Текст книги "Курляндский гандикап"

Автор книги: Маргарита Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

А вот у поляков все было совсем плохо. Курфюрст Саксонии Иоганн Георг IV был серьезно ранен, а Карл Лотарингский убит в одном из сражений. И разумеется, шведы этим воспользовались, взяв Варшаву, Торунь и Познань. Я, честно говоря, полагал, что фронт там вообще рухнет. Поляки и с правителем-то действовали не ахти, а оставшись без главы государства и вовсе могли пойти вразнос. Однако Речь Посполитая продолжала держаться.

Зато неразбериха началась в Нидерландах, где скончался Вильгельм Оранский. Вот его терять было искренне жаль. Слишком уж антифранцузскую позицию тот занимал. И крови Людовику немало выпил. Не думаю, что Нидерланды выйдут из войны за испанское наследство, но вот насчет эффективности их действий – не уверен. Хорошо хоть Голландская Ост-Индская компания продолжала действовать вне зависимости от смены правителей. И сейчас пыталась вернуть хотя бы часть колоний, воспользовавшись тем, что Англия и Франция сцепились в Северной Америке.

* * *

Год 1703 начался просто отвратительно. Один за другим умерли Гюйгенс и Гук. И если Тринити-колледж тут же подхватил Лейбниц, фактически руливший здесь последние полтора года, то Курляндская Академия осиротела. Ньютон, увлеченный деятельностью Научного Сообщества, не горел желанием взваливать на себя проблемы учебного заведения, и я даже пожалел, что отправил Лейбница в Ирландию. Однако переигрывать было поздно.

Впрочем, я быстро вспомнил, что у меня есть братья Бернулли. И если старший только периодически навещал Курляндию, то младший обосновался здесь еще в 1695 году по рекомендации Гюйгенса. Активно издавался, переписывался со многими учеными и прекрасно зарекомендовал себя, как организатор. Конечно, по меркам начала 18 века для должности главы Академии он относительно молод – всего каких-то 36 лет, но я в нем не сомневался. Иоганн Бернулли был вполне достойным кандидатом на данный пост, и, несомненно, еще прославит Курляндию своими открытиями.

Имидж самой продвинутой Академии необходимо было поддерживать постоянно. Частично из-за этих соображений, в этом году я планировал отправить в Академию своего сына, которому исполнялось 17. Пора уже было потихоньку отпускать его в свободное плавание. Пусть учится руководить и принимать решения, а я его подстрахую на первых порах. Жаль, мои братья не смогут за ним плотно приглядывать, поскольку оба заняты на Северной войне. Хорошо хоть зимой активных боевых действий не ведется, и мы получили небольшую передышку.

Разумеется, Якоб отправлялся в Курляндию не один, а в сопровождении верных людей. Но я все равно волновался. Кто его знает, куда понесет молодую голову? Это был своеобразный экзамен – правильно ли я воспитал наследника, и что за человек из него получился. Посмотрим, как он будет распоряжаться казной и людьми. А ведь ему еще и любовницу подходящую подобрать нужно! На примете имеется сразу несколько кандидатур, и на первом же балу в Митаве станет ясно, к кому у Якоба больше душа ляжет.

Мда. Скоро и невесту ему нужно будет искать. А я что-то достойных кандидатур не вижу. Да и для младшей дочери необходимо заранее варианты подыскивать. Братцу моему Федору в этом плане даже думать не пришлось – сам царь Петр сватом выступил. Предложил выдать старшую дочь за Федора Матвеевича Апраксина. Тот как раз овдовел недавно. Ну а что? Апраксины с царским домом уже роднились[25]25
  Сестра Апраксина Марфа была второй женой Федора Алексеевича, брата Петра I.


[Закрыть], а Федор Матвеевич так проявил себя в битве у Бьёркё, что был осыпан дождем наград. Словом, партия была неплохая.

