Текст книги "Собирая тьму (ЛП)"
Автор книги: Мари Аннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Лир пожал плечами.
– Наверное?
– Если мы расшифруем послание, – сказала Пайпер, – это может быть нужным доказательством для управления гаян.
Лир все разглядывал диск.
– Я постараюсь.
Бормоча под нос, он отошел к столику и опустился в кресло. Пайпер смотрела на него, мысли путались. Как он мог столько знать о сложных чарах жнеца за пару минут изучения? Почему так спокойно работал с инструментом Аида.
Эш ткнул ее локтем. Она посмотрела на него.
– Дай ему сосредоточиться, – прошептал он.
Она с неохотой кивнула, пытаясь отвлечься. Она ушла с кухни, оглядела комнату и вернулась к месту у окна.
Дверь открылась, и вошла Мона с охапкой одеял. Она опустила их на диване и удивленно посмотрела на деймонов у столика, а потом начала расстилать одеяла, чтобы подушки стали еще одной кроватью. Закончив, она прошла к Пайпер.
– Что я пропустила? – спросила она.
– Лир пытается открыть чары на диске и расшифровать послание, – объяснила Пайпер.
– О, это было бы полезно, – Мона чуть нахмурилась. – Убедить управление в наших подозрениях будет непросто, так что доказательства помогли бы.
Они смотрели на пейзаж. Огни сотен зданий сияли, тянулись, сколько было видно.
– Тут иначе, да? – отметила Мона.
Пайпер медленно кивнула. Она еще не бывала в Хабинале, она не ожидала, что тут так… мило. Были ли те города такими до войны? Хабинал не был идеальным, но она не видела поблизости заброшенных зданий ржавеющих машин, граффити и мусор на улицах. Почти все фонари радостно сияли, озаряя тротуар, мелькали прохожие, не боясь темных переулков и проходов.
– Почему все города не могут быть такими? – пробормотала она. – Почему этот особенный?
– Тут много денег, – сказала Мона. – Много работы и мало деймонов, что не связаны с посольствами.
Пайпер понизила голос:
– Думаешь, из-за деймонов другие города заброшенные и опасные?
Губы Моны дрогнули.
– Их присутствие внесло лепту. Знаю, ты не хочешь верить в это, но люди боятся деймонов. Ты почти не покидала города, так что не знаешь, что думают люди в городах поменьше. Это как Темные времена. Деймоны для них – порождения дьявола, и жители города считаются испорченными ими. Они не понимают, что во многих городах деймонов мало, это не важно. Отношение уже сложилось.
Она махнула на город перед ними.
– Хабинал внешне выглядит хорошо, но он прогнил внутри. Правительство тратит много денег, чтобы он выглядел хорошо.
Пайпер притянула колени к груди и уткнулась подбородком в них.
– И какой план у гаян? Избавиться от Консульств и прогнать всех деймонов для чего?
Мона убрала рыжеватую прядь за ухо.
– Не знаю. Уолтер говорил об отстройке, но я начинаю в нем сомневаться.
– Думаешь, он – пешка Самаэла.
– Вряд ли… но кто знает?
Пайпер вздохнула, глядя в окно. Она ощущала на себе взгляд матери.
– Пайпер… о том, что было в комнате собрания…
Она скривилась и посмотрела на Мону.
– Моя магия убивала меня. Мне пришлось пойти на крайние меры, чтобы выжить, и… пришлось пробудить кровь деймона, – она пожала плечами, не желая объяснять. – Теперь у меня морок деймона, как у деймонов морок человека. Но он со странностями…
– Как затемнение?
Пайпер хмуро кивнула.
– Ты вышла их него быстрее многих деймонов, – сказала успокаивающе Мона.
Она молчала, не желая признаваться, как сильна ее жажда крови.
Мона будет не такой понимающей, если узнает, что Пайпер не сразу смогла узнать ее. Она вздохнула и посмотрела на Эша и Сейю. Они сидели рядом со спящими дракончиками и тихо разговаривали, Сейя гладила гриву Тевы. Пайпер заметила, что и мама смотрит на них.
– Думаешь, все они злые? – спросила она у Моны. – Думаешь, их жизни стоят меньше наших?
