Текст книги "Олимпиец"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Чертыхнувшись, Марк поднялся.

Дверь катера была по-прежнему открыта.

«Будем надеяться, что внутри староста поленился устроить ловушку», – подумал Марк и ступил на корабль.

Глава 10
Тайный друг или враг?

Даже в простой блузе и светлых летних брюках Лери выглядела сногсшибательно. Верджи облачилась в черный комбинезон. На запястьях – золотые комбраслеты – она носила два с недавних пор.

Верджи спускалась по широкой лестнице в подвал «Итаки» первой, держа в руке вечный фонарь, хотя Лери знала эти подвалы куда лучше. Но сестра префекта не хотела уязвлять новую хозяйку. Отныне она в доме своего отца – только гостья. Огромный сводчатый подвал, заставленный бочками с вином, служил когда-то ей местом для игры. К сожалению, она играла одна – младший брат провел детство вдали от родных пенат.

– Вина здесь хватит на долгие годы, можно пьянствовать и устраивать вакханалии, – заметила Лери, поглаживая дубовую бочку. – А у нас осталось меньше месяца.

– Здесь нас никто не услышит? – спросила Верджи.

– Надеюсь, что нет. Мой отец когда-то оборудовал полностью изолированное помещение в том конце! – Лери взяла Верджи за руку и направила свет фонаря на дверь в дальней стене подвала. – Там мы можем немного посплетничать.

Верджи кивнула и направилась прямиком к металлической двери.

– Подожди! – окликнула ее Лери. – Возьмем с собой бутылку. Нелепо сидеть в винном подвале и не пропустить по стаканчику.

Она сняла с полки изрядно запылившуюся бутылку и всучила Верджи поднос с бокалами. Верджи заметила, что на полке уже немало пустых ячеек. Видимо, это было любимое вино ее золовки.

Помещение за дверью оказалось совершенно пустым, Верджи пришлось поставить поднос на пол.

– Здесь явно не хватает стола и удобных кресел! – заметила Лери, откупоривая бутылку. Они чокнулись и выпили. – Чудный вкус, не правда ли? Это вино разливали по бутылкам в год, когда родился Марк. Тогда на Лации стояла жуткая жара, и урожай винограда удался на славу.

Верджи кивнула, давая понять, что оценила вино.

– Лери, посольство Колесницы закупает через подставных лиц в огромных количествах продукты и медикаменты. Как ты думаешь, если бы они действительно собирались уезжать, то стали бы это делать?

– Вряд ли. Но возможно, они надеются, что взрыв будет не таким уж и сильным? – предположила Лери, вновь наполняя бокалы.

– Они не надеются, они в этом уверены.

– Значит, Лаций не погибнет?! Нам устроили экономический кризис и лишили активов и… – Лери ощутила глухую ярость, вспомнив, сколько Лаций потерял за время кризиса. Подобный фокус был в стиле Неронии. Но речь шла о Колеснице.

– Значит, никакого взрыва? Жизнь продолжается! – со смехом воскликнула Верджи, чокаясь с золовкой.

– Но откуда колесничие знают, что именно произойдет?

– Ха! Я тоже задавала себе этот вопрос и пока не нашла на него ответа.

– Неужели фальшивый катер подсунула нам Колесница? – с сомнением покачала головой Лери.—

Если колесничие научились управлять временем, всем придется туго.

– Знаешь, что сказал мне посол Колесницы?

– Разумеется, не знаю, – хмыкнула Лери.

– Он сказал: «Придете ко мне „после“».

– После взрыва?

– Нет, просто «после». Хотелось бы знать – после чего?

– Думаю… – Лери сделала паузу. – Взрыв все же затронет планету. Надо строить убежища.

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорила Верджи. – Но только я не думаю, что на территории посольства есть приличный подвал вроде этого.

Лери огляделась:

– Надо привезти сюда кровати, стулья, воду и продукты и перевезти сюда Илону с сыном и моего малыша. Как можно скорее!

* * *

Марк загрузил находку на заднее сиденье маленького вездехода, предварительно облив серой пеной кожух прибора. Потом вылил на себя всю пену, что имелась в бутылях на заднем сиденье.

