Текст книги "Невеста для Поваренка (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Княжна задохнулась от негодования.
– Да ты!.. Да я!..
– Угу. А еще и лгунья.
– Я?!?
– Ты. Говорила, что любишь, а сама… – Анжи махнул рукой. – Знаешь, моя сумасшедшая сестричка, та самая Цветочек, который ты так интересовалась, всегда держит слово. А она не сиятельная княжна, как некоторые, а всего лишь светлая вояжна северных земель.
– Что? – оторопела Юля. – Вояжна? Это как? Подожди! Объясни!
– Выбрось из головы глупости о смерти и покушай. Тогда и поговорим, – Анжи захлопнул за собой дверь, оставив девушку в полном смятении чувств.
Врожденное любопытство и деятельная натура княжны сделали свое дело. Она не могла умереть, не узнав всех подробностей. В конце концов, какая разница, когда она сведет счеты с жизнью? Юля пыталась держаться холодно и отстраненно, но ее мучила… обыкновенная скука. Девушку заперли в каюте, очевидно, опасаясь, что она и в самом деле выбросится в море, и заняться ей было совершенно нечем. Из вещей у нее ничего не было. Одно-единственное платье, да и то от этой жуткой Цветочек, было чересчур открытым, но выбирать не приходилось. Не ходить же ей голой.
Юлю раздирало любопытство. Неужели Хриз и есть та самая загадочная Цветочек? От одного ее имени капитан Кинтаро посерел от ужаса. Но почему Анжи сказал, что она вояжна, да еще и северных земель? Тогда получается, что и он вояжич? А говорил, что безродный! Везде одна ложь! Но в один из очередных его визитов, когда Анжи принес ей поесть, Юля не выдержала.
– Ты обещал рассказать о своей сестре, – нарушила она молчание.
– Только если ты пообещаешь не бросаться в море и исправно питаться, – с готовностью ответил он.
Юля поджала губы.
– Я больше не сиятельная княжна, а слово рабыни не…
– Ну не хочешь, и ладно, – согласно кивнул Анжи и направился к двери.
– Да подожди! Хорошо, я обещаю, – Юля сидела на кровати, кутаясь в одеяло, чтобы прикрыть полуобнаженные плечи и нескромный вырез клятого платья.
– Про мою сестру долго рассказывать…
– А я никуда не спешу. У рабыни нет…
– Еще раз услышу про рабыню – уйду.
– Молчу, молчу.
Антон устроился поудобней на кровати, искоса наблюдая, как Юля жмется на самом ее краю, лишь бы подальше от него. Зачем Хриз понадобилась так обижать девушку? Она ведь могла устроить все иначе… А ему теперь приходилось заново завоевывать ее доверие. А с другой стороны, может так и лучше, никто не будет искать княжну и пытаться отобрать ее у него. Он прикрыл глаза и откинул голову, но сидеть было неудобно. Недолго думая, он отобрал у Юли одеяло, свернул его и подложил под шею. Кроме того, теперь еще можно было сквозь полуприкрытые ресницы любоваться восхитительным вырезом платья.
– Настоящее имя сестры – Хризокола Ланстикун, светлая вояжна.
– Что? – не утерпела Юля. – Ланстикун? Но это же?..
– Еще раз перебьешь, встану и уйду. Да, Ланстикун. Густав приходился братом ее мачехи Ингрид. Он погубил весь ее род, чтобы отобрать земли, а саму Хриз обвинил в том, что она… колдунья. Только это не так. В смысле… А, неважно. Колдун в самом деле был…
Он думал, что может спокойно рассказать об этом, но нет. Даже спустя столько лет его охватывал смертельный ужас пережитого.
– Я почти не помню… Вернее, не хочу помнить, что было в том подвале, где он держал Хриз, и куда потом привели меня и других… Это он убивал и калечил людей, а Густав… Этот ублюдок все знал! Потому что колдуном был… его отец. Светлый вояг Карл!
– Не может быть… – недоверчиво прошептала Юля. – Как такое возможно?
Она осеклась под тяжелым взглядом Антона и замолчала, обхватив плечи руками.
– В нашей деревне стали пропадать люди. Их просто забирала стража и уводила. Назад они больше не возвращались. Все говорили, что их забирает колдун, но сделать ничего не могли. Старенький священник попытался что-то выяснить, но и сам исчез. А потом забрали и мою сестру. Мари.
