих сторон?

Таня кивает, как китайский болванчик, и потихоньку краснеет. Видит, что я едва сдерживаю смех. Когда Тамара Петровна отворачивается, показывает мне язык. А едва женщина отходит на несколько шагов, заявляет:

– Ну не умею я так искусно врать, как ты.

Есть ведь хорошая поговорка: кто прошлое помянет, тому глаз вон. Об этом стоит всерьез поговорить. Позже.

А пока в отместку за вставленную шпильку мне удается лишь ущипнуть Таню в темном уголке по пути к выходу с лайнера.

На автобусе выезжаем за город. Достигаем склона Везувия, движемся по узкому серпантину.

Водитель нам попался очень эмоциональный. Впрочем, все итальянцы такие. А южане, говорят, в особенности.

Мужчина пытается одновременно вести и автобус, и экскурсию. Машет руками и громким хриплым голосом что-то выкрикивает. По-итальянски, разумеется. Кристина, которая нас сегодня сопровождает, коротко с ним переговаривается и неохотно переводит.

Оказывается, водитель обращает наше внимание на следы лавы там, где до сих пор не восстановилась растительность. Периодически, раз в несколько лет, вулкан выпускает небольшие огненные языки.

Через несколько минут мужчина и вовсе останавливает автобус. Высовывается в проход и, указывая рукой в правые окна, быстро и много говорит. Кристина закатывает глаза и выдает явно не перевод: «Это вам расскажет экскурсовод на Везувии». Вид за окнами на долину внизу и залив действительно захватывающий. Но, надеюсь, с вершины будет не хуже.

Нас высаживают на высоте около километра. Еще девятьсот метров, по времени примерно полчаса, нужно будет идти вверх по склону. А высота Везувия 1277 метров. Все это сообщает всезнающий Ларик, пока мы ждем гида.

– Ну что, Танюш, покорим Везувий?

Она не разделяет моего энтузиазма. Боязливо потирает плечи.

– А это точно безопасно?

– Конечно. За активностью вулкана непрерывно следят. Было бы опасно, нас не пустили бы.

Но она не очень-то верит.

– Боишься? Не пойдем?

В ответ Таня только сильнее хмурит брови. И вдруг, мгновенно сменив интонацию и выражение лица, игриво произносит:

– А может я хочу, чтоб ты меня поуговаривал?

Вулкан Танечка. Не знаешь, чего ждать в следующую минуту.

Отойдя в сторонку, я «уговариваю» ее горячими поцелуями, пока не появляется наш гид.

Энергично представляется: «Марина. Родом из Минска, но живу в Неаполе уже пятнадцать лет».

Глядя на ее фигуру, возникает мысль, что живет она прямо на вулкане. Бегает ежедневно вверх-вниз по многу раз, поэтому состоит из одних мышц.

Для начала выдает немного информации о Везувии.

Это единственный действующий вулкан в материковой части Европы. Последний раз извергался в 1944 году. По одной из легенд здесь жил древнеримский бог огня и кузнечного ремесла Вулкан. В 73 году до нашей эры эти склоны приютили восставших под предводительством Спартака рабов. А в 79 году нашей эры произошло извержение, уничтожившее города Помпеи и Геркуланум, унесшее тысячи жизней, и ставшее основой для многих полотен, кинокартин, книг.

В окрестностях Везувия почва плодородная. Вулканическая лава прекрасно удобряет землю. Поэтому людей так и тянет поселиться поближе.

Везувий романтично называют дремлющим. На самом деле, никто не знает, когда он рванет в следующий раз – через двести лет, или через две недели. Поэтому жители ближайших поселений и даже неаполитанцы, всего около трех миллионов человек, во всех смыслах живут, как на вулкане.

После столь «оптимистичной» речи гида опасливо кошусь на Таню. Но она расслабленно мне улыбается.

Начинаем подъем по склону. Дорога довольно крутая, каменная, идем по застывшей столетия назад лаве. Серая вулканическая пыль из-под ног туристов поднимается в воздух. Мелкие камешки, которые мы привыкли называть пемзой, похрустывают, когда на них наступаешь. Хорошо, что нам посоветовали надеть удобную закрытую обувь. Тем, кто к совету не прислушался, приходится останавливаться и вытряхивать их.

