Текст книги "Курляндский гандикап"

Автор книги: Маргарита Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Пора, кстати, и Якобу подумать об увеличении потомства. А то один наследник – это слишком мало. У нас с Анной и то трое получилось. Разумеется, еще были дети и внуки у моих братьев, но среди них, к счастью, пока не обнаружилось ни одного, имевшего виды на власть в Курляндии. Видимо, сказывалось воспитание, когда с детства закладывалась мысль, что корона на голове – это, прежде всего, огромная ответственность.

И я следил за воспитанием не только родственников, но и наиболее приближенных людей. Тот же Брендан Сарсфилд был отправлен на обучение в Курляндскую Академию. А для пущего просветления мозгов проехался по Польше. Я хотел, чтобы Брендан сам сделал выводы о том, к чему могут привести страну междоусобные войны, отсутствие централизованной власти и неумение шляхты договориться даже друг с другом.

Ирландцы тоже страдают синдромом «удельный князь, сам себе начальник». И без особого восторга относятся к королевской власти. Для них мы пришлые, и данную ситуацию, в лучшем случае, удастся переломить моему правнуку. И то, если правильно и усердно работать в данном направлении. И если детей элиты воспитывать должным образом. Ведь Брендану Сарсфилду в Курляндской Академии не только знания давали, но и правильные идеи вдалбливали. Даже любовницу подходящую нашли.

Последнее, впрочем, особого труда не представляло. В Курляндии давно уже существовала якобы монастырская школа, где готовились нужные кадры. Девушки с соответствующими наклонностями поступали из школ (а то и просто с улицы) в распоряжение настоятельницы монастыря, и получали необходимые навыки – знание языков, умение вести ничего не значащие беседы, вытягивая нужные сведения, способность очаровывать словами и жестами, и много чего еще.

О необходимости подобной конторы я задумался еще тогда, когда Петру любовницу подыскивал. И для Людовика XIV подходящую пассию подбирал. Не дело это, когда приходится полагаться на скудные сведения о кандидатках, которых еще надо найти. Лучше пусть под рукой будет целый штат девиц с нужными навыками, чтобы было из кого выбрать. Ну а замотивировать их на выполнение конкретной задачи было не так уж сложно. Достигшая нужного результата девица получала очень приличное выходное пособие и могла начать новую жизнь там, где ей заблагорассудится. Ну а о тех, кто решит вести собственную игру или распустить язык, позаботятся мои люди. Девушки об этом прекрасно знали.

Некоторые, кстати, за время обучения показывали такие успехи, что направлялись не очаровывать того или иного политика, а прямиком в Академию. Я не разделял предубеждений насчет женщин-ученых, считая, что стране пригодятся умные люди любого пола. Знавал я в свое время таких бизнес-леди, которые сжирали конкурентов-мужчин, даже не поморщившись. Стервы все были изрядные, но с другим характером, по всей видимости, удержать и развивать бизнес просто невозможно.

Кстати, Петр I подхватил данную мою идею. Что не удивительно, учитывая, что его супруга была отнюдь не глупа и имела увлечения, считавшиеся «неженскими». В медицине и педагогике дамы постепенно занимали ведущие позиции, да и в торговле многие из них преуспели. Последних лет пять, например, в России на слуху было имя Татьяны Молокиной, поднявшейся буквально из грязи в князи.

История почти сказочная. Вернулся из дальних африканских колоний разбогатевший казак Григорий Молокин, женился на выпускнице одной из царских школ, а та проявила неожиданную смекалку и оборотистость. И просто богатый казак стал одним из богатейших людей Российской империи. Торговый дом Молокиных вел дела со многими европейскими странами, имел собственные представительства в колониях и свои корабли. Понятно, что не без императорского пригляда, но совместное ведение дел оказалось настолько выгодным, что чины и награды не заставили себя ждать.

Кстати, именно деньги и влияние Молокиных помогли переманить в русскую Академию Николая Бернулли. А тот притащил с собой юного Эйлера, которого встретил во время поездки в Базель (где читал в университете лекции). Леонард, которому только исполнилось 18, уже имел ученую степень магистра искусств, и поразил Николая своими способностями. Мда. Теперь три представителя семейства Бернулли возглавляют Академии в разных странах – Иоганн в Курляндии, Даниил в Ирландии, а Николай в России. Даже интересно, что из этого получится.