– Деревня? Мари? Я не понимаю… Ну не злись!
– Я плохо помню сестру. Хриз говорит, что у нее были такие же синие глаза, как у меня. А еще говорит, что только благодаря ее поддержке она вообще выжила, не спятила окончательно и… Но когда колдун сломал Мари, Хриз не выдержала. Она… – голос предательски дрогнул.
Это оказалось сложней, чем он думал. К демону все! Он не будет вспоминать! Но теплые пальцы княжны вдруг легли на его сжатый кулак и погладили его. Девушка пересела ближе и молча смотрела на него, закусив губу. Антон медленно расцепил кулак.
– Хриз говорит, что тогда перешагнула грань. Сама стала колдуньей. Смогла подчинить демона сумасшедшего вояга и обратить против него же. Эта тварь… разодрала его на части. А потом Хриз… пошла убивать.
Теперь уже Юля вцепилась ему в руку, больно сжав ее и забыв дышать.
– Мне тогда было девять лет. Я просто пошел за ней. За единственным живым человеком в том кошмаре. Помню, что она обернулась ко мне, приложила окровавленный палец к губам и сказала: “Шшш, тише, малыш, не плачь, сейчас мы повеселимся” И я… утер слезы и пошел за ней.
Антон остановился и осмелился взглянуть на Юлю.
– Ты думаешь, что я чудовище?
Она всхлипнула и отрицательно помотала головой.
– Наверное. Ну и пусть. Хриз – единственный родной мне человек. И я люблю ее даже сумасшедшим чудовищем. Она тогда вырезала весь замок. Никого не пощадила. Хотя нет. Это не она. Это демон. Ведь ей было всего шестнадцать, и она сама была едва жива. Следующим стал монастырь. Он был далеко от замка, и Хриз просто брела к нему, а за ней по пятам шла смерть. И я. Мне было так страшно, но еще страшней было ее потерять. В монастыре Хриз совсем обезумела. Устроила судилище. Сожгла всех святош живьем. А потом просто легла на пепелище умирать. А я не позволил ей, все тормошил и просил не оставлять меня. Она ведь дала слово позаботиться обо мне, а Хриз всегда держит слово…
Антон замолчал, чувствуя какое-то странное облегчение и пустоту в груди. Он никому и никогда не рассказывал их с Хриз истории. Зря он это сделал, теперь Юля в его сторону и не посмотрит… Но она не убрала своей руки из его, даже когда он переплел их пальцы вместе.
– И поэтому вы хотели отомстить Густаву? – спросила девушка.
– Да, и с ним уже покончено. Теперь все, – выдохнул он.
Тепло ее тела, тонкие пальцы в его ладони, вздымающая в глубоком вырезе грудь, полные губы… Юля была такой живой и настоящей, что кошмары прошлого отступали. Ему отчаянно хотелось утонуть в зеленом омуте ее глаз и забыть обо всем. Антон накрыл ее руку своей и поднял голову.
– Пожалуйста, позволь себя поцеловать… – попросил он, отвоевывая еще немного близости рядом с ней. – Я люблю тебя…
– Я не…
– Всего один поцелуй…
– Но это же непра…
Ее широко распахнутые глаза оказались совсем близко, и Антон осторожно привлек девушку к себе.
Его губы коснулись ее в нежном трепетном поцелуе, от которого у Юли закружилась голова. Она забыла, как дышать, умирая от сладкого испуга. А поцелуй все длился и длился, и в глазах уже темнело, но она не решалась оттолкнуть Антона. Он на мгновение сам оторвался от нее, а потом стал целовать и целовать, обжигая ее губы усиливающейся страстью, жадно выпивая ее дыхание и наполняя собой без остатка. Юля не выдержала и отвернула голову:
– Ты сказал, один! Один поцелуй! – она чуть не плакала, задыхаясь от смущения. – Пожалуйста, уходи…
Щека к щеке… Шумное дыхание… Его руки у нее на плечах… Она чувствовала, как бешено бьется его сердце. Он нехотя отпустил ее.
– Один… Один поцелуй… – повторил Антон вслед за ней. – Но ты же не ответила на него…
– Что? – она возмущенно повернулась к нему и тут же пожалела об этом.
