Текст книги "Невеста для Поваренка (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Капитан прикрыл глаза, пытаясь поймать ускользающие от сознания мелочи, которые тревожили и никак не складывались в цельную картину. Никаких побрякушек на девчонке… Жадность или ревность юнца? Изуродованные пальцы Леха… От краски? Странное недомогание Джека… Симулирует? Непривычные очертания деревянного фрегата и его тяжесть в руке… Малсар чудачит? А для продажи опиума слишком мало… Или Энрику вез для себя? И так яростно отпирался… Может, ему действительно подбросили? Но кто? Кинтаро чудилось, что еще чуть-чуть, и он поймает ветер озарения в этом зыбком штиле версий, но… Шум за дверью спутал все мысли.
Капитан неохотно поднялся, мельком взглянув на вздыбленный загривок Ирису, обнажил клинок и осторожно отворил дверь…
… Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник мрачный Анжи. Княжна торопливо спрятала почти законченный рисунок под подушку, но сказать что-либо не успела. Юноша в два шага оказался возле нее, схватил за руку и рывком поставил на ноги.
– Что ты делаешь? Пусти! Куда ты меня тащишь?
– А я тебя предупреждал! – зло огрызнулся он, стягивая с постели одеяло, и у девушки упало сердце.
Он же не всерьез угрожал бесчестием? Или все-таки?.. Да нет, он не посмеет, он не такой! Княжна уперлась, а Анжи дернул ее к себе, почему-то выглянул в коридор и выругался.
– Ох ты ж, демон кошачий! Сколько их…
Он повернулся, набросил на нее одеяло и вдруг подхватил под колени, закинув себе на плечо. Юля захлебнулась собственным криком и нахлынувшими ужасными воспоминаниями, когда ее вот так же еще вчера… Только в этот раз ее некому будет спасать…
– Отпусти! Пожалуйста, не надо! Я больше не буду, правда… Отпусти! – она бессильно заколотила его по спине, зажмурившись, как в детстве, когда для изгнания чудовищ во мраке достаточно было просто закрыть глаза… Но ее продолжали нести.
– Прекрати дрыгать ногами, дура! – резкий окрик и шлепок по заднице.
Нет, нет, нет! Только не это! Она будет сопротивляться до последнего!
– Не хочу! – яростно дернулась княжна, а в следующий момент оказалась на ногах, прижатой к стене в коридоре. Над ней навис взбешенный и бледный Анжи.
– Чего ты не хочешь, идиотка?
– Пожалуйста, не надо… – умоляюще прошептала она, глядя ему в глаза.
– Ах, сама пойдешь? Ну вперед!
– Куда? – и тут княжна почувствовала, как что-то мягкое задело ее ногу. Она опустила взгляд и…
От ее истошного визга у юноши заложило уши. Княжна в одно мгновение повисла у него на шее, поджав ноги, умоляя и требуя одновременно:
– Забери меня! Куда угодно! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!..
И когда он грязно выругался и вновь взвалил ее на плечо, она лишь крепко-крепко зажмурилась, чтобы не видеть серые отвратительные морды, заполонившие коридор, зажала уши ладонями, чтобы не слышать цокот хищных коготков по полу, и даже перестала дышать, чтобы не думать, куда ее несет Серый Ангел, и куда бегут эти ужасные полчища крыс…
Казалось, палуба пришла в движение, рассеченная потоками бегущих крыс. Они целеустремленно выпрыскивали из самых неожиданных щелей, ловко балансировали на шпангоутах и канатах, добирались до фальшборта и… прыгали вниз. Усилием воли капитан заставил себя отвести взгляд от этого завораживающего зрелища и обратиться к запыхавшемуся плотнику Малсару.
– Каптайн, в трюме небольшая течь. Сейчас займусь. Но крысы… Они не из-за этого.
– Я знаю, – угрюмо ответил Гектор и запрокинул голову, вглядываясь в безмолвное ночное небо.
Полный штиль. Ни малейшего дуновения ветра. Или это затишье перед бурей, или…
– Где шлюпка, капитан? – раздался голос юнца.
Анджей был взъерошенным, обозленным и готовым драться за место в спасательной шлюпке с оружием в руках. На девчонке не было лица, она жмурилась и еле стояла на ногах, укутанная одеялом и поддерживаемая спутником.
– Где шлюпка? – повторил он, а Дылда демонстративно потянулся к оружию.
