Текст книги "Отдайся за Миллион (СИ)"
Автор книги: Маргарита Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 31
– Так даже лучше. Узнаете мнение непосредственно от самого заказчика, что очень кстати. Экономия времени, как и действий.
– Ну, да. Спасибо, Кирилл Викторович.
Рассматриваю себя в лифте, невольно оцениваю внешний вид.
Серые брюки, белая блузка с рукавами фонарик. Волосы распущены, гвоздики в ушах вроде скромно, ну и на офисный стиль тянет. По инерции застегиваю пуговицы до ворота, так намного лучше.
Как и в прошлый раз приемная пустует. Мгновенно не по себе становится. Между тем направляюсь к черным вратам. Адовые, так обозначила их прежде. Во избежания конфуза, тихо стучусь.
– Да, входи.
– Здравствуйте, господин Измайлов. Я с конечным результатом по рекламе пришла, – заявляю официальным тоном с порога. Кабинет встречает полумраком, лишь настольная лампа освещает силуэт мужчины. По-хозяйски витает острый аромат, раздражая слизистую.
– Здравствуй, – доносятся с присущими ему стальными нотами. Сейчас он само олицетворение металла – бездушный, жесткий, смертоносный. И то, как разминает левой кистью эспандер, лишь усиливает эффект жесткости и силы. – У меня мало времени. Показывай, что хотела, – кидает в нетерпении. Не знаю, что именно, а возможно все в купе неприятно отдает изнутри. Улавливаю, что мне целенаправленно грубят. Обосабливаюсь. От всего. Это работа, где я мотивирована на успех и преследую свои помыслы. Потерпим.
– Да. Да, конечно. Мне потребуется ноутбук или компьютер. Я могу ими воспользоваться? – вновь горло першит. Я уверенная в себе женщина и умею держать лицо. Но в очередной раз со мной творится черте что, явно не подвластное мне. Совсем необъяснимое.
– Прошу, – указывает ладонью на личный компьютер. Черт. Техника установлена на его рабочем столе, напротив самого Измайлова. – Повторяю, у меня мало времени, – замечает мое смятение. Прекращает разрабатывать руку, откладывая резиновое кольцо.
– Извините, – тушуюсь, каблуки с трудом держат равновесие. Но я продолжаю двигаться, как по хрупкому льду, точно на расстрел. Хотя, так и есть. Прожигающая тьма как отдельная пуля, прошибает насквозь, а затем резьбой в обратную сторону раскурочивает отверстие. Он не соизволил встать, дабы уступить место. И уж тем более не отодвигает кресла предоставляя доступ к проходу. Тупо продолжает сидеть. Ладно. Как бы то ни было, изымаю флешку из сумки, оказываюсь в метре от мужчины. – Позволите?
– Я жду, – локтями опирается об подлокотники кресла. Соприкасается пальцами между собой, прикладывая указательные к губам. Лицо беспристрастно. Надо ускориться, что и делаю. Сосредотачиваюсь на манипуляциях, необходимых для воспроизведения записи. Мне требуется мышка, которая расположена с левой стороны стола. Выходит он левша. Да какая разница? Ощущаю полный конфуз. А сидящий позади Измайлов его усугубляет. Надо ли говорить, что мое тело будто в бурлящем котле вариться. Кровь вскипает, словно живые мураши бегают под кожей. Удручает присутствием. Страшно. До дрожи в коленях.
– Можно? – Прошу подать предмет.
– Конечно, – изваянием восседает. Не двигается. Ждет моих действий. Ясно. Человек не нацелен помогать. Я справлюсь. Тянусь за мышкой через него. Доносится выдох мужчины. Шумный. Глубокий. Скрип кресла за собой.
– Файл готов. Можете смотреть, – отхожу назад, из расчета открыть доступ к просмотру видео.
Мена подбрасывает.
Бьет тысячами вольт, от которых сыплются искры, когда лопатками упираюсь в литую грудь.
От всплеска тока, что пронзает разрядами и пульсации каждой болевой точки. Отчего мышцы начинают болеть.
