Текст книги "Невеста для Поваренка (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Я люблю тебя, – шепнул он, утопая в прозелени родных глаз.
– Я тоже тебя люблю, люблю, люблю… – словно молитву, шептала Лиля все время, пока ее целовал муж, чувствуя себя окольцованной, опутанной и опьяненной его нежностью и страстью.
И даже когда нетерпеливый кастос стукнул Анжи палкой по ноге, требуя прекращать, тот не оборвал поцелуя и не разомкнул объятий.
Маленькая церковь наполнилась шумом и гамом. В Льеме было принято дарить подарки сразу после венчания, что выдавало скупую практичность его обитателей. Иначе как узнать, кого стоит звать на свадебное торжество, а кого оставить с тем пустяком, который по недоразумению посчитали подарком? Анжи поспешил к Джемми Вислоухому уладить последние вопросы, а Лиля в это время смущенно принимала поздравления. Тетушка Жози расщедрилась на изящные часики гарлегской работы, а ее брат подарил молодым столик из красного дерева собственной работы, на который складывали остальные подарки. А когда настала очередь Кинтаро, он поднял плетеную корзину, шикнул на Ирису и подошел к девушке.
– Капитан! Как же я рада, что вы здесь!
– Я тоже рад, что ты счастлива… Мы с Ирису решили тебе подарить… В общем, когда мне предложили продать кошку, я сначала возмутился и послал наглеца вон, но потом подумал и… А, демон, не умею я складно говорить. Короче, моя девочка месяц назад окотилась и… Один котенок твой. Держи! – и капитан сунул корзину в руки оторопевшей новобрачной.
– О боже! – Лиля осторожно отодвинула крышку и чуть не расплакалась от умиления. – Можно взять его на руки?
– Можно, только это она. Девочка. Первая из помета и самая бойкая. Тесса. Вся в мать, ничего не боится.
Ирису настороженно следила за каждым движением девушки, нервничая и натягивая поводок. Лиля осторожно протянула руку к пушистому чуду, которое обнюхивало стенки корзины и пыталось выбраться. Удивленно открытые голубые глаза, уши в два раза больше мордочки, пушистые заплетающиеся лапки. Тесса вдруг наморщила нос, обнажила зубки и… чирикнула, пронзительно и громко.
– Ой, она шипит?
– Нет, это каракалы так мяукают, – улыбнулся капитан. – Похоже на птичий щебет.
Лиля вытащила малышку из корзины и прижала к себе, потом присела на корточки, чтобы быть вровень с мордой Ирису и торжественно пообещала кошке:
– Ты не волнуйся, я буду о ней хорошо заботиться.
Капитан чуть спустил поводок, и каракал мигом дернулась к детенышу. Недовольно урча, Ирису взяла маленькую Тессу за загривок и запрыгнула в корзину, ухитрившись поместиться в узком пространстве, после принялась вылизывать протестующую непоседу.
– Ох, милая моя, знала бы ты, как Ириска того кошака драла и по вольеру гоняла! Он, бедный, от нее на дерево забился и сполз только тогда, когда она себя хозяйкой почуяла и задремала… Осторожно к ней так подбирался, бочком-бочком, ты бы видела…
– Спасибо вам, капитан! – Лиля обняла Кинтаро и добавила. – За все спасибо! Если бы не вы…
– Да ладно, что ты… Выжили, живы-здоровы, и слава богу…
– У меня тоже подарочек имеется, – нарушил идиллию развязный голос Дылды. – Так что пропустите, капитан!
Нагло ухмыляющийся головорез протянул девушке конверт и подмигнул:
– Привет от Цветочка новоиспеченной госпоже Остронег…
– Да как же так? – разозлился Анжи, краем глаза следя, как Лиля без колебаний прижала к себе котенка, освободив мужа от ужасных подозрений в крысином проклятии. – Ты же обещал!
Джемми Вислоухий развел руками в деланном сожалении.
– Орден не видит смысла давать тебе ссуду.
– Какого демона! Мы хотим купить кондитерскую лавку у старого Маруна! Ты же сам знаешь, что она будет прибыльной! Почему нет?
– Вот поэтому, – коротко отозвался Вислоухий и протянул юноше конверт.
– Что здесь?
– Читай – узнаешь.