– Они не злые, но это наш мир. Мы живем в нем, а не они, – она серьезно смотрела на Пайпер. – Этика и мораль, правила и понимание правильного и неправильного отделяют нас от животных. Но деймоны, хоть и понимают эти идеи, не скованы ими. Их натуры – хищники, и люди для них – добыча. И хищник подавляет в них все, и доброту, и милосердие. Потому они всегда будут подавлять людей, которые слабее, меньше и их добыча. Мы не можем позволить им сместить нас с вершины пищевой цепи нашего мира. Потому их нужно прогнать с Земли.
Тошнота подступила к горлу Пайпер. Она хотела отрицать восприятие Моны деймонов, как не способных вести себя правильно, но не могла. Она сама ощутила желание убить добычу. Ее мать была права. Мона не понимала просто, что ее слова применимы и к ее дочери.
Она встала.
– Пайпер… – на лице Моны тут же появилось сожаление.
– Мне… нужно немного воздуха, – хрипло сказала она. – Я вернусь.
Не глядя на мать, она прошла к двери, поймала на себе взгляд Эша по пути. Она вышла и тихо закрыла дверь, а потом побежала по коридору. Она взбежала по лестнице и вырвалась за дверь. Она выглянула в окно, бросилась по лестнице выше. Она выбежала за дверь крыши, и там оказалась украшенная площадь с гнилыми растениями в горшках, столиками с зонтами и креслами с подушками. Старинные фонари обрамляли площадь, отбрасывая желтый свет на заброшенное место.
Она пробежала к краю. Пайпер сжала металлический поручень обеими руками и смотрела на мерцающую реку, все расплывалось перед глазами, ветер трепал ее волосы. Слезы текли по ее щекам. Она медленно опустилась, сжимая поручень, и прижалась к прутьям лбом.
Когда Натания рассказала ей, как выжить с магией, она сказала Пайпер отдать человечность деймону в себе. Пайпер не понимала, что она серьезно. Она не понимала, сколько пожертвовала крови деймона. И как кровь деймона управляла ею.
Мона была права. Пайпер стала хищником, как другие деймоны. Она могла убивать, не думая о совести. Она была себе отвратительно. Она хотела стать хранителем мира, но как теперь? Хранитель мира, что может наброситься на подопечных, как только в ней разозлят хищника? Это кошмар.
Она зажмурилась, подавляя всхлипы в груди. Кем она была? Какой была? Она не знала, но ненавидела это. Ненавидела то, кем стала, шагнув в Пустоту. Она ненавидела монстра в себе, которым не управляла. Сахар она почти могла подавить, хотя бы отделялась от его безумия. Это безумие не было ее частью.
Сжимая поручень, она глубоко дышала, а через пару минут смогла встать. Если она задержится, за ней кто-нибудь придет, и она не хотела объяснять, что не так.
Она обернулась, заметила другого человека краем глаза и вздрогнула, а потом поняла, что это ее отражение. Несколько панелей стекла обрамляли диваны, закрывая от ветра, но не мешая обзору. Во тьме стекло стало идеальным зеркалом, отражало ее бледное лицо.
Пайпер робко подошла. Она редко смотрела в зеркала, было странно смотреть на себя, чтобы изучить. Она пригладила волосы, подумала о черно-красных прядях, что раньше любила. Эш давно сжег краску, чтобы она стала менее узнаваемой.
Она пальцем коснулась кожи под глазом, недавно исцеленной Сейей. Она подумала о подводке, которую любила наносить. У нее не было косметики. Все пропало в Консульстве.
Ее топ из драконьей чешуи и щитки на руках сияли голубым в свете фонарей. Они были необычными, она такое не видела. А ее облик деймона был необычным или гадким? Ее губы задрожали от эмоций, она закрыла глаза и сосредоточилась. Она умела принимать облик человека, но обратный процесс занял минуту догадок, а потом волна тепла хлынула на нее, покалывая. Она открыла глаза и увидела себя как наполовину деймона.
Три чешуйки-капли в виде изящного треугольника на лбу сразу бросились в глаза. А потом короткий дайроккан за ушами, задевающий плечи. Она коснулась и поежилась, ощутив прикосновение в голове. Казалось, соединили шелк и чешуйки, нежные и гибкие.