Однако относительно мирное время, позволившее отвлечься на празднества и бытовые дела, закончилось вместе с зимой. По весне снова начались сражения на всех театрах военных действий. В Венгрии пока все шло по самому оптимальному сценарию. Берчени вернулся с французскими деньгами и польскими наемниками, а Тамаш Эсе выиграл битву против регулярной австрийской армии на Лемецком поле. В результате, большая часть Венгерского королевства к востоку и северу от Дуная оказалась под контролем Ракоци.

Война за испанское наследство шла по уже знакомому мне сценарию, а вот Северная серьезно изменилась. Русские войска пошли в наступление, начали теснить шведов и продвинулись к Выборгу и Кексгольму. Датчане, наконец, тоже собрались с силами и предприняли попытку вернуть Халланд. Но шведы уступать не хотели, и на этом театре военных действий все было сложно. Как и на территории Речи Посполитой, оставшейся без короля в самый неудачный момент. Курляндия и Россия поддерживали кандидатуру Леопольда, сына Карла Лотарингского, но тому было всего 13 лет.

Успешно год закончился разве что для русских, которые сумели-таки захватить Выборг, но Кексгольм оставался за шведами, и похоже, что заполучить его будет непросто. Курляндия пока оставалась при своих, потеряв небольшую часть территории. Однако Ригу мы отстоять сумели, да и вернуть потерянное (со временем) было реально. Шведы сосредоточили свое внимание на русских войсках и пока оставили нас в покое. Так что я спокойно мог заниматься делами в Ирландии. Мои братья Александр и Карл Якоб полностью контролировали обстановку.

Разумеется, я использовал время с пользой – развернул настоящую информационную войну против Карла XII. Мне хотелось лишить его поддержки союзников. И настроить против него даже его собственное население. Последнее, кстати, было не так уж сложно – в шведской казне с деньгами давно уже были большие проблемы, а война высасывала из страны последние соки. Причем если поначалу Карлу можно было хоть как-то оправдаться победами, то теперь ситуация становилась неоднозначной. И победы в Польше совершенно не радовали, учитывая, насколько по шведской территории продвинулись русские.

Так что я просто подкидывал дров в костерок. Благо, специалисты по памфлетам и сатире у меня были – к язвительному Свифту присоединился не менее ядовитый Даниель Дефо. Я когда узнал, что его поместили к позорному столбу, а затем и вовсе запрятали в тюрьму, приложил все усилия, чтобы вытащить бедолагу. Зачем Англии талантливый писатель, да еще и работающий на разведку? Пусть на меня работает. Нужно влиять на умы не только в Швеции, но и в той же Польше, чтобы они утвердили королем Леопольда и выбрали регентом подходящего кандидата.

Зная поляков, я заранее полагал, что процесс этот будет долгим и муторным. Однако мне, как ни странно, помог Карл XII. В январе 1704 года он начал пропихивать на польский престол своего кандидата – Станислава Лещинского. Реакцию шляхты, у которой гонора всегда было больше, чем здравого смысла, несложно себе представить. И мне было даже интересно, чем все закончиться на сей раз.

Глава 9

Ранние лучи апрельского солнца освещали огромное помещение, преломляясь в трещинах оконных стекол и освещая печальную картину разгрома. Покореженная мебель создавала труднопроходимый хаос, обрывки бумаг устилали пол у стены, где раньше стояли шкафы, а под ногами хрустело стеклянное крошево. От новейшей химической лаборатории с самым совершенным оборудованием не осталось практически ничего.

– Генрих, ну как же так, а? – возмущался я. Вопрос, впрочем, был риторический. И мой секретарь уж точно не был виноват в том, что кое-кто пренебрег мерами безопасности.

– Ваше высочество, полагаю, что ученые увлеклись экспериментами и не следовали инструкциям, – вздохнул Генрих.