– Да демон тебя раздери! – горячился Анжи. – Ведь знаешь, что мне трудно и!.. Прочитай мне сам! Что там?
Джемми промокнул вспотевшую лысину платком и откашлялся, выуживая из кармана очки.
– Так… – пробормотал он, разворачивая письмо. – Читаю. “Милый братик, я слишком хорошо тебя знаю и уверена, что вопреки здравому смыслу ты все равно потащил эту девку под венец. Она два месяца мне мозги выносила, как тебя любит, вспоминать тошно, но одной любви недостаточно, тебе не удержать эту блаженную капитаншу. Слишком велика разница между вами, и дело даже не в происхождении и воспитании. Она у тебя сумасшедшая… Оголтелая мечтательница, которую сколько ни люби, все равно будет в море смотреть”
Сердце больно сжалось. Анжи и в самом деле частенько замечал затуманенный взор девушки, обращенный в синюю даль. Даже сегодня, в день собственной свадьбы, перед церковью, Лиля оглянулась и бросила украдкой взгляд на роскошную бригантину в гавани, которая обращала на себя внимание золотистым парусом и гордой осанкой.
– “Однажды она бросит тебя, пустившись за мечтой, или уже? Быть может, Лилька уже кинулась в море, ушла от тебя в монастырь или сбежала, узнав, что ты остался без копейки? Как бы там ни было, не такую жену я тебе хотела, но сейчас уже поздно жалеть. Я не хочу, чтобы она разбила тебе сердце, не хочу, чтобы ты страдал… ” – Вислоухий запнулся. – Тут зачеркнуто и неразборчиво. А, вот, дальше. “Я долго думала, как… Ее безумный дар, как и любой талант, никуда не денется и все равно потребует выхода, но что если направить его в другое русло?” Опять зачеркнуто. “Я попробую привязать ее к тебе раз и навсегда. Моим свадебным подарком тебе, дорогой (в прямом смысле этого слова) братик, станет Навалийская верфь семьи Остронег, которая поможет удержать на берегу твою ненаглядную, заняв ее строительством корабликов, а не их вождением…”
– Что? На демона мне сдалась верфь? У Хриз совсем крыша поехала?
– Орден готов выкупить ее у тебя за… – Джемми замялся, – за хорошую цену, несмотря на то, что верфь убыточная и куча долгов… Тут еще есть. Читать?
– Читай, конечно, – Анжи с тревогой наблюдал за потемневшим лицом жены, когда она взяла протянутый Дылдой конверт.
– “Но ни в коем случае не давай ей спуску, держи в строгости! Она должна помнить, где ее место! Не превращайся в подкаблучника! Пусть занимается верфью, если так неймется, но не забывает, что все принадлежит тебе, а не ей. И пусть помнит, что старшая сестра следит за вами…”
– Ты знал? Знал и молчал?
Вислоухий кивнул и пожал плечами.
– Ну а что? Надо было проверить твою невесту на вшивость, а как без этого? Я, между прочим, Дылде пятьдесят золотых проспорил, что она тебя бросит.
Лиля страшно изменилась в лице, комкая в руке письмо, а потом оттолкнула головореза, подобрала полы свадебного платья и кинулась вон из церкви.
– Хриз и ей письмо послала? – юноша схватил за грудки Вислоухого и затряс. – Что там? Какая гадость?
Тот лишь ухмыльнулся в ответ, и Анжи оставил его, поспешив следом за Лилей. Страх и тревога разъедали душу, словно в одночасье кто-то перечеркнул все мечты о счастье и погасил солнце.
Лиля бежала по площади, потеряв по дороге фату, заляпав платье в весенней слякоти, бежала, расталкивала прохожих и ничего не видела перед глазами, кроме золота парусов. Горькая обида сотрясала ее рыданиями, отбирая последнее дыхание. Анжи мчался следом, а потом увидел, как его жена рухнула прямо в грязь, осела белым облаком и разрыдалась, вцепившись в кованую ограду пристани. На негнущихся ногах он подошел и осторожно спросил:
– Лиля, что случилось? Не плачь, пожалуйста, – он присел рядом и попытался поднять ее с земли, но она так крепко схватилась за ограду, что побелели костяшки пальцев.
– Почему? Ответь мне, почему она такая жестокая? – захлебывалась слезами девушка. – Что я ей сделала? Зачем она так надо мной издевается?