Она скользила взглядом по своему отражению, по твердой перламутровой чешуе на плечах, по чешуе на локтях и под щитками. Между топом и джинсами большие пластины чешуи обвивали ее бедра. Она повернулась и посмотрела на спину. Чешуя была на позвоночнике, у джинсов начинались четыре длинных дайроккана. Они покачивались вокруг ее ног, длинная пара почти доставала до лодыжек.
Повернувшись к стеклу, она стиснула зубы и разглядывала странное существо. Конечно, она пугала деймонов этим обликом. Она не выглядела как рюдзин или другие деймоны, чтобы понять, к каким она относится, ведь она была чеймоном.
Она смотрела на свое отражение и хотела ненавидеть его. Она хотела думать, что оно уродливое, но не могла себя убедить. Ее чешуя мило мерцала оттенками синего и зеленого в свете фонарей. Ее дайроккан не был щупальцами, и они выглядели изящно.
Она не могла ненавидеть внешность в этом облике. Но ненавидела, что за ней скрывалась кровожадная кровь деймона в ее венах.
ГЛАВА 21
Она смотрела на свое отражение, дверь крыши звякнула, кто-то открывал ее.
Паника пронзила Пайпер, она бросилась к столу. Скрывшись за стульями, она представила, как ее заметил бы гость отеля. Дверь открылась, и Эш вышел на крышу. Он посмотрел на ее укрытие. Она выглянула над стульями.
– О, – она шумно выдохнула. – Это ты.
Он вскинул брови. Она встала, и он подошел к ней. Эш окинул ее взглядом с вопросом. Щеки Пайпер пылали, она махнула на стекло с отражением.
– Я еще себя такой не видела… – пробормотала она. Пайпер закрыла глаза, собралась изменить облик. С покалыванием она стала человеком.
– Не стоило так делать, – прошептал Эш
Она открыла глаза.
– Деймоном я тебе нравлюсь больше?
Он вскинул брови от ее тона. Она не хотела звучать так агрессивно. Он склонил голову. Он протянул руку и быстро снял резинку с ее волос. Ее волосы упали на плечи.
– Мне нравятся твои волосы и так, и заплетенные, – сказал он. – Это не значит, что что-то из этого лучше.
Она фыркнула, провела пальцами по волосам, приглаживая их, ведь на них точно был след от резинки.
– Ясно. Вернешь резинку?
Он спрятал ее в карман. Пайпер хмуро посмотрела на Эша и вздохнула. Его взгляд скользнул по крыше и украшениям. Она смотрела на него, сердце с болью сжималось. Свет отбрасывал тени на его лицо, подчеркивая черты: угол скул, линию челюсти. Он оставил оружие и бронированный жилет в номере, ничто не мешало ей видеть мышцы его рук и то, как его темная футболка без рукавов облегает его грудь.
Она тряхнула головой и сосредоточилась, он посмотрел на нее.
– Ты убежала, – сказал он и сделал паузу. – Я слышал слова твоей матери.
Пайпер опустила взгляд на плитку под ногами.
– Думаешь, она не права?
– Ее оценка довольно точна, но если наша мораль работает не так, как у людей, это не значит, что наш путь не верен. Просто он другой.
Она посмотрела на него, ощущая ненависть к себе.
– Я хотела напасть на Лира, пока была затемненной. Я чуть не убила Совет гаян. Я даже не узнала маму. Как можно говорить, что это не ужасно?
– Ты еще не управляешь инстинктами…
– Я вообще не могу управлять ими, – ее голос дрожал. – Я даже думать не могу. Я так боюсь, что этот… монстр во мне только и ждет момента, чтобы убить людей.
Его глаза потемнели.
– Я пронзил тебя мечом. Мы сейчас плохо управляем собой, но это не значит, что это невозможно.
– Тогда как? Как этим управлять? Я не борюсь, когда это происходит. Я… становлюсь деймоном, и ничего человеческого не остается.
Он выдохнул.
– Если бы я знал, я бы сказал.
Она сжала губы, подавляя слезы. Эш коснулся ее руки. Она неуверенно посмотрела на него с болью внутри. Пайпер робко шагнула ближе, и он обнял ее, притягивая к себе. Она прижалась к его груди, зажмурилась, ее сердце забилось быстрее, ее окутало тепло.