– В ней нет необходимости, – спокойно ответил капитан. – Мы слишком далеко от земли, чтобы…
– Хватит! – рявкнул юнец. – Хватит нас дурить! Крысы чуют землю! Они не станут прыгать в открытое море на верную погибель!
– А ты так много знаешь о крысах, мальчик?
– Дылда! – Анджею надоело спорить, и он вздумал решить вопрос силой.
– Мы в открытом море, – раздраженно ответил капитан. – Можешь верить, можешь нет. Шлюпку я не дам, потому что это бессмысленно…
Девчонка всхлипнула и приоткрыла глаза, и Гектор кивнул на нее.
– Не веришь мне, так спроси у своей милой. Она ведь кажется в звездах разбирается? Пусть поможет шкиперу, он как раз пытается определить наше местоположение, – капитан махнул рукой на старика Костакиса, который силился поймать в моряцкое кольцо Северную звезду.
На лице Анджея мелькнула тень сомнения, но он упрямо встряхнул головой.
– Крысы не побегут просто так. Они чуют беду. Течь в трюме, надвигающийся шторм или…
– Или он, – тихо подсказал Гектор, и мальчишка вздрогнул. – Ты ведь и сам это уже понял. А от проклятого Поварёнка на шлюпке не убежать…
– Демон раздери! – Анджей оставил девушку и шагнул к нему. – Капитан, если вы знали, то почему не уничтожили карту? Вы же уже раз были на краю! Так почему?..
Гектор и сам не мог ответить на этот вопрос. Впрочем, сожги он карту и в самом деле, его люди бы не поняли такого решения. Золото действительно меняет людей… превращает в крыс быстрее любого Поварёнка… Смутная догадка забрезжила на краю сознания.
– В той припевке… там же тоже было что-то про крыс? – нахмурился капитан. – Я не помню все ее куплеты, но…
– Трюм с крысами… – кивнул головой юноша. – У витальеров это было любимой забавой…
– Можно подумать, ты знаешь, как было у северных пиратов, – недоверчиво хмыкнул Кинтаро.
– Почувствовал на собственной шкуре, – огрызнулся Анджей, и его лицо исказилось болью. – Только по мне уж лучше трюм с крысами, чем эти ублюдки… А вы, капитан, учтите, что и витальерам Цветочек оказалась не по зубам. А их капитан плохо кончил даже по меркам пиратов!.. И если вы вздумаете оставить нас на произвол судьбы, то она вас!..
– Ты уж ври, да не завирайся, – оборвал наглеца Кинтаро. – Любая девка на корабле витальеров быстро бы…
– Цветочек – женщина? – вдруг очнулась Юля и возмущенно уставилась на юношу. Тот попытался отмахнуться от нее, но она топнула ногой и требовательно повторила. – Кто она тебе? Отвечай!
– Сорок третья параллель и примерно тридцать градусов восточной долготы, плюс-минус пару градусов, – прокряхтел шкипер, подходя к ним и обрывая перепалку юной пары на самом интересном месте, потому что капитан тоже был не против послушать, кем же сопляку приходится бешеная наемница. – Суставы ломит, стар я уже для таких подвигов…
– Сорок третья… – капитан горько улыбнулся. – Ну что, милые мои, вы помните острова в Южном море на сорок третьей параллели?
– Солнечный берег на запад, – не моргнув глазом, ответила девчонка. – И земля Окорчемской провинции на восток. Островов нет. Кто такая Цветочек?
– Вот и я о том же. Мы в открытом море, сынок, даже твоя красавица это подтвердила…
– Тем хуже… для всех нас, – потемнел лицом Анджей.
Одна из крыс, прыгающих по канатам, сорвалась и упала прямо на плечо девчонке. От ее дикого визга заломило зубы. Мальчишка поморщился, схватил перепуганного грызуна за хвост и вышвырнул за борт.
– Да все, прекрати орать! – он протянул руку к девчонке, чтобы увести ее, но Юля отшатнулась.
– Вымой руки! Немедленно!
– Чего-о? – оторопел тот.
– Я не позволю! Ты не прикоснешься ко мне этими руками! После того, как брал эту гадость!
– Пфф, – фыркнул юноша. – Больно надо – прикасаться ко всяким…
Глядя, как потемнела лицом девушка, как грозно сдвинула брови и напустилась на несчастного, капитан отстраненно подумал, что он, кажется, поторопился ее жалеть. По крайней мере, в ближайшие полчаса ее жениху точно не позавидуешь… Впрочем, если на горизонте появится Поварёнок, то никому из них не поздоровится.