Он смотрел на нее так жадно, что Юля торопливо подтянула покрывало и укуталась в него, инстинктивно понимая, что сейчас не следует сверкать голыми плечами.
– И не собираюсь отвечать! Уходи! Ты обманщик! Я тебе не верю! Ты все придумал!
– Жаль… – тяжело обронил Антон, вставая с кровати. – Тогда в невероятную историю самой опасной наемницы по кличке Цветочек ты тем более не поверишь…
Он направился к двери, не обращая внимания на робкие протесты княжны. Юля досадовала на собственную несдержанность, понимая, что ей даже не придется бросаться в море, она просто умрет от любопытства.
Пытливый ум княжны оказался пойман в ловушку из обрывков истории, загадочных намеков и недомолвок. Юля раз за разом собирала кусочки мозаики в единую картину, но она никак не складывалась. Анжи опять все наврал! А она, как дура, позволила себя одурачить и поцеловать! Снова и снова!
Юную княжну тщательно готовили к будущему замужеству за воягом Густавом, а поэтому заставили выучить все, что касалось северных земель: язык, историю, церковные традиции, географию, экономику, политический расклад сил. Юля прекрасно помнила, что сестра Густава, Ингрид, действительно была замужем за воягом Утгардом Ланстикуном и родила ему наследника. Но бедного мальчика еще в младенчестве задушила ревнивая дочь от первого брака – Хризокола Ланстикун, которая потом сошла с ума, превратилась в колдунью и попыталась захватить власть. Она погубила столько людей, что перечисление ее зверств на страницах старых летописей заняло несколько томов. Княжна просто не смогла заставить себя прочитать их все, но она точно помнила, что вояг Густав, узнав о бесчеловечной расправе над сестрой, вернулся из военного похода и убил колдунью.
Даже если предположить, что Хризокола выжила, то у нее все равно не было брата! Или Анжи незаконнорожденный? И поэтому он говорил, что безродный? Но все равно было слишком много неувязок. Госпожу Хризштайн представили светлому воягу Густаву, и он не мог не узнать человека, погубившего его сестру и племянника. Хотя в темноволосом парике Юля тоже не сразу признала Хриз. Сомнение и любопытство терзали девушку все сильней, и она решила непременно прижать обманщика к стенке и вывести на чистую воду, хотя и сама не знала, чего больше желает: чтобы рассказанная им история оказалась ложью или страшной правдой. Потому что если Анжи не врал, то получалось, что он – брат сумасшедшей колдуньи…
Обновление
Глава 23, в которой идут нешуточные торги
– У вояжны Хризоколы Ланстикун не было брата, – холодно заявила Юля в следующий визит Анжи. – Кроме того, которого она убила в младенчестве. Поэтому ты обманщик!
Юноша чуть пожал плечами и молча поставил поднос, даже не попытавшись оправдаться. Княжна с прищуром следила за ним, но когда он так же молча направился к двери, она не выдержала.
– Ты не хочешь объяснить?
– У нас с Хриз нет общей крови, но она все равно моя сестра, – упрямо сказал он. – Не по рождению, так по смерти.
– Да подожди же! Густав ее не узнал! Объясни, как это возможно, если она и в самом деле…
– А почему я должен тебе что-то объяснять? – Антон повернулся к девушке и окинул ее холодным взглядом, вдруг сделавшись ужасно похожим на сестру.
– Ну как же… – растерялась Юля. – Чтобы я тебе поверила…
– Так ты хочешь мне поверить или нет?
– Я хочу услышать правду! – разозлилась княжна, топнув от досады ногой. – Ты уже заврался окончательно! Сестра, не сестра…
– Правда дорого стоит, – Антон шагнул к ней. – Но для тебя я сделаю скидку.
– Что? – оторопела девушка, отступая назад. – С ума сошел? За что платить?!?
– Всего один поцелуй, и я расскажу, почему Хриз посчитали мертвой, и почему Густав не узнал ее при встрече…
– Нет! – возмутилась Юля, делая еще два шага назад от наступающего на нее Антона. – Еще чего! И вообще…
– Как хочешь… – вдруг легко согласился он. – Тогда сиди здесь, не зная правды, зато нецелованная.
Она гневно уставилась на него, а он смотрел на нее, склонив голову набок, и спокойно ждал.
– Никогда не думала, что ты еще и подлый шантажист!