– Твоя мать думает, что мы не следуем морали, – его голос гудел в его груди. Пайпер поежилась, звук проникал дрожью в ее кости. – Она не понимает, что у нас есть своя мораль. Но в мире жизни и смерти, как наш, выживание приходится выбирать первым.
Она хотела выжить, но стоил ли это невинных жизней? А если она решит использовать Сахар? Она успешно использовала Камень затемненной, но, как указала Натания, ее инстинкты деймона тогда еще толком не пробудились. Безумие Сахара и жажда крови деймона? Она не хотела представлять, что за монстр получится.
Они стояли в тишине, ее голова была под его подбородком, его теплые и сильные руки обвивали ее. Его присутствие успокаивало, Пайпер ощущала безопасность, словно ее проблемы не были плохими. Или ее успокаивало то, что он мог как-то помочь ей, как всегда.
Ее радость испарилась отчасти, она вспомнила разговор с Сейей. Как она не поняла раньше, что полагалась на то, что Эш спасет ее? И от этого ему было опасно защищать ее. В этом была разница: идти в бой, зная, что придется закончить самой, и идти в бой, зная, что Эш – или кто-то еще – закончит за нее.
После почти трагедии на утесе она поняла, что неправильно рассчитывать на него, и она оставила его в Надземном мире. Но она не понимала, что проблемой была не ее слабость. Она уже не была слабой. Она могла сражаться и побеждать. Она одолела грифонов, гаян и жнецов, может, с помощью крови деймона и Сахара, но одолела.
Ее проблемой не была сила. Ее проблемой была внутренняя слабость, и она не знала, можно ли это исправить. Сможет ли она перестать рассчитывать на Эша? Могла ли она не позволить ему спасать ее?
Его руки опустились, и он отошел. Она посмотрела в его серые глаза, вспомнила день, когда он вошел на кухню Консульства с крекерами в руке. Эти глаза пронзали ее, смотрели в душу. Она не знала, что он видел теперь в ее душе, по сравнению с месяцами назад. Эта девушка была раздавлена болью и борьбой, любовью и тоской, жестокой реальностью, что она не знала о мире, к которому готовилась.
– Когда я замыкаюсь в голове, – сказал он, – только одно помогает.
– Что же?
Улыбка мелькнула на его губах, он повел ее к краю. Подхватив ее, Эш запрыгнул на поручень. Пайпер вскрикнула и обвила его шею. Он легко опустился, посмотрел ей в глаза. Серые радужки почернели, его окутало мерцание. Магия искрилась рядом с ее кожей. Черная чешуя возникла на его скулах и вдоль челюсти. Темные узоры появились на щеках, подражая его чешуе, и три рога появилось на каждой стороне от его головы.
Его крылья раскрылись для равновесия, хвост раскачивался за ними. Она едва замечала обрыв в пятнадцать этажей за спиной, только его руки не давали ей упасть. Она просто очарованно смотрела на него. Порой она забывала о величественной красоте его облика деймона. Она не знала, как перестала ощущать его Кошмарный эффект, но он не действовал на нее после Надземного мира. Ее пальцы задели чешую на его скуле.
Она не думала. Она не решала сделать это. Она просто скользнула ладонями в его волосы и притянула его голову. Пайпер потянулась к нему, и ее губы задели его губы.
Эш замер, ее глаза открылись, и она увидела удивление в его черных глазах – потрясение, что она хотела поцеловать его в облике деймона? – а потом она прижалась к его губам. Его ладонь нашла ее щеку, скользнула в ее волосы, Пайпер целовала его медленно и пылко, удерживая на месте. Она обвела его зубы кончиком языка, нашла острые клыки. Он прижался губами к ней сильнее, углубляя поцелуй, пока Пайпер не охватило жаркое желание.
Эш сжал ее крепче, сложил крылья, тепло обнимая ее. Все еще целуя ее, он медленно развернулся и встал спиной к обрыву, и Пайпер подумала, что он спрыгнет на крышу.
Вместо этого, не прерывая поцелуя, он отклонился, и притяжение забрало их. Они полетели с края.