Обгоняем Тамару Петровну с мужем. Она бросает многозначительный взгляд. Конечно, все, кто с нами общался, заметили перемену в отношениях. А Вика пребывает в настоящем шоке. Видела, как мы целовались, когда группа ожидала гида. Пробегала мимо, спасаясь от преследований Ларика, и застыла на месте, буквально остолбенела.

Теперь идет позади, сверлит спину взглядом. Хотя надо бы смотреть по сторонам.

Слева от дороги вершина Везувия, справа открываются завораживающие виды. Вот только дорогу от обрыва отделяет хилая деревянная изгородь. Такая бывает в деревнях у загонов для скота. Пара жердей, прибитых к вкопанным в грунт колышкам. Мне страшно подпускать Таню к ней близко, словно она маленькая несмышленая девочка. Моя маленькая девочка.

Когда мы встретились, ей было семнадцать, а мне двадцать два – в юности это ощутимая разница. Влюбился с первого взгляда. Ухаживал как положено, с цветами, кино и символическими милыми презентами. На рестораны и брошки-сережки денег попросту не было. Быстро понял, что и она в меня влюбилась по уши. При желании мог бы крутить ей, как хотел. Но не трогал, берег. Она была такая чистая, тонкая-звонкая. Абсолютно невинная девочка. И целоваться-то не умела.

Когда в начале декабря ей исполнилось восемнадцать, стал решительнее прокладывать дорогу к ее телу. Оказалось, возлюбленная очень строго воспитана, и физический контакт с мужчиной ниже пояса для нее допустим разве что после свадьбы. А у меня уже все горело. О других женщинах кроме своей тонкой-звонкой и думать было противно, хотел только ее. Опять же мог надавить. Но не стал. Опасался, что принуждение вызовет не самые светлые чувства. А мне она нужна была надолго. Навсегда.

Стал подбираться к ней потихоньку, день за днем все ближе и ближе. Соблазнял, отвоевывал каждый сантиметр тела. Сначала лишь юбочку задирал и по бедрам гладил. Потом удалось снять лифчик и целовать ее прекрасную грудь. Позже добрался до самого сокровенного. Ласкал ее, мокренькую, между ножек. Податливую, но еще недоступную. Ее первый оргазм был от меня, но без меня. Она жутко стеснялась тех вещей, которые я с ней проделывал. А того, что это ей нравилось, стыдилась еще больше.

Первый раз все равно был для нее неожиданностью и шоком. Помню, как она чуть не плакала, взволнованная тем, что это произошло. Я гладил ее и успокаивал, как маленькую. Нашел в себе силы быть красноречивым, внимательным и заботливым после близости. Хотя сам пребывал в таком расслабленном блаженстве, такой эйфории, что заполучил наконец желанную девочку! Много позже я понял, она просто боялась, что, добившись своего, ее брошу.

Мне было интересно и волнительно открывать ей мир физической любви. Она так забавно смущалась некоторых ласк. Отказывалась, отнекивалась и стоило труда ее уговорить. Зато, когда удавалось, и ей начинало нравиться, было вдвойне круто. Оказалось, и я знаю об этом мире далеко не все. С ней все чувствовалось глубже и острее, открывались новые грани.

Моя прекрасная девочка. Я здорово накосячил, да. И она тоже…Как подумаю, представлю, что ее касались чужие руки, раздевали, гладили… И не только руки… Передергивает всего. Не так все просто. В минуту не забудется, не отболит. Нужно время и терпение.

Останавливаясь и фотографируясь по пути, любуясь видами, минут через двадцать-тридцать доходим до кратера.

Есть в его облике что-то инопланетное, марсианское. Каменные стены, осыпи. Серые безжизненные камни. Но потом замечаю, кое-где на дне чаши пробиваются кустики травы. Растения внутри кратера – что может быть более жизнеутверждающим?

Ощущается запах серы. Из жерла вулкана тянется пугающий дымок.

Снимаю Таню на фоне кратера. Гигантская воронка не помещается в кадр. Кратер обнесен заборчиком чуть посерьезнее, чем тропа. И то потому, наверное, что на его фоне фотографируются. Некомфортные ощущения. Особенно после того, как на вопрос любопытного туриста Марина подтверждает, что были случаи, когда падение с тропы заканчивалось трагически.