– Что тебе написала Хриз? Дай, я взгляну… – но ему так и не удалось выпутать скомканное письмо из кулака жены.
– Она же знала, как я мечтаю о корабле! Знала! – Лиля ударила ладонью по ограде, выронив листок и беспомощно протягивая руку к золотому парусу. – Зачем так подло! Нарочно! Подразнить! Это же бригантина с княжеской верфи! Я сразу ее узнала! Корпус из черного мореного дуба! Разделенный на отсеки трюм для увеличения остойчивости! Прямое и косое парусное вооружение! Снасти из лучшей керекешской пеньки! Специальная конструкция рангоута и сумасшедшая маневренность! Господи! Да я же почти каждый день ходила на верфь и любовалась, пока ее строили! Хриз знала об этом!
Перед глазами мельтешили черные точки, пока Анжи пытался сложить разбегающиеся буквы в слова.
– И чего ты плачешь? Хриз пишет, что она твоя… Что тебе не нравится?
Лиля повернула к нему голову, яростно сверкнув глазами.
– Ты дурак? – она ударила его кулаком в плечо. – Или ты с ней заодно? Такой же жестокий подлец, как она?
Она налетела на него, бессильно колотя ладонью по его груди, но Анжи поймал жену в объятия.
– Что не так? Да объясни же, хватит драться…
– Да ты хоть знаешь, сколько стоит такая бригантина? Ее построили в подарок восточному хану!
– И что?
– Издеваешься?!? Откуда у твоей сестры такие деньги, чтобы дарить ее мне! Она специально, чтобы побольнее, чтобы подразнить…
– Господи, ну это же Хриз! Откуда-откуда… Украла, убила, ограбила, выманила шантажом… Да какая тебе разница! Раз пишет, что бригантина твоя, значит, так оно и есть. Хриз просто покупает тебя этим подарком, обычное дело для нее…
К ним уже подоспел капитан Кинтаро, который мигом сориентировался в ситуации.
– Красавица… Гляди, что там написано, – он указал на блестящий черный бок бригантины. – Читай.
Девушка вытерла слезы и прищурилась на ярком солнце.
– “Ангельская Лилия”… – изумленно прочитала Лиля. – Как же так?.. Она… Она и вправду моя?.. Это мне? Правда-правда? Я… о боже…
– Ага, – кивнул капитан. – Это я привел ее из столицы для новой хозяйки. Нанял команду, Никиту взял, потому что Цветочек…
Но девушка уже никого не слышала. Она высвободилась из объятий мужа и, как зачарованная, сделала шаг к причалу, потом еще один, и еще один, а потом побежала.
– Да стой же ты! – выругался Анжи, чуть не взвыв с досады. – Ну, Хриз, только покажись мне на глаза – убью!
– Догоняй свою капитаншу… – усмехнулся Кинтаро и подмигнул Дылде. – Пошли за ними, там уже все готово.
Лиля летела по причалу, обращая на себя изумленные взоры портовых рабочих и матросов, а впереди маячили золотые паруса ее бригантины. Но возле мостика Анжи догнал жену и заступил ей дорогу.
– Пропусти! – дернулась она вперед.
– У нас свадьба, гости ждут! Потом будешь…
– Нет! Ты не понимаешь… – она попыталась отодвинуть мужа в сторону, но ничего не вышло. – Ну как ты не понимаешь! Я так мечтала о ней, что сейчас просто сойду с ума, если не смогу… Я просто хочу ступить на борт, коснуться обшивки, дотронуться до парусов, взять в руки штурвал… Мне кажется, что это сон. Я просто хочу почувствовать ее…
– А как же я? – резко спросил Анжи. – А я не хочу? Я тоже хочу дотронуться до тебя, обнять, поцеловать, взять на руки, отнести на брачное ложе… Демон, да я просто хочу любить свою жену!
– Что? Но я же… – растерялась Лиля, – я же не корабль…
– Ты моя жена! – жестко напомнил Анжи и взял ее за руку, намереваясь увести прочь.
– Нет, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – она рухнула на колени, и юноша выругался.
– Господи, и вот это растрепанное и изгвазданное в грязюке чудо – моя жена! – он подхватил ее на руки и встряхнул. – Да не дергайся! На палубу корабля ты попадешь только вместе со мной!