Глава 10, в которой княжна пускается во все тяжкие
Терпение Антона не было безграничным и, в конце концов, лопнуло. Он схватил княжну за шкирку и поволок обратно в каюту, оставив Дылду сторожить. Надо было хоть немного поспать, чтобы набраться сил перед нелегкими испытаниями. А в том, что они предстоят в самое ближайшее время, юноша даже не сомневался.
– Пусти меня! – полузадушенно потребовала девчонка, и он с облегчением втолкнул ее в каюту и захлопнул дверь.
– Где она? – Антон двинулся к кровати, вспомнив, как княжна прятала что-то под подушку, когда он зашел. – Где клятая карта?!?
Невзирая на протесты, он разворошил постель и выгреб листок.
– Отдай! – Юля повисла у него на руке. – Не смей его рвать!
Он оттолкнул ее, и девчонка выкрикнула:
– Она все равно у меня в голове! А там!.. Твой портрет!..
С запоздалым удовлетворением Антон поднес помятый листок к пламени свечи и наблюдал, как собственное лицо съеживается и рассыпается серым пеплом вместе с колдовскими контурами карты. Если бы у него только был оригинал!
Княжна забилась в угол кровати и смотрела на него с ненавистью.
– Что? Теперь мой черед? Ты будешь меня обесчеши… надругива… тьфу, насиловать?
– Перебьешься, – поморщился Антон. – У меня и без тебя рука болит…
С девушки моментально слетела глупая гневливость.
– Боже, я и забыла… Перевязка! – вскочила она на ноги.
– Не надо, – юноша уже добрался до заветного сундука и с наслаждением растянулся на нем во весь рост, баюкая раненную руку.
– Надо! – решительно заявила Юля и направилась к беспомощной жертве.
Все попытки избавиться от княжны не принесли успеха. Она была настолько уверена в собственной правоте, что ничего не захотела слушать. А юноша слишком устал, чтобы спорить. Дело было даже не в боли. Антон мог стерпеть и худшую муку, но было совершенно невыносимо видеть Юлю. Девчонка раздражала его все больше. Она даже краснела от неловких прикосновений к его обнаженной груди не так, как обычно краснеют. Не пятнами или вспышками, о нет. Ее румянец проступал столь правильно и ровно на нежной коже лица, что Антону хотелось скрежетать зубами, плеваться, ругаться или… заставить ее покраснеть еще больше…
А меж тем, Юля пользовалась положением и продолжала допытывать его, кто такая Цветочек. Антон мужественно молчал, но княжна не оставляла попыток, перескакивая на другие темы и не забывая вернуться к главному вопросу, почти как заправский дознаватель, кружащий вокруг еретика и уговаривающий того сознаться.
– А эти шрамы? – она провела пальцем по его груди и тут же еще больше покраснела. – Ты правда побывал у северных пиратов?
– Да, – неосторожно вырвалось у Антона, о чем он тут же пожалел.
– Вместе с Цветочком? Да?
– Отстань!
– Кто она тебе?
– А чего тебя это так волнует, а?
– Хочу понять, почему ты отказался от сокровищ. Просто скажи… Она… твоя возлюбленная? – княжна закусила губу и уставилась в пол.
– Нет.
– Правда? – Юля вскинула на него взгляд, и в глубине ее глаз юноше почудилась изумрудная искорка радости. Он встряхнул головой, отгоняя наваждение.
– Правда. Иди уже спать. Если нам доведется повстречаться с Поварёнком, силы понадобятся.
Но он рано праздновал победу. Стоило ему задремать, как раздался визг. Княжна уверяла, что под кроватью шуршит крыса. Антон, ругаясь на чем свет стоит, заглянул под кровать и ничего не обнаружил. Но Юля не успокоилась. Когда она в третий или четвертый раз завопила от ужаса, утверждая, что крыса пытается на нее напасть, и требуя, чтобы Антон ее изловил и прогнал, у юноши сдали нервы. Он раздраженно сгреб в охапку тряпье, служившее ему постелью, и направился к Юле.
– Что ты делаешь? – дрожащим голосом спросила она.
– Я буду здесь спать! – огрызнулся он, нагло устраиваясь на удивительно мягкой после сундука койке. – А ты… можешь валить туда, где нет крыс!