С вершины открывается лучший вид на Неаполитанский залив, Неаполь, остров Искья и Сорренто. Марина еще немного рассказывает о вулкане и окрестностях. Дальше дорога ведет по периметру кратера на другую его сторону. Но она тяжелее, уже и опаснее. Тем, кто устал, экскурсовод предлагает передохнуть и потихоньку спускаться вниз.

Мы, разумеется, обходим кратер, хотя местами страшновато, и я придерживаю Таню за руку, мне так спокойнее.

От другой стороны кратера открывается вид на Геркуланум, Помпеи и остров Капри. Несколько минут стоим, впитывая сумасшедшую красоту.

После осматриваем ассортимент сувенирной лавочки. Сходимся во мнении, что лучшие сувениры встречаются прямо под ногами. Подберем по пути.

Идем в обратную сторону. Когда дорога становится менее опасной, можно поговорить. Задаю Тане вопрос, который мучает меня со вчерашнего дня:

– Ты действительно считаешь, что я мог бы тебя бросить в Валлетте? Подняться на борт, а тебя оставить?

– Нет? – отвечает она вопросом на вопрос.

– Нет, конечно. Ни за что бы тебя не оставил. Независимо от моего отношения к тебе.

Мужчина, бросивший на произвол судьбы мать своего ребенка – не мужчина, я так считаю. Танюша притормаживает, всматривается в мое лицо:

– А как ты ко мне относишься?

Да, надо остановиться. Обнимаю ее за талию, притягиваю к себе, чтобы сказать важные слова, но тут мимо проносится Вика. Задев мою спину острым локтем, злобно шипит:

– И к чему был этот цирк?

Не оглядываясь чешет дальше вниз по дороге, а за ней вприскочку торопится Ларик. Я лишь пожимаю плечами, а Таня показывает язык удаляющейся Викиной спине.

Ох и длинный он у нее. И использует она его сегодня не по назначению.

Нас догоняет Марина и поторапливает. Оказывается, многие не стали обходить кратер, и теперь мы идем в числе последних. Беру Таню за руку, и мы прибавляем шагу. Впереди еще столько интересного.

Глава 33. Жизнь и смерть Помпей

Татьяна

На автобусе нас привозят в Помпеи. Дают почти час свободного времени на обед. Мы не из большинства, в кафе не идем. На шведском столе немудрено набрать лишние килограммы, так что можно совместить полезные для организма разгрузочные полдня с опять же полезной для кошелька экономией.

Находим удобную скамейку в тени апельсиновых деревьев. Опознали их по нескольким зависевшимся и подгнившим апельсинам – сезон сбора давно прошел. Достаю из рюкзачка захваченные с завтрака фрукты и вегетарианские бургеры – по жаре обычные брать не решилась. Жуем и болтаем о всяких пустяках. Давно не чувствовала себя так легко и беззаботно. Трудности с родными и домашние хлопоты, рабочие проблемы и ипотечный кредит – все осталось далеко, в другой стране. Мы к ним вернемся, но не сейчас, еще немного побудем свободными и беспечными, какими были, наверное, только в ранней юности. Когда встретились.

Через две недели знакомства Даня уже меня поцеловал. Никакому другому парню так быстро бы не сдалась, но он был взрослым, очень взрослым для меня. И опытным, мне казалось, он видит меня насквозь. Я влюбилась без памяти и очень боялась его потерять. Умом понимала, что, пользуясь этим, может сделать со мной все, что угодно. По вечерам лежа в постели без сна, мучимая любовным томлением, я представляла, как он губит меня, как Печорин погубил Бэлу, а Паратов – Ларису Огудалову. Со временем я стала больше доверять и выбросила из головы глупые мысли. Он был терпеливым настолько, насколько может быть терпеливым влюбленный мужчина. А его любовь я почувствовала, поверила. Порой пугалась, терялась от его напора, стремления нарушить запреты, но чувства придавали смелости, и я вновь возвращалась к ощущению – с ним можно все. Лишь когда узнала, что беременна, испытала шок. Наверное, уже шалили гормоны, мне казалось, что это конец. Конец любви и счастья. Но оказалось, только начало.

Сейчас не начало. И в нашей истории появились не самые красивые страницы. Мы устали, наделали глупостей. Молчали и копили ненужный нам груз. Раны не затянутся мгновенно, боль и страдания не сотрутся из памяти. Но я снова верю, с ним можно все.