По опыту Курляндии могу сказать, что повсеместно открывающиеся школы дают прекрасный результат. В нашей Академии прибавилось местных талантов. Да и просто хорошие специалисты перестали быть невероятной редкостью. Инженеры, механики, врачи… в стране хватало работы всем. Требовались люди, заинтересованные в результатах своего труда, а потому я окончательно додавил практику крепостного права.

Никаких покупок и продаж людей на территории Курляндии! Я долго к этому шел, и наконец, мог праздновать победу. Надеюсь, со временем эта практика и на колонии распространится. Подвижки в нужном направлении там давно начались. Колонисты неожиданно поняли, что продавать рабочую силу на сторону не так уж выгодно. Самими нужно обживать и обустраивать территории! А в свете этого проще было нанимать местных жителей на временную работу, чем вешать себе на шею имущество, которое нужно постоянно кормить и содержать.

Да и обосновавшиеся в колониях казаки особым расизмом не страдали. Темнокожих любовниц себе заводили гаремами, а лучших воинов принимали в свой круг. Некоторые даже проникали вглубь материка и основывали нечто вроде независимых государств, самым большим из которых правил сын знаменитого путешественника Владимира Васильевича Атласова – Василий Владимирович, именующий себя царем африканским.

Так что европейцам если кого и продавали – так особо буйных и кровожадных, с которыми не получалось договориться по-хорошему. Да и спрос на рабов упал – на Американском континенте продолжался очередной передел колоний, и было не до них. Европейские страны увлеченно делили наследство Франции, в которой продолжался бардак, и Англии, явно ослабевшей после кризиса. Я полагал, что Россия тоже вмешается в процесс, но Петр смотрел в другую сторону. Обеспечив (хоть на какое-то время) мир с Турцией, он планировал решить китайский вопрос. Потому как Нерчинский договор был полным издевательством!

Брендан Сарсфилд

Сопровождать короля Якоба Кетлера в его поездке по Курляндии было увлекательно. Города, люди, заводы… страна строилась и бурлила. Брендан успел и подняться на воздушном шаре, и прокатиться на паровозе, и опробовать самобеглую коляску. Как и всегда, новинок в Курляндии было множество. Пожалуй, одним из многочисленных талантов Фридриха Кетлера было то, что он умел находить талантливых людей и видеть перспективы изобретений.

Маленькое государство стало центром изобретательства, производства всяческих диковинок и научной мысли. Казалось, что прибыль давало все, к чему прикасался Кетлер. Ирландия тоже довольно сильно изменилась за время правления представителей данной семейки. А они у власти уже почти сорок лет. Сколько было недовольных, когда ирландцам навязали в королевы Анну Стюарт? А все оказалось к лучшему.

Страна постепенно выбралась из нищеты, куда ее загнала Англия. Все больше и больше полей возделывается под пшеницу, овес, ячмень, картофель, сахарную свеклу… да и животноводство изменилось с тех пор, как начали разводить самые перспективные породы. Активное рыболовство, добыча полезных ископаемых, производство изделий из шерстяных и льняных тканей…

– Глянь-ка, ирландская выпивка и сюда добралась, – оторвал Брендана от размышлений Якоб. Его величество, хоть и получал подробные отчеты о жизни в стране, не брезговал сам проехаться по Курляндии и Ирландии и посмотреть на жизнь простого народа.

– Наша выпивка продается во множестве европейских стран, – пожал плечами Сарсфилд, но тоже подъехал полюбоваться. Все-таки, Курляндия и сама производит неплохие спиртные напитки, так что встретить на полках ирландский товар было приятно.

– Жалко, пиво нельзя перевозить, испортится, – вздохнул Якоб. – Такого напитка, который варят в Дун-Дялгане, я больше нигде не пробовал.

– И состязания по катанию бочек нигде больше не видел, – поддразнил Брендан. На самом деле он и сам с удовольствием принял участие в развлечении.

– Хороший способ встретить весну. Можно сделать традицией, как посещение Ньюгрейнджа.

