Текст книги "Заметки на полях пиджака"

Автор книги: Марат Нигматулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Потом ребята начали снимать детскую порнографию.

Моделей вербовали среди детей из неблагополучных семей, среди детдомовцев. Всем им обещали заплатить. Почти всех в конечном итоге кинули.

Как-то раз Филя потребовал от одного своего знакомого, чтобы тот отдал ему свою цифровую камеру. Парень отказался. Тогда бандит накатал на него заявление в полицию. Дескать, тот его изнасиловать хотел. Парня посадили. Филя был счастлив.

– Так ему и надо! Пусть в камере петухом будет! Будет знать, как со мной связываться!

Некоторые преступники нарушают закон только ради денег. Филя не из их числа. Помимо сугубо коммерческих преступлений – в его послужном списке есть и обычные зверства. Акты бескорыстного зла.

Со своими друзьями молодой человек совершил много ужасного.

– На бомжей нападали. Один раз он [бездомный – прим. М. Н.] пьяный лежал. Мы его керосином облили и подожгли. Он весело бегал так, орал. Мы так ещё потом делали. На таджиков нападали, на узбеков там всяких. П…ли чурок, короч.

Вот такой вот бандюган.

Сейчас ему семнадцать. В этом году он сдал ЕГЭ и теперь учится в одном из педагогических вузов Москвы.

– Хочешь работать в школе? – спрашиваю я.

– Ага, конечно, – подмигивает мне парень. – Люблю маленьких мальчиков.

Блатные в массе своей придерживаются довольно традиционных взглядов на сексуальную жизнь. Они презирают гомосексуалистов и ненавидят педофилов.

Филя к субкультуре блатных не принадлежит. Это бандит новой формации. Он не связан дурацкими условностями уголовных «понятий». Этот человек повинуется только велениям собственной совести… Которой у него нет.

– Я не против педофилии. Я сам бойлавер. Я был «зайцем», а сейчас сам беру «зайцев». Я пробовал всё: наркотики, секс… Мне всё известно.

«Зайцами» педофилы называют маленьких мальчиков, – своих жертв.

На этом, пожалуй, закончим с цитированием.

Конечно, я привёл здесь далеко не всё. Филя рассказал мне гораздо больше.

К сожалению, я ограничен размерами статьи, а потому не могу пересказать здесь всё.

Есть и другая причина. Некоторые вещи, о которых мне рассказал Филя, – настолько ужасны, что я не стал бы писать о них в любом случае.

Впрочем, суть, я думаю, вы уже уловили.

Филя – бандит нового поколения.

Таких как он много. В одной только Москве их десятки тысяч. А в ближайшее время станет ещё больше.

Иногда мне самому не верится, что такие люди как он существуют. И тем не менее они есть. Они живут в одном городе с нами, ходят по одним улицам. Обычно мы не замечаем их.

Иногда хочется задаться вопросом: откуда на свете берутся такие твари как Филя? Что порождает на свет таких подлых и циничных уголовников? Откуда приходят Ласнеры?

Бандит как радикальный обыватель.

Кто работает, – тот раб, кто ворует, – тот хозяин!

– «Электрические партизаны», «Отчизна».

В современной России есть много разных криминальных субкультур. Те, что мы назвали здесь, – это ещё далеко не всё. На самом деле их гораздо больше.

Разнообразие не меняет сути. Криминальная субкультура во всех своих формах крайне враждебна всем левым и патриотическим силам нашей страны.

Сейчас Россия стремительно скатывается в Третий мир. Население нищает, безработица растёт. Это значит, что криминальная субкультура в будущем тоже будет разрастаться.

Многие наши левые думают, что если люди будут и дальше нищать, – рано или поздно они точно восстанут.

Увы, это не совсем так.

Нищета и вправду может породить партизанское движение. А может – ИГИЛ, эскадроны смерти и добровольческие батальоны «Правого сектора».

Всё зависит от того, ведётся ли в массах революционная пропаганда. У нас она не ведётся. Отчасти именно поэтому то пространство, которое отказываются заполнять левые, – заполняют националисты и уголовники.

