355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марго Арнольд » Падший ангел (Женщина для офицеров) » Текст книги (страница 12)
Падший ангел (Женщина для офицеров)
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 02:23

Текст книги "Падший ангел (Женщина для офицеров) "


Автор книги: Марго Арнольд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Услышав об этом, Джереми был очень недоволен.

– Ты же знаешь, Элизабет, что срок соглашения заканчивается в субботу, – сказал он, – и сама же говоришь, что Чартерис собирается вернуться домой не раньше понедельника. Это означает, что в течение целого дня ты будешь находиться рядом с ним, лишенная какой-либо юридической защиты. Поэтому будь осторожна. Будь очень осторожна!

Я дала ему такое обещание, но сказала, что капитан мало что может сделать в таких условиях и всего за один день. Однако это не успокоило Джереми. Вскоре после нашего отъезда я получила от него записку. Дело в том, что недавно он купил для меня карету и теперь писал, что посылает ее вслед за мной в Танбридж-Уэллс. Карета должна будет находиться в конюшнях в Маунт-Зайоне, так что я смогу уехать оттуда в любой момент. Прочитав записку, я не смогла удержаться от улыбки. Какой генерал получился бы из Джереми! Он предусматривал все детали, даже возможность стратегического отступления.

В Уэллсе с Чартерисом произошла удивительная метаморфоза. На людях он был обаятелен, наедине со мной – почти дружелюбен. Однако глаза его не покидал странный блеск, казалось, он втайне чему-то радуется. Нередко я замечала, что Чартерис исподтишка рассматривает меня, и мне это очень не нравилось.

Как-то раз, когда он отсутствовал, я решила порыться в его вещах, так как по циничному обыкновению Чартериса мы занимали одну комнату в жилом доме на Маунт-Эджкомб. Первое, что я обнаружила там, был хлыст, но что я могла с ним поделать? Разве что спрятать его… И вот тут-то я наткнулась на небольшую черную бутылочку. Понюхав ее содержимое, я смогла только понять, что это какая-то кислота. Тогда я вылила немного жидкости на свой носовой платок. Ткань буквально на моих глазах задымилась и стала съеживаться, а я почувствовала, что сейчас упаду в обморок. В бутылке было купоросное масло! Когда ко мне вернулось самообладание, я села и стала размышлять над тем, что же мне делать дальше. Я уже не сомневалась в безумии Джона, а то, что ему не удалось сломить меня обычным способом, видимо, заставило его перейти грань, которую из-за своей трусости он обычно не переступал.

Теперь я ясно понимала, что перед отъездом из Танбридж-Уэллса он собирался искалечить и ослепить меня, хотя непонятно было, каким образом он надеялся избежать наказания. Впрочем, вполне возможно, что его больной рассудок даже не задумывался над этим.

Первой моей мыслью было собраться и немедленно бежать, но до конца контракта оставалось еще несколько дней, и я знала, что, поступи я так, Чартерис устроит мне целый ворох неприятностей. Для того ли я страдала все эти шесть месяцев, чтобы под конец все потерять! Затем меня осенила прекрасная мысль. Если его поймают при попытке причинить мне вред или тем более изуродовать меня, его, несомненно, засунут в сумасшедший дом. Может случиться и по-другому: даже если его план, направленный против меня, просто сорвется, это может стать толчком, который окончательно сбросит его рассудок в бездну полного безумия. Игра в «кошки-мышки», которая длилась между нами в течение полугода, не прошла даром и для меня, и мысли о различных способах мести согревали мое сердце. Я решила, что он не станет ничего предпринимать до самого последнего дня, а я в это время буду выжидать.

Вылив из бутылки купорос, я тщательно промыла ее, наполнила чистой водой и добавила туда чуть-чуть эфирного масла, которое осталось наверху, придав содержимому видимость вязкости и легкий запах. Затем я положила бутылку туда, откуда взяла. Каждый день я проверяла, не обнаружил ли Джон сделанную мной подмену, и с облегчением убеждалась, что все в порядке. Он продолжал играть взятую на себя роль милого и обаятельного человека, так что все пожилые леди, составлявшие основное население Уэллса, были просто очарованы им и шептались о нем с неослабевающим воодушевлением. Разумеется, они считали меня его женой и чуть ли не поздравляли с тем, что у меня такой приятный и умный муж. Я же цинично думала, как бы они повели себя, узнав, что мой «муж» собирается зверски разделаться со мной еще до конца недели.