– Ага, я именно такой. Кстати, завтра цена повысится до двух поцелуев. И будет расти каждый…
– Хорошо! – вырвалось у княжны прежде, чем она успела подумать. – Но только один! Один поцелуй, слышишь? А не как вчера! – и видя, что Антон сделал к ней еще один шаг, поторопилась выставить вперед ладони и добавить. – И только после того, как все расскажешь!
– … Густав почти не видел Хриз, сразу после свадьбы его сестра упекла девочку в монастырь. Ничего странного, что он ее не узнал, да и Хриз умеет перевоплощаться… Научилась за столько лет, пока скрывалась и выживала.
– Но…
– Еще слово, и будешь должна два. Два поцелуя, – Антон немного подождал, но княжна благоразумно замолчала. – Так вот… О чем я? А скрываться пришлось… Потому что когда Густав узнал о смерти отца и сестры, то пришел в ярость и двинулся на вояжество Ланстикун со своими бандитами. Это была страшная бойня, он никого не щадил, ни женщин, ни детей. Я знаю, что Хриз до сих пор не может себе простить того, что сбежала и бросила свой народ. Но она бы все равно не смогла ничего изменить. Ее демон сгинул в бездне, а Хриз осталась здесь, удержанная данным обещанием… Только чудом нам удалось удрать от головорезов Густава и сесть на корабль, но… – Антон замолчал, переводя дух и искоса поглядывая на княжну.
Она зачарованно слушала его рассказ с полуоткрытым ртом, забыв дышать. Обещанный поцелуй заставлял сердце юноши трепетать.
– Корабль захватили витальеры. Так называют северных пиратов, – на всякий случай пояснил Антон. – Они очень жестоки, никого не щадят. Мужчин продают в рабство, а женщин… Это товар скоропортящийся, как сказал капитан витальеров. Поэтому Хриз и посчитали мертвой, ведь участь девки на пиратском судне иной и быть не может. Ее бы попользовали и выкинули за борт, но капитан захотел ее себе. Хриз была готова вцепиться ему в глотку, ее опять накрывало колдовское безумие, но этот ублюдок почуял неладное. Испугался.
Дальше слова давались все труднее и труднее.
– Он пригрозил сестре вышвырнуть меня за борт, если она будет сопротивляться… – Антон замолчал.
– И она? А он? Он ее… обесчестил? – Юля не выдержала и первой нарушила тишину.
– Обесчестил? – горько усмехнулся юноша. – Это слишком мягко сказано. На ней места живого не было. Капитан развлекался с ней все плаванье, ломал, пытаясь добиться покорности. Он понимал, что стоит ему отвернуться, и Хриз перегрызет ему горло. Он боялся ее! Поэтому меня и не тронули. А ты знаешь, что делают с пленниками, когда заканчиваются припасы на борту?
Юля посерела и тяжело сглотнула. Она не хотела во все это верить.
– Их выбрасывают за борт, чтобы избавиться от лишних ртов. Нас не выкинули, зато боцман вымещал всю злость на мне. Ты спрашивала, откуда шрамы. Оттуда. Я не говорил Хриз, чтобы не расстраивать ее, ей и так приходилось тяжело, но она все равно заметила… Знаешь, что она сделала? Чтоб ты понимала, что за человек моя сестра, она не прощает обид! – Антон поднял голову и зло уставился на княжну. – Она заманила боцмана в капитанскую каюту и выцарапала ему глаза. В прямом смысле этого слова. А когда на его крики влетел капитан, Хриз разорвала на себе одежду и сказала, что боцман пытался ее изнасиловать. Не знаю, поверил капитан или нет, но боцман отправился за борт. Больше меня никто не смел трогать.
Он опять замолчал, и Юля обеспокоенно пошевелилась. Рассказанное в голове не укладывалось. Жалость к несчастной вояжне, ужас и отвращение к ее зверствам, недоверие, любопытство – все смешалось в гремучую смесь. А как же Анжи?..
– А дальше? – робко заикнулась она.
– А дальше мы добрались до восточных земель, и капитан не осмелился больше играть с огнем. Из жадности он решил нажиться и продал нас. Только ему это не помогло, – жестко ответил Антон. – Потому что оставить Хриз в живых было самой большой ошибкой в его жизни. И последней. Когда сестра стала любимой наложницей восточного хана, то по ее приказу капитана витальеров поймали и живьем содрали кожу. У нее на глазах.