А горький парфюм, который не позволяла себе вдыхать, залетает в легкие, выжигая органы.
Ощущения настолько обостренные, что мне в своем теле тесно.
Стремительный захват затылка не дает сориентироваться, и поэтому через секунды грудями вжата в панорамное стекло.
Я чувствую порывистое и горячее дыхание у виска, ожоги на спине от мощности мужского тела.
Я слышу его хриплое:
– С*КА.
И этим все сказано.
Я парализована от интенсивности кульбита в ребрах. От испуга, что овладевает моментально, от накаленной атмосферы.
Цепенею от мимолетной радости, что проскальзывает внутри. И вновь стою от шага у обрыва, только на этот раз боюсь, падение все же состоится.
Он ничего не говорит. Только бескомпромиссные действия. Пальцами крепко впивается в горло, склоняю голову вниз от давления.
Отчего накрывает безумием, когда Измайлов яростно накидывается на оголённый изгиб шеи. Кусает кожу с лютой силой, что на мгновение кажется, он выдерет клок мяса.
Задыхаюсь, когда пятерней накрывает грудь стискивая безжалостно, а другой зацепив подбородок разворачивает к себе. Ловлю его профиль, и очередной раз убеждаюсь, насколько он красивый. Грубая. Мрачная. Красота самого дьявола.
Сглатываю, встретив иссиня-черный взгляд. Там нет дна. Нет той конечной точки падения. Только животное возбуждение. Преисполненный жгучей похоти. И бесконечности.
Внутри плющит гремучим миксом адреналина и бета эндорфина. Тот самый опиат, действующий наркотиком, а иначе можно захлебнуться от переизбытка эмоций.
Словно парю над землей, только без страховки парашюта. Меня всю трясет.
Я не могу возмутиться, или закричать, так как жесткие губы Измайлова обрушиваются на мои дрожащие. И стон, что синхронно издаем, увеличивает пульс в висках.
Меня уносит от требовательного языка, от вкуса которым он делиться. Пьянящий. Вкус настоящего мужчины, которому нет равных.
Это больно и сладко одновременно.
Он сносит установленные запреты вдавливая меня в бедра с окостеневшей эрекцией. Целует и жрет, не давая выдохнуть, толкает к столу, и я уже сижу на поверхности. Вклинивается между ног, вжимается по максимуму, словно раскаленный металл растекается по половым губам и меня простреливает. Вдоль и поперек. Хочу большего. Ощутить внутри себя, прочувствовать каждую вену его члена. Я наверное буду полыхать в аду. Хотя нет, я сейчас в личной преисподней Измайлова.
Бешеный натиск языка в полости рта буквально расщепляет, я теряюсь, отключается восприятие яви.
И разорванная блузка не приводит в чувство. А освобожденная грудь мужчиной просится в его руки, и он не заставляет себя долго ждать.
Атакует полушария, сминает нетерпеливо, исключительно, для того чтобы прокрутить два соска единовременно.
– Ахх, – выдыхаю в огне. От цепкой хватки в глазах темнеет.
Оставляя губы в покое, Измайлов скользит устами по разряжённому телу, покрывает поцелуями, выводит маршрут к оголённым ореолам. И словно издеваясь алчно всасывает горошины, дует слегка, и по новой обсасывает.
Упираясь ладонями в стол, боюсь коснуться мышц, что являются воплощением гранита. Боюсь, что ладони не выдержат обжигающих мускул.
Он больше не кусает, не зверствует лишь легким касанием кончика языка оставляет влажные дорожки возвращаясь к скулам. Только от этого амплитуда тела в разы мощнее. Зашкаливает чрезмерно. Чувства на пределе.
– Великолепная, – хрипит мне в губы. И вновь сокрушает поцелуем. Глубоким и ненасытным. Разрывает языком зубы, щедро отравляя десна и неба.