Наконец наступила суббота. Мы собирались идти на танцы в «Эссэмбли румз». Я надела платье из изумрудного шифона с высоко поднятой талией, что недавно вошло в моду, маленькую зеленую шапочку и туфли на высоком каблуке. Это должно было особенно разъярить Чартериса, поскольку на каблуках я возвышалась над ним чуть ли не на голову, а он это ненавидел.

Перед тем, как ехать на бал, он протянул мне небольшую коробочку.

– Я хочу подарить тебе это, – сказал он.

Внутри находились те самые украшения из хрусталя и гранатов.

– Это не твое, чтобы дарить, – холодно ответила я. – И даже если бы эти вещи принадлежали тебе, я все равно не взяла бы их.

Глаза его стали страшными и ледяными, как у змеи.

– Если ты не возьмешь эти украшения, – прошипел он, – я клянусь, что отдам их первому встречному на улице.

Пожав плечами, я надела драгоценности. «При первом же удобном случае отошлю их его жене, – решила я, – хотя вряд ли они доставят радость этой несчастной».

На балу Джон почти не отходил от меня. Это было настолько необычно, что я даже стала испытывать неловкость. За ужином он неожиданно поднял свой бокал:

– За наш последний день, Элизабет, и пусть он нам запомнится надолго!

Я вежливо улыбнулась, но зловещий смысл его слов наполнил мое сердце холодом. Мне стало страшно. После ужина его окружила стайка старых дев, и, не желая слушать никаких отговорок, с триумфальным видом они увлекли его за собой. Мне показалось, что он пошел с ними крайне неохотно.

Желая немного успокоиться и собраться с мыслями, я вышла на улицу. Вспомнив о своей карете, я подумала, как бы мне послать записку на конюшни, чтобы она была готова на тот случай, если моим планам мщения не суждено сбыться. В надежде встретить какого-нибудь мальчишку-посыльного, я пошла вверх по улице.

Внезапно из тени раздался голос:

– Могу ли я сопровождать вас в вашей прогулке, мадам?

Я вздрогнула от испуга, но тут из мрака выступила фигура и встала в светлый круг от висевшего поблизости фонаря. От неожиданности я оцепенела. Это был Дэвид Прескотт.

Это было похоже на чудо: как если бы кто-то годами безуспешно тер волшебную лампу, а потом, в отчаянии отбросив ее в сторону, увидел, как именно в этот момент из нее появляется джинн. Смутный образ, хранимый в моем сердце все эти годы, вдруг обрел плоть и кровь. И то, что он появился именно в этот вечер, когда я вновь обретала свободу, было знаком свыше.

– Извините меня, мадам, – заговорил он, – я не хотел напугать вас. Возможно, вы не помните меня. Я Дэвид Прескотт. Мы встречались у сэра Генри.

Если бы я не была так ошеломлена его внезапным появлением, то, без сомнения, расхохоталась бы. Я его не помню? Как бы не так!

– Конечно же, я помню вас, капитан Прескотт, и помню очень хорошо, – тихо ответила я. – Я удивилась, увидев вас, только потому, что прошло так много времени… – пытаясь скрыть замешательство, добавила я.

– Я в отпуске, а моя семья живет неподалеку отсюда, – сказал Прескотт, будто продолжая разговор, прерванный накануне, а не четыре года назад.

– И это я тоже помню, – вежливо ответила я. Из-за моих высоких каблуков мы с ним оказались одного роста, поэтому могли смотреть друг другу прямо в глаза. Дрожащие лучи фонаря падали на его лицо, и я увидела, что оно совсем не изменилось: глаза остались такими же нежно-голубыми и так же меняли цвет в зависимости от настроения. А я была рада тому, что мое лицо оставалось в тени: последние годы потрудились над ним так, что лучше бы Дэвид его не видел.