Пайпер вскинула голову и закричала, пока они летели головами вниз на большой скорости, его крылья все еще обвивали ее, не мешая их падению. Она кричала, выл ветер, но было слышно и его смех. Пайпер еще не слышала, чтобы он так смеялся.
Он убрал с нее крылья и отчасти расправил их. Она ощутила, как их падение стало быстрым пике. Он раскрыл крылья, и они полетели над улицей, слишком близко к земле, по мнению Пайпер. Здания проносились мимо, они ускорялись, внизу мелькнула река. Пайпер отчаянно держалась за Эша, а он резко повернул, и они пронеслись под мостом, следуя за изгибами воды.
Эш сжал ее и сказал ей на ухо.
– Отпускай.
– С ума сошел? – заорала она поверх ветра.
– Поверь мне.
Ее ладони дрожали. Его крылья били, поднимая их все выше над водой. Она оглянулась, посмотрела на него. Зажмурившись, Пайпер убрала ноги с его пояса, отпустила его шею. Еще удар его крыльев, и они вдруг закружились. Он перевернулся в воздухе и оказался спиной к воде, развернул ее в своих объятиях.
Они кружились, и Пайпер висела в его руках, прижатая спиной к его груди, ее ноги раскачивались, ладони впивались в его предплечья. Ее сердце билось в горле. Несмотря на страх, она открыла глаза.
Вода была в паре ярдов под ними, свет города сиял на поверхности. Ветер трепал ее волосы и одежду. Она смотрела, едва дыша.
– Готова? – сказал он ей на ухо.
– К чему? – с паникой пискнула Пайпер.
Магия заискрилась вокруг него. Он хлопнул крыльями, и большой заряд ударил по реке. Вода взорвалась вокруг них, сила отразилась от поверхности и взлетела. Она понесла его вверх, словно они летели из пушки. Они взмыли спиралью, река пропала внизу.
А потом они полетели спокойно над городом, темные крыши проносились, озаренные светом фонарей. Пайпер потрясенно смотрела на красивый и чужой пейзаж. Огни тысяч окон искрились на улицах и отражались на реке.
Она затрепетала. Не давая себе испугаться, Пайпер расправила руки, словно они были крыльями. Она висела в его хватке, и только его руки не давали ей упасть, а внизу были только ночь и сияющий город. Страх стал восторгом, ветер окружал ее тело. Свобода. Полная свобода.
– Нырни еще раз, – сказала она.
– Уверена?
– Да!
Он сжал крепче, ударил дважды крыльями, а потом сжал их. На миг они зависли в воздухе, поддерживаемые ветром. А потом полетели вниз. Пайпер закричала, но уже от восторга. Она раскинула руки, они летели к огням города. Мир пропал, были только она и Эш, он крепко сжимал ее, и они падали, затерявшись среди ветра и неба.
Он отчасти расправил крылья, поймал ветер и раскрыл их, река приблизилась к ним. Он спустился и полетел в шести ярдах над водой. Она протянула к ней руку, и он снизился, чтобы ее пальцы задели поверхность, вызывая холодные брызги. Его крылья опустились, края задели воду, и он снова поднялся. Эш полетел на запад от реки, мимо широкой улицы и темных деревьев вокруг большого парка.
Их полет замедлился, он мягко опустился на траву. Пайпер осторожно опустила ноги на землю, удерживая руки Эша на себе, пока она приходила в себя. Когда она убедилась, что не упадет, она вышла из его объятий.
Парк укутывали тени, силуэты темных деревьев окружали их, ветви закрывали соседние здания. Свет был лишь от пары фонарей рядом с перекрестками троп. В центре стояла статуя ангела из белого камня.
Пайпер медленно прошла к статуе, замерла перед скамейками у основания. Крылья ангела обрамляли ее тело, и ее одеяние развевалось вокруг ног. Ее ладони были сложены вместе и прижаты к щеке, она печально смотрела вдаль. Она была вырезана с такими деталями, что, казалось, вот-вот улетит в небо.
Эш подошел к ней. Пайпер удивилась, что он вернул морок. Он тоже смотрел на статую, лицо было непонятным.
– Она похожа на серафима? – тихо спросила Пайпер.
– Нет, – пробормотал Эш. – Некоторые серафимы стараются быть похожими. Но они не такие мирные. Они слишком эгоистичны.