Брендан невольно прикрыл глаза, вспоминая, какое впечатление на него произвело это монументальное строение. Когда он зашел внутрь, появилось ощущение, словно духи предков стоят за его спиной и оценивают, что он из себя представляет. А наблюдать, как солнечные лучи проникают во внутреннюю комнату на рассвете дня зимнего солнцестояния, оказалось и вовсе завораживающим.

Фридрих Кетлер достоин был уважения за многие свои деяния. Но открытие и (главное!) сохранение Ньюгрейнджа стояло особой строкой. Герцог даже раньше самих ирландцев понял, какое сокровище нашел. И приложил все силы к тому, чтобы восстановить древнее строение. А спустя несколько лет уже отбоя не было от желающих посетить это место. И слухи про Ньюгрейндж ходили – один невероятней другого.

Говорили, что путь к этому холму Фридриху указала эльфийка, которая полюбила его и осталась с ним рядом. В том, что любовница герцога не относится к роду людскому, у ирландцев сомнений не было. Слишком уж она была прекрасна. И практически не менялась со временем. С последним, правда, Брендан был не согласен – он не раз видел Грезэ, и годы на ней сказывались. Правда, очень щадяще – она по-прежнему оставалась самой прекрасной женщиной из всех, кого ему приходилось встречать в жизни. Даже ее дочь не была таким совершенством, хотя тоже выросла красавицей, что (вкупе с приданым от Кетлера) позволило ей исключительно удачно выйти замуж.

– Не представляю, как я буду править двумя странами одновременно! – выдохнул Якоб, снова отвлекая Брендана от размышлений.

– До сих пор как-то справлялся же…

– С отцовской помощью. Но скоро, чувствую, придется искать наместника.

– Старик совсем плох? – посочувствовал Брендан.

– Отец ни на что не жалуется. Но врачи дают неутешительные прогнозы. В прошлый раз его едва спасли, но теперь у него левая рука плохо двигается.

– Думаешь, он неспроста пригласил тебя в Курляндию?

– А когда он что-нибудь делал просто так?! – не выдержал Якоб. – Отец не желает меня расстраивать, проявляя заботу, но разве к подобному можно относиться спокойно?

Брендан мог только сочувствующе промолчать. Он сам тяжело пережил смерть отца, а потому понимал, что Якоб чувствует. Смерть Фридриха станет тяжелым ударом для всех. Самому Сарсфилду герцог казался чем-то вечным и незыблемым. Но, к сожалению, рано или поздно, уходят все.

Фридрих Кетлер

Какая это мерзкая вещь – старость, когда тебя начинают одолевать болячки. Мало мне расшалившегося сердца, так еще и иммунитет ослаб напрочь. От любого сквозняка могу простудиться, а к непогоде зверски болят суставы. Единственное, что более-менее примиряет меня с моим существованием – это присутствие Грезэ. Несмотря на то, что я не раз предлагал ей покинуть меня, не мучиться с моими старческими болячками и начать новую жизнь (благо средства на это были), она оставалась со мной рядом.

Я определенно не заслужил этой женщины. Постоянно был занят, не мог на ней жениться, даже представил ее только очень узкому кругу людей. Никакие подарки не могут такого компенсировать. Я до сих пор теряюсь в догадках – почему Грезэ оставалась рядом со мной столько лет. Похоже, что любят действительно не за что-то, любят вопреки. И подобное чувство нельзя заслужить. Оно либо есть, либо нет.

Жаль, что мне уже немного осталось. Ощущение, как будто книга неожиданно захлопывается на самом интересном месте. И я никогда не узнаю, во что превратиться Франция, удастся ли Англии выползти из финансовой дыры, в чью пользу произойдет передел колоний и как это скажется на будущем политическом мироустройстве. Я даже не узнаю, кого родит супруга моего сына Якоба – девочку или мальчика. И не увижу, как мой внук Готхард становится из ребенка настоящим мужчиной.