«Я играю со смертью!» – подумал Марк, заливая забрало шлема так, что почти ничего уже не видел.

Он нырнул на место водителя и подавил отчаянное желание врубить максимальную скорость.

Внезапно его начала бить крупная дрожь. Автоматическая аптечка скафандра тут же впрыснула под лопатку успокоительное.

«Ерунда! Краб не умер, и я не умру. А эта штука мне в этом поможет».

Внезапно он расхохотался.

– Представляю, какая будет рожа у Краба, когда он узнает, что его ограбили!

Дрожь прошла. Сделалось почти легко и весело. Отъехав от купола, вездеход тут же прибавил ходу. Новая машинка пожирала расстояние, урча от удовольствия.

Как ни странно, но Корвину удалось открыть двери первого шлюза почти сразу. Видимо, староста попросту устроил спектакль, чтобы сбить вновь прибывших с толку. Но зря он воображал себя хитрецом – его неуклюжий маневр лишь позволил Корвину понять, что служит ключом от двери. Охранников внизу уже не было – они справедливо рассудили, что лацийцы вернутся не скоро, и ушли. Необходимая процедура под стандартным душем, после чего Корвин содрал с себя обезображенный потеками реагента скафандр. В нескольких местах материал скафандра скукожился и сделался ломким и хрупким. Так что скафандр пришлось выбросить в один из титановых ящиков, стоявших в углу. В другой пустой титановый ящик Марк загрузил находку из технополиса.

В этот момент прибыли Сулла и вместе с ним три легионера. Марк без труда открыл им двери шлюза.

* * *

В главном зале их встретили Эмилий Павел и легионер Турм.

– Один из охранников хотел воспрепятствовать вашему возвращению, но я сумел его убедить, – сообщил военный трибун.

О том, как именно пришлось его убеждать, красноречиво свидетельствовали кровавый след на сером покрытии и распухшая губа военного трибуна.

Кроме этих двоих, в зале никого не было. Поначалу. А потом из бокового коридора выскочил Хантор, уставился на лацийцев и замер.

– Вы… вернулись? – спросил он растерянно. И хотел уже вновь улизнуть.

Но не получилось. Кто-то вытолкнул его назад в главный зал. Это был Реджер:

– Вам не показалось подозрительным, господа, что староста нас не слишком ограничивал… главное, не мешал нам общаться со своими телохранителями?

Корвин и Сулла переглянулись.

– Староста не переживал лишь потому, что считал нас живыми мертвецами, – продолжал Реджер, удерживая Хантора за шкирку и награждая ощутимыми тычками. – Вообще-то вам, верно, неизвестно, что «Пыль веков» легко растворяется в воде. Пара глотков такого «чая», и вы за два-три часа превращаетесь в древнего старца. Вот почему люди в поселке боятся пикнуть – никому не хочется состариться к ужину, позавтракав в столовой вместе с Крабом. К счастью, меня предупредили, чтобы мы ничего не ели за завтраком. Потому как милашка Хантор подлил нам немного раствора за завтраком из титановой бутылочки.

– Пластик бы растворился… – заметил Марк.

– Пластик стаканчиков. Да, чай, видимо, был ни при чем. А вот миски были из титана. Может быть, поэтому каша выглядела так отвратительно?

– Я не… – пикнул Хантор.

Договорить он не успел – в конвульсиях рухнул к ногам Реджера.

– Всего лишь парализатор. Максимальный разряд. Парень, конечно, не в форме и может умереть. Но зато гарантия двух часов отключки.

– Староста уверен, что отравил вас за завтраком? – изумился Турм.

– Ну да, я же сказал, в меню входило немного «Пыли веков» в кашу, – кивнул Реджер.

– А потому небольшой спектакль, который я перед ним разыграл, удался на славу, – похвастался Сулла. – Я хватался за живот и корчился на полу. А староста, довольный, улыбался. Он был уверен, что я загибаюсь от старости.

Павел передернул плечами, давая понять, что ни секунды не верит в этот треп.

– А я сделал вид, что меня тошнит, когда разговаривал с женой Краба, – добавил Реджер.

– Орк! Вы серьезно? – спросил Павел.

– Серьезнее некуда, – заверил Корвин.

