Текст книги "Изабелла Прекрасная"
Автор книги: Маргарет Барнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Однако было так легко затягивать возвращение. Встал вопрос с ее наследованием Понтье. Нед принес вассальскую присягу и стал графом Понтье. Но условия наследования были весьма неточными. Изабелла написала королю, что так как ее собственность в Англии сильно урезали и ей очень понадобятся доходы с этой провинции, то хотя она хорошо помнит о своих обязанностях супруги, ей придется задержаться во Франции, пока не будет полностью разрешен сей вопрос. «Да и Неду приносило пользу его участие в турнирах, – писала она. – Карл полюбил юношу и организовал целый ряд состязаний, и Нед так желает участвовать в них и победить!» Она понимала, что Эдуард не захочет лишать сына удовольствия. Ей самой придется задержаться здесь на всю зиму, чтобы присутствовать на коронации своей новой невестки.
Она запечатала конверт, но была уверена, что Хьюго Деспенсер, ее злейший враг, непременно прочтет письмо и внимательно изучит все причины ее задержки во Франции. Ему нежелательно, чтобы она возвращалась, поэтому он, возможно, в своей хитрой манере добавит свои аргументы в пользу продления ее пребывания во Франции. Но ей следовало надеяться только на это. Будущее было скрыто за темной волнующей завесой – она совершенно не желала заглядывать туда и поэтому так радостно и беспечно наслаждалась каждым мгновением настоящего!
Потом письма посыпались, как из рога изобилия – он требовал, просил, настаивал на ее возвращении. Она отвечала, отказываясь и приводя в качестве причины открытую ненависть к ней со стороны Деспенсеров. Уговоры переросли в возмущение, когда Эдуард понял, что она его перехитрила. По мере того как росло его негодование, он начал присылать ей официальные послания. Написал он и Карлу спокойное, братское письмо, прося уговорить Изабеллу вернуться. Он возражал против доводов, что она опасается попыток Деспенсеров лишить ее жизни, писал, что этого не может быть, ссылаясь на их совместные дружные попытки убедить короля, чтобы тот разрешил ей отправиться во Францию. Письмо было прекрасно написано, и Изабелла подумала, что к нему явно приложил руку Хьюго Деспенсер. В конце Эдуард обращался к своему сыну – это был крик души!
«Милый сын, – писал он. – Когда вы отправлялись из Дувра, вы обещали повиноваться нашим указаниям. И делать это все время. Нам стало так больно, когда вы заявляете, что не сможете вернуться из-за вашей матери. Вы не должны спорить с нами из-за матери или из-за другого человека. Мы не сомневаемся, что ваш дядя король прекрасно принимает вас. Просим вас ради любви, преданности и повиновения нам не задерживаться с возвращением!»
После этого письма только постоянный надзор помешал Неду уговорить некоторых молодых людей из их свиты возвратиться на родину. Стало ясным, что он посылал письма отцу с помощью епископа Эксетера, который таинственно и поспешно отбыл в Англию.
Когда Мортимер попытался командовать юным герцогом, Нед, естественно, стал протестовать! Лорд Мортимер даже хотел ограничить его свободу.
– Он стал таким мрачным, – жаловался Мортимер, привыкший повелевать взрослыми людьми и совершенно не умевший общаться с молодежью.
Изабелла старалась избегать ссор, и она пыталась спокойно поговорить с сыном. Ей хотелось убедить его, что правда на ее стороне. Она рассказывала ему о плохом правлений в стране, о порушенной экономике. Она во всем винила только Деспенсеров, в этом было больше обиды, чем правды! Она напомнила ему, как у нее отобрали не только собственность и деньги, но и свободу, как преданные ей французские слуги и дамы были изгнаны из ее свиты. О более тяжких личных обидах она пыталась поведать ему осторожнее, но она была женщиной, жила в постоянном напряжении и могла взорваться от возмущения в любое мгновение! У Неда не было выбора, и ему пришлось выслушать мать. Изабелла чувствовала, что в какие-то мгновения ее аргументы начинают влиять на его мнение, которое доселе еще не сформировалось. Но она прекрасно понимала, что сын осуждает ее попытки очернить отца в его глазах.