– Так нельзя! Это неправильно! Ты не можешь спать в моей кровати! Слышишь? Уходи!
Она робко потыкала его пальцем в плечо, чем разозлила еще больше. Антон обернулся к ней и заявил:
– Это не я, это ты в моей кровати! И вообще, отдай! – он выхватил из-под локтя оторопевшей девушки подушку и подложил себе под голову.
– Ну я же не могу… – всхлипнула Юля. – Я не могу никуда уйти!.. Как ты не понимаешь!.. Она только и ждет, что я… Ждет, чтобы тут же впиться мне в пятку!.. Ну пожалуйста!
Антон повернулся на бок, дернул на себя одеяло и положил подушку на голову, чтобы не слышать причитаний княжны. Та продолжала сидеть и поминутно вздрагивать, а потом потрогала его за плечо и попыталась сдвинуть подушку.
– Она ведь может сюда запрыгнуть! А ты с краю! Она же тебя укусит!
– Пусть кусает, я сплю! – повел он плечом.
– Разве тебе не страшно? Она же мерзкая и заразная!
– Я сплю! Отстань!
– Но как же… Вот! Опять! Ты слышал? – с этими словами Юля подскочила на кровати и вдруг прильнула к нему, крепко обняв в нелепой попытке укрыться от воображаемой угрозы.
У Антона остановилось сердце, а после пустилось в бешеную пляску. Он нащупал у себя на груди руку княжны и попытался ее отцепить, а потом накрыл ее своей ладонью и сжал.
– Спи, пожалуйста, – прошептал он, чувствуя волнующую близость девичьего тела и горячее дыхание у себя за спиной. – Все крысы давно ушли.
– Эта осталась…
– Тогда я ее поймаю. Пусть только посмеет подобраться к тебе…
– Как ты не понимаешь!.. Я не хочу, чтобы она тебя укусила!..
– Я сам кого угодно загрызу… Спи. Я сберегу твой сон…
Юля уткнулась носом в спину юноши и затаила дыхание. Шорох… скрип… противный писк… цокот коготков по полу… Острые зубы и голый скользкий хвост… Детские ночные кошмары ожили. Это она! Крошеедка! Она пришла за ней, потому что княжна плохо себя вела… А мамы рядом уже нет… и никогда больше не будет… Когда маленькая Юля просыпалась с криками посреди ночи, к ней всегда приходила мама, гладила по голове и успокаивала, говоря, что Крошеедки нет, что это глупая выдумка недалекой кормилицы, а потом ложилась рядом и пела дочке колыбельную. Хотя девочка твердо знала, что Крошеедка караулит ее в темноте под кроватью, но она верила, что при маме крыса не осмелится напасть. Глотая слезы, княжна тихонько запела знакомые с детства слова, отгоняющие ночные страхи… И тут Анжи повернулся к Юле, подтянул к себе, укрыл одеялом, подсунул ей подушку под голову и крепко обнял, шепнув на ухо:
– Спи спокойно, я не дам тебя в обиду…
И девушка послушно закрыла глаза, зарываясь с головой под одеяло, подальше от жутких чудовищ в ночи и поближе к теплу Серого Ангела. Крошеедка не посмеет напасть, пока он рядом…
Тусклая предрассветная мгла была столь тихой и вязкой, что непонятно, что могло разбудить Антона. Он открыл глаза, все еще пребывая в сладкой утренней дреме, но уже будучи беспокойным от неясного ощущения надвигающейся опасности. Голова Юли покоилась у него на плече, и на одно страшное мгновение юноше представилось, что вчера он взял девушку силой. Но выражение ее лица было таким умиротворенным и чистым, что Антон тут же все вспомнил. Должно быть, он неловко пошевелился или вздохнул, потому что княжна улыбнулась во сне и что-то пробормотала. Юноша выпростал руку в отчаянном желании погладить девушку по голове, но не решился потревожить ее сон. Господи, зачем Хриз все это затеяла? Неужели вояг Густав станет мужем Юли? Как можно отдать ее этому ублюдку? Антон сходил с ума от одной мысли об этом…
И тут Юля открыла глаза, приподняла голову и доверчиво ему улыбнулась. На ее щеке розовел след от шва на его рубашке.
– Я все равно нарисую твой портрет… еще лучше, чем был… – сонно сообщила она и коснулась пальцем его переносицы, очерчивая профиль носа.