Ну да. Помнится, в Курляндской Академии тоже был такой эпизод, когда лаборатория взорвалась. Вот только там было меньше жертв и убытков. Да и правила я установил строгие после трагедии. Вот только позабыл, что в Ирландии народ вообще не очень приучен к правилам. Хотя… может быть, дело было совсем в другом. И мой начальник лаборатории просто погнался за возможностью разбогатеть.

Что и говорить, один из лучших учеников Глаубера, Вацлав был бесспорно талантлив и чудовищно честолюбив. И похоже, что именно его стремление добиться результата как можно быстрее привело к трагедии. Жаль было даже не вложенных в эту лабораторию средств (хотя сумма была огромная). Жаль было полтора десятка талантливейших людей, которые погибли из-за неосторожности.

К счастью, все эксперименты обязательно сопровождались записями, а все записи хранились в надежных сейфах. Которые практически не пострадали. Хоть это утешало. Потому что при одной только мысли, что множество разработок пришлось бы начинать заново, с нуля, меня пробирала дрожь. Похоже, нужно разрабатывать новые меры безопасности, чтобы подобного больше не повторилось, и жестко за этим следить. Потому как желающих рискнуть в погоне за прибылью меньше не станет.

На самом деле, ситуация, когда ученые зарабатывают деньги своими открытиями, была чуть ли не уникальной для данного времени. Но так получилось только потому, что я знал будущее и понимал, чего хочу и как можно использовать чужие таланты. Кто мешал той же Франции в реальной истории заработать на Дени Папене так, как зарабатываю сейчас на его идеях я? Но тогда не увидели в паровом двигателе никаких перспектив.

Я подталкивал и Гука, и Ньютона и многих других к нужным мне изобретениям. И в Курляндии всегда находились деньги на перспективные научные разработки. Правда, и аферистов было много. Типа, дайте средств, я буду изобретать Великую Вещь, вас не касается какую, потому как свобода творчества. А отдачей от меня будет то, что вы станете гордиться знакомством с таким гениальным мной. Подобных деятелей я сразу куда подальше посылал.

Однако желающих разбогатеть на науке меньше не становилось. И рвение ученых двало свои результаты. Химики мне еще со времен Глаубера неплохую прибыль приносили, изготавливая лекарства и косметику. (Не мог же я позволить своим женщинам пользоваться свинцовыми белилами!). Йод уже давно производили довольно большими партиями, глицерин получили еще несколько лет назад, а относительно недавно удалось, наконец, синтезировать нитроглицерин.

Радости моей не было предела, и я поставил перед учеными задачу превратить опасное взрывчатое вещество хотя бы в относительно безопасное. И разумеется, пообещал хорошее вознаграждение. Сам я имел только самые общие представления об изготовлении динамита. Но даже мои скудные знания о том, как усовершенствовать капсюль-детонатор, оказались в тему.

Поскольку в Курляндии рядом с Академией крутилось слишком много любопытствующих, я организовал новейшую лабораторию в Ирландии. Хорошая охрана, никакого жилья в окрестностях и самая строжайшая секретность. Так что уже примерно год мои ученые вели широкомасштабные исследования впитывающих нитроглицерин материалов, испытав последовательно бумагу, порох, опилки, вату, уголь, гипс, кирпичную пыль и много чего еще. Вроде бы, пришли к выводу, что наилучшие результаты даёт кизельгур. Собственно, планировалось весь следующий год потратить на оттачивание состава и метода производства взрывчатки, и тут такое!

– Генрих, пусть твои люди тщательно проверят, что тут произошло, – распорядился я.

– Вам кажется подозрительным этот взрыв? – удивился Берн.

– Слишком уж все… одно к одному. Вацлав, конечно, был весьма амбициозным ученым. И вполне мог поторопиться, стремясь достигнуть нужного результата. А спешка в таком деле фатальна, – вздохнул я. – Но он знал, насколько опасен материал, с которым ведется работа. И уже готов был показать мне образец менее опасного варианта.

– Посторонних здесь быть не могло.