Успеть бы сделать все самые срочные дела, оставить самые нужные записи, дать некоторые распоряжения. Успеть бы… блин, сердце опять прихватило! Как не вовремя-то! Успеть бы…

Эпилог

На высоком потолке, украшенном позолотой, лепниной и росписью, резвились пухлые ангелочки. Дудели в витые трубы, осыпали друг друга лепестками цветов, купались в облаках и сжимали в маленьких кулачках стрелы. Нарядный потолок подпирали многочисленные колонны и полуколонны из мрамора. На стенах, затянутых тканью, красовались громоздкие картины в тяжелых вычурных рамах. За огромными окнами с частой сеткой переплета виднелась зелень. И небо.

Это какое-то дежавю, правда. Такое ощущение, что я вновь перенесся в прошлое. Вот только комната была другой. Да и некоторые детали интерьера подсказывают мне, что все не так просто. Ноутбук на прикроватном столике, сотовый телефон рядом с ним и огромный телевизор в углу комнаты на стилизованной под старину тумбочке. Я пытался сообразить, что происходит, но в голове царила полная каша. Что со мной случилось? Кажется, я плохо себя почувствовал, у меня закололо сердце и, вроде бы, я осел на пол, сожалея, что не все успел. Неужели я умер? Возраст, конечно, но…

С другой стороны – какой возраст?! Мое второе Я было убеждено, что ему всего 20-ть! Странное ощущение, когда две личности оказываются в одной шкуре и пытаются понять, что происходит. Так и до психушки недалеко. А мне что-то не хочется в подобное заведение. Впрочем, раздвоение личности – это, вроде бы, когда одна половина не знает, что творит другая? У меня все не так. Я одновременно и Фридрих Кетлер, проживший 75 лет на рубеже 17–18 веков, и Федор Романов, 20-летний наследник русского императора.

На дворе стоял май 2017 года, я находился в Курляндии с официальным визитом, и не слишком рвался домой, поскольку у матушки начался очередной всплеск активной попытки меня женить. Осознавать всё это было настолько странно, что я на какое-то время выпал из реальности, пытаясь уложить в голове все произошедшее. К счастью, две личности в одном теле не спорили, и не пытались понять, кто главный. Я словно прожил две очень разные жизни. Хотя… почему прожил? Вторая жизнь еще в самом начале.

Такой поворот судьбы казался невероятным. Но разве попадание в Фридриха Кетлера было вероятнее? Не знаю, за какие такие заслуги, но судьба дала мне шанс прожить еще одну жизнь – в большой, богатой и благополучной стране, в качестве наследника престола. Непривычно было думать, что в России до сих пор сохранилась монархия (пусть и конституционная), и что я являюсь членом императорской семьи.

Хорошо, что мне досталась память Федора. Не придется врать про амнезию и пугать окружающих изменившимся поведением. Царевич старательно учился, неплохо знал историю, но меня интересовали подробности. И я нетерпеливо полез в ноутбук, чтобы выяснить, что там пишут про Фридриха Кетлера. Любопытно же! Ну и гляну заодно на краткую выжимку исторических событий за последние триста лет. Интересно, куда завернула история с моей легкой руки. Знакомые мне вещи носили совершенно другие названия, так что я хотел познакомиться с окружающим меня миром поподробнее.

То, что Курляндия не превратилась в одну из российских губерний и осталась мировым научным центром, я уже понял. Со времен Петра I сохранилась традиция отсылать наследников российского престола в местную Академию на стажировку. Именно так я тут и оказался. Причем был отнюдь не единственным представителем правящего дома. Здесь же обучался (заканчивал последний курс) Якоб Кетлер, наследник курляндско-ирландского престола. Уже летом, по традиции, он займет место главы города Гольдингена, чтобы на практике оттачивать навыки управления.

Итак, что там историки пишут про герцога Кетлера? «С детства увлекался точными науками и механикой… обучался у самых знаменитых ученых своего времени… проявлял талант в музыке и рисовании…» А что-нибудь более существенное? Ага! «Одним из талантов герцога являлась способность оценить перспективность того или иного изобретения. Однако его чрезмерно меркантильный подход к науке лишил Курляндию собственных философов. Театры и чисто развлекательная литература также появились в стране уже после его смерти.»