Не отдаю отчета своим действия. Боже. Я сейчас сгорю. Мужские пальцы зарываются в волосы, мгновенно сжимая пряди на затылке, тем самым причиняя боль. Каменная грудь идет ходуном, будто преодолевает стометровку с препятствиями туда и обратно. Он напряжен. Буквально источает грех, стискивая ладонями ягодицы, вжимаясь меж ног, искушая внушительным достоинством.
Останавливает натиск поцелуя, но не отпускает губы, дышит рвано в рот.
– Хочу растерзать тебя членом. И *бать до потери пульса. Поехали в гостиницу, Аурика.
ГЛАВА 32
Сначала мне шарахнули по голове деревянным тараном, а затем в самый центр грудной клетки.
Вот именно такие идут ощущения.
Гостиница! Подтекст довольно прозрачный, мы взрослые люди. Что в принципе и следовало ожидать.
Однако настолько грязно и унизительно для меня звучит его предложение.
Где тотчас в памяти проигрываются слова Гамадрила:
«Когда охотник настигает добычу, трудно устоять. Тебе ли не знать, брат.»
Добыча.
Ассоциация лакомого куска мяса мне претит.
Еще тогда в ресторане оба продемонстрировали потребительское отношение к женщинам, где кроме ее промежности никакого интереса она не представляет.
А я без пяти минут распласталась капитулировав буквально.
Уверена, и номер всегда на такие случаи зарезервирован.
Начинает мутить. Мало того я примкнула к женам которым наставляют рога.
Так теперь и блудливой шлюхой на одноразовые потрахушки приглашают. Поздравляю Романова.
Мужчины. Похотливые кабели.
В голове мельтешат кадры, вот Степан тискает блондинку, смотрит с вожделением.
Бешеный Гамадрил чуть живьем не сожравший Нинель, и... ОН – истинный охотник живущий животными инстинктами.
И у каждого одно на уме – секс, власть, деньги. Отыметь любую, указанную пальцем в толпе и чем больше тем выше самомнение.
Но Измайлов хуже всех. Действует напролом. Спать с замужними женщинами для него не проблема.
И если более минуты назад огненные клубни меня фактически спалили до тла, то сейчас откидывает навзничь об толщу льда, а затем в морозную прорубь.
Отрезвляет моментально, кожа покрывается режущим инеем. Холод, в котором барахтаюсь затрудняет речь, лишь упираюсь ладонями в гранитные мышцы. Он сводит брови в непонимании, рассматривая пристально смольным взглядом и чернь похоти уходит на задний план.
– Что не так? – Не дает сдвинуться с места. Сохраняю молчание. Поспешно возвращаю бюстгальтер на место. Пытаюсь привести себя в порядок. Черт. Блузка испорчена. Заправляю остатки в пояс одежды. Широкая ладонь капканом ложиться на плечо, дергает на себя. – Что я такого сказал, Аурика? – Бросает нервозно.
– Всего вам доброго, господин Измайлов, – наконец говорю, справляясь с внутренней вибрацией. – Сообщите Николаю Петровичу окончательный ответ по ролику. Мне пора, – наши лица разделяют сантиметры, и я четко вижу мелкие морщинки прищуренных глаз, густые ресницы, мелкие частицы и каждую пору. Контуры лица не приемлют отказа, тем более вторичного, кривит рот, видимо задеваю самолюбие. И просто чувствую на подсознательном уровне.
– Ответь на поставленный вопрос, – требует металлическим тоном.
– Предложение не интересует. Вот и все, – титаническими усилиями держу зрительный контакт.
– Вот как? Так выдай свое, – проходится мрачно по вырезу, физически ощущаю клеймящий мрак.
– Я не смешиваю работу с похождениями по гостиницам, – на что мужчина неестественно усмехается. Согласна. Самой смешно от сказанного. Вознамерилась разграничить то, что успешно в пух и прах стерто собственноручно.
– Зачем ты все усложняешь, Аурика? – все же увеличивает дистанцию. Отступает на несколько шагов назад. Пользуюсь, моментом оттолкнувшись от стола ухожу на безопасное расстояние.