– Значит, нужно проверить своих, – отрезал я. – Как ни соблюдай секретность, но информация могла уйти на сторону. А вокруг слишком много заинтересованных в том, чтобы мы не получили мощной взрывчатки.

– Не беспокойтесь, ваше высочество. Будет проведено самое тщательное расследование, – пообещал мне Генрих.

– После того, что произошло с Аннабель, взрыв лаборатории меньше всего похож на случайность.

История с любовницей получилась действительно… странная. Начиналось все довольно обыденно – с тех пор, как умер Вильгельм Оранский, виконтесса Аннабель де Берн несколько поубавила свой пыл. Однако мне было не до того, чтобы искать новых любовниц, а потому последних года три мы больше поддерживали иллюзию романа. Редкие встречи не в счет. Мы даже договорились, что когда придет время расстаться, Аннабель получит приличное содержание.

В общем-то, я не сомневался, что она быстро растреплет о наших отношениях (точнее, отсутствии таковых), но виконтесса была удобным прикрытием, чтобы отшивать надоедливых алчных дамочек. Наверное, это сказывался возраст (все-таки, в этом году 55 стукнет), но мне хотелось спокойных, ровных отношений. Без истерик и скандалов. Как-то не получалось у меня пылко влюбиться. Последним серьезным увлечением была Гертруда, и то по молодости лет. Придворные же дамы вызывали у меня только раздражение. И заслон в виде Аннабель был вовсе не лишним. Однако, как оказалось, я недооценил прыткость кандидаток в мои любовницы. И одна из них просто устранила препятствие со своей дороги.

И кто дернул Аннабель отправляться за город с минимумом охраны? Виконтесса частенько истерила и нарушала мои распоряжения, но это было из рук вон. Она же знала, что в Ирландии неспокойно! Что далеко не все местные жители смирились с тем, что Анна стала королевой. Я постепенно выкорчевывал преступность, но до благодатного будущего было еще далеко. И разумеется, нашлись желающие воспользоваться ситуацией

Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть то, что увидел, когда прибыл на место происшествия. Опрокинутая на бок карета, разбитые сундуки, обрывки ткани, несколько трупов и алая кровь на белом снегу. Аннабель получила несколько выстрелов почти в упор – в грудь и в голову. Мда. Мало того, что бандиты получили деньги за заказ, они еще и на грабеже неплохо подняли. Разбойников, конечно, начали активно искать, но в благоприятном исходе этих поисков я совершенно не уверен. Слишком много разных шаек бегает по окрестностям. А те, кто убил не Аннабель, если они не совсем дураки, наверняка уже далеко.

Как я и предполагал, в конечном счете удалось поймать только несколько мелких сошек. Но этого оказалось достаточно, чтобы выйти на заказчицу. И теперь с предприимчивой дамочкой разбиралась разведка. Как же все это не вовремя-то! Вот только дамских разборок мне еще не хватало! Можно подумать, мне некуда деть время и силы, чтобы подобные истории разгребать! А разгребать надо. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что это действительно дамский спор, а не что-нибудь посерьезнее.

Да, Аннабель была нужна мне больше для удобства, чем по великой любви, но спускать ее смерть я был не намерен. И хотя первые допросы ничего серьезного не выявили, мои ребята продолжили копать. Я подозревал всех – и французов, и англичан и даже шведов. Хотя последним сейчас, вроде бы, было не до интриг.

Швеция надломилась. Это было очевидно еще в прошлом году, а в этом ситуация окончательно пошла под откос. Северная война вообще была авантюрой для Карла XII. Но похоже, ему уже нечего было терять. Или его страна возвращает себе земли (и доходы с них) или будет существовать только в статусе третьестепенной державы. Так что Карл рискнул. Взял денег у англичан под залог серебряных рудников, снял последние штаны с крестьян, буквально ограбил собственный торговцев и аристократов и поставил под ружье всех, кого смог.