По прошествии нескольких месяцев Эдуард снова написал мальчику. Написал весьма откровенно, что она сделала посмешище из себя и Неда, когда появилась на недавней коронации в обществе «предателя и нашего смертельного врага» Роджера Мортимера. Если бы Изабелла знала об этом заранее, она бы попыталась перехватить письмо, в котором Эдуард прямо написал о ее связи с Мортимером. С этих пор Нед страдал от обиды, которую могут испытывать только очень молодые и неопытные юноши. Ему было стыдно, и он навсегда закрыл для нее свое сердце. Он старался не разговаривать с ее любовником, если только не был вынужден делать это. Лишь прибытие его дяди Эдмунда Кента дало ему возможность общаться с равным себе человеком. В этом слабом и неуверенном в себе сыне Маргариты Капетинг он обрел себе подобного.
Эдмунд ненавидел Деспенсеров, испытывал симпатию к своим французским родственникам и все-таки любил неудачливого короля Англии.
К сожалению Изабеллы, отношение к ней короля Франции стало меняться. Хотя он пока не отказывал ей в приюте, она заметила, что он избегает ее, и понимала, что вскоре с него возьмет пример и весь его двор. Она прекрасно понимала, что в ее руках было средство изменить положение. Но она не могла заставить себя порвать с Мортимером. Ее тело полностью принадлежало ему. Он ее убедил, что они были связаны одной судьбой. Вся Европа теперь знала, что она удрала от супруга, чтобы взять себе в любовники Мортимера. Все видели, что она совершенно не скрывает этого! Изабелла была достаточно умна, чтобы понять, в какое неудобное положение она ставит Карла. Письма Эдуарда были такими искренними, что смогли убедить Карла, хотя ему был свойственен цинизм.
Изабелла также понимала, что несмотря на его чувства, он будет вынужден поддержать своего брата короля против предательства и наглого адюльтера его подданного. Карла не интересовало, что Эдуард после долгих лет верной службы отобрал у Мортимера его земли и отдал их своему новому фавориту, прислушавшись к глупому и несправедливому подстрекательству. Европу также не интересовали подспудные причины случившегося. В конце концов вмешался сам Папа Римский. Изабелла решила, что, наверно, его вынудил Деспенсер. Так или иначе Папа осудил Карла за то, что тот поддерживает Изабеллу и не выполняет просьбы ее супруга и пригрозил, что отлучит его от церкви, если тот немедленно не выдворит королеву Англии из Франции.
Это был грустный день для Изабеллы, она знала, что должна покинуть родную землю. Карл приказал ей и ее свите отбыть из Парижа. Он также обещал конфисковать земли тех своих подданных, которые осмелятся предложить им убежище. Изабелла подозревала, что с его согласия к ней поздно ночью пришел кузен Роберт Артуа и предупредил, что были отданы приказания об аресте ее, ее сына, графа Кента и Роджера Мортимера, и что все они насильно будут отправлены в Англию, если не уедут из Парижа на следующее утро.
Было ясно, что если они вернутся в Англию, Мортимер будет немедленно казнен.
– У меня уже три дня, как готовы лошади именно для такого случая, – сказал он ей, когда ее добрый кузен ушел. Изабелла уже отдавала распоряжение Хотейну разбудить ее сына и Эдмунда.
– Куда же мы отправимся? – спросила она, вспоминая, как однажды страшной ночью задала подобный вопрос своему супругу, и он обманом оставил ее одну в Тайнемауте. Но такого с ней не случится. Ее любовник будет заботиться о ней и действовать ради нее.
– Мы поедем через северную границу к Геннегау, – решил он. – Так лучше всего и безопаснее выбраться из Франции.
Она понимающе посмотрела ему в глаза.
– Граф Геннегау женат на моей кузине, – вспомнила она.
– Вы их знаете?