– Чего бы вы хотели: вернуться обратно или пройтись? – мягко спросил он.

– Если вы не против, давайте пройдемся до Уэллса. Мне вдруг стало страшно, что неожиданно появится Чартерис и навсегда испортит этот момент. Дэвид предложил мне руку, и, когда я взяла его под локоть, между нами словно пробежал некий электрический разряд: мы обменялись быстрыми взглядами, и я вспомнила, что до сегодняшнего дня мы еще ни разу не дотрагивались друг до друга.

Я понимала, что хочу только одного: избавиться от Чартериса и никогда больше не видеть его ненавистную рожу. Я должна была уехать в Лондон немедленно, этой же ночью. Я резко остановилась.

– Капитан Прескотт, – сказала я, – могу я просить вас об огромном одолжении?

– О чем угодно, мэм, – ответил он, и в его голосе я уловила странное спокойствие.

– Я решила уехать в Лондон этой ночью. Не могли бы вы либо проводить меня до конюшен в Маунт-Зайоне, что гораздо ближе, либо до того места, где я живу, в Маунт-Эджкомб, чтобы я могла послать записку и вызвать свою карету? Я понимаю, что путь неблизок, но вы оказали бы мне неоценимую услугу.

– С радостью провожу вас куда угодно, – ответил он, – в вашей компании даже дорога до луны и обратно не покажется мне длинной. Однако вы, видимо, не захотите стоять здесь и ждать, пока я схожу за вашей каретой?

Слово «да» чуть не сорвалось с моего языка, но мне не хотелось, чтобы он покидал меня.

– Нет, – ответила я, – лучше я пойду с вами.

– Что он сделал, чтобы так запугать вас? – печальным голосом спросил Дэвид.

– Кто? – слабо переспросила я.

– Ведь вы же здесь с Чартерисом, разве не так?

От стыда, что ему обо всем известно, я внутренне сжалась, но попыталась придать своему голосу как можно больше твердости.

– Я приехала сюда с капитаном Чартерисом, но между нами все кончено. По многим причинам, говорить о которых сейчас нет времени, я не собираюсь провести еще одну ночь в его компании. Если он заметит, что я ушла с бала, он, вероятно, станет искать меня и, вполне возможно, устроит безобразную сцену. Эти сцены, впрочем, меня не волнуют, но так или иначе для всех будет лучше, если я уеду отсюда раньше, чем он обнаружит мое исчезновение.

– Понятно, – мрачно сказал Дэвид. – Что ж, в таком случае пойдемте. Но я прошу вас не беспокоиться, мэм. Нам, артиллеристам, правда, больше привычны пушки, но в случае чего мы и саблей поработать умеем.

– Этого не потребуется, капитан, – слабо усмехнулась я, – уверяю вас. Для того чтобы достигнуть желаемого эффекта, будет достаточно направить в сторону капитана Чартериса ножны. Он ведет себя как лев только с беззащитными женщинами.

Дэвид крепче сжал мою руку, и мы пошли по направлению к холму, за которым лежал Маунт-Эджкомб. Мимо нас пробегал мальчишка-посыльный, и Дэвид дал ему немного денег, чтобы тот передал в конюшни записку с просьбой прислать мою карету. Мальчишка убежал. Стояла мягкая и теплая не по сезону ночь, ведь был уже конец ноября, и я с удивлением подумала о том, какой мир внезапно воцарился в моей душе.

Мы шли в молчании, но у подножия холма Прескотт заговорил:

– Если мы пойдем этой дорогой, она займет не менее получаса. Здесь можно срезать путь и добраться до вашего жилища за пятнадцать минут. Думаю, нам следует пойти именно так. Однако тропинка тут грязная, а на вас легкие туфли, поэтому я вас понесу.

– Нет, – стала протестовать я, – вы не можете тащить меня полмили вверх по этому ужасному холму – это убьет вас!