Антон встал с кровати и потянул за собой княжну.
– А… Но… И как?.. В смысле… А дальше?.. – залепетала она. – Что было дальше?!?
– Ты еще за эту часть истории не расплатилась, – он уставился на нее так, что Юля зарделась от смущения.
– Нет… Я не… Так нечестно… – она попыталась отступить, но ноги словно приросли к полу.
– Ты отказываешься от данного слова?
– Нет, но… Один! Ты тоже обещал!
– Хорошо…
Юноша не торопился. Он приблизился и разглядывал ее, но Юля упрямо не поднимала взгляда. Она не будет смотреть ему в глаза, не будет, не будет… Антон осторожно погладил ее по голове, неуловимым жестом стянув ленту с волос и распустив их. Княжна возмущенно вскинулась, пытаясь собрать локоны обратно в хвост, но ее рука запуталась в его ладони.
– Зачем?
– А зачем ты прячешь красоту? – он не отпустил ее руки, зачарованно разглядывая девушку. – Я же до этого не видел тебя в платье… Как же ты прекрасна…
Он коснулся ее плеча и провел пальцем по обнаженной коже, чем привел Юлю в совершеннейшую растерянность. Что с ней происходит? Что он с ней делает?
– Хватит! Хочешь целовать, так целуй! Хватит меня… трогать!
Она ойкнула, когда он вдруг резко привлек ее к себе, заключил в крепкие объятия и уставился в глаза.
– А ты хочешь, чтобы тебя поцеловали? – с легкой насмешкой спросил он, склоняясь так близко к ее губам, что почти… почти…
Княжна разозлилась и стукнула его кулаком в плечо, а потом вдруг испугалась, вспомнив о ране.
– Ой! Тебе больно? Рана… Она зажила?
– Хочешь взглянуть? – и опять эта хитрющая улыбка.
– Не хочу! Ничего не хочу! Целуй и убирайся уже…
– Какая ты грубая… А еще сиятельная княжна… Где твои манеры?
– Там же, где и моя свобода!.. А еще ты!..
Поцелуй оборвал ее возмущение. Он все длился и длился, вкрадываясь в нее против ее воли, исподволь, с бесконечной нежностью, то ослабляя натиск, то усиливая сумасшедшую страсть каждой ласки… Колени подкосились, и Юля была вынуждена схватиться за Антона, искать в нем опору… Только этим можно было объяснить внезапную непростительную слабость, с которой она чуть приоткрыла губы, чтобы он тут же ворвался, жадно прикусывая, завоевывая и истощая последние остатки гордости, чести и прочих девичьих глупостей…
– Хватит! – она оттолкнула его. – Уходи!
– Хорошо… – пьяно пробормотал он. – Но завтра…
– Завтра ничего не будет!
– Тогда ты не узнаешь… – он на секунду задумался.
– Не узнаю, какую очередную сказку ты придумал?
– Два. Два поцелуя. И один из них… – он довольно улыбнулся, и у нее защемило сердце от этих ямочек на щеках. – Один из них будет твой. Ты сама меня поцелуешь.
– Нет!
– Ну тогда ты не узнаешь, как Хриз подружилась со старшей женой восточного хана, окрутила его самого, а потом устроила дворцовый переворот…
– Что?!? Ты уж ври да не завирайся!
Антон ушел, а Юля в растерянности подошла к зеркалу, разглядывая собственное растрепанное отражение. Волосы должны быть причесаны и уложены, потому что так правильно, но… Удивительное дело, но Юля вдруг поняла, что тоже впервые видела Антона… открыто улыбающегося. У него была такая красивая и правильная улыбка, что ямочки… Господи, да о чем она вообще думает?!?
Антон в изумлении смотрел на девушку. За ночь она ухитрилась раскопать в вещах его старую ношенную рубашку и штаны, надеть их и изуродовать фигурку этим бесформенным тряпьем. А волосы… Юля заплела сотню косичек, так плотно стягивающих виски, что у него от одного взгляда на это безобразие начинала чесаться голова.
– И что это такое? – строго поинтересовался он. – Что ты с собой сделала?
– Не нравится – не смотри, – вызывающе ответила она и задрала нос.
– Три.
– Что?