От этого нежного касания Антон застыл, с ужасом чувствуя, как кровь приливает совсем не туда, куда надо, словно в насмешку, как в той похабной припевке. И тонкое одеяло ничего не скроет от взора княжны, и тогда она поймет, о каком взмывшем парусе толковал капитан, скаля зубы и подмигивая, с утреца пораньше… Демон! Он перехватил Юлю за волосы и подтянул ее ближе к себе.
– Совсем страх потеряла? – выдохнул он ей в лицо, одновременно пытаясь свободной рукой нащупать край одеяла и прикрыться плотнее.
– Но почему? – обиженно спросила княжна, не пытаясь освободиться. – Я нарисую тебя красивым, и даже твой неправильный нос…
– Отстань от моего носа! – но Антон так и не нашел в себе сил отпустить девушку, замерев в опасной близости от ее губ.
– Ты весь какой-то неправильный. Я никак не могу тебя понять… то ли ты целуешь, то ли…
Антон еще крепче стиснул в кулаке ее волосы, уже собираясь пуститься во все тяжкие и поцеловать так, чтобы она… Но дверь распахнулась, и на пороге возник мрачный Дылда. И по тому, что он не отпустил пошлой шуточки в сторону обжимающихся, юноша понял, что дело плохо.
– Что случилось? – спросил он, отодвигая девушку в сторону и садясь на кровати.
– Шкипера повесили.
Глава 11, в которой девочка кричит “Крыса!”, но ей не верят
Утренний туман был очень плотным и физически ощущаемым. Он давил на виски и на глаза, сжимал горло тухлой сыростью и укутывал корабль похоронным саваном. И в этой страшной оглушающей тишине особенно отчетливо слышался скрип корабельного каната, перекинутого
через рею, на котором покачивался посиневший шкипер с вываленным языком. Его лицо было искажено предсмертной мукой, и капитан невольно сотворил в воздухе святой символ.
– Господи Единый, прими его душу… – капитан дал отмашку Яну и Педро, и те взялись за фал, чтобы спустить тело несчастного.
Тихий вскрик за спиной Кинтаро обнаружил новоприбывших на палубу. Девчонка расширенными от ужаса глазами смотрела на мертвого старика, зажав себе рот ладонью. Капитан осуждающе покачал головой.
– Ты бы увел отсюда свою милую, Анджей. Это не то зрелище, которое ей стоит видеть…
– Я останусь с ним, – дрожащим голосом заявила девушка. – За что? Почему его повесили? Что он сделал?
– На всякий случай скажу сразу, капитан, что мы из каюты не выходили, – мрачно сообщил юнец, прижимая к себе Юлю и отворачивая ее от мертвого тела.
– Дылда, подойди и взгляни… – коротко попросил Кинтаро. – Что скажешь?
Капитан отвернул воротник на теле шкипера, обнажив багровый след от каната. Дылда присел рядом на корточки и со знанием дела быстро осмотрел убитого.
– Задушен канатом. Сопротивлялся, ногти обломаны, – головорез взял в руки канат и покрутил его, словно прикидывая. – У душегуба сильные руки. Подними его.
Капитан с помощью матроса поставили убитого на ноги, удерживая с двух сторон, а Дылда подошел сзади и накинул тому на шею канат, примериваясь и так, и сяк.
– Убийца одного с ним роста, след ровный, без задирания или утягивания…
– Когда убили?
– Дык, а я откуда знаю, – пожал плечами головорез. – На морозе тело быстро остыло.
– Разве в Гильдии не учат определять время смерти с точностью до часа? – раздраженно осведомился Кинтаро. – Хватит уже строить из себя целку!..
Дылда покосился в сторону девушки, тяжело вздохнул и кивнул.
– Ну ладно, как скажешь.
Он огляделся вокруг в поисках подходящего инструмента, но за неимением лучшего, вытащил из сложенной парусины тонкий поддерживающий прут и вернулся к телу. Опустился рядом с убитым на колени, задрал на нем рубашку, профессионально прощупал живот и вдруг… резким уверенным движением проткнул печень.
– Господи! – вскрикнула Юля.
– Не смотри, я сказал!
– Что же он делает? Зачем? – не успокаивалась девушка, все равно изворачиваясь и подглядывая за происходящим.
Но Дылда прекрасно знал, что делал. Он вытащил прут, принюхался к темной крови на нем, потом лизнул и посмаковал ее на языке, чем вызвал даже у капитана легкий рвотный позыв.