К тому же, первый рывок оказался удачным, и шведы ограбили захваченные территории. До нитки. Вывозили все, что представляло хоть какую-то ценность. До последнего гвоздя. И все вышеперечисленное позволило шведскому королю продержаться какое-то время. Ну и смерть Карла Лотарингского как нельзя вовремя случилась – в Польше тут же начались разборки с выбором нового короля, и этим грех было не воспользоваться. Шведские войска и там неплохо поживились. Вот только дальше так продолжаться не могло.

Успехи русского оружия были настолько явными, что у Карла не было выбора. Он больше не мог держать армию в Польше, как бы ни хотелось ему еще пограбить. Шведам необходимо было собрать свои силы в единый удар, чтобы дать русским хоть какой-то отпор. Петр I, активно взявшийся за дело, и так слишком далеко продвинулся. Такими темпами Карл XII не только новых территорий не завоюет, но и Швецию потеряет. Допустить этого он, понятно, не мог.

Шансов у Карла было исчезающе мало. После того, как русские взяли-таки Кексгольм, дела у них пошли совсем хорошо. Пожалуй, всю кампанию 1705 года можно было описать бессмертными строками Пушкина «Ура! мы ломим; гнутся шведы». Похоже, что шведское войско потеряло уверенность в себе, а главное – уступило инициативу. И в этом варианте истории русские оказались лучше вооружены и снабжены. Петр, уже имевший опыт азовских походов, старался предусмотреть все – и снабжение, и полевые кухни, и медицинские обозы.

И, кстати, по поводу пуль Нейслера я зря так активно переживал. Не так-то просто оказалось их повторить и запустить в серию. Это в Курляндии отлаженное производство, а далеко не каждая страна может подобным похвастаться. И уж точно не Швеция, ресурсы которой были пущены на войну. Карл собрал все свои силы, чтобы хоть как-то противостоять русскому натиску, и этим глупо было не воспользоваться. Так что мы сначала вернули свои территории вплоть до Гауи (практически без сражений) и высадились на Моонзундский архипелаг, благо южная и юго-западная часть Эзеля и так нам принадлежала.

Цель была наглой – захватить Даго и Вормси. Союзникам это наверняка не понравится, но я, прежде всего, должен соблюдать курляндские интересы. А нам оба этих острова пригодятся. Русским и так грех жаловаться – меньше чем за год захватили всю Финляндию, дойдя до Торнио. Вишенкой на торте стали Аландские острова и Готланд, взятые русскими под свой контроль. Ну а захват Гриссельгама создал непосредственную угрозу Стокгольму. И только тут упертые шведы запросили перемирия.

Поскольку после смерти Карла Лотарингского наш Четверной союз ужался до трех держав, делить пирог мы тоже стали втроем. Курляндия, Россия и Дания желали получить от Швеции всего и побольше. А в идеале вообще поделить территории. Но тут я не согласился. Эдак в Европе еще одна война вспыхнет – за шведское наследство. Зачем? Мы и так сделали немало – Швеция больше никогда не станет державой мирового значения. А Карл XII непопулярен до такой степени, что его хотят сместить с престола.

И да, я готов взять ситуацию под свой личный контроль. И даже породниться с Карлом. Моей младшей дочери уже 15[26]26
  Дата рождения Шарлотты в предыдущем тексте исправлена.


[Закрыть], так что вполне можно планировать помолвку. Ну а я на правах родственника пригляжу за молодыми. Полагаю, Швецию можно превратить из врага в друга. Совместная торговля гораздо выгоднее постоянных войн. Тем более, что Россия захватила очень большие территории, которые еще нужно освоить, а Дания планировала додавить Гольштейн.

В перспективе я планировал выкупить шведские рудники (самостоятельно Карл никогда не сможет отдать Англии такой долг) и подгрести под себя шведское производство. А брак – очень удобный повод влезть в дела другой страны. В России, например, у меня уже были свои заводы и в Туле, и на Урале. Вот и Швецию неплохо было бы использовать в своих интересах. К тому же, я не забыл, как шведы ограбили Курляндию. Нам с отцом с трудом удалось восстановить страну. Так что шведам предстоит компенсировать и компенсировать материальный и моральный ущерб. До конца своих дней.