Но он только засмеялся:

– Что ж, я попробую или с доблестью погибну. Если я сломаюсь на полпути, вам придется нести мои жалкие останки до самого дома.

И без лишних слов он взял меня на руки и стал легко взбираться вверх по склону. А я, прижавшись к нему и обвив рукой его шею, удивлялась тому, как причудливо складывается жизнь. Меньше часа назад, находясь в руках ненавистного человека, я тряслась за свою жизнь. Теперь же меня держал на руках человек, которого я хранила в своем сердце многие годы и уже не надеялась увидеть. Мне было все равно, дойдем ли мы до цели, – я была вполне счастлива и здесь.

Наконец мы выбрались на сухое пространство, и Дэвид поставил меня на ноги. Я знала, что сделал бы в такой ситуации Крэн, и надеялась, что так же поступит и Дэвид, но увы… Дыхание его было тяжелым, и мне хотелось верить, что причиной тому была не только усталость, но и что-то более глубокое.

Подойдя к двери, я обернулась и с улыбкой спросила:

– Не станет ли слишком тяжелым испытанием для вашего терпения, если я попрошу вас побыть со мной, пока я собираю вещи, и дождаться кареты?

Чудесная улыбка осветила его лицо.

– Я вовсе не собираюсь уходить. Если хотите, я с удовольствием провожу вас до Лондона, чтобы убедиться, что вы в безопасности и со своими друзьями.

Мы поднялись наверх, и я снова обратилась к Дэвиду:

– Я хотела бы, чтобы вы стали свидетелем еще одной вещи. Вполне возможно, что в результате моего сегодняшнего поспешного отъезда у меня через некоторое время возникнут трудности. Если это произойдет, я заявлю, что была испугана, а причины этого страха – перед вами.

С этими словами я открыла чемодан Джона и вытащила из-под его одежды хлыст и черную бутылку.

– Теперь эта бутылка совершенно безобидна, – продолжала я, – но, когда я обнаружила ее несколько дней назад, в ней находился купорос. Вот почему сегодня вечером я была так напугана. Будет очень кстати, если вы, как незаинтересованный свидетель, сможете подтвердить, что эти вещи существовали в действительности, а не являются плодом больного воображения женщины легкого поведения, как, видимо, попытается представить дело он.

Побледневший, с глазами цвета стали, он произнес голосом твердым как кремень:

– Я не являюсь незаинтересованным свидетелем точно так же, как вы – не женщина легкого поведения.

И, подойдя поближе, он взял хлыст и без видимых усилий легко разломил его на несколько кусков. Затем он положил их на каминную полку, вынул из кармана визитную карточку и аккуратным почерком написал на ней: «На саблях или пистолетах, в любое удобное для вас время». И аккуратно положил карточку поверх обломков хлыста.

– Нет, только не это! – в ужасе вскричала я. – Вы не должны так поступать. Этот человек безумен, на сей раз он может принять вызов! Он может убить вас!

– Сомневаюсь, – ответил он, и в голосе его прозвучали леденящие нотки, не предвещавшие Чартерису ничего хорошего.

Я поспешно закончила сборы, и удивленная прислуга помогла приехавшему кучеру спустить мои вещи к карете.

– Вы точно не хотите, чтобы я проводил вас в Лондон? – с печалью спросил Дэвид.

Я отрицательно покачала головой. К этому моменту я была слишком измучена, чтобы пускаться еще в какие-либо приключения, пусть даже и приятные.

– Чартерис не подозревает о том, что у меня тут есть карета, так что если он и будет искать меня, то только здесь, в Танбридж-Уэллсе. В Лондоне я буду в безопасности. Но мне, похоже, никогда не удастся отблагодарить вас за ту доброту, которую вы проявили ко мне сегодня, и мне бы очень не хотелось, чтобы наше расставание опять надолго затянулось.

Повинуясь внезапному порыву, я протянула к нему руки. Взяв их в свои ладони, он смотрел на них так, словно никогда раньше не видел женских рук.