Она тихо фыркнула. Она слышала о серафимах, белокрылых надземных деймонах. Пайпер посмотрела на статую. Для нее ангел выглядел скорбно, словно она увидела ужасные трагедии уже тысячу раз. Но Эш описал ее мирной. Печаль, наверное, создавала свое спокойствие.
– Хотела бы я такое умиротворение, – она улыбнулась ему. – Хотя полеты были близко.
Он улыбнулся, пока разглядывал ангела. Она скользила взглядом по линиям его лица, по косе в волосах, где не было ленты. Она помнила, как привязала ленту к камню и бросила в воду, словно она ничего не значила. Боль пронзила ее.
Пайпер не могла быть ему обузой. Она понимала проблему, но могла ли все исправить? Могла ли закрываться от части разума, что хотела полагаться на него? И как доказать ему, что она изменилась? Просто не объяснить, ему нужно верить, что она справится с ситуацией жизни и смерти.
Эш повернулся к ней. Тени плясали на его лице, усиливая ауру тайны и опасности, что всегда была с ним. Ее сердце душило ее. Было так больно… любить его… но не быть вместе. Между ними было столько проблем, и она не знала, можно ли их решить.
– Я так запуталась, – тихо призналась она, не зная, понятно ли ему. – На меня давит все, что я не знаю, как исправить.
Он пожал плечами, его тихий голос слился с шепотом листьев на ветру, он снова посмотрел на скорбящего ангела.
– Жизнь ничего не ждет.
Она склонила голову.
– О чем ты?
– Не все проблемы можно решить, но это не значит, что нужно остановиться. Ощущение, что не можешь идти вперед… это ловушка. Лучше делать себе будущее из того, что есть, чем тормозить жизнь, пытаясь исправить все, надеясь на идеальное будущее.
Он посмотрел ей в глаза, прожигая взглядом.
– Я давно понял, что не могу давать проблемам определять меня. Я не мог позволить Самаэлу украсть мою жизнь со свободой. Я не мог ждать, что заживу, когда сбегу от него, потому что это могло не произойти. Даже если это были лишь мгновения, я старался извлечь из них как можно больше. Это могло закончиться в любой день. Я старался испытать побольше всего, чтобы не умереть, не пожив.
Его серьезный взгляд лишил ее дыхания. Много раз его беспечное отношение к своей жизни поражало ее, он всегда бросался на защиту других, особенно ее. Но, может, дело было не в том, что он не ценил свою жизнь. Просто он давно смирился с тем, то жизнь – временный дар, который в любой миг мог закончиться.
– Ты пока не управляешь своей стороной деймона, – сказал он, – но будешь хуже, если ты остановишься. Жизнь коротка. Не трать ее на ожидание решения, которого может и не быть.
Ее сердце забилось быстрее. Он не хотел, чтобы она пряталась и боялась жить из-за неспособности управлять затемнением. Но его слова касались не только этой проблемы. Он был прав, будущее было таким хрупким, постоянно менялось. Препятствие сегодня могло показаться другим завтра.
Она посмотрела ему в глаза, сердце забилось быстрее. Она хотела быть с ним. Хотела знать им шанс, но боялась попробовать, боялась препятствий между ними и гонки за «идеальным будущим, которого может и не быть». Может, они могли побороть проблемы. Может, не могли. Пайпер не знала будущего, но она могла и не получить его. Она была уверена только в настоящем.
– Эш… – прошептала она, голос подрагивал. – Мы многое не понимаем… Все так запуталось, и нам нужно многое выяснить, много проблем решить. Может, не все из них разрешатся.
Он медленно кивнул, пытаясь прочесть ее эмоции по лицу.
– Но… ты прав. Ожидание идеальных решений не поможет… – она покачала головой. – Не знаю, что нас ждет завтра или дальше, но я не хочу проснуться однажды и понять, что ты ушел… и мы даже не попытались.
Он замешкался, обдумывая ее слова. А потом Эш коснулся ее подбородка, большой палец обвел ее челюсть, его ладонь скользнула в ее волосы. Пайпер прижала ладони к его груди. Ее пальцы сжали его футболку, и она смотрела в его темные глаза.
– Даже если у нас есть всего ночь, – сказала она дрожащим голосом, – хотя бы на ночь я хочу забыть обо всем и быть с тобой.