Вместе с вновь прибывшими легионерами и Турмом их было теперь восемь. Затащив бездвижного Хантора в ячейку Реджера и там заперев, совещание устроили в коридоре – в крохотной комнатушке попросту было не поместиться.

– Помнится, тогда на вилле Торквата Друз сказал, что не может быть двух разных систем самоуничтожения, – начал Корвин. – Сказал, что должно быть два режима. Но его высмеяли.

– Высмеял префект Норика, – напомнил Сулла.

– Остальные сделали умный вид, как будто что-то понимали в этом вопросе. Но Друз оказался прав. Все исходили из предположения, что три хроноконтура должны усиливать эффект. И никто не подумал, что их можно настроить так, чтобы они гасили друг друга. Да, на первый взгляд, такая бомба кажется никчемной – она не делает проколов в гипер и создает кучу проблем. Есть такой термин «грязная» бомба в ядерной физике. Это когда во время взрыва нет цепной реакции, но огромные площади засыпает радиоактивная пыль. Так и здесь, в зависимости от настройки контуров мы получаем либо прокол в гипер и уничтожение планеты, либо «грязную» хронобомбу. Именно такая дрянь и уничтожила Второй поселок. Действует она совсем не так, как мы полагали. Никакого прокола в гипер, только смертельно опасное излучение огромной мощности и распыление не менее опасного порошка, который образуется в момент взрыва.

– Как ты догадался?

– По аналогии.

– Почему префект Норика не догадался… как ты? – не унимался Сулла.

– Потому что «грязная» радиоактивная бомба – оружие террористов, мой прадед занимался нейтрализацией подобных «презентов». К науке это не имеет отношения.

– Но если все так, как ты говоришь, то катер, пристыкованный к станции на орбите Лация, не уничтожит нашу планету! – воскликнул Эмилий Павел.

– Мы этого не знаем. Смотря как отрегулированы хроноконтуры. Усиливают эффект или ослабляют друг друга.

– Тогда зачем… – начал было Эмилий Павел и осекся. – Кто-то хочет уничтожить только станцию?

– Возможно. Уничтожить боевую станцию, лишить нашу планету защиты и одновременно – устроить дезу, посеять панику и… облучить часть населения, чтобы они умерли в течение нескольких дней. Весь замысел мне неизвестен. Но многое уже ясно.

– Надо срочно сообщить об этом на Лаций, – Эмилий Павел сжал кулаки.

Предположение, что хотят уничтожить именно боевую станцию, а не все планету, подразумевало лишь одно – вторжение. Кто его планирует – неизвестно. Но произойдет оно в ближайшее время. Если уже не началось!

– Наши дальнейшие действия? – спросил Павел.

– Немедленно захватить апартаменты Краба и добраться до того мерзавца, что живет у него в комнатах уже три года, – сказал Корвин как о чем-то само собой разумеющемся. – У нас есть три часа – когда староста впадает в дневную спячку. И время уже пошло.

– Кто прячется в комнатах Краба? – уточнил Павел. – Чужой?

– Не исключено, но маловероятно. Одно точно: именно он причастен к взрыву и заражению планеты. И к тому, что люди до сих пор болеют и умирают. А также по его наущению Краб отказался от помощи метрополии.

– Ты уверен? – Павел не успевал «переваривать» гипотезы префекта.

– Абсолютно. Кстати, а где сейчас остальные колонисты? Тоже спят?

– Половина работает в мастерских, – доложил Павел. – Остальные попрятались в своих клетушках. Они, как звери, чуют опасность.

– Надо взять под свой контроль систему регенерации воздуха. Иначе местные могут нас отравить из преданности хозяину, – сказал Корвин.

– В компрессорной наш человек, – о подобных «мелочах» Павел позаботился заранее. – Один из бывших легионеров, приятель Турма.

– Мы можем положиться на бывших легионеров?

– Вполне. Я пообещал им всем возвращение на Лаций.

– Все равно, направьте туда одного из наших ребят. Итак, действуем. Осталось чуть больше двух часов.

– Знаешь, это очень верная мысль – взять поселок под контроль, – заметил Сулла. – Хотя бы потому, что, возможно, это наш будущий дом на многие и многие годы.