Ситуации осложняет то, что многие левые просто не понимают, зачем надо бороться с криминальной субкультурой. Некоторые же и вовсе открыто сочувствуют блатным.

Эти люди, – в большинстве своём честные и хорошие, – видят в бандитизме стихийный протест против окружающей действительности.

Дескать, люди у нас только и мечтают о том, чтобы поднять восстание. Одна беда – нет у людей идеологии! Вот они, несчастные, и становятся бандитами.

Такие взгляды высмеивал ещё Виктор Гюго.

Великий француз хорошо прояснил этот момент.

Да, действительно, бандитизм – это и в самом деле форма сопротивления власти. Но это не протест угнетаемого духа. Это – бунт неумерщвлённой плоти.

Чем бандит отличается от революционера?

Революционер думает о том, как освободить общество. Грубо говоря, для него самое главное – чтобы всем стало хорошо. Для достижения этой цели нужно совершить революцию. Именно её подготовкой и занят революционер.

Бандит думает в первую очередь о личном освобождении. Для него самое главное – вырваться из нищеты и рабства самому. На остальных ему, в сущности, плевать. Пусть другие и дальше подыхают от голода и непомерной работы, страдают от эксплуатации, невежества и отчуждения.

Именно поэтому бандит – никакой не революционер. Бандит – это обыватель. Только это обыватель радикальный, озверевший от ужасов капитализма.

Кто такой обыватель?

Обыватель – это человек, который по определённым причинам не развился до уровня личности.

Известно, что в период взросления человек проходит определённую эволюцию. От рождения и до совершеннолетия ему необходимо выработать у себя определённые умственные, эмоциональные, морально-нравственные и волевые качества.

Он должен выучить таблицу умножения, освоить правила орфографии и пунктуации, выучить падежи и названия планет Солнечной системы, получить сведения о природе и жителях родной страны, других государств и континентов, узнать про биологические виды, металлы и оксиды, познакомиться с историей человечества и важнейшими произведениями литературы, вникнуть в социальные процессы. Он должен научиться думать своей головой, подвергать сомнению слова авторитетов, всегда доходить в рассуждениях до конца и, – самое главное, – повиноваться лишь велениям собственного разума, куда бы этот разум ни звал.

Каждый молодой человек должен научиться сопереживать тем, кто страдает, и ненавидеть тех, кто доставляет страдания, никогда не мириться с несправедливостью и быть готовым сражаться за правду до конца.

Он должен осознать, что в жизни есть вещи поважнее личного комфорта и денег, что интересы конкретного человека, его жизнь и личное благополучие – ничего не стоят по сравнению с интересами всего человечества.

Он должен понять и навеки усвоить ту простую истину, что быть тунеядцем, стяжателем, мошенником, бандитом – плохо. А хорошо, наоборот, – быть честным, трудолюбивым, открытым всему миру человеком. Он должен научиться ценить чужой труд и понять, какая это великая радость – трудиться. А ещё молодой человек должен понять, что труд далеко не всегда оценивается по достоинству. Поэтому самая высокая награда за него – осознавать, что твой труд приносит пользу людям.

Каждый вступающий в жизнь человек должен усвоить, что жизнь – это борьба. Ничего здесь не даётся легко, а за правду нередко приходится бороться до смерти. И поэтому он должен быть готов к тому, чтобы принять смерть. В любую минуту.

Если человек эти качества выработал, – он становится личностью.

Теперь он – человек в полном смысле этого слова.

Настоящий человек, если хотите.

Однако, к великому сожалению, в капиталистическом обществе очень часто случается так, что человек по определённым причинам названные качества у себя не вырабатывает.

Удивляться этому не нужно.

Собственно, при капитализме ситуация, когда человек всё-таки развивается до состояния личности, – это именно исключение.

Вот родился человек где-нибудь в Южном Бутово. Да хотя бы даже и не в Южном Бутово, а в Бронксе или Сен-Дени. Тут уж всё одно.

Родители у него алкоголики. Учителя в школе мало того, что сами ничего не знают, так им ещё и на всё наплевать. Одноклассники, сверстники – всё сплошь шпана, наркоманы и алкоголики.

Какое уж тут развитие? Какое тут становление полноценной личности?

Человек в таких условиях почти наверняка обречён на прозябание. Редкие исключения не в счёт.

Тупая и страшная жизнь рождает дикие нравы.

Человек человеку волк. Слабого – толкни. Всё тащи в дом. Думай только о себе.

Эти максимы вбивают человеку в башку с рождения. Вбивают все – родители, школа, улица, шоу-бизнес…

И человек вырастает обывателем. Слабым, безвольным, апатичным, ничего не понимающим и не стремящимся понять. Он годами ходит на тупую неинтересную работу, пьёт жигулёвское пиво по вечерам и смотрит сериал «Воронины».

Так бывает чаще всего. Обычно человек, воспитанный в духе себялюбия и примитивного гедонизма, вырастает обыкновенным жлобом. Злобным, тупым и трусливым.

Он вряд ли когда-нибудь совершит преступление. Он слишком осторожен, он слишком любит комфорт. Такой человек никогда не пойдёт на риск.

Но среди тысячи трусливых и податливых обывателей найдётся один такой, у которого рука не дрогнет. Это и есть уголовник.

Ради собственного блага он будет совершать преступления.

Вот приглянулась ваша куртка, – и ваш труп уже лежит на асфальте в луже застывающей крови, а злодей уходит прочь вместе с обновкой.

Если начнётся война, – такой человек с удовольствием станет полицаем или мародёром. Будет голод, – он начнёт жрать себе подобных.

Имя такому человеку – блатарь.

Разумеется, сейчас мы говорим не только о блатных как одной из криминальных субкультур. Здесь речь идёт о профессиональных преступниках вообще.

Блатные – смертельные враги левых. И бороться с ними нужно изо всех сил.

Конечно, Россия – страна Третьего мира, а это значит, что она обречена на криминализацию.

Победить это уродливое явление рамках капитализма невозможно. Для того, чтобы избавить Россию от блатных и прочих тому подобных, – российским левым придётся сначала совершить революцию.

Однако противодействовать криминалу нужно уже сейчас.

Что же должны делать наши левые?

Как ни банально, включаться в битву за молодёжь.

Тут очень может пригодиться опыт латиноамериканских левых.

Вот, к примеру, история «Sendero Luminoso». Как там всё начиналось?

А вот примерно так.

На протяжении двадцати с лишним лет левацки-настроенные молодые интеллигенты ехали в департамент Аякучо. Тысячи прекрасно образованных молодых людей уезжали в сельскую глушь. Они устраивались работать в сельские школы, в земские больницы, в единственный на всю округу университет. Становились учителями, фельдшерами, агрономами, проповедниками, университетскими преподавателями. Они пламенно вели революционную агитацию в народной среде.

Университет Аякучо эти люди и вовсе превратили в гигантский агитпункт. Круглый год там велась разнузданная ультралевая пропаганда (в основном маоистская, но не только).

Так продолжалось двадцать с лишним лет. А потом в Аякучо вспыхнула герилья.

Учителя-коммунисты воспитали в Аякучо целое поколение революционно-настроенной молодёжи. Именно их ученики оказались в первых рядах огромной партизанской армии [23].

Отечественные левые должны взять на вооружение именно эту стратегию латиноамериканцев.

У нас в стране давно уже сформировались огромные зоны социального бедствия. Это целые регионы: Забайкалье, Алтай, Приморье [24].

Именно там сейчас формируется почва грядущей революции.

Надо ехать туда.

Получать педагогическое образование и ехать в эти медвежьи углы, в отдалённые районы. Устраиваться там в школы, в детские дома, в кадетские корпуса, в воспитательные колонии. Неустанно вести там революционную пропаганду. Всеми силами вырывать молодёжь из лап криминальной субкультуры. Словом и делом противодействовать бандитизму и коррупции.

Конечно, это всё трудно и даже смертельно опасно.

Сами вообразите. Приезжаете вы в какой-нибудь богом забытый посёлок в Забайкальском крае. Всё там контролируют местные уголовные авторитеты. Местные жители им слово поперёк боятся сказать. И тут вы там начинаете вести разнузданную антикриминальной пропаганду. Устраиваетесь, допустим, историком в местную школу и начинаете детям рассказывать, что «понятия» – это глупости для идиотов, а «воры в законе» – моральные уроды и эксплуататоры.

Естественно, блатным это не понравится.

На вас попробуют надавать. Возможно, вас даже попытаются убить.

И кстати, проблемы с мафией – это гораздо хуже, чем проблемы с ФСБ. Всё-таки как ни крути, а Федеральная служба хотя бы формально должна действовать в рамках закона. Мафия же на закон открыто плюёт.

Так что с ведением антикриминальной пропаганды первое время будет туго.

Но ведь никто и не обещал вам лёгкую жизнь.

Послесловие.

– Ты силен и здоров. Почему ты не работаешь?

– Ну, это скучно.

– Виктор Гюго, «Отверженные».

Конец августа. В Москве стоит жаркий, мокрый и неимоверно душный полдень.

Я иду по парку. Над моей головой нависают кроны деревьев.

Они дают тень, но не дают прохлады. Здесь так же жарко, как и на улице. Воздух влажный. Дышать трудно.

Особым ботаническим разнообразием парк не блещет. Деревьев мало. В основном это чахлые и больные клёны. Их стволы извиваются как выброшенные на асфальт дождевые черви. Листья покрыты белыми пятнами.

Под деревьями навалены горы мусора. Смятые алюминиевые банки, пустые бутылки, обёртки, использованные презервативы…

В окружении мусора под деревьями лежат бездомные собаки. Отдыхают.

На расставленных вдоль аллеи раздолбанных лавочках мирно спят алкаши.

Гуляют молодые мамаши с колясками. У каждой в руках – бутылка пива или банка алкогольного энергетика. Некоторые из мам ещё и курят.

Тут же, на аллее, стоят унылого вида деревянные будки. Там торгуют едой.

Внезапно из-под одной такой такой будки выскакивает толстая крыса. В зубах у неё кусок булки. Крыса в два прыжка перебегает аллею и скрывается в кустах.

Подхожу к летнему кафе.

Дешёвое кафе-шашлычная. В двухтысячные таких было полно. Захожу в кафе, и сразу кажется, что перенёсся в 2007-й год. Ничего с тех пор не изменилось.

Побитые пластиковые столики, неудобные металлические стулья. Выцветшие красные тенты с логотипами «Кока-колы». Холодильники с газировкой гудят.

На барной стойке стоит старый магнитофон. Играет музыка. Группа «Воровайки».

Посетителей немного. В основном это жлобы. Некоторые сидят с друзьями, – пиво пьют, шашлык едят. Кто-то пришёл с семьями. Они тоже пьют пиво.

Сажусь за дальний столик. Там меня уже ждут.

Мой респондент – молодая девушка. Красивая, милая, немного упитанная. Скоро ей исполнится двадцать лет.

Она вполне начитанна, эрудированна. У неё грамотная речь. Девушка хорошо владеет английским, знает испанский и новогреческий. Тем не менее, она не закончила даже девять классов.

Сейчас она живёт у своего знакомого и зарабатывает на жизнь воровством. Друзья зовут её Моль. Но вообще у неё много кличек.

– Моя мама работала на заводе. Отец был милиционер. Он сильно пил, часто избивал мать. Потом с ним произошёл несчастный случай, и он умер.

Девушка хитро улыбается и подмигивает.

– Мы жили бедно. Когда отец скончался, стало совсем тяжело. Мать работала две смены подряд. Она очень уставала и всегда приходила домой поздно.

Она часто плакала и говорила мне: «Доча, я уже свою жизнь угробила, – пусть хотя бы у тебя жизнь нормально сложится!».

Меня с детства таскали по кружкам, по секциям. Мама хотела, чтоб я была образованной. В началке я хорошо училась, – на одни пятёрки практически. Я тогда археологом мечтала стать. Посещала археологический кружок, ездила пару раз на раскопки.

Но потом всё покатилось…

– В средней школе я стала тусоваться с плохими ребятами. С теми, с кем родители обычно запрещают дружить. Мы проводили много времени вместе: лазили по пустырям, по заброшкам… Вместе ездили за город. Даже в соседние регионы на электричках уезжали: в Тверскую область, во Владимирскую…

Часто мы тусили в Ховринке. Там тогда был большой сквот. Кто там только не собирался: беспризорники, дети, которые из детдома сбежали, просто дети алкашей, пьяницы всякие, маргиналы, панки… Почти все воровали. Многие бухали, употребляли наркотики.

Я тоже со временем научилась воровать. Одно время я принимала наркотики… Амфетамин. Потом бросила. Бухать я так и не начала. Отец у меня много пил. От этого у меня с детства стойкое отвращение к пьянству выработалось.

Постепенно девушка совсем забросила учёбу. Школу она посещала всё реже и реже. Отношения с учителями и одноклассниками портились.

– Учителя не любили меня, потому что я часто прогуливала и никогда не делала домашку. Особенно меня математичка невзлюбила. С ней у меня был долгий конфликт.

В восьмом классе девушка ушла на домашнее обучение.

– С этого момента я практически перестала заниматься. До этого я ещё что-то делала по программе, а после уже ничего. К учебнику алгебры я за целый год так и не притронулась.

Экзамены за восьмой класс она не сдала. Девушка завалила контрольные по алгебре, геометрии, физике и химии. Тем не менее, в девятый класс её перевели.

Возможно, человек, учившийся в Советском Союзе, удивится этому. На самом деле в этом ничего удивительного нет. В современной России неуспевающих учеников почти никогда не оставляют на второй год. Напротив, их стараются во что бы то ни стало пропихнуть в следующий класс. Всё для того, чтобы человек поскорее закончил школу.

Если школа оставляет своих учеников на второй год, – ей сокращают финансирование.

Имеется тут и дисциплинарная составляющая. Двоечники, прогульщики и хулиганы очень портят статистику. Чем быстрее такие уйдут из школы, – тем лучше для учебного заведения. Поэтому педагоги сейчас делают всё для того, чтобы неуспевающие ученики не задерживались в школе.

В девятом классе девушка продолжала числиться в школе как находящаяся на домашнем обучении.

– На самом деле к тому времени я окончательно забила на школу. Я должна была приходить туда на каникулах писать контрольные. Я этого не делала. Мне звонили, я не отвечала. На ОГЭ я просто не пошла. Так и осталась без аттестата об неполном среднем образовании.

Мама потом рассказывала, что к нам домой приходили люди из школы и из полиции. Из опеки приходили тоже. Спрашивали, где я, когда буду писать экзамен и всё такое прочее.

Я к тому времени уже не жила дома. За год до этого я переехала к своему парню. Потом поругалась с ним, перебралась к друзьям за город. Они жили на полуразвалившийся даче в Тульской области. Потом оттуда я вернулась в Москву, но дома не жила.

Полицейские так и ходили домой к матери. Это продолжалось где-то год. Потом они забыли про нас.

Как ни странно, при всём при этом девушка не опустилась в моральном отношении: не начала бухать, не занялась проституцией. Она продолжала читать книги и рисовать.

– Люблю Хаксли, Оруэлла, Ницше… Бодлера очень уважаю. Знаешь, есть ещё такая самурайская книга – «Сокрытое в листве». Она мне тоже очень нравится…

Девушка часто рисует в блокноте, иногда пишет к рисункам стихи.

– Я люблю аниме. Мне нравится «Чёрная лагуна», «Эхо террора», «91 день»…

Сейчас Моль живёт в Москве вместе со своим молодым человеком. Вместе они воруют в магазинах, крадут сумки на железнодорожных вокзалах.

– Как-то раз мы ночью влезли на склад алкогольного магазина. Забрали десяток языков с ромом и виски. Алкоголь продали, на деньги купили мне новое платье. Оно на мне сейчас.

Красивое ситцевое платье в цветочек. Сшито под старину. Такие платья у нас носили в пятидесятые годы.

Спрашиваю про политические взгляды.

– Я анархо-индивидуалистка. Думаю только о себе. Больше ни о ком не думаю, – даже о матери. Я бы хотела, чтоб в России была анархия. Не такая, как об этом всякие хипстеры рассуждают, – всё эти коммуны, кооперативы, самоуправление… Бр-р-р… Тошнит меня от этого прямо. Я хочу, чтоб у нас настоящая анархия была. Такая, чтоб всё раздолбать к чертям и чтоб каждый мог делать что захочется. Вот это была бы настоящая анархия!

К «воровской идее» Моль относится равнодушно.

– Всё эти зэки, «понятия», «тюрьма – дом родной» как по мне – бред полный. Ну кто в здравом уме будет считать тюрьму родным домом?!

Или отношение к геям. Это же дикость, варварство. Такого быть не должно.

Я не знаю, кто на это ведётся. Пожалуй, только мальчишки из неблагополучных регионов. У них нет нормального образования. Они ничего в своей жизни не видели, – а бандиты им лапшу на уши вешают.

Честно скажу: я с ауешниками вживую не встречалась! Не мой круг общения. У меня много знакомых фриков: воры, наркоманы, сатанисты, сектанты всякие, геи, лесбиянки, оффники, сорокалетние бухие панки… Но вот блатных среди моих друзей нет.

В самом конце нашего разговора, когда уже пора расставаться, я задаю неуклюжий вопрос.

– Но ведь скажи, это же не навсегда, верно? Криминал и всё прочее.

– Нет, конечно, – всплескивает руками Моль. – Это всё потому, что деться некуда. Были бы деньги, не воровала бы. Жила бы себе на вилле где-нибудь в Испании, купалась бы в море. И слуги бы у меня были, и горничные… Я на них буду орать, стегать их плётками, а они у меня в ногах ползать будут... Лепота!

Библиография.

«АУЕ – это школьники придумали. Никто из людей (воров. – авт.) не затевал никакого движения среди молодежи, это даже не обсуждалось.» – утверждает один из криминальных авторитетов. Комсомол воровского хода. Что такое АУЕ и чем опасны эти три буквы // News Front URL: (дата обращения: 22.10.2020.).

Чей уклад запретили // N + URL: (дата обращения: 22.10.2020.).

Чудин Н. М. О неформальных молодёжных объединениях асоциальной направленности // Вестник Прикамского социального института. 2019. №3.

Там же.

Ю. Щекочихин Армия жизни. М.: Common place, 2017.

Некоторые так и поступили. См., к примеру: «Решение с юридической точки зрения странное». Может ли запрет движения АУЕ привести к волне новых дел? // МБХ URL: (дата обращения: 24.10.2020.).

Подгорело Россия запрещает свою скрепу – АУЕ, но способна ли она без нее жить – пока непонятно // Новая газета URL: (дата обращения: 22.10.2020.).

Понятия не имеют // Такие дела URL: (дата обращения: 22.10.2020.).

Г. А. Медынский Трудная книга: Судьбы, письма, размышления. М.: Политиздат, 1964.

Что такое АУЕ и стоит ли его опасаться. Это «объект поклонения криминальных подростков» или городской фольклор? // Meduza URL: (дата обращения: 24.20.2020.).

В. Т. Шаламов Очерки преступного мира. Вологда: Грифон, 2000.

Ю. Щекочихин Армия жизни. М.: Common place, 2017.

О. В. Сорокин Субкультуры «лесные хулиганы» и «оффники» в культурном пространстве молодёжи // Знание. Понимание. Умение. 2019. №4.

Ю. Щекочихин Армия жизни. М.: Common place, 2017.

Субкультура футбольных фанатов в России и правый радикализм // Александр Тарасов // Скепсис URL: (дата обращения: 25.10.2020.).

В. Т. Шаламов Очерки преступного мира. Вологда: Грифон, 2000.

А. И. Гуров, В. Н. Рябинин Исповедь «вора в законе». М.: Росагропромиздат, 1991.

Интервью: закладчик // Яндекс.Дзен URL: (дата обращения: 25.10.2020.).

Закладчица рассказала о рабочих буднях, «лёгких» деньгах и народной статье 228, которая её ожидает // ВКонтакте URL: (дата обращения: 25.10.2020.).

С. Стивенсон Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России. М.: Страна Оз, 2017.

Там же.

В. Т. Шаламов Очерки преступного мира. Вологда: Грифон, 2000.

Перу: невыученные уроки // Lenin crew URL: (дата обращения: 26.10.2020.).

Страна из трех букв. АУЕ: Кто стоит за криминализацией подростков, вводит их в преступное пространство, или Хроники новой пионерии // Новая газета URL: (дата обращения: 24.10.2020.).

Диетическое безумие.

На протяжении последних лет во всём мире уверенно набирает популярность тренд на «здоровый образ жизни».

Девушки и парни из «поколения Z» с ревностью неофитов принялись соблюдать необычные и странные диеты. На полках супермаркетов стали появляться новые, обещающие избавление от всех болезней экзотические продукты. Сначала в Америке, а затем и в других странах начали плодиться самозванные гуру, «специалисты по здоровому питанию» и тому подобные шарлатаны. Возникли целые диетологические секты и даже настоящие общественные движения.

Казалось бы, нашу страну это явление едва ли должно было затронуть. Наши граждане по большей части бедны. И это ещё мягко сказано: на 2019 год у нас в стране около двадцати миллионов человек получали меньше прожиточного минимума [1]. При этом число из росло [2]. Да время режима самоизоляции и карантина вообще их число выросло ещё больше [3].

И ещё. Достоверной статистики по этому поводу нет, но можно с уверенностью сказать, что значительная часть населения России страдает от недоедания [4].

Разумеется, в Москве и других крупных городах у нас есть тонкая (тончайшая) прослойка европеизированного «среднего класса». Это высокопоставленные управленцы из частного бизнеса и государственных компаний, предприниматели средней руки, статусные интеллектуалы (профессиональные пиарщики, журналисты глянцевых изданий, продюсеры).

В этой группе населения идеи велнеса могли бы закрепиться и выжить. Впрочем, и это это представлялось маловероятным: уровень алкоголизма и наркомании в этой группе у нас всегда был высок. Скорее всего, даже в этой среде велнес остался бы маргинальным явлением.

В стране, где большая часть населения систематически недоедает, а миллионы людей вообще голодают, – озабоченность похудением и «здоровым образом жизни» могла распространиться только среди обеспеченных классов.

Так предполагали некоторые наши марксисты. В этом они ошиблись.

Идеи велнеса, радикального «здорового образа жизни», различные диетологические секты распространились в России почти так же широко, как и на Западе.

Разгадка всего этого довольно проста.

Россия – периферийная страна. Мы находимся в тяжёлой зависимости от Запада. При этом зависимость эта – не только экономическая, но и культурная.

После развала СССР классическая русская культура была если не полностью уничтожена, то по крайней мере насильно загнана в гетто. На её место пришла стилизованная под американскую «массовая культура». С самого начала она в России носила именно подражательной характер.

Если такие страны, как Индия и Япония смогли создать свою собственную, оригинальную «массовую культуру», не похожую на таковую в Америке и Европе, то России этого сделать не удалось. Наша «массовая культура» с самого начала носила исключительно подражательный характер.

В идейном плане она была лишена всякой самостоятельности. Её уделом стало копирование западных образов и культурных посылов.

При этом Россия, как и в девятнадцатом веке, продолжает донашивать за Европой старые шляпки. Всё связанные с велнесом тренды, появившись на Западе, приходили и продолжают приходить в Россию с некоторым опозданием. Сначала это опоздание составляло три-четыре года. Сейчас оно сократилось до двух-трёх лет.

По большей части это связано с тем, что ушлые российские коммерсанты поставили на поток переводы новейшей западной велнес-литературы.

Одна моя знакомая назвала как-то Россию «страной диет». Сказано очень точно.

Как ни странно, именно в странах «новой периферии», на постсоветском пространстве диетологические секты пустили особенно крепкие корни.

С одной стороны, в этом нет ничего удивительного. В странах периферии противоречия капитализма всегда проявляются острее, чем в метрополии. Эксплуатация здесь жёстче, политический климат суровее, а капиталистическая идеология (в том числе и «массовая культура» как одна из форм этой идеологии) носит особенно агрессивный характер.

Всё это касается и велнеса.

Как ни странно, наибольшую популярность (после Соединённых Штатов) это явление приобрело в Бразилии, Аргентине, Мексике, Чили, на Филиппинах, в Тайланде [5], – словом, в странах классической периферии. Притом наблюдалась весьма интересная корреляция: чем больше страна зависела от Соединённых Штатов, – тем большую популярность там обретал велнес. Наибольшего пика его распространение достигло в Бразилии и на Филиппинах, – в странах, почти полностью зависимых от Америки. В таких же государствах, как Венесуэла и Куба велнес не приобрёл никакого существенного распространения.

Как ни странно, в настоящее время идеи велнеса с необычайной скоростью распространяются в традиционно мусульманских странах, – таких, как Иран [6].

Однако на постсоветском пространстве велнес оказался ещё популярнее, чем в Бразилии или на Филиппинах. И гораздо враждебнее не только левым, но и всем прогрессивным политическим силам.

Причины этого, понятное дело, также лежат в экономической плоскости.

Неолиберальной реформы в странах Латинской Америки начались ещё в семидесятые годы прошлого века. Вместе с реформами началось агрессивное вторжение американской массовой культуры в регион.

Рыночные преобразования вызвали взрывной рост нищеты и безработицы. Экономики целых государств (таких как Аргентина и Чили) были почти полностью подчинены интересам американского капитала.

Как следствие, население Латинской Америки к настоящему времени уже успело как следует разочароваться и в рыночной экономике, и в американском образе жизни. Именно поэтому многие люди там просто не восприняли идеи велнеса. Либо же восприняли их враждебно, справедливо полагая, что велнес – всего-навсего очередное изобретение американских маркетологов, созданное для того, чтобы дурить простой народ и заколачивать деньгу.

В России этого не произошло. Точнее, произошло, но только в гораздо меньших масштабах. У нас сущность велнеса поняли только некоторые наиболее способные ко критическому мышлению граждане. Абсолютное же большинство так и не разобралось в том, что происходит.

По большей части это случилось из-за того, что многие наши радиане по-прежнему питают иллюзии относительно рынка и западной культуры. Этому способствует, во-первых, сохранение многих институтов социального государства в нашей стране, а во-вторых, относительно недавнее начало неолиберальных реформ в стране.

Так, если в Латинской Америке реформы начались в 1970-е, и к настоящему времени в условиях неолиберализма там выросли два поколения, – то у нас в стране реформы идут лишь около тридцати лет, и в условиях неконтролируемого рынка выросло только одно поколение.

К сожалению, многие девушки и молодые люди в нашей стране по-прежнему верят, что модельная внешность и соответствующая стандартам глянцевых журналов фигура если и не смогут обеспечить им высокий социальный статус, то уж по крайней мере помогут отыскать работу получше или (в случае девушек) удачнее выйти замуж.

Впрочем, социальные корни сегодняшнего увлечения «здоровым образом жизни» подробно будут разобраны нами позже.

Пока же уделим некоторое внимание истории: когда возник сегодняшний идеал худобы? Как и при каких обстоятельствах он появился?