– А как надо? Чтобы легко и просто?
– Когда все очевидно, то почему бы и нет, – теперь слова бьют в солнечное сплетение. Принимает напряженную позу, прячет ладони в карманы брюк. От мужчины пропитанной похотью следа не остается. Маска циника приходит на смену. – Одно другому не мешает, – добавляет сверху, отчего прикатывает мерзость.
– Я больше не желаю к данной теме возвращаться, господин Измайлов. Все сказано в прошлый раз. Прекратите, пожалуйста, выдавать того чего нет. Очевидно, – ставлю ударение. —Вы находитесь в глубоком заблуждение. Что сейчас произошло, большая ошибка и подобного не повторится, – пока храбро отстаиваю свою позицию, меня уничтожают тьмой. И я упорно верю своим высказываниям, так как ни под каким предлогом не намерена встречаться с человеком.
– Уверенна?
– Безусловно. Дайте мне спокойно доработать и закончить рекламную компанию.
– Свободна, – швыряет холодно и до отвращения жестоко. Чувствую себя, его секретаршей, которую норовили использовать в качестве тренажера. Точнее для снятия стресса.
– До свидания, – стараюсь держать лицо, придерживаться взрослой позиции. Уже у выхода бросает коротко.
– Стой.
Боже очередной раунд я не в силах выдержать.
– Слушаю, – держусь за ручку, срастаюсь с металлом.
Тыкнув по гаджету, ждет ответа абонента.
– Марк, подгони машину к черном входу. Да, прямо сейчас, – отключается. Пересекает пространство ленивой поступью, играет мускулами, грацией адского создателя. Что он задумал сложно понять. Но и, наверное, неважно. – Пошли, – выходит передо мной. Проходим мимо приемной. Далее по пролету коридора и с противоположной стороны кабинета, оказывается еще одна дверь с выходом на лестничную площадку отличающейся от прежней. Нажатием кнопки вызывает лифт, – Внизу тебя ждет машина, водитель отвезёт тебя куда укажешь, – первым нарушает молчание. Скидывает синий пиджак, протягивает небрежным жестом.
– Я предыдущий не вернула, – игнорирую, скрестив руки перед собой.
– Оставь себе, – раздраженно кидает на плечи одежду некой подачкой. – Ну или передай через Романова, – с каким-то ехидством бросает напоминание. Тот самый намек моего статуса, отсутствия нравственности и семейных ценностей. Вопреки тому, что выдала отказ. —Прикройся. Но не стоит прикрываться благородством, выстави счет бухгалтерии за нанесенный ущерб, – окидывает фирменной темнотой, настолько подавляющий, что желудок подпрыгивает к горлу и вновь тошнота возвращается.
Освобождает помещение оставив последнее слово за собой.
ГЛАВА 33
Заявление на развод естественно не подала. Вернее, мой внешний вид поспособствовал этому.
Проклятье.
Нервно кусаю губы, заламывая пальцы.
Анализирую дичь. Оживляю сцену часом ранее. Меня охватывает новая порция мандража.
Что за чертовщина со мной творится? По какой причине так и тянет в ослепительное пекло, которое олицетворяет Измайлов?
Что со мной не так? Ведь инстинкты мне упорно горланят об угрозе и опасности.
Да, вроде противостояла мужчине. Но с каким трудом. Поддалась безумию за секунды, забыв обо всем и бросилась в пропасть.
Интенсивно растираю ладонями лицо прогоняя из памяти эротичные фрагменты, отчего моментально стягивает бедра спазмами и неудовлетворенностью.
Будучи дома, более часа рассматриваю костюмы, висевшие на плечиках.
И это далеко не акт благородства или особого расположения.
Бесспорно, все делается с умыслом.
Про симпатию уже говорить нечего. Банальная похоть, стандартная потребность безотказно получить все и сразу.
И пусть ему неизвестно о разногласиях в семье, предательстве и предстоящем разводе. Однако должна же соблюдаться мужская солидарность, некое табу, что проявлять открытый интерес к чужой жене недопустимо и бесчестно.