Будущий дом… Сулла озвучил мысль, которую гнал от себя Корвин: несмотря на все успехи, до сих пор не исключено, что возвращаться им будет некуда.

* * *

В дальнейших действиях главная надежда лацийцев была на помощь перебежчика Турма. Однако они явно переоценили этого парня. На вопрос, как попасть в апартаменты старосты, Турм лишь хмыкнул:

– Ничего не выйдет. Против Краба у вас ничего не выйдет. Гарантирую.

– Он что – патриций и бывший боец спецназа? – удивился Сулла.

– Он – круче. Один из наших однажды с ним сцепился. Краб задушил его голыми руками. Уж не знаю, как у него такое получилось. Но – получилось. А когда подрались наши парни, он раскидал их, как говорится, одной левой.

– После ускоренной регенерации такой эффект суперсилы – дело обычное, – заметил Корвин. – Эмилий Павел и наши легионеры в броне с усилителями с ним справятся, не волнуйся. И не думаю, что он особенно силен в это время. Нам известно, что Краб устраивает какие-то процедуры до семи часов.

– Это все знают. Но как раз в это время его сектор заблокирован. Мы с Гаем пытались дважды туда пролезть, – признался Турм. – И оба раза безрезультатно.

– Попробуем в третий, – сказал Павел.

– Сулла, а как ты раздобыл шлем Краба?

– Выменял у его сынишки на пару инфашек с играми.

– Мог бы и ключ попросить.

– Мог бы… но не было больше игрушек. К тому же, как сообщил мне парнишка, дверь запирается изнутри на запор без всяких ключей. Элементарная задвижка.

– Дверь заперта изнутри, – Турм задумался. – В случае неудачи у нас будет корабль, чтобы удрать. Ведь так?

– Конечно.

– И я улечу с вами? Я и моя девчонка?

– Как обещано.

– Идем, я покажу вам место, где есть шанс пробраться в сектор Краба.

– Твой приятель Гай нам поможет? – спросил Павел.

– Нет. Гай по ту сторону Стикса.

* * *

Предложенный Турмом план оказался довольно прост: бывший легионер предлагал проникнуть в купол снаружи. Он вполне законно ползал по поверхности на своем ремонтном «пауке». Содрать ставни – не такая уж сложная задача. Переборки между секторами тоже пробить несложно. Другое дело – наружные стены! Турм и Гай дважды пробовали это сделать, но ничего не вышло.

– Чем же вы работали? – поинтересовался Павел, выслушав рассказ легионера.

– Молекулярным резаком.

– Ручным?

– Конечно.

– О да… это как раз подходящее оборудование для такого дела!

– Хм… а ты думаешь, у нас есть серьезное оборудование? Его Краб держит в своем секторе. У нас – маломощные резаки для технических нужд.

– Ничего, теперь попробуем плазменный резак. Думаю, он подойдет для вскрытия этой консервной банки, – заверил Павел.

– Плазменный резак! – мечтательно воскликнул Турм. – Да мы в три счета ее разрежем.

– Не в три счета, а за семь минут, – уточнил Сулла. – Если включить на максимум. Но откуда у нас плазменный резак?

– Из того ящика, на котором было написано: «медицинское оборудование», – сообщил Павел.

* * *

Павел и Турм надели легкие скафандры и, погрузившись в «паука», выбрались через ремонтный шлюз. Титановый «паук» передвигался по куполу с легкостью его земного тезки. К тому же повсюду для страховки была натянута титановая паутина.

«Паук» не только легко стыковался с любым из окон, но и сам служил двухместным переходным шлюзом. Турм указал на плане окно, через которое они должны были проникнуть внутрь. Если верить рассказу Турма, эта комнатка походила на изолированную от прочих кладовую. В соседнем помещении находились три регенерационные ванны. Дальше шла спальня Краба.

На то, чтобы вынуть одну из панелей, понадобилось, как и предсказывал Сулла, семь минут. После чего трибун с легионером вошли внутрь.

Далее они уже без всяких предосторожностей выжгли переборку между внутренним и внешним кругом.