Да уж… только болтунов мне и не хватало, когда Курляндия пыталась выбраться из кризиса. Не до жиру было! Нужно было хоть как-то свести концы с концами и защитить страну. И так приходилось вертеться, как уж на сковородке. Впрочем, историки хоть в чем-то отдают мне должное. Вон, вспомнили и про полевую кухню, и про оружие, и про станки, и про паровики с фрегатами, и про биржи, и про изготовление редких, ценных товаров.

«Фридрих был безусловно одаренным творческим человеком. Музыка, которую он создал, звучит до сих пор, и уже давно признана классикой. Бах, Вивальди, Гендель, Шопен и многие другие выдающиеся композиторы открыто называли себя последователями герцога. Музыка Кетлера оказала огромное влияние на их творчество». А вот сейчас мне стало немного стыдно, да. Ибо все мои произведения были плагиатом чистейшей воды.

«Своему таланту художника герцог, к сожалению, особого значения не придавал. И сохранилось не так много картин его авторства. В основном это портреты, люди на которых изображены очень реалистично. Такая манера живописи была нехарактерной для 17–18 веков, когда художники предпочитали аллегории и картинные позы. Несмотря на довольно приятельское общение с Вермеером, герцог не попал под его влияние и не изменил манеру живописи. Художественные критики находят в работах Фридриха некоторые недочеты, но согласны в одном – его картины полны жизни и искренности.»

Да весьма посредственным я был художником, потому и не упирался особо. Рисовал для себя, чтобы от дел отвлечься. «Но если картины герцога подвергаются критике, то его рисунки моделей одежды признаны одним из выдающихся достижений дизайнерской мысли.» Чего?! Какой мысли? А… это они про придуманные мной наряды… военную форму, костюмы, свадебные и обычные платья… Да, для 17–18 веков это было смело. А до потомков, наверняка, и мои наброски дошли, где я еще более революционные наряды рисовал.

«Фридриха Кетлера считают родоначальником нескольких литературных жанров – научно-популярного, фэнтези и мистики. Его книги до сих пор переиздаются, они переведены на многие языки мира». Ну да. Федор Романов все их читал, причем детские книги в переводе Чуковского и Заходера, которые проявили себя и в этом варианте истории. Между прочим, наши совместные с Гуком работы, в которых приключения героев перемежаются с интересными математическими и физическими задачами, в переводе Заходера звучали куда забавнее, чем в первоисточнике. Хотя и с Винни-Пухом было также.

Мои книги, рассчитанные на старшее поколение, тоже не потерялись во тьме веков. Вполне себе переиздаются. А роман про эльфов, так и не ставший трилогией, дал начало целому пласту литературы. И Толкин создал совсем другую серию произведений. Не менее эпическую и интересную. Мало того, народ всерьез спорит о том, существовали ли эльфы на самом деле, поскольку в Ирландии сохранились какие-то «достоверные артефакты». Надо потом почитать про них подробнее.

«Фридриха Кетлера можно считать родоначальником таких наук, как археология и криминалистика. Именно он разработал свод правил о том, как нужно вести раскопки, чтобы сохранить в целости и сохранности как можно больше ценных вещей. Именно он выдвинул предположение, что у людей разные отпечатки пальцев. И конечно, нельзя преуменьшить заслуг герцога в создании самых современных лабораторий, без которых не состоялось бы исторических открытий.»

А сколько денег на это ушло! Причем не всегда они возвращались. Но поскольку я заботился о здоровье своей семьи и о собственном благополучии, то готов был вкладываться и в медицину, и в химию. «Довольно часто случалось так, что целые научные династии поколениями трудились на благо Курляндии. Расмус Бартолин победил оспу, его сын Каспар открыл пенициллин, а его внук Петер – стрептомицин, навсегда избавив мир от угрозы чумы. Три представителя семейства Бернулли долгое время управляли самыми престижными Академиями – Курляндской, Ирландской и Российской. А за место главы Научного Совета Курляндии постоянно спорят Ньютоны и Гуки.»

Что я могу сказать? Вклад в науку себя оправдал. Курляндия в 21 веке – столица технического прогресса. Здесь производятся элитные марки вычислительной техники, машин, часов, средств связи и много чего еще. Здесь самая лучшая медицина, и даже игрушки для детей тут самые продвинутые. Между прочим, историки утверждают, что я оказал огромное влияние на систему воспитания наследников. Где тут это было? А!