Союзники прекрасно поняли мои намерения, но, поразмыслив, развязывать европейскую войну тоже не захотели. Раздербанивание Швеции им действительно могли не простить. Ну а идея породниться с Карлом – она прекрасная, но для Дании с Россией не осуществимая. У датского и шведского престола слишком близкая кровная связь (мать Карла XII и отец Фредерика IV были родными братом и сестрой). Ну а у Петра была только сестра Наталья, но той уже больше 30-ти стукнуло. Старовата для невесты, и родить здорового наследника вряд ли сможет. Так что моя младшая дочь – идеальная кандидатура в жены молодому шведскому королю.

Единственное, что меня несколько напрягало в этом браке – до сих пор здравствующая бабушка Карла – Гедвига Элеонора. Она отравляла существование жене своего сына, задвигая ее куда подальше, и к жене внука, полагаю, будет относиться не лучше. Однако это вопрос решаемый. К тому же, моя Шарлотта – не беззащитное эфирное существо. Она может за себя постоять. Я активно поощрял «неженские увлечения» не только старшей, но и младшей дочери. Исходя из уверенности, что любой королевский двор – это гадюшник, я полагал, что самостоятельность и уверенность в собственных силах дочерям не помешают.

Жизнь показала, что в случае со старшей дочерью я оказался прав. Елизавета Федоровна постепенно, но непреклонно гнула обстоятельства под себя. Маяться бездельем, сидя в тереме, ей совершенно не нравилось, так что она частенько сопровождала мужа. И открыла первое женское училище. В конце концов, мужчина-врач – это даже не всегда прилично. Да и учителей не хватает. А лекарское дело и благотворительность – это чисто женская работа. К тому же, жены бояр вполне могут составить царице компанию. И они составили! Да так активно, что мужчинам пришлось уступить.

Полагаю, и Шарлотта постепенно воспитает шведский двор под себя. А если бабушка будет слишком уж активно влезать в жизнь моей дочери… тем хуже для нее. Мало ли всяких неизлечимых болезней в начале 18 века. Бабуле, между прочим, почти 70. Для этого времени – настоящая редкость. Мало кто доживает до столь почтенного возраста. Так что ее кончина никого не удивит. Тут и без нее полно желающих влиять на Карла и на Швецию. Дания и Россия уж точно не уступят пальму первенства.

К счастью, мои матримониальные планы насчет дочери поддержал и Петр. Ведь это означало, что они с Карлом XII будут женаты на сестрах! А подобное родство многое значило. Ну а чтобы склонить на нашу сторону Данию, ей была обещана помощь в захвате Гольштейна. Хотя по-моему, датчане и сами бы справились. Ну, времени у них ушло бы побольше. Сейчас вся Европа испанское наследство делит, им не до мелочей. Однако Фредерик, получивший курляндское оружие с изрядной скидкой, был доволен. Новых образцов, понятно, ему не досталось (мы их вообще никому пока не продавали), но халтуры мы в принципе не производили. Держали марку.

Мирный договор был подписан быстро. Швеция признавала наши завоевания и обязывалась на нас не нападать. А мы втроем наградили друг друга орденами. Петр расщедрился на Андрея Первозванного, Фредерик на орден Слона, а я наградил двух царственных особ орденом Краба. Учрежден он в Курляндии был относительно недавно – каких-то лет десять назад, и награждены им за все это время были только Карл Лотарингский, принц Гомбургский и мои братья – Александр и Карл Якоб. Так что награда вполне себе статусная, и вручалась за дело.