Турм не ошибся. Помещение, куда они попали, в самом деле походило на кладовую: сложенные штабелями ящики, какие-то приборы. И в центре закрытая прозрачной крышкой камера. Павел первым делом глянул сквозь стекло наверху, в мутном застывшем составе едва угадывался абрис человеческого тела, длинные волосы, закрытые глаза. Что-то было не так. Павел глянул на показания индикаторов. Вряд ли человек внутри был жив.

– Куда теперь? – спросил Павел, разглядывая две одинаковые двери, ведущие из кладовки.

– Пойдешь направо – убитым быть, а налево… – хмыкнул Турм.

Они двинулись налево. Павел толкнул дверь – она оказалась заперта. Он выжег замок резаком.

* * *

Пикник они устроили вшестером: Лери, Верджи, Илона и малыши – наследник Ливия Друза малыш Лу и второй сын легата Флакка Гай с нянькой. Женщины оставили детей с нянькой, а сами отправились прогуляться по заросшему парку. Для Верджи, привыкшей к суровой природе Колесницы, летнее великолепие Лация всегда казалось удивительным. Кудри винограда, обвивавшие белые столбы, синеющие горы вдали, серебристые оливы, пышные цветущие рододендроны, водопад, струящийся меж красных камней в синее озеро, – все казалось созданным для вирта, а не для реальной жизни.

После купания Верджи разлеглась на песке и принялась смотреть в небо. Перистые облака соткали кружевной узор в вышине, а ниже, ослепительно белые, плыли облака кучевые.

Хорошо-то как…

– Ящерица! Ящерица! – выкрикнул юный звонкий голос, и к озерку выскочили двое – загорелый паренек в шортах и с ним девчонка в коротенькой до неприличия тунике.

– Осторожнее! – суетилась девчонка. – За хвост ее только не бери… а то отбросит и удерет.

– Да знаю! Не мельтеши тут! – солидно пробасил мальчишка.

И они скрылись за полосой давно не стриженных туй.

– Отбросить хвост, – задумчиво повторила Верджи.

– Хвост… какой хвост? – пробормотала сквозь дрему Лери.

После купания она загорала нагой, только поблескивал золотой комбраслет на запястье.

– Я говорю, выражение такое есть у военного флота – «отбросить хвост», – сказала Верджи, покусывая травинку. – Это значит…

– Ну да, знаю, – отозвалась Лери и перевернулась со спины на живот. – Отец его часто повторял. Это когда флот тайком совершает прыжки в гипере, не пользуясь Звездным экспрессом.

– Мне посол Колесницы игрушечную ящерицу подарил, – выдохнула Верджи. – А ящерицы, ведь они…

– Что ж ты молчала! – вскинулась Лери.

Женщины уставились друг на друга. Подсказка? Неужели?

– Да откуда я знала! – закричала в ответ Верджи. – Я сказала Главку про ящерицу, а он никак не отреагировал!

– Почему ты не сказала Героду?

– А Герод бы догадался?

– Не знаю.

– Какая же я дура! Ведь это так просто!

И тут пронзительно взвыл комбраслет: сенатора Валерию экстренно вызывали по каналу защищенной связи.

Глава 11
Пиратская база

Эскулап не ошибся: староста Краб каждый день принимал регенерационную ванну. В соседней комнате было оборудовано три емкости: для самого Краба, для жены и детей – ребята купались в эликсире жизни вдвоем.

Серая пена в ваннах старосты и его семейства на первый взгляд напоминала ту жижу, что обычно лилась из кранов поселка, но только на первый взгляд. Главное же отличие было в том, что в эту пену добавлялся состав из генератора «Калипсо». Так что у старосты и его семьи был шанс прожить еще лет сорок, тогда как остальные колонисты могли рассчитывать лет на десять, не больше. Что после смерти своих «подданных» собирался делать Краб, было загадкой.

Староста Краб погрузился в серую пену с головой – наружу торчала лишь дыхательная трубка. Заметив, что в комнату вошли, он всплыл.

– Я же велел… – начал он гневно и осекся, узнав Павла. – Как вы сюда попали?

– Вошел.

– Я запретил… – Староста начал подниматься из ванны, но рука соскользнула, и Краб плюхнулся обратно в жижу.

Павел посмотрел на установленные рядом с лоханью приборы. До окончания очередного курса регенерации осталось пятнадцать минут. Ему очень хотелось выдернуть все семейство из их тазиков и нагишом выгнать в общий зал, отдать на растерзание медленно умирающим колонистам. Одна загвоздка: никто этих избранных терзать не собирался.