Как кошка, трусь головой о плечо Дани. Он обнимает рукой, в которой зажато яблоко. Дает откусить. «Поистине змей-искуситель», – вслух смеюсь я своим мыслям. Даня вопросительно на меня смотрит, но я отвечаю лишь поцелуем.

Собираемся у входа в археологический комплекс Помпеи. Нам представляется экскурсовод. Марио – высокий и очень худой итальянец, обаятельный, даже симпатичный, разве что немного сутулится. Некоторые русские слова у него выходят неразборчиво, но видно, что он очень старается. Признается, что влюблен в Россию почти так же сильно, как в свою русскую жену.

Проходим контроль на входе, и вот мы у ворот древнего города, уничтоженного извержением Везувия. Трагедия разразилась внезапно, оборвав жизнь тысяч людей.

Марио, актерский талант которого несомненен, размахивая руками и пользуясь выразительной мимикой, разворачивает перед нами грандиозную картину:

– На Помпеи обрушился камнепад, потом их окутало облако ядовитых газов. Повседневная жизнь города остановилась в одно мгновенье. Люди погибли на пороге своих домов, хлеб остался в печах, собаки привязанными на цепь, рабы за своей работой. На столах остались монеты, в шкафах – посуда, на полках библиотек – бумажные свитки. Пепел и лава законсервировали город. Сегодня нам предоставляется уникальный шанс – воспользоваться машиной времени и перенестись на тысячу девятьсот тридцать пять лет назад, пройти по улицам, заглянув в дома богачей и бедняков, побывать в театре и на рынке, в трактире и бане, посетить общественную уборную и поклониться богам в храмах.

Однако, моя машина времени дает сбой. На первой же встречной стене древнего здания вижу рисунок современного вандала – мужской половой орган. В точности, как на заборе неподалеку от нашего дома. «Почему так плохо охраняют мировые сокровища?!» – возмущаюсь я про себя.

Направляемся к помпейским театрам. Выходим на квадратную площадь, окруженную со всех сторон галереями с колоннами – портиками, которая изначально служила театральным фойе, местом, где зрители могли отдыхать в перерывах между представлениями. Позже, когда землетрясение 62-го года разрушило казармы гладиаторов, их перенесли сюда. Гладиаторы жили здесь в маленьких комнатках и тренировались.

– Направо Малый театр, прямо – Большой театр, – показывает Марио.

– Как в Москве, – шутит Даня.

В Малый театр, когда-то полностью крытый, только заглядываем. Не такой уж он маленький, вмещал около 1500 зрителей. На его сцене проходили музыкальные представления и пантомимы.

Заходим в Большой театр, построенный по греческому образцу на склоне. Он был культурным центром города и вмещал 5 000 зрителей. Здесь ставили комедии и трагедии.

Садимся на места для зрителей – расположенные полукругом каменные скамьи. Они ступенями поднимаются вверх, все сооружение больше похоже на цирк или летний амфитеатр в парке, чем на современный театр. Забираемся на самый верхний ряд. Отсюда во все стороны открывается потрясающий вид на Помпеи и горные вершины.

От «театральной площади» отправляемся бродить по древним улицам. Они вымощены каменными плитами, узкие тротуары приподняты. Системы канализации не было, нечистоты выливались прямо на проезжую часть. То и дело встречаются пешеходные переходы поперек улицы – высокие камни с плоской верхней поверхностью, чтобы пешеход мог перейти на другую сторону, не испачкавшись в грязи.

Каменные дома выстроены по прямым или слегка изогнутым линиям. На фасадах многих видны следы краски и фрески. В богатых домах есть внутренние дворики с садами, декоративными бассейнами, скульптурами. На стенах комнат фрески, на полу – мозаики. Выполнены они настолько искусно, поражаешься, что им почти две тысячи лет.

Напольная мозаика у входа в одном из домов изображает свирепого черного пса на цепи. Рисунки собаки у входа в дом были не редкостью, служили чем-то вроде охранного талисмана и сопровождались надписью «Бойся собаки» или попросту «Осторожно, злая собака!» Я бы в такой дом заходить не стала.