По итогам войны Дания вернула себе все свои территории, и даже прихватила Готланд. Ну а Гольштейн, как я полагаю, был делом ближайшего будущего. Курляндия приросла двумя островами Моонзундского архипелага – Даго и Вормси. Южная и юго-западная часть Эзеля так же осталась за нами. Россия же отхапала всю Прибалтику, Финляндию, Аландские острова и восточную часть Вестро-Ботнии до рек Торнео и Муонио. Теперь все это требовалось переварить.

Однако Петр не планировал останавливаться на достигнутом. Буквально года через два-три (вполне достаточное время, чтобы отдохнуть и хорошенько подготовиться) в его планах стояло окончательное завоевание Крыма. И я так подозреваю, что царю это удастся. Кстати… а почему царю? Не пора ли Петру Алексеевичу примерить императорский титул? Чем Россия не империя? В данной реальности у нее даже африканские колонии есть.

Жизнь в этих колониях, кстати, бурлит чуть ли не активнее, чем в Европе. Занятые дележом испанского наследства, послать в Африку большую армию не могли себе позволить ни Англия, ни Франция, не говоря уж о других странах. Но слухи о найденных богатствах до них дошли! А война – это дело затратное, ее финансировать нужно! Так что к берегам Южной Африки начали косяком прибывать авантюристы. Чаще всего – пираты. И отбиваться от них приходилось всерьез.

Джентльменами удачи обычно становились люди рисковые, не боящиеся смерти – ни своей, ни чужой. Так что грабить и убивать они умели прекрасно. А некоторые и воевали неплохо. В результате, проблем с ними было – выше крыши. И Курляндия, и Россия потеряли из-за пиратов несколько кораблей, а работорговля вообще резко сократилась. Хотя… в последнем были виноваты и объективные обстоятельства.

Выяснилось, что рабсила нужна самим африканским колонистам. Необходимо было добывать золото и алмазы – а это не самая легкая и чистая работа. Каторжников с материка возить накладно и небезопасно, а вот местных дикарей использовать – самое то. Дешево и сердито. Уж таким-то не слишком квалифицированным трудом мог заниматься практически любой человек. А строительство дорог? Вывозить ценности из глубины материка как-то нужно.

А вывозить было чего. Так что теперь рабы не продавались на сторону, а использовались на месте. Валили лес, расчищали новые дороги, строили форты. Тик, абаш, красное и черное дерево по-прежнему пользовались спросом в Европе. Никакая война не могла заставить богачей экономить. Особенно на себе. А особо ушлые поселенцы развели виноградники и плантации, на которых что только не выращивалось – какао, арахис, кукуруза, рис, кумкват, ананасы, бананы, кешью, розовый перец, душистый перец… всего не перечесть. Я даже удивился, когда выяснил, что все это прекрасно растет в Южной Африке. И транспортировка в Европу дешевле обходится.

Однако работорговля все еще оставалась довольно прибыльным бизнесом. И несмотря на то, что сам я находил это занятие омерзительным, никаких попыток бороться с системой не предпринимал. Колонии завоевал еще Якоб Кетлер. Я только помог их удержать. Работорговлю завезли в Африку вовсе не европейцы. И для местных племенных вождей люди – такой же товар, как и все остальное. Это их мир. Не вписываешься в него? Не будет мира. Негры найдут клиентов посговорчивее. Работорговля – это часть их дипломатии. Так что я не стал лезть со своим уставом в чужой монастырь.

Блин, да я даже в Курляндии не до конца покончил с крепостной зависимостью! Европейцы же не только цветных рабов продают, но и своих соотечественников. И не видят в этом ничего плохого. Ну а поскольку бунтов в стране я не хотел, то давил рабство потихоньку. Делал все, чтобы крепостных было держать невыгодно и не престижно. И даже такой мог подход встречал отпор многих рабовладельцев.