Между тем Измайлов действует с точностью до наоборот. Каждую встречу меня методично проверяют на прочность. Снова назойливое чувство распирает изнутри, что со мной играют.
Хватаюсь за голову, собираю волосы в хвост с силой оттягивая вниз.
Необходимо что-то предпринять. Как-то отвлечься от морока, что засасывает в трясину.
Звонок мобильного оживает нетерпеливо, мазнув по дисплею, откидываю аппарат на кровать.
Тупая боль слабым импульсом отдается в груди.
Когда в систему приходит сбой, первоочередно перемыкает источник, вышибая пробки. Свет отключается.
Чувства меркнут и учишься ориентироваться в темноте. Благодаря чему эмоции постепенно атрофированы.
Зазубренный нож в спину привнес свои плоды.
Аналогичное состояние в глубине души по отношению к предателю. И недавняя перепалка с бывшим закрутила последние гайки в наших отношениях.
В ушах стоит хруст бутонов и тонких стеблей по которым прошелся Романов.
Но парадокс мой внутренний стержень лишь окреп.
Заботливая, удобная и мягкая Романова Аурика осталась там, в пределах той квартиры.
С предательством Степана, медленно запускается регенерация.
– Пошел на хрен, – отвешиваю вслух, хотя хочется послать грубее. Абонент настойчив, и после трех пропущенных совсем отключаю телефон. Видимо бывший просек наш переезд. Тем лучше. Раньше поймет, что наглый шантаж со мной не пройдет.
Отвлечься... Призываю себя мысленно. Меряю квартиру шагами. Ужин мама приготовила, а затем вышла к соседке с Елизаветой.
За работу не имеет смысла браться. Ни одной толковой мысли. Нинель на спецзадании, звонить ей бесполезно.
«Жить. Идти дальше.»
Брошенные вызовом слова проигрываются заезженной пластинкой.
Воскрешаю провальный выходной, учиненный подругой. Определенно свежий воздух и смена геолокации пошли на пользу.
Повальная нехватка кислорода идет, ощущаю дискомфорт в груди.
Организм требует продублировать прогулку. Запускаю смартфон.
Отмахиваюсь от сообщений и новых пропущенных. Набираю тому, в ком не вижу спасителя. И между тем, только в его компании не чувствую себя пешкой, загнанной добычей в ловушке.
– Добрый вечер, Богдан, – торопливо произношу.
– Господи спасибо тебе за этот день. Его в календаре отмечу красным маркером, – раздается неожиданно. Проверяю верный ли контакт набрала. – Наконец ты мне позвонила. Вечер добрый, Рика.
– Я не мешаю тебе?
– Шутишь. Я мобильный гипнотизировал, – отшучивается вероятно.
– Скажи, предложение еще в силе? Мы можем куда-нибудь сходить? – В трубке тишина. —Алло, Богдан?
– Я здесь, – выдает поспешно. —Просто челюсть на пол свалилась, с трудом ее поднял, – смеюсь тихо. – Конечно, Рика. Куда? Когда? Во сколько? Где?
– Я не очень сильна в социальной жизни. И мне неизвестно какие места существуют для досуга. Выбери сам.
– Окей, – тянет гласные. —Дай мне немного времени.
– Только одна просьба, Богдан, – во избежания казуса озвучиваю пожелание. —Пусть заведения никоим образом не соприкасаются с нашим главным заказчиком.
– Хорошо. Я тебя понял. Ты начинай припудривать свой аккуратный носик, а я пока пройдусь по просторам интернета. Потом, скину смс месторасположения встречи.
– Договорились, – отключаюсь. Разминаю шею круговыми движениями, направляюсь в ванну. Следует освежиться и смыть следы поцелуев, горящих клеймом на теле.
Чашка кофе и душ тандемом бодрят. И кожа меньше горит, только затылок ощутимо болит.
Сушу феном волосы, наношу немного мусса.