– А мы и не прощаемся, – сказал он внезапно охрипшим голосом. – После отпуска меня направляют в Вулвик – я буду учить молодых офицеров. Если бы я знал, где вас найти, я бы с удовольствием заехал к вам, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

– Почтение? – с иронией переспросила я.

Дэвид поднял глаза и усмехнулся одновременно лукаво и грустно.

– Что же еще можно взять с артиллерийского капитана, живущего на жалованье, тем более когда речь идет о Прекрасной Элизабет?

И с этими словами он поцеловал мои руки. Я могу поклясться, что своей улыбкой он разоружил бы даже Наполеона.

– Если у вас найдется еще одна визитная карточка, думаю, я смогла бы отыскать карандаш.

Взяв у него визитку, я написала свой адрес.

– С сегодняшнего вечера я не принадлежу никому. Только своему дому, своим друзьям и своему собственному выбору жизни, – сказала я, пристально глядя ему в глаза. – Можете считать, что с этого момента Прекрасная Элизабет прекратила свое существование. Надеюсь, ее преемница придется вам больше по вкусу.

– Несомненно, – мягко ответил он, – и все же я с нетерпением буду ждать встречи с ней – прежней.

Сказав это, он подсадил меня в карету и помахал рукой.

Итак, я отделалась от Джона Чартериса, хотя мне еще предстояло испытать на себе его злые чары. Он не сумел сломить меня, как ему хотелось, но все же эти шесть месяцев не прошли для меня бесследно. Я устала – устала от мужчин, от света, от самой себя. Особенно от самой себя! Я чувствовала себя грязной и потасканной, мне казалось, что до конца жизни я не смогу смыть со своего тела мерзкие пятна, оставленные руками Чартериса.

Однако, несмотря на всю усталость, в моем сердце поселилась новая радость. В тот вечер во мне возродилась уже почти угасшая надежда, и в тряской карете, на пути домой, я вновь начала строить планы на будущее. За этим занятием меня застал сон, и ранним утром я проснулась в доме Джереми Винтера, на руках Марты Маунт, которая благодаря своей изумительной интуиции ожидала меня на протяжении всех томительных ночных часов.

12

Джереми и Марта от радости, что я вернулась к ним в целости и сохранности, беспрестанно кудахтали, как наседки вокруг цыпленка, что заблудился в лесу, а потом вновь нашелся. Когда они наконец угомонились, я послала Марту, чтобы та подготовила мой дом – мне не терпелось переехать туда. Мы же с Джереми устроились в его кабинете, чтобы обсудить наши дела.

Молча выслушав мой рассказ, он подвел черту:

– Все обстоит хуже, чем я думал. Хотя я и не сомневался в том, что он вынашивает планы мести и так или иначе попытается причинить тебе зло. Думаю, само провидение послало тебе этого Прескотта именно в тот момент, когда он был тебе нужнее всего. Надеюсь, встретившись с Чартерисом на дуэли, он сделает из него решето и мы будем избавлены от дальнейших неприятностей, связанных с этим мерзавцем. В конце концов, каким бы сумасшедшим он ни был, у него достанет ума понять, что в Лондоне и без Прескотта хватает мужчин, готовых перегрызть ему глотку из-за тебя, ведь не собирается же он посвятить весь остаток своей жизни дуэлям. Нет, думаю, мы можем спокойно забыть об этом подонке, как о ночном кошмаре.

Я согласилась. Довольно с меня ночных кошмаров. И вот Джереми занялся своим любимым делом – подсчетами.

– Что касается твоего финансового положения, милочка, могу тебе сказать, что дела идут блестяще. Учитывая произведенные мною вложения твоего капитала, он на сегодняшний день составляет девять тысяч фунтов, не считая дома и его обстановки, которые полностью оплачены и принадлежат тебе. Конечно же, нужно учесть те расходы, которые предстоят тебе до того, как подвернется новое дельце. Боюсь, они будут немалыми. Хотя расходы на содержание такого дома не очень велики, но все эти современные постройки… – Джереми продолжал болтать, чувствуя себя счастливым в роли моего казначея.