«Нельзя переоценить значение того, как Фридрих Кетлер относился к детям. Это был поистине революционный прорыв. Воспитание наследников, обычно, поручали доверенным людям. И царственные особы уделяли не так уж много времени своим детям. Их было принято одевать в такую же одежду, как и взрослых. И герцог Кетлер был первым, кто отошел от этой традиции. Он уделял своим детям очень много времени, придумал удобную детскую одежду, стал писать книжки специально для малышей и создавать развивающие игрушки. Его „Поучение о достойном воспитании наследников“ стало основой для появления множества научных работ по педагогике и детской психологии».

А что, я был не прав? Воспитаешь наследника правильно – будет достойный правитель. И судя по итогам на 2017 год, потомки оказались достойными. Союз Независимых Держав, в который входили Россия, Курляндско-Ирландское королевство, Шотландия, Дания, Швеция и Норвегия довольно успешно противостоял Евросоюзу, где числились Английское, Итальянское, Прусское, Австрийское королевства и обе Франции – республиканская и королевская.

Сложились эти союзы во время мировой войны друг с другом, закончившейся почти сто лет назад. Страшной, кровопролитной, и затяжной. Победил Союз Независимых Держав, удержав свое влияние и в политике, и в торговле, и в колониях, из-за которых, в основном, и шел спор. Часть Восточной и вся Южная Африка осталась под контролем русских. Там возникло несколько типа независимых государств, куда русский император назначает премьеров.

Западная часть североамериканского континента вообще считается русской губернией. Точнее несколькими, занимая территории, где в другом варианте истории находилась Аляска, Британская Колумбия, штаты Вашингтон, Орегон, Индиана и Калифорния, и даже, по-моему, часть Мексики. Никакой Канады и никаких США там и в помине нет. Зато есть несколько стран, причем с разным политическим строем. Часть из них вполне самостоятельные, а часть управляется из метрополий – Португалии, Испании, королевской Франции, Англии и нескольких других.

Карта Европы тоже совершенно не похожа на ту, что была в памятном мне варианте истории. На территории Франции оказалось аж несколько стран. Помимо Франции республиканской и Франции королевской есть отдельное королевство Наварра и республика Бретань. Венгрия стала чем-то похожим на Финляндию конца 19 века – вошла в состав России, и имела статус Великого княжества со своим языком и частью законов. После мировой войны ей пытались предоставить независимость, но местное население не вдохновилось. Тогдашний русский император Алексей Федорович провел в Венгрии нечто типа референдума, и был немало озадачен, когда против отделения от России выступило больше 60 % проголосовавших.

Да и кому нужно уходить от сильной, влиятельной, богатой страны, которая поможет собственному населению в случае какого-нибудь ЧП? Видимо, венгры трезво оценивали свою способность не попасть под чье-либо влияние. И выбрали меньшее из зол. Не хотели, видимо, разделить участь Польши, которая еще при моей жизни (как Фридриха Кетлера) вошла в состав Пруссии, да так там и осталась. Если верить историкам, то уже лет через 20-ть не осталось никаких воспоминаний о шляхетском беспределе.

Курляндия границ не раздвинула, но это не помешало ей стать одной из ведущих мировых держав. Союз с Ирландией оказался весьма продуктивным. У стран имелся единый король и разные наместники. В Ирландии вот уже триста лет этот пост занимал представитель семейства Сарсфилдов. Романовы и Кетлеры перероднились практически со всеми европейскими домами, и начали подумывать о том, чтобы вновь породниться друг с другом. Однако в этом поколении у обоих царственных семейств рождались только мальчики.

Россия же в этом варианте истории имела просто невероятные размеры. Вся Прибалтика с Финляндией до сих пор входили в состав империи, да и Царьград (вместе с вожделенными проливами) принадлежал русским. Эпопея о том, как его завоевали в 1798 году, произвела на меня неизгладимое впечатление. Сделали это два великих русских полководца – 68-летний генералиссимус Александр Васильевич Суворов и 29-летний полковник Николай Петрович Бонапартов. Императором Наполеоном он не стал, зато исполнил другую свою мечту – породнился с русским императором, выдав свою дочь за наследника престола.