Воздушная прическа придает легкость, оставляю копну распущенными. Не имею представления какое заведение выберет Богдан, надеваю в уши большие кольца. Беспроигрышный вариант.
Благодаря Нинель, нашла много чего интересного в гардеробе. Но джинсы я ни на одно коктейльное платье не променяю.
Надеваю черные, удобные скинни, под них белое боди с длинными рукавами. Никаких провокационных вырезов, лишь идет прорезь для больших пальцев. Весь макияж состоит из туши в несколько слоев и бальзама для губ.
Рассматриваю отражению. И вроде я прежняя. Нет за спиной восеми лет брака.
– Хотя так и есть, Рика. Ты свободна. Пусть и не формально.
Приходит сообщение от Богдана.
«Спускайся. Я внизу.»
А далее следует с десяток смайликов. Он действительно смешной и мне с ним очень легко.
Пишу маме, об внезапной вылазке на пару часиков с коллегой, и просьбой посидеть с дочерью дополнительно.
А получив одобрительный ответ, цепляю кожанку, вылетаю стремглав в объятия вечера.
ГЛАВА 34
Бесспорно, для меня является полной неожиданностью, когда нахожу Богдана восседающем на железном коне.
Невольно присматриваюсь к парню. Потертая косуха облегает торс, рванные джинсы на бедрах сочетаются с футболкой и волосы собраны в хвост.
Сейчас его образ более дерзкий, делает младше своего возраста. Приобретает брутальность, за счет габаритного транспорта.
Легкий ветерок развивает выбившиеся кудри, а светлые глаза буквально впиваются в меня.
Приближаюсь к нему, под пристальным взглядом.
– Эм...Эм... Карета подана, мадам, – моргает учащенно.
– Спасибо, что приехал.
– И как предполагаю правильно сделал. Я ослеплен. Ты просто отпадная, Рика, – улыбается уголком губ. —Прости, я немного контужен и выгляжу настоящим дебилом. А последствия сама понимаешь. Потеря дара речи, мозг медленно подает информацию, – проговаривает заторможено, рассматривая во все глаза.
– Так что поездка отменяется?
– С ума сошла? Уж лучше до конца дней остаться дебилом чем лишить себя твоего присутствия.
– И? Куда поедем?
– Задачу ты мне задала не из легких. Нашему клиенту принадлежит половина города. Но я нашел местечко, – мигает веком. —Усаживайся, красотка.
– Ты сама душка, Богдан. Я знала, что на тебя можно положится, —седлаю стального монстра. Включает зажигание и рев мотора оглушает двор. Сейчас все соседи повылазят из своих окон.
– Рика, ты это не стесняйся, покрепче прижимайся, – мой вечерний спутник кидает через плечо.
– Ты поэтому на мотоцикле приехал? – щурясь спрашиваю, сдерживаю усмешку.
– Конечно. Ну, а когда еще появится возможность потереться друг о дружку, – безмятежно произносит. Его откровения больше умиляют, чем раздражают.
– Я тебе сейчас тресну, – и бью кулачком по крепкому телосложению.
– Ай, – слетает визгливо, мы трогаемся с места, как только обнимаю парня за талию.
– Музей? Серьезно, Богдан? —Осматриваю растерянно здание, к которому подъезжаем. Отделка стен из красного кирпича, словно не успели достроить домину. Но впечатление не портит панораму сооружения, увешанная миллионами светодиодов играет бликами под стать звездному небу.
– Не музей, а выставка, – поправляет. – Сегодня премьера каких-то то там инсталляций. Потом состоится аукцион. А вырученные средства пойдут на благотворительность психоневрологических диспансеров.
– Ясно, – тяну отрывисто. Специфичный выбор спонсорства резонирует. Возможно, потому что подобная тема предложена мной в рекламной компании. Но секунды спустя отвечаю. —Только наш внешний вид сюда не вписывается. Не заметил?
– Ну и ладно. Вход свободный. Дресс код отсутствует. Не вижу проблемы.
– Странная выставка, – заключаю в итоге.