– Теплая и густая. Убили два часа назад, – уверенно изрек Дылда и сплюнул кровью. – И странный вкус… Чем он баловался?
Капитан нахмурился.
– Табак он курил. Любил подымить, когда плохо спалось. Он и на палубу в такую рань наверняка вышел, чтобы покурить трубку.
– Ну не знаю, капитан, тебе оно, конечно, виднее, но от табака совсем другой привкус…
Дылда склонился над лицом убитого и принюхался, словно ищейка.
– Опиум. Точно, опиум.
– Костакис и опиум? – недоверчиво переспросил капитан. – А не придумываешь ли ты, чтобы себя выгородить?
Головорез разогнулся, отряхивая колени, и равнодушно пожал плечами.
– Капитан, мне этих двоих, – кивнул он на парочку, – кровь из носу, но в Ичмелек надо доставить, кумекаешь? Иначе меня госпожа, ну дык, Цветочек, живьем сожрет и не подавится. А тобой закусит, уж поверь.
– Ночью умер один из такелажников, – глухо сказал Кинтаро. – Молодой парнишка, Джек Сантилья. А второй всю ночь промаялся с животом и уже не встает… Кто-то убивает моих людей. Одного за другим. Какое мне дело до Цветочка?
– Пошли, поглядим на твоего покойничка, – скривился Дылда. – Он тоже животом маялся?
Капитан отстраненно наблюдал за действиями головореза, не переставая размышлять. Неужели старик Костакис курил опиум? Его мучили боли в суставах, а опиум хорошо утолял телесные страдания. Капитан и сам частенько подмечал перепады настроения у шкипера, только и подумать не мог о таком… А как же опиум, найденный у боцмана? Неужели Костакис подбросил? Кинтаро нахмурился, припоминая, что именно шкипер нашел табакерку, в которой вместо табака обнаружилась опиумная настойка. Хотел подставить Энрику? Но зачем? Боцман сидел под замком, а значит при всем желании не мог отомстить и убить старика. Кинтаро охватило глухое отчаяние. Его команда редела, и весь ужас заключался в том, что теперь ему некому было довериться.
– Траванули его, – наконец вынес вердикт Дылда. – Крысиным ядом.
Капитан перевел взгляд на отвернувшегося к стене и тихо стонущего Леха, подошел к нему и развернул того. На лбу несчастного блестели капли пота, а щека опухла.
– Что вы ели или пили? Вспоминай.
– То же, что и все… – заскрежетал зубами от боли Лех. – Ох… Он же… похлебку… раздавал… – изувеченный, точно обглоданный, палец указал на Дылду.
Головорез подвизался кашеварить на камбузе вместо погибшего Влада и имел все возможности для того, чтобы незаметно подсыпать яд. Шкипер и так подозревал Дылду, а если предположить, что обвинил его напрямую, потребовал клятую карту, то головорез мог и задушить Костакиса… Демон! А зачем травить такелажников? Ну нет в этом смысла…
– Леху промыть желудок, – кивнул он матросам и направился в трюм, где под замком томился боцман.
– Что, капитан, – зло сплюнул на пол Энрику, привалившись к тюку с табаком, – совсем худо стало?
– Убили шкипера, – кивнул Кинтаро. – Но ты этого сделать не мог.
– Туда этому старому пердуну и дорога, – огрызнулся боцман, но по легкой растерянности на его лице капитан понял, что известие Энрику ошеломило.
– А еще ночью скончался Джек. Отравили.
– ЧТО? – взвился боцман и схватил не ожидавшего такой реакции капитана за грудки. – Как? Кто?!?
– Полагаю, тот, кто убил всех остальных… Кто он тебе? Кем тебе приходился Джек? Ты так за него просил…
Энрику вдруг сник, как-то потух и безжизненным голосом ответил, уставившись в пустоту:
– Та шлюшка Рози из Керекеша. Может, помнишь ее, капитан? Рыжая красотка, грудастая… Я долго за ней волочился, все золото спустил… А Джек – ее сын. Она написала, что и мой. Он и в самом деле похож на меня… Ведь правда похож, скажи? Был похож… Господи!
Боцман с размаху заехал кулаком по тюку, и тот просыпался табачным листом на пол.
– Это все твой дружок, Дылда! Это он убил моего Джека! – напустился он на капитана.
– Погоди, Энрику. Опиум у тебя каюте чей? Ответь честно. Сейчас не до игр.