Его глаза потемнели, Пайпер не знала, что это за эмоции. Его ладонь прижалась к ее шее и подняла ее голову, чтобы их губы почти соприкасались.
– На эту ночь, – прошептал он, – и сколько захочешь.
Его губы накрыли ее, медленно, но не прерываясь, пылая решимостью, что вела его, несмотря ни на что. Эш целовал ее, словно от этого зависела жизнь, и она ощущала его как свой воздух, будто она утонула бы без него. Жар охватил ее, сердце безумно билось, кровь шумела в венах. Пайпер прижалась к нему, сжимала так крепко, как когда они летели над городом, одни, где важны были лишь они.
Ее сердце колотилось в груди, жар разливался по телу. Он сдвинулся, его губы скользнули по ее щеке, добрались до уха, потом спустились по шее. Пайпер отклонила голову, он скользнул губами по ее ключице, нашел пульс на ее шее. Она притянула его ближе к горлу.
Пайпер не знала, был ли это шанс исправить самую большую проблему между ними, или это их полет над городом прояснил ее мысли, но все казалось понятным. Да, их отношения не были идеальными. Да, им нужно было со многим разобраться. Но она любила его, этого ей хватало. Может, им суждена лишь одна ночь вместе. Может, неделя. Может, месяц. Может, год. Может, жизнь. Не важно.
С одной рукой в ее волосах другой рукой Эш поднял ее с земли. Он понес Пайпер за статую в темные тени у деревьев. Его рука ослабила хватку, и ее ноги опустились на землю. Его серые глаза разглядывали ее лицо. Пайпер направила его к своим губам. Ей не нужно было дышать. Ей нужен был он.
Она целовала его, ее ладони скользили все ниже, пока не нашли край футболки. Она потянула наверх. Он прервал поцелуй, чтобы снять, не дав порвать ее. Пайпер радостно вздохнула, когда он бросил футболку на траву, а потом прижала ладони к его груди, скользнула по его твердому животу.
– Наконец-то, – выдохнула она.
Он издал тихий смешок, а потом поцеловал ее снова. Пайпер водила по нему ладонями, сердце грохотало, кровь пылала. Эш придерживал ее голову ладонью, прижимался губами, словно мир рухнул бы без их поцелуя. Его другая рука ласкала ее шею, потом талию, водя узоры и дразня ее.
Его ладонь опустилась и нашла широкий пояс с ее мечом. Он расстегнул пояс, снял оружие и бросил на траву. Он поднял ее ноги к своему поясу, а потом опустился на колени и нежно уложил Пайпер на траву. Она притянула его к себе, и Эш придавил ее телом. Ее сердце забилось еще быстрее.
Он оторвался от ее губ, спускался своими губами все ниже по ее горлу. Его ловкие пальцы развязали ее топ, и его губы касались каждого дюйма ее кожи. Пайпер могла лишь сжимать его волосы и дышать. Она ощущала только Эша, его прикосновение, его тепло, его силу и жаркое дыхание на ее коже. Их тела слились, он прижался к ее губам. Она снова свободно падала, его руки были вокруг нее, и ничего важного больше не было.
Были лишь они, а все остальное подождет до рассвета.
ГЛАВА 22
Ранний утренний свет проник в номер отеля, Пайпер проснулась и слышала только дыхание остальных. Потянув руки и выгнув спину, она тихо села.
Они с Эшем вернулись в отель ночью. Ее мама уснула на кровати, оставив половину для Пайпер. Сейя сжалась на другой, Кив уснул на диване. Лир все еще сидел за столом, где его и оставили, диск лежал перед ним.
Когда они с Эшем вошли, Лир посмотрел на них с нечитаемым выражением. Он не спросил, где они были, но Пайпер подозревала, что ее румянец выдал их. Она сбежала в ванную, долго принимала душ, чтобы Эш успел сочинить историю об их отсутствии или рассказал Лиру правду. Она не хотела знать.
Протерев глаза, она посмотрела на другую часть комнаты, где Эш сидел у окна и спал, прижавшись головой к стеклу. Ее сердце запело в груди при виде его, все внутри пылало. Она хотела вернуть время, снова сорваться с ним с крыши, чтобы запомнить все детали. Она хотела запомнить его в свете луны и тенях, ощущение его, жара его тела, его ладоней на ее коже.