– Три поцелуя.
– Да ты вообще!..
– Еще слово, и будет четыре.
– Ладно, ладно!
– … Хриз попала в гарем восточного хана. Ее перекупили туда, ведь она была красавицей, не то, что некоторые…
Юля гневно подбоченилась, но промолчала.
– … которые уродуют себя нелепыми косичками… Так вот, Хриз попала в гарем обычной наложницей. Старшая жена хана Матушка Гён уже тогда впала в немилость из-за происков врагов, и хан сослал ее готовить наложниц в нижнюю часть гарема. Туда и попала Хриз. Я не знаю, что между ними произошло, потому что меня продали в монастырь… в евнухи…
– Что? – ужаснулась княжна. – А как же… И тебя?.. Неужели ты?..
– А тебя это так волнует? – Антон какое-то время медлил с ответом.
– Я просто… Мне просто интересно!
– Не волнуйся. Меня не успели оскопить. Все тебе достанется, – не удержался он, ввернув ей ответную колкость. – Сестра выкупила меня на дворцовую кухню. Я хорошо готовлю, кстати. Ты же не умеешь.
– А Хриз выкрала меня для твоего ублажения, а не ради готовки! Или ты забыл?
– А ублажать тоже надо уметь, – парировал он. – Это целая наука, которую Матушка Гён вдалбливала в головы юных наложниц. Уж не знаю, чем ей Хриз приглянулась, то ли личиком, то ли отчаянным нравом, но она взялась за сестру как следует, сделав на нее ставку и не прогадав. Впрочем, иначе и быть не могло… Это же Хриз. Вопреки всему она стала Белой Хризантемой, любимой наложницей хана Ли Мина. Знаешь, чем она обратила на себя внимание хана?
На лице Юли явственно отображалась борьба недоверия и стыдливого любопытства.
– Чем?
– Поцелуем бабочки…
– Это как? – невольно вырвалось у княжны, и она тут же зажала себе рот, словно опасаясь, что Антон немедленно начнет демонстрировать ей этот поцелуй.
– Потом покажу… – довольно улыбнулся он. – Но положение Хриз при дворце все еще было ненадежным, и она решила избавиться от соперницы Ли Суа, которой покровительствовал Сы Чин, первый советник хана. Хриз подстроила отраву в кубке, которую хану якобы подсыпала отвергнутая наложница из ревности, а потом смело хлебнула вместо него вина из кубка и упала замертво. Ли Суа жестоко казнили, а хан провел несколько суток у постели моей сестры. Я тогда очень испугался за ее жизнь, а эта зараза… Хриз потом мне рассказала, что ее с младых лет приучали к ядам в малых дозах, и она ничем не рисковала. Я тогда на нее сильно обиделся…
Антон замолчал, и Юля, не утерпев, поторопила его:
– А дальше? Что было дальше?
– Хриз говорит, что любви нет, что это лишь выдумка глупых неудачников… Может, она и права. Вот я же тоже поглупел от любви к тебе… И Матушка Гён тоже была… глупой. Она любила своего мужа, хотя он вытер о нее ноги и прогнал. Почти как ты…
– Я не… Ты сам первый предал меня!
– Наверное, хан тоже так думал, поверив наговорам советника, а не словам женщины, которая отдала ему всю жизнь без остатка. А еще и его старший сын от Матушки Гён пошел против воли отца и женился на девушке из рода Красных тигров, которые давно заявляли права на престол. Старый маразматик, как его называла Хриз, заподозрил заговор против себя и велел казнить изменщиков. Сестра была в отчаянии, пыталась убедить хана не совершать ошибку, но чуть сама не попала в застенки. Ее спасло только то, что Матушка Гён на допросе призналась и взяла всю вину на себя, тайком передав Хриз записку с одной-единственной просьбой – спасти сына. Устроить побег Чжи Мину было непросто, но сестра из шкуры вылезла, уж не знаю, кого она подмазала, пригрозила или даже убила, но юношу удалось спасти. Он укрылся от гнева отца в семье жены, а Матушку Гён…
Антон опять замолчал, и княжна стукнула его по колену.
– Да говори же! Сколько можно издеваться!