И понес ее к кораблю. Лиля обняла его за шею, дрожа от нетерпения и пытаясь торопить, на что он огрызнулся и пригрозил уронить ее в море. Мир перестал существовать, девушка видела перед собой только золотистое полотнище паруса в ярко-синем весеннем небе. Когда Анжи ступил на палубу, Лиля принялась так отчаянно брыкаться, что он был вынужден выпустить ее, всего на мгновение, но его хватило. Она помчалась к корме, торопливо взобралась по лесенке, добралась до штурвала и вцепилась в него, застыв камнем и закрыв глаза. Юноша понял, что на берег он сможет унести ее только вместе со штурвалом и частью кормовой надстройки.
– Юля, ну хватит уже, поигралась и все. Нас ждут гости и…
– Я не Юля, – не открывая глаз, ответила его жена. – Я Лиля Остронег. И этот корабль мой.
– Вот именно, что Остронег!
– Вот именно, что пока еще не твой, милая, – раздался голос капитана, подоспевшего на корабль вместе с Дылдой.
А к бригантине по причалу уже тянулась цепочка гостей, которую возглавлял шустрый кастос, бодро размахивающий палкой и топающий вперед в надежде на веселую попойку.
– Что значит “не мой”? – нахмурилась Лиля.
– А то, – вылез вперед головорез. – Ты письмецо до конца-то прочла? Там госпожа все ясно написала…
– Где оно? – заволновалась девушка. – Анжи, у тебя?
– Ну там все просто, – несколько смущенно отозвался вместо юноши капитан. – Каюту для новобрачных приготовили, тетушка Жози постаралась, но это… надо еще того…
– Короче, – подмигнул Дылда и протянул сверток Лиле. – Вот, держи. Как тока докажешь, что женой его стала, так сразу и корабль твой. И это, поторопитесь, там уже столы накрыты, преподобный шуметь начинает…
Девушка вспыхнула от гнева и стыда, разворачивая кунью сороковку.
– Как она может! Ведь Густав!.. Опять!
– Господи, Дылда, что ты несешь! – Анжи забрал меховую подстилку и ткнул обратно головорезу. – Мы сами разберемся! Юля, успокойся, это просто очередная блажь сестры…
– Ну блажь или не блажь, а без крови на сороковке дела не будет… – покачал головой Дылда. – Так что давайте, топайте в каюту, вам капитан свою уступил. Я жрать хочу…
– Вот и убирайся жрать! Мы сами разберемся!
– Не могу, мне и так из-за ваших прошлых похождений в борделе от госпожи попало.
– Что? – подняла голову Лиля, ее глаза опасно сверкнули. – В каком еще борделе?
– Дылда, заткнись!
– Дык, в столичном, – довольно поддакнул мерзавец. – Ну когда мы до берега добрались, пошли мы, значится, в самый лучший бордель…
– Ах, так ты в борделе развлекался… – девушка сжала кулаки и сделала шаг к Анжи.
– Юля, ты все не так поняла! Дылда, заткнись, я сказал, и пошел вон!
– … пока я из-за тебя с ума сходила… ты в борделе кутил… – ее голос опасно дрожал.
– Двоих выбрал…
– Ну конечно, зачем мелочиться!.. – она вырвала кунью сороковку из рук головореза.
– Одну грудастую такую…
– Ах, грудастую!..
– Юля, ну кого ты слушаешь! – Анжи увернулся от сороковки. – Подожди! Ну послушай меня!
– А вторая блондиночка…
– Хватит подзуживать! Пошел вон! Юля!..
– Я не Юля! – топнула она ногой и опять хлестнула его сороковкой. – Я Лиля Остронег! Это мой корабль! А ты мой муж!
– Ну пока еще не твой… – опять влез головорез, за что тоже получил по морде сороковкой.
– Мой! Пошел вон! – взгляд девушки сейчас был таким, что даже Дылда мигом заткнулся. – Все мое! Ты тоже мой! Иди сюда! Давай!
Анжи по-разному представлял их первую брачную ночь. В сладких грезах он заводил молодую жену в спальню, или вносил ее на руках, или даже тащил силой, но уж никак не мог вообразить, что его самого туда затолкает разъяренная новобрачная. Однако, оказавшись в празднично убранной каюте с расстеленным брачным ложем, все опасения, что Лиля развернется и уйдет от него, исчезли, потому что настоящий капитан никогда не бросит свой корабль… И все-таки дверь лучше закрыть…
Анжи увернулся от сороковки, поймал ее и отобрал, потом прижал жену к стене, захлопнув дверь каюты.