– Как вы смеете! – донесся из соседней лохани женский голос.

– Спокойствие, мадам! – повернулся к ней Павел. – Заканчивайте процедуру и помалкивайте.

Женщина покорно замолчала и даже цыкнула на всплывших на поверхность деток. Турм медленно обошел все три лохани, держа бластер на изготовку.

– Легионер Турм! – окликнул его Павел.

– А они неплохо здесь устроились, – скривил губы Турм.

– Уберите его… пожалуйста… – прошептала женщина. – Здесь дети…

– У Лии было два выкидыша, – сказал Турм.

И вдруг повернувшись, наискось прорезал боевым бластером переборку внешнего круга. В щель серым облачком поплыл затхлый воздух из запертого коридора.

С визгом из ванны выпрыгнула женщина. Нагая, роняя на ходу густые хлопья налипшей пены, она кинулась к соседней лохани, вытащила за руку сначала девчонку, потом мальчугана и, причитая, шлепая босыми пятками, побежала в соседнюю комнату.

– Ваша доля отравы, господа! – хмыкнул Турм.

Краб тяжело перевалился через бортик, сплевывая попавший в рот раствор. Павел хотел отобрать у Турма бластер, но тот уже опустил оружие:

– Все нормально. Я должен был выпустить пар. Лучше в стену. Чем в живых.

– Охраняйте их! – приказал Павел. – Не дайте ни с кем связаться.

– Вот так всегда, только позволь всякому сброду вооружиться, – пробормотал староста, когда они уже очутились в соседней комнате. – Вся процедура насмарку.

Он закутался в махровую простыню и уселся на откидной стул. Босые ноги, все еще покрытые пеной регенерационного раствора, мелко дрожали. Жена и дети забрались в кровать под одеяло с головой.

Павел прошел к входной двери, отодвинул щеколду и раскрыл массивные створки. Похоже, это был бронированный шлюз с военного крейсера. Резаком такой точно было не взять – только гранатой.

Сулла и Корвин, дожидавшиеся в коридоре, тут же вошли.

– Как староста?

– Ругается.

– А его гость?

– Он там! – Павел указал на дверь, ведущую в странную кладовку.

Корвин почти бегом кинулся туда. Глянул на приборы.

– Это камера анабиоза! – Он хотел поменять настройки сам, потом передумал. – Сулла, вы говорили, на станции есть медик?

– Ну да, Тит!

– Срочно приведи его. Этот человек мне нужен живым!

Сулла в недоумении бросил взгляд на камеру и вышел.

– Старосту хорошо охраняют? – спросил Корвин.

– Там Турм.

– Пусть не спускает с этого Краба глаз!

Тит появился на удивление быстро. Видимо, был начеку. Уж неведомо, к чему он только готовился, – возможно, репетировал спектакль «Как я удивлен, что наши дорогие гости отравились „Пылью веков“!»

– Вы можете вывести этого человека из анабиоза?

Тит склонился над приборами, потом отрицательно покачал головой:

– Тело его живо, а мозг мертв. Это попросту большой холодильник.

– Не бойтесь старосты…

– Я не боюсь… то есть, может быть, и боюсь… но я говорю правду. Ничего нельзя сделать.

Марк стиснул кулаки. Они опоздали.

– Павел, вы можете вызвать медика с нашего корабля? – спросил Корвин.

– Могу.

– Ну так вызовите!

– Кто это? – спросил Сулла, склоняясь над крышкой и разглядывая недвижного человека внутри. – Похож на Эмилия Павла.

– Артур ЭП, – сказал Корвин.

Корвин развернулся и направился в спальню к старосте.

«Вы мерзавец, Краб!» – хотел он объявить с порога.

Но получил кулаком в лицо и отключился.

* * *

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на кровати в своей комнатушке в поселке. Рядом никого не было. Он кинулся к двери. Та была закрыта… Неужели Турм их предал и перешел на сторону старосты? И этот чертов Краб! Он в самом деле оказался сильнее любого легионера!