– Издеваться? Ты даже не представляешь, как можно издеваться над человеком… Матушку Гён жестоко казнили. Она умирала почти три дня, а Хриз сходила с ума от собственного бессилия. Но перед последним издыханием им удалось встретиться, и Матушка Гён попросила сестру…
– О чем? – прошептала Юля, нервно теребя в пальцах косички, расплетая и заплетая их снова и снова.
– Не мстить хану за ее смерть и позаботиться о сыне. Даже перед смертью Матушка Гён все равно любила мужа… И Хриз дала слово… не убивать хана…
– И сдержала? – потрясенно спросила княжна.
– Да, Хриз всегда держит слово. Вот только обид не прощает. Она стала искать отраву, которая не убивает. И нашла. Яд цветочных гадюк. Тех самых, что покусали вояга Густава. И тебя, кстати.
Юля вздрогнула, вспомнив жалящие уколы в спину.
– Как он действует? Как? Да говори же!
– Парализует.
– И я… Господи!.. Сколько мне осталось?
– Успокойся. Ты мне нужна живой и здоровой. Или забыла, зачем тебя подарили? – не удержался и подмигнул ей Антон. – Хриз поила тебя противоядием, а еще и потратила склянку грибного эликсира. О, про него отдельная история…
– Та вонючая гадость?
– Да, она. Как-нибудь расскажу, как все было в Кльечи. За парочку поцелуев. Так вот… О чем я? Ах, да. Хриз травила восточного хана постепенно, чтобы не заметили, и тем временем устраняла его приспешников. Оговоры, убийства, подставы – все пошло в ход. Да и клан Красных тигров не остался в стороне, щедро помогая сплести паутину заговора. А когда восточного хана разбил паралич, Хриз подделала его почерк и от имени Ли Мина издала закон… Кстати, те письма тебе писал не я, а Хриз.
– Что?
– Угу. У сестры абсолютная память, она может воспроизвести любой почерк, лишь однажды увидев. А я вообще не умею… – Антон вовремя осекся, не желая признаваться, что не умеет писать. – Хриз многому научилась, в том числе и манипулировать людьми. Собственно говоря, дворцового переворота как такого и не было, просто восточный хан передал престол сыну, подписав рукой Хриз его помилование. Отдельных недовольных показательно казнили, а других устранили по-тихому. Молодой хан Чжи Мин взошел на престол, как Хриз и обещала его матери перед смертью. А старый хан… Он скончался через год, но не от руки сестры. Слово было сдержано. Все. Пошли целоваться. Вставай.
– Но подожди! – отмахнулась Юля, хмурясь. – А дальше? Почему вы не остались в гареме, если…
– Это уже другая история.
– Так нечестно! Ты вымогатель! Хитрый жук! И вообще!..
– Так тебе показывать поцелуй бабочки или нет?
– Нет! То есть… Да… Или нет… Он очень… неприличный?
– Он очень… целомудренный.
Антон замер возле княжны. Даже нелепые косички придавали ей странное очарование.
– Закрой глаза.
– Зачем?
– Закрой.
Она послушно закрыла глаза, чуть дрожа, и юноша обошел ее сзади. Он откинул косички с шеи, отвернул ворот рубашки, обнажив изящный изгиб плеча, и нежно поцеловал, часто моргая и щекоча ресницами ее щеку. Юля чуть слышно охнула, схватилась за щеку, открыла глаза и обернулась к нему.
– Что это было?
– Поцелуй бабочки. Касание ресницами, как будто большой мотылек сел тебе на плечо, – он не удержался и провел ладонью по ее щеке. – У сестры ресницы длиннее моих. Наверное, ты даже и не почувствовала…
– Нет, я почу… У тебя тоже… Ой, – княжна осеклась и закусила губу. – Что ты со мной делаешь? Это невыносимо!
– Неужели я так тебе противен?
– Нет, то есть… Это неправильно! Ты все время врешь и вымогаешь поцелуи…
– Ну раз не противен, значит, выбирай, куда тебя поцеловать.
– Что? – изумилась Юля. – Как куда? В гу… то есть, никуда!
– Нет, в губы ты сама меня поцелуешь. А я, пожалуй… да… за ушком… Кстати, мне даже нравится твоя новая прическа. Так удобней целовать.
Он коснулся губами нежной кожи за ухом и пощекотал языком чувствительную мочку. От бархатной роскоши у него закружилась голова. Княжна шумно втянула воздух и задышала часто-часто.