– Джереми, дорогой Джереми, – прервала я его словесный поток, – знаю, что тебе было непросто, но именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Последние шесть месяцев оказались для меня очень тяжелыми, поэтому сейчас у меня нет никакого желания искать новое дельце, как ты это называешь. А может, и вообще никогда больше не появится.

– Но, Элизабет, дорогая, – попытался протестовать он, – я прекрасно знаю, каково тебе пришлось, однако посуди сама: твой капитал еще далеко не достаточен. Возможно, я пессимистически смотрю на вещи, но на те средства, что ты зарабатываешь сейчас, тебе придется жить всю оставшуюся жизнь, а ты ведь еще очень молода. Сколько тебе лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? Дом просто съест твои сбережения, если ты не станешь зарабатывать деньги на его содержание, – в этом убедилась даже Белль.

– О, Джереми, – рассмеялась я, – я вовсе не собираюсь проводить все дни за чтением книг и игрой на пианино. Я размышляла о двух вещах, и если они у меня получатся, то позволят накопить денег вполне достаточно, чтобы содержать дом. Выслушай меня и выскажи свое мнение.

Джереми немного покулдыкал, словно беспокойный индюк, но затем все же угомонился и сел.

– Знаешь, кого я недавно встретила? – начала я. – Люси Барлоу. Ты помнишь ее?

Конечно же, Джереми ее помнил. После изгнания миссис Мур заботы по ведению домашнего хозяйства в доме Крэна взяла на себя я под жестким присмотром Белль, а в качестве личной служанки для меня она наняла Люси – маленькую симпатичную девушку из простой семьи. Люси отличалась ловкостью и сообразительностью и была вполне сносной служанкой. Когда же дело доходило до причесок или изготовления шляпок, ей поистине не было равных. Ее руки творили настоящие чудеса с кружевами и лентами, создавая шедевры фантазии и изящества. Люси оставалась со мной даже тогда, когда я сошлась с сэром Генри, но после нашего переезда в Суссекс она уволилась, поскольку собралась замуж. Я совсем было потеряла ее из виду, но как-то раз, когда я уже была с Чартерисом, она остановила меня на улице и буквально умоляла, чтобы я позволила ей что-нибудь сшить для меня. Ее мужа забрали во флот, и она переживала трудные времена, пытаясь в одиночку содержать саму себя и двух своих детей. Я помогла ей чем смогла и убедилась, что она не утратила своих прежних навыков. Тогда-то мне в голову пришла мысль, что я могла бы организовать для Люси шляпный магазин, став ее незримым партнером.

Все это я рассказала внимательно слушавшему Джереми.

– Неплохая мысль, Элизабет, – согласился он. – Покуда женщины сходят с ума от всякой мишуры, на хороших модисток всегда будет спрос. Но учти, предпринимательство в наши дни – довольно рискованное занятие, а мода переменчива. Хотя, поскольку первоначальные вложения, видимо, будут невелики, я думаю, стоит рискнуть. Так что там еще за идеи вертятся в твоей головке?

Вторая моя идея была несколько более туманной. Но, поскольку у меня был теперь собственный дом, я подумала, что могу попробовать организовать un petit salon,[21]21
  Маленький салон (фр.).


[Закрыть]
куда люди смогут приходить, чтобы послушать музыку, потанцевать, вкусно поесть и пообщаться друг с другом, и все это за небольшую сумму, которую они будут вносить на определенный срок. На этот счет Джереми высказал сомнения.

– Пока я не вижу, что из этого может получиться, дорогая. Половина мужчин, которые болтаются в Лондоне, вряд ли будут удовлетворены тем, что ты собираешься им предложить. В конце концов, они в изобилии могут получить все это в десятке других мест или, на худой конец, у себя дома.

– Я не согласна с тобой, Джереми. Многие мужчины, особенно те, что постарше, находят места вроде «Воксхолла» и «Ранело» утомительными. Они часто живут вдали от дома, а клубы, которые они посещают, не могут предложить им ничего, кроме выпивки и карточной игры. Я не думаю, что мой салон будет ломиться от посетителей, но мне кажется, найдется достаточно мужчин, готовых заплатить за отдых с хорошей трапезой и интересной беседой в приятной женской компании. Если существуют платные концерты и лекции, не вижу причин, по которым не должно быть платных вечеринок. Если же посетителям будет недостаточно моей компании, я всегда могу послать их в один из домов Белль.