– Не мой! Подкинули! Этот громила и подкинул!
– Этот громила только что при осмотре шкипера заявил, что тот употреблял опиум.
– Что? – оторопел боцман. – Костакис?
– Думаю, из-за больных суставов подсел. А раз так, значит, опиум тебе подкинул он, чтобы самому не попасться при обыске.
– Старый хрыч! Все простить не мог!
– А ты? – Кинтаро пристально вглядывался в боцмана. – Ты ведь тоже зло затаил?
– Да ладно, капитан! – устало махнул рукой Энрику. – Чего уж вспоминать… Ты был в своем праве, пьянство в море до добра никогда не доводит… Это скорей Лех на тебя обиду затаил.
– Я бы и сам за ним вернулся, ты же знаешь. А неделька на безлюдном острове в компании бутылки рома хорошо мозги вправляет.
– Да уж…
– Помоги мне, Энрику. Мне надо найти того, кто убивает моих людей. Лех может стать следующим, если рвотное не поможет.
На боцмана это не произвело никакого впечатления. Он застыл в странном отупении чувств и мыслей, только пробормотал:
– Напиться хочу. Просто напиться. А ты сам ищи…
Отдать последние почести убитым собралась вся поредевшая команда. Юля посчитала, что непременно должна присутствовать, и никакие уговоры не помогли. Капитан произнес короткую заупокойную молитву, и княжна, как не крепилась, не смогла удержаться от слез.
– Не реви, милая, на берегу их все равно никто не ждет… А море, оно всем радо…
– Как же не ждет… – выдавила девушка. – Матрос такой молодой, а у шкипера остались дети и внуки…
– Не было у Костакиса никого.
– Как так? Он же мне все про дочек рассказывал. Их три – Фиона, Игнасия и Мария. А внуки…
– Выдумывал он, пока сам в это не поверил. Кость всю жизнь в море провел, так и не обзавелся семьей. Оттого на берегу задерживаться не любил… Все гнался за мечтой… – капитан погладил Ирису, сидевшую возле его ног.
Юля всхлипнула, но упрямо продолжала вглядываться в туманную даль, не желая запоминать лицо шкипера синим и страшным. Она будет помнить его веселым, добрым и таким же романтиком моря, как и она. Серая линия горизонта искривлялась и плыла перед глазами предательскими разводами. Но странная черная точка на горизонте не исчезла, даже когда княжна сморгнула и вытерла глаза платком. Юле вдруг почудилась… крыса… Большая крыса, которая прыгала к ней прямо по седым волнам, приближаясь все ближе и ближе…
– Там крыса! – закричала княжна, указывая пальцем. – Она гонится за нами!
– Юля, прекрати! – Анжи попытался унять девушку, но она вырвалась, дрожа от ужаса и не в силах отвести взгляда от растущего грязного пятна.
– Что там?
– Да глупости это все… Девичьи страхи, капитан, она всю ночь меня изводила, под кроватью ей тоже крысы чудились…
– Хм… Как же ты, милая моя, капитаном хотела стать, если крыс боишься? – капитан остановился рядом с Юлей, но ухмылка сползла с его лица. Загривок Ирису ощерился животным страхом. – Педро! На марс! Живо!
Покачивающийся от поминальных излияний боцман мигом протрезвел и подал капитану подзорную трубу.
– Почему мне никто не верит? Это крыса!
– Нет, это много хуже, – опустил трубу капитан, а марсовый уже кричал сверху:
– Это барк! Затопленный барк! Идет к нам полным ходом!
Глава 12, в которой Единый оказывается несколько глуховат
Не было ни малейшего дуновения ветерка. Серая поверхность моря была странно тиха и неподвижна, а затопленный барк без парусов и команды летел по ней, догоняя беспомощную шхуну. Людей на “Маковее” словно парализовало от ужаса перед неизбежным. Каждый понимал, кто заправляет на том корабле, и куда ушли все крысы…
– Давай сюда клетку, – обреченно приказал капитан.
Матрос Ян метнулся в кают-компанию и вернулся с жертвенной крысой. Клетка полетела в воду, и несчастный грызун заметался в попытках спастись. Примерно также метался разум капитана в отчаянных попытках найти способ спасения, которого не было. Поварёнок пришел за своим… Отдать ему карту? Уничтожить ее? Ветра нет, а значит, нет и надежды…
Антон развернул княжну к себе, не сводя взора с приближающегося барка.