– Ты мерзавец! Ты!.. Ты!..
– Я тебя люблю… – он смотрел в бездонные глаза, полные слез, держа ее голову обеими руками и дрожа от нетерпения.
– Я тебе не верю! Бордель! Как ты мог! – она уперлась ладонями ему в грудь.
– А ты как могла… поверить Дылде… – он поцеловал легко, словно пробуя ее на вкус. – Он же специально тебя подначивал, все время, как и Хриз… Мне никто не нужен, кроме тебя…
– Правда? Поклянись! – Лиля увернулась от еще одного поцелуя, однако обнимая его за шею и сцепляя руки в замок.
– Клянусь… Я люблю только тебя…
– И никаких борделей? Клянись!
– Никаких… Клянусь… – у него закружилась голова от мысли о том, что сегодня все случится.
– Но подожди же… Подожди…
– Я не хочу… не могу больше ждать… – Анжи запустил пальцы в ее волосы, расплетая косы и целуя лицо жены, ласково и трепетно, едва сдерживая бушующую страсть.
Лиля смущенно отвечала ему, и он почувствовал, как она дрожит. А когда медовые локоны упали пышной волной на плечи, он развернул любимую от себя, потянув за шнуровку корсета. От волнения руки плохо слушались.
– Будет больно, да? – прошептала она.
Его обожгла эта мысль.
– Я… не знаю… Наверное… – последняя петля подалась, и корсет тяжелой бабочкой спорхнул к ее ногам. – Но только в первый раз… А потом нет…
Платье соскользнуло с ее плеча, и Анжи уперся пылающим лбом в бархатную нежность кожи, сжав Лилю в объятиях и не решаясь развернуть к себе.
– Я люблю тебя и никогда не обижу…
– Матушка-настоятельница говорила, что удел женщины – терпеть и… – Лиля сама развернулась и заглянула ему в глаза, ее щеки алели румянцем. – Я тоже тебя люблю и все стерплю, ты не думай. Я буду хорошей женой… – и чуть слышно, на выдохе, – и хорошим капитаном…
Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, легко и едва ощутимо, как обманчиво ласковый ветерок у берега взмахом ресниц заставляет дрожать парус, а потом становится все крепче и крепче, и вот уже бушующий шторм подхватывает храбрый кораблик на руки и уносит в кровать, навстречу новой взрослой жизни…
Сладко-приторный эпилог, однако с капелькой горчинки
Свадебное путешествие на “Ангельской Лилии” подходило к концу. Неделя пролетела, словно одно мгновение. Но Лиля до сих пор не могла поверить, что это все было с ней. Объятия любимого мужа, первая близость, сладость слез и нежность утешений… Отчаянное смущение перед гостями, к которым она вышла под руку с Анжи, не зная, куда девать взгляд, когда показали запятнанную сороковку… Шумные поздравления и щедрые чествования, а потом слова капитана, что теперь это ее корабль… Ее собственная бригантина! И удивительная решимость, и гордо вскинутый подбородок, и мимолетный взгляд-кивок капитану, и даже Дылда… Даже вредный Дылда молча поддержал ее первый приказ сниматься с якоря и идти по Золотому поясу западного побережья! Один только Анжи возмутился и потребовал вернуться на берег, но получил твердый отказ. Лиля отважно заявила ему, что он похищен и полностью в ее власти, во власти нового капитана. Она сама вела корабль, пусть при незримом участии Кинтаро, но сама! Бескрайняя синяя гладь, штурвал в руках, ветер в лицо, а рядом любимый муж… От его бесстыдных взглядов подкашивались ноги, а от тихих обещаний сотворить с ней всякие непотребства, едва захлопнется дверь спальни, и вовсе заходилось сердце. И вот тут упоенная радость новой жизни омрачалась ощущением собственной неправильности. Матушка-настоятельница говорила, что добродетельная жена должна терпеть похоть мужа, но не потворствовать его низменным инстинктам… Так почему же Лиля готова сама молить его о ласках? Что с ней не так?
Она оглянулась на спящего Анжи и села на кровати, подтянув колени к подбородку. Внутри все замирало, стоило только заметить пушистую тень ресниц на его чуть колючей щеке, неправильный родной нос, уткнувшийся в подушку, неровное пятно ожога на плече… Как же он прекрасен в своей неправильности! Вечером они с мужем впервые поссорились и легли спать без… без ничего. Утром бригантина уже достигнет берегов Льема, и Анжи поедет на верфь, чтобы разобраться с долгами и решить, что делать дальше. Лиля не увидит его целую неделю! Но выказать первой порочное желание было совершенно невозможно, так стыдно и неловко, хотя она просто умирала от желания целовать мужа и таять в его крепких объятиях… Что же делать?
Маленькая Тесса выбралась из корзины и запрыгнула на кровать, громко и требовательно чирикнув.
– Тсс! – поймала ее за мордочку Лиля. – Не шуми, разбудишь…
Она прижала к себе пушистую нахалку, укачивая ее и зарываясь лицом в мягкую шерсть. Капитан советовал не баловать котенка, приучать к строгости и порядку, но как можно отказать таким невинным голубым глазищам? Лиля чмокнула холодный кошачий носик, почему-то припомнив янтарно-желтые глаза Ирису. Интересно, а какими они были у папы Тессы? Ведь наверняка, что… Молодую женщину словно огнем обожгло при мысли, что однажды ее собственный сын взглянет на нее глазами Анжи, такими же синими и беспокойными, как море в грозу… Лиля торопливо соскользнула с кровати, вернула урчащего котенка в корзину и бросилась к столу. Стремление к порядку во всем проявлялось и в строгом ведении записей собственного цикла. Третья неделя. Матушка-настоятельница говорила, что это лучшее время для зачатия. Тогда… Ведь нет ничего дурного в том, что жена радеет о продолжении рода и может… даже должна потребовать исполнения супружеских обязанностей! И вообще!.. Она не хочет отпускать Анжи и покидать бригантину. И продавать ее тоже не будет! А долги на верфи… В конце концов, Цветочек сама подарила ей корабль. Цветочек… И внезапно иная страшная мысль целиком и полностью завладела молодой женщиной. Панический ужас был настолько силен, что Лиля тихо всхлипнула и кинулась к мужу. Она тормошила его, беспорядочно целуя в нос, глаза, щеки и губы, чтобы пробудить от крепкого утреннего сна.
Спросонья Анжи испуганно подскочил на кровати:
– А? Что? Пираты? Где? Что?
Лиля не дала ему опомниться, крепко вцепившись, целуя и умоляя:
– Обещай! Обещай, что они будут синие! Обещай!
– О господи… – он откинулся обратно на подушку, пытаясь унять сердцебиение. – С ума сошла!
Ему до сих пор не верилось. Каждое утро, просыпаясь в одной постели с этой утонченной красавицей, Анжи подолгу лежал без сна и изумленно разглядывал жену. Он пытался сдерживать голодный восторг обладания, опасаясь напугать Лилю своей страстью, но сейчас… Демон раздери, она сама его разбудила! Так что пусть пеняет на себя и не придумывает нелепые отговорки, что утром нельзя, что столько раз неприлично и грешно, что ей вот прям сейчас надо быть на капитанском мостике… Анжи опрокинул жену на себя, поймав ее в объятия, но она и не собиралась вырываться, лишь повторяла:
– Обещай, что они будут синие!
– Кто? – спросил он, подцепляя с ее плеча бретельку сорочки.
– Да глаза же! – она стукнула ладонью по его груди, и он мгновенно возбудился еще больше, перевернувшись и подмяв Лилю под себя. – Синие! Обещай!
– Чьи глаза? – выдохнул он между поцелуями.
– Наших детей! Ну что ты делаешь! Обещай!
– Ммм… – промычал Анжи, спускаясь в поцелуях к нежной груди. – Детей? А почему синие? Мне твои больше нравятся…
Он уже добрался до темного соска, вызвав беспомощное оханье жены, и не собирался останавливаться.
– Ох! Ну пожалуйста! Они должны быть синими, слышишь? Синими! Обещай, что не серыми!
Анжи застыл на одно ужасное мгновение, потом выругался и заглянул в лицо жены.
– Ну что за глупости ты себе придумала? С чего это у наших детей будут серые глаза? У меня с Хриз нет кровного родства, сколько раз повторять…
– Просто пообещай, – всхлипнула она. – Обещай, что ее безумие их не коснется…
– Обещаю, – он ласково поцеловал ее в лоб. – Только Хриз больше волновало твое безумие…
– Что? – нахмурилась Лиля. – Что значит мое?
– Твое увлечение, – поправился Анжи. – Она написала, что ты сбежишь от меня…
– Никогда!..
– … в море… за мечтой…
– Ну…
– … поэтому и подарила верфь, чтобы занять тебя строительством кораблей, а не их…
– Что? Но я же не умею…
– И я не умею, но продавать верфь ордену не хочу…
– … хотя Сальва рассказывал про паровую машину…
– … иначе тебя клещами будет не вырвать с бригантины…
– … с которой можно плавать и без ветра…
– … Но верфь в долгах, и чтобы расплатиться, надо продать корабль…
– … и возить сахар для шоколада и еще…
Вдруг Лиля отчаянно забилась в его объятиях, требуя ее отпустить, вывернулась кошкой, выскользнула из постели и бросилась к столу, на ходу поправляя сползшую с плеча сорочку.
– Это еще что за фокусы? – возмутился Анжи, пожирая глазами обнаженное плечо, прикрытое медовой гладью локонов. – Немедленно вернись! Детей кто делать будет?
Но Лиля его уже не слышала. Она сейчас была похожа на корабль после бури, который заплутал и встретил рассвет посреди безбрежного океана, однако увидел путеводную звезду на розовом небосклоне и теперь твердо знает, куда плыть. Лиля торопливо развернула карту западного побережья и уставилась на нее, жадно водя пальцем. Сахар в южные земли возили через опасный Окорчемский пролив, полный пиратов, минуя вот этот перешеек возле Льема, хотя он был ближе… Но там сложная лоция и сильные ветра… А если будет паровая машина? С ней корабль сможет сократить путь вдвое и не платить пиратам! Орден когниматов достаточно богат, чтобы заинтересоваться такой возможностью и дать ссуду под строительство корабля с паровой машиной… Но как с ними договориться? Лиля нахмурилась и принялась нервно теребить локоны, чем вызвала взрыв негодования и требования немедленно вернуться в постель со стороны мужа. Ну конечно! Вот пусть он и торгуется с орденом, у него это лучше всего получается, хитрый жук-вымогатель! А она наведет порядок на верфи и построит самый лучший, самый красивый, самый быстрый, самый надежный, самый правильный корабль! И тогда можно будет возить не только сахар, еще можно будет снарядить корабли в дальние экспедиции, к опасным землям Дальнего света!.. Дыхание перехватило, когда Лиля представила гордую эскадру кораблей, построенных на ее верфи, уходящих в закат, к неведомым землям… Глаза увлажнились, а в горле застыл ком. Пусть она не сможет возглавить экспедицию, но она построит корабли для нее! И когда-нибудь наберется мужества и напишет отцу, сообщит, что жива, что у нее все хорошо, напишет, как зовут его внуков, и какие названия дала своим кораблям… Лиля мечтательно улыбнулась. Она уже знала, как назовет флагман эскадры кораблей Дальнего света. Серый Ангел! Или нет, лучше “Любимый Ангел”… Или все-таки Серый? Нет, нет, только не серый! Синеглазый! Пусть она лишилась титула и имени, но Лилия Остронег создаст собственную кораблестроительную империю, покорит моря и океаны, откроет новые земли, завоюет… Она не успела придумать, что именно завоюет, потому что будущую повелительницу морей и океанов бесцеремонно сгребли в охапку и унесли в кровать.
– Пусти! – дернулась она.
Над ней склонился Анжи, в его глазах уже бушевала нетерпеливая буря, от которой внизу живота сделалось горячо.
– Разбудила, раздразнила, а теперь в кусты? Ну уж нет!
– Ты не понимаешь! Я все придумала! Мы построим корабль с паровой машиной…
– Построим…
– … надо только договориться с орденом…
– Договоримся…
– Ты меня не слушаешь! Сахар! Его можно возить через…
– Повезем…
– Анжи! Ну что ты делаешь! Уже утро и нельзя же…
– Да кто тебе сказал такую глупость?!? – не выдержал он.
– Матушка-настоятельница… Хорошая жена не должна быть такой… развратной и вообще… стыдно…
– Глупость полная! Хорошая жена должна быть развратной! Похотливой! Бесстыдной! Но только с мужем! Или тебе это не нравится?
– Нравится… – и под изумленным взглядом Анжи его жена густо покраснела, чуть не плача от смущения. – Но мне так неловко… Иногда такие гадкие мысли приходят, что я готова сквозь землю провалиться, так стыдно…
– А чего стыдиться? Тебе не надо стесняться. Надо только… – он задумался, потом хитро прищурился. – Ты просто помани меня пальчиком…
– И что? Что будет? – затаила она дыхание.
– Я сам наброшусь на тебя, схвачу и утащу… Сорву одежду… – Анжи потянулся к ее плечу, обнажая его белизну, – и буду любить… самым гадким образом, какой ты только сможешь вообразить…
Лиля охнула и оттолкнула его, сев на кровати и поджав ноги. Анжи мысленно отругал себя за несдержанность:
– Ну хорошо, я не буду…
– Замолчи! – и было в ее голосе и взгляде нечто такое, от чего его сердце замерло в мучительном ожидании.
Лиля оправила сорочку, натянув ее на колени, приосанилась и задрала подбородок, сделавшись ужасно похожей на чопорную ледышку, а потом взглянула на него из-под полуопущенных ресниц и… поманила к себе пальцем. И Анжи больше не сдерживался. Он зарычал, ухватил ее за щиколотку и под радостно-испуганный визг дернул к себе, протащив по кровати и бесстыже задирая рубашку, а после набросился на жену, словно голодный зверь.
Внутри все сладко ныло и дрожало, наполняя удивительным ощущением. Лиля свернулась калачиком в объятиях мужа, и ей казалось, что она только что пережила самый невероятный шторм в своей жизни. Маленькой девочкой она как-то увидела книгу о морских приключениях, где на рисунке был изображен корабль, сражающийся с бурей. Ее тогда поразило носовое украшение в виде обнаженной женщины с развевающимися волосами, которое вздымалось среди морских волн. Это было так неприлично, что она зачарованно разглядывала его, пока книгу не отобрал Кысей. Но кто бы мог подумать, что она сама будет взмывать на волнах наслаждения, выгибаясь под мощными толчками, царапаясь, плача и умоляя унести ее еще выше, и выше, и выше, чтобы потом рухнуть истерзанными обломками в ласковые объятия мужа… Сейчас пойманный ею шторм утих, утомленный и послушный ее власти. Она зажмурилась от удовольствия, неожиданно поняв, что имел в виду Анжи, когда говорил, что она такая узкая и горячая, что он готов умереть от блаженства. Она тоже была готова умереть от ощущения наполненности его любовью, от которой кружилась голова, и казалось, что для нее нет ничего невозможного… Лиля открыла глаза и пошевелила пальцами, сплетая их с пальцами мужа и любуясь переливами золота. Обручальное кольцо было самым простым, без излишеств, но для нее оно стало самым дорогим в мире сокровищем. Ей показалось, что она всегда это знала, узнала в тот самый миг, когда впервые заглянула в синие беспокойные глаза Анжи… Уже тогда она знала, что он будет ее мужем, знала, что какие красивые дети у них будут, и даже знала цвет… нет, не занавесок на кухне, а цвет флага на их общем корабле. Лиля нежно целовала руку мужа, прислушиваясь к его дыханию и биению сердца.
Анжи казалось, что он полностью опустошен, что не сможет даже пальцем пошевелить, но когда Лиля завозилась в его объятиях и стала целовать, желание мгновенно вспыхнуло с новой силой.
– Спи… – вымученно прошептал он, подгребая под себя жену и наваливаясь на нее. – А то я знаю еще пару гадких способов…
– Ты мой… – полузадушенно сообщила она ему. – Я тебя поймала и никому не отдам, даже Цветочку!.. Мы построим корабль с паровой машиной… Ты только договорись с орденом… Я продам драгоценности, но не бригантину, ладно?
– Не хватит, долгов много… – ответил он, целуя ее в шею и вдыхая сладкий аромат кожи.
Лиля лежала распластанной под ним, но категорически не хотела угомониться, даже после поцелуев и угроз отыметь ее еще пару раз, напротив, это еще больше воодушевило его жену.