Но впечатление от страшного пса мгновенно меркнет при столкновении с более шокирующим, но при этом волнующим. На стене одного из домов обнаруживается барельеф в виде огромного… фаллоса. Марио с воодушевлением рассказывает, что помпейцы относились к этому органу с большим почтением. Считалось, что его изображение способно отогнать злых духов. Оно символизировало внутреннюю энергию, плодородие и процветание. Чтобы привлечь удачу, обеспечить успех бизнесу, его располагали у входа в дом, лавку, мастерскую. На помпейских фресках бога плодородия Приапа и бога торговли Меркурия изображали с гипертрофированными фаллосами. По всей видимости, то, что я приняла за хулиганские граффити тоже являлось древним рисунком-оберегом.

Мужской детородный орган мы еще пару раз встречаем на фресках и вырезанным в камне мостовой. Но у последнего иное назначение. Это указатель на публичный дом.

Заведений подобного рода, а также одиночных комнат, предназначенных для проституции, в Помпеях было немало. Есть мнение, что именно они прославили город. За услугами жриц любви приезжали жители других мест.

Дома терпимости в древности называли лупанариями, а проституток лупами – волчицами. С наступлением темноты они привлекали клиентов завываниями. Проститутки были в основном рабынями греческого или восточного происхождения.

Публичный дом мы тоже посещаем. В это небольшое двухэтажное здание на перекрестке улиц всей группой войти невозможно, заходим партиями.

Внутри тесно. Несколько крошечных темных комнат, больше похожих на кельи отшельников или тюремные камеры-одиночки. Внутри только короткая каменная кровать с приподнятым изголовьем. Даже при том, что жители Помпей были маленького роста, не выше полутора метров, сексом они, очевидно, занимались полусидя. Стены коридора покрыты фресками эротического характера. Они создавали у посетителей нужное настроение, а также служили инструкцией – указав на соответствующую картинку, иностранец мог объяснить, какую позу он предпочитает.

Наш экскурсовод сообщает, что подробными эротическими фресками украшены также общественные термальные бани – «ванны удовольствия». Историки считают, что там помпейцы также могли заниматься публичным сексом.

Пока впечатленные экскурсанты гуськом выходят из лупанария, шепчу мужу:

– Не ври мне теперь, что не был в борделе.

Осматриваем пекарню с печами и мельницей, огромные жернова которой приводились в движение несколькими рабами. В трактире, термополии, привлекает внимание выходящий на улицу прилавок с большими встроенными в него сосудами. Здесь подавали горячую еду и вино с пряностями. Система общественного питания в Помпеях была хорошо развита и позволяла людям отказаться от приготовления пищи дома.

Бани, термы, поражают сложной планировкой. Есть раздевалка, залы, где были ванны с теплой, холодной и горячей водой, парилка наподобие сауны. Богатая внутренняя отделка терм хорошо сохранилась, на стенах барельефы, орнаменты, фрески.

В одном из зданий нам показывают вызывающие ужас экспонаты – отлитые из гипса фигуры погибших горожан. При раскопках Помпей еще в девятнадцатом веке археологи придумали заливать в пустоты в окаменевшем пепле раствор гипса. Затвердев, он создавал скульптурные слепки жителей, застигнутых внезапной смертью. Позы и выражение лиц несчастных не вызывает сомнения, что им было невероятно больно и страшно. При одном взгляде на них мороз идет по коже.

На контрасте с этими жуткими находками впечатления от помпейского форума, куда мы вскоре попадаем, еще ярче. Это обширная площадь, окруженная множеством общественных зданий, которая являлась центром политической, экономической и религиозной жизни города. Осматриваем продовольственный рынок, главный храм Помпей – Храм Юпитера и несколько других святилищ. Форум – самая живописная часть города. За колоннами храмов возвышается громада Везувия. Сейчас он выглядит декорацией на огромной театральной сцене. Все туристы фотографируются на этом фоне. Мы не исключение.

Но если задуматься, что может быть страшнее и трагичнее – мертвый город и его убийца.

Когда я делюсь своими мыслями с Даней, он обнимает и говорит вполне справедливые слова:

– Ничто не вечно. Все мы смертны. Этим людям в каком-то смысле повезло – их жизнь и смерть вместе с этим городом стала мировым культурным наследием. Человеческая жизнь, короткая или длинная, всего лишь миг в истории цивилизации. Помнишь, «миг между прошлым и будущим».* Но у меня на этот миг еще очень большие планы.

____________________

* цитата из песни Л. Дербенева и А. Зацепина к кинофильму «Земля Санникова»