– Какой-то городской новичок устроил показ. В депутаты метит наверняка, вот и пускает пыль людям в глаза. Хотя его имя не разглашается. Как говорится совершенно секретно. В общем неважно. Мы просто воспользуемся случаем и на халяву просветимся, – вырастает во весь рост, убирая ключи от мотоцикла в карман. Логика сногсшибательная просто. И почему, мне кажется, они с Нинель составят хорошую пару.
– Ну, хорошо. Пошли. Может, правда что-то новенькое увидим и вдохновимся.
– Так, скажи, Рика, ты меня возьмешь под локоть? Или мы, переплетая наши пальчики зайдем туда парочкой? —Уже у входа спрашивает Богдан и бровь в изломе, что воспринимаю все как шутку. – Лично я за второй вариант.
– Давай свой локоть, остряк.
Эпичное мероприятие в самом разгаре.
Кругом цветовые прожекторы, фоном идут гипсовые фигуры разномастных женщин и мужчин. В общем организаторы праздника, как только не изгаляются, дабы народ удивить.
И конечно попадают в самое яблочко. Четко вылепленная обнаженка цепляет посетителей. Бурно ведется дискуссия гениталий и форм статуй, кто-то отпускает грязные шуточки.
Богдан тоже обладает тонким юмором, и мой пресс изрядно побаливает от смеха.
Я не жалею ни секунды, что согласилась на вылазку. Да еще с таким шутником.
Ко всему прочему сама выставка поражает интригующими конструкциями, где автоматически залипаешь на творении в размышлениях и вопросах.
Пытаюсь найти вложенную суть в созданные экспонаты. Но что-то сегодня с мыслями совсем туговато.
Из чего делаю выводы богатая фантазия людей не имеет границ. Чем свободнее человек себя чувствует, тем неординарное искусство.
Могу лишь утверждать одно, рассматривая интересные модели, настолько увлекаешься ими, что отвлекаешься от всего насущного, от противоречивых домыслов и колебаний.
А вот насчет внешнего вида, Богдан все же ошибся.
Торжество предназначено не только лицезреть странные приспособления, коктейльные наряды женщин и смокинги мужчин являются тому свидетелями. Народ слетелся себя показать и обрасти новыми знакомствами.
А мы с коллегой снуем белыми воронами на празднике. В фигуральном смысле, конечно. Мой спутник подает мне бокал шампанского, продолжая щеголять остроумием. Машинально простреливает вопрос в голове, почему у него отсутствует девушка.
Он симпатичный. Умный. Тактичный. Добрый и с чувством юмора. Полный пакет идеального мужчины. Однако воздерживаюсь от каких-либо расспросов.
Добрых сорок минут странствуем из одного зала в другой. Любопытно, какая реакция будет у Елизаветы окажись она здесь?
И чем больше проходит времени, тем сильнее одолевают мысли, о необходимости поехать домой.
Безусловно необычная атмосфера заслуживает того, чтобы выйти из зоны комфорта. Но лишь ненадолго. Слишком энерго затратными выходят первые попытки собрать жизнь по кусочкам и многолюдное общество довольно утомительно.
И хотела уже попросить Богдана увезти меня, как взгляд падает в противоположную часть зала.
В самом помещении отсутствует свет. А за счет неоновой подсветки инсталляций, идет приглушенное освещение. Но я отчетливо распознаю в полумраке знакомых мужчин, как и сопровождающих их спутниц.
Улыбка мгновенно сползает с губ, органы скручиваются в тугой узел. Хочется зажмуриться, дабы снять вмиг охватившее напряжение.
Так и делаю.
Прикрываю веки до черных точек, считаю до десяти. Глотаю привкус горечи.
Неужели это и есть реальность?
Или какая-то злая усмешка? Плевок в лицо? Только отдает кислотой.
Тщеславный и лощеный Степан с новоявленной пассией стоят у мраморного постамента, распивая алкоголь. Парочка ведет беседу в компании пышно грудой брюнетки и... Нинель.