Русские и в этом варианте истории первыми покорили космос, дали миру множество великих ученых и изобретателей, и были страной, с которой следует считаться. Крепостное право в империи кончилось, не успев расцвести (Петр I начал процесс, а довел до нужного результата его сын, Алексей II Петрович), железные дороги строились невиданными темпами, первый в мире самолет взлетел с подмосковного аэродрома, да и автопром в стране был вполне приличный. На уровне мировых стандартов. Про военный сектор и говорить не стоит – самая надежная и мощная техника и вооружение производились в России.

Быть наследником сильной, богатой империи с населением больше 600 миллионов человек – это, скажу я вам, то еще испытание. И не уверен, что я к нему готов. Впрочем, у меня есть пара лет для обучения в Курляндской Академии, так что время привыкнуть к новому миру будет. А пока… не прогуляться ли мне в музей? Там я воочию увижу все то, что мне расписывают историки.

Здание музея изрядно разрослось, и, несмотря на свой высокий статус, я честно отстоял немалую очередь, чтобы купить билет. Ощущения были… странные. Словно, находишься в качестве гостя в своем собственном доме. Я ревниво отмечал все перестановки и модернизации в старых залах, и бурчал про себя, что при мне это выглядело лучше. Хотя то, что потомки сберегли и доспехи, и гобелены, и книги, радовало.

Но самым неожиданным было увидеть свой собственный рабочий кабинет, восстановленный до мелочей. И собственную одежду на запрятанных в стеклянные футляры манекенах. Экскурсоводша бубнила о том, что я не любил парики и не ценил изящных искусств, а мне так и хотелось прикоснуться к какой-нибудь из вещей. Портрет моего уже постаревшего сына окончательно испортил мне настроение. Якоб Кетлер, первый король Ирландии и Курляндии, прожил после моей смерти всего 23 года. Хотя разве 60 с небольшим хвостиком это возраст?

Словом, состояние мое было как раз таким, чтобы отправиться на Кладбище Великих, расположенное рядом с Академией. Вспомнить своих наставников и товарищей. Гук, Гюйгенс, Бартолин, Глаубер, Мальпиги, Ньютон… множество величайших имен. Искусные памятники и обязательные стелы с перечнем всех открытий и изобретений. Аккуратно подстриженные кусты, высаженные по линейке цветы, асфальтированные дорожки и множество скамеек, на которых любят сидеть студенты.

Чем ближе я подходил к Академии, тем больше народа мне попадалось. С разным цветом кожи, говорящих на разных языках, что-то увлеченно обсуждающих… жизнь кипела. Ну и я невольно приободрился. Чего мне нос вешать, в самом деле? Судьба и так ко мне необычайно благосклонна. Дает возможность прожить уже третью жизнь. Так неужели я недоволен подобным шансом? На сей раз мне не нужно спасать страну после войны и разрухи. Все, что от меня требуется сейчас – это хорошо учиться, чтобы стать достойным наследником. Узнать новый мир, вписаться в него, и начать работать на благо своей страны.

Я улыбнулся, прикрыл глаза, вдохнул полной грудью и почувствовал себя лучше. Все-таки, мне нужна достойная цель в жизни. А что может быть достойнее, чем стать хорошим правителем? Теперь у меня нет никаких знаний о будущем. Зато есть опыт. И воспоминания о том, что могло бы случиться, если бы я не изменил историю. Ну, что ж… жизнь становится все интереснее и интереснее!

Я выдохнул, открыл глаза, и… почувствовал, как мое сердце буквально врезалось в грудную клетку. Еще немного, и оно бы вырвалось наружу, точно. На скамеечке, уткнувшись в толстенный учебник по экономике, сидела моя Грезэ. Светлое летнее платье чуть выше колен, открытые босоножки, забранные в высокий хвост волосы… но это была она! Такая, какой я ее встретил на балу в Швеции. Невероятно прекрасная и удивительно теплая. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя сдвинуться с места, сделать несколько шагов на неожиданно деревянных, негнущихся ногах, и произнести всего только одно слово.

– Привет…