Выходило, что староста их перехитрил! Почему бы и нет? Сумел же Краб три года держать поселок в кулаке! Он запихал пленника в камеру анабиоза, агрегат спрятал в технополисе и привозил немного реагента, чтобы выжить самому и спасти жену и деток. Он отказался от помощи метрополии. Он…

Дверь отворилась. На пороге стоял Сулла:

– Наш медик прибыл с корабля и хочет тебя осмотреть. Боится, что ты вот-вот отдашь концы.

В ячейку тут же протиснулся судовой врач.

– Что случилось? – спросил Марк, пока эскулап прилаживал ему на руку манжету медицинского тестера.

– Староста выстрелил в тебя из парализатора, – сообщил Сулла, – предварительно разоружив Турма. Силен оказался мужик. Этот состав из его ванночки творит чудеса. Правда, после процедуры сила быстро идет на убыль.

– Где теперь Краб?

– Заперт у себя. Население требует его немедленного освобождения. Угрожают взяться за оружие, а нас, злобных агрессоров, перебить.

– У них есть оружие? – усомнился Марк.

– Молчите! – приказал медик.

С минуту он следил за показаниями прибора.

– Все жизненные функции в норме. Но мне не нравится одна вещь…

– Что именно?

– Биологически вам около сорока. Хотя внешне вы не постарели. Разве что волосы…

– Что?

– Много седины.

«Там, в куполе технополиса, когда шлепнулась эта дура сверху… я мог порвать скафандр», – подумал Марк.

– А что Турм? – спросил он у Суллы.

– Погиб.

– Думаю, префект, вам надо срочно воспользоваться агрегатом, привезенным с «Калипсо», – вмешался в разговор медик. – Иначе старение ускорится.

* * *

Покои старосты охраняли легионеры с эсминца.

«Успеем мы покинуть это проклятое место или все умрем здесь? – подумал Марк. – К счастью, я успел отправить на Лаций мои соображения насчет бомбы и генокод Артура ЭПа. Все, что мог, я сделал. Успел… Теперь должны успеть они».

Староста держался молодцом. Как будто он был героем и благодетелем, а не преступником и подлецом. Забавно, но обреченные им на смерть люди тоже считали его героем.

– Мне стоило большого труда сохранить в секрете, что здесь произошло! – начал он тут же заготовленную речь, едва Корвин вошел в его комнату. – Думаете, я просто так не принимал корабли? Я боялся, что эту гадость разнесут по другим планетам, эти треклятые семена смерти. Но и своим людям я не мог сказать, с чем они имеют дело. Иначе началась бы паника. Я сообщил о хронобомбе, изолировал внешний круг и никого не пускал во Второй поселок.

– Вы должны были сообщить на Лаций, что произошло. «Пыль веков» можно нейтрализовать, но не такими доморощенными способами, которыми пользуетесь вы.

– Вы видели его? – спросил Краб.

– Имеете в виду вашего гостя? Вы же его убили. Мы видели только труп, который вы поместили в камеру анабиоза.

– Мерзавец это заслужил. Я не мог давать ему полную регенерацию, иначе мы не смогли бы с ним справиться. Я поддерживал в нем жизнь, но немного не рассчитал… он умер… Уже давно.

– Как раз тогда, когда мы прибыли в поселок! – насмешливо подсказал Корвин.

– Вы не представляете, что сделал этот человек!

– Не волнуйтесь, очень хорошо представляю.

– И что теперь?

– Мы улетаем. Предположительно завтра. Лия, вдова Турма, летит с нами. Тело Артура мы заберем с собой.

Краб не ответил. Он уселся в кресло и принял величественную позу. Почему-то такие люди, как Краб, считают, что величественная поза искупает все грехи.

– Вас будут судить! – предрек Корвин.

– Разберитесь лучше со своими делами на Лации! – Краб постарался стать еще более величественным. – Вашей планете осталось не так много… Не так ли? – И в голосе его послышалось плохо скрытое торжество.

Оказывается, он был не так уж плохо осведомлен. Быть может даже, он знал о том, что уготовано Лацию, уже давно, три года назад, еще в тот день, когда Артур ЭП совершил посадку на Крайней Фуле. Знал, но не воспрепятствовал.

– Вас будут судить! – повторил Марк.