Да и не думаю, что если бы я вдруг начал бороться против работорговли, что-нибудь серьезно изменилось бы. Проблем бы только нажил, поскольку окружающие меня однозначно не поняли бы. В конце концов, не будут торговать рабами курляндцы – будут торговать другие. Займут рынок и подгребут под себя прибыли. Но я думаю, что все будет еще проще – работорговля все равно будет процветать, только негласно. В результате, негров будут продавать прежними темпами, только в казну с этих продаж не будет поступать ничего. От слова 'совсем'.

Да, работорговля – это грязное и аморальное дело. Но когда ты руководишь страной и являешься фигурой Большой Мировой Политики, ты не можешь быть щепетилен. И не можешь следовать велению сердца. Политика вообще омерзительно дело. И раз ты оказался во главе страны – действуй в ее интересах. И какими средствами ты будешь добиваться процветания – никого не интересует. Как и то, что тебя тошнит от некоторых собственных решений и людей, с которыми ты вынужден общаться.

Особенно мерзкие ощущения остались от моего присутствия на коронации Джеймса Фрэнсиса Эдуарда Стюарта, ставшего Яковом III. Я бы туда и не потащился, но меня прельстила возможность провести сразу несколько встреч с нужными людьми, ни у кого не вызвав подозрения. Вот честно – мне кажется, что в этом варианте истории Джеймс Старый Претендент получился еще более бестолковым.

Да уж, не зря я приставил к нему своих людей. Они сумели взрастить в принце нужные черты. В результате, амбициозное чванство и осознание собственной исключительности помножилось на ненависть к парламенту, не дающему ему полной свободы, и тягу к роскоши. Получилось убойное сочетание. Недалекий, вздорный, вспыльчивый молодой человек вступал на трон, будучи не готовым ни править самостоятельно, ни прислушиваться к чужим советам.

В той версии истории, которую я помнил, у Джеймса и сын не лучше получился. Однако в данной реальности красавчик Чарли вряд ли появится на свет. Королю Англии Якову III, наверняка, найдут более статусную жену. В любом случае, мои люди останутся рядом и будут держать руку на пульсе. Чтобы успеть вмешаться, если что. Сильная Англия никак не вписывалась в мои планы. И я только за одних пиратов у африканского побережья готов был мешать этой стране везде, где только можно. И кое-что у меня даже получалось.

Если на материке война за испанское наследство шла по знакомому мне сценарию, то в колониях ситуация изменилась. Во-первых, до сих пор был жив Леслер, который стал местным героем. Не без моей помощи – комиксы, прославляющие благородного борца за свободу, пользовались в колониях бешеным успехом. Бунты, вспыхивающие в разных местах, подавлялись с трудом и отвлекали на себя кучу сил и средств.

Во-вторых, флот, как и армия – величина конечная. И ни одна страна не могла себе позволить держать большие силы сразу на нескольких направлениях. Та же Англия вынуждена была наводить порядок в своих колониях, сражаться с Францией за влияние во Флориде, Каролине, Акадии и Квебеке. А ведь была еще Африка, где имелись золото и алмазы! Ну а поскольку основные силы сражались в Европе, нужно было как-то определяться с приоритетами. Но как?!

Честно говоря, у меня и самого был вопрос – как везде успеть. Пока ситуация складывалась благополучно, я стремился успеть как можно больше. Причем на разных направлениях. Мне и Курляндию нужно было не упустить, и Ирландию развивать, и в мировой политике давить на нужные клавиши. Не без моей помощи Ференц II Ракоци стал королем Венгрии, и женился на дочери своего сподвижника – графа Миклоша Берчени.

Там, правда, были свои сложности. Победа австрийских и британских войск против объединенной франко-баварской армии в битве при Бленхейме предотвратила объединение сил Ракоци с французами – союзниками баварцев. И поставила Ференца в незавидную военную и финансовую ситуацию. Ему по-прежнему была необходима большая армия, чтобы удерживать занятые территории, а французская поддержка постепенно уменьшалась. Понятно, что самим повстанцам новые поставки оружия и продовольствия были не по карману.