Она убрала одеяла, пока не размечталась, и застыла, поздно поняв, что не одна не спит. Лир все еще сидел за столом, утомленно подперев рукой голову. Он посмотрел на нее, когда она села, его лицо озаряло зловещее красное сияние диска на столе.
Пайпер тихо подошла к нему и посмотрела на диск. Сияние вернулось вокруг диска, но символы почти пропали, остались лишь участки, словно вода размыла свежие чернила, убрав почти все.
Он потер рукой лоб.
– Я все испортил.
Она выдвинула стул и села.
– Ты старался, – тихо сказала она, чтобы не мешать остальным.
– Чертово плетение полно ловушек, чтобы помешать взломать его. Я не заметил последнюю, и все начало распускаться. Я смог спасти лишь немного, – он махнул с отвращением на пропавшие части послания.
– Ты сделал больше, чем все мы, – сказала Пайпер и склонилась к кругу света. Символы были ей непонятны. – Ты можешь прочесть это?
– Почти все. Это древний подземный язык. Многие деймоны говорят на нем, но редкие могут читать или писать на нем.
– Но ты можешь?
Он кивнул и указал на большую часть текста.
– Это похоже на приказы, чтобы гаяне шли против посольства Ра в Бринфорде, – он замолчал и склонился. – «Используйте все необходимое», – прочитал он. – «Захват Консульств семьей Ра должен вызвать… убрать сопротивление, если нужно… веди операцию».
Ее глаза расширились.
– Против посольства Ра? Это самоубийство.
– Точно, – он указал на послание. – Многого не хватает. Язык тесно связан с контекстом, его тут очень мало.
– А остальное?
– Отдельные слова и фразы. Тоже без контекста, – он зло вздохнул. – Если бы я смог…
Она коснулась его руки.
– Не кори себя, Лир. Это больше, чем мы смогли бы без тебя. Уверена, для управления гаян этого хватит, – она сжала мрачно губы. – И это подтверждает, что Самаэл знал о Ра и Консульствах.
– Точно знал.
Она кивнула и перевела на Лира серьезный взгляд.
– Где ты этому научился? Откуда столько знаешь про магию Аида?
Он хитро улыбнулся ей.
– У меня много навыков, о которых ты не знаешь. Я предлагал тебе показать.
Она смотрела и заметила перемену от мрачного смятения к хитрому флирту. В этот раз, впервые, Пайпер узнала в этом продуманный обман, что должен был отвлечь. Хотя он часто искренне дразнил ее, этим он обезоруживал других – и ее.
– Я серьезно, Лир, – тихо сказала она. – Не играй со мной.
– Ты со мной никогда не играешь, – надулся он.
Пайпер скрестила руки и ждала, глядя на него.
Он выдержал вес ее решимости пару минут, а потом веселье пропало с его лица, его взгляд стал мрачнее, а лицо лишилось эмоций, как у Раума. Пайпер старалась скрыть шок, деймон рядом с ней стал незнакомцем.
– Я ценю нашу дружбу, Пайпер. – сказал он ровным тоном, не злясь, но без тепла. – Но эта дружба не дает тебе доступ к моему прошлому и моим тайнам. Это мне решать, делиться ли ими. А я не хочу.
Она открыла рот, но слов не было. Его золотой взгляд пригвоздил ее к креслу.
– Если моя скрытность не дает тебе доверять мне, это твое право. Но не требуй этого.
Она сглотнула и кивнула.
– Прости. Ты прав.
Он улыбнулся с теплом в глазах.
– Если ты сожалеешь, есть много способов искупить вину.
Она фыркнула.
– Дай угадаю. Мне придется раздеваться.
Он прижал ладонь к груди, изображая оскорбление.
– Как можно такое предлагать! – он вскинул бровь. – Пусть твою одежду лучше снимает Эш.
– Лир! – охнула она, щеки вспыхнули.
Он рассмеялся. Она фыркнула – от смущения, а не гнева – и вскочила на ноги. Пайпер прошла в ванную и вспомнила, что дверь нужно закрыть тихо. Ох уж этот инкуб.