– А теперь сама, – он мягко улыбнулся девушке. – Сама меня целуй.
– Я не хочу… – выдавила она.
– Третий поцелуй, – напомнил он. – Ты дала слово.
Юля замерла на мгновение, а потом… Было так боязно и стыдно, что колени подкашивались, а сердце выскакивало из груди. А все потому, что целоваться княжна не умела. Когда матушка-настоятельница готовила ее к замужеству, она много чего рассказала про женские обязанности, но ничего про поцелуи… И уж точно она не объясняла юной невесте про бабочек и другие восточные изящества. Ну и пусть! Видя решительный взгляд княжны, Антон предупредительно заявил:
– И это должен быть поцелуй, а не короткий чмок. Я тебе не кошка, чтобы…
Юля привстала на цыпочки и обвила руками за шею, коснувшись его губ и замерев в такой позе. Но вдруг почувствовала, что Антон подхватил ее ниже пояса и чуть приподнял над собой, отчего все получилось… Это было так удивительно! Он целовал ее и целовал, она едва успевала отвечать, а потом и вовсе закружил ее в воздухе, словно ребенка, так счастливо улыбаясь, что она забыла обо всем на свете, любуясь этими ямочками и ласковой синевой глаз…
Глава 24, в которой открывается еще одна страшная тайна
Юля провела без сна всю ночь, терзаясь сомнениями. Что же ей теперь делать? Княжна не верила во все эти выдумки Антона, но он врал так захватывающе, что она слушала его, открыв рот, как слушают страшные сказки перед сном. Она должна выбросить обманщика из головы и вернуться домой. Пусть ее продал дед, но не отец же… Хотя князь Тимофей и не выказывал особой сердечной привязанности к дочери, но Юля знала, как сильно отец любил маму, на которую девушка была похожа, как две капли воды. После смерти жены он сильно замкнулся и не хотел видеть дочь. Когда их семья оказалась в немилости, он даже не взял Юлю с собой в изгнание, отправив девочку к родственникам жены. А сейчас папа, должно быть, сходил с ума от горя, думая, что она мертва…
Но когда Юля заикнулась Анжи о том, что хочет вернуться, что отец заплатит ему и выкупит ее за любую цену, юноша потемнел лицом и очень резко ответил:
– Даже думать не смей! Ты моя!
– Но ты же говорил, что любишь! Отпусти меня… Отец оплакивает мою смерть, а я…
– Не оплакивает. Ему не до тебя. В столице переворот.
– Что? – побледнела девушка. – Это неправда… Ты опять все врешь? Или нет? Что с отцом? Что? Говори!
Она схватила его за воротник и затрясла.
– Отвечай! Что с ним?
– А с ним все в порядке, как и с твоим дедом, который захватил власть и стал великим князем. Я не думаю, что он позволит кому-нибудь узнать, как ради престола якшался с Серым Ангелом и продал собственную внучку! Отцепись!
За Анжи захлопнулась дверь, а Юля потрясенно рухнула на кровать, невидящим взором уставившись в стену. Как же так? А что случилось с великим князем Олегом? Если был переворот, то его… убили? Неужели отравили, как и хана? Да нет, не может быть! Надо успокоиться и все разузнать.
– Больше никаких поцелуев, – заявила Юля на следующее утро, сделав, как она надеялась, неприступный вид. – Или ты все рассказываешь, или…
– Или что?
– Или я… – княжна отважно взглянула ему в лицо, – подстригусь налысо!
– Пфф… Ты с этой копной на пугало похожа, – кивнул он на ее волосы, кое-как расчесанные после ночи в косичках. – Стригись.
– Да ты!.. Грубиян! Я себя изуродую, понял!
– А я тебя и уродиной любить буду.
– Ну хватит… – всхлипнула Юля. – Пожалуйста, хватит меня мучить… Я не могу больше…
Она расплакалась самым позорным образом. Антон немного постоял, потоптался возле нее, не решаясь протянуть руку и погладить по голове, чтобы успокоить, а потом тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно, так все расскажу, только не реви. Ну не реви, пожалуйста, слышишь?
– Мы недолго оставались в гареме, потому что Хриз заелась с женой молодого хана. Моя сестра терпеть не может таких вот… счастливых… Вообще не знаю, как она тебя выдержала столько времени, притворяясь подругой…