Мне не удалось до конца убедить Джереми в своей правоте, но, поскольку расходов тут больших не ожидалось, он согласился помочь мне всем, чем только сможет. Впоследствии Джереми стал одним из завсегдатаев моего салона, и должна с сожалением признать, что большинство мужчин приходили туда именно для того, чтобы послушать его, а не меня. Приходилось утешаться только мыслью о том, что смотреть все же было приятнее на меня.

Забегая вперед, скажу, что моя затея полностью удалась. Я оповестила об этом многих друзей сэра Генри и всех остальных офицеров, которых, по моему мнению, это могло заинтересовать, и нашла прекрасную кухарку – невесту одного из молодых Маунтов. Она страшно боялась своей будущей свекрови и делала восхитительные пирожные – такие же аппетитные и пышные, как она сама. Конечно же, мне пришлось как следует запастись провизией.

В первый раз Джереми привел с собой Карлуччи – на тот случай, если кто-то из офицеров захочет удовольствий определенного рода и попытается их получить. Если таковые и были, присутствие этого здоровенного парня охладило их пыл, но все же думаю, мне удалось собрать публику именно того круга, на который я и рассчитывала. Все были довольны, и я в первую очередь, поскольку денег от этого вполне хватало на содержание дома, да еще оставалось. Кроме того, к моим услугам постоянно была чудесная компания и самое главное – неведомое мне раньше ощущение свободы.

Однако все это было еще впереди, а до тех пор злобная тень Чартериса еще раз омрачила мою жизнь. Через несколько дней после моего возвращения из Танбридж-Уэллса я почувствовала странное жжение и чесотку, которых раньше никогда не испытывала. Разумеется, я испугалась и, решив, что это не входит в компетенцию двух моих ангелов-хранителей, отправилась к Белль. Когда я поведала ей о своем странном самочувствии, она тоже не на шутку перепугалась и велела мне немедленно отправляться домой и лечь в постель, сказав, что пришлет ко мне врача-специалиста.

– Что это может быть? – спросила я, чувствуя, как ужас охватывает все мое существо.

– Похоже на сифилис, – откровенно ответила она. – Если это так, то чем скорее будет начато лечение, тем лучше.

Застывшая от страха, я вернулась домой. Теперь мне стало понятно, отчего так радовался Чартерис в последние дни. Он, видимо, намеренно заразился сифилисом от какой-нибудь уличной потаскушки в надежде передать его мне, зная, что никакого наказания ему за это не будет. Несмотря на мои предосторожности, ему все-таки удалось запятнать мое тело – точно так же, как и душу.

Приехал врач и, осмотрев меня, полностью подтвердил опасения Белль.

– Да, это сифилис. Плохая его разновидность, но, к счастью, на ранней стадии. Вы никогда не болели им прежде? – бросил он мне.

Не в силах говорить, я только помотала головой.

– Существуют два способа лечения, – пролаял доктор. Он был шотландец – немногословный и угрюмый. – Первый способ – быстрый, но небезопасный, второй – медленный и безопасный, но с возможными неприятными последствиями.

– Какими последствиями? – слабо спросила я.

– За время лечения болячки распространятся по всему телу и могут достичь лица, а после излечения на их месте останутся рубцы. Возможно также, что вы потеряете способность к деторождению, впрочем, это, по всей вероятности, не очень вас волнует.

– Я выбираю первый способ, – твердо ответила я. Белль попыталась что-то возразить, но он прервал ее:

– Вы должны отдавать себе отчет в том, что этот способ опасен. Поскольку вы никогда раньше не принимали таких лекарств, я не знаю, как они подействуют на ваш организм, а для того, чтобы излечиться быстро, вам придется принимать их в очень больших дозах. Вы можете умереть. Вы понимаете это?