– Я их почти не помню. Но королева Маргарита говорила, что он ей нравится. И еще она говорила, как жаль, что у них только девочки, и она уже не дождется сына…
Она напрасно упомянула имя Маргариты в такой ситуации. «Если бы я только смогла принимать жизнь такой, какая она есть, вместо того, чтобы бороться с нею», – подумала Изабелла. Она только начала осознавать весь ужас положения, в котором очутилась. При мысли, что она, Изабелла Французская, во тьме ночи бежит, как бродяга, и нет места, где приклонить голову, и она не уверена, что кто-то захочет принять ее, завеса, скрывавшая от нее ее будущее, показалась ей еще более непроницаемой. Но у нее уже не оставалось времени даже для сожалений, ей нужно было бороться с паникой и отдавать необходимые приказания своим испуганным дамам.
Мортимер послал Дракона за сэром Джоном Мальтраверсом, другом, который убежал во Францию после расправы над Ланкастером. Казалось, что Мортимер собирается взять с собой только этих двух мужчин. Она видела через раскрытую дверь, как он чертил примерную схему для Мальтраверса и отдавал распоряжения Дракону по поводу лошадей.
Когда он вернулся к ней, Изабелла уже была одета для поездки.
– Молодец, женщина! – сказал он улыбаясь впервые после того, как были получены новости. – Когда-нибудь я поставлю вас во главе армии-победительницы!
– Вы уже прежде думали об этом? – спросила она, указывая на карту. Он сунул ее кошель вместе с деньгами, которые были при нем.
– Мы же знали, что так случится – вы и я!
– Но мы никогда не обсуждали это. Мне кажется, я была довольна даже тем кратким сроком, который нам удалось украсть у жизни, чтобы быть вместе.
– Почему вы говорите о нашем партнерстве, как будто это что-то временное? Оно сможет продолжаться, если мы оба будем этого хотеть!
Он крепко обхватил ее плечи своими сильными руками и пристально посмотрел ей в лицо.
– Путь, который я наметил для Мальтраверса, ведет к границам Франции, а потом и в Англию.
– Вы всегда собирались вернуться обратно?
– Естественно, и вы всегда знали об этом.
Он осторожно усадил ее в кресло и налил им вина. Он держал бокал у ее губ – у Изабеллы так дрожали руки, что она непременно пролила бы вино на платье. Потом Мортимер присел на край стола, рядом с нею и выпил свое вино залпом. Позади него стоял высокий светильник, который резко высветил его мужественное чисто выбритое лицо.
– Изабелла, пришла пора поговорить о нас без всяких утаек, – сказал он, когда вино несколько успокоило ее. – Что вы думаете о будущем?
– Я вернусь в Англию, если вы готовы рисковать своей жизнью. Я никогда больше не соглашусь вести прежнюю страшную жизнь. И еще одно. Я теперь знаю, что против меня у супруга есть улики, и я могу вернуться туда только как его враг!
– И когда мы будем там, – продолжал настаивать он, не говоря ей, что он читает самые сокровенные ее мысли и всегда может направить их по нужному ему руслу, – у нас может найтись множество друзей.
– Друзей – да. Но нам нужна поддержка! Мой кузен, сын Ланкастера, будет нам помогать.
– Орлетон, епископ Херфорда, занимался нашими делами. Он написал мне, что половина баронов выступят за нас.
– А народ…
Губы Изабеллы разогнулись в улыбке от приятных воспоминаний. И Мортимер тоже чуть расслабился.
– Они вас обожают, такую красивую и обиженную королеву. Разве я не прав? Ваш дядюшка Ланкастер прекрасно их обработал.
– Они просто любят меня, без всяких его хитростей. Маргарита всегда говорила: «Если народ на вашей стороне…»
Они продолжили шепотом, чтобы их не слышали дамы, которые суетились в соседней комнате. Они так хорошо понимали друг друга, что говорили незаконченными фразами.
– Роджер, какая у нас цель? Что вы собираетесь делать, когда мы будем там? – спросила она.
Он задумчиво двигал пустой бокал по столу.
– Вернуть все, что принадлежало мне. И вам! Постараться, чтобы вас восстановили в королевских правах. И помогать вам править!
Его храбрость превзошла все ее самые смелые ожидания.
– Кто станет королем? – спросила она, осторожно подбирая слова.
– Ваш сын.
– Король-марионетка. Все настоящие права будут у нас в руках. Пока Англия снова не станет сильной. Роджер, а вы сами не хотели бы стать…
– Нет, клянусь вам в этом. Мальчик должен стать королем, хотя бы номинально. Эдуард III..
– Ты об этом думал еще тогда, когда убедил меня послать за ним в Англию?
Мортимер не стал отрицать очевидного. Он откинул голову и захохотал.
– Боже, какие же они глупцы, что выпустили его из страны!
Потом он сразу стал серьезным и близко наклонился к ней. Свет свечей странно отражался в его удивительных глазах в коричневую крапинку.
– Изабелла, будешь ли ты меня поддерживать и в этом?
Она встала и пристально взглянула на него. Она вспомнила, как ей иногда хотелось полной власти, особенно в те минуты, когда Эдуард поступал особенно глупо!
– Мне кажется, что я, женщина, могу править страной гораздо лучше, чем ею управляли в течение многих мучительных лет! Я так часто чувствовала это! И если ты будешь рядом мной… – тогда в этом наше будущее…
– Ты со мной согласна?
Она не ответила. Ее воодушевление внезапно угасло. Она лишь на мгновение почувствовала, что их ждет что-то необыкновенное. Мортимер наклонился ближе и заглянул ей прямо в глаза.
– Я выложил тебе все мои тайный мысли. Нас подгоняет время, а ты все еще что-то скрываешь от меня. Если мы вместе в этой жестокой борьбе, между нами должна быть полная откровенность и доверие, без ложного стыда. Ты что-то недоговариваешь? Ради чего ты живешь, ради власти? В чем дело, Изабелла?
Она была поражена его проницательностью. Его пристальный взгляд, казалось, гипнотизировал ее. Иногда в последнее время она задумывалась, почему Мортимер обладает над ней такой сильной властью? Он осторожно вытаскивал из нее слово за словом, как будто она говорила во сне. Она даже не подозревала, что собиралась все ему высказать.
– Сломать Хьюго Деспенсера, как он сломал мою жизнь!
Она без смущения высказала ему свое самое заветное желание – отомстить за поруганный брак! Все остальное пока еще было закрыто темной завесой…
– Я обещаю тебе сделать это, – сказал Мортимер. На лестнице послышались шаги. Пора было трогаться в путь.
Никто из них не упомянул Эдуарда. Казалось, он исчез из жизни, как только они перестали думать и говорить о нем.
ГЛАВА 25
Было так тихо и приятно в маленьком садике в Валансьене. Изабелла, измученная долгим и тревожным путешествием, была рада побродить там. Сладко пахнущая маттиола цвела в саду. Ворковали голуби. Забыв обо всем, она следила за белыми пушистыми облаками, несущимися по бездонной чаше неба.
Хотя им грозило еще много неприятностей, она уже могла не волноваться по поводу их нынешнего положения.
Изабеллу и ее людей гостеприимно встречали, как только они пересекли французскую границу. Как будто они попали в другой мир. Никакие скандальные сплетни не предшествовали ее приезду сюда, в сонную провинцию Священной Римской Империи. Ее кузина Жанна де Валуа и галантный граф Геннегау встретили ее с распростертыми объятиями. Ее хрупкая красота и отчаянное положение завоевали ей сочувствие у их слуг.
– Ее заставили покинуть двор родного брата, – сокрушались люди.
– А до этого с ней так плохо обращался собственный муж!..
Изабелла не понимала их гортанную речь, и Жанна переводила ей. Так говорили на улице, когда люди собирались, чтобы приветствовать беглую английскую королеву. Все с удовольствием смотрели на ее сшитые по последней французской моде головные уборы с крылышками.
Жанна, доброе, доверчивое создание, поведала своему мужу Вильгельму Геннегау все обиды, о которых так охотно рассказала ей Изабелла.
– Здесь ей не понадобятся деньги, и ее не смогут забрать у нас, – заявил он на плохом французском. Он улыбался и подбадривал расстроенную родственницу своей жены. Ему было приятно рассказывать своим друзьям, что в его хорошо обставленном замке жила сама королева.
Они были так добры к беглецам, что даже устроили для них несколько приемов. Неда с радостью приняли в свой круг их милые дочери, а Изабелла с большим удовольствием отдыхала в их маленьком внутреннем садике. Она сидела там с милым и добрым. Эдмундом, который также был родственником Геннегау по материнской линии. Часто там присутствовал преданный лорд из Уэльса, который привез ее из Парижа и теперь занимался всеми ее делами.
– Как был прав Мортимер, что привез нас именно сюда! – с облегчением воскликнул Эдмунд Кент, как только они остались одни.
Изабелла улыбалась. Мортимер стоял несколько поодаль, поставив ногу на край маленького пруда с рыбками и обхватив рукой подбородок. Было видно, что он о чем-то глубоко задумался. Изабелла продолжала беседу со сводным братом своего супруга. Иногда он так напоминал ей Эдуарда!..
– Я не могу забыть доброту того рыцаря, который привез нас к себе домой в Остреванте. И заботу его жены. Они так бедно живут, у них много детей, которых нужно кормить, но они отдали нам все самое лучшее, что у них было. Эдмунд! Как его звали?
– Сэр Юстас д’Амбретикурт.
– Прошу вас, не забудьте его имя, когда-нибудь придет день, и я смогу отплатить ему за доброту.
– Вы сделаете это столь же прилежно как заставили нас расплатиться с вашими кредиторами, прежде чем мы оставили Париж, хотя Роджер был вне себя от бешенства, и кони били копытами у дверей! – поддразнил ее Эдмунд. Он стал разламывать булку, чтобы покормить жирных карпов в пруду.
– Вы правы, нам есть за что благодарить д’Амбретикуртов! Именно они сразу же решили послать вести о вашем прибытии в Валансьен!
– И потом этот милый младший брат Вильяма приехал за нами.
– Такой милый сэр Джон Геннегау! – заметил Эдмунд, улыбаясь при воспоминании о прошедшем. – Прямо рыцарь из рассказов о короле Артуре, с синими холодными глазами и волнистыми льняными волосами. Он был уже готов припасть к ногам благородной дамы, находящейся в трудном положении, и сражаться за нее со всем жестоким миром!
Они все засмеялись, вспомнив, как был очарован красотой королевы неопытный молодой человек.
– По счастью, ему не пришлось защищать нашу честь, поэтому он привез нас сюда с комфортом и достаточной охраной, – заметила Изабелла, протягивая руку за куском хлеба. Она тоже принялась кормить рыбу, которая жадно хватала куски хлеба и выпрыгивала из воды. Изабелле было так приятно сидеть у пруда, она с удовольствием провела бы здесь все утро.
Но Роджер Мортимер не терпел, когда люди бездельничали. Он уже обдумывал следующий ход.
– Несмотря на хороший прием, мы не должны слишком долго оставаться у этих милых и добрых людей, чтобы с нами не случилось того же, что произошло во Франции, – заметил он. – Мне кажется, пока нам все сочувствуют, следует набрать как можно больше сторонников и приверженцев.
Изабелла была рада, что перед ее родственниками он обращался с ней более официально, чем делал это наедине. С неохотой она перестала швырять крошки хлеба в залитый солнцем пруд.
– Вы считаете, милорд, что нам уже вскоре придется покинуть это место?
– Да, мне так кажется, мадам. Тем более, что мы будем иметь преимущество перед нашими врагами и сможем нанести им неожиданный удар. Но самое главное, о чем я размышляю, – где нам лучше всего высадиться? Естественно, мне бы хотелось предложить Уэльс. Там за меня будет стеной стоять каждый. Но против этого имеются некоторые доводы: нам придется дольше плыть по морю, и еще мы должны нанести первый удар именно в Лондоне.
Он повернулся к Кенту.
– Милорд, у вас есть какие-нибудь идеи насчет места высадки?
– Почему бы нам не сделать это в Восточной Англии, где расположены земли моего брата лорда Норфолка?
– Где-то неподалеку от укрепления Фремлингхем? Тогда какой порт вы можете предложить? Я не знаю ту часть Англии.
– Там есть река Оруэлл, где фламандские ткачи швартуют свои баржи, и лодки наших торговцев шерстью отправляются в путь. Это хорошо укрытое место, и оно расположено не так далеко от Лондона.
– Мы могли бы прибыть на реку Оруэлл ночью. Как вы считаете, ваш брат граф Норфолкский присоединится к нам?
– Он так же сильно ненавидит Деспенсеров, как ненавижу их я!
Мортимер вынул из кармана камзола, выдержанного в зеленых с золотом тонах, маленькую свернутую записку.
– Мадам, я получил это письмо из Англии час назад. Письмо от Орлетона, епископа Херфорда. Он пишет, что он сам, моя мать, и сын вашего покойного дяди Ланкастера Линкольн стараются сделать для нас все, что только возможно. Бароны и купцы по всей стране заявили, что обеспечат нам поддержку, если только мы укажем им место и время нашей высадки и привезем с собой не менее тысячи человек.
– Тысяча человек! Но мы приехали сюда, взяв с собой только Мальтраверса и Дракона и несколько оруженосцев и пажей Эдмунда. Неудивительно, что вы все время молчите!
– Нам придется надеяться только на иностранных наемников! Их обычно можно купить, и некоторые из немецких наемников весьма искусны в ведении военных действий.
– Но как мы сможем убедить их пересечь море по какой-то надуманной причине, когда у нас нет поддержки их императора или короля Франции?
Даже Мортимер не смог ничего возразить на подобный довод и только пожал плечами.
– Мне кажется, что мы должны будем платить им высокое вознаграждение. Вот и все!
– Откуда взять деньги? – задал логичный вопрос Кент. Теперь именно он задавал трудные вопросы, от разрешения которых зависел успех предприятия.
– Кто из нас может получить хотя бы грош из доходов наших имений, когда мы все изгнаны из них? Многие из сочувствующих нам в Англии также состоят на подозрении. После несчастного случая во время турнира бедный Линкольн наполовину ослеп. И самое важное, моя дорогая сестра, что вы собираетесь сказать Неду? Поедет ли он с нами в Англию, где мы выступим с оружием в руках против его отца?
– Насколько нам известно, его отец и Хьюго Деспенсер – неразлучны, – резко ответил Мортимер.
– В любом случае, герцог еще ребенок!
В этот момент до них донесся голос Неда, который весело позвал одну из дочек Геннегау. Они играли в какую-то игру с другой стороны высокой живой изгороди. Изабелла была счастлива, что он все еще только ребенок – в его голосе слышалась нотка радости и веселья, хотя он так долго молчал из-за возмущения и неприятия их с Мортимером отношений. Здесь, в Валансьене, было так славно. Не было цинизма в отношениях и постоянных интриг. Материнский инстинкт подсказывал ей, чтобы мальчик как можно дольше оставался здесь, где его не обманывали, не использовали во зло его чувства, где бы он мог вырасти благородным и честным молодым человеком среди милых и скромных дочерей Жанны. Она увидела, что и Эдмунд присоединился к ним. Как будто его тоже привлекла простота и честность в отношениях, он хотел уйти от планов предательства, которые вынашивались им, в мир ясности и веселья. Мортимер повернулся и наблюдал, как он исчезает в высокой арке, выстриженной в вечнозеленом кустарнике.
– Он сердцем не с нами, – недовольно пробормотал он.
– Потому что его сердце наполовину принадлежит Эдуарду. В молодости он просто обожал его. Сейчас он разрывается между дружбой к нему и желанием разделаться с Деспенсерами, – сказала Изабелла. Она прекрасно понимала колебания Эдмунда, в них было что-то и от ее собственных сомнений.
– То же самое желание отомстить, которое снедает и вас!
Он обнял ее, как бы желая смягчить жестокость своих слов.
– Может быть, он настолько наивен и полагает, что если мы победим, то Эдуард станет таким же, каким был прежде, – добавила она, продолжая цепочку своих рассуждений, несмотря на то, что Мортимер был рядом. Он вдруг резко отодвинулся от нее, заметив, что Кент был прав, когда говорил, что им будет трудно убеждать Неда, потому что он не захочет оказаться в оппозиции к своему отцу. Потом Мортимер совершенно спокойно спросил ее, как много фактов она собирается сообщить юноше. Она сочла его вопрос проявлением партнерства – их политические взгляды были едины, как и тела в моменты соития.
– Мне кажется, ему будет приятно снова увидеть своих лошадей и ястребов, – заметил Мортимер. – И еще мне кажется, что с его отношением к браку ему надоели глупые игры с этими девицами!
– Я уверена, что вы заблуждаетесь. Он доволен тем, как проводит с ними время, – сердито сказала Изабелла. В этот миг до них донесся новый взрыв смеха.
– Разве вы не заметили, Роджер, насколько более спокойным и раскрепощенным стал мальчик с той поры, как мы приехали сюда? Может быть, все дело в том…
– В чем, моя дорогая?
Но Изабелла еще не могла точно выразить промелькнувшую мысль, которая была слишком смелой, чтобы ее можно было высказать вслух. Изабелла сама была всего лишь женщиной, не привыкшей к таким мужским делам, как устройство заговоров, могущих привести к самым неожиданным последствиям.
Но одно из ближайших последствий заговора может помочь ее любовнику. И тогда он одобрительно улыбнется ей и еще выше оценит ее. Королева привыкла жить ради подобных мгновений.
– Я поговорю с ним сама, – решила Изабелла. – Я присоединюсь к их веселому обществу и сделаю все, что в моих силах, чтобы он был в хорошем настроении, когда я начну свой разговор с ним… Мне придется кое в чем убедить его…
Она собралась перейти за живую изгородь во дворик, где играла молодежь, но еще не успела дойти до арки, как Мортимер вдруг остановил ее.
– Но есть еще один человек, с которым вы должны поговорить в первую очередь и уговорить его… – сказал он.
– Кого вы имеете в виду? – спросила Изабелла. Она повернулась к Мортимеру. Он улыбался ей, и ей показалось, что в нем пылкий любовник и практичный лидер слились воедино.
– Я говорю о последней жертве вашего очарования – молодом Джоне Геннегау! Мне сказали, что у него более 500 воинов. Он мог бы стать для нас полезным.
– Вы думаете, что он пойдет сражаться за нас?
– За вас! – Мортимер стремительно подскочил к ней со своей почти кошачьей грацией. Она не переставала удивляться грациозности его движений. Ведь он был таким высоким и сильным мужчиной. Не прикасаясь к ней, он наклонился и крепко поцеловал в губы.
– Мадам, вы можете склонить мужчину на что угодно! Мне неприятно даже думать про это, но идите и обольстите его. Обещайте молодому дурню все… Чтобы он только согласился поехать с нами и взять с собой свои 500 человек. И, кроме того, – добавил он, отступая и смущенно улыбаясь, – я всегда могу спрятаться за гобеленами и убить его в самую последнюю минуту, если он попытается позволить себе слишком много.
Но Изабелла не стала ни смеяться, ни возмущаться, что Мортимер посмел предложить ей такое. Она стояла с сияющими глазами, как будто смотрела вперед и видела там то, что он не смог еще увидеть.
– Нет, нет, любовь моя, – мягко заметила она, лаская его загрубевшее лицо своими мягкими душистыми пальцами. – Вы не должны мучить себя. Не всем мужчинам требуется одно и то же.
– Как можно наверняка добиться всего от мужчины?
– Не все мужчины одинаковы. Некоторые из них лучше служат своим идеалам, а не своим страстям. Такие будут стремиться к недостижимому миражу, а не к тому, чтобы заполучить женщину. Хотя их не так уж много! – призналась она, увидев, как он насмешливо посмотрел на нее. – Но то, что они такие, вы всегда сможете узнать по их рассеянному взгляду. То, что в шутку сказал о нем Эдмунд, – что он из рыцарей Круглого Стола – это правда! Нам будет легче увлечь его за собой, если мы убедим его в святости нашей цели, чем если мы станем заманивать его в мою постель.
– Может быть, вы и правы, – согласился Мортимер. Он всегда старался следовать ее интуиции, и иногда это приносило им пользу.
– Что касается меня, мне легче рассуждать о мечах, катапультах и засадах, чем о высоких идеалах.
– Но вы же должны были заметить мягкость и склонность к идеалу в Эдмунде. В его характере есть ряд ценных черт, которые он унаследовал от своей прелестной матери, но нет силы и властности, необходимых для столь великого лидера. Будем надеяться, что она окажется у Джона Геннегау.
– Вам следует убедить его присоединиться к нам, и неважно какими средствами…
Изабелла подошла к нему и крепко обняла его за шею. Она подумала, что он ниже Эдуарда.
– Что касается вас, мой дорогой Роджер, вам не знакомы такие высокие цели, и будет лучше, если вы не станете разочаровывать Джона Геннегау. Я вас умоляю, чтобы вы перестали с ним держаться так надменно. Мне это нравится, другим – нет. И не старайтесь открыто показать ему, что вы – мой любовник! Слишком явное выставление напоказ наших отношений может нарушить милый образ супруги-королевы, которую так обидели! Кроме того, это неприятно Неду и отдаляет его от меня, а мне необходимо привлечь его на мою сторону.
Он схватил ее за руки, как бы стараясь сбросить их со своей шеи.
– Вы хотите сказать, – яростно начал он, – что когда мы будем в Англии, вы не собираетесь спать со мной?
Она страстно прижалась к нему. Своим мягким пальчиком она стерла злость с его губ.
– Милый мой глупец! Я хочу сказать только одно: приходите тихо и поздно! Приходите в виде моего духовника или торговца или кого угодно! Только приходите!
Она еще сильнее прижалась к нему и рассмеялась. Потом закрыла глаза и секунду тихо слушала биение его сердца.
– Я хочу, чтобы вы знали, что если вы перестанете приходить ко мне, я перестану жить!
Он обнял ее, и они взглянули в глаза друг другу.
– Прежде чем это случится, я должен буду умереть сам, – медленно ответил он, как будто читал книгу будущего и давал ей торжественную клятву.
– Тогда я смогу выдержать грядущие испытания. Я сама разберусь с неопытными сыновьями и рыцарями, способными сражаться с мифическими драконами, – заявила она, пытаясь скрыть под легкомысленным весельем, насколько ее тронули его пылкие слова.
Покинув Мортимера, она присоединилась к Неду и его веселой компании. Она хотела посидеть рядом с Эдмундом на травке и посмотреть, как они играют в воланчики. Но при ее появлении высокие девушки, милые простушки, которых спасала только свежесть их юности, стали приседать до самой земли. Смех замер на их добрых и широких ртах. Она поняла, что для них она – не мать их нового друга, а королева Изабелла Прекрасная. Образец красоты и моды! И что ее представления о придворном этикете были намного выше их собственных! Она старалась, чтобы они немного расслабились, и попыталась научить их новому легкому танцу. Это были порхающие шаги и повороты веселого танца Прованса, который называется вальс. Но из ее затеи ничего не вышло. Они все сбились в смущенную кучку, их милые фламандские личики были для нее похожи одно на другое. Она даже не смогла вспомнить их имен. И обратила внимание лишь на одну высокую темную девушку, которую, когда они учились танцевать, выбрал себе в партнерши Нед.
Однако она поняла, что Нед был доволен тем, что королева-мать проявила к ним внимание. Он явно гордился ее красотой и грацией. В ее тридцать с лишним лет грация Изабеллы превращала девушек, готовых к замужеству, в сравнении с ней в сборище простых и неуклюжих молочниц. Нед проводил ее в покои. Он теперь чаще улыбался и свободнее беседовал с ней, чем делал это в последние месяцы. Изабелла постаралась воспользоваться тем, что он стал мягче по отношению к ней, и начала с ним трудный разговор. Она остановилась у входа в сад.