– Очень хорошо! – усмехнулся Краб. – Любой суд меня признает невиновным.

– Я забыл вам сказать, Краб, вас мы забираем с собой тоже.

Марк отступил, пропуская в комнату легионеров.

– В чем меня обвиняют? – завопил Краб.

– В покушении на префекта по особо важным делам и в убийстве легионера Турма. Может быть, вы были не в курсе, но Турм находился на службе Лация.

Краб только скрипнул зубами, когда легионеры его скрутили: сверхсила, полученная в камере регенерации, уже исчезла.

* * *

К отлету готовились срочно, но без суеты. Корвин собрал обитателей поселка и объявил, что все желающие будут вскоре вывезены с Крайней Фулы присланным с Лация кораблем. Кто хочет остаться – останется. Но прежде придется провести полную дезактивацию куполов. Но все это произойдет не раньше чем через полгода. Найдутся ли у Лация средства на это сверхдорогое мероприятие, Корвин не уточнил. Сможет ли Лаций вообще помочь кому-нибудь спустя полгода…

Колонисты Первого поселка выслушали Корвина безучастно. Возмущения по поводу ареста Краба больше никто не высказывал. Желание улететь изъявила только подруга Турма Лия. Но ее и так было решено взять с собой – в награду за оказанную Турмом помощь. Неблагодарность считалась на Лации преступлением, ничуть не меньшим, чем трусость. Поначалу, правда, хотел покинуть колонию местный эскулап, но его упросили остаться, пока не пришлют смену: без единственного медика поселенцам грозила гибель. К тому же Корвин назначил Тита новым старостой колонии. В условиях чрезвычайного положения выборы отменялись. Благодаря агрегату с «Калипсо» у Тита и остальных был шанс дождаться спасательной экспедиции.

Старосту отправили на эсминец специальным рейсом челнока и заперли в отдельной каюте, ключ от которой имелся только у капитана да еще у Корвина. Староста то надменно молчал, то принимался проклинать «наглых агрессоров».

– Его стоило отвезти нагишом во Второй поселок и там бросить, – сказала Лия Корвину. – Вы бы видели, сколько детей умерло в нашем куполе, пока этот тип плескался в своей ванне.

– Правители редко думают об умирающих детях, – ответил Марк. – Если население не заставляет власть имущих о них подумать. Вы все отдали на милость Крабу, даже жизни своих детей.

– Бунт был бы лучше?

– Бунт? Разве речь идет о бунте?

* * *

Когда лацийцы вернулись на корабль и прошли полную дезактивацию, Белка вызвала Суллу по комбраслету и попросила зайти к ней в каюту.

Неужели простила?

Она, не колеблясь, открыла ему дверь, но попытку обнять ее тут же пресекла.

– Мы – чужие, – заявила поспешно.

– Я или ты? – попытался отделаться шуткой Сулла.

– Оба. Просто у меня есть интересная инфа, – сказала Белка. – И я хочу, чтобы ты первый все узнал.

– Какая же? – Сулла вновь попробовал ее обнять.

– Прекрати!

– Неужели тебе удалось откопать нечто важное? – снисходительно хмыкнул патриций, и в его глазах зажглись опасные огоньки: он был уверен, что секретная инфа – просто предлог для примирения.

– Как ты угадал! Здесь есть незарегистрированный канал подпространства. Разумеется, не Звездный экспресс, но вполне приличная каверна. По нему можно быстро домчаться, угадай, куда?

– Куда, дорогая моя любительница твердых орешков?

– На Олимп, мой дерзкий. На планету Олимп. Для того чтобы вернуться как можно быстрее домой, мы можем воспользоваться этой каверной.

– Отлично… Чем быстрее мы вернемся, тем лучше. Ведь мы возвращаемся с победой.

– Знаешь, с этой планетой все не так просто, – задумчиво проговорила Белка. – Тебе что-то известно об этом окраинном мире?

– Окраинный мир? Вот уж никогда не думал, что планета, входящая в систему Звездного экспресса, считается окраинным миром.

– На ней нельзя пребывать дольше четырех дней. Это ты знаешь?

– Слышал. А почему ты вообще заинтересовалась Олимпом? – В глазах Суллы на миг вспыхнуло подозрение.