– Я все прекрасно понимаю, – холодно сказала я, – но если мне не удастся быстро излечиться, то дальнейшая жизнь будет лишена для меня смысла. Поэтому давайте начнем, не откладывая.

Я представила себе, как Дэвид Прескотт видит мое лицо, обезображенное сифилитическими рубцами, – мысль была не из приятных.

Белль все еще пыталась спорить, но я не обращала на нее внимания, и доктор, дав мне первую дозу лекарства, ушел. После его ухода я рассказала Белль о своих последних днях, проведенных с Чартерисом. Она слушала меня со страхом, но без удивления, поскольку ей, видимо, уже приходилось слышать о подобных случаях.

– Так он намеренно заразил тебя? Ах, он, грязная… – возмутилась Белль, но я знаком велела ей молчать. На пороге, словно ангел мщения, стояла Марта.

– Это правда? – спросила она своим необычным глубоким голосом, входя в комнату. – Он сознательно причинил вам зло?

Меня всегда удивляла ее старомодная манера выражаться.

– Нет, Марта, – поспешно заговорила я, стараясь смягчить ее мрачную решимость. – Такая опасность всегда существует при нашей жизни.

Ее сверкающие глаза пытливо вглядывались в мое лицо, словно пытаясь проникнуть в мои мысли.

– Если он посеял ветер, то пожнет бурю, – мрачно проговорила она и зловеще улыбнулась.

– Марта, – сурово сказала я, как всегда, чувствуя испуг перед безднами, таившимися в этой женщине, – ты ничего не должна предпринимать в связи с этим. Ты слышишь меня? С Чартерисом покончено, и я не хочу, чтобы у меня были неприятности в связи с ним.

– Да что же может сделать бедная невежественная деревенская женщина вроде меня с таким богатым джентльменом, как капитан Чартерис? – с усмешкой ответила она и, неслышно ступая, выплыла из комнаты.

Доктор был прав: лекарство оказало на меня страшное воздействие, и в течение трех дней я была буквально прикована к постели. Марта не отходила от меня, а Джереми бегал по всему дому, словно взбудораженный будущий папаша в ожидании своего первенца. Однако потом крепкий организм, которым благословил меня Господь, стал брать верх над болезнью: через неделю я пошла на поправку и вскоре встала на ноги, хотя была еще очень слаба. На моем теле не осталось ни одного рубца. Я снова победила Джона Чартериса.

Поправившись окончательно, я послала за Люси Барлоу и объяснила ей свою идею. Я беру в аренду магазин и обеспечиваю ее всем необходимым. Люси станет работать модисткой, а я – вести всю отчетность. В течение первого года я буду забирать шестьдесят процентов дохода, а ей останется сорок. Затем, если дела пойдут хорошо, мы сможем продлить наше соглашение еще на пять лет из расчета равного участия в прибылях, а после этого, если она проявит добрую волю, я соглашусь отдавать ей шестьдесят процентов выручки. Через десять лет она сможет выкупить мою долю и стать единоличным владельцем этого предприятия. Люси была в восторге, хотя и несколько напугана перспективой собственного дела, и мы приступили к выполнению этого плана.

Мы с Белль очень помогли Люси на первых порах, посылая к ней всех женщин, которых знали. Даже мужчины не остались в стороне: им казалось чрезвычайно забавным купить шляпку для своей благоверной в магазине Прекрасной Элизабет. Впрочем, чаще всего благоверные вскоре после этого приходили сами и меняли подаренные шляпки на те, которые нравились им самим.

Однако истинный талант, когда ему открывают дорогу, уже не нуждается в поддержке. Дар Люси в скором времени сделал ее изделия настолько популярными, что ей пришлось даже нанять помощниц, чтобы справляться с огромным потоком заказов. Теперь мы с ней не сомневались: дело будет весьма прибыльным. Я с удовлетворением думала о том, как была бы рада моя матушка, увидев, что я все-таки стала модисткой, пусть даже это было моей побочной профессией.

Через несколько недель, когда я уже поправилась окончательно, ко мне пришла Белль, держа в руках свежий номер «Газетт».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю