Текст книги "Невеста для Поваренка (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Когда час спустя на горизонте появились изломанные фигурки людей, княжна заметила их первой. Она едва не сбила с ног Дылду, пытавшегося ее остановить, слетела по скользким скалам, чудом не сломав себе шею, и помчалась вдоль берега.
Она налетела на Антона, обрушилась, словно ураган, обожгла горячими слезами, повисла у него на шее, обняла так крепко, что перехватило дыхание. Юноша застыл. Рука сжала хрупкий девичий стан, готовый прогнуться под его желанием… Вторая потянулась к длинным растрепанным волосам, накручивая их на кулак… Задрать ей голову… Впиться хищным поцелуем, кусать и рвать припухшие губы… Сорвать одежду… Вонзиться в девственное лоно, завладеть этим податливым телом, жадно и грубо, поставить свое жестокое клеймо… Это его сокровище. И он получит его немедленно. Никто не остановит.
Юля упрямо заглянула ему в глаза, не обращая внимания на болезненную хватку за волосы, вытерла своим рукавом кровь с его лица и прошептала:
– Я люблю тебя…
И выплеснувшая нежность зеленых глаз остудила безумную жадность крысиного проклятия, которое почти завладело Антоном. Он ужаснулся сам себе и оттолкнул девушку с дороги, да так сильно, что она не удержала равновесия, упав на мокрую гальку.
– Пошла вон!
И поспешил к пещере, стремясь укрыться от взъяренной похоти, как крыса бежит от огня.
Капитан сжал кулаки, помогая Юле подняться на ноги. Она плакала от горькой обиды и непонимания, а в ее глазах угнездился страх.
– Почему он так?.. Что с ним? Что там случилось?
Но Кинтаро сейчас было не до нее. Ужас пережитого все еще владел им, но где-то на краю сознания плескалась паскудная мыслишка. Золото там… Под обломками, под водой… Можно нырнуть, поднять, достать, забрать, завладеть, отобрать, убить… Нет, нет, нет! Господи Единый, спаси и сохрани!
– Но мы же можем вернуться и попробовать?.. – заикнулся Никита, но осекся под бешеным
взглядом капитана.
– Заткнись! – он подхватил девчонку под локоть и потащил к пещере.
– … Дык, ну и порезвитесь с ней, большое дело… – до капитана долетел обрывок фразы головореза. – Не убудет от нее.
– Идиот! – рявкнул юноша. – Делай, что велено!
Анджей резко повернулся к вошедшим, напрочь игнорируя заплаканную девушку, и кивнул Кинтаро.
– Капитан! На два слова!
Что задумал юнец? Выманивает? Чтобы убить и завладеть сокровищами? Точно! А Дылда расправится с остальными. Но Кинтаро так просто не сдастся.
– Прекратите! – юноша поймал его взгляд, обращенный к аркебузе. – Очнитесь! Вы же не крыса!
Да нет, и вправду, какой ему смысл… Он мог убить капитана еще там, просто столкнув в бездну.
– Что ты хотел? – Кинтаро все равно не мог избавиться от настороженности.
– Мне нужна ваша помощь, капитан, – Анджей глубоко вдохнул морозный воздух и застыл. – Это наваждение. Вы же до сих пор думаете о золоте, верно? А мне плевать на него. У нас с Хриз… с Цветочком было то густо, то пусто. Мы жили, то купаясь в роскоши, то считая каждую копейку. Хриз могла разбогатеть и тут же все спустить. Иногда мне даже казалась, что она делала это намеренно, чтобы иметь повод влезть в очередную авантюру. А сейчас… Крысиная жадность догнала и меня…
Капитан подобрался, но заставил себя спокойно остаться на месте.
– Только жажду я вовсе не золота, а… – юноша тяжело сглотнул, – а Юлю. Вы поклялись там, на обрыве, что убережете ее. Я прошу вас, поговорите с ней. Пусть не лезет ко мне. Дылда, балбес, не станет меня останавливать, если я… В общем, пожалуйста, пусть рядом с ней спит Ирису и охраняет ее, в самом дальнем конце пещеры, чтобы я…
Анджей вконец запутался в словах и беспомощно замолчал, а капитан изумленно разглядывал его профиль, темнеющий на фоне чистого неба.
– Я думал, ты давно успел попортить девку…
Бешеный взгляд синих глаз заставил Кинтаро поежиться. Поди еще такого попробуй останови, если он и в самом деле решит снасильничать девчонку, а уж если и Дылда…
– Ладно, не ершись, обещаю. Поговорю с ней. Но ты это… – следующие слова дались капитану нелегко. – Ты тоже обещай. За мной присматривать. И за Никитой. Как бы и мы чего не натворили. Проклятое золото все еще манит туда…
Кинтаро повернулся к нему спиной, до сих пор подсознательно ожидая удара, а потом вспомнил, что еще хотел спросить:
– А откуда ты узнал, что нужно спеть, чтобы эти твари?..
– Было на карте Поварёнка. Юля запомнила.
– Странно… – капитан, хоть убей, не помнил каких-либо записей на карте.
Княжна с трудом отвела взгляд от солнечных часов. Со временем творилось что-то странное. Она не могла так ошибиться. Но и порядок мироздания не мог сломаться.
– Ты, милая моя, держись от него сейчас подальше, слышишь меня? – капитан загородил ей вид расчерченного на песке циферблата.
Солнце садилось на севере. Или могла? А в Анжи тоже ошиблась? У него был пугающе пустой и жадный взгляд, когда он схватил ее за волосы, а потом оттолкнул от себя с таким ужасом, словно она зачумленная…
– Почему? Что там произошло?
– Твой жених запел, – капитан внимательно смотрел на девушку. – И вылезли крысы. Мертвые крысы. Стали крутить кабестан. Чтобы поднять затонувший галеон с древними сокровищами. А потом бухта начала разрушаться.
Девушка вздрогнула и нахмурилась, но, к удивлению капитана, спросила вовсе не про мертвых крыс или сокровища.
– Бухта? Но отчего? Это ведь не было землетрясением или штормом? Так почему же?
– Так, милая моя, давай-ка начистоту. Что за слова были на карте Поварёнка?
Юля пожала плечами.
– Песня про пьяного матроса.
– Не ври мне, девочка. Я прекрасно помню, что на карте не было никаких записей! Зачем ты покрываешь ложь Анджея, тем более, что никакой он тебе не жених?
Княжна изумленно воззрилась на мужчину.
– Но они были, – возразила она. – Я запомнила их и написала для Анжи, когда он попросил перед уходом. Песня на нордаримском, я половину слов не поняла, но там было про крысу.
Она не врала, взгляд ясных зеленых глаз был чище родниковой воды. Но капитан-то помнил… Может быть, слова проступили позже? Когда он забрал карту у шкипера, он толком не всматривался в нее, просто спрятал в ошейнике Ирису.
– Анжи отказался переводить ее. Он эту песню пел? Капитан?
– Да, эту. Не подходи к нему. Он сейчас не в себе, после случившегося… Да что там… Мы все обезумели от жадности, словно те крысы… Готовы в глотку друг другу вцепиться.
– Но почему он меня оттолкнул? Я же люблю его, и никаких сокровищ мне не нужно…
– Уймись и не лезь к нему со своей любовью. А то он тоже тебя… полюбит. Да так, что мало не покажется.
Девушка обиженно отпрянула и отвернулась, всматриваясь в багровеющий горизонт. Капитан поежился от пронизывающего ветра и чуть виновато сказал:
– Ступай в тепло, тут холодно, простудишься еще. И держись от Анджея подальше, я не шучу. Он сам просил об этом.
Юля повела плечами, не отрывая взгляда от шхуны и кутаясь в теплую шкуру, выуженную из кают-компании специально для нее сердобольным плотником. На берегу вовсю кипела работа, в которую с головой бросились Анджей и Никита. Пробоину уже заделали, оставалось починить грот-мачту и поставить паруса. Они непременно отсюда выберутся. А что будет дальше, Кинтаро даже не загадывал.
– Солнце село не там, где положено, – вдруг пожаловалась Юля.
– Что?
Она обернулась к капитану и кивнула на солнечные часы.
– Когда Анжи ушел, я расчертила циферблат, чтобы следить за временем. Солнце встало на отметке в семь часов, как положено для наших широт и времени года, полдень тоже было все нормально, но потом…
Капитан всмотрелся в идеальный круг и равномерные часовые отметки, и холодок пополз у него по спине.
– Это невозможно!
– Солнце должно сесть на западе, на отметке в шесть часов, но оно клонится к горизонту на трехчасовой отметке, как если бы вдруг оказалось на севере-западе…
Кинтаро беспомощно застыл. Остров заколдован?
– Должно быть, ты просто ошиблась.
– Солнце, как и звезды, не могли поменять свой ход. И я тоже не могла ошибиться. Ни во времени, ни в Анжи, – упрямо ввернула княжна. – Думаю, что это остров поменял ориентацию в пространстве.
– Какая глупость!
– Нет, не глупость. Это плавучий остров. Я читала про такие острова в трактате Лагуша, известного географа-путешественника. Они образуются после извержения вулкана. Часть лавы застывает в воде, превращаясь в пемзу.
Княжна подняла окатыш с берега и царапнула им скалы.
– Видите? Они пористые. Это пемза. Весь остров из пемзы. Он плавает в океане, ветер наносит на него почву и семена, он даже может обзавестись растительностью, но рано или поздно шторма разобьют его на осколки. Пемза – очень хрупкий материал, поэтому бухта и стала разрушаться.
Капитан припомнил застывшего в камне “Горбуна”. Неужели галеон оказался на пути подводного вулкана?
– Нет, – покачал головой Кинтаро. – Тому кораблю в бухте около двухсот лет. Не мог остров так долго плавать.
– Откуда вы можете знать? Я уверена, что это остров Поварёнка, а та карта… – девушка ненадолго замолчала, переводя дыхания. – Та карта указывала не на координаты острова, а на траекторию его движения, понимаете? Там обозначены течения и ветра, а звезды давали привязку по времени. Я бы и раньше догадалась, но песня сбила меня с толку.
– Та песня, – пробурчал капитан, – спасла нам жизнь. Если бы Анджей ее не запел, я бы так и надорвался возле того кабестана. Как крыса в колесе, бегущая за приманкой… Иди в тепло, дочка.
Обращение вырвалось у него невольно, и сердце больно защемило. В эту минуту Кинтаро отдал бы все золото мира, чтобы у него действительно была дочь…
Глава 18, в которой, как и положено, случается погоня
Несмотря на жуткую усталость, Антон не мог заснуть. Он сидел, поджав колени и тупо уставившись на догорающие угли очага. Шхуна была почти готова, возможно, уже завтра или послезавтра они выберутся с этого клятого острова.
– Анжи, ты спишь? – шепотом спросила Юля, садясь на постели в другом конце пещеры и кутаясь в теплую шкуру.
Только ее не хватало! Жадная похоть мгновенно завладела юношей. Он заскрипел зубами.
– Я ждала тебя и молилась. Я не верю, что ты… – княжна замялась. – Ты же любишь меня? Просто скажи, и я отстану, честно.
Какого демона? Она его и только его! Он прямо сейчас возьмет ее. Зажмет рот рукой, задерет юбку и… Нет!
– Нет, не люблю! – вырвалось у него. – Но могу полюбить. Хочешь? Много раз полюблю. Прямо здесь. Во все дырки. Залюблю до смерти.
Антон выпалил все это, не переводя дух, а потом со всего размаха заехал кулаком по стене, до крови разбив костяшки. Боль немного отрезвила. Юля молчала. Он не видел ее лица в темноте, только бледный силуэт в отсветах умирающего пламени.
– Не хочешь? Вот и правильно. Заткнись и спи, пока не передумал!
– Капитан сказал, что ты не в себе. Ты помолись, молитва очищает разум. И тогда наваждение пройдет. А ты снова станешь моим Анжи. Я буду ждать.
– Да заткнитесь вы! – не выдержал Никита. – Дайте поспать, а то обоим засуну якорь в задницу!
– Спокойной ночи, – прошелестела княжна, укладываясь обратно и обнимая Ирису.
В этот момент Антон яростно ненавидел кошку за то, что та отнимает у него тепло любимой.
Под утро погода снова резко поменялась, а море подкралось почти под самую пещеру. Остров тонул, теперь это было ясно всем. Небо хмурилось и плакало мелким снежком. Странное уныние охватило всех. Работали совсем вяло, хотя оставалось всего ничего. Как будто остров утягивал людей вместе с собой в морскую могилу. Кинтаро думал о золоте. Ему хотелось бросить все и брести туда, где оно похоронено, просто сидеть и смотреть на его невидимый блеск. Припевка крутилась в голове, и он сам не заметил, как начал тихонько ее подпевать, выставляя парус. Княжна недоуменно покосилась на него.
– Прекратите! – одернул его Анджей. – С ума сошли?
Капитан осекся, выпустив канат из рук.
– Прости, задумался…
– Корабль! – вдруг закричала Юля, указывая рукой на горизонт. – Это барк! Опять он!
Кинтаро разогнулся и уставился на море. Затопленный барк все-таки догнал их. Хозяин возвращался домой. Он не обрадуется незваным гостям и тому, что они натворили.
– Быстрей! Давайте все сюда! Поднимаем якорь! Живо!
Лихорадочное оживление среди людей было суетливым и принесло мало пользы. Якорь подняли, но шхуна успела осесть в черную гальку, поэтому подцепили канаты и принялись тянуть “Маковей” к воде. Княжна на берегу спешно собирала вещи. Про боцмана все забыли. И напрасно.
Он смог развязать руки, перетерев веревки о камень, а потом избавился от пут на ногах. Выждав удачный момент, Энрику схватил ничего не подозревающую княжну, накинув ей на горло веревочную петлю и придушив немного, чтобы не сопротивлялась.
– Слово вякнешь – и сверну шею! Пошли!
Он протащил девчонку к укрытию в камнях, схоронившись за ними и высматривая возможность прорваться на корабль. Шхуна уже была в воде, готовая к отплытию. Тут наконец хватились княжны, поднялась тревога. Боцман только этого и ждал. Он метнул камень в Дылду, попав ему точно в висок. Тот рухнул, как подкошенный. Расчистив себе путь, Энрику рванул к шхуне, таща девчонку за собой, словно на поводке. Она хрипела и извивалась, но он даже не чувствовал ее веса.
– Стой! – закричал ему капитан, но боцман уже рубил канаты, отсекая шхуну от людей на берегу.
Боцман выпустил веревку, пнув девчонку ногой и торжествующе потрясая кулаком неудачникам на берегу. Получилось! Они остались с носом! Он обогнет остров и направит шхуну в бухту. Все золото достанется ему! А эта мелкая дрянь ему поможет! Песенку споет. Негодяй захихикал, кривляясь капитану.
Антон на мгновение застыл от ужаса, потом бросился за Юлей в ледяную воду. Но бесполезно. Ветер наполнил паруса “Маковея”, уводя его все дальше от берега. Вместе с княжной и обезумевшим боцманом на борту. Невозможно передать отчаяние, охватившее юношу. Не уберег! Дурак! Да лучше бы он тысячу раз ее обесчестил, но ни на шаг бы от себя не отпустил!
От выстрела заложило уши. От неожиданности Антон ушел под воду на секунду, а когда вынырнул, то увидел, как на палубе “Маковея” рассеялось пороховое облако. Боцман застыл с выражением удивления на лице, а потом покачнулся и рухнул за борт. Бледное лицо княжны показалось над палубой. Она беспомощно застыла, уносимая в море неуправляемой шхуной.
– Я люблю тебя! – сначала прошептал, а потом забил руками по воде и закричал Антон. – ЛЮБЛЮ!
Но Юля его не слышала…
Кинтаро отбросил аркебузу в сторону и замахал руками:
– Опусти парус! Опусти, слышишь!
Бесполезно, и его девушка тоже не слышала. Но даже если бы до нее долетели слова, она едва ли бы сама справилась с парусом. Меж тем, шхуна полным ходом шла прямо на затопленный барк. Мужчины на берегу затаили дыхание. Дылда пришел в себя и сидел на гальке, тряся головой. Расстояние между кораблями неумолимо сокращалось. Казалось, они столкнутся. Но нет, суда прошли мимо друг друга, едва не соприкоснувшись бортами. Белеющий силуэт шхуны удалялся все дальше, а барк продолжал нестись к берегу.
Антоном овладела безумная надежда. Он убьет Поварёнка, заберет у него корабль и догонит Юлю. Страх перед колдовством пропал, осталось только упрямая решительность.
– Готовьтесь к бою! – он выбрался на берег и бросился к Кинтаро. – Капитан, вы сможете подстрелить Поварёнка! Слышите! Возьмите себя в руки! Я отвлеку его!
Мужчина отрицательно покачал головой. Он истратил весь порох на последний отчаянный выстрел в боцмана и попал в мерзавца лишь провидением Единого, не иначе. Зато у девочки появился призрачный шанс на спасение. А они его лишились. Господи, помилуй их души…
Барк со всего размаха налетел на берег, не сделав попытки нормально пришвартоваться. Анджей с отчаянной смелостью ринулся на борт первым. Но ему навстречу хлынул лишь крысиный поток. Сотни серых комков прыскали из-под ног, перепрыгивали через борт, ныряли в воду и тут же выбирались на берег, мгновенно исчезая в расщелинах черного камня. Остров как будто впитывал в себя крысиные брызги, жадно и ненасытно, требуя еще и еще… Но на корабле больше никого не было.
– Мы должны ее догнать! Давайте! Шевелитесь!
Капитан с сомнением оглядел голые мачты.
– Я не знаю, как этот барк вообще держался на воде, с учетом пробоины, но он шел против ветра и без парусов. Если ты думаешь, что этот фокус можно повторить, то ошибаешься.
– Дылда убьет любого, – взгляд мальчишки стал совершенно безумен, – кто посмеет ослушаться! Живо!
На лице головореза явственно отразилось сомнение, но он послушно кивнул и положил ладонь на рукоять кинжала.
– Это безумие, – пробурчал плотник, но осекся под бешеным взглядом Анджея.
И только Никита додумался спросить:
– А куда же делся Поварёнок?
Тем не менее, барк отчалил от берега и вышел в море. Мачты и реи стонали от ветра, который неожиданно усилился и бил в лицо. Кошка металась в предчувствии бури, а капитана все больше терзали сомнения. Плотник обнаружил пробоину на том же месте, где ей и положено быть, но воды в трюме не прибывало. На мачтах не было парусов, но Кинтаро явственно слышал их трепетание. Скрипели несуществующие ванты, как будто по ним взбирались проворные… Кто? Крысы? Или матросы проклятого Поварёнка? А может он и сам на борту? Или они сами сошли с ума? Барк ожил, подчиняясь то ли страсти отчаявшегося влюбленного, то ли ненависти безумного крысёныша… Грязная пена вскипала из-под рассекающего море форштевня.
– Дылда, уйми своего господина, ты же сам видишь, что это колдовство, – капитан попытался воззвать к голосу разума.
Головорез отрицательно покачал головой, у него на виске запеклась кровь. Дылда плохо соображал, ощущение опасности притупилось. Кинтаро едва заметно кивнул плотнику и Никите.
– Анджей, – капитан сделал еще одну попытку. – Послушай. Ты ее не догонишь. Давай вернемся. Пока не стало слишком поздно.
– Нет.
Короткий ответ, пустой взгляд и застывшее выражение муки на лице.
– Я тоже успел привязаться к девочке, как к родной, – капитан осторожно подошел и встал рядом. – Но своей гибелью ты ей не поможешь, понимаешь?
– Я наговорил ей гадостей. А она всего лишь хотела услышать, что я ее люблю. Не имею права, но люблю.
– Юля умная девочка, она все поняла… У нее есть шанс выбраться, а у нас на этом проклятом барке – нет. Сам подумай, как ей будет плохо, если ты погибнешь…
– Я не смог ее защитить! – Анджей прикрыл глаза, вцепившись в перила фальшборта. – Это я вино…
Короткий всхлип от точечного удара под дых, и юноша рухнул без сознания. Плотник и Никита набросились на Дылду и скрутили его.
– Разворачиваемся! Назад! – капитан ринулся к корме и вцепился в штурвал.
Его сопротивление было живым, как будто кто-то невидимый пытался вырвать руль из рук Кинтаро. Но мужчина впервые за много лет плаваний бормотал про себя молитву Единому и упрямо выворачивал штурвал обратно к острову и его золоту. А море и ветер играли живой игрушкой, подкидывая и кружа барк на одном месте, в то время как шхуна все больше отдалялась, скрываясь в буре.
Глава 19, в которой княжна сходит с ума?
Ей чудился тихий смех. Но она никак не могла понять, откуда он доносится. Шхуна летела вперед, прочь от острова и навстречу необъятному синему простору. После пережитого ужаса княжну охватило странное чувство. Ей вдруг представилось, что это ее корабль, ее море и ее небо. Сбылась мечта, она стала капитаном, словно птица, обретя свободу. Дрожь белого паруса, упоительные крики чаек, небосклон в седых облаках, толчки штурвала, кипение морской бездны под палубой. Что еще надо для счастья?
– Я тоже об этом мечтал… – раздался тонкий голосок у нее за спиной.
Юля вздрогнула и обернулась. Огромная крыса. Она стояла на задних лапах, шевеля усами и подрагивая хвостом, и серьезно смотрела на княжну маленькими прищуренными глазками. От ужаса княжна завизжала.
– Ну ты чего… – заволновался крысочеловек. – На, пожуй, успокойся, мне всегда помогало, когда плохо было.
Он протянул княжне свежее яблоко и погладил себя по опухшему животу, выпирающему из-под обожженных лохмотьев рубашки. Штаны были закатаны до колен, как обычно носят матросы. Юля зажмурилась, отчаянно шепча про себя молитву, но чудовище не исчезло. Оно зацокало когтями по палубе и подошло ближе. Мерзкая крысиная лапа коснулась руки. Княжна отпрянула, открыв глаза, и бросилась прочь. Но далеко не убежала. Она поскользнулась на мокрой палубе и упала, рыдая, скуля от ужаса и упрямо пытаясь уползти прочь.
– Почему? У него ты сыр плесневелый взяла, а у меня свое любимое яблоко принять не хочешь. Почему не хочешь? – крысёныш схватил ее за шкирку и поднял на ноги. Длинные усы защекотали кожу, а в лицо дохнуло гнилью. Единый наконец сжалился над Юлей, и она потеряла сознание.
Но блаженное беспамятство не могло длиться вечно. Она пришла в себя от смачного хруста яблока. Крысёныш никуда не делся. Он сидел возле нее и жевал свежий фрукт. Девушка перевела взгляд на манящую синеву моря. Лучше утопиться в его глубинах, чем…
– Зачем топиться? – опять пожал плечами крысёныш. – Ты мне сразу понравилась. Сны такие сладкие…
Он шумно втянул воздух розовым носом и опять пошевелил усами. Юлю замутило. Надо собраться силами. Горше всего было осознавать, что она обманула Анжи. Обещала ждать, но уже никогда его не увидит…
– Не думай о нем! – взвизгнула крыса. – Или я утоплю его!
Крысёныш вздернул девушку на ноги и потащил на корму.
– Смотри! – острый коготь указал на чернеющую точку барка, который из последних сил воевал с разыгравшейся стихией. – Утоплю!
Княжна вскрикнула от ужаса, когда невесть откуда взявшаяся волна накрыла и закружила барк. Зачем Анжи погнался за ней? Зачем?
– Нет! Пожалуйста, нет! Спаси их!
Крыса взмахнула лапой, и корабль вынырнул из воды. Страха больше не было. Юлей овладела странная решимость, словно в одночасье проснулась память сиятельных предков, зубами и кровью отвоевавших свое право повелевать. Княжна вырвалась из лап крысёныша и сама схватила его за грудки, превозмогая отвращение.
– Клянись! Клянись, что они выживут! Или я выброшусь в море! – она затрясла крысу, весившую удивительно мало.
Тихий смешок вырвался из тощей груди крысёнка.
– Хорошо… мой капитан…
Юля сидела в кают-компании, а напротив сидел крысочеловек. Он постоянно что-то жевал, вызывая у девушки приступы тошноты.
– Кто ты?
– Поварёнок, – пожал плечами тот и откусил кусок от медового пряника. – Ты будешь плавать со мной. Будешь моим капитаном. Ты же хотела?
Юля покачала головой, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха гнили.
– Куда мы плывем?
– А куда хочешь… Все моря твои. И остров тоже твой. И золото. Ты любишь золото?
Княжна опять покачала головой, чем разозлила Поварёнка.
– Экая ты привереда! – он хлопнул лапой по столу. – Я же все для тебя делал! Мне Крошеедка все про тебя рассказала!
Он погрозил побледневшей девушке пальцем и голосом кормилицы строго сказал:
– Стыдно плохо кушать, крошки оставлять, чтобы бедная крыска за тобой давилась! Кушай, Юлечка, кушай… – и подвинул несчастной тарелку манной каши.
Разум отказывался принимать происходящий абсурд. Откуда каша? Это безумие. Должно быть, она просто сошла с ума…
– Я лучше… тебе оставлю… – нашлась девушка, которая все больше погружалась в кошмар и принимала его правила игры. Правила ведь есть всегда? Надо только их понять… – Расскажи о себе. Я же капитан? И должна знать… свою команду.
Поварёнок фыркнул.
– Команду? Эти глупые твари… – он неожиданно разволновался, мелко-мелко стуча зубами, словно его била дрожь. – У меня совсем никого нет… Только Армань и я. Армань-и-я. Это моя ручная крыса.
Он погладил себя по плечу, как будто там кто-то сидел.
– Она такая умная и преданная… Все крысы очень умные, ты не знала? Наш корабль стоял на рейде, в порту Норвштайна, а крысы сбежали с него. Они все чуяли. Армань-и-я металась в клетке, пищала, просилась на волю. Она тоже чуяла беду. А капитан не верил в приметы. Я на коленях просил его не выходить в море. Но у него был приказ той… Сумасшедшей воягини… Мы везли для нее золото… Ты любишь золото?
– Нет. Ты уже спрашивал. И что случилось дальше? – княжна подалась вперед, жадно слушая страшную историю.
– Я не хотел губить свою любимицу и отпустил Армань-и-себя. Надо мной все смеялись, издевались. Меня никто никогда не любил… только она… А ты? Ты будешь меня любить?
– Я не крыса, – резко ответила Юля. – Что случилось с кораблем?
– Неважно… – Поварёнок все больше и больше волновался и гладил свое плечо. – Я подарю тебе любой корабль, какой захочешь. У меня много золота. Ты любишь золото?
– Нет, – терпеливо ответила девушка. – Я хочу тот корабль, на котором ты плыл. Что с ним случилось?
– Как будто капнули воды на раскаленную сковородку… Пыыыыш! – крысенок так натурально изобразил звук, что Юля подпрыгнула на стуле. – Море вскипело и забулькало, а потом пыыыш! И еще пыыыыыыш! А потом всё… Остыло. Только мы уже поджарились. Жареный Горбун, ха-ха! – смех был вымученным и таким жалким, что у княжны дрогнуло сердце. Ей вдруг стало жаль несчастного, попавшего в извержение подводного вулкана вместе с кораблем.
– Как же ты выжил?
Поварёнок пожал плечами и сгорбился на стуле, поджав под себя хвост.
– Не знаю. Было очень горячо, я забрался в котел и накрылся крышкой. А потом не смог ее сдвинуть. Кругом был один камень, страшно и очень тихо. Ты станешь моим капитаном?
– “Горбун” – это название корабля, да?
– Ага. Я даже песенку придумал про него и про Армань-и-меня. Я пел ее, пока сидел в том котле. Армань-и-я услышала меня, нашла, не бросила. Прогрызла камень и освободила. Подарила мне целый остров и золото. Ты любишь золото?
– Нет, не люблю. И что ты делал дальше?
– Я стал королем, – Поварёнок жутковато ухмыльнулся, показав пасть, полную острых зубов. – Королем острова. Армань-и-я спасла меня, а я спасал крыс. Но я не везде успевал. Люди обижают их, травят, ловят, стреляют ради забавы. А на моем острове все наоборот, крысам там хорошо. Но теперь я везде успею, потому что ты мне поможешь. Мы вместе будем спасать крыс. Ты любишь крыс?
– Ненавижу!.. – против воли вырвалось у Юли, о чем она тут же пожалела.
Поварёнок отпрянул, кинул в нее огрызком яблока и запищал:
– Ты такая же, как все! Уходи!
– Подожди, подожди! Я смогу их полюбить!
– Правда? – крысёныш в нерешительности покачивался на стуле. – У меня много золота. Его все любят. Люди приходят за ним и пытаются поднять. Но остаются. Навсегда остаются, чтобы ухаживать за моими крысками. И ты тоже останешься. Станешь крысиной королевой.
Юля содрогнулась и нервно сглотнула.
– А карта? Ты сам ее нарисовал?
Вопрос чрезвычайно развеселил Поварёнка.
– Правда, я здорово придумал? Глупый пират думал, что украл ее у меня. Я отпустил его, чтобы он привел ко мне остальных, поиграть. Я люблю загадки. А ты?
– Я тоже. Но я так и не поняла, зачем та песенка на карте.
– Я никому ее не показывал, – вдруг обиделся крысёныш. – Только тебе. Зачем ты разболтала ее остальным? Зачем позволила сжечь карту? Я недоволен тобой, очень недоволен.
– Но что она значила?
– Нет, не скажу, – Поварёнок прищурился с подозрением. – Я все про тебя знаю. От тебя кошкой пахнет. Обмануть хочешь?
– Нет! Я хочу… тот корабль. “Горбун”.
– Ты хочешь золото с него?
– Нет! Хочу тот корабль, – упрямо твердила княжна, повинуясь наитию свыше. – Хочу быть капитаном на нем.
– Любой корабль, какой захочешь. Этот – нельзя.
– Почему? И я не хочу любой, я хочу “Горбуна”!
Крыса занервничала, вскочила, забегала кругами, стуча хвостом по полу.
– Его нельзя поднимать! Нельзя! Нельзя петь!
Юля почувствовала, что нащупала ниточку в этом кошмарном клубке нелепицы. Капитан говорил, что когда Анжи запел…
– Не смей! Не смей думать о нем! – завопил Поварёнок, потрясая в воздухе сжатой в кулак лапой. – Или Армань-и-я потопим его!
… то наваждение исчезло, а мертвые крысы начали крутить кабестан, чтобы поднять затонувший галеон. Двести лет назад… Княжна содрогнулась.
– Потопим! – надрывалась крыса, а потом вдруг щелкнула зубами в опасной близости от руки девушки.
Юля отпрянула, вскочила на ноги, схватила стул и обрушила его на голову Поварёнка. Тот покачнулся, а княжна вылетела за дверь, захлопнув ее на замок. Злобный смешок раздался у нее над ухом.
– Глупая тварь! От крыс не укроешься. Они везде! – из-под щели вылезла крыса и встала на задние лапки. – Я же крысиный король! Я вижу все, что видят они!
Девушка помчалась на палубу, к кабестану. Строчки крутились у нее в голове, она лихорадочно вспоминала мотив, который напевал капитан перед отплытием. У нее получится. Это ее единственный шанс. Юля схватилась за кабестан и запела.
Крыса замерла в прыжке, словно подстреленная, и кубарем полетела на пол.
– Не смей! – запищала она.
Кабестан затрясся и застонал, подчиняясь чужой воле. Княжна упрямо продолжала петь и толкать его, хотя голос срывался и дрожал. Силуэт крысы дрогнул и поплыл, как будто кто-то капнул водой на неумелый детский рисунок. Мальчишка… Тощий и страшный, одна сторона обгорела, перепуганные, полные боли и одиночества, глаза, вздутый от голода живот. А на его плече бесновалась… крыса. Она обвила хвостом его горло и пищала в ухо:
– Заткни ее! Убей ее! Убей!
Слезы потекли по лицу страдальца, он скрючился на палубе, обхватив колени руками и раскачиваясь взад-вперед:
– Горячо! Больно! Не хочу умирать! Армань! Где же ты!
Он ползал, слепо шарил руками по палубе и звал своего верного друга. Единственное живое существо, которое не предало и не бросило его, заживо замурованного в каменной ловушке. И которое стало демоном его колдовского безумия, разделив с ним вечность одиночества.
Сердце сжалось от жалости к несчастному. Княжна шагнула вперед, подцепила тварь на плече мальчишки за хвост и вышвырнула за борт. Мощный удар сбил ее с ног, из носа хлынула кровь. Уши заложило, во рту пересохло, все тело выворачивало наизнанку. Поварёнок затих, потом поднял голову и взглянул на Юлю со слезами в пустых глазницах.
– Ты красивая… Не бросай меня… Пожалуйста… Мне так страшно умирать… одному… – он протянул к ней руку, и княжна вымучено кивнула и подала ему свою.
Страшный жар обжег ей пальцы. Мальчишка вдруг начал осыпаться тлеющей золой, чей жар был нестерпимым и оседал пеплом на ее волосах. Но Юля обрадовалась, мгновенно позабыв о Поварёнке. Ее измученное кошмаром сознание помнило и принимало только одно – “Маковей” будет ярко гореть в ночи, освещая путь Анжи… Она сбежала от него, но непременно дождется любимого… Будет ждать столько, сколько потребуется. Хоть целую вечность…
Глава 20, в которой кому-то прищемят хвост
Антон жадно вглядывался в пустые лица шлюх, пытаясь поймать хоть один живой взгляд.
– Мне вон ту светленькую. И еще эту грудастую.
Девица из столичного борделя “Храм наслаждений” фальшиво улыбнулась новому клиенту и привычным жестом поправила свои сокровища. Соблазненная блеском золота в кошельке Дылды, маман Жермен угодливо поклонилась и кивнула служанке проводить дорогого гостя.