– Это он? Поварёнок? – спросила Юля, заглядывая в лицо юноши.
– Да…
Почему проклятое колдовство настигло его даже посреди моря? И почему из-за него должна погибнуть княжна? Страшно погибнуть, а может и вовсе превратиться в нечто нечеловеческое… Антон вытащил кинжал и сжал его рукоять. Он не отдаст ее на поругание крысиному колдуну. Он должен это сделать… Его сердце останавливалось при виде испуганной прозелени глаз и дрожащих в тщетной молитве губ. Пусть лучше она умрет от его руки, чем станет игрушкой Поварёнка. Но Антон все малодушно мешкал и мешкал… Юля нашарила у него на груди цепочку со святым символом и крепко сжала оберег в ладони. Она молилась Единому и всем заступникам, как будто это могло помочь. Юноша горько улыбнулся и решился. Хотя бы перед лицом смерти он осмелится признаться и поцеловать ее, а уж потом… Он привлек девушку ближе и шепнул, обрывая ее на полуслове:
– Я люблю тебя, – и коснулся нежных губ.
Антон ожидал пощечины, гневно сомкнутого рта, попыток освободиться, чего угодно, но только не того, что княжна продолжит упрямо шептать молитву. Опьяненный этим тихим согласием, он ловил слова с мягких теплых губ, пока хватало дыхания. А когда оно закончилось, он оборвал поцелуй и отважился взглянуть ей в глаза, страшась презрения в них больше, чем темнеющего на горизонте барка. Но в зеленых глазах плескалась смесь испуга, удивления и надежды. Не сводя с него взора, Юля судорожно глотнула воздух, чтобы закончить молитву:
– … Боже Единый, спаси и сохрани нас…
И вздрогнула от глухого трепета парусов, которые вдруг наполнились ветром. Казалось, он пришел из ниоткуда и дул в никуда. Корабль накренился под натиском взметнувшихся волн, а юноша разжал руку и выпустил кинжал…
– Кысей был прав… – выдохнула княжна, счастливо улыбаясь. – Надо просто верить, и Единый обязательно услышит твою молитву…
На корабле все пришло в лихорадочное движение, причиненное вновь обретенной надеждой. Капитан быстро отдал приказы разворачивать парус и ловить полный ветер, неважно, куда он дует. Главное – оторваться от черного силуэта корабля, который и вправду чем-то напоминал крысиный.
Тихая гладь раскололась волнением. Морские валы были беспорядочны, они прыгали, бились, взметались к самым облакам. Шхуну вдруг начало разворачивать. У капитана упало сердце. Страшная догадка поразила его. Необычный штиль доселе был всего лишь затишьем в сердце урагана. И теперь их выкидывало из этого островка спокойствия, унося от проклятого Поварёнка навстречу новым испытаниям. Но уж лучше погибнуть в шторме, чем попасть в бездну крысиного колдовства.
– Это ураган! – крикнул он. – Держать парус!
Концы мачт осветились бледно-голубым ореолом, лениво стекающим на палубу. Огни святого Луки всегда предвещали грозу, однако считались добрым предзнаменованием. Капитан никогда особенно не верил в милость Единого, однако сейчас ему оставалось полагаться только на нее. Шерсть кошки встала дыбом, и Кинтаро крикнул Анджею, который силком тащил свою красотку прочь с палубы и подальше от опасно опрокидываемых на корабль волн:
– Забери Ириску! Запри ее, она боится грозы! Дылда, не стой! Помоги с канатами! Педро, прочь с марса! Ян, давай за брамсель!
Не ожидавшая такой наглости, Ирису зашипела и попыталась когтями вцепиться в палубу, но ее грубо схватили за ошейник и потащили. Вместе с ней за шкирку тащили и человеческую самку, которая тоже упиралась, но ее ногти были не в пример кошачьим слабыми и бесполезными. Ирису исхитрилась цапнуть смельчака за запястье, но он не обратил на это внимания, втолкнув обеих в каюту и защелкнув замок. В комнате воняло крысиным духом. Отдаленные раскаты грома, слышимые только чуткими кошачьими ушами, беспокоили Ирису, а кожу неприятно раздражали злые уколы грозовых искр, запутавшихся в шерсти. Кошка была напугана и не находила себе места, а потому лишь зашипела и забила хвостом, когда девчонка вдруг обхватила ее за шею и начала